Текст книги "Мистер Грей младший (СИ)"
Автор книги: Каролина Янис
сообщить о нарушении
Текущая страница: 39 (всего у книги 52 страниц)
И вот, я увидел гордую, знакомую до боли спину. Грозную спину своего отца. Я узнал бы эту спину из сотни других. Сколько раз, когда я нашкодил, он разворачивался ко мне своим тылом!.. Ещё со школы, я знал эту его привычку. Это был его любимый приём: он встречал вас спиной, потом резко, на пятках поворачивался и выстреливал – глаза в глаза. Сейчас, он сделает тоже самое. Но уже не получится запугать меня этим, отец.
Поворот.
– О, Господи! – схватился за сердце отец, – Ты как палач, весь в красном, – оглядев меня, заключил он.
Палач? Ох, мистер Грей, в каждой шутке есть доля правды.
– Я ждал сына, а пришёл…
– Я просто очень воинственен, отец, – ухмыльнулся я.
– Очень рад, – сухо бросил Кристиан Грей, – Но только почему на свадьбе?
– Да так, – махнул я рукой, – Чтоб никто не сглазил.
– Ты считаешь, тебя могут сглазить?
– А —то нет?.. – поднял брови я, – Быть сыном Кристиана Грея. Это, знаете ли, ещё та мигрень…
– Вот наглец, – плюнул он, – Знаешь, твоя мать была права двадцать лет назад. Нужно было отдать тебя на балет.
– А ты не замечал здесь моей., – я решил сменить тему, но он перебил меня.
– Твоей?.. Есть какая-то идиотка, которая бегает за тобой повсюду? Из Чикаго о тебе поступали такие известия… Говорили, что ты неделю жил с афро-американкой. Это правда?
– Папа, почему это тебя так интересует? Ты не жил с афро-американкой? – вспылил я.
– Прекрати, как ты разговариваешь с отцом?!
– Ну, я же всегда был занозой в твоей заднице, – пожал плечами я, – Не так ли, папа?
– Так ли! Я хотел сделать из тебя достойного человека, мужчину. От тебя стонали все репетиторы, ты был невыносимым опоздуном!
– Ну, что ты, папа? Ты ведь сам продлевал им мучения, каждый раз удваивая им плату, когда они жаловались на меня.
– Наглец!
– Сейчас не об этом… И всё равно, я чертовски рад видеть тебя, отец.
– Рад? – недоверчиво спросил он.
– Конечно. Тебя. И живым.
– Хам, – бросил Кристиан.
– Ты превратно меня понял, отец, – почтительно произнёс я, – Я сказал это ни к тому. Просто, мы живём в такое непростое время… Я, ведь, тоже мог погибнуть, – я вспомнил бандитские бои в Чикаго.
– Ты попадал в аварию? – спросил отец.
– Нет. Не только, – я вспомнил своё пьяное вождение, – В Чикаго случались перестрелки, а я мальчик слишком большой и самостоятельный, чтобы искать девичье одеяло, чтобы там спрятаться, знаешь ли…
– Я рад тебя видеть, Тед, – сказал он, – Несмотря ни на что, рад… Все мои дети пока дома. И я счастлив.
– Пап, я думал… если бы у тебя была ещё одна Фиби и ещё один Теодор, ты был бы так же., – я запнулся, – Обходителен?
– Представь себе – да. Я не меняю своих принципов. Мой главный принцип – не менять своих принципов. И тебе я советую подумать об этом, Теодор. Очень советую.
– Времена меняются, – сказал я.
– Ни черта не меняется, – огрызнулся он, – Человек всегда хочет жрать, отдыхать и путешествовать. И ничего не меняется. Меняются только декорации. Не забудь поздороваться с мамочкой. Я уже устал здесь ошиваться. Толпа, суматоха, это мне нравится всё меньше и меньше…
Он быстрыми шагами зашагал в сторону зимнего сада. Я пристально смотрел на него, уходящего всё дальше и дальше от меня.
Как мало ты знаешь сейчас обо мне, папа. Как мало знаешь.
– Тедди! – я услышал тёплый, бархатный голосок бабушки и обернулся.
Это была чудная, милая женщина с карими глазами. Элегантная, пожилая, но ухоженная, как бутон майской розы. Как же я люблю её!
– Бабуля! – протянул я, открывая для неё объятия, – Бабушка Грейс…
– Мой милый мальчик! Мой мальчик! – восклицала она, – С днём рождения, мой дорогой!..
– Ты, наверное, единственная, после мамы и Даны, кто не забыл об этом.
