Текст книги "Мистер Грей младший (СИ)"

Автор книги: Каролина Янис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 52 страниц)

– Ваш рабочий кабинет № 5, Макс там, – любезно сообщает мне одна из девушек и я киваю, силясь не споткнуться от столь жадного внимания неизвестных мне людей.

Раз, два, три, четыре… Пять! Вот и та самая дверь! Я глубоко вдыхаю, и, искренне счастливая, что опередила ту особу, захожу в «кабинет».

Я сразу замечаю Макса – он с особым старанием настраивает стойки, на которых располагаются основные источники света. Я захлопываю дверь, заставив Макса быстрее закончить своё дело. Он оборачивается с улыбкой, но, узнав меня, выдаёт смешок и смятение в лице, а затем – снова улыбается.

– Фиби Грей? – спрашивает он, выгнув бровь.

– Макс Родригес, – отвечаю я, кивая, – Привет.

– Что ты тут делаешь? – он подходит ближе ко мне, легонько сжимает в неуклюжих объятиях, а затем, окидывает мой внешний вид и озадаченно смотрит на меня, – Это же…одежда для Майли… Фиби, в чём дело?!

Я чувствую, как розовеют мои щёