Текст книги "Мистер Грей младший (СИ)"

Автор книги: Каролина Янис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 52 страниц)

Она шумно вдохнула. Её тело исказилось в судороге желания – она задрожала в моих руках, но быстро вернула самообладание, и я понял – соблазнение извилин продолжается.

– Фи, как некультурно, мистер Грей.

– Не притворяйся, что тебе это не понравилось.

– Льстишь самому себе?

– Делаю комплимент.

Она прыснула от смеха.

– Потому, что от вас его, мисс Уизли, не дождёшься, – пробормотал я, в какой-то обиженной рассеянности, и следующее действие Айрин – просто снесло мне крышу.

Не знаю, каким образом, но с дикой скоростью молодой самки-гепарда, она схватила второй свободной рукой мою шею, вынула свои ноги из моих рук, и на мгновение, повиснув на мне, обхватила ими мою талию. Я вовремя сообразил и положил ладони ей на бёдра.

– Хочу у стены, – прорычала Айрин, я заткнул поцелуем её сладкий, дерзкий рот, который всю нашу долгожданную встречу сводил меня с ума своими фразочками, имеющими скрытый контекст: «отлижи у моего остроумия».

Я грубо придавил Айрин к стене. Я, действительно, хотел её в ту секунду. Жутко хотел, до умопомрачения. Она так долго играла с моим сознанием, что я чуть было коньки не отбросил – я безумно хотел отжарить её.

Я небрежно впивался губами в её рот, а мои пальцы больно врезались в её ягодицы, сквозь задранное платье и тонкие колготки – так же сильно, как и её пальчики с острыми отполированными ноготками утыкались в мою шею. Это было так же жёстко, как и она врубалась в мой мозг, оставляя до невозможности глубокие следы в сознании. Резко протащив её по стене, проведя ногтями по её бедру, оставляя на ткани колготок длинную «стрелку», я не учёл одного особого момента – темнота не вечна. Наша страсть, всё же, столкнулась с выключателем, и мы, немного смутившиеся, закончили не свершившийся дикий акт сладким и нежным поцелуем. Положив руки мне на плечи, чтобы не упасть, она коснулась ногами пола, пытаясь расслабиться.

Айрин покраснела, неловко улыбаясь, а я, наслаждаясь своей победой – она всё-таки сорвалась первая – улыбался ей в ответ.

Я решил избавить себя и Айрин от надоевшего за три секунды смятения.

– Стены этого милого дома против нашего бесстыдства, мисс Уизли, – улыбаясь говорю я, и оставляю поцелуй на её виске.

– Останься со мной, – шепчет она вдруг посерьёзнев, заглянув в мои глаза, – Я не хочу, чтобы ты уходил от меня сегодня. Я хочу говорить с тобой, целовать тебя, я хочу привыкнуть к тому, что ты со мной, – она положила горячую ладонь на моё искажённое шоком лицо, и я не знал той единицы измерения, которой можно охватить моё счастье.

Я вновь поцеловал её. Сердце внутри меня горит из-за любви к ней. Она попросила меня остаться с ней так отчаянно, словно больше ничего в жизни не хотела. И я не мог ей отказать… Я остался.

Как оказалось, её спальня была так же опрятна и чиста, как и в Сиэтле. Она находилась совершенно в другой стороне, только и всего.

– Вот, это моя комната, – произнесла Айрин, когда мы, еле живые после бешеного поцелуя, вошли туда, куда я намеревался её отнести.

– Очень уютно, – осмотривая небольшую, но и не маленькую комнатку, сообщил я.

Моё внимание привлёк один милый атрибут, явно уже неподходящий Айрин по возрасту. На окне сидит медвежонок. Серый, среднего размера, а на кофте имя. Моё имя в уменьшительно-ласкательной форме. Тедди. Круто, мой тёска.

– Тед, – она позвала меня, я обернулся на её голос.

Айрин сидит на кровати и, приоткрыв губы, страстно, но изучающе смотрит на меня.

Я подхожу ближе и сажусь на корточки рядом с ней, подаю подбородком вперёд, желая услышать то, что она хочет мне сказать. Но она молчала. Я взял её руку свою и крепко сжал.

