Текст книги "Круг Дней (ЛП)"

Автор книги: Кен Фоллетт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 33 страниц)

– Сефт не разлюбил меня.

– Тогда не волнуйся. К Джойе он привязан по-другому.

Ниин пересказала этот разговор Джойе, и та подумала, что их мать, как обычно, была совершенно права.

Теперь Джойа смотрела на круглое лицо сестры, на её пышные волосы и почувствовала прилив нежности. Но тут же заметила, что на лице Ниин нет её привычной широкой улыбки.

– Что-то случилось? – спросила она.

– Тебе нужно пойти к маме, – сказала Ниин. – Там лесовик, он настаивает, что хочет поговорить со всеми нами троими.

– Наверное, это Бейз, – сказала Джойа. – Интересно, что он здесь делает. В это время года он должен быть на охоте в Северо-Западных Холмах.

Они быстро пошли к дому Ани. Бейз стоял снаружи с мрачным видом. Две дочки Ниин, Денно и Анина, смотрели на него со смесью любопытства и страха. Денно видела шесть летних обрядов, Анина была ещё совсем малышкой. Старший ребёнок, Илиан, ушёл с Сефтом.

В руках Бейз держал небольшой свёрток, завёрнутый в кожу.

Все сели, и Бейз развернул свёрток. В нём оказалась пара старых башмаков, очень больших, со шнуровкой сверху.

– Это башмаки Хана, – мрачно сказала Ани.

Джойа испуганно ахнула, и Ниин обняла её за плечи.

Бейз передал башмаки Ани. Её голос дрожал.

– Что это за пятно? Похоже на кровь!

– Я пришёл сказать вам, что Хан мёртв, – произнёс Бейз.

– Нет! – вскрикнула Джойа. Слёзы хлынули у неё из глаз. – Он не мог умереть!

– Мне жаль, – сказал Бейз. – Его убили стрелой.

Джойа уткнулась в плечо Ниин.

– Он не может умереть, он же мой брат, – прошептала она. Ниин тоже плакала.

Голос Ани дрожал, но она должна была задать вопросы.

– Это был несчастный случай?

– Нет. То, что случилось, не было несчастным случаем.

– Кто выпустил стрелу?

– Стам, сын Труна.

Джойа подняла голову.

– Я знала! – сказала она сквозь слёзы. – Они убили Хана, потому что Пиа его любила.

– Они скажут, что он украл у них Пию, – сказал Бейз.

– Словно она их собственность.

– Они так и думают.

Ниин взяла башмаки у Ани и прижала к груди.

– О, бедный Хан, наш Хан, наш большой-большой младший брат.

– Мама, почему ты плачешь? – спросила Денно, старшая девочка.

– Потому что дядя Хан умер.

Денно не понимала.

– Почему? Почему он умер?

– Его застрелил из лука плохой человек.

– Ему, должно быть, было больно! – сказала Денно и заплакала.

Джойю накрыла волна горя. Она потеряла брата. И Ниин тоже. Ани потеряла единственного сына, Денно дядю, а Пиа любимого мужчину. Она зарыдала ещё сильнее. Ей казалось, что она никогда не перестанет плакать, что и целого ливня слёз будет мало.

Бейз немного подождал, а затем сказал:

– К счастью, с Пией всё в порядке. И с ребёнком.

– С ребёнком! – сказала Ани. – Конечно, их ребёнок! Он же должен был родиться этой весной.

– Маленький мальчик, – сказал Бейз.

– Внук, – сказала она. – Ты знаешь, как они его назвали?

– Его зовут Олин.

– Имя моего покойного мужа. – Она задумалась. – Олин был отцом Хана, и Олин умер. Хан стал отцом Олина, и Хан умер. – Голос её стал горьким. – Так боги играют с нами?

На это Бейз ничего не ответил.

– Олин, – повторила Ани. – Олин.

Она помолчала, а затем сказала:

– Увижу ли я его когда-нибудь?

*

Бейз дождался, пока остальные лесовики вернутся с холмов, и тогда привёл свой план в исполнение. План был хорош, хоть и не без риска.

Сначала нужно было захватить виновного.

Три вечера подряд он покидал Западный Лес и отправлялся в Восточный. Тот был занят другим племенем, но лесные племена, жившие на Великой Равнине, не враждовали друг с другом. У них были разные языки, но они умудрялись общаться, особенно когда все уходили в холмы, на ломаном языке, включавшем слова из наречия скотоводов. Племена Восточного Леса знали, что он на их территории, но не трогали его.

Он сидел в укрытии за зеленью кустарника и терпеливо наблюдал. Земледельцы работают даже больше, чем скотоводы, отметил он. Они пашут поля и сеют семена, носят воду и полют сорняки, но в итоге живут ничуть не лучше, ни в хорошие времена, ни в плохие. Что заставляет этих людей впустую растрачивать жизнь в столь тяжком труде?

В основном он сосредоточился на хижине, где жила Пиа с матерью, ребёнком и Стамом. Трое взрослых трудились весь день, Пиа при этом с ребёнком на руках. Каждый вечер они вместе ужинали, а затем, судя по доносившимся из хижины звукам, Стам занимался любовью с Яной. Вскоре после этого, когда уже темнело или почти стемнело, Стам покидал хижину и не возвращался до самого рассвета.

Похоже, это был его обычный распорядок. Это было очень полезное знание.

На четвёртый вечер Бейз вернулся с тремя сильными лесовиками. Все четверо вымазали лица, руки и ноги древесной золой, чтобы в темноте их было трудно разглядеть. Бейз принёс с собой несколько отрезков прочной верёвки, сделанной из сухожилий убитых оленей, и небольшой кусок тонкой кожи, который сворачивался в комок размером с кулак. Они ждали в лесу, наблюдая за домом в сгущающихся сумерках. Они замирали и молчали всякий раз, когда кто-то проходил рядом с их укрытием.

Когда они услышали звуки любви, пришло время действовать.

Бейз оглядел темнеющий пейзаж. В полях, внизу у реки и на том берегу никого не было.

– Пойдём, – сказал он.

Они вышли из леса, ступая бесшумно. Как можно быстрее они пересекли поле до небольшой ложбины, достаточно глубокой, чтобы скрыть лежащего человека. Затем они рассредоточились по пути, которым обычно ходил Стам.

Вскоре он появился, и это был самый рискованный момент их плана. Заметит ли он их в свете звёзд, неподвижно лежащих на тёмном поле? Если он бросится бежать, смогут ли они его догнать? Смогут ли четверо лесовиков одолеть такого большого и сильного молодого человека?

Стам подходил всё ближе. Он, казалось, ничего не подозревал. Если бы он заметил их достаточно рано, он мог бы добежать до ближайшей хижины и позвать на помощь, и тогда им пришлось бы бросить свой замысел и бежать.

Бейзу пришлось бы придумывать другой план, а вторая попытка похищения была бы сложнее, потому что Стам был бы настороже.

За мгновение до того, как Бейз был готов вскочить, Стам остановился и что-то удивлённо проворчал.

Бейз вскочил на ноги, и трое других сделали то же самое.

Стам развернулся, чтобы бежать, но опоздал буквально на мгновение, и они настигли его.

Бейз быстро сунул кожаный свёрток в рот Стаму, чтобы тот не закричал. Затем они повалили его на землю и придавили. Он мычал, но недостаточно громко, и боролся, но вырваться не мог.

Бейз поднял взгляд и посмотрел на дом Пии. Движения не было. Пиа и Яна ничего не слышали. Это было хорошо. Завтра их будут допрашивать об исчезновении Стама, но они ничего не будут знать.

Бейз завязал верёвку вокруг шеи Стама, пропустив её через рот, чтобы закрепить кляп.

Они сняли с него башмаки, а затем, с некоторым трудом, стащили тунику. Они связали ему руки за спиной и поставили на ноги.

Пока что план работал.

Они повели его, нагого, в лес. Один мужчина с одной стороны, второй шел с другой, крепко держа его за руки, один впереди, а Бейз сзади. Но Стам даже не пытался бежать.

Они остановились на опушке леса. Оглянувшись, Бейз осмотрел поля. Никого не было. Никто не видел похищения. Бейз взял тунику и башмаки Стама, быстро пересёк поля и спустился к реке. Он сложил тунику, положил её на землю у воды, а сверху аккуратно поставил башмаки. Затем он вернулся в лес.

