Текст книги "Круг Дней (ЛП)"

Автор книги: Кен Фоллетт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 33 страниц)

Ани тоже встала.

– Признаться, – ответила она, – я не имею ни малейшего понятия.

*

Добровольцы устали, и теперь камень двигался медленно. Они знали, что сегодня до Монумента им не дойти, и это их удручало. Когда спустилась тьма, они бросили канаты. Они легли там, где остановились, слишком усталые, чтобы даже искать удобное место для сна.

Джойа опасалась, что некоторые из них сейчас сдадутся и разбредутся по домам. Но было темно, и им нужен был отдых.

Самым обидным было то, как близко они подошли. Дорога вот-вот должна была свернуть от реки и пойти через равнину. Цель была совсем рядом. Они почти справились.

Она заговорила с Боли, девушкой-быстроногом, высокой, стройной женщиной с мускулистыми икрами.

– Я знаю, бежать в темноте опасно, но ты сможешь найти дорогу до Излучья, если пойдёшь быстрым шагом?

– Конечно, – ответила Боли. – Звёзды светят, и облаков нет.

– Мне нужно, чтобы ты поговорила с моей матерью.

– Это легко. Я знаю, где дом Ани.

– Просто скажи ей, что все в порядке, мы задержались, но доберёмся до Монумента завтра рано утром.

– Завтра рано утром.

– Но иди осторожно, не торопись, береги себя.

– Хорошо.

– Ани не будет против, если её разбудят.

– Отлично.

Боли ушла.

Джойа легла рядом с Ди.

– Как жаль, что всё так закончилось, – уныло сказала она.

– Не падай духом. Ты сделала нечто выдающееся. Никто другой не смог бы даже начать.

– Но мне был нужен триумф. Я даже победную речь продумала. А вместо этого наше опоздание представят как провал. Ты же знаешь, как люди любят поговорить.

Ди протянула руку и сжала её ладонь.

– Жаль, что не могу тебя утешить.

– Спасибо, что пытаешься.

Глаза Джойи закрылись, и она уснула, держа Ди за руку.

*

Ани проснулась среди ночи. В дверном проёме, на фоне звёздного неба, она увидела стройный силуэт быстронога Боли.

– О, здравствуй, – сказала она.

Вчера Джойа так и не пришла, и Ани с леденящим страхом поняла, что это могут быть дурные вести.

– Что случилось?

– Джойа велела передать, что все в порядке.

– Слава богам.

– Они задержались, но она хотела, чтобы ты знала, что они будут здесь рано утром.

– О, хорошо, – сказала Ани. – Рано утром. Я всем сообщу.

И снова уснула.

*

Джойа проснулась с первыми лучами. Опасаясь, что сегодня добровольцы будут вставать медленно, она пошла будить их. Они поднимались на ноги, растирая ноющие мышцы.

Завтрака не было. Была только вода из реки, и оттого все были не в духе.

– Нас ждёт говядина у Монумента! – крикнула Джойа. – Мы уже недалеко!

Некоторые встрепенулись. Она зорко следила, не появились ли дезертиры, но никого не увидела.

С восходом солнца они неохотно взялись за канаты.

– Это наш день триумфа! – крикнула Джойа, но они не ответили. «Им просто хочется поскорее со всем покончить», – догадалась она. – Ладно! Готовы… натягиваем… тянем!

Небольшой уклон позволил им сдвинуть сани с первой попытки, и это ободрило Джойю.

Дорога Сефта уходила широкой дугой на запад, на Великую Равнину, а затем поворачивала на юг, к пологому подъёму.

Джойа услышала тихий, далёкий шум, смутно похожий на гул толпы.

Добровольцы налегли на канаты, втаскивая камень на подъём. Джойа ужасно боялась, что они дрогнут сейчас, так близко к цели, но люди продолжали тянуть.

Они одолели подъём, и впереди показался Монумент. Добровольцы издали возгласы облегчения и счастья, и Джойе пришлось кричать:

– Не останавливайтесь! Не останавливайтесь! Мы почти у цели!

У Монумента и на земляном валу, казалось, собралось много людей. Когда камень приблизился, некоторые из них побежали навстречу добровольцам. Раздались приветственные крики. Дух Джойи воспрял. Их встречали, хоть они и опоздали на день.

