Текст книги "Мистер Грей младший (СИ)"
Автор книги: Каролина Янис
сообщить о нарушении
Текущая страница: 36 (всего у книги 52 страниц)
– Ну, а теперь, господа… Нам, и правда, пора к столу!
Все двинулись след за мамой и нами двумя, невольными виновниками торжества…
– Ты знаешь, – шепнул я Фиби, – Пройдёт сто лет, сто пятьдесят… Конечно, в нашей жизни будет много событий, праздников, вечеров, но я никогда не забуду, какой увидел тебя сейчас, моя пармская фиалка…
Фиби нежно улыбнулась, проведя рукой по моей щеке.
– Знаешь, почти то же самое, ты говорил мне два дня назад, после бутылки шампанского, выпитого на троих в компании с твоим вторым отцом…
– Нет, ну… Тогда, это был шок, потому что я ожидал увидеть монашку с косичками, а увидел женщину-вамп… А сейчас, я увидел верх совершенства. Верх существующей красоты, Фиби. Ты – новое чудо света, которое я буду рад открывать для себя снова и снова…
Я припал губами к её тонкой руке, и, под восхищённые вздохи толпы, повёл её к столу.
Около двух часов все поздравляли исключительно мою маму, хвалили её внешний вид, образ жизни, мышления, установленный порядок, контурность и чёткость её позиций. От меня не ушло то, что репортёры в основном фотографировали лишь нас с Фиби, а гости перешёптывались, глядя то на нас, то в свои тарелки. Оркестр неумолчно играл и я знал, что время постепенно движется к самому волнительному моменту вечера, помолвке, где, согласно закону жанра, я должен буду надеть кольцо на её палец… Теперь, навеки сделать её своей единственной.
– Адам, я не могу ничего есть, – шепнула мне на ухо Фиби, – На меня все смотрят…
– Привыкай, малышка, – прошептал я, – Ты такая красивая, что от тебя невозможно оторваться…
– Мы как молодожены, – улыбается она.
– Это репетиция, любимая, – подмигнул я.
– Господа, – торжественно произнёс Джон Флинн, встав изо стола и широко улыбаясь, – Сегодня особенный день. Не только потому, что это день рождения моей любимой жены, но и потому, что мы празднуем возвращение своего сына. Мы вновь обрели его. Но, по милости судьбы, мы обрели не только сына, но и дочь…
– А я обрёл сына, – заметил Кристиан, – Он, прошу заметить, тот ещё мальчуган…
Раздались одобрительные улыбки и смешки.
Анастейша застыла с улыбкой на лице. По сжатым губам Кристиана было видно, что миссис Грей надавила каблуком на его ногу.
– Расслабься, дорогая, – едва был уловим шёпот Кристиана, – Я вежлив, как учитель танцев. Он ведь входит в нашу семью… лишь образно. Он, ведь, не переедет жить к нам…
– Прекрати, Кристиан! – прошипела Ана.
– Так же, – громче заговорил Джон, – Я имею удовольствие представить вам человека, вернувшего Адама в семью. Мистер Стефан Криг.
Все зааплодировали моему второму отцу. Он немного покраснел, а я, радушно улыбаясь, подмигнул ему.
– Не слишком ли много представлений в один день? – услышал я язвительную реплику одного из гостей, – Боюсь, я всех не запомню. Надо было брать блокнот.
– И сегодня мы, – тем временем, продолжал отец, – в кругу самых дорогих и близких нам людей, объявляем о помолвке Адама Флинна и Фиби Грей.
Мы встали. Я нервно сжимал ювелирную, небольшую, но и не маленькую коробочку…
– Ну, Фиби, протягивай руку своему жениху! – подгонял её мой отец. Она залилась краской, часто моргая от волнения и тяжело дыша.
Она протянула руку, а я, повернул её ладонью вверх. Везде была тишина.
Казалось мне, что я слышал частый и порывистый стук сердца Фиби.
– Ну, что ты медлишь? – похлопав меня по плечу, сказал отец, – Сегодня помолвка!
Я смотрел Фиби в глаза и… не мог пошевелиться.
– Парень смущается! – разряжал обстановку мой отец, – Как-никак, а этого его первая помолвка!
– Дай Бог, чтобы была последняя! – весело желали гости, – Чтобы раз и на всю жизнь.
Кристиану, видимо, это не давало покоя.
– У него ничего не бывает на всю жизнь, – едко заметил Грей, – Он даже рождается и умирает несколько раз в жизни.
– Прекрати, – только и было слышно шипение Анастейши.
Святая женщина. Как она его терпит?
– Никто не слышит, дорогая, – заблуждаясь, прошептал Грей, – И потом, я думаю, что это навсегда. В конце концов, он не так уж и молод… Если вспомнить то время, когда он хотел жениться пять лет назад, то сейчас бы она уже была вдовой или разведённой, а так…
– Хватит! – не выдержала Ана, – Я пересяду от тебя на другой конец стола.
– Ладно. Молчу. Я молчу, довольна?
– Безумно!
Я улыбался, глядя ей в глаза. Я потерял счёт времени. И вот, я открыл коробку. Казалось, в этот момент вспыхнули все люстры над столом. Подготовились все фоторепортёры. Я достал из коробочки небольшой хрустальный самолётик, усыпанный алмазной россыпью… В зале раздались восхищённые вздохи. У этого самолётика даже были огоньки, вымощенные из сияющего, красного хрусталя…
– Что это? – восхищённо шепнула Фиби, она уже давно забыла, что в зале есть кто-то ещё, кроме нас…
Мы были одни друг у друга, не было момента прекраснее, волнующе и торжественнее в наших жизнях.
– Что это, Адам?
– Кажется, он хочет повесить это ей на шею, – заметил, естественно, Грей, – А я говорил, что ни одно потрясение не проходит бесследно. Так и будет звенеть у неё на шее.
– Кристиан, прошу тебя…
– Ана, дарить вместо кольца, в день помолвки самолёт – тебе не кажется, что это немного странно?..
– Грей, хватит! – шикнула Ана.
– Все эти годы я жил для тебя, душа моя, – начал я, кладя самолётик ей в руку, – Похожий самолёт забрал меня от тебя, похожий вернул меня к тебе и теперь, я хочу, чтобы он забрал нас двоих и счастье дождём обрушилось на нас… Потому, что у меня нет никого, дороже тебя…
Раздалась музыка венского вальса, так как, наверное, музыканты подумали, что я уже одел кольцо на её палец… Я вывел Фиби за руку в центр зала, поставил самолёт на пол и начал танцевать вместе с ней… Она смеялась, счастье искрилось в её сияющих глазах. Лёгкость, движение, полёт души и сердца, и, наконец… Самый долгожданный аккорд, и я делаю фуэте, позволяя ей прогнуться глубоко в спине… Шлейф её роскошного платья задевает хрупкий самолётик и он разбивается, искрами рассыпавшись на мелкие обломки.
– Боже мой! – срывается с губ с Фиби, оркестр прекращает игру, но я прошу продолжать играть.
Так было задумано…
Фиби, в непонимании, отстраняется от меня, спеша к осколкам.
– Адам, я… я разбила его, я… Я всё соберу, попытаюсь склеить…
Я опускаюсь на колени рядом с ней, и, замечаю, как её взгляд падает на изящное золотое кольцо, с камнем рубина в оправе бриллиантов.
– Адам, – шепчут её губы.
Я поднимаю кольцо и, аккуратно взяв её дрожащие, холодные пальцы надеваю его на безымянный палец. Вспышки фотографов, вздохи и поздравления… Всё для нас. Всё вокруг нас. Весь мир существует сейчас только для нас…
Мы продолжили наш танец сразу после того, как Фиби собрала осколки и убрала их в свою маленькую, фиалковую сумочку…
От моей Фиби исходил аромат свежести этих чудных цветов, её платье, было показано в танце во всей своей красе, и каждое па фокстрота, исполненное нами двумя, вызывало у гостей бурю эмоций…
– Мне так жалко этот самолётик, – шепнула мне на ухо Фиби, всхлипнув.
– Что ты, детка?.. Я подарю тебе много других самолётиков, не стоит плакать за этот… Он лишь доставил тебе моё сердце и навсегда связал меня с тобой. Только и всего, – я поцеловал её влажную от слёз щёчку, провёл кончиком носа по шёлковой коже, вдыхая её прекрасный аромат.
– Я люблю тебя, – прошептала она.
В эту секунду мне так захотелось поцеловать её… Это острое желание обожгло все нервные связки моей души, но я держался изо всех сил. Держался, как мог.
Люди обосновались в кольцо вокруг нас, аплодировали нам. Я целовал её пальцы, молясь внутри, и благодаря Бога за это счастье, ниспосланное мне.
Вдруг, послышался гул…
– Что это? – спросила Фиби.
Я непонимающе смотрел ей в глаза, потому что не моей виной был вызван этот шум….
– Это мой сюрприз! – ответил Стефан, – Прошу на веранду, господа.
След за нами, народ высыпал на назначенное место… В небе я увидел до боли знакомый мне, маленький, белый лайнер, когда-то унёсший меня от родных берегов в новую жизнь… Сверху вниз сбросили верёвочную лестницу – и, тогда, цветы салюта стали рассыпаться в ночном небе, даря немыслимое количество восторга и кутежи положительных эмоций… Все ахнули, когда с высоты начал спускаться итальянский повар, в белоснежном костюме, и держащий в руках метровый белый торт, украшенный кондитерскими сиреневыми ветвями… Когда Стефан принял торт, он передал его нам, а фейерверк – неумолчно гремел и расцветал в ночной синеве. Повар спустился к нам, все пожимали ему руку, видимо, он довольно известный кондитер… Позже, из самолёта, на канатах спустили огромный плакат с нашей с Фиби фотографией…
– Боже! Как я счастлива! Я самая счастливая, Адам, – прокричала мне Фиби, пытаясь заглушить зависший в воздухе самолёт.
– Это я самый счастливый…. Мне досталась ты. Именно ты. Ты не поверишь, но, мне кажется, что сердце во мне сейчас разобьётся… Ты будешь моей женой, Фиби. Я же сказал, что пройду через всё… Даже через смерть. Ради тебя…
Из глаз Фиби брызнули слёзы, она прижалась ко мне так, точно во мне была вся её жизнь. И я понял, что это действительно так. Я никогда не буду оставлять её. Ни за что. Всё, что я когда-либо делал, я делал для неё. Назло всем Кристианам Греям, я буду для неё лучшим мужем. Тем, который будет ценить её превыше всего… Тем, кто всегда найдёт выход и даже найдёт кислород в далёком космосе. Я не чувствую к ней ничего, кроме любви.
Она внутри меня. Она – второй я.
========== Forward into the past ==========
Теодор
– Ну, а теперь… Последний вопрос, мистер Грей, – декан моего факультета поднял свои чёрные, острые глаза. Его лицо украсила ухмылка.
На протяжении пяти лет, я являюсь его лучшим студентом. Но, увы, это не избавляет меня от обязанностей, а только лишь добавляет их. Моя дипломная работа, уверен, защищена на «отлично», все нервы позади. Осталось ответить на последний дополнительный вопрос мистера Нельсона – и диплом в кармане.
– Кем была разработана трёхсекторная модель экономики или, проще, теория секторов?
В аудитории воцарилась такая вакуумная тишина, что, казалось, можно было услышать муху, пролетающую неподалёку от потолка. Студенты, прищурившись, вытаскивали из меня органы испытывающим взглядом. Кен Ро крепко сжимал пальцы в кулаки, держа их у подбородка. Девушки-студентки приоткрыли рты, в ожидании моего очередного ответа. Мне так и хотелось, чтобы майские жуки отправились искать приключения, пролетев через их глотку.
– Модель была разработана Аланом Фишерем, Колином Кларком и Жаном Фурастье, – отточено произнёс я.
Профессор улыбнулся.
– Поздравляю вас, мистер Грей. Свой красный диплом вы заслужили, могу вас уверить.
Ребята зааплодировали мне. Я чувствовал себя, мягко сказать, слишком гениальным, чтобы размениваться улыбками с папенькиными дочурками и сыночками, попавшими сюда по воле роковых долларов.
Я протянул руку Генри Нельсону, он пожал её, позже, вложил зачётку. Я уже хотел было занять своё место, чтобы поддержать Кена, как профессор остановил меня на полпути:
– Нет, дорогой мой, – произнёс он, – Вы свободны. Я не хочу, чтобы вы смущали студентов обширностью познаний и мешали им отвечать, понимая, как телепат их мысли, просящие у вас им подсказку. Поэтому, я вынужден просить вас покинуть аудиторию.
Я посмотрел на Кена, улыбающегося мне. Я тоже хотел быть опорой для него, смотреть, как он защищается, но… Этому не бывать.
– Конечно, мистер Нельсон, – удручённо кивнул я, – До свидания.
– До скорой встречи. Обещаю не мучить Кенджи, – усмехнулся он мне, а затем, перевёл взгляд на одного из самых лучших моих друзей, – Кстати. Мистер Ро, защищайтесь.
– Удачи! – пожелал я.
– Грей, иди, гуляй, – поторопил меня профессор.
Повернувшись к нему спиной, я закатил глаза, поспешно выходя из аудитории.
Внутри, я был безумно горд за себя. Наконец-то, я это сделал! Я это сделал, чёрт возьми. Через неделю выпускной, наступит новый этап в моей жизни. Скоро я перестану быть ресторанным пианистом, буду заниматься делом, соответствующим моей специальности. Иначе, для чего я тогда учился? Чтобы до конца жизни играть для высокооплачиваемых пьяниц и обжор из светского общества?.. «Сливки». Кажется, это как-то так называется?.. Если и так, то только испорченные.
Включив iPhone, обнаруживаю СМС-сообщение от Мэйсона:
«Поздравляю с защитой диплома!.. (Я просто знаю, что ты всё защитишь и прочтёшь моё сообщение только тогда, когда всё будет позади) Думаю, лучшей наградой для тебя будет одна… шокирующая, потрясающая новость в Таймс. Смотри, не падай в обморок»
Я улыбнулся этому сообщению и, написав слова благодарности, заинтригованный вышел из универа, чтобы поскорее обнаружить киоск и выполнить просьбу Мэйса.
На территории университета – считай, в пяти метрах от ворот, огораживающих кампус, расположился целый торговый центр. К счастью, вовсе не обязательно входить в него, чтобы купить газету или журнал. Милые первокурсницы, старающиеся подработать, продают журналы и газеты прямо на ходу. Сейчас, мне повезло так, что даже дорогу переходить не пришлось.
Улыбчивая, симпатичная брюнетка с сумкой через плечо, наполненной журналами и газетами шла мне навстречу.
– Простите, – вежливо попросил я, остановив её.
Яркие карие глазки заблестели, любопытно и восторженно оглядывая меня. Я ухмыльнулся, вглядываясь в лицо, восхищённое моей внешностью.
– Это, вы… точно мне? – задыхаясь, пробормотала она.
– А почему бы и нет? – улыбнулся я, – Я бы хотел приобрести журнал, если… Если, конечно, всё это великолепие принадлежит не вам, – я указал подбородком на её сумку.
Она широко улыбнулась, проводя пальцами правой руки сквозь гущу тёмных волос – от корней и до самых кончиков. Хорошая попытка флирта. И улыбка довольно… Довольно приятная.
– Ах, конечно… Я забыла, что помимо того, что девушка, я ещё и ходячий киоск, – усмехнулась она, – Что хочешь приобрести? – любезно улыбнулась брюнетка.
– Мне самый свежий Таймс, – подмигнул я.
Она укусила губу, сдерживая счастливую улыбку. Затем, полезла в сумку и ловко достало то, что мне требовалось. Я достал из бумажника купюру и передал ей. Когда она полезла за сдачей, я остановил её:
– Это чаевые. Оставь себе.
– Не слишком щедро? – изогнула она бровь.
– Как раз так, как нужно, – милая девушка улыбнулась шире, и, освещая своей улыбкой весь университетский кампус, последовала дальше.
Может, не стоит отпускать такую попастенькую симпатяшку?
– Подожди, – попросил я, желая сэкономить время на поиск девушки на сегодняшнюю ночь.
Мне не хотелось, чтобы ко мне подкатывали в ресторане. Хочу более ощутимого разнообразия. В честь окончания университета, я могу позволить себе подобную роскошь. Девушки, с которыми знакомишься на улице – обычно самые безбашенные в постели.
– Это тоже мне? – обернулась крошка.
– Именно. Я бы хотел узнать, каким именем обладает такая кареглазая прелесть. Скажешь, если не секрет?
Маленькая, худенькая первокурсница-недотрога покраснела бледно-розовым, и, смущённо улыбаясь, произнесла:
– Меня зовут Энжел.
– И неспроста, – решив превратить её в лужицу, произнёс я, – У тебя такие длинные ресницы, – я подошёл к ней немного ближе, чтобы говорить тише и быть уверенным, что она смотрит в мои глаза, – Это большой плюс, Энжел.
– Ты умеешь делать комплименты, – улыбнулась она, – Это тоже большой плюс…
– Мужчина, не умеющий делать комплименты настолько притягательной особе – не мужчина вовсе, – продолжал я.
Красотка рассмеялась, убирая тонкую прядь тёмных, пышных волос за ухо.
– Что же тебе нужно, мужчина? – выгнула она бровь.
– Ты даже не спросишь моего имени? – ухмыльнулся я.
– Зачем? – вкрадчиво спросила брюнетка, – Ты планируешь продолжить наше знакомство?..
– Я ничего не планирую. Я действую здесь и сейчас. А моё имя… Ты же должна выкрикивать что-то во время оргазма?
Она открыла в шоке рот и, пытаясь изобразить негодование, нахмурилась.
– Да ты, оказывается, не только галантный обольститель, но ещё и хам?
– В точку, – улыбнулся я.
– Знаешь, я… Я не завязываю серьёзные отношения на улице.
– В этом мы с тобой похожи. Правда у меня… Вообще, с отношениями, а-ля – «любовь на века» покончено, – я беззаботно растянул губы в улыбке.
Она подошла ко мне совсем близко, и, нежно улыбаясь, провела рукой по моей щеке.
– Одна ночь? – спросила она.
– Одна ночь, – подтвердил я, – Я буду ждать тебя на главной набережной Мичиган, в восемь. О`кей?
– Я не опоздаю.
Энжел подмигнула мне, и, обольщённая, с высокой самооценкой и прямой спиной, виляя лучшей частью своего тела, отправилась дальше. Я знал, что это будет просто. Дорогой костюм, фирменная улыбка и правильно поставленный голос – всегда превращают меня в колдуна, способного завести любую девушку.
Решив выпить чашку кофе за чтением Таймса, я отправился на парковку, к своей шикарной тачке – Porsche Carrera. Заняв водительское место, и, бросив журнал на сидение рядом с собой, я стартовал прямиком к знаменитой кофейне. iPhone дал о себе знать на первых минутах езды по заполненным, застроенным улицам.
– Макс, – поприветствовал я новоиспечённого мужа.
Только с Максом могла произойти подобная дребедень – внеплановая свадьба, без мальчишника, за чужой счёт и даже с кольцом на размер меньше. Мировой лузер – это призвание. Мой бедный друг… Он не хотел, чтобы мы с Мэйсом переезжали, но, признаться, я уже давно хотел это сделать. Получив свой первый выигрыш в казино, я не смог удержаться и не купить себе квартиру в лучшем районе Чикаго. Место дислокации ближайшие годы я менять не собираюсь. Во-первых, потому, что для любой карьеры здесь отличное поле старта; во-вторых, я полюбил Чикаго и считаю это вторым родным городом.
Все эти пять лет я не уходил из квартиры Макса потому, что не хотел его обидеть. Мы прекрасно ладили… Студенческие годы – были той порой в наших жизнях, а которой хочется, но и, в то ж время – стыдно вспоминать.
Сейчас – мой переезд был необходим Максу. У него, теперь, своя семья. Не знаю почему, но мне трудно находиться рядом с ними. Они рассказали мне о том, что Фиби вернулась домой из монастыря, что мама скучает, а отец… выглядит несчастно и болезненно. Я знаю одно: я не могу вернуться. И самое главное – не хочу. Находиться так близко с незабываемым прошлым – вершина мук. Я не хочу на это подписываться.
Мэйсу я предложил переехать к себе, но он напомнил, что снимает квартиру для встреч со своими подружками. «Там я перекантуюсь до защиты диплома», – сказал он, – «А потом, меня ждёт Северная Канада. Отец сказал, что там нужны молодые и способные учёные. Я в этой категории не проигрываю».
У нас у всех целая жизнь впереди. И я хочу этой новой жизни. Хочу быть как можно дальше от прошлого.
– Тео, ты читал Таймс? Эва тут в припадке прыгает, – смеётся Родригес.
Да что там такое, чёрт побери?
– Нет, не читал, – сказал я, нервно окидывая взглядом «дорожный запор», – Кстати, Мэйс тебя опередил насчёт этой новости. Я уже купил журнал. Надеюсь, через час я остановлюсь у какого-нибудь кафе и, наедине с собой и с чашкой кофе, отпраздную красный диплом, зачитываясь…
– Что?!.. Уже защитился? Грей, брат, мои поздравления, – восхищённо желал Макс.
– Спасибо, старина, – ухмыльнулся я, – А у тебя как дела в этом плане?