– Я хочу тебя, – выдыхает Айрин и мои глаза округляются оттого, что я слышу, а она ни капли не смущена, – В этом нет ничего пошлого, потому что я хочу тебя просто… рядом. Всего. Всегда. Я хочу быть с тобой честной и откровенной, и я хочу, чтобы ты был со мной весь и полностью. Со всеми мыслями, со всеми чувствами, не скрывая своих мыслей и желаний. Я хочу, чтобы мы спали рядом сегодня. Хочу говорить с тобой обо всём. Я хочу много? – её голос немного дрогнул.

Она казалась мне такой беззащитной, такой потерянной и хрупкой – я вновь почувствовал, что теперь уже не смогу без неё.

– Айрин, моё желание – аналогично. Ты просишь не много, а ровно столько, сколько я должен тебе дать. И я хочу быть с тобой. Я хочу дать тебе больше, чем ты хочешь – и я сделаю это. Айрин, я… – Боже, я не знал, что ещё сказать.

Я просто онемел. У меня дыхание перехватило от её искренности, от её чистоты, от её любви… Я хотел признаться ей. Но она поняла меня без слов и жарко поцеловала. Следующие десять минут мы валялись на кровати, просто целуя друг друга. Я кусал её шею, оставляя свои следы, она трепала меня за волосы и бессильными руками пыталась расстегнуть запонки моей рубашки. Я наслаждался ей, как вином, медленно смакуя её, запоминая вкус, звуки и ароматы, запоминая кожей её кожу, запоминая губами её губы.

– Тед, пообещай мне, – выдохнула Айрин в мой рот.

– Что угодно, мой ангел, – я укусил её губу.

– Что больше не с кем, кроме меня не будешь спать в одной кровати. Будешь храпеть только со мной.

Я усмехнулся.

– Обещаю, и, пожалуй, кое-что разъясню… Во-первых, я не храплю, мисс Уизли, – добавив в охрипший голос грубость, сказал я, и, найдя рукой ту самую «стрелку» на колготках – провёл по ней снова, яростно разрывая их.

Она страстно ахнула.

– А второе? – громко вздохнула Айрин, её щёки загорелись.

– А второе, ты тоже мне пообещаешь, что не с кем не будешь спать в одной постели, кроме меня, – я почти шипел, зло сияя глазами, невольно представив на мгновение, что рядом с ней спит кто-то другой. Блядь!

Я просто задушу этого вымышленного «кого-то» подушкой, если увижу в одной постели с моей девочкой.

С моей Айрин.

– Обещаю, но… Даже с ним нельзя? – Айрин грустно свела брови, и выпятила свою пухленькую нижнюю губу, указав головой на окно.

Я встретился глазами с Тедди.

– Даже с ним, – отрезал я.

– А если он сам придёт в мою постель? – она мечтательно улыбнулась мне.

Я быстро встал с кровати и взял мишку за майку. Я смотрел на него так, точно он мой соперник на ринге – Айрин рассмеялась.

– Слушай сюда, медвежья морда, – серьёзно начал я, – Я – единственный Тедди, который может спать с Айрин в её кровати. Да и вообще, с сегодняшней ночи – единственный, кто может это делать. Поэтому, сиди на окне, иначе ты превратишься в катышки пуха.

Айрин помедлив, встала, и, грустно улыбаясь, посмотрела на меня. Я не понял, почему её настроение так быстро изменилось и не в самую лучшую сторону.

– Не надо такой грубости, Тед, – она вытащила мишку у меня из рук, ласково обняла его, а потом посадила на место, – Ему почти девять лет. Папа подарил мне его.

До меня моментально дошло, почему она стала такой грустной. Её отец…погиб. Что я, придурок, сделал?

Я обнял Айрин, прижал к себе, а она обхватила меня руками, крепко сжимая в объятиях.

– Ты говоришь, что у меня внутри свобода, – шепчет Айрин, опаляя дыханием мою грудь, – Это дал мне Эльдер. Мой папа. Он говорил: «нужно делать свободно три простых вещи: любить, спать и жить», – её голос задрожал и она заплакала, – Я хочу следовать этому закону. Ради него.

Она заплакала ещё сильнее. Сердце моё рвалось на мелкие обломки, она вытаскивала из меня душу той болью, что наполнила всё её тело и переходила ко мне. Я извинился перед ней, успокоил, говоря, что я рядом и всегда буду рядом с ней, что готов жить с ней по этому простому, но такому честному закону, она перестала плакать, а потом – я начал целовать её, вновь повалив на кровать. Вместо ещё тысячи слов, которые я, наверное, обязательно нашёл, чтобы убавить в ней эту боль.

Потом, мы молча лежали… Она, чтобы разрядить обстановку, решила шутить:

– Да уж, развела я воду, – усмехнулась Айрин, – тушь, всё же, потекла.

Она засмеялась весело и звонко, а я подхватил её смех, утирая с её щёк тёмные, влажные следы пальцами.

– Нужно снять с меня это неприлично короткое платье, и… И зачем ты порвал мои колготки? Тебя это возбуждает?

Я округлил глаза, от вопроса брошенного прямо в лоб.

– В тебе меня всё возбуждает, я даже не замечаю всю пошлость того, что делаю, когда я рядом с тобой. Но рваные колготки на тебе, действительно, жутко заводят.

Я оставляю поцелуй на её губах. Она, немного лениво поднимается с кровати, и останавливается, повернувшись ко мне спиной.

– Отвернись, пожалуйста, – шепчет она, не оборачиваясь, – Мне нужно раздеться.

– Я могу помочь.

Она усмехается.

– Я не сомневаюсь, но… Сегодня же мы просто спим, да?

Я подавляю улыбку, и становлюсь за её спиной. Я убираю шикарные, светлые волосы с плеч на спину, открывая её шею, мягко целую очаровательную кожу, вдыхая аромат духов.

– Послушай, Айрин, всё будет только с твоего согласия и с твоего желания. Я не прошу от тебя ничего, что ты не хочешь мне дать – я прошу от тебя только тебя. И не стесняйся меня. Пожалуйста, – тихо проговорил я, и подвёл её к зеркалу на шкафу, всё ещё находясь за её спиной, – Посмотри, какая ты красивая. А без косметики ты ещё прекраснее, – я вновь поцеловал её в шею.

– Подними руки, – прошептал я ей на ухо. Она широко улыбнулась и покорно выполнила мою просьбу.

Я стянул с неё платье, не расстёгивая… И с неимоверной тяжестью перевёл дыхание, увидев изгибы её талии и шикарную грудь в дорогом чёрном лифчике.

– Ты прекрасна, – прошептал я, от моего голоса её тело мгновенно покрылось мурашками.

Я взял её за плечи, развернув грудью к себе, и с особой осторожностью, аккуратно повернул её лицо немного назад, чтобы она смотрела на себя вполоборота в зеркальном отражении. Она просто невероятно сексуальна в этих идеально сидящих на ней, порванных колготках. Я взял пальцами их края, усевшись на кровати, притянул Айрин ближе к себя. Я медленно потянул тонкую ткань вниз, любуясь каждым миллиметром её кожи, открывающейся моему взору. Она помогла мне снять их с себя полностью, поочерёдно вытащив ноги из колготок. Мелкая дрожь бежала по её бархатной коже, то ли от моего взгляда, то ли от горячего дыхания, которое к ней прикасалось. Я оставил поцелуй над её пупком, пробегая пальцами по бёдрам, она судорожно вдохнула. Я очень хотел её в ту секунду, но теперь уже по-другому. Нежно, сладко, мягко и… и легко.

– А теперь, пора спать, – я поцеловал её в бедренную кость, а она запустила пальцы в мои волосы притянув за голову к себе, начала целовать.

Мои руки легли на её ягодицы, лаская кожу сквозь чёрный гипюр и атлас. Я приблизил её к себе очень близко, а потом, резко повалил под себя и лёг сверху, просто до невозможности жарко целуя… Затем, она решила стянуть с меня рубашку – и я поддался. Я лёг на спину, а она быстро справилась с пуговицами, стянула рубашку с меня. От увиденного ею комплекса моих мышц – её глаза расширились и сияли с большим восторгом, чем тогда, когда она видела приготовленный мной сюрприз. Это мне дико льстило. Айрин с каким-то трепетом провела нежными пальцами по чётким кубикам на прессе, пролезая пальцами всё выше, так нежно и осторожно, что мне пришлось самому затаить дыхание.

– Это теперь моя подушка, мистер Грей. Это моё, – собственнически и так властно произносит она, что я на мгновение замираю.

– Не твёрдо? – я выгибаю бровь.

– Я люблю, когда жёстко, – тяжело дыша произносит она, и целует меня в грудь.

Я чувствовал, как немыслимо я возбудился. Это было просто чем-то нереальным. Айрин встала с кровати, стянула из-под меня покрывало, оставив меня лежать на её одеяле, на её подушке, пахнущей ею…

Она сложила свою одежду и мою рубашку, покрывало, а потом посмотрела на меня.