Подойдя ближе, она увидела, что их ждут сотни людей, всё население Излучья и даже больше. В это было почти невозможно поверить.

Передовой отряд встречающих достиг добровольцев и бросился их целовать и обнимать.

– Не останавливайтесь! – кричала Джойа. – Мы ещё не дошли!

Некоторые из встречающих схватились за канаты, пытаясь помочь, а может, просто желая однажды рассказать, как они помогали тащить камень к Монументу. Некоторые добровольцы с благодарностью отступили в сторону, позволяя им принять на себя всю тяжесть. Джойа на мгновение встревожилась, поскольку у новичков могло не хватить силы, выносливости или просто упорства, чтобы справиться с работой. Но камень не остановился.

Последние сто или около того шагов она шла впереди по дороге Сефта, высоко подняв голову. Она сделала это возможным, и она гордилась. Под дикие крики толпы она провела их через вход.

Она проследовала по дороге до ямы, которую приготовил Сефт. Она повернулась, чтобы остановить сани в нужный момент, а затем крикнула во весь голос:

– Вы все настоящие герои!

Толпа взорвалась овацией.

Чак, Мелли и почти вся их большая семья появились с корзинами жареной говядины, ещё тёплой, и голодные добровольцы набросились на еду. Люди окружили Джойю, поздравляя её, затем переключились на добровольцев, обнимая и целуя их. Добровольцы купались во всеобщем восторге, забыв о ноющих мышцах и утренней хандре. Джойа слышала обрывки разговоров: «Я думал, он никогда не сдвинется… Мне было так жарко, что я просто бросился в реку… Той ночью Джанно переспал с тремя девчонками, а утром ходить не мог…» Она поняла, что люди уже начали слагать истории, как правдивые, так и приукрашенные. Те самые истории, что со временем превратят этот поход в легенду.

Когда волнение начало спадать, и все наелись, Джойа сказала Сефту:

– Мы должны установить камень сейчас, пока все люди смотрят.

– Он не до конца обработан, – сказал он. – Я немного поработал над ним, но нужно ещё. Нельзя отложить?

– Нет, – решительно сказала Джойа. – Потом эффект будет уже не тот.

– Это правда. Хорошо. Придётся дорабатывать его позже.

Он и Умельцы отвязали верёвки, крепившие камень к саням, но не те, что были вокруг самого камня.

– Если мы правильно его установили, – сказал Сефт, – камень должен соскользнуть с саней прямо в яму.

Джойа уговорила добровольцев ещё раз потянуть за тягловые концы. Толпа затихла, когда камень с величавой медлительностью соскользнул по саням. Дойдя до края, он начал наклоняться. Они продолжали тянуть, и толстый конец камня плавно опустился, на четверть своей длины войдя в яму.

Теперь камень нужно было поднять вертикально, но, как и в случае многих других трудностей, с которыми они столкнулись за последние три дня, теперь они знали, что делать. Сефт освободил длинноногого Великана, который проделал весь путь верхом на камне. Он и Тем установили его на место и закрепили верёвку, затем добровольцы взялись за дело. Сефт и Тем подняли Великана, добровольцы потянули, и огромный камень медленно встал вертикально.

Когда камень предстал во весь свой исполинский рост, толпа восхищённо ахнула. Они никогда не видели ничего подобного.

Другие добровольцы быстро засыпали яму землёй и плотно её утрамбовали. Все отступили назад, и толпа зааплодировала.

Джойа с благоговением смотрела на то, что она совершила. Здесь, в окружении зрителей, камень казался ещё больше, а люди – карликами, а может, молящимися у святыни. Он казался творением богов.

Настало время обратиться к людям.

Она взобралась на сани, чтобы её видело больше людей. Толпа, поняв, что она собирается говорить, затихла, люди шикали на шумных соседей. Оглядевшись, она заметила Шена, приспешника Труна. Он доложит своему господину обо всём, что здесь сегодня будет сказано и сделано. «Пусть, – подумала она, – Трун будет сам не свой от злости».

Толпа умолкла.

Она заговорила громким, низким голосом:

– Это было тяжело.

Среди добровольцев пронёсся гул согласия.

– Мы трудились под солнцем. Мы падали духом. Мы боялись, что у нас ничего не выйдет.