– Завтра буду отстаивать свою учёную степень. Для дипломной работы взял тему «Дом моды Шанель». Буду рассказывать о собственном опыте, Джеки прислала мне фотографии, уже пущенные по журналам и в рекламу. Она сказала, что, возможно, мне скоро предложат контракт, для работы именно с ними, – я слышал гордость и радость в словах Макса.
– Я рад за тебя, – искренне произнёс я, – После вручения диплома обязательно закатим вечеринку. Можно у меня на квартире. Хочу напиться так, чтобы искры из глаз сыпались.
– У меня искры ещё не кончились, после обмыва нашей с Эвой свадьбы. Грей, ты козёл, что предложил это тогда!.. Четыре литра бурбона на четверых – это жёстко, – рассмеялся он.
– Свадьба свадьбой. Всё я сделал правильно, – улыбнулся я, – А диплом – это диплом. Мы больше не студенты, Макс. Мы взрослые дядьки.
– Это ты загнул, – усмехнулся он.
Я широко улыбнулся.
– Может, ты сам расскажешь мне, что в Таймс?.. Я знаю, что ты хочешь объявить это лично.
– Хорошо, Грей. Я скажу, – он сделал небольшую паузу, – Я понимаю, что ты… не хочешь возвращаться в Сиэтл не под каким предлогом и, даже то, что твоя сестра вернулась из монастыря на тебя совсем не повлияло, но… В Таймс написали о помолвке Фиби Грей и Адама Флинна. Там их фотография. Эва тут рыдала, кричала, пела, уже с Фиби созванивалась. Они хотят сыграть свадьбу восьмого июля. В твой день рождения. Флинн жив, понимаешь?.. Даже невозможное – возможно, Грей. Я думаю, что будет свинством, если ты не придёшь на свадьбу родной сестры. Нас всех пригласили. И тебя в первую очередь.
Я сидел как памятник, недвижимо. В горле моём собрался ком; какой-то жёсткий, отбивающий самые сильные удары – слой моей сердечной брони стал опадать, точно его сорвало. Содрало. Я не мог уловить – реальность ли это на самом деле. Лишь когда я услышал, что мне сигналят, что меня матерят… Когда я заметил, что «пробка» рассосалась – я дал по газам.
– Грей, ты живой? – в сознание пробрался голос Макса.
– Живой… Где носило этого сукиного сына пять лет? – не выдержал я, – Моя несчастная сестра… Я так хочу в Сиэтл.
– Поздравить Фиби? – с надеждой спросил Макс.
– Убить Адама. А затем, посмотреть, как этот грёбаный феникс воскреснет, – прошипел я.
– Ну, Грей. Мы же ничего не знаем. Мы не можем судить… Ты ведь тоже исчез из родительского дома…
– Поправочка: меня выгнали, – перебил я, – И всем, абсолютно всем было плевать: жив я или умер. А за Адама… За этого козла молилась Фиби. И всё это время – она любила его. Он мог проявить сострадание к ней.
– Но Адама тоже выгнали. Твой отец, между прочим.
– Кристиан Грей в этом деле мастер, – выплюнул я, – Ладно, я просто погорячился. Свадьбу я посетить не против, но… Но до этого праздника ещё месяц и семь дней. Чикаго я, пока что, покидать не собираюсь. Спасибо, что сообщил.
– Да не за что, – я слышал в его голосе тёплую улыбку и, сквозную, некую недосказанность…
Он не прекращал разговора.
– Макс? Ты хочешь что-то сказать мне? – спросил я.
– Да, – тихо произнёс он, – Грей, у тебя всё будет классно. Возможно, сейчас, ты мне не поверишь, но… Но это так. Ты хочешь быть слишком жёстким, тебя сделали таким, но внутри… Я уверен, что внутри ты тот самый идиот, бьющий ногу о стену и вытаскивающий незнакомца из обезьянника. Человек, который всегда настоящий. Как долго ты сможешь жить так, закрываясь? Скрывая самого себя? И стоит ли оно того?..
– Макс, – остановил я, – Я понимаю, ты очень… очень хорошо меня знаешь и поэтому, вправе делать выводы обо мне. Но я такой, какой есть. Я стал тем, кем должен был стать. Во мне закалялась сталь, я долго терпел и устанавливал программу нового себя. Прошлого не вернёшь. Никогда не будет, как было и… Если своими пожеланиями ты намекаешь на то, что я… что у нас что-то может быть с блондинкой, которая превратила меня в камень, то… Ты ошибаешься. Даже в мыслях об этом, ты ошибаешься. Она счастлива, я уверен. Она свободолюбива и… она всё решила сама. И я не хочу больше говорить об этом. Никогда не говори со мной об этом, – что-то внутри меня дрогнуло, заставляя прорычать последнее предложение.