– О, Кристиан просто волнуется, у любимой дочурки свадьба! – нашла оправдания для своего мальчика Грейс, – Уверена, он всё прекрасно помнит!.. А кто такая Дана? – спросила она.
– Дана… Она моя невеста, ба, – прошептал я ей на ухо, – Но пока, об этом даже родители не знают. Я всё скажу им сам.
– Хорошо, – кивнула она, – Тогда, мой подарок будет более, чем кстати.
Она широко улыбнулась, сердце моё, почему-то похолодело. Она достала маленькую, старую ювелирную коробочку из сумочки, дрожащими руками открыла.
– Это кольцо твоей, – она нахмурила брови, – дважды прабабушки… Его передают младшему внуку. Мой младший внук – ты… Одень его на палец той, которая вызывает всю любовь, что есть в твоём сердце. Своей невесте…
Я подумал о том, что никогда не смогу надеть это кольцо на Дану. Никогда не смогу…
– Что с тобой? – спросила бабушка.
– Ничего, я…
– Возьми кольцо. И подари его той, кто навсегда завладела твоим сердцем, Тео… Ты помнишь, что говорил тебе твой прадед?..
– Помню. Конечно, – шепнул я, – Пока я люблю и любим… я никогда не буду один.
– Вот, – кивнула она, – Помни это. Всегда.
Кристиан
Этот дом, точно, ожил. Да так ожил, что уже утомил.
Покоя мне не давал и недавний разговор с сыном, его взгляд, его манера смотреть прямо в глаза и загонять в тупик острыми фразами. Но пуще моя усталость выразилась в ногах – жмут ботинки, новые и подаренные нашим с Аной разлюбезным зятем. Я скидывал всё на новизну, хотя мне хотелось отметелить этого подносителя даров хорошенько. Вон, кстати, и он. Скалится, со всеми здоровается исключительно за руку и сияет, как золотая монета.
Придурок. Наслаждается своей победой.
Мысленно плюнув, я решил уединиться в небольшой, отделённой от посторонних глаз комнатке, находящейся на зимней веранде, чтобы выпить чашку чёрного чая. Хотя, я бы не отказался от чего-нибудь покрепче. Так бы и заливал горе.
«Как хорошо смотреть на этих нарядных кукол через стекло, а самому снять обувь, спокойно вздохнуть и насладиться чаем», – подумал я, усевшись на удобном низком кресле. Вскоре, я заметил увеселяющую воображение и глаза картину: Анастейша.
Мечется и ищет меня. Хоть бы этот, приставленный ко мне дурак-лакей не проболтался, что я здесь коротаю свой досуг и никого не хочу видеть. «Цок-цок-цок», – по лестнице, – «Цок-цок-цок».
Какого было моё разочарование, когда я понял, что она искала вовсе не меня. Я, буквально, поперхнулся чаем. Откуда здесь двадцать детей?.. И все, поголовно – девочки. Анастейша вела их в комнату наверху, беседуя с кем-то по телефону. Комнаты им не хватит. У них полно огромных пакетов с костюмами… Это что, маскарад?.. А, точно! Это же эти «ангелочки», о которых Фиби все уши мне прожужжала. Анастейша, видимо, ведёт их на южную мансарду, так как там располагается мой личный спортивный зал, ибо в другой комнате они не уместятся.
Она пропала вместе с ними надолго. Чёрт возьми! Да она забыла обо мне!.. «Ну и хорошо. Теперь, нарочно не выйду отсюда» – ворчал я про себя.
Не прошло и полминуты с моего умозаключения, как она сбежала по лестнице. И опять мимо меня. Царевна лебедь – в этом платье, она порхает, как птица и совершенно забыла о муже. Вскоре, я заметил, как она заговорила с очень красивой девушкой… «Приятный цвет платья», – одобрил я про себя, – «Не то, что эти мымры… Разоделись папуасами. На минуту онемеешь – а потом, не знаешь, куда деть глаза».
Кто это?.. Память подкидывала варианты имён, но разум ни с одним не был согласен. Очень знакомое лицо. Яркое, броское…
Господи. Что с моей памятью?!.. Это Даниэль.
Я уже наслышан о том, что она чрезвычайно остро понимает в бизнесе. Подумать только! Такая красотка, да ещё и умная… А я хотел женить на ней Теодора!.. Видимо, правильно, что оборвалось. Если бы всё получилось – то Дана отшвырнула бы этого дурака через год совместного проживания.
Кроме прочего, срок контракта прошёл. Можно этими бумагами, которые я, идиот, лелеял, вытирать зад.
Интересно, нашла ли она себе жениха?
– Анастейша! Ана! – позвал я миссис Грей, уже переговорившую с Даной, и, даже на ходу – без конца и со всеми щебечущую.
– Что, дорогой? – она приоткрыла дверь, медленно вплывая, подобно ладье в своём бешено дорогом кремовом платье, – Не кричи так. Ты не в поле. Если тебе что-то нужно, ты бы мог позвать Тома.
– Больше слуге делать нечего, – недовольно пробурчал я, – Он и так с ног сбился, да ещё и за тобой бегай. Спроси у Даниэль, будь любезна, не вышла ли она замуж?
– Я поняла по её намёкам, что она просватана. И она только что приехала из Чикаго.
– А, значит, наш дурак знает, с кем она просватана.
– Прекрати, Кристиан. Твой сын вовсе не дурак, – прошипела она.
– Ну, да, конечно. Как он может быть дураком? Ведь страсть такого человека, как я, к такой великой женщине…
– Прошу тебя, Кристиан, допивай свой чай и изволь выйти к гостям.
– Только в этом кресле, – упрямо сказал я.
– В каком хочешь, но сядь в зале. Ты уже забываешь о приличиях.
– Чёрта с два! Это они все забыли о приличиях! Почему все опаздывают? Когда начнётся церемония?
– Можно подумать, что ты так торопишься избавиться от нашей дочери…
– Потому что от неё не знаешь, чего ожидать. Так же, как и от тебя. Кстати, ты в монастырь не хочешь?
– Если б я точно знала, что в этом монастыре не поселишься ты, я бы переехала.
– Что?! Что ты сказала, Ана? – но Ана уже ушла из комнаты.
Подумать только! Какая наглость!.. Я нарядился только для того, чтобы надо мной надсмехались.
– Вот сейчас пойду, надену халат и усядусь в кабинете. И никаких лакеев не посылай выковыривать меня оттуда! Будешь знать! Раз ты считаешь, что я тебя позорю, я опозорю тебя!..
Я кипел от гнева, но новый поток людей, заходивших даже отсюда, через «чёрный ход», не позволил мне высказать всё, что я думаю.
– О, прошу вас, – поприветствовал я, – Может, посидите со мной?
Я любезничал со всеми, кто хотел от меня этого.
– Милая Ана принимает гостей в холле, она так очаровательна!
– Да-да, – кивал я на комплименты, а про себя ворчал:
«Лжецы, льстецы! Пришли сюда, чтобы посмотреть на этого воскресшего Адама и на мою бывшую монашку. Ну, что же, смотрите, сколько влезет!»
– Ана! Анастейша! – снова зову её я.
Чёрт, к старости во мне проснулась странная зависимость – звать Ану постоянно. Но никто не отозвался. Я снова повернулся к окну и решил полюбоваться на Даниэль. Здесь есть, на что любоваться, безусловно.
Вот чёрт. Надо же. К ней подошёл Теодор. Ну, конечно… Они же вместе жили в Чикаго.
Хотя, Чикаго большой город и они могли ни разу не встретиться… Может, они были соседями, раз так мило болтают сейчас? В любом случае, их что-то связывает и это бросается в глаза, как дорожный знак в ночи, освещённый автомобильными фарами. Хорошо, что прошло действие контракта. Эти двое такие лев и львица… В них видна особая, общая стойкость и не подорванные эмоции. У них своя стая. Объединившись, они откусили бы и мне, и владельцам других компаний все лапы.
Я отвёл взгляд, отвернулся и уставился в пол. Я изучал каждый изгиб, каждый оттенок. Зашнуровав ботинки посвободнее, я встал и оправил костюм.
– Папа, – произнёс приятный мужской голос, в котором я узнавал ноты своего и поднял глаза.
Теодор стоял предо мной и спокойно смотрел на меня. Все говорили, что он похож на меня, но…. Но я видел в нём мужскую версию Анастейши. Голубые глаза, которые заволокла моя серая дымка. Щетина. Мой голос. И брови. Он овладел всеми прелестями своего лица, как владел ими, когда-то, я.
– Мы уже здоровались, – просто произнёс я.
– Я знаю, – усмехнулся он, – Но я бы хотел тебе свою…
– Жены у тебя нет. Дочери тоже. Мать твою я знаю. Больше мне никого представлять не надо, – отстранённо, заключил я, – До твоих девиц мне нет никакого дела. Живи, гуляй, проматывай деньги и молодость. Что тебе ещё остаётся?.. Думаю, все обиды забыты и ты можешь пользоваться средствами всей нашей империи. Будь у меня такой отец, я бы, наверное, тоже ничего не делал. Только то, что от меня требовали изначально. А так… я бы даже никогда не женился. Только бы и занимался тем, чем мне хотелось.