– Сними брюки, иначе спать будет не удобно, – заботливо произносит она.

Я улыбаюсь ей и тянусь к ремню брюк от Кардена. Она неожиданно вздрагивает, и на мгновение отворачивается. Я подавляю смех, который вдруг попросил выплеснуть его совсем в неподходящий момент.

Она такая стеснительная, Боже!

– Подожди, я выключу свет, – шепчет мне она, и я прерываюсь. Она щёлкает выключателем и лишь лунный свет сочится в окно её комнаты.

Я быстро справляюсь с порученным мне делом, и отодвигаю покрывало для неё, положив голову на край подушки.

Она умещается рядом, её силуэт склонятся надо мной, она целует меня в губы.

– Ложись на подушку полностью, я лягу на твоей груди, – произносит она очень тихо, и я, улыбаясь теплу и счастью, слушаю её беспрекословно.

Она кладёт голову мне на грудь, а я укрываю её одеялом. Она нежно ласкает пальцами мою кожу, покрывающую мышцы и тяжело, учащённо дышит.

Одноместная кровать, спасибо, что ты такая тесная.

Мне было так хорошо и отрадно тогда, так спокойно, и я хотел, чтобы Айрин тоже была расслаблена… Я вспомнил всё, что Ана заставила меня читать и учить из лирики. И чтобы полностью убедить Айрин, что я рядом и что я с ней – я читал ей на память стихи. Рембо, Байрона, Парни… Последним, так как потом, она уснула, я читал ей стих Пастернака:

Как будто бы железом,

Обмокнутым в сурьму

Тебя вели надрезом

По сердцу моему…

И сейчас, я уже проснулся, а малышка всё ещё сладко спит у меня на груди. Айрин кажется мне такой маленькой сейчас. Про себя я могу сказать точно, что я от неё – зависим. И чем больше времени мы будем проводить вместе, тем сильнее будет зависимость и жажда дозы её улыбки, её дыхания в такт с моим, её поцелуев. И каждый раз, мне будет хотеться этого всё больше.

– Доброе утро, Тед, – вдруг шепчет она, и я глубоко вдыхаю.

Я даже не заметил, как она проснулась – она не шевелилась, не открывала глаз. Я целую её в волосы и провожу рукой по спине.

– Доброе утро, малышка, – хрипло шепчу я.

– Век бы так лежала.

– И я.

Она приподнимает голову от моей и прикладывает свои мягкие губки к моему подбородку, а я ловлю их своими – сладко её целуя.

– Счастливее меня нет, – шепчет она и моё сердце летит в небо от счастья. Я с трудом перевожу дыхание.

– Есть, – говорю я, она немного хмурится, – Я, – губы Айрин растягиваются в потрясающей улыбке. Я вновь целую её…

– Дома! Дома! Дома! – нас прерывает детский, радостный визг.

Мы с Айрин замираем.

На секунду мне кажется, что прилетел волшебник и махнув волшебной палочкой, превратил нас в овощи, ну, или в памятник.

– Джей, не шуми! Может быть, бабушка и Айрин ещё спят! – прислушиваясь, мы ловим строгий голос миссис Уизли.

– Мам, а чьи это мужские туфли?

– Не знаю, милый.

Господи. А там ещё и мой пиджак, и…

– Айрин, что мы будем делать? – осторожно спрашиваю я.

В её глазах паника.

– Чёрт. Мама! – точно до неё только дошло, вскрикивает она и срывается с постели, чуть ли не столкнув меня на пол, собирая волосы в высокий хвост.

Я незамедлительно начинаю одеваться, чуть ли не начав истерично хохотать.

– Мама, а чьи это пиджак и галстук? – голос Джея снова доносится до нас.

Блядь, какой же я дурак, что бросил их там!

Айрин быстро натягивает на себя джинсовые шорты и майку, в растерянности смотря на меня. С сумасшедшей быстротой она заправляет кровать. Такая суматоха так и молит меня ржать.

– Айрин, что мы скажем твоей маме?

– Ты мужчина – придумай, что-нибудь, – бросает она и причёсывает резкими движениями, спутавшиеся волосы.

Охренеть, отлично!