Они повели Стама через лес. Затем им пришлось пересечь Полосу, откуда открывался ясный вид на поля, но никто из жителей селения не проснулся. Земледельцы, упорно трудившиеся весь день, по ночам спали крепко.

Наконец они достигли Западного Леса и с облегчением скрылись в его спасительной зелени.

Там, недалеко от деревни, они вырыли яму длиной и шириной примерно с самого Стама.

Теперь, под взглядами проснувшихся и вышедших из хижин лесовиков, они связали ему ноги и убедились, что верёвки на запястьях затянуты надёжно. Бейз решил перевязать кляп, чтобы Стам точно молчал. Он развязал верёвку и вытащил кляп изо рта Стама.

Стам прохрипел:

– Воды, пожалуйста.

– А ты дал моему брату воды, когда он истекал кровью? – спросил Бейз.

Затем он снова сунул кожаный кляп в рот Стама и затянул верёвку.

Наконец они опустили Стама в яму.

Он напрягся, пытаясь вырваться, и замычал сквозь кляп. Бейз догадался, что он в ужасе от мысли быть похороненным заживо. Но на самом деле смерть, которую Бейз приготовил для него, была гораздо хуже.

Они набросали на него веток. Одна особенно тяжёлая ветка упала ему на грудь, заставив снова замычать. Вероятно, у него было сломано ребро. Ветки оставляли пространство для воздуха, так что Стам мог дышать.

Поверх веток они наложили листьев и папоротника, чтобы его не было видно. Его мычание стало неслышным. Они сложили кучу, придав ей округлую форму, так что в итоге она выглядела как случайная груда листвы.

Бейз заметил, что люди смотрят на него странно и быстро отводят взгляд. Он знал, что его лицо застыло, словно каменное. Он совершал нечто ужасающе жестокое, но был полон решимости довести дело до конца. Он не покажет эмоций и не отступит.

Он лёг рядом с кучей, чтобы охранять её, а остальные разошлись по своим хижинам.

Затем все уснули.

*

Трун пришёл к дому Пии и Яны рано утром. Заглянув внутрь, он сказал:

– Я смотрю, Стама здесь нет.

– Разве он не у вас дома? – спросила Яна.

– Если бы он был там, я бы его не искал, не так ли?

– Ну, он ушёл отсюда в обычное время, и я не понимаю, как он мог заблудиться по дороге отсюда туда.

Пиа гадала, что происходит. Неужели кто-то убил Стама? Если так, то её или Яну не предупредили. Что, вероятно, было мудро.

– Он сказал вам, куда идёт? – спросил Трун.

– Он как обычно пожелал доброй ночи и направился в сторону вашей хижины.

Трун посмотрел на Пию.

– Если я узнаю, что ваши друзья-скотоводы убили его…

Она испугалась. Неужели её обвинят в том, чего она не делала? Но она не покажет страха перед Труном.

– Надеюсь, что его и правда кто-то его убил, – горячо сказала она. – Он сам убил двух человек и поэтому заслуживает смерти.

Трун не стал с этим спорить, он был сосредоточен на своих вопросах.

– Вы в последнее время говорили с кем-нибудь из скотоводов?

– Нет.

– Или хотя бы видели кого-нибудь?

– Нет.

Он пожал плечами.

– В любом случае, это маловероятно. У этих людей кишка тонка для мести.

За его спиной появился приспешник Труна, Шен.

– Мы кое-что нашли, – сказал он. – Какую-то одежду у реки. Тунику и пару башмаков. По размеру как раз для Стама.

– У реки?

– На самом берегу.

– Ясно, – сказал Трун. – Обыщите оба берега, вверх и вниз по течению. И помните, он может быть уже мёртв. Так что ищите тело.

*

Трун прибыл в деревню Бейза тем же вечером.

Лесовики ужинали. Каждый из них знал, где Стам, но они умудрялись выглядеть как обычно, делясь едой со своими детьми и бросая обрывки собакам.

За спиной Труна появилось несколько молодых людей, все вооружённые луками. Лесовики встали из-за ужина и взялись за своё оружие. Но Бейз был уверен, что земледельцы не нападут, ведь их было в несколько раз меньше.

– Где он? – спросил Трун.

Бейз был единственным, кто хоть немного говорил на языке скотоводов.

– Кого вы потеряли? – спросил он.

Трун стиснул зубы. Он ненавидел признавать слабость.

– Моего сына, Стама, – сказал он.

– Стама-убийцу, – ответил Бейз. – Это мы должны его искать. Он убил наших соплеменников.

– Если вы убили его из мести…

Люди Труна вскинули луки, и лесовики напряглись.

– Нет, мы его не убивали, – сказал Бейз. Он сказал правду, хотя это и было лишь вопросом времени. – А если бы даже и убили, это восстановило бы равновесие.

– Мы будем его искать.

Лесовики ощетинились, но Бейз сказал:

– Пусть ищут. Это самый быстрый способ от них избавиться.

Земледельцы осмотрели все дома и окружающий лес. Один из них ткнул стрелой в груду листвы, и Бейз напрягся, но тот пошёл дальше.

– Я обыщу весь лес, – сказал Трун Безу. – Если он где-то здесь, то спросим за это с тебя.

– Валяй, трать своё время.

Когда они ушли, Бейз указал на Омуна и Арава, двух легконогих охотников.

– Следуйте за ними. Дайте нам знать, когда они сдадутся и покинут лес.

Двое отправились за земледельцами, которые так и не узнали, как пристально за ними наблюдали.

Оставшиеся закончили ужинать, убрали за собой, а затем собрались на обряд восстановления равновесия. Бейз уже выбрал подходящее дерево, и у подножия его ствола лежал моток верёвки.

Лесовики затихли, охваченные благоговейным трепетом, и Бейз понял, что большинство из них никогда не видели казни. Подобные вещи были большой редкостью на Великой Равнине.

Уже темнело, когда вернулись Омун и Арав и сообщили, что земледельцы ушли домой.

Бейз кивнул.

– Доставайте его из земли.

Растительность убрали, и Стама вытащили. Глаза его покраснели от слёз, и он дрожал от страха. Бейз снял с него кляп.

Стам начал умолять.

– Пощадите, пожалуйста, – сказал он. – Я не хочу умирать, я слишком молод. Сжальтесь.

Бейз указал на дерево, которое он выбрал.

– Привяжите его к той ветке, – сказал он. – Вверх ногами.

Стам отчаянно извивался, но сопротивляться не мог, и вскоре его лодыжки были привязаны к ветке, так что голова его висела над землёй на расстоянии вытянутой руки.

Бейз запел погребальную песнь, и племя присоединилось к нему, и их голоса разнеслись по лесу.

Он собрал немного сухих листьев и мёртвых веток и сложил небольшую кучку под Стамом. Затем он взял головню из одного из костров.

Стам понял, что сейчас произойдёт.

– Нет! – закричал он. – Нет, пожалуйста, нет!

Бейз поджёг растопку. Она быстро занялась, и он подбросил сухих дров. Огонь разгорелся довольно быстро.

Бейз говорил громко, чтобы слышало всё племя:

– Прах Фелла далеко, но мы скорбим о нём здесь, в его доме.

Стам вскрикнул, когда огонь начал опалять его голову и обнажённые плечи. Он отчаянно начал раскачиваться из стороны в сторону. Каждый раз, когда он выносил себя из жара, он снова возвращался в него, но это давало ему лишь несколько мгновений передышки. Бейз терпеливо наблюдал, зная, что Стам долго не продержится.

Наконец, измученный, он остановился. Огонь теперь пылал высоко, и он начал кричать. Жир под кожей его головы расплавился и выступил, как пот. То же самое произошло с его лицом. Капли падали в огонь и на мгновение вспыхивали.

Бейз подбросил ещё дров.

Волосы Стама загорелись, и он закричал. Пламя окружило его голову и лицо, сжигая кожу, превращая его лицо в чёрную маску. Когда пламя отступило, стали видны его глаза, а там, где были губы, обнажились зубы. Но он всё ещё дышал.

Погребальная песнь продолжалась, тихая и низкая, звук печали и утраты.

Крики прекратились, но Стам не умер. Из его ужасного рта доносился низкий стон, звук души в аду.

Наконец его мозг сварился, и тело полностью обмякло.

Бейз проверил и обнаружил, что тот больше не дышит.

Он снова разжёг огонь, и несколько мужчин развязали верёвку, так что весь труп рухнул в пламя. Через некоторое время Стам обратился в пепел.

Бейз обратился к наблюдавшему племени:

– Теперь мы можем спать, – сказал он. – Равновесие восстановлено.