– Да! – закричали они.

– Но мы сделали это. – Она сделала паузу.

– Воздадим почести тем, кто был сильным.

– Воздадим почести тем, кто был храбрым.

– Воздадим почести тем, кто никогда не сдаётся!

Она почувствовала, как по лицу потекли слёзы. Она указала на добровольцев, и её голос задрожал от неожиданного волнения.

– Вот они! – воскликнула она. – Вот великие люди Великой Равнины!

Толпа взревела, одобряя её слова.

Она заговорила чуть тише.

– Боги сегодня довольны нами.

Все замерли.

– Мы почтили Бога Солнца. И я верю, Бог хочет видеть в Монументе больше камней. Сегодня в центральном овале один камень и девять деревянных столбов. В следующем году… – она сделала паузу для эффекта. – В следующем году, друзья и соседи, Бог хочет видеть десять каменных столбов!

По толпе пронёсся ропот изумления.

– Это значит, что после Обряда Середины Лета в следующем году мы принесём к Монументу ещё девять гигантских камней!

Она услышала нарастающий гул. Люди переговаривались, делясь впечатлениями с соседями. Она поймала взгляд Сефта. Тот стоял с открытым от удивления ртом. Она никого об этой своей идее не предупреждала.

– Разнесите эту весть! – крикнула она. – В следующем году мы хотим видеть на Обряде Середины Лета огромное стечение народа! Каждый житель Великой Равнины, в ком жив дух приключений, придёт на Обряд, как и многие другие из других более далеких мест. Они увидят обряд восхода солнца, будут обмениваться, пировать с нами, а на следующее утро мы все снова отправимся в Каменистую Долину!

Ей нужно было, чтобы они дали слово.

– Сделаем это?

Раздался крик: «Да!»

Джойа почувствовала, как её охватило вдохновение.

– Угодим Богу Солнца?

Они закричали громче: «Да!»

– Отправимся снова в Каменистую Долину?

Теперь к ним присоединились добровольцы: «Да, да, да!»

– Принесём девять камней? Девять камней?

И громче всего: «Да!»

Они продолжали ликовать, пока Джойа, дрожа от волнения, спускалась со своего помоста. Аплодисменты не утихали. Она завоевала их. У неё кружилась голова от успеха. Она увидела перед собой Ди и почувствовала дурноту. В глазах помутилось, и она рухнула вперёд. Она успела понять, что её подхватили сильные руки Ди, а потом потеряла сознание.

*

Джойа быстро пришла в себя, и жизнь начала возвращаться в обычное русло с какой-то даже досадной скоростью. Ближе к полудню Ди спросила, может ли она разделить трапезу с жрицами.

– Хотелось бы узнать о них побольше, – сказала она.

– Конечно, добро пожаловать, – ответила Джойа.

Они сели на пол в трапезной и ели холодное мясо, оставшееся от завтрака добровольцев, с зеленью, которой летом было в избытке. Ди села рядом с Бет, маленькой круглолицей девушкой, которая всегда счастливо улыбалась.

– Что привело тебя в жрицы, Бет? – спросила Ди.

– Когда я была маленькой, мне всегда нравилось, как они поют и танцуют на Обрядах, – сказала Бет. – А потом, когда я стала старше, мой отец умер, и у матери появился новый мужчина, который меня не очень-то любил.

– И теперь ты танцуешь и поёшь со жрицами.

– Честно говоря, от природы я не очень-то грациозна.

Другие жрицы запротестовали.

– У тебя отлично получается, – сказала одна.

– Ну, я стала двигаться лучше.

– А тебе не скучно делать одно и то же каждый день? – спросила Ди.

– Нет! Песни трудно запомнить. У нас их сотни. Джойа знает их все, и Сэри тоже, а я всё ещё их учу, а ведь я здесь уже пять летних празднеств.

Ди повернулась к Сэри.

– Ты и правда знаешь сотни песен?

– Да, конечно, – ответила Сэри на удивление резко. – В этом и есть суть служения жрицы.

Джойа удивилась её грубому тону. Она гадала, не обидела ли Ди чем-то Сэри. Она не могла придумать, чем именно.

Ди и виду не подала, что что-то заметила.

– И вы все, должно быть, чувствуете благосклонность Бога Солнца.

– Мы на это надеемся, – сказала Бет.

В комнату вошла добытчица кремня Бакс и сказала:

– Простите, что прерываю. Я пришла попрощаться с Ди. Я отправляюсь домой.

Ди встала.

– Я немного провожу тебя. – Она посмотрела на жриц. – Спасибо всем, что разделили со мной трапезу. – Она повернулась к Джойе. – Увидимся вечером.

Они ушли, а остальные разошлись по своим послеполуденным делам.

За дверями трапезной Сэри остановила Джойю.

– Можно тебя на пару слов?

– Конечно.

«Сейчас я узнаю, почему она была так недружелюбна с Ди», – подумала Джойа.

– Если Ди станет жрицей, ты сделаешь её Второй Верховной Жрицей вместо меня? – спросила Сэри.

Джойа удивилась вопросу.

– Почему ты думаешь, что Ди станет жрицей?

– А почему, по-твоему, она пришла с нами обедать?

Джойа была озадачена.

– Ну, она никогда ничего не говорила о том, чтобы стать жрицей.

– Это очевидно всем, кроме тебя. Она каждую ночь спит рядом с тобой.

– Не понимаю, при чём тут это.

– Неужели? А почему она сказала, что увидится с тобой вечером?

– Потому что она придёт на ужин к моей матери.

– Правда?

Джойе это надоело.

– Послушай, Сэри. Ты Вторая Верховная Жрица, и это не изменится, кто бы к нам ни присоединился. Ты хорошо справляешься со своей работой, и ты очень хороший друг. Мне жаль, если я сделала что-то, что заставило тебя думать иначе, потому что это не так.

– Хорошо.

– Ты ведь мне веришь, правда?

– Полагаю, да.

– Тогда обнимешь меня?

Сэри шагнула вперёд, и они обнялись.

Джойа пошла к дому Ани. У неё ещё не было возможности толком поговорить с матерью. Она застала Ани за выделкой овечьей шкуры. Та чистила её деревянным скребком, чтобы не порвать. Джойа села рядом, наслаждаясь отдыхом под летним солнцем.

Пока Ани работала, Джойа рассказала ей всю историю похода. Вспоминая всё, что произошло, она была просто потрясена тем, сколько им удалось сделать. Они решали проблемы по мере их возникновения, но теперь, когда она перечисляла их одна за другой, получался внушительный список.

– Ты проявила недюжинный ум, – заметила Ани.

– Это Сефт был по-настоящему умён, придумывая способы делать то, о чём раньше никто и не думал. Я лишь старалась поддерживать дух в добровольцах.

– А это, возможно, и было самым главным.

Джойа легла на спину. Какое же это было удовольствие, просто лежать спокойно и не нужно было никуда идти или тянуть канат. Она закрыла глаза.

– Не думаю, что это было самым главным, – сказала она. – Но это было важно.

Ани сказала что-то, чего Джойа не расслышала, но это было неважно. Она была в роскошной истоме, а солнце грело, как тёплое одеяло. Через несколько мгновений она уснула.

Ани разбудила её, тряхнув за плечо.

– Ты проспала весь день! – сказала она.

– Правда? – Джойа на мгновение растерялась. Она посмотрела на небо и увидела, что уже вечер. – Почему я так долго спала?

– Потому что ты устала. Пришла Ди.

Джойа повернула голову и увидела Ди, которая с улыбкой смотрела на неё сверху вниз.

– Ты спала как младенец, – сказала Ди.

Джойа села, боясь, что забыла и проспала что-то важное. Потом вспомнила, что поход окончен, и у неё нет никаких обязательств, по крайней мере, на сегодня. Можно было расслабиться.

Ани уже закончила и убрала овечью шкуру и теперь что-то помешивала в котелке у огня. Джойа почувствовала запах щавеля и баранины. Она была счастлива. Они втроём будут есть и разговаривать, сколько захотят. Она не могла придумать ничего лучше.

Ани достала миски и ложки и подала рагу с мясом и маленькой белой морковью. Когда они наелись досыта, она сказала Ди:

– Полагаю, ты стала пастушкой, потому что твои родители были пастухами.

Ди кивнула.

– Мои мать и отец умерли, когда я была совсем маленькой. Мне было всего двенадцать летних празднеств, когда мне пришлось заботиться о младшем брате.