– Великая женская логика. Думаю, твоя мама не поверит, что мы просто спали…

– Она вообще этого не поймёт! – шипит она, в её голосе такая дикая и судорожная паника, что я хочу её обнять и сказать, чтобы она успокоилась, – Она знает, что мы поссорились. И всё. Как ей объяснить, что мы помирились за один вечер?

Я провожу рукой сквозь волосы.

– Что мы ей скажем? – спрашивает Айрин, положив руку на лоб.

– Айрин! – мы слышим голос её мамы, вместе со звуком шагов. Она поднимается по лестнице.

– Ты только что пришёл. Я тебя ещё не простила, понял? – чуть слышно, резко спрашивает она, и я понимаю, что другого выхода искать времени нет. Я киваю.

Айрин открывает дверь и вылетает из комнаты. Я иду за ней.

– Уходи, Грей! – пытаясь сделать голос как можно более злым, говорит она.

На лестнице мы сталкиваемся с Хайден.

– Здравствуйте, миссис Уизли, – не пряча глаз, взволнованно говорю я.

Она с восхищённо открытым ртом смотрит на меня, но потом приходит в себя и улыбается.

– Теодор, как приятно вас видеть! – проговаривает она, дружелюбно сияя.

– А вот мне – неприятно. Пусть катится отсюда! – включает актёрские способности Айрин. И всё равно, хоть я знаю, что это лишь враньё во благо нас – эти слова меня задевают.

– Айрин, прекрати! – произносит миссис Уизли, бросив на меня сочувственный взгляд, – Дай Теодору высказаться.

– Он уже всё сказал. Пусть уходит. Я дала ему на разговор двадцать минут – он потратил их на сопли. Он всё утро, пока я сидела на первом этаже у открытого окна, кидал сюда свои вещи – свой галстук, пиджак, чтобы я его впустила и он забрал их. Вот, впустила. Потребовал разговор, но он ничего не дал кроме бреда. Поэтому, пусть забирает свои вещи и уходит отсюда!

Чёрт, почему это меня так больно задевает?

Она смотрит на меня, но не выдерживает моего взгляда, сбегает по ступеням вниз… Как я понял сразу, на кухню – там мы оставили чайные чашки. Она сталкивается с Джеем – и он, к счастью, не идёт за ней, а идёт к своей маме.

– Я помыл руки, – сообщает ей Джей.

– Погуляй, – не глядя на него бросает Хайден Уизли и он проходит мимо нас в свою комнату.

Я не знаю, что сказать. Но изо всех сил пытаюсь активировать мозг – и, наконец, это у меня получается.

– Я лишь хотел извиниться, миссис Уизли, – выдавливаю я.

Она, вдруг, светло улыбается.

– Хайден, – поправляет она меня.

Я с улыбкой киваю.

– Пошли вниз, я поговорю с ней и она тебя выслушает, – она кладёт руку мне на локоть и указывает рукой на ступени. Я отвечаю тем же кивком и, пока мы спускаемся, я придумываю, как помирить нас на глазах у её мамы. За какое-то мгновение, я вспоминаю одну важную деталь, которую она «подарила» мне ещё до нашей ссоры.

– Айрин, – мы входим в гостиную, и она зовёт свою доченьку, к которой я сейчас испытываю очень и очень противоречивые эмоции.

Через десять секунд, она выходит из кухни, скрестив руки на груди, нацепив маску фальшивого безразличия.

– Милая, выслушай Теодора спокойно, без эксцессов, – просит Хайден, измеряя пристальным, сердитым взглядом дочь, – Теодор, а ты говори то, что хотел сказать, я могу уйти, – она обращается ко мне, но Айрин вступает в разговор.

– Нет, мама. Можешь остаться.

– С позволения Теодора, – она снова переводит на меня взгляд, а я поражаюсь характеру и выдержке этой женщины.

– Конечно, вы должны остаться потому, что я хочу сказать действительно важную вещь и это требует вашего позволения, миссис Уизли, – при Айрин, я решил назвать её официально, надеясь, что она не обидится на то, что сейчас я пренебрёг ее просьбой. Она лишь кивнула, Айрин выгнула идеальную бровь.

– Айрин, прости меня. Я виноват перед тобой, но я готов искупить свою вину. Помнишь, до нашей ссоры, мы обменялись обещаниями? Если я первым нажму «отбой», то ты проведёшь со мной вместе целый день. Так вот. Час исполнять обещание настал. И чтобы ты знала, что я не имею никаких дурных намерений, я предлагаю взять с собой Джея, так как хочу съездить в зоопарк, а потом в парк аттракционов. Будет весело, вот увидишь… К тому же, у меня всё-таки есть разговор, – я дарю ей многообещающую улыбку. Она, явно забывшись, искренне улыбается мне в ответ, а кто-то налетает на меня со спины и крепко сжимает.