Я сбросил вызов, кинул iPhone в бардачок. Что это со мной, чёрт возьми? Сколько раз я заклинал себя не говорить о ней, не думать о ней, не вспоминать её?.. Почему всё так? Прошёл не месяц, не год, не два… Прошло грёбаных пять лет! Она, наверняка, не помнит обо мне. Мы ни разу не встречались с ней. Последний раз я видел её два года назад, в фильме известного, голливудского режиссёра… Роль была не велика – массовка, она просто танцевала. Сначала, я думал, что мне померещилось, но потом… В титрах, под надписью «хореограф-постановщик» – было её имя. Я несколько раз пересматривал эти десять минут из полуторачасового фильма, по приходу домой. Когда я понял, что во мне ничего не гаснет, что время не лечит, а калечит, что любовь и боль – синонимы, что эти недуги неизлечимы, я решил, что не буду больше себя насиловать. Я не хочу любить её, не хочу. Я хочу, чтобы меня ударили по голове и её имя, вместе со всей памятью о ней исчезло из моей жизни. Не мешало мне дышать. Господи, это всё трудно. Это очень, очень трудно.
Мой воспалённый мозг начал разряжаться, когда я достиг кафетерия и вдыхал аромат капучино с корицей. На столе, рядом с чашкой лежал Таймс. Пролистав несколько страниц, я почти сразу нашёл колонку: «Светская помолвка: дочь Кристиана Грея и «Арман Криг». Вчитываться я не стал, а вот фотографии рассматривал с интересом. Фиби очень красива… И эта красота в ней уже не девичья, а женская. Адама-Армана я бы не узнал, встретив на улице. Как резко, вдруг, изменилась вся моя жизнь… Неужели, я тоже неузнаваем? Поэтому, Макс так переживает?
Я отодвинул глянцевый журнал от себя. Сделав глоток кофе, я стал рассматривать людей за большим окном, которые куда-то двигались, шли, для чего-то и для какого-то жили… Лето ещё не успело вступить в свои права, а девушки уже избавились от посторонней одежды. Скоро все разъедутся на каникулы, кого-то ждёт отпуск. Скоро, этот город-механизм, подгоняемый ветрами, немного опустеет. Как и я, когда-то, опустел… Внутри.
– Теодор Грей? – я слышу чей-то голос, вынуждающий меня оторвать взгляд от созерцания беспросветного движения пешеходов.
На секунду, моё лицо каменеет, а затем… Неосознанная радость заполняет меня изнутри. Даниэль. Господи. Она ли это?!..
– Дана? – хмурю брови я.
Девушка часто кивает, и я, поднимаясь с тёплого кожаного дивана, иду ей навстречу, открывая свои объятия.
– Грей! – стонет она радостно, зажимая меня, – Сколько лет, сколько зим?
Я немного отстраняюсь, чтобы изучить её глазами. Она очень похорошела, хотя… Она никогда не была уродиной. Тёмные волосы слегка осветлены на концах, глаза ярко блестят. Да, она прелесть. Пожалуй, нужно будет включить её в список девушек, с которыми возможно разделить постель на одну ночь.
– Ну, точно, не меньше пяти, – ухмыльнулся я, – Ты прекрасно выглядишь, Дана.
– Как и ты! Я долго стояла и смотрела, пытаясь понять: ты или нет, а потом… Просто решила попробовать позвать тебя. Такой мэн. Щетина – секси, – она провела рукой по моей щеке, ведя пальцы к подбородку.
Мой взгляд тем временем спустился с её лица на шею, немного дальше – на грудь. Выросла. И это заметно. Не желая казаться озабоченным, я вновь вернул глаза на её лицо.
– Ты так… изменилась, – произнёс я.
– Надеюсь, что к лучшему, – слабо улыбнулась она.
– Я тоже надеюсь, – я рассмеялся.
– Грей! – она стукнула меня в плечо, негодуя, но веселясь.
– Какими судьбами в Чикаго? – спросил я, предложив ей выпить со мной чашку кофе и поболтать.
– С понедельника я работаю секретарём генерального директора телекоммуникационный корпорации «Leo-Way». Я, ведь, училась в Гарварде. Бизнес и менеджмент.
– Как хотел папа? – выгибаю бровь я.
– Именно, – кивает Дана, – Он хотел засунуть меня в свою компанию, но я сказала, что работу я найду себе сама. Он был согласен с этим, – она убрала прядь волос за ухо, глубоко вдохнув.
Интересно, а знает ли она… о договоре наших отцов? Я бы хотел это узнать, но не сейчас… И не здесь. Возможно, лёжа на полу, после шумного, грязного секса. Может, к чёрту ту незнакомку?..
– Ты занята вечером? – тихо спросил я.
Дана подняла на меня свои чистые глаза, которые говорили только одно: «для тебя я свободна».
– Вообще-то, да… Я только переехала, у меня в квартире хаос.
– Он никуда не денется.
– Вот именно, – она сделала глоток своего латте, – Поэтому, я должна сама от него избавиться.
Когда она поставила чашку на блюдце, её матовые губы, из которых – на верхней – осталась лёгкая пенка, приоткрылись – она уловила мой взгляд. Я поместил в него желание, смешенное с голодом. Все женщины текут, когда на них так смотришь. Моя ладонь легла на её щёку, а большой палец очертил контур верхней губы, снимая пену.
– Ты немного испачкалась, – тихо прохрипел я, – Я всё исправил.
– На тебя можно положиться, – заманчиво улыбнулась она.
– Естественно.
***
Грубо придавив её к стене, я стягиваю с себя галстук и рубашку, сводя её к нулю поцелуями. Даниэль часто дышит, я слышу, я прекрасно чувствую её пульс и температуру тела, мгновенно поднявшуюся и сулящую лихорадочный жар. Мои брюки, туфли, её джинсы и обувь, мы теряем всё на ходу, а я проталкиваю её к дивану в гостиной. Мой язык ласкает её грудь, шею… Привычно, со всей своей возможной сноровкой я сжимаю её тело руками, глажу его и вдыхаю её запах. Вдохи, выдохи, стоны. Вдохи, выдохи, стоны. Нет слов. Ничего нет. Ничего не чувствую, кроме секса, кроме желания скорейшей разрядки.
Упав на диван, я смотрю, как она снимает с себя белую свободную майку. Я не понимаю, как она успела лишиться лифчика… Но эти сиськи. Они заставляют заткнуть все мысли и грубо отыметь её. Увалив её под себя на диване, я начал резко трахать её, посасывая её объёмную грудь.
– Тед! – крик с её губ част и глух, я просто грубо врезаюсь в неё, просто вырубаю сознание.
Наши тела сплетены руками и ногами; её волосы свисают вниз. Её голова стукается о жёсткий подлокотник дивана, но эта боль и страсть, это наслаждение украшают её лицо. Она стала прекрасной молодой женщиной, вся её фигура, голос – всё изменилось… И грудь. И её грудь.
Секс, который ничего не обещает… Секс, страсть и порок – это трио, играющие с нами эту невероятную игру, погружающую нас в самое жерло разврата, превращали нас в сумасшедших. Скучавшие – я по прошлому, она – по мне – мы нашли идеальное применение своей скуке. Мы потеряли счёт времени, мы потеряли головы, мы ничего не хотели, кроме как доставить друг другу удовольствие.
До самой поздней ночи мы вытворяли то, что остаётся за кадром: я трахал её сзади, наблюдая за прозрачными, мелкими капельками пота, покрывающими её спину и стягивал волосы в кулак, оттягивая её голову назад. Каждый её стон – был вызван моим жёстким шлепком по заднице, мы упали с дивана на пол, и, в кривой позе, – нога закинутая на ногу – продолжали трахать друг друга. Я хотел этого… Я хотел потерять душу, мозги, всё, что наводило меня на мысли о той, которая уже и думать обо мне забыла, но… Мне с трудом давалось кончить. Вернее не давалось, пока я не зажмуривал глаза – плотно-плотно – и не представлял под собой Айрин. Я молился внутри, чтобы не закричать её имя… Когда я, в очередной раз, был совсем близок, я жёстко укусил её в плечо, скользя зубами вниз. Мои пальцы сжимали её тело яростно, зубы драли кожу, сердце выбивало во мне… Мы просто достигали высший точки. Мы задыхались, мы убивали друг друга сексом.