Джойа этого не знала.

– Как же тебе, должно быть, было тяжело! – сказала она.

– Что ж, я знала, как ухаживать за овцами, а это было главное.

– Соседи тебе помогали? – спросила Ани.

– Немного, но пастухи сами по себе народ не очень общительный. Они живут далеко друг от друга, да и вообще, все независимые. Но мне помогал дед. Он пастух, Джойа с ним знакома.

– А сейчас?

– Я живу с братом и его женщиной, и мы вместе заботимся об овцах.

– А что за женщина у него?

Ани часто так расспрашивала людей, но они, казалось, никогда не возражали. Она умела это делать так, что они теряли всякую настороженность. Она никогда их не осуждала. И им льстило, что она так ими интересуется.

– Я с ней лажу, – сказала Ди, – хотя иногда мне кажется, что они вдвоём и без меня справились бы со стадом. Все эти годы я отвечала за то, чтобы мой брат выжил, а теперь он во мне уже не нуждается.

– У них есть дети?

– Девочка, совсем кроха.

Ещё кое-что, чего Джойа не знала.

Ей хотелось узнать больше, но Ди спросила Ани о её жизни, и Ани рассказала ей о смерти Олина и Хана, и об обязанностях старейшины скотоводов. Вечер пролетел быстро, и опустилась тьма. Все три женщины легли спать в хижине.

Джойа прокрутила в голове разговор и пришла к выводу, что Ди не находит себе места. Она чувствует себя лишней в собственном доме. Возможно, она ищет себе новую жизнь.

Или она просто выдавала желаемое за действительное?

Утром Ди возвращалась домой. У Джойи было чувство, что за эти пять триумфальных дней она каким-то образом упустила важную возможность.

На завтрак они доели холодное рагу, а затем Джойа сказала:

– Я провожу тебя до реки.

Они прошли через деревню, которая просыпалась в утреннем свете. Джойе хотелось сказать сто вещей, но она не знала, как произнести хотя бы одну. Они дошли до начала длинной тропы, ведущей к Верхоречному и дальше. Там они остановились, чтобы попрощаться.

В отчаянии Джойа сказала:

– Ты не всегда приходишь на наши Обряды.

– Раньше брат приводил годовалых овец на обмен в Середину Лета, но теперь он чаще хочет оставаться дома с ребёнком.

– Так ты придёшь в следующую Середину Лета?

– А ты этого хочешь? – спросила Ди.

– О да, очень хочу, – пылко сказала Джойа.

Ди улыбнулась.

– Тогда я обязательно вернусь.

– Обещаешь?

– Обещаю.

Ди нежно и трепетно поцеловала Джойю в губы, и поцелуй длился дольше, чем ожидала Джойа. Она могла бы длить его вечно, но Ди разорвала объятие.

– Прощай, дорогая Джойа, – сказала она.

– До следующего года.

Это звучало как вечность.

Ди повернулась и пошла прочь, а Джойа смотрела ей вслед, пока та не скрылась за поворотом.

29

Люди на Ферме сгорали от нетерпения узнать, чем закончилась затея Джойи. Несколько молодых земледельцев присоединились к добровольцам, и их родители, жёны и дети ждали новостей.

Первыми вернулись Молодые Псы, но их рассказ был неубедительным. Они сказали, что так повредили дорогу, что сани никак не могли добраться до Монумента. Никто не был уверен, верить ли этому.

Затем прибыл Шен. Пока он шёл через поселение к хижине Труна, за ним увязались люди, и вскоре собралась небольшая толпа. Среди них была и Пиа с Яной и Олином. Трун и Катч вышли из хижины навстречу Шену.

– Она сделала это, – сказал Шен. – Верховная Жрица доставила камень к Монументу, и он стоит там, на всеобщем обозрении. И, боги мои, это действительно самый большой камень в мире.

Трун выругался.

– Где этот дурак Нерод? – спросил он, оглядываясь.

Нерод был в толпе и не мог спрятаться из-за своего роста.

– Ты же сказал мне, что остановил их! – крикнул Трун.

– Мы разрушили им дорогу! – запротестовал Нерод.