– Ура! Мы поедем в зоопарк! Тед такой классный! – визжит Джей и начинает прыгать вокруг меня.

Обстановка мгновенно разряжается – все мы смеёмся. А особенно искренно – смеётся Айрин. Она вдруг устремляется ко мне и вешается мне на шею, обнимая, а я не выдерживаю её порыва чувств и поддаюсь своему порыву – целую её. Я целую её сладко, нежно, закрыв глаза, не обращая ни на что внимания и она поддаётся. Точно мы действительно только что помирились… Я не вижу, не слышу, и не чувствую ничего, кроме Айрин, которая сейчас со мной, которую я до безумия люблю.

– А где все? – выдыхает она, озираясь в пустой комнате, когда мы прервались.

– Не знаю, – сексуально улыбаюсь я и целую её снова, горячо, отдаваясь на полную мощь.

Отстранившись, я пристально посмотрел в её глаза. Они сияли любовью. Я это чувствую.

– Я дам вам с Джеем время подготовиться, приеду за вами ровно через полтора часа, – прошептал я и оставил поцелуй на её губах.

– Хорошо, Тед. Я буду очень ждать, – тихо сказала она, а потом потянулась к моему уху и прошептала, – Я никогда не спала так хорошо, как этой ночью. Я никогда не была так счастлива, как этим утром.

Моя милая, дорогая девочка! Я страстно впился губами в её губы, и она не сдержала глухой стон. Мне потребовался весь самоконтроль, чтобы не наплевать на то, что мы не одни и трахнуть её за этот стон. Я еле оторвал себя от неё, и ринулся к пиджаку.

– Ровно через полтора часа, мисс Уизли, – прочистив горло, сказал я. Потом, я взял галстук, и нервно сжимая его в руках, подошёл совсем близко к Айрин.

– Оставь это себе, – шепчу я, протягивая ей галстук.

Она кусает губу, и смотрит на меня с желанием.

– А что я дам тебе взамен? – шепчет Айрин, выгнув одну бровь.

Я залезаю рукой в карман брюк, показывая ей край дорогих, порванных мною на её сексуальной ножке колготок. Я их всунул в карман, как только она из них вылезла…

Она судорожно вдыхает и жадно смотрит на меня.

– Прекрасный подонок, – шипит она, а я лишь усмехаюсь ей в ответ, наклоняюсь к её губам совсем близко…

Она приоткрывает ротик, желая поцеловать меня, но я не позволяю себе снова накинуться на неё, иначе я не сдержусь – мне нужна будет сексуальная разрядка.

– До встречи, детка, – выдыхаю я и выхожу из комнаты.

Теперь, она совсем моя.

========== All seriously ==========

Скоро я, вновь, увижу Айрин. Одна эта мысль заставляет меня улыбаться, а сердце стучать сильнее. Сидя в кресле, я считаю каждую минуту, так как, что мне надо было, я уже сделал. Приехав в отель, я первым делом принял душ, дабы пытаясь снять то сексуальное напряжение, которым зарядила меня Айрин. Я переоделся, поел и, кажется, пришёл в себя. Ощущение физической неудовлетворённости, наконец, исчезло и я заказал три билета в зоопарк с помощью интернет-доставки, а также, договорился насчёт столика в баре-кафе отеля, в котором я остановился. Думаю, Джей и Айрин от мороженого после прогулки не откажутся.

В данный момент, я принадлежу себе, чувствую себя счастливым, но меня немного напрягают три пропущенных звонка от Кристиана Грея. Что могло ему понадобиться от меня сейчас, когда я за сотни километров от Сиэтла и, вроде бы, нигде не напортачил?

А, вот, десять пропущенных от сестрёнки – я, напротив, воспринял, как должное. Сначала, она ссориться со мной, а потом и дня без меня прожить не может. Вообще-то, в этом мы схожи. Мы особо связаны.

Отцу перезванивать я не решился, а вот переговорить с Фиби очень хотел. Недолго сомневаясь, я нажал «вызвать».

– Тед, почему ты не брал телефон? – едва набрав её номер, я услышал громкое «приветствие».

– И тебе привет, Фиби, – улыбаясь, произнёс я, – Я был занят. Хочешь извиниться?

– И не подумаю, нахал! Мне нужен номер телефона Макса Родригеса.

Что? И это после того, что я – «нахал»?

– Зачем тебе? – вопрос вылетел из моего рта на автомате.

– Тебя же не интересуют мои проблемы, помнишь?

Херня, зачем она так сильно меня бесит? Я сжал желваки от злости.

– «Не интересуют»? Серьёзно? – прошипел я, – Знаешь, иногда, ты совершенно не нуждаешься в моём мнении. Как, например, в тот момент, когда побежала в постель к Адаму Флинну. Меня просто колотит, понимаешь? Дорогуша, я не против, что у вас там шуры-муры и любовь до гроба, но я клянусь, что обязательно крупно врежу ему за тебя. Ясно? Именно так – твои проблемы меня «не интересуют», милая.

– Не трогай его, Тед!

– Он не попастенькая тётя, чтобы я его трогал. Я просто очень жёстко ему врежу.

Она что-то прорычала.

– Тед, просто дай мне то, что я хочу и мы отвалим друг от друга, раз ты не можешь нормально разговаривать.

– Ты готова услышать «нет»?

– Ты готов к возвращению в Сиэтл на самолёте через полчаса, а не завтра утром на своей новенькой Ауди?

Я, словно, окаменел. Это-то тут причём?

– О чём ты? – спросил я.

– О том, что папа злой, как чёрт из-за того, что не может тебе дозвониться. Он хочет уговорить тебя вернуться досрочно, а не в субботу к вечеру.

– Почему? Объясни толком, Фиби.

– Он говорил с директрисой школы. Ей пожаловался мистер Кальтц на то, что ты абсолютно забил на экономику, которую тебе, между прочим, сдавать надо. Она, в свою очередь, позвонила папе. А папа и так был почему-то расстроен, мама говорит, что это из-за проблем с договором Гриндэлльта. Я тоже так думаю, потому что сегодня вечером, папа пригласил их поужинать в ресторане.

Господи.

– Кого «их»?

– Грейсона и… И Дану.

Дана, опять, в Сиэтле?!

– И Дану?

– Да, Тед, со слухом проблемы?

– Нет, но… А я-то тут причём?

– Видимо, папочка горит желанием вас помирить, чтобы улучшить отношения с Грейсоном.

Неужели, я снова превращусь в марионетку, которую будут дёргая за ниточки, вести туда, куда выгодно «Grey Enterprise Holding»? Чёрта с два!

– Мы не ссорились. Мы не можем помириться. Мы… просто не можем иметь какие-либо отношения. Это не нужно ни мне, ни ей.

– Думаешь, ей не нужно, если она вернулась из Нью-Йорка в Сиэтл? В очередной раз, Тед! Она всегда возвращается. И, мне кажется, что этому виной ты, ты и ещё раз ты.

– Тогда, пусть она разочаруется. Я не приеду раньше, чем мы условились с отцом.

– Приедешь, Тедди, если я скажу папе, что выходила с тобой на связь…

– Ты этого не сделаешь, Фиби.

– Не сделаю, если ты дашь мне номер Макса Родригеса.

Я закатил глаза.

– Что за шантаж?

– Мой пакет опций и услуг не бесплатный, мистер Грей. Это не шантаж, это лишь цена вопроса.

Я с трудом перевёл дух. Для чего ей нужен номер Макса? Почти через секунду размышлений над заданным в мыслях вопросом, я нашёл ответ – Эва. Ну что за херня, а? Почему всем моим сёстрам нравятся только мои друзья, а я, точно, сваха?! Что за рок, чёрт побери?

Я с трудом перевёл дух. Делать нечего, Грей. Придётся поддаться.

– Хорошо, только не слишком забивай ему мозги своими планами по поводу празднования 16-летия мисс Эвы Грей.

– Ха, а ты сообразительный! – усмехается она.

– Под стать своей младшей вредной сестре.

– Почему это сразу «вредной»? Я твоя спасительница, иначе бы папа махнул волшебным «блэкберри», ты бы трансформировался в Брюса Уэйна, и, к вечеру, пребывал в смятении на торжественной трапезе посвящённой договору.

– Ты просто мать Тереза.

– Ну, мистер Грей, не перегибайте. Простой «спасительницы» – мне вполне достаточно.