17

Лето становилось всё жарче и суше. Облегчения не было даже с приближением Осеннего Равнопутья. Пиа гадала, не больше ли воды в поте, что с неё сходит, чем в бурдюке, который она таскает. Кроме бурдюка, она носила за спиной привязанного Олина.

Она остановилась в работе, чтобы размять ноющее тело. Поля простирались вдоль берега реки, вверх и вниз по течению, насколько хватало глаз простирался вид выжженной земли и чахлых посевов, пейзаж, нарушаемый лишь согнутыми, усталыми фигурами, занятыми тем же изнурительным трудом.

Но их усилия вознаграждались. Множество горшков, которые она и другие таскали от реки, дали свой эффект. Из иссохшей земли пробивался урожай. Ростки были чахлыми и слабыми, но они взошли зелёными и теперь становились золотисто-жёлтыми. Зерно будет. Её грудное молоко будет питательным, и Олин будет здоров.

Бедный Олин. Он никогда не узнает своего отца. Он не будет помнить большого человека, который пел ему. И ему нечего будет петь своим собственным детям.

Пиа тосковала по Хану каждое мгновение. Она знала, что такой любви у неё больше не будет. Почему? Да потому, что другой мужчина может обладать всеми достоинствами, о каких только мечтает женщина, но он всё равно не будет Ханом.

Она пыталась найти причины для радости. Она была рада быть рядом с матерью, обожала Олина и была счастлива, что Стам навсегда исчез из её жизни.

Она не знала, что сталось со Стамом. Зед уверял, что скотоводы тут ни при чём, но он бы в любом случае так сказал. Бейз молчал, но как-то обмолвился о равновесии, которого требуют боги. С другой стороны, может, Стам и вправду, по необъяснимой причине, пошёл ночью искупаться и утонул.

Трун был в ярости, но не знал, на кого злиться.

Яна от всего сердца благодарила судьбу за избавление от нежеланного мужа-переростка.

– Одно радует – я уже слишком стара, чтобы зачать, – сказала она.

К их счастью, в Ферме больше не было одиноких мужчин, а Борт уже отказал Яне, так что Трун не мог заставить её сойтись с кем-то ещё.

В самый разгар дневного зноя, когда Пие казалось, что ещё немного и она упадёт в обморок, Яна велела ей пойти поискать в лесу диких яблок. Пиа сменила бурдюк на корзину и с радостью ушла в относительную прохладу деревьев. Олин заинтересованно загукал при смене обстановки. Он стал обращать больше внимания на то, что его окружает.

Большинство ранних яблок были такими мелкими, что состояли из одной кожуры и сердцевины, и Пиа бродила по Восточному Лесу в поисках тех, что покрупнее, пока не вышла на равнину. Там она не увидела ни скотоводов, ни почти ни одной коровы, что было странно. Стадо ушло на запад. Она из любопытства пошла в том же направлении.

Подойдя ближе, она увидела, что стадо, похоже, стянулось к Полосе. Множество коров смотрело на юг, через поля, где работало около двадцати земледельцев. Когда скот сбивается в такую гущу, смрад стоит невыносимый.

Животные, казалось, были в странном настроении. Они не щипали ту немногочисленную траву, что ещё оставалась. Они были неестественно неподвижны. Пие это показалось зловещим.

Ей никогда не было уютно рядом с коровами. Хан, напротив, двигался среди них так же легко, как среди людей. Он объяснял Пие, что нельзя подходить к ним сзади, чтобы не напугать, но и не прямо спереди, они могут счесть это за вызов. И он разговаривал с ними, чтобы они привыкли к его присутствию. Он пас скот с восьми лет и до тех пор, пока они с Пией не сбежали, так что все эти премудрости были у него в крови. Пиа же по-прежнему нервничала в их присутствии.

Теперь она увидела, что скотоводы стоят перед стадом, пытаясь отогнать его назад длинными, слегка гнущимися пастушьими посохами. Она узнала Зеда и Бидди. Их маленькая дочка, Дини, наблюдала с опушки леса вместе с группой других детей скотоводов. Что же тут происходит?

Она поставила свою корзину рядом с детьми и подошла к Зеду. Он ходил взад-вперёд перед стадом, крича и размахивая веткой с листьями, чтобы отпугнуть коров. Это не работало.

– Что со скотом? – спросила Пиа.

На лице Зеда не было и тени его обычной обаятельной улыбки.

– Они хотят пить и чуют реку, – отрезал он.

Пиа ужаснулась. Коров было без счёта. В них таилась чудовищная, едва сдерживаемая сила.

– Но, если они пойдут через поля, они же погубят урожай!

– Поэтому мы их и разворачиваем, – нетерпеливо ответил Зед. – Нам не нужна драка с вашими людьми.

Это было страшно. Земледельцы не могли позволить себе потерять ни единого колоска. Ферма Яны находилась дальше по реке, так что Пию и её семью это напрямую не затронуло бы, но, если их соседи будут голодать, придётся делиться, а делиться им было нечем.

Она посмотрела на земледельцев, работавших на Полосе. Казалось, они не осознавали опасности. Они, конечно, видели стадо, но им было невдомёк, что коровы могут сделать. Пиа должна была их предупредить.

С Олином за спиной она поспешила через поле. Первым, кого она встретила, был Дег, сын Борта.

– Эти коровы пытаются пробиться к реке, – сказала она. – Вам лучше быть готовыми убраться с их пути.

Он застыл на месте, глядя с сомнением.

– Коровы не имеют права идти здесь, – сказал он с ноткой протеста. – Они уничтожат урожай.

– Так скажи им это, – нетерпеливо бросила она и пошла дальше. Она шла так быстро, как только могла.

Следующим ей встретился Дафф, нёсший бурдюк с водой на своё поле. Он был куда сообразительнее Дега. Она повторила своё предостережение.

– Ясно, – сказал Дафф. Он вылил воду из бурдюка, чтобы тот стал легче. – Давай я предупрежу всех на западной стороне поля, а ты возьмёшь восточную?

Пиа возблагодарила богов за то, что ей встретился толковый человек.

– Договорились! – И она поспешила дальше.

Она сделала, как он предложил, поговорив с людьми на восточной стороне Полосы. Никто из них не был так глуп, как Дег. Они с тревогой смотрели на далёкое стадо и благодарили её за предупреждение.

К тому времени, как она поговорила со всеми, она уже была в пределах видимости реки. Она остановилась, тяжело дыша. В этот момент появились Трун и Шен.

– Что здесь, чёрт возьми, происходит? – гневно потребовал ответа Трун.

Олин тут же заплакал. Пиа сняла его со спины и принялась качать, и он успокоился.

– Ну? – спросил Трун.

Пиа указала на стадо.

– Измученные жаждой коровы чуют реку, – задыхаясь, сказала она. – Скотоводы пытаются их отогнать, но они могут пойти через поля. Я предупредила людей, которые там работают.

– Это возмутительно!

– Не стоит благодарить меня за то, что всех оповестила.

Он был невосприимчив к сарказму.

– Они могут погубить урожай на всей Полосе!

Она потеряла терпение.

– Так сделайте что-нибудь, вместо того чтобы стоять здесь и орать на меня.

Он повернулся к Шену.

– Собери людей с оружием и отправь их на северный край Полосы, где стоит скот. Я встречу их там.

Шен побежал.

– И принеси огня! – крикнул Трун ему вслед.

Трун направился через поля. Пиа была без сил, но хотела знать, что будет дальше. Она пошла другим путём, держась опушки Восточного Леса, где можно было быстро укрыться среди деревьев.

Она шла медленно, и её обогнали несколько молодых земледельцев с молотами и луками, очевидно, посланные Шеном. Среди них была Мо, теперь уже поневоле женщина Дега, с пылающим факелом в руке.

Под руководством Труна земледельцы начали разводить костры. Но дрова нужно было собирать, так что работа шла медленно. К тому же Полоса была широким пространством и Пиа подумала, что жаждущие коровы просто пробегут между огнями. Им нужно было гораздо больше костров, расположенных гораздо ближе друг к другу, чтобы сдержать стадо, которое, как она видела, уже начало смещаться на юг, заставляя Зеда и скотоводов отступать.

Трун, похоже, пришёл к тому же выводу. Он выкрикнул приказ, и земледельцы начали подбирать с поля камни и швырять их в коров. Животные почти не реагировали на удары по спинам и бокам, но когда камни попадали им в голову или ноги, они злобно мычали.

Пиа отступила к деревьям, прикрывая ладонью затылок Олина, чтобы защитить его.

Она увидела, как Зед повернулся и пошёл к земледельцам, выставив перед собой руки в запрещающем жесте.

– Прекратите! – крикнул он.

Некоторые скотоводы подхватили камни и стали швырять их в ответ земледельцам.

Дело принимало дурной оборот.

Земледелец по имени Нерод, один из бывших Молодых Псов Стама, схватил камень, когда Зед шёл прямо на него.

– Не злите их, – сказал Зед. – Вы вызовете паническое бегство!

Нерод проигнорировал его и швырнул камень. Тот угодил быку в морду, рядом с глазом. Бык взревел.

Зед врезал Нероду по лицу, и тот рухнул на землю.

– Не начинайте драку! – крикнула Пиа.

Никто не слушал.

Земледельцы с криками окружили Зада. На него нападали со всех сторон. Он широко размахивал своим пастушьим посохом, сбив одного человека с ног и оттеснив остальных. Затем в его предплечье вонзилась стрела. Рядом с Пией вскрикнула Дини:

– Папа!

Но скотоводы тоже это увидели и бросились Зеду на выручку. В мгновение ока завязалась полномасштабная драка, земледельцы пустили в ход молоты и стрелы, скотоводы отбивались пастушьими посохами. Трун тоже ввязался в свалку, но вместо того, чтобы попытаться остановить бой, сам начал нападать на скотоводов.

Скрежет и мычание, доносившиеся от стада, становились всё громче и тревожнее. Земледельцы не обращали на них внимания, но скотоводы заметили. Внезапно все скотоводы бросились прочь из драки, устремляясь к лесам к востоку и западу от Полосы. Земледельцы в замешательстве смотрели, как их противники из бойцов превращаются в беглецов.

Стадо двинулось.

– Нет, о нет! – вскрикнула Пиа.

Земледельцы наконец увидели, что коровы идут, и тоже побежали.

Сначала скот двигался медленно. Зед и Бидди добежали до леса, где стояла Пиа с Олином и Дини. Затем темп ускорился, и через мгновение коровы уже неслись галопом в облаке пыли, с грохотом, подобным концу света.

Пиа с ужасом увидела, как Мо и Пилик исчезли под молотящими копытами. Пыль была такой густой, а происходящее вокруг настолько хаотичным, что она не смогла разглядеть, что случилось после их падения, но знала, что выжить они не могли.

Она попятилась вглубь деревьев, испуганно прижимая к себе Олина. Бегущие скотоводы и земледельцы сделали то же самое, забыв о своей драке. Коровы подошли пугающе близко, топча растительность на опушке леса, сокрушая всё на своем пути, но Пиа спряталась за два толстых древесных ствола, которые животные обходили стороной. И всё же она была в ужасе. Коровы казались обезумевшими. Их мычание теперь больше походило на уханье. Пиа отступила ещё дальше, чтобы Олин не дышал пылью.

Затем стадо прошло. Грохот сместился на юг, и пыль осела. Дети вокруг Пии плакали, но они были в безопасности.

Зед обратился к молодому скотоводу, сильному на вид и длинноногому. Пиа догадалась, что он из быстроногов, и оказалась права. Зед попросил его добежать до Излучья и рассказать старейшинам, что случилось.

– Ты мог бы добраться туда до темноты, не так ли? – Мальчик согласился. – Тогда старейшины могут быть здесь к завтрашнему вечеру.

Мальчик побежал на восток.

Все остальные двинулись на юг, вслед за скотом. Пиа медленно шла за ними по полю. Она с ужасом смотрела на уничтоженные, растоптанные и вырванные копытами созревающие колосья пшеницы. Это было душераздирающе зрелище. Она думала о людях, которые возделывали эти поля, о всех тех днях, что они провели, таская воду от реки. Их труды пропали даром за несколько коротких мгновений. Что они будут есть?

Она с ужасом обнаружила растоптанное тело Мо. Оно было совершенно раздавлено, в нём едва угадывались человеческие очертания, но лицо, как ни странно, осталось нетронутым, и Пиа даже могла разглядеть её веснушки. Отчего-то это было страшнее всей остальной бойни, и Пиа внезапно почувствовала такую слабость, что не могла стоять. Она села, чувствуя дурноту, и беспомощно смотрела на веснушчатое лицо Мо. Мо видела всего восемнадцать летних обрядов, она жестоко пострадала от произвола Труна и вот её жизнь трагически оборвалась.