Трун посмотрел на Шена, и тот сказал:

– Они разрушили часть дороги. Добровольцы её починили. Из-за этого они опоздали на день, но на фоне небывалого триумфа всем уже на это было наплевать.

– Мы хотели разбить их сани, – возмущённо сказал Нерод. – Это бы точно всё испортило. Но сани всё время охраняли. Мы ждали до середины последнего дня, а потом поняли, что шанса у нас не будет, и испортили дорогу.

– Стам никогда бы не удовлетворился одним лишь мелким вредительством, – сказал Трун. – Вы просто ничтожества. Прочь с глаз моих.

Нерод исчез.

– Она хочет повторить поход в следующую Середину Лета, – сказал Шен. – Говорит, что принесёт девять камней.

Пиа почувствовала, как её наполняет удовлетворение. Какая же женщина эта Джойа!

– Это невыносимо, – произнёс Трун. – Один гигантский камень станет огромной приманкой, а девять будут настоящим чудом света. Люди будут приходить посмотреть на него… – он неопределённо махнул рукой, – …из далека. Скотоводы снова будут главенствовать. А нас, земледельцев, будут считать за лесовиков, за людей, с которыми можно не считаться. В этом году на наш праздник середины лета почти никто не пришёл – в следующем году не придёт вообще никто! – Он перевёл дух. – Эта женщина… она хочет быть правителем – Большим Человеком всей Великой Равнины.

Пиа прошептала Даффу:

– Большой Женщиной.

– Что ж, мы её остановим, – продолжал Трун. Он тяжело дышал, словно только что бежал. – У нас есть год на подготовку, – сказал он. – В следующий раз я не доверю столь важное дело горстке задиристых юнцов. – Казалось, он собирался объявить план, но осёкся. – Нам придётся придумать что-то другое.

*

У Ани скопилась небольшая груда кожаных обрезков, и она решила сшить из них сумку. Кремнёвым ножом она нарезала обрезки на тонкие полоски, каждая шириной с палец младенца. Затем она поставила торцом широкое полено и накинула на него несколько полосок. Теперь ей нужно было вплести оставшиеся полоски в те, что лежали на полене. Она только начала, как почувствовала, что за ней наблюдают. Подняв голову, она увидела, как на неё пялятся лягушачьи глаза Скагги. Через плечо у него был перекинут мёртвый лебедь, которого он держал за шею.

– Слушай, иди пялься на кого-нибудь другого, пожалуйста? – раздражённо сказала она.

Он проигнорировал её слова.

– Сомневаюсь, что мы ещё услышим про девять камней, – сказал он.

Она хотела, чтобы он ушёл, но, поразмыслив, решила, что лучше выяснить, к чему он клонит, и подыграла ему.

– Почему ты так думаешь, Скагга?

– Скоро сама узнаешь.

Он, вероятно, приберегал свой довод для старейшин, но было видно, что его так и распирает поделиться.

– О, да ты опять себе какие то проблемы придумал, – сказала Ани.

– Вовсе нет. И ты бы сама догадалась, если бы ума хватило.

– Уверена, что догадалась бы.

Он больше не мог сдерживаться.

– Она пять дней тащила один камень к Монументу.

– Это все знают, Скагга, и никому нет дела до того, что она опоздала на день. То, что она вообще это сделала, уже подвиг.

– Но это заняло пять дней, – настаивал он. – А теперь она хочет принести девять камней. На это уйдёт девять раз по пять дней. Все эти люди будут оторваны от работы половину лета!

Ани не смотрела на это с такой стороны. Она не могла сосчитать, сколько будет девять на пять – придётся спросить Джойю, – но это звучало как ужасно долгое время, на которое самые сильные из скотоводов будут вдали от своих стад. Она была почти уверена, что старейшины воспротивятся этому и это её тревожило.

– Возможно, у Джойи есть свой план, – сказала она.

Он презрительно рассмеялся.

– Но ты не знаешь, какой именно, правда? Я же вижу.

– Нет, не знаю. Но я узнаю раньше тебя.

– Хм.

Он ушёл, и вялые крылья мёртвого лебедя хлопали его по спине при ходьбе.

Ани задумалась над его словами и решила, что дело настолько серьёзно, что Джойа должна узнать об этом немедленно. Она взяла свою незаконченную сумку и полено, на котором та висела, и убрала всё вместе с ножом в хижину, а затем направилась к Монументу.

