Текст книги "Мистер Грей младший (СИ)"
Автор книги: Каролина Янис
сообщить о нарушении
Текущая страница: 51 (всего у книги 52 страниц)
– Ничего. Но я уже достаточно расплатился за это.
– Придётся ещё расплачиваться, дорогой свёкор моей дочери.
– Теодор мне ответит за такую несимпатичную мать невесты.
– Знаешь, что?!.. – Линкольн ужасно злилась, чем очень смешила меня. Едва она встала со стула, повышая тон, как в залу вошёл администратор.
– Миссис Линкольн, прибыл мистер Грейсон.
– Спасибо, Лайон. Проводите его к нам, – мгновенно собравшись, она выдохнула и села за стол.
Вошёл Грейсон. Я слышал о том, что, в последнее время, он очень сильно сдал. Посмотрев на нас с Эленой отсутствующим взглядом, он подошёл к столу, сел, после чего кивком поздоровался с нами.
– Добрый вечер, дружище, – протянул руку я. Грейсон посмотрел на неё так же безучастно, как на сурово-холодную мину Элены.
– Добрый вечер, – с полуулыбкой произнесла она.
– Добрый, добрый, – лениво кивнул он, – У вас тут малиновое вино… моё любимое.
– Да, Грейсон, – перестав протягивать руку, я наполнил ему полный бокал.
– Для чего я здесь, Кристиан? Говори быстро, у меня мало времени… я… принёс конткракт, – он вытащил из папки документ, – Тут не хватает твоей подписи. Где она затерялась?
– Вы куда-то торопитесь? – ласково пролепетала Элена, пытаясь улыбаться.
– Я уже никуда не тороплюсь. Всё отжил, отвидел, отболел. Просто предчувствую я, что плохо мне сделается непременно. Весь месяц мучали дурные сны и магнитные бури.
– Грейсон, речь… пойдёт о контракте, вы понимаете? – ещё более беззаботно улыбнулась Элена, чуть склоняясь к Гриндэлльту, – Я, умудрённая опытом женщина, могу сказать, что отношения, строившиеся с мужчинами семейства Грей, никому особенного счастья не приносили…
– Элена! – рявкнул я.
– Да, вот, и я уже начал задумываться, правильно ли я поступаю, вверяя в руки твоему блудному сыну свою единственную Даниэль?.. Бедняжка и так настрадалась, рано осталась без матери, а потом эти таблетки… и всё из-за твоего сына. Я боюсь, что будет дальше. Но они оба этого хотят, побери их чёрт. В чём проблема, Кристиан? Жалко компании для своих детей?
– Для своих детей, Грейсон, мне ничего не жалко, это так. Но… боюсь, что Даниэль, много счастья моему сыну не даст, как и он ей, потому что их потенциальный брак строился исключительно на наших интересах, за пределами их чувств, их желаний, поэтому я и предлагаю рассторгнуть контракт…
Грейсон побогравел, уцепился ладонями в ручки стула.
– Моя дочь, моя дочь любит его, не знаю, за что, но любит!
– Вот и я не могу понять, почему моя дочь любит его сына, Грейсон…
– Но тут есть разница: мой сын любит Айрин. Я ему верю. Да, для этого должны были пройти годы, должно было пролететь огромное количество дней и ночей, но я понял это. И ещё я осознал, что хочу видеть своих детей счастливыми. Такими, какие они сейчас. Теодор счастлив и не женат на Даниэль – значит нечего его мучить!
– Если моя дочь будет страдать из-за него, я лично прикончу его…
– Прекрати, Элена! Дай мне поговорить с Грейсоном!
– Нет, для начала, послушай меня! Я делаю это для Айрин, я надеюсь, что он сделает её счастливой. И клянусь вам, Грейсон, я встану на вашу сторону, если…
Элена замерла, прекратив есть глазами мои, смотря прямо на Грейсона. Я перевёл на него взгляд.
– О, заснул от этой женщины, дружище…
– Заткнись, Грей. Посмотри на его лоб. И на то, как он опустил голову.
– О, господи!
– Звони в 911, займись им, а я займусь контрактом!
…Ровно через полчаса, в больнице была официально установлена мгновенная смерть. Оторвался тромб. Конткракт Элена уничтожила до приезда врачей и полиции. С юристом, который прослеживал путь договора Элена созвонилась в ту же страшную ночь, решив и сумев уладить всё за круглую сумму.