Через некоторое время Пиа снова встала. Она посмотрела вперёд и увидела, что коровы добрались до реки и наконец утоляют свою сводящую с ума жажду. Теперь, как она чувствовала, опасность исходила от разгневанных людей, как земледельцев, так и скотоводов.

Когда она догнала их, то увидела, что стадо рассредоточилось. Многие просто стояли на мелководье и пили. Некоторые переплыли на другой берег. Другие ушли вверх или вниз по течению, чтобы найти места, где можно было бы наклонить шею и напиться. Теперь они были спокойны, их паника улеглась, их безумная ярость иссякла. На восточной стороне Полосы, на полях между лесом и рекой, посевы остались невредимы.

В отличие от животных, люди не успокоились. Одни мужчины и женщины рыдали, а другие впали в апоплексическую ярость. Трун бушевал, набросившись на Зеда:

– Люди будут голодать из-за того, что вы натворили!

Зед был сильно потрясён и истекал кровью из раны на плече, но не собирался брать на себя вину.

– А кто был тот глупец, что решил распахать Полосу?

– Это дела давно минувших дней. Это уже давно наша земля.

– Не мне это говори, а коровам.

– Всё это не имеет значения. Вы уничтожили посевы людей, так что теперь вы должны спасти их от голода. Вам придётся отдать это стадо нам, земледельцам, в качестве возмещения за причинённый вами ущерб.

– Ни одной твари из этого стада вы не получите, – гневно сказал Зед. – Если попробуете забрать хоть одну корову, это будет расценено как воровство. А мы знаем, что делать со скотокрадами.

– Осторожнее. Не угрожай мне.

– Тогда и ты не угрожай нам кражей скота. – Зед взглянул на край стада. – Смотри! – сказал он, указывая. – Тот человек пытается увести корову!

– Молодец, – сказал Трун.

Пиа узнала этого человека. Это был Борт.

Зед посмотрел на Бидди и кивнул. Та наложила стрелу на лук. Трун попытался её остановить, но Зед встал у него на пути. Бидди выпустила стрелу. Она пролетела по высокой дуге и вонзилась в землю рядом с ногой Борта. Он не пострадал, но всё же оставил попытки увести корову и убежал.

– Твоё счастье, что ты в него не попала, женщина, – сказал Трун Бидди.

– Его счастье, что он убежал, прежде чем я успела выстрелить второй раз, – ответила Бидди.

Стрела, выпущенная земледельцем, просвистела в воздухе и упала рядом с Пией. Она вскрикнула, прижала к себе Олина и побежала прочь, от людей и стада вниз по течению. Затем она оглянулась.

Другой земледелец пытался увести корову. Пиа не видела его лица и не знала, кто это. Один из скотоводов выстрелил в него, и на этот раз стрела попала в цель. Земледелец упал, сраженный стрелой.

После этого никто больше не пытался украсть корову.

Стрел больше не потребовалось. Драма закончилась, вот только она оставила после себя толпу людей, которым теперь грозил голод.

День клонился к вечеру, солнце садилось. Скотоводы собрали в кучу скот и повели его обратно через Полосу. Земледельцы не вмешивались.

Рядом с Пией появилась Яна.

– Где ты была? – спросила Пиа. – Стадо разбежалось. Урожай на Полосе погиб, уничтожен.

– Я всё видела, – сказала Яна. – Пойдём домой. Я хочу тебе кое-что показать.

Они пошли вдоль берега реки, пока не поравнялись с хижиной, а затем по узкой тропинке поднялись по склону.

– Загляни в хижину, – сказала Яна.

Пиа заглянула внутрь и увидела корову.

Она повернулась и усмехнулась матери:

– Ты её украла!

Яна кивнула.

– Прежде чем скотоводы добрались до берега.

– Но мы не можем её оставить, – сказала Пиа. – Другим она нужнее.

– Я думала, мы отдадим её Мо, – сказала Яна. – Она и Борт потеряли всё.

– Мо мертва, – сказала Пиа.

– О, нет!

– Её затоптало стадо. Я с трудом опознала её.