– Я сочувствую твоему будущему мужу.

– Ты сочувствуешь Адаму Флинну? – рассмеялась она.

Надо же. Он уже ей руку и сердце предложил, или она сама это выдумала?

– А, ну, тогда, по делам ему будет, – усмехнулся я.

– Ладно, пока, папа приехал, мне надо собираться… Жду номер Макса СМС-кой.

– Хорошо, пока, – моё последнее слово и раствориться не успело, как она нажала «отбой».

Я послал ей номер Родригеса, а сам находился в самом настоящем дерьмовом замешательстве. Мне было чертовски не по себе. Неужели, это дело настолько выгодно, что отцу требуется «выжатая» из меня дружба с Даной? Интересно то, что даже мама не может повлиять на всё это стечение обстоятельств… От одной мысли, что мне придётся увидится с Даниэль лицом к лицу, я испытываю ужасный нервный свист в висках и головную боль. Это просто невыносимо. Почему деньги так действуют на людей? Я понимаю, благосостояние и всё прочее, но, ведь, и это имеет границы. Я знаю одно – мой отец не приемлет договор или контракт, где ему придётся делить с кем-то власть. Если договор Гриндэлльта его заинтересовал, значит ему предлагаются, помимо денег – новые «владения». Ещё один поток, где он может на полную мощь влиться в позицию сильных мира сего. Меня восхищает в отце то, что при такой мега-симпатии к власти, он не сходит с ума, а взаимодействует с ней рационально и дозировано. Не каждому доступен этот баланс: не опускающаяся до безумия жажда верховенства, а целесообразная, благоразумная гегемония. Видимо, папа не «шутил» с экономикой так, как это делаю я, раз научился этому контролю над собственной любовью к господству.

Уверен, что это далось ему непросто. Это тяжело – каждое утро дрессировать себя и, в итоге, превратиться в гранда в сфере бизнеса. Я нередко слушал, лицезрел и читал его интервью. Везде есть слова: труд, власть, успех. И нигде они не употребляются по отдельности. Он, словно, давит на факт того, что они неотрывно взаимозависимы. И, действительно, с этим трудно поспорить.

Я бросил взгляд на часы. У меня осталось ровно десять минут – и мы с Айрин увидимся. Я надел свой джинсовый пиджак, и, поправив воротник, надел солнечные очки. Сдав ключ на ресепшене внизу, я отправился к своему Ауди.

Опустив крышу, я выехал с паркинга отеля, и, едва вырулив, погнал на скорости 130 кмч к дому Айрин. Да, я превышал скорость, но мне срочно нужно было оказаться рядом с ней. Дорога была свободна, во всю шпарило рабочее время.

Если честно, я не знаю, как вести себя свободно сейчас, зная, что мои шаги вперёд уже кто-то продумывает. И этот кто-то – мой папа. Возможно, он делает это во благо. Чувствую, что Кристиан безусловно в этом уверен. Как только вот ему объяснить, что я сам хочу добиться блага для себя? Ведь никто лучше меня не знает, что я хочу от жизни.

Через девять с половиной минут, я, как и условился, прибыл к месту назначения. Не прошло и минуты, как бесподобная Айрин и радостный Джей вышли из дома, направляясь к моей машине. Моя красотка шла виляя своей умопомрачительной попкой, а её брат – мчался вприпрыжку. Он оказался у машины раньше сестры и запрыгнул на переднее сидение.

Так, спокойно Грей. Это просто ребёнок.

– Джей, с тем же энтузиазмом, займи место на заднем сидении. Уступи своей сестричке место, – проговорил я, и, с последним предложением перевёл взгляд на улыбающуюся Айрин.

Он кивнул, и перелез туда, куда я сказал. Детка заняла место рядом со мной, и пристегнувшись, попросила Джея сделать то же самое. Он послушался, а я, тем временем, наслаждался созерцанием самой красивой девушки в мире.

– Почему ты так смотришь? – вырывает меня из мыслей голос Айрин.

– Просто осознаю, как сильно я по тебе скучал, – шепчу я и целую её, зная, что здесь Джей, в щёчку.

– Я, конечно, понимаю у вас там любовь-морковь, большие планы, в которых нет меня, но давайте хотя бы доедем до зоопарка! – вмешался мальчик, и я усмехнулся, выезжая с подъездной дорожки.

– Джей, отдохни, – устало сказала Айрин, – Побереги силы и остроумие для зоопарка.