Новый камень она увидела ещё с окраин Излучья. Он возвышался, серый и массивный, над гребнем земляного вала, и, вероятно, был виден и с более далёкого расстояния.

Ани подумала, что Джойе, возможно, придётся провести всю жизнь, отстраивая Монумент в камне. Может, это и к лучшему. Джойе всегда нужно было какое-то дело, на которое можно было бы направить её неиссякаемую энергию.

Ани гадала, какое место в этом будущем займёт Ди. Неудивительно, что Джойа влюбилась в Ди, та была поразительно привлекательна. Немногие могли сравниться с Джойей умом, но Ди была одной из них. К тому же она была приятной, доброй и много смеялась. Ани не сомневалась, что Джойа глубоко в неё влюблена, хотя знала ли об этом сама Джойа, был уже другой вопрос. И Ани думала, что Ди, вероятно, тоже нравится Джойя.

Ани была бы рада, если бы они стали парой. Джойа заслуживала долгой и преданной любви от того, кто понимал бы, насколько она особенная. «И хорошо бы, – думала Ани, – знать, что о ней будет кому позаботиться, когда меня не станет».

Она нашла Джойю в трапезной, где она руководила приготовлением полуденной трапезы жриц. Она явно выглядела счастливой. «Какое же это счастье, – подумала Ани, – видеть своего ребёнка счастливым».

Джойа оставила Сэри за главную и вывела Ани наружу. Они вошли в Монумент и подошли к новому гигантскому камню. Ани провела рукой по его холодной поверхности, ощущая выступы и впадины. Она гадала, зачем Бог Земли поместил его в Каменистую Долину. Возможно, чтобы его нашла Джойа. Пути богов неисповедимы.

Она пересказала Джойе слова Скагги.

Джойа встревожилась.

– По правде говоря, я об этом даже не думала, – сказала она. – Толпа так горячо нас поддерживала, когда мы пришли, что мне казалось, они согласятся на всё что угодно.

– В тот день они бы и согласились, – сказала Ани. – Но такой исступлённый восторг со временем проходит.

– Полагаю, да. И мы не сможем продолжать наше дело, если старейшины выступят против.

Настала тишина. Обе обдумывали услышанное. Замысел Джойи по перестройке Монумента в камне мог провалиться, несмотря на триумфальный первый камень, что теперь возвышался над ними.

– Полагаю, ты можешь сосчитать девять раз по пять дней, – сказала Ани.

– Сорок пять. Но я не согласна с его доводами. Мы не заставим те же двести человек таскать камни один за другим – это займёт слишком много времени, в этом Скагга прав.

– Так каков же ответ?

Джойа задумалась.

– Нам понадобится несколько отрядов. Но это возможно. В следующем году у нас будет намного больше добровольцев, я в этом уверена. О том, что мы сделали, будут говорить далеко за пределами Великой Равнины. Соберётся не меньше тысячи добровольцев.

Ани не знала, что такое тысяча.

Джойа всё ещё считала.

– Если у нас будет шесть отрядов, и первые три вернутся за второй ходкой, мы сможем перетащить девять камней за девять дней. Скажем, за десять, на случай непредвиденных заминок, хотя их должно быть немного, ведь мы уже проделали этот путь и многому научились.

– Десять дней – это, по сути, одна рабочая неделя. На это старейшины, возможно, согласятся.

– Хорошо.

– Но ты уверена, что столько людей вызовется? Я не умею считать, как ты, но мне кажется, тебе понадобится что-то вроде половины всего трудоспособного населения Великой Равнины.

– Примерно так. Но к нам придут и люди из-за пределов равнины.

– Слишком смелые надежды, – сказала Ани.

– Знаю, – ответила Джойа.

*

После полуденной трапезы Джойа собрала новых жриц в Монументе, чтобы разучить с ними песнь. Эта была о числе двенадцать. В полной неделе было двенадцать дней. Десять рабочих и два дня отдыха. Песнь рассказывала, сколько дней в двух неделях, в трёх, и так до тридцати.

Урок прервал Сефт. Вопреки своему обыкновению, он был в ярости. Он ворвался в круг, красный от гнева.

– Что это за чушь про девять камней за десять дней? – потребовал он.