– И тем не менее, папа, – произнёс настойчивее мой сын, – Я здесь с невестой.
– Подумать только! Не хватит ли нам сегодня одних жениха и невесты? – изумился я, порываясь, – Пропусти меня к Фиби, скоро уже церемония…
– Папа, – остановил он меня, – Я хочу тебе представить…
Я не смог дослушать его, уловив появившуюся в дверях Даниэль.
– О, Дана, – улыбнулся я, – Здравствуй, девочка, здравствуй. Рад тебя видеть. Слышал, что твои дела идут неплохо…
– Здравствуйте, мистер Грей, – она мягко пожала мою руку, – Да, я сейчас работаю в крупной компании, сэр. Мне бы хотелось заработать достойное количество денег и открыть свой бизнес.
– Свой бизнес? – изумился я, – Что же, это здорово. В каком направлении?
– Пляжные товары. Это будут купальники, кремы для загара, натуральная косметика, инвентарь для дайвинга… В общем, всё, что связано с солнцем, золотым песком и морем. Я обожаю плавать. И чем глубже, тем быстрее я плаваю. В море я, и правда, чувствую себя, как рыба в воде, или, как мой отец в бизнесе. У меня большие планы.
Акула. Холодная. Та, которая всегда достигает своей цели и не перед кем не остановится. Дана – человек, который просто не видит препятствий.
– О, прекрасно, Даниэль, – улыбнулся я, – Это очень женское дело. Не понимаю, почему твой отец не хотел тебе поручить своё дело.
– Тогда, я была ещё мала. И морально, и духовно, и физически… И не была так счастлива, как сейчас, – она улыбнулась шире и почему-то посмотрела на улыбающегося ей Теодора.
– Представляю, скольких старых дур заинтересует твоя продукция, – произнёс я.
– Почему старых, сэр? – Даниэль изумлённо подняла брови.
– Потому что у молодых на неё не будет денег, – попытался шутить я, и в итоге, засмеялся сам.
Даниэль и Теодор снисходительно мне улыбались.
– Надеюсь, мой будущий муж посодействует мне в расширении моего бизнеса по всей Америке, – продолжала Дана, ещё шире, чем раньше, улыбаясь Теду.
– Да, туризм – это будущее, – точно не замечая странных переглядок, продолжал я, – Чем становишься старше, тем больше тебе не сидится на одном месте, в продавленном кресле. Надо шастать по миру и пытаться увидеть то, что не видел. Ощутить то, что не ощущал. Я надеюсь, что твой муж сможет тебе помочь. Ведь, ты не выйдешь замуж за проходимца, или хиппаря.
– О, нет, сэр, – мягко засмеялась Даниэль, говоря елейным голоском, – Я не для этого столько ждала.
– Конечно, я всегда был в тебе уверен, девочка. Не сомневаюсь, что твой будущий муж у тебя отличный малый… А знаешь, зачем вот тут стоит и мозолит глаза мой любезный сын? Плод моей любви к Анастейше.
– Почему, сэр? – ласково улыбнулась Дана.
– Он хочет мне представить свою невесту. А я не хочу ничего слушать, потому что ничего хорошего не услышу. Я уже представляю эту невесту… Наверняка, в рваных джинсах и с татуированным телом.
– Нет, папа, – вступил Теодор.
– Ну, зная, какой он демократ… Наверное, она из тех, кто подаёт напитки в баре. В белом фартучке и с пирсингом.
– Нет, папа, – жёстче произнёс Тед, но перебивать меня не решался.
– Тоже нет?! – изумился я, – Ну, тогда я знаю, куда метить… Варьете, богема, тусовка. Какая-нибудь певичка или танцулька?
Тед стиснул челюсти, а улыбка с губ Даны спала.
– Надеюсь, она не мулатка? – произнёс я.
– Нет, папа, она не мулатка. И не из варьете.
– Ну, тогда… Я даже не знаю, что и думать. Какая-то богатая вдовушка из Иллинойса?
– Нет, папа. Она даже не вдова.
– Тогда, я предполагаю самое страшное, – проговорил задумчиво я.
– Кристиан! – в комнату влетела Анастейша, – Приехали Лайкарты. Машина уже припарковалась.
– Ну и хорошо. Он ещё три часа будет вылезать из машины с его двести килограммами. Я успею закончить разговор с сыном.
– Прошу тебя, – продолжала Ана, – Ты был бы таким же, если бы я не следила за твоей диетой.
– Да-да. Благодарю! В том, что есть я – спасибо тебе. В том, что у меня есть дети – спасибо тебе. В том, что у меня есть деньги…
– Это «спасибо» тебе самому.
– Да. Это мне спасибо. Спасибо, Кристиан, – поднял глаза к потолку я.
– Они уже выходят!
– Они – это не значит, что сам Лайкарт. Пусть выходят, их там целая дюжина.
– Ты прав, подъехало две машины…
– Тогда зачем торопить меня? – не выдержал я.
– Затем, что они уважаемая семья и нужно их встретить.
– Какой от этого толк? Наши дети не породнятся с их детьми. Уважаемые… Мы тоже, уважаемая семья. Но кто нас уважает?..
– Кристиан! – шипит она, – Прошу тебя выйти.
– Сначала Лайкарт.
– Я поняла, ты невыносим! Следующую свадьбу я не переживу!
– Ну, что ты, что ты?.. Я и не доживу до неё, чтоб переживать…
Анастейша закатила глаза и поспешными шагами удалилась.
– Итак, – обернулся я к Теодору, – Кто она?..
– Она чудная девушка… с образованием и амбициями. С принципами и внутренней дисциплиной. С добротным приданным, – отвечал он размеренно.
– Ах, так, – проговорил я, меня удивило, что он не сказал, что «это девушка, которую он любит», учитывая моё смирение с обстоятельствами и его романтизм, – Красива?
– Да, – не дрогнув, сказал он.
– Я боюсь предположить самое страшное… Она не фрик, не наркоманка, не нимфоманка, не варьете, не кордебалет?
– Мимо, папа, всё мимо…
– Не вдова, не мужняя жена…
– Всё мимо.
– Она не мужчина?
– Нет, папа, – сдерживая смех, говорил Теодор, – Она женщина.
– Ну, если она женщина… И имеет все эти достоинства, а ты должен жениться. Значит, она – беременна! Ха, я угадал?
Теодор покачал головой.
– Нет, папа… А теперь, позволь, я представлю тебе свою невесту…
Я кивнул.
– Дана, надеюсь, ты готова полюбоваться на это чудо?.. Он мне её представляет!
Похоже, он держит её в кармане. Она лилипутка, Теодор? Или Дюймовочка? Или «моя лягушонка в Коробченке едет»?..
– Кристиан, ещё минута и я не знаю, что я с тобой сделаю! – снова раздался окрик Анастейши, такой резкий и звонкий, что Дана и Теодор с его вымышленной невестой, подпрыгнули.
– Ничего не сделаешь, – отвечал я, – Я принесу тебе прекрасную новость – наш сын скоро станет отцом!..
– Кристиан, что за идиотские шутки?! – не выдерживает Ана, вновь исчезая в толпе.
– Я представляю тебе свою невесту…
– Малышка Даниэль, сейчас ты увидишь нечто. Из какой двери она выйдет? Из гардеробной?..
– Нет, папа, – без улыбки сказал он, – Это Даниэль Гриндэлльт, – я посмотрел на улыбающуюся мне Дану.
– Я с ней знаком, – не понимая, пробормотал я, – И что дальше?
– Папа, она моя невеста.
Я почувствовал, что моё лицо опадает. Он в своём уме?!.. Что он задумал?
– Это мать тебя подучила, чтобы посмеяться надо мной? – спокойно спросил я, – Ты думаешь, у меня мало дел? Вот уже и Лайкарт вышел из машины…
– Ты же хотел именно этого, папа, не помнишь? – прищурился Теодор.
– Это надо было делать раньше, – бросил я, – Сейчас, тебе не нужна Даниэль, а ты не нужен ей.
– Что вы, сэр? – сладким голосом, вступила Дана, – Он мне очень нужен. А я ему. Он наследует огромную империю, а благодаря нашему союзу – всё это приумножится. Мы просто не могли – не объединится, – её глаза холодно стрельнули в мои.
– Послушайте: договору настал конец месяц назад. Он в прошлом. Это всё равно, что вспоминать, как Лайкарт был стройным и катался на коньках, – я понимал, что во мне вскипают гнев и недовольство, – Договора нет. Вы оба свободны. Живите своими жизнями, будем встречаться на свадьбах. Тем более, сейчас – их повалило, как из рога изобилия. А меня… Пропустите меня. Меня ждёт Ана, я не хочу расстраивать свою жену. Вот, посмотрите: у неё от злости уже лицо перекосилось, а ей делали дорогой макияж, – я прошёл между ними, но тут, Теодор поймал меня за руку.
– Папа, я говорю вполне серьёзно, – холодно сказал он. Его глаза стали такими же безжизненными и равнодушно колкими, как у Даниэль.
– Серьёзно? – отозвался я, стреляя в него глазами так же метко, как и он в меня, – Серьёзно мы поговорим завтра, – я вырвал руку, – В моём кабинете. А сейчас, изволь выйти к гостям и пропустить меня к твоей сестре.
Я отвернулся и сделал уверенные шаги вперёд. Мне стало душно.
Сердце выбивало во мне от злости и гнева. Выпить, выкурить сигару, применить к себе какой-то допинг – было необходимо. И плевать на рекомендации врачей. Мои собственные нервные клетки мне дороже.
Пригубив розовое шампанское, поднесённое мне, я вышел к гостям, где освещая всё вокруг лучезарной улыбкой, сияла Ана.
Да, можно подумать, что её при рождении научили, как нужно улыбаться всем подряд.
Учуяв знакомый, горький и резкий парфюм, я обернулся, поставив бокал, обратно, на поднос.
– О, дружище Лайкарт! – поприветствовал я грузного, поседевшего Мэттью Лайкарта, «владельца заводов, газет, пароходов», – Рад тебя видеть.
– Я тоже рад тебя видеть, Кристиан, – густым басом протянул он.
– Чувствуя запах твоего табака, я могу прийти к заключению, что у тебя дела идут прекрасно, – широко улыбнулся я, не пытаясь обнять его, так как это невозможно.
– Прекрасно, прекрасно, – тягуче сказал Лайкарт, – Собираюсь на выходных в Альпы.
– О, Альпы, – поднял брови я.
Если там начнётся обвал, я буду знать, кто тому виной.
– Неужели, ты будешь кататься на лыжах?
– Да. Мне сказали, что это хорошо для похудения, – задумчиво проговорил он, затем, брови этого жидкого толстячка, сошлись грустно на переносице, – Но главное условие похудения, мой друг, диета…
– Не может быть, – наигранно удивлённо произнёс я.
– Да, – не поняв моего подстёгивания, согласился он.
– Тогда, тебе надо к моей Ане. Она посадит тебя на диету. Очень жёсткую… Я, вот, например, целыми днями жую листья салата, чтобы не утратить форму. Она говорит, что это инстинкт – жевать.
– Глупости, – махнул рукой Лайкарт, – Я готов не жевать, а проглатывать, но мне всё равно не дают.
– Идём, – улыбнулся я, – Пока нас не видят, пропустим по бокалу бурбона.
Он подмигнул и заулыбался, отчего его глаза стали ещё меньше. Мы прошли к дивану на большой мансарде и заняли места друг напротив друга. Официант принёс алкоголь и разлил нам на двоих.
– Я так рад за тебя… Твоя дочь выходит замуж, – улыбнулся Лайкарт, – И это в наше непростое время… Когда никого не берут замуж. Никого. Никаких красавиц. Уже не знаешь, каких денег им дать! Я отдаю два завода и предприятие…
– Неужели, никто умный не нашёлся? – спросил я, сделав глоток.
– Почему же? Нашёлся… Но ведь у меня есть одно условие.
– Какое? – поинтересовался я.
– Я отдаю им это чёртово предприятие, но – если он пришёл свататься к одной моей дочери, то он должен будет найти мужа и для второй. Только тогда я отдам первую.
– В итоге?
– В итоге, бедняжка похудела на десять килограмм, а я наоборот поправился… Потому что постоянно ем из-за стресса, вызванного тем, что он – хам. Он сказал мне, что я погонщик шлюпок. Ты же знаешь мою продукцию: лодки, катера, так вот. Он назвал меня старым дураком, который делает то, что в голову взбредёт. И наконец, он приводил мне уже пятерых: все, как один – олух, урод, олух, урод. А мне нужен умный парень!.. Я так ему и сказал: «Не возвращайся, пока не найдёшь достойного».
– И где же теперь жених?
– Ищет парня.
– Себе?
– Ты рехнулся, Кристиан?! Дочери моей второй.
– А сам?
– Звонит, звонит малышке… И говорит, что скоро приедет. Вторая, так что, тоже на выданье. Убью двух зайцев сразу, так сказать.
– А у тебя их сколько? Шесть? – запамятовал я.
Он покрутил толстым пальцем у виска.
– Ты прикурил, Кристиан? Четыре. И ещё два сына.
– Ну, я же помню, что у тебя шестеро… Значит, с памятью всё в порядке.