Мы с Тедом сидели в больнице и с диким ужасом ждали, когда приедет Дана. Она приехала и ужас оправдался.
========== Life punished me ==========
Даниэль
Воспоминания для меня, сейчас, сродни слову ад. Та ночь в больнице запомнилась мне безумно дикой сердечной болью и рыданиями до спазмов в грудной клетке. Но это было только начало мук.
Душный, отвратительно-летний день болезненно свербел сгущённым воздухом и смрадом в лёгких. Отца больше нет. Матери тоже. Оба в плотно закрытых ящиках. А я одна, со смертельной пустотой на душе и полной потерей нравственного духа. Люди, люди, люди. Их так много, особенно на похоронах. После шока и слёз всегда приходит некоторое притупленное чувство горечи, смешанной с приторможенным осознанием действительности. Хочется просто задавать вопросы: «что со мной?», «что я здесь делаю?» В Японии психиатры придумали чудную изолированную от постороннего слуха комнату, в которой вдоволь можно кричать. Мне кажется, я бы так могла целый час или – до потери сознания и голоса, чтобы постараться выпустить всю боль, всю тревогу, всю мою нерастраченную скорбь. Но и этой комнаты мне бы не хватило.
После отцовских похорон я около двух недель ни с кем не говорила. Только ребёнок в моей утробе не давал мне сделать новые злосчастные надрезы в зоне вен на запястьях. Я понимала, что сейчас – в данный момент – я лишилась самого главного. Тыла. Защиты. Отцовской заботы. Прикрытой подноготной. Я подозревала Теодора в том, что он не только изменяет мне с Айрин – причём, неприкрыто, это я прекрасно знала – но и то, что он ловко сошёлся со своим отцом и теперь, при встречах, я чувствовала себя для этой семьи лишней. Фиби и Адам объявили спустя неделю после панихиды Грейсона Гриндэлльта, что ждут ребёнка. Старшие Греи и Теодор быстро переключили внимание с моей потери на счастье Кригов. И моя скорбь была только моей скорбью. И только мой, мой мальчик был моим утешением.
Я решила назвать его Дорианом. Фамилию дал Грей, имя с меня. Единственное, что нас связывало с Греем, это общий, на двоих любимый роман Оскара Уайльда. Теперь, это был ещё и мальчик. Наш сын. Но я не говорила об этом ему, потому что все его мысли и всё его время было сейчас направлено на треклятую Айрин Уизли. И вся его любовь. И если бы он узнал, он вряд ли бы отказался от Айрин, скорее, попросил бы меня убить его. Но ни за что бы я этого не сделала. Порой, мне казалось, Тед мог отречься от всего человеческого, от всего святого, чтобы быть рядом с Айрин. Но наш сын будет жив, пусть только благодаря мне.
Вчера, мною был услышан разговор Кристиана с Теодором о том, что чуть позже, в этом месяце – сентябре, он отправится с Айрин в Грецию. Когда оставались считанные дни, Теодор объявил мне, что съезжает от меня в свою холостяцкую квартиру. Да, я прекрасно знала про эту квартиру «для встреч с Айрин», знала и то, что так он хотел скрыть эту поездку. Но я собрала чемоданы, где преобладали, в основном, вещи для курорта. Они лежали открытыми на его постели. Когда я вошла в комнату, он долго, долго, выжидающе смотрел на меня. А мне… мне впервые было на него всё равно. Мне хотелось немного счастья.
– Что, Теодор? Рассчитывал только на Лидию? Не ожидал, что я хорошая хозяйка?
– Да нет, просто… откуда ты знаешь, что…?
– Ты собираешься с Айрин в Грецию? У меня хороший слух и уже чистая совесть. А ещё, ты выглядишь чрезвычайно уставшим, милый. Тебе правда нужно отдохнуть…
– Даниэль…
– Ты правда вянешь и сохнешь, даже если день без неё. Похож на наркомана без дозы. Утомлён всеми церемониями с похоронами, загружен с компанией, да?.. Но с Уизли ты другой. Не знаю, что она делает. Возможно, она шаман, который танцует на твоём члене или индийский факир, дудочкой поднимающий его из штанов, но у неё прекрасно получается приводить тебя в чувства.
– Дана, ты…
– Я знаю, кто я, кто ты, кто Айрин. Я всё прекрасно знаю. Не надо лишних слов. Хоть клонируй эту свою Айрин, хоть вкалывай её кровь в свою, имей её, пока сердце не встанет, только вернись живым, а не тем, что я вижу.
– А если не вернусь? – спросил он серьёзно. Внутри меня всё содрогнулось.
– Ты на это способен, я знаю… Только тогда, я стану нынешним тобой. Ты будешь так жесток ко мне?..
Он молча разглядывает моё лицо. Видимо, смотря на него, он думал, что сделать мне хуже уже можно только одним способом – убить меня. Я медленно подошла к нему, еле волоча за собой ноги.
– Меня жизнь уже наказала, – слеза скоро стекает по моей щеке, – Я всегда была той, что шла по жизни смеясь, а ночами ревела в подушку. Сейчас… моё бледное лицо и реки на щеках никого не удивят. Но я не жалею. И ты меня не жалей… Однажды, я полюбила чужого мужчину. Чужого мужа. Владельца чужого сердца… И я никогда об этом не пожалею, потому что… никто не смог бы заменить тебя, Теодор Грей. Я благодарна тебе за то, что учусь отпускать… Только после смерти папы, мне… безумно одиноко. Впрочем, к счастью, тебе не понять. Твои мысли сейчас не здесь. Да и ты, уж точно, сейчас не здесь… поэтому, я тебя прошу. Уходи. Скорее.
Он долго смотрел в мои глаза, а потом спешно ушёл, закрыв чемоданы и унося их с собой. Я поняла, что его больше не верну. Но ребёнок был моим спасением. Был моей новой любовью и козырем. И зная, как Грей старший трясётся над своей дочуркой, которая вот-вот должна преподнести ему внука или внучку в подарок, я решила пойти к нему.
И следующем же утром, я оделась и вышла из дома, начав осуществлять свой план «А».
– Я живу, точно в телевизоре с плохими новостями, – доносился из гостиной его бас, после чего тихая, успокоительная речь домработницы. И снова продолжение. – Дети, матери, отцы, внуки… Никакого покоя! Завтра же я прикажу собрать чемоданы, еду на остров Святой Елены, где больше никогда не буду на связи с внешним… нет, никаким не миром! Настоящей войной!
– Остров Святой Елены, – тихо произнесла я, слабо улыбаясь и поправляя на себе чёрный, брючный костюм, входя в комнату, – Вы решили повторить путь Наполеона, мистер Грей?
– О, теперь, дамы и господа, к нам мисс Гриндэлльт с плохими новостями!
– Почему сразу с плохими, мистер Грей?
– Потому что хорошие больше не в моей компетенции.
Я покачала головой, чуть приобнимая его, здороваясь ближе.
– Эдуарда, оставь нас. Мне кажется, у мисс Даны ко мне серьёзный разговор. Я увидел это по её взгляду.
Его домработница, распрощавшись с нами кивком, покинула нас.
– Ну? – усадив меня на диван, он обернулся ко мне. Я нервно смочила языком губы.
– Прошу прощения за свой, до сих пор, не слишком блистательный вид. И за то, что я довольно долго прибывала в состоянии… «ничего и никого не хочу».
– Достаточно извинений, Дана, – сжав мою руку, с пониманием произнёс он. Коротко кивнул.
– Для начала, я бы… хотела спросить, как… как обстоит дело с контрактом? Я считаю, что если вы его подпишите, мы сможем обручиться с Теодором и без свадьбы, едва он вернётся из… путешествия.
Кристиан Грей тяжело вздохнул.
– Дана… однажды, я вмешивался в судьбу Теодора, о чём потом очень долго и часто жалел. Так что вот, что я скажу тебе: договора нет. Я говорил с приставами и юристами, когда ты… когда тебе было слишком плохо. Контракт не был найден нигде. Не было и завещания твоего отца. Но тут, дело ясное, всё идёт тебе, ведь ты единственная наследница. Но и никакого договора не было.
Я с каменным лицом смотрела на Кристиана Грея.
– Вы не обманываете меня?
– Нет, Даниэль. Если этот договор был уничтожен, в чём я убеждён более прочего, твоим отцом, то и не надо ворошить сожжённые бумаги и искать новый хомут на шею. Ты молодая, красивая, умная девушка. И мой сын не стоит твоего ногтя, Даниэль.
– Не стоит. Да, – слабо усмехнулась я, вдоль сердца бежал ток, – Я… я беременна от вашего сына, – выдавив это, я заглянула прямо в глаза Кристиану. Он часто заморгал.
– Что?.. Э-э, Дана, не шути так!
– Я беременна. И я не шучу. И могу предъявить все нужные доказательства того, что жду ребёнка.
На несколько минут, Кристиан Грей закрыл глаза, откинувшись на спинку дивана. Затем, встал и прошёлся вдоль и поперёк гостиной.
– Дана, а ты уверена, что это ребёнок. кхм, Теодора?
– Вы пытаетесь меня оскорбить?
– Да нет же! Ничуть! Насколько мне известно, у вас были отношения, мягко сказать, непринуждённые. Теодор рассказывал мне об этом.
– Эти «непринуждённые отношения» таковыми были только для Теодора. Я же… я любила его. И не могла изменять.
– О, Дана, милая, послушай, – заговорил он быстро, почти шёпотом, снова сев рядом, – Скажи мне… мало ли на свете мужчин, м-м? Большинство из них спят и видят, такую дородную, красивую, богатую невесту…
– Неужели вы не верите, что это ваш внук? Ваша кровь!
– Дана, послушай… Я ничем не могу препятствовать Теодору. Если ты действительно ждёшь ребёнка и действительно этот ребёнок, ребёнок Теодора, то ты обязательно поймёшь меня, какого это, препятствовать ему! Я, Ана, мы всегда готовы помочь тебе и тому малышу, которого ты носишь под сердцем, но ратовать за тебя и мешать снова счастью Теда и Айрин, я… я не могу.
– Вас мучает чувство вины, вы хотите мне помочь…
– Я хочу помочь своему сыну. Однажды, когда ты станешь матерью, ты поймёшь меня.
Колючий ток пробрался по венам. Я сжала губы, смотря в стену.
– Наверняка, моим родителям этого было бы не понять. Каждый жил своей жизнью и был ею доволен, а я… была чем-то вроде хорошо обучаемой и понятливой декоративной собачки, которую можно передавать с рук на руки и, если что, поручить нянькаться со мной чужим тётям. Я была одинока. Всегда сама.
– Поэтому из тебя и вышла такая хорошая девчонка, Даниэль, – Кристиан нежно улыбнулся мне и крепко сжал мою руку, – Я правда так думаю. Ты… тебе просто…
– Просто я неудачница. Все, кого я люблю, либо ненавидят меня, либо используют. Люди научили меня быть жестокой и черствой. Научили меня не любить. С удовольствием бы сейчас нырнула в залив и не вынырнула. Но сейчас, в это время года в нём столько же грязи, как и везде… Поэтому противно.
– Дана, ты ждёшь ребёнка. И эти мысли должны быть постыдны для тебя. Я могу помочь тебе с твоим бизнесом, твой ребёнок никогда не будет знать нужды…
– Мой ребёнок… я верно понимаю, что даже если когда он родится, я сделаю ДНК, вы или Элена придумаете, как исправить правильность теста?
– Дана!
– Мне всё понятно. Можно только одну просьбу.
Он тяжело вздохнул, поправляя ворот рубашки.
– Конечно, Дана.
– У моего сына будет ваша фамилия. Знайте, что очень скоро у вас родится внук. Его будут звать Дориан Грей.
Кристиан коротко кивнул, сжав губы.
– И… можно ещё одну просьбу. Хотя, наверное, вы с удовольствием её выполните. Не говорите ничего Теодору о нашем разговоре.
– Будь спокойна, Дана.
– Спасибо вам, мистер Грей.
Улыбнувшись из последних сил, я отвернулась от него и последовала к своей машине.
В голове горел план «Б». Жди вестей, Айрин Уизли.
Айрин
Я просто не могла поверить своему счастью. И как бы мне не было жаль Дану, я не могла не чувствовать той лёгкости и свободы, которая ежедневно накрывала меня. С заботой Теда, его поцелуями, его голыми завтраками, нашими разговорами по душам и очень долгими минутами наслаждения, я забывала об ушедших во тьму годах и ощущала счастье. Неподкупное, неподдельное, животворящее. Но, кроме прочего, я понимала, как сложно и трудно было ему в последнее время, поэтому ни на секунду не задумавшись согласилась на поездку в Грецию с ним. Он просил это так, будто от этого зависела вся его жизнь. И я могла ответить «да».
Это представлялось мне самым настоящим раем на Земле. Только мы вдвоём. Только море. Только прекрасная архитектура и безумно приятное предчувствие счастья, служащее преддверием в новую жизнь.
– Айрин, не забудь кремы для загара. Я купила тебе целый ящик. Это L’Oréal.
– Элена, – протянула я, пытаясь застегнуть второй чемодан, – Ты собираешь меня, как в джунгли на вечное пребывание. Мы едем туда на неделю. На неделю, слышно хорошо?
– Не издевайся. Я знаю, что тебе это всё пригодится.
– Не пригодится, если самолёт не взлетит от тяжести моего багажа.
– Умоляю тебя, Айрин. Ты стала напоминать мне Теодора и его безутешную родню.
Я широко улыбнулась.
– Родня – это мистер Кристиан Грей?
– Айрин Уизли!
– Ладно, ладно, всё. Я молчу, – рассмеялась я, глядя на раздражённую Элену.
Мобильник запиликал в кармане, оповещая об СМС. Неизвестный номер, а первая строчка под ним: «Айрин Уизли, это Даниэль Гриндэлльт».
– Боже, – прошептала я.
– Что там? – спросила Элена, подойдя ко мне.
– Сообщение от Даниэль.
– И?
– И… я его сейчас прочту.
Тяжело сглотнув, я принялась изучать глазами следующий текст:
«Я пишу тебе, чтобы кое-что сообщить. Хотя мало надеюсь на благосклонность судьбы ко мне. Возможно, ты даже не прочтёшь это послание. Наверное, так бы было даже лучше для тебя. Для вас с Теодором. Но если ты взялась читать, так знай: я жду ребёнка от него.
После многочисленных кошмаров со времён похорон отца, меня посетила сказка. Я видела его, своего сына во сне. Это будет очень красивый мальчик, имя которому Дориан. Теодор об этом не знает. Об этом знают только единицы и ты в их числе.
Если ты хочешь, чтобы Теодор знал своего сына, просто отпусти его. Знаю, тебе это не в первой. Не отнимай его у меня. Он и мой сын, которого я ношу под сердцем – это всё, что у меня есть. Если ты не отдашь его мне, то… то живи с тем, что его сын будет расти и не будет знать, кто его родной отец. Если ты скажешь Теодору о том, что я написала, я отомщу тебе. Решай сама».
Я смотрела на текст СМС, открывала и закрывала рот. Мне было нечего сказать. В одну секунду девяносто пять процентов моего сознания перешли на сторону Даниэль, но Элена выхватила мой мобильник… Изучив глазами текст, она жёстко произнесла:
– Даже не бери в голову, Айрин Уизли. Не думай ничего откладывать. Это чистой воды письмо женщины, оказавшейся в безвыходном положении. Контракта нет, отца, который решит все её проблемы, тоже. И сейчас она хочет разрушить ваше с Теодором счастье.
– Ты не можешь быть уверена…
– Я уверена, Айрин. Это вполне логично. Если бы она была действительно беременна, она бы по максимуму изворотливо сказала Теодору Грею.
– Возможно, она боится, что Тед заберёт ребёнка у неё. Ведь я же не могу иметь детей.
– Дана об этом не знает, а у Теодора кишка тонка для такого дела. И потом, рано говорить, что ты не можешь. Близкий родственник Теодора и друг – Адам, или Арман Криг, завёз настолько полезное медицинское оборудование, что вся Америка трещит только одним названием этого филиала и его именем. Всё впереди. А про Даниэль – забудь. Вы улетаете завтра утром?
– Тео сказал, что будет лучше, если мы полетим ночным рейсом сегодня. Он очень угнетён тем, что произошло в жизни Даниэль.
– Она отчаялась. И поэтому выдумала этот фарс. Никакого ребёнка она не ждёт. И об этом, действительно, не стоит говорить Теодору.
– Ты так думаешь?
– Я уверена, Айрин.
Я кивнула, а затем взяла коробочку с кремами для загара, убрала в чемодан. Снова плотно закрыла и провела рукой по молнии.
– Айрин, а что касается предложения Голливуда?
– Это… это не моё, Элена. Моё – это Сиэтл. Моё – это Теодор и хореографическая школа. Кроме того, я недавно созванивалась с Дереком и он сказал, что для моей труппы девочек он устроит их первое большое турне. От Нью-Йорка до Лос-Анджелеса. Так что, я знаю, чем я буду заниматься.
– Для начала, вы с Теодором отдохнёте. Думаю, вы это заслужили.
– Элена… Я ещё раз хочу сказать «спасибо» за то, что ты сделала.
– А я хочу сказать «спасибо» Хайден Уизли. Она вырастила слишком хорошую девочку.
Элена так тепло улыбнулась, что я не смогла сдержать улыбки. А руки снова зачесались, прося крепких объятий. Я не могла этого ожидать или предвидеть: но она протянула ко мне руки и обняла так крепко, что мне стало больно.
========== Despite all ==========
Айрин
Наверное, каждая девушка мечтает о том, чтобы её «медовый месяц» был именно таким. И пусть у нас это не свадебное путешествие, а только лишь романтическое приключение, я приравнивала это счастье к большему.
Он был разным для меня каждый день. И с каждым днём я влюблялась в него больше прежнего. Рядом с ним всегда витала невероятная энергетика. Чувство покоя в его объятиях, нежности в поцелуях, защищённости в глазах обволакивало тёплыми волнами покоя и уединения. Мне нравилось только одно – быть рядом с ним. И большего не могло хотеться.
В одну из ночей он неожиданно резко проснулся, в какой-то зверинной панике ища моё тело на постели, на что я тихо, успокаивающе шептала: «здесь, здесь», поглаживала его руки. И рычание сонного тигра превращалось в кошачье мурлыканье, вызывающее на губах широкую улыбку.
Он просыпался таким игривым, счастливым. Каждый день превращался или в праздник, или в порнофильм. В экскурсионной маршрутке по Древним Афинам, он устроил настоящий, сумасдеший, дикий акт недотраханных подростков, жаждущих экстрима.
– Сними трусики. В поездке они ни к чему, – сказал он, надевая белую майку, ярко контрастирующую с его синими джинсами.
– Тед… это же экскурсия…
У меня слова не вязались с мыслями. Собрав волю в кулак, я продолжала красить губы алой помадой: точь-в-точь оттенок вишен на моём белом сарафане. Тео, на удивление, ничего не ответил. Он просто подошёл ко мне сзади, быстро присел на корточки и спустил мои трусики по ногам. От неожиданности я вздрогнула, но так и стояла, не в силах сделать хоть шаг, сжимая в руке помаду. И приоткрывая от шока рот.
– Выберись из них, – шепнул он мне на ухо, встав. Я послушно перешагнула через них, перед тем, как обернуться к этому красивому и сексуальному наглецу.
– Что ты задумал? – тихо спросила я.
– Ты не узнаешь на словах, – криво улыбнулся он.
Я больше его не пытала. Но я помню, что вздрагивала всякий раз, ощущая тёплые потоки ветра между бёдер, или тогда, когда он клал руку на мою талию, или на рёбра, или на попку… Грей выбрал самую забитую маршрутку. Там было тесно, но оставалось одно коронное место за перегородкой, на которой были наклеены рекламные объявления. Одно узкое кресло, полузакрытое от посторонних глаз, которые и без того были направлены то в окна, то на лысого потного грека, читающего на плохом английском, точно рэп, свою гид-программу.
– Ты сядешь мне на колени. Как маленькая и послушная девочка, – прошептал он, и, чмокнув меня в щёку, сел на кресло.
Я развернулась, чтобы сделать сказанное, но Теодор остановил меня, взяв одной рукой за запястье. Довольно крепко. Всё внутри меня приятно и горячо сжалось. Послышался визг молнии, а в унисон с ним – тронулся автомобиль и репер-гид начал своё приветствие. Положив руки мне на талию, Теодор подтянул меня к себе и усадил на себя сверху.
Мой пах коснулся упругого, горячего бархата. Каждая тряска маршрутки вызывала новое трение. Это было сладким, диким, адским раем. Температура моего тела раскалялась до солнечной. Я чувствовала, что теку. И сгорала от желания, удовольствия и стыда. Дружок Теда поднимался всё выше, острея давя на мои интимные точки. Я впивалась ногтями в свои колени, а зубы своевольно вжимались в губы. Уткнувшись влажным лбом в сидение напротив, я тяжело дышала и мои бёдра непроизвольно задвигались на его бёдрах. Его руки плотно сжали кости таза, а мои накрыли его, царапая кожу. Мне стоило только лишь шепнуть его имя, как он быстро приподнял меня над своим членом и насадил на него. Чтобы сдержать стон, мне пришлось прикусить кожу обивки сидения напротив. Он начал двигаться во мне медленно, но точно доводя до точки высшего удовольствия. А толчки земли, по которой мчал общественный транспорт, создавал новые трения, новые касания, новый пожар… я кончила раз пять вместе с ним за эту увлекательную поездку.
Пусть мало мы приметили красоту Афин, зато мы слишком замечательно провели время в предельной близости друг к другу. Едва мы приехали и кое-как выбрались из маршрутки, я поняла, что фактически не могу стоять и Тео, как принцессу, донёс меня в номер люкс-класса роскошного отеля в центре столицы Греции.
Тогда шёл четвёртый день нашего пребывания там. И нам хотелось ловить больше и больше счастья.
Вечером, после отдыха в джакузи от увлекательной экскурсии, мы отправились гулять по городу, пробовали местное мягкое мороженое, катались на лодке по побережью Средиземного моря. На пляже мы с вечность смотрели на звёзды, вспоминали наш поход в греческий кинотеатр, (где вместо кресел кровати king-size) и очень долго смеялись. Мы лежали на той, что находится в крайнем углу последнего ряда. Я умоляла Тео дать мне посмотреть фильм, но его рука в моих трусиках была намного настойчивее. Это и вызывало мой неловкий смех. А этот самый смех вызывал смех наглеца Теодора, без которого я уже не видела смысл своей жизни.
Мы посетили Парфенон, после чего посетили один из самых знаменитых ресторанчиков в Неос Космос. Мы были счастливы. И эту безоблачность, порой, нарушали лишь мои воспоминания об СМС Даниэль.
– Тед, – произнесла я, сделав глоток вина, – Вы говорили с Даной после того, как она выставила тебя за дверь с чемоданами? Ну, или, попыталась это сделать…
– Нет, не говорили. Зато мне звонил отец. И сказал, что у них был разговор с Даниэль.
Я тяжело сглотнула.
– Вот как… и?
– И он прямым текстом сказал ей, что я с тобой счастлив. И что больше он в мою личную жизнь вмешиваться не будет.
– Она просила вмешаться?
– Она думала, что контракт существует. Просила его о подписи. Чтобы у нас была закрытая церемония и прочный брак.
Я опустила взгляд в стол.
– Он отказал…
– Конечно, Айрин. Иначе бы он потерял меня второй раз.
– Твой отец… прекрасный человек, Теодор.
– Я знаю, – улыбнулся он искренне, – Он сказал мне, что… Даниэль ему поведала, что ждёт ребёнка от меня.
Сердце пропустило удар. Я подняла взгляд с губ в глаза Теодора и тяжко сглотнула ком, подступивший к горлу. Кровь во мне перестала циркулировать на несколько секунд.
– Я… должна была первая тебе об этом сказать.
– Что? – Теодор непонимающе нахмурился.
– Дана написала мне сообщение, в котором основной мыслью было, что она ждёт ребёнка от тебя. И с этой мыслью путалось, что… ты не должен был об этом знать. Она сказала, чтобы я отпустила тебя. И только тогда ты будешь знать своего сына… видимо, это её основное желание, чтобы был мальчик.
– И… ты не сказала? – Теодор смотрел мне прямо в глаза. Я чувствовала скребущий душу стыд и до боли сжимала руки в кулаки под столом.
– Элена убедила меня в том, что Даниэль врёт, чтобы заставить меня снова отказаться от тебя. Не знаю, почему, но… я впервые сделала выбор в пользу нас, – слёзы подступили к моим векам, и я часто заморгала, чтобы не выпустить их на поверхность щёк, – Тед, я… я люблю тебя. И если… если ты хочешь уйти, я…
– Замолчи, Уизли, – злобно прорычал он и, схватив меня за влажные щёки, прямо в центре ресторана, притянул моё лицо к себе, крепко и горячо целуя в губы. Я забыла, как дышать. Моё сердце бешено билось после продолжительного замирания.
– Я люблю тебя и не хочу уходить. Мой отец того же мнения, что и твоя мать. Он сказал, что Дане больше нечего придумать, чтобы удержать меня, вот и она начала придумывать… я не верю ей, как и мой отец. Он не спасовал перед этой трудностью. И я. И ты, ты тоже…
– Я?..– дыхание в груди замерло.
– Да, ты. Ты не бросила меня. Ты не бросила меня. Не бросила.
– Ты мой большой дурак, Тед Грей! Я не могла тебя бросить,
я люблю, люблю тебя, – выкрикнула я, сквозь слёзы и больно закусила его нижнюю губу, когда наши губы вновь сплелись в продолжительном поцелуе.
– Ты не бросила меня.
– Я бы больше не смогла.
– Ты не бросила меня, – повторил он снова и схватив меня на руки, закружил по залу ресторана.
Я визжала: «нет, не бросила», а в самом центре презентабельного заведения зазвучала моя любимая, душещипательная песня Ланы Дель Рей «Million Dollar Man». Теодор Грей повёл меня в танце. Моё платье из синего бархата облегало тело, а руки Теодора владели мной. Мы танцевали, кажется, вечность. Каждая минута казалась божественной мелодией, разливающей по венам первозданную любовь и счастье.
– Прости, что не рассказала, – прошептала я, когда музыка остановилась и мы стояли друг напротив друга.
– Я бы всё равно выбрал тебя.
– Даже, если это правда, ты бы…
– Я бы всё равно выбрал тебя.
– Тео, – сорвалось с губ. Я тонула в его глазах.
– Я бы всё равно выбрал тебя, – громко произнёс он, садясь на одно колено предо мной.
– Теодор! – воскликнула я.
В глазах загорались и мерцали тысячи звёзд. Я толком не могла поверить своему счастью.
– Это кольцо, – он открыл элегантную коробочку и мерцание камней на старинном кольце осветило всю залу, – Мне дала бабушка Грейс в этом году, в мой день рождения. Она завещала надеть его на палец девушке, с которой я мечтаю провести всю свою оставшуюся жизнь, – глаза моего любимого мужчины сияли ярче бриллиантов, я расстворялась в этом свете, поглощая взгляд, полный любви и нежности, – Я люблю тебя, Айрин Уизли и прошу тебя быть моей женой. Только тебя. Только раз и навсегда.
– Тед, – прошептала я, не в силах дышать. Воздуха остовалось слишком мало. Его хватало на ещё одно короткое слово. И это слово было:
– Да!
Мы вместе. Несмотря на всё.
========== Part 2. Epilogue ==========
Со свадьбы Айрин и Теодора Греев прошёл ровно год. Семейное гнёздышко парочки распологается недалеко от маковой поляны и залива Пьюджет-Саунд. Сегодня их дом непривычно пуст, они только вдвоём, так как Фиби с Адамом, их тройняшки – мальчики Стефан, Кристиан и Джон, – родители с обеих сторон и Стефан Криг старший улетели в Австралию. Фиби с Адамом и детьми на постоянное житьё, как и Стефан, вернувшийся в свой дом. А безутешные дедули и бабули помчались, чтобы помочь многочисленным Кригам. Все по видеосвязи поздравляли молодую семью, купающуюся в счастье и любви друг друга.
Лечение пошло Айрин на пользу. Пока не знает никто, но она уже две недели ожидает ребёнка. Это ещё больше связало их. И даже компания, которую Кристиан отдал Теодору после рождения первой тройки внуков, ни капли не мешает ему оставаться любящим мужем, задаривающим вниманием свою жену.
Макс с Эвой счастливы. Семья с обложки, не иначе. У Макса появился свой бар, где он встречает своих дорогих друзей в Сиэтле. Эва рядом с ним, верная и преданная, во всём ему помогает.
Мэйсон и Джеки поженились около пяти месяцев назад – а их «медовый месяц» до сих пор не кончается. Милан, Париж, Берлин… круиз непостижимо длинный. Их «постельный режим» нарушают только модные показы и фотосессии Жаклин.
Отношения Кенджи и Кейтлин укрепились. Он увёз её из Америки в Японию. Кейт призналась, что страны более экзотической и эстетичной она не встречала. Кроме того, уверила Кена в том, что он самый преданный, надёжный и любящий человек в её жизни.
У Яна и его красотки-англичанки родилась дочка – Эдма. Вокруг «маленькой английской королевы», как стало принято называть её в семье, кружатся многочисленные тёти и дяди, прабабушки и прадедушки и целая «футбольная команда», которую возглавляет её отец, Ян Флинн. Ждавший сына, а получивший хорошенькую лапочку-дочку.
