Текст книги "Мистер Грей младший (СИ)"

Автор книги: Каролина Янис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 52 страниц)

Блин… Ну и дела!

Что же делать?! Папа сверлит дырку в Максе.

Вот, в комнату влетает Тед. Увидев его, Макс улыбается. Я тоже.

Спасение, кажется, пришло… Пусть и в лице Теда… К тому же, я уже не чувствую такой обиды. Благодаря ему я познакомилась с Максом.

Теодор

Макс и Эва. Что они могли делать в её комнате?! Это хорошо, что остальные ребята тоже уже пришли… Иначе, было бы тяжелее найти причину прервать стычку Макса и Элиота.

Я встретил его, когда возвращался с пробежки… Вернее, он меня встретил. Он проезжал на такси по улице, на которой я заканчивал кросс и, можно сказать, что поймал меня и подвёз домой. Он спрашивал, пили ли мы – я сказал, что нет – он вроде поверил. Потом, он спросил, почему уехала Дана, я соврал, что ей по какому-то важному делу позвонила мама и попросила помощи. Он в это тоже поверил… А когда мы подъехали к дому, я ему сказал, что только Эва осталась там и попросил его посмотреть, у себя ли она, а сам сказал, что поставлю чайник, чтобы проверить всё ли чисто – и хорошо, что я это сделал. Они оставили бутылки недопитого пива и полупустые бокалы – я избавился от них, а потом, позвонил ребятам и сказал не покупать ничего алкогольного, так как приехал Элиот… На вопрос, какими он судьбами здесь, он ответил, что Кристиан попросил его прилететь и проследить, чтобы мы живыми и невредимыми вернулись домой. В оставшемся полном составе…

Конечно то, что Макс уже здесь, да ещё и в комнате Эвы – для меня неожиданность.

– Дядя Элиот, очная ставка? – смеюсь я, пытаясь разрядить обстановку, заметив с каким презрением, совсем незаслуженным, он смотрит на Макса.

Элиот скептично улыбнулся.

– Нет, дядя Теодор. – парирует он мне, – Я уже просил тебя, Фиби, Жаклин – не называйте меня «дядей»! Вы больше не малыши.

Да, у Элиота присутствует некая мания молодости.

– Понял. – усмехнулся я, а потом подошёл к Максу и приобнял его рукой за плечо, – Ну что, Макс, пойдём я познакомлю тебя с другими… – Макс берёт с кровати фотоаппарат, а потом, кивает мне.

– Да и вообще, пошлите все вниз. Скоро будем обедать. – сказал я.

– Да, идём! – говорит оживлённая и очень радостная Эва, мы спускаемся вниз.

– Спасибо, Тед… – шепнул Макс, когда мы оказались на первом этаже.

– Не за что, даже не думай. – сказал я.

Я представил Макса остальным. Все с ним здоровались и с интересом пытались завести беседу, но Макс то и дело поглядывал на Эву, с которой не спускал взгляда Элиот. На его лице читалась настоящая отцовская ревность… Однако, на помощь пришёл план пожарить шашлык и Ян с Мэйсоном забрали Элиота на помощь с готовкой. Девчонки – Фиби, Софи и Жаклин – пошли сервировать стол и делать закуски, а Эва и Макс, хоть и стояли поодаль, не сводили глаз друг с друга… Положение становится опасным… Но всё было тихо. Пока ветер без камней, я решил принять душ… После пробежки – это необходимый процесс.

После пробежки – я снова убедился в своей силе и выносливости, абсолютно точно решил для себя, что любыми путями верну Айрин себе.

Приняв душ, я оделся в приготовленную для отъезда одежду, проверил багаж и спустился вниз.

Все уже расселись за столом, приступили к только что пожаренному мясу. Мэйсон и Жаклин были очень расстроены… Им конкретно приходилось расстаться на неопределённое количество времени, разъехавшись по разным континентам. Я сел рядом с Максом, который украдкой пялился на Эву… А я видел, как Элиот смотрел на него, понемногу употребляя мясо, лежащее в его тарелке. Многие говорили между собой. Молчали только я, так как был занят едой, Макс, так как пил колу и смотрел на Эву, болтающую с Фиби, а ещё, молчал Элиот… явно выжидая подходящего момента для разговора с Максом… Вот, самый старший здесь Грей, начал говорить:

– Макс Родригес, я так понимаю, вы новый человек здесь для всех. Откуда вы?