– Н-да, – кивнул он, – Один мой сын женат… Второй проглядел свою голубушку.
– Что значит – «проглядел»?
– Она уже, как оказалось, просватана… Да и вообще, до чего мы дожили, дружище?
Говорим о свадьбах детей, болезнях, предписаниях врачей. А помнишь, былые времена, а?..
– Да, помню. Ты нередко заглядывался на мою жену, – хищно сжал губы я.
– Да, мне всегда нравилась Ана…
– Она всем нравится, – сказал я, – Из этого я делаю вывод, что она ужасная лицемерка. Как может женщина нравится всем?.. Значит, что-то в ней не так.
– Нет, Грей, Анастейша – прелесть. Не то, что моя жена. Месяц мучила меня диетой, заставляла глотать латук и капусту, держалась со мной, радовалась, что талия похудела на три сантиметра. А потом, устроила истерику: «Ты надоел мне, старый развратник, хуже горькой редьки, надоели твои диеты, я буду есть, что я хочу. Не для того я столько лет терпела тебя, чтобы сейчас голодать». Представь. Ана разве так ведёт себя?..
– Нет. У Анастейши строгая таблица. Одно яйцо. Яблоки. Томатный сок. Кофе. Две ложки творога в день. У неё всё расписано.
– Твоя жена вечно стройна. Она безукоризненна.
– Я же говорю. Лицемерка. Не может быть хороший человек для всех хорошим.
– Но почему?
– Да потому. Как можно быть хорошим для плохого, и оставаться лучшим для хорошего? Что-то в нём не так, ведь верно?
– Прекрати, Кристиан. Ты просто ревнуешь её к гостям. Она душка и ни одно твоё слово этого не изменит. За Ану? – предложил он, салютуя бокалом.
– За Ану, – улыбнулся я.
Выпив, мы вновь вышли к гостям. Лайкарт устремился к своей многочисленной семье, а я, в гуще людей, ловил глазами Анастейшу… Но вместо этого я увидел этих двоих. Теодора в безукоризненно алом костюме, идущего под руку с гордой и сияющей Даниэль, стучащей каблучками, смеющейся, когда они проходили мимо меня. Меня обдало холодом… Наверняка, они видели испуг в моих глазах и довольствовались этим. Теодор дал мне понять это, обернувшись на меня на несколько секунд… Да, у меня был испуг. Или что-то похожее на испуг… Я увидел силу этой пары. Мощь и красоту.
– Ана! Ана! – позвал свою жёнушку я, зная, что за дарением улыбок гостям, она может упустить последние новости.
– Да прекрати, ты не маленький! – чуть слышно прошипела Ана, неожиданно выращенная у меня за плечом, – Почему ты всё время меня зовёшь?
– Знаешь, что мне сказал твой сын? – спросил я.
– Сейчас, я не хочу знать ни о каких ссорах и обидах. Этот день посвящён нашей дочери, Кристиан.
– Посмотри, посмотри, – я взял её за локоть и, поймав её взгляд, перенёс его на сладкую парочку.
– Что? – шепчет она.
– Это Теодор, – шиплю я.
– Представь себе: я знаю, – язвительно бросила Ана.
– А рядом с ним…
– Что? – сжав губы, спросила жена, в её глазах забродили льдины.
– Не что, а кто, – плюнул я, – А, нет. Что. Что? Орудие быстрого уничтожения – это Даниэль. И он женится на ней!
– Ну, что ж, тогда, ты можешь спать спокойно, – зло улыбнулась Анастейша, – Твоя мечта сбылась. Он женится на орудии, как ты и хотел.
– Я хотел тогда лучшей жизни для него, когда Дана метила только на Теодора, а не на бизнес!. А теперь, я не знаю… И вообще: договор уже не действителен. Но чёрт, если они, не поговорив со мной, всё возобновили.! – я взрывался от гнева.
– Кристиан, прошу тебя! – зашипела Анастейша, – Не будем об этом сейчас. Тебе надо идти в комнату к Фиби.
– Зачем? Я не жених!
– Выведи её жениху, покажи гостям… И Теодор, наконец, её увидит… Идём!
– Он свой конец увидит раньше, чем Фиби, с этой Даниэль.
– Кристиан, ты выпил лишнего! Я буду следить за тем, чтобы сегодня ты не брал ни капли алкоголя в рот.
– Лучше последи за Лайкартом, – бросил я, – Он съел уже десять канопе.
– Кристиан, – шипит Ана, – Похоже, ты со всеми гостями не только улыбаешься, но и пьёшь.
– А как же иначе?.. Это свадьба, дорогая. Свадьба единственной дочери, – улыбнулся я, – Кстати, а почему ты не родила мне ещё одну дочь?
– Поговорим об этом позже, прошу тебя, пошли, – я нежно взял руку Аны, поцеловал её пальцы, и, взяв её под руку, пошёл вместе с ней в комнату малышки Фиби…
Жених уже подходит к церемониальной арке, а значит… Самое время. Самое время.
Теодор
Внутри, я чувствовал победу. Я проходил мимо отца и поймал тот опасливый взгляд, который только мечтал увидеть в его глазах. Я смотрел на его удаляющуюся спину, на его силуэт, двигающийся рядом с моей прекрасной матерью…
Моя мама. Она так плакала, когда увидела меня. Её сдерживал, в основном, наш утренний разговор по телефону. В руках мамы, в её объятиях я чувствовал себя младенцем, к которому так нежно относятся, так ласково обнимают. Это была одна из самых трогательных и болезненных секунд в моей жизни, а потом, она ушла, чтобы встретить толпу маленьких девочек-ангелочков. Кто-то из них сказал, в шуме прочих лепетаний: «Мисс Уизли», или мне послышалось – не знаю… Но в ту секунду, меня будто током пронзило. Не хотелось ничего видеть, ничего слушать, ничего знать. Было одно желание – следить за этими цветочками и уловить из маленьких ротиков те же самые слова. «Мисс Уизли».
Вырвавшись из недалёких воспоминаний, я оглядел весь сад, предвкушая встречу с любимой сестрёнкой Фиби. Ян стоял рядом со своей женой – с идеальнейшей женской фигурой; изредка, он поглядывал на меня и одним молчанием пытался сказать что-то. Меня очень заинтересовало отсутствие шуток на наш счёт с Даниэль, видимо, потому, что все уже всё знали и отрицать правду нет смысла. Дана перебирала красивыми пальцами тёмный виноград, стоя рядом с чудным сладким фуршетом. Я обошел столики, и увидел своих тётушек и дядюшек. Мия, увидев меня, накинулась с объятиями, говоря, что поздравляет с выбором будущей жены.
Слышала, значит?..
Если она это знает, то, определённо – знают все. Кейт и Иттан присоединились к поздравлениям, Элиот тоже не стоял в стороне:
– Теодор, мальчик! – смеялся он, – Я думал, тебя снесло всеми ветрами Чикаго. Мачо-мэн. Может, сыграем как-нибудь во что-нибудь?
– В покере у тебя нет шансов, Элиот, – усмехнулся я.
– А я и не собираюсь сдавать свои деньги на азарт. С этим покончено, – подмигнул он.
– Может, ринг? – улыбнулся я.
– Бокс? – ужаснулся Элиот, – Нет, Теодор, нет. Даже не рассчитывай. Я боюсь, что ты представишь вместо меня своего отца и начистишь мне зад, как следует.
Я рассмеялся.
– Ну-ну, я не так жесток…
– И потом, Тедди, я уже играю только в гольф.
– Это потому, что мячи подают симпатичные молодые девушки? – косо ухмыльнулся я.
– Что – что? – прищурилась Кэтрин.
– Да, я шучу. С вами не сравнится ни одна молодая девушка, – громче сказал я.
– Что? – Кейт сдвинула брови.
– Да вообще… С вами не сравнится ни одна девушка.
– Вот и славно, – улыбнулась она.
– Я пойду, хочу увидеть Фиби. Наслаждайтесь вечером, – ответил я.
Вообще-то, мне хотелось поскорее оторваться от этого неловкого порочного круга родственников. Я знал, что Фиби ещё в своей комнате, а ожидать её – я вполне могу в гостиной. Быстрыми шагами я прошёл в дом, встал недалеко от лестницы, не позабыв взять бокал шампанского. Отсюда можно свободно наблюдать за всеми гостями.
Кен беседовал с невысокой красивой девушкой, которая очень мило смеялась, чем приводила в восторг моего друга. Он сорил комплиментами, это было видно по его бровям, взмывающим вверх, по ироничной улыбке. Девушка то и дело стреляла в него тёмными глазами, поправляла длинные пряди, их тёмный каштан отливал бордо; через несколько мгновений, она поймала мой взгляд на себе, заглянула в мои глаза, продолжая что-то отвечать Кену. От моего друга не утаилось, что она перевела своё внимание, и Кен, немного небрежно поправив чёрные, как смоль волосы, прекрасно устоявшиеся в стиле «после секса», легонько стукнул её пальцем по носу и быстро подошёл ко мне.