Джойа не боялась Сефта. Она знала его с шестнадцати лет, когда он до безумия был влюблён в её сестру, Ниин.

– Боги мои, как быстро разнеслось, – сказала она. – Кто тебе сказал?

– Очевидно, не ты, хотя со мной ты должна была поговорить прежде всех.

В его голосе звучала неподдельная горечь.

Джойа велела жрицам уйти, сказав, что закончит урок позже.

– Прости, – сказала она Сефту. – Я говорила с матерью, потому что она принесла мне вести о том, что говорит Скагга. Больше я ни с кем это не обсуждала.

Это его не смягчило.

– Ты создала у людей впечатление, будто я с тобой согласен. Я буду выглядеть дураком, когда нам придётся признаться, что это невозможно.

– Почему ты так уверен, что это невозможно? Мы же стольким вещам научились в первый раз. Взять хотя бы того двуногого Великана, которого ты сделал для подъёма камней. Я рассчитываю, что во второй раз всё пойдёт быстрее.

– Это правда, но мы всё равно не сможем перетащить девять камней за десять дней.

Слово «правда» было уступкой, знаком того, что он смягчается. Она хорошо знала о том, что для того, чтобы договориться с Сефтом, нужно заставить его думать над практической задачей.

– Нам стоит хотя бы обсудить это подробнее, – сказала она. – Предположим, у нас будет шесть отрядов.

– Что, шесть отрядов, каждый такого же размера, как тот, что был в этом году? Да разве есть столько людей на Великой Равнине?

– На Великой Равнине вдвое больше людей. И они придут и из других мест.

– А что, если мы не наберём столько?

– Если не наберём, Сефт, мы сделаем всё возможное с теми, кто придёт, и принесём к Монументу хотя бы несколько гигантских камней, надеясь привлечь ещё больше людей в следующем году.

– Хорошо, лишь бы мы не начинали давать нелепых обещаний.

– Давай посчитаем. В первый день все отряды идут в Каменистую Долину. Во второй день три камня поднимают, кладут на сани, тебе придётся сделать ещё сани, и отправляют в путь. Они прибывают к Монументу в разное время, последний к концу четвёртого дня. Пятый день у них выходной.

– Ладно, это кажется возможным.

– На шестой день они возвращаются в Каменистую Долину. На седьмой отправляют ещё три камня, и они прибывают к вечеру девятого дня.

– Это будет шесть камней.

– Остальные три отряда отстают всего на день, и их камни достигают Монумента к концу пятого дня. Им не нужно возвращаться в Каменистую Долину за второй ходкой, но я не удивлюсь, если они с радостью вернутся, чтобы помочь остальным.

– Нужно заложить время на непредвиденные заминки.

– Я добавила лишний день. По моему расписанию все камни у Монумента на девятый день, но я сказала людям, что нам нужно десять дней.

Сефт явно не считал, что этого достаточно, но в нём уже угасал дух противоречия.

– Не уверен, что старейшины это одобрят, – слабо возразил он.

– На совете старейшин важны только пять человек, – сказала Джойа. – Скагга и Джара будут против нас, моя мать и Кэй нас поддержат, а решение примет Кефф. Любые другие старейшины, которые смогут прийти, последуют за решением Кеффа.

– Согласен, но чем это нам поможет?

– Это значит, что нам нужно убедить Кеффа до собрания.

Сефт кивнул.

Он был необычайно умён во всём, что касалось материального мира, знала Джойа, но на удивление лишён воображения, когда дело доходило до взаимодействия с людьми. «К счастью, эту часть я могу взять на себя», – подумала она.

– Нам нужно пойти к Кеффу сейчас же, – сказала она.

Сефт был озадачен, но он уже привык к вечному желанию Джойи делать всё немедленно.

– Хорошо, – сказал он.

Они покинули Монумент и нашли Кеффа у его дома в Излучье. Когда они подошли, он точил кремень. Этим умением владели почти все взрослые, потому что все пользовались кремнями, а кремни часто нуждались в заточке. Однако это занятие требовало сосредоточенности. Кефф осторожно приставил кончик оленьего рога к краю камня и сильно надавил, налегая на рог. От кремня откололся идеальный маленький чешуйчатый скол, сделав край острее. Эта техника называлась отжимной ретушью.