– Я из Портленда. – сказал он просто.

– Вы давно знакомы с моей дочерью?

Эва и Фиби прекратили болтать, вслушиваясь в разговор.

– Где-то час, – ответил ему Макс.

– Так кого же вы знаете здесь больше прочих?

– Теодора, – ответил он, кивнув в мою сторону.

Я решил покончить с этим, так как знал, что мой дядя остановится не намеревается.

– Элиот, – позвал я его, – Макс классный, дай ему поесть.

Элиот стушевался, а Макс пожал мне за столом руку.

Дальше мы обходились простыми беззаботными разговорами. Когда время подошло к вечеру, первым делом мы должны были попрощаться с Жаклин – её самолёт раньше, чем наш.

– Пока, Джеки-Жак! Я буду скучать! Приезжай к нам, – я прощался с ней вторым или третим. Я поцеловал свою двоюродную сестричку в щёку.

– Пока, Тедди! – сказала она, а потом, шепнула мне на ухо, – Мэйсон просто прелесть… Благодаря тебе я нашла парня, Тео. Да и Макс кажется клёвый… У них с Эвой глаз друг на друга горит.

Я восхитился её проницательности. Что же могло случиться с ними, что они так пялятся?! Ну, конечно… Они запали. Не могу сказать, что это нравится Элиоту. Когда дело дошло до Мэйсона, то они долго целовались, а потом, он с большим трудом позволил ей сесть в такси.

Через полчаса, дело уже дошло до наших сборов. Когда с этим было покончено, мы вызвали два такси.

– Тео, как только приеду в Портленд – позвоню тебя, договоримся о встрече. – сказал Макс, когда мы прощались.

– Хорошо. – сказал я, – Был очень рад познакомиться.

– И я! – ответил он. Мы обняли друг друга.

С другими Макс попрощался рукопожатиями, со всеми, кроме… кроме Эвы. Они, не сказав друг другу ни слова, крепко обнялись и простояли так с минуту. Элиот с плохо скрываемой отцовской ревностью смотрел на них. Позже, Макс и Эва, всё же, оторвались друг от друга и она села в такси с Фиби, Софи и Элиотом, а я, Мэйсон и Ян – сели в другое.

Ян уместился на переднее сидение и, надев наушники, расслабился, а Мэйсон сидел со мной… Очень грустный.

– Знаешь, Тео, – сказал Мэйсон, – Я, кажется, влюбился.

– Я это понял. – сказал я, – Скоро будут весенние каникулы, она наверняка приедет, – попытался развеселить я Мэйсона.

– Очень на это надеюсь. – сказал он.

Я не могу точно описать, что чувствую, уезжая из Аспена… Я столько всего потерял здесь, но и приобрел друга. Вся моя жизнь просто изменилась…

Мобильный в кармане Мэйсона коротко завибрировал. Похоже на оповещение об эсемес. Скорее всего, Жаклин…

Мэйсон достал мобильник и серьёзно прочитав текст, с боязнью посмотрел на меня.

Господи… Что там может быть?!

– Это Кэндриль. – сказал он, а моё сердце ёкнуло, – Айрин уехала.

Блять!

– Что?..

***

В воскресное мартовское утро мы прилетели в Сиэтл. Нас с Софи и Фиби встречал папин водитель, машина Элиота для него и Эвы была пригнана, Мэйсону и Яну было оплачено такси.

Я не знал, как вести себя. Я не знал, что я сейчас чувствовал… Боль от того, что я утратил, просто сжирала меня изнутри и я не понимаю – возможно ли это – вернуть Айрин обратно.

Я даже не знаю, где она.

Когда мы приехали к дому, на подъездной дорожке стояла новая, беленькая Ауди-кабриолет… Милая машинка… Стоп.

Чья же она?

Когда мы вылезли из мерседеса, папа с мамой – вот так сюрприз – выбрались из салона и проскандировали:

– Поздравляем, Тео!

Девочки и водитель поддержали маму с папой. Папа отдал мне ключи от МОЕЙ машины! Это было конечно просто гипер-круто, но глубоко внутри я был всерьёз раздавлен и, через силу улыбнувшись, обнял папу, пожав его руку, обнял маму, поцеловав её в щёчку… Дальше, они обнимались с Фиби и Софи, водитель помог им с багажом, а я, взяв свой чемодан, поднялся к себе… Приняв горячий душ, я оделся и сидел в своей комнате на кровати, как овощ. Без мыслей, без идей, без всего.

Она уехала. Просто чертовски исчезла.

В дверь моей комнаты постучали. Я не хотел сейчас говорить с кем-либо, но… Но я не должен пока полностью признать то, что проиграл в борьбе с самим собой.

– Да, войдите. – сказал я.

Папа открыл дверь, вошёл, сел на кровать рядом со мной.

– Итак, Тед, мне пожалуйста правду. Расскажи, что за кошка пробежала между тобой и Даной?

– Ты знаешь, где она? – спросил я.

– Если ты про Дану, Грейсон сказал, что она уехала к матери с отчимом, в Нью-Йорк. Написала ему смс полпятого утра, позже, написала, что долетела нормально, а потом – не отвечала на звонки и всё. И не отвечает до сих пор. Вы поссорились? Расскажи всё, как есть.

И я рассказал. Выложил, как есть. Чёрная кошка между нами – это её безответная любовь… Я рассказал ему о том, что девушка, которую я люблю уехала в неизвестном направлении. Кристиан всё внимательно выслушивал, являя на лице то ироничное выражение, то сущую философскую серьезность.

– Тед, ты косячил не мало, но нет ситуации из которой нельзя найти выход. Ты можешь вернуть себе мужское достоинство и активировать ум, только мужским поступком. Докажи, что ты мужчина. – сказал папа жёстко.

Ко мне словно вернулось второе дыхание… Хотя, я не слишком уж понимал, почему папа так яростно требует от меня действий.

– Знаешь Тед, сейчас у тебя такой возраст, когда строится мужской характер. Если раньше я был против того, чтобы у тебя была девушка, то лишь потому, что тебе было шестнадцать и это слишком юный и глупый возраст, чтобы строить отношения… Сейчас же, наоборот – надо пробовать. Но самое главное, Грей младший – всегда нужно бороться за то, что ты любишь. Борись за неё…

– Я очень хочу вернуть её. Но я не знаю, где она…

– Хватит ныть, Грей. – жёстко сказал папа, а потом попросил назвать фамилию Айрин – я назвал. Он достал блекбэрри, пробил по базе данных и, прочитав там что-то, сказал мне, что она уехала в Даллас вместе с матерью и братом. Позже, он объяснил, в каком районе и на какой улице расположена их машина, а это значит, что мне почти известен адрес, где они остановились. Я слушал молча, вникая в каждую букву.

– Я могу заказать тебе билет… – проговорил папа, но я остановил его.

– Нет. Я хочу сделать всё сам. Опробую свою новую машину.

– Это почти двое суток езды. – сказал Кристиан.

– Ну и пусть. – сказал я.

– Это по-мужски, Тед… Когда ты поедешь?

– Сегодня. Сейчас… Деньги у меня есть, – проговорил я, – Скажешь об этом маме, пап?

– Скажу. – сказал он, – Со школой я проблемы улажу. У тебя неделя.

– Ладно… Спасибо. Я верну её. Обязательно. – резко сказал я.

Папа похлопал меня по плечу.

– Не сомневаюсь. – сказал он, – А я, наконец, начну изучать договор Грейсона Гриндэлльта, хотя бы прочту его… А-то я спрашиваю его о Дане, а он мне говорит о договоре. И да, кстати – ты не собираешься хотя бы поверхностно общаться с ней? Полностью «исчезнуть» из твоей жизни у неё не получится, если мы заключим договор.

– Я понимаю. – сказал я, – Но это был её выбор – прекратить общение. Если заключите договор, то, думаю, что мы будем общаться, как ты сказал, «поверхностно».

Папа кивнул и встал. Я встал тоже.

– Ты точно решил, что поедешь сейчас? – спросил он.

– Да, немедленно.

– Я не смею тебе этого запрещать.

Папа пожал мне руку.

– Удачи, Грей. Это единственное, что я должен сделать. Не думай, что я никогда не был мудаком, Тед. Главное вовремя пресечь его в себе. Главное вовремя стать настоящим мужчиной. Верни себе то, что ты любишь.

Я верну её. Обязательно.

========== Awakening ==========

В девять часов утра, после тридцати пяти часовой езды, не считая остановку у Старбакса и пяти часов сна в пригородном мотеле под Далласом, я, наконец-то, добрался до цели. Почти двое суток, которые я провёл в тяжелейшем нервном напряжении, отразились далеко не в пользу моего внешнего вида. Выгляжу, точь-в-точь, как мертвец: бледная кожа, серые мешки, будто бухал неделю без передышки. Идеальный кавалер, чтоб меня.

Я был чрезвычайно благодарен отцу за то, что он подбил меня на эту поездку. Это вселяет в меня надежду, что я смогу побороть в себе зарождающуюся подонковатую натуру, а главное – позволяло мне, этакому ублюдку думать, что я хоть немного достоин Айрин, что я, чёрт побери, верну её. Себе. В Сиэтл. Туда, где мы можем, если захотим, быть счастливыми.

Вчера меня искренне обрадовало СМС-извещение Мэйсона Вэндема о том, что все необходимые документы Айрин Уизли для обучения в Сиэтле в нашей школе. В её планах есть возвращение – а это значит, мне остаётся лишь молить проведение о том, чтобы мы не разминулись с ней. Я хочу, чтобы она вернулась со мной. Была со мной в моей машине, а потом и в жизни. Я хочу видеть, как она спит на сидении рядом со мной или, так уж и быть, слышать её колкие словечки срывающиеся с пухлых малиновых губ. Смотреть в её светло-синие глаза и понимать, что мне больше ничего не надо от жизни. А надо только её.

Ведь это больно и совсем не круто осознавать, что ты причина её побега из города, что она собирается шарахаться от меня, как от тени отца Гамлета или от чумы. Всю поездку я давил на мозг своей сердечной мышцей, подталкивая его подкидывать мне великое количество идей. Я обдумывал каждый шаг, но, чёрт, всё казалось мне то слишком банальным, то глупым, то просто не вписывающимся в рамки приличия.

И вот, я здесь – проезжаю мост Маргарет Хант Хилл и сердце бьётся отчаянно, словно оно чувствует – Айрин совсем близко.

Я хочу сделать что-то завораживающее, что-то подобное её врождённой прелести, но всё в соотношении с ней – ничтожно. Я знаю, что так просто адский ангел не поддастся мне, а это значит – в моих действиях нужна осторожность и детальность. Чёткость, полная отточенность – я должен это сделать для неё. Должен показать, что я не гниль, а человек.

Сняв в отеле номер, забронированный отцом, забив на все возможные просмотры удобства или неудобства номера, я лишь сдаю багаж и машинально, не обращая внимания на растаявшую администраторшу плачу за услуги.

– Девушка, – возвращая в планшет паспорт, начинаю я и перевожу взгляд на её грудь, только для того, чтобы увидеть имя на пейджере, – Нэнси, мне нужна помощь, надеюсь, вы не откажите.

Я дарю ей с ног сбивающую улыбку, и она кивает, вглядываясь в лист бумаги, который я заполнил десять минут назад.

– Конечно, мистер Грей. Чем я могу помочь?

В её голосе ноты высокомерия – видимо, из-за того, что до этого сюда звонил мой отец и договаривался насчёт моего расселения, чтобы не было проблем с документами – мне ещё, к сожалению, нет восемнадцати, хотя за деньги можно купить, что угодно.

– Подскажите мне, пожалуйста, хороший ресторан, который можно арендовать.

Она ошарашено округляет глаза.

– На одну ночь, – изгибая бровь и заглядывая в карие хищные глаза глубже, говорю я, – Есть предложения, Нэнси?

Она хлопает длинными ресницами и мягко вздыхает, поправляя волосы. Не флиртуй, дорогуша, а лучше, наконец, ответь на мой простой вопрос!

– У меня брат работает в небоскребе Fountain Place, в ресторане Young Night. Это местечко часто снимают для банкетов, по его словам, но, – она замолкает, сканируя взглядом проходящих за моей спиной, а потом, продолжает, переведя на меня опытный взгляд, – Это влетит вам в копеечку, мистер Грей. Я могу дать вам телефон хозяина.

– Это было бы замечательно, Нэнси, – благодарно улыбаюсь я, – Вы просто находка.

Девушка дарит мне приторную улыбку и просит меня подождать пару минут, указывая рукой на диван, так как прибыли ещё постояльцы – и мне кажется, что придётся ждать немного дольше. Но пока, я смогу привести в порядок мысли и слишком уж активизированный мозг.

Моя идея меня поражает, я и сам не знал – что способен на то, что задумал, но я дико переживал, что всё… всё может сорваться. И эта угнетающая мысль не даёт покоя.

Я знаю, что иду на откровенную хитрость, но другим путём встречи с ней я не добьюсь. Главное – результат и я не хочу думать о средствах того, как я его достигну. К тому же, я уже слишком много думал и сплёл плотную цепочку, дотошно изучив каждое звенье своего плана. Другого я не строил, потому что знаю – если не сработает план А, то на Б не стоит и рассчитывать.

Мой iPhone завибрировал в кармане куртки, оповещая о звонке Фиби Грей. Сестрёнка, даже не знаю, вовремя ты или нет?..

– Да, – говорю я, приняв вызов, – Привет, Фиби.

– Привет, Тедди! – пищит она, протягивая слова, немного тоскливо, но заискивающе.

Понятно. Она чего-то хочет.

– Что-нибудь нужно, мисс Грей? – интересуюсь я с улыбкой, она заливисто смеётся.

– Поймал, братец, как всегда.

– Чего тебе? – настаиваю я на вопросе.

– Ладно, ладно… Прекращаю изображать ретивую кобылу и задаю вопрос: Ты помнишь, что у твоей двоюродной сестры Эвы скоро день рождения?

Я вспомнил о своём последнем разговоре с Эвой и нахмурился, а особенно, из-за того, что я действительно забыл. Двадцать седьмое марта… До этого ещё неделя с хвостом!

– Не помнишь?! – возмущается Фиби и я слышу в её голосе угрозу.

– Конечно, нет. В том смысле, что я помню, то есть…

– Прекрати, – перебивает она меня, – Как ты мог?!

– Я помню, просто был не готов к вопросу… И, кстати, к чему он?

– Переводишь тему, а? – язвит она.

– Фиби, я сейчас очень занят. И вообще, мои мозги повёрнуты в совершенно другое русло.

Она раздражённо цокает и я представляю, как сейчас она исполняет действие в стиле Анастейши Грей – закатывает глаза.

– Ладно. Я тут думала о подарке для неё, и, короче… Вчера, да и сегодня в школе, она вела себя так, будто она не от мира сего. Всякие планы по поводу празднования шестнадцатилетия отрицала. Она отталкивает Джейка, вниманию которого всегда была рада, да и вообще, она не слушала меня – она находится в какой-то прострации, мне даже приходилось щёлкать пальцами у неё под носом, чтобы она обратила на меня внимание! Ты понимаешь, Тед, серьёзность положения?

– Мне устроить ей приём к психиатру? Об этом можешь попросить Адама или Яна, Фиби. На твоё усмотрение.

Я не могу удержать иронии в голосе.

– Я серьёзно.

– И я, – вру я.

– Ты совершенно бесчеловечен к чужим переживаниям, Тед!

Я поникаю головой и устало опускаю плечи, выслушивая гласное обвинение в своей адрес. Ко мне нет никакой жалости и никакого понимания. Почему я должен это делать, когда я в полном раздрайве?! Или когда я занят по-настоящему серьёзным делом?

– Не истери, Фиби, для тебя это слишком. Скажи, чего ты хочешь от меня? На прямую.

– Я сама не знаю, Тед, – в её голосе уже не скрытая обида, – Возможно, я хочу получить от единственного брата совет, как поступать! Но я вижу, что тебя волнуют только твои проблемы.

– Тоже самое я вижу в тебе, Фиби, – вздыхаю я, – Ты, во благо своих интересов, хочешь получить от меня совет, который по отношению к Эве – явно будет глуп. Ты попусту тратишь секунды, отвлекая меня от более важного дела. Хочешь от меня совет, подсказки?! Лови: ты можешь поговорить с Эммой или с Жаклин. Поверь, Фиби Грей, это лучший совет, который я могу тебе дать! – я цедил слова сквозь зубы с такой отточенностью, что холодел от собственного голоса.

Фиби просто вывела меня из себя. Нервы на пределе. Я не знаю, как разобраться с Айрин, со своими эмоциями, а она пихает мне Эву, с которой мы и так в натянутых отношениях.

– А не пошёл бы ты куда подальше, Тед?! – хрипит она и сразу же отключается, оставляя звенеть в моих ушах риторический вопрос.

Пошёл бы. С превеликой радостью, но только тогда, когда последний луч свет порежет меня словом «нет».

– Мистер Грей, – окликает меня Нэнси, и я, потеряно и, затуманено от собственной злости, смотрю на неё, – Вы можете поговорить с хозяином ресторана, если вас это ещё интересует.

Я подрываюсь с места и подхожу к перекрашенной блондинке с карими глазами. Поставив локти на ресепшен, и сложив кисти рук в замок, я благодарно смотрю на девушку и отвечаю:

– Более чем заинтересован. Соедините нас как можно скорее.

Она улыбается.

– Конечно, мистер Грей.

Она набирает номер, и я на секунду останавливаю её, попросив дать мне телефонный справочник Далласа. Она кивает.

Пока я слушаю гудки, Нэнси кладёт передо мной то, что я просил.

– Мистер Далтон слушает, – пориветствовал меня басистый голос, и я приступил к осуществлению задуманного.

Айрин

Последние дни я ощущаю себя в однотонном состоянии бессилия, смешавшимся с отчаянием. Я, словно, увязла в болоте, или в зыбучих песках, а каждая попытка выбраться из этого – провал, который затягивает меня глубже в омут и губит. Как бы я не проклинала свою первую встречу с Тедом, свою наивность, как бы не боролась с ветрами в груди – знаю, что всё тщетно. Как робот с установленной программкой в голове, я просыпаюсь ночью несколько раз, чтобы только проверить на мобильном и в электронной почте нет ли от Теда сообщения. И по утрам я встаю для этого. Да и только для этого, наверное.

Меня даже не радуют места, по которым я так тосковала в Сиэтле. Связь с ними потеряна с того момента, как умер мой отец. Здесь, в Далласе, я чувствую себя относительно лучше только потому, что нахожусь рядом со своей любимой бабушкой Миллой, которая души не чает ни во мне, ни в Джее, ни в маме.

Техас. Я скучала по этому сухому воздуху даже зимой и ранней весной – влажной и ветряной здесь. Насколько я помню свои прошлые вёсны, прожитые в моём любимом городе, то частыми гостями этого штата были торнадо и серый дождь стеной, но… Но эта весна, для меня, какая-то странная – даже в плане погоды.

Солнце греет молодые побеги, освещая сырой гамак, подвешенный между лиственными деревьями. После обеда я выхожу сюда, на задний двор, валюсь в гамак и купаюсь в тёплой ванне солнечных лучей, точно в топлёном молоке – нежном и обволакивающем, но даже здесь грустные мысли не покидают меня, и я думаю о том, где он? С кем он? Кого очаровывает на этот раз?

Новеллы Стефана Цвейга ненадолго отвлекают меня от мрачной тоски, тягучей и сырой. А вообще, перечитывать его сборник в пятый раз – не самое отвлекающее от размышлений занятие. Я чувствую, что остываю. Злость сменилась странным желанием снова заглянуть в его глаза, выслушать его, да и вообще просто получить ответ на вопрос – за что он так со мной?

– Малышка, – окликает меня мама, выйдя на порог заднего двора дома, – Мы с Джеем поедем в Остин, посмотрим гоночную трассу. «Формула 1». Ты же знаешь, Джей этим болен, – она насмешливо закатила глаза и улыбнулась, когда я посмотрела на неё, опустив книгу от лица.

– Хорошо, – тихо отозвалась я.

Мама с грустью посмотрела на меня и поправила свой светло-голубой свитер, вздыхая, спустилась со ступенек и уселась в гамак рядом со мной.

– Может быть, поедешь с нами?

– Нет, я лучше почитаю.Спасибо.

– Он не звонил?

Всё внутри меня взыграло. Дрожь в крови дала о себе знать, и та разлилась по моим щекам, загорелась на коже.

– Я… не хочу говорить о нём. Я же тебе говорила.

– Кого ты обманываешь, милая? – нежно улыбнулась она и провела рукой по моей щеке, – Я уверена, ты даже не злишься на него.

– Злюсь! Очень злюсь! – вдруг вспыхиваю я, понимая, что всё наоборот.

Мама грустно качает головой в отрицание моих слов, достаёт из кармана брюк мой мобильник, который я-растяпа оставила на кухне, кладёт его мне на колени. Я вопросительно перевожу взгляд на неё, догадываясь о том, чего она хочет.

– Нет, – шепчу я, не дрогнув ни на едином звуке, точно приказывая себе, – Нет, я не позвоню ему.

Мама изумлённо округляет глаза и заливисто смеётся. Мне хочется надуть губу из-за обидного высмеивания, но не вспомнив, когда она последний раз так живо смеялась, лишь наклоняю голову набок, улыбаясь.

– Глупышка, – говорит она, – Я и не хотела предлагать тебе это.

– Ты подловила меня.

– Я лишь открыла тебе глаза на то, что ты хочешь, но если ты отстаиваешь статус обиженной горделивой девчонки, то, пожалуй, у меня есть предложение…

– Да, отстаиваю! Мама, что такого в том, что я себя уважаю и у меня тоже есть характер? Ты на чьей, вообще, стороне?

– На твоей, дорогая. Я вижу, как ты грустишь и тоскуешь, а всё потому, что горда и упряма. А ещё, слишком импульсивна, малость глупа и через чур умна.

Она вновь смеётся.

– Спасибо, мама, – скептично говорю я, а она щипает меня за щёку, и целует в лоб.

– А теперь, слушай моё предложение – позвони Найджелу или Викки, вы же бывшие одноклассники, друзья.

– Ключевое слово «бывшие», – произношу я и горько усмехаюсь своим воспоминаниям… о том, как Тед впервые сказал мне похожую фразу.

– Я имела ввиду бывшие одноклассники, отдельно от слова «друзья».

– Это тоже в прошлом, мам. За месяц до моего отъезда, они начали встречаться и Викки сказала мне в лицо, что я – лишняя.

Она сжала губы, а потом вдруг оживилась и улыбка расцвела на её лице.

– А Бредли?

Я теряюсь от этого вопроса, вспоминая высокого светло-русого парня, выглядящего на года два старше своего возраста, благодаря, как помню до сих пор, лёгкой щетине и росту.

– Что Бредли? – выдыхаю я.

– Помнишь, ты рассказывала, что каждый праздник он дарил тебе цветы? Ухаживал?

– Мама, он-то и другом не был. А цветы носил с седьмого класса до середины девятого, потом у него поднялась самооценка, девушки пошли за ним стаями, и он отвалил, – я говорила, как можно более бесстрастно.

В голову ворвались воспоминания. Помню, как на моё шестнадцати-летие, в декабре, он притащил букет белых тюльпанов, пряча их от мороза в куртке, признался, что влюблён в меня, пытался поцеловать, но я его грубо оттолкнула. Цветы упали на снег, а он ушёл, и я даже не придала этому значения. Я так была занята собой и учёбой, что лишь смеялась на подобные признания, мне была чужда вся эта романтика. Моя жизнь была яркой – вечеринки, танцы, походы в кино и в бутики с Викки, походы на пикники с семьёй… Я была глупа и не понимала, что причинила ему боль. А, потом, взрослея и анализируя, я поняла, что поступила погано. Как бы то ни было, он в прошлом.

– Позвони ему, – говорит мама мягко.

Я округляю глаза, но выбираясь из мыслей, осознаю, что мама не знает подробностей поднесения им последнего букета. Не знает, что я тогда резко отшила его.

– Зачем мне звонить ему? – тихо, без интереса спрашиваю я.

– Ты хочешь умереть от скуки? – она резко встаёт с гамака, что я подпрыгиваю и мне приходиться схватить мобильник, чтобы он не упал.

Мама очень злиться.

– Отдай, – говорит она и вытягивает руку. Я собираюсь положить в её ладонь свой телефон, но она не принимает его и недовольно цокает. Я неуверенно убираю сотовый в карман.

– Что отдать? – непонимающе пробормотала я.

– Отдай книгу!

Что?!

– Я не хочу, чтобы моя дочь превращалась в шестидесятилетнюю бабушку, – поясняет она.

– Меня всё устраивает, – я притягиваю книгу к груди.

Мама делает шумный успокаивающий вдох.

– Айрин, не испытывай терпения своей мамы.

Я закатываю глаза и достаю мобильник.

– Ладно, ладно… Хорошо! Я позвоню Бредли, но только один раз – если он ответит, мы прогуляемся, а если нет – то я спокойно старею.

– Это уже хоть что-то, – говорит мама, скрещивая руки на груди и с выжидающей улыбкой смотрит на меня.

– Мне звонить сейчас? – интересуюсь я.

– Да, немедленно. При мне.

Я дышу через рот, борясь с напряжением, при этом ищу глазами и большим пальцем его имя, среди немногочисленных контактов. Бредли. Я звоню, специально включаю громкую связь и показываю маме дисплей с именем и номером вызываемого абонента. Она бодро улыбается, но с каждым новым гудком улыбка тает с её лица, а я в очередной раз убеждаюсь, что никому не нужна.

Итог: он не ответил и мама с разочарованием опускает плечи, молча уходит. А я снова остаюсь наедине со своими мыслями, пустыми надеждами и новеллами мистера Цвейга.

Вволю начитавшись, я, валяясь в гамаке, мысленно жалею себя, почему-то надеясь, что Бредли перезвонит мне, мы выпьем где-нибудь вина, точно как незнакомка и её писатель из новеллы. Будем болтать, я поделюсь с ним тем, что творится у меня в душе. Но он не перезвонил ни через час, ни сейчас – через два с половиной часа. Наверняка, мой номер он давно удалил, а на «неизвестный», естественно, перезванивать глупо. Или он не позвонит потому, что до сих пор не простил меня.

С этими грустными мыслями, я захожу в дом. Мне навстречу, из гостиной выходит бабушка.

– Айрин, детка, я уже хотела разыскивать тебя. Мне трижды звонили из кого-то ресторана, – она натягивает на переносицу очки и достаёт из кармана жакета бумагу, – Вот, ресторан называется Young Night. Мне сказали, что им поступал заказ на наш адрес. Я отрицала, говорила, что ошибка, но они протестовали и просили приехать и забрать его. Они сказали, что он записан на твоё имя. Ты что-то заказывала?

Я ошарашено смотрю на бабушку, плохо вникая в то, что происходит, и качаю головой в протест.

– Возможно, это какая-то глупая шутка, – проговариваю я, почему-то думая именно так.

Может, это Бредли прикалывается и так намекает на встречу? В его стиле, и это очень подкупает мою уверенность в себе.

– Вот, посмотри, – бабуля протягивает мне листик, наспех вырванный из блокнота.

« Небоскрёб Fountain Place, ресторан Young Night, вход через центральные двери „ – записано на бумаге, мелким, аккуратным почерком.

– А телефона они не оставили? – спрашиваю я.

– Нет, не оставили ничего, кроме адреса, – бабушка пожимает плечами.

– Который час? – спрашиваю я тут же. Бабушка переводит взгляд на наручные часы.

– Почти шесть часов вечера.

– Я поеду туда. Кажется, это друг мой так прикалывается…

Бабушка мечтательно поднимает глаза к потолку, томно вздыхая.

– Знаешь, когда я была молодая…

– Бабуль, давай, пожалуйста, ты мне позже об этом расскажешь.

– Оу!

– Это, наверное, Бредли и мы очень давно не виделись. Ты не обидишься?

– Я-то не обижусь, но если… Если это не твой друг?! Вдруг, это опасно? Похищение?

Я искренне смеюсь, успокаивая бабушку.

– Опасно идти в одно из самых достопримечательных и людных мест в Далласе? Ба, ну что за глупость?!

Я показываю ей бумагу, указывая на название небоскрёба. Он – один из пяти самых высоких в штате Техас.

– А ночью, я приду и мы поболтаем… – я подмигиваю.

Она кивает, улыбаясь, и за секунду в её светлых глазах вспыхивает мысль, она встревоженно хватается за голову, залетая обратно в гостиную.

– Айрин, я совсем забыла! – вскрикивает она, я иду за ней, – Мне звонила Дора, моя подруга, ей оставили маленького внука на вечер с ночёвкой, она просила меня приехать помочь ей, – она собирает в сумку свои лекарства, разложенные по полочкам, – мне придётся остаться у неё, она живёт далеко от нашего района.

– Ладно, – соглашаюсь я, поражаясь её энергии.

– Кстати, Айрин, у меня точно зарождается старческий склероз, потому что я только сейчас вспомнила, что звонила твоя мама и сказала, что они с Джеем останутся в Остине до завтра, она встретила свою одноклассницу, а у той день рождения, вот она и решила остаться.

– Ладно, – так же соглашаюсь я, думая о том, зачем Бредли задумал это?

Милла прекращает свои резвые полёты по комнате, закончив собирать аптечку. Наблюдая за бабулей трудно сказать, что этой женщине под семьдесят, и что все эти многочисленные химические препараты принадлежат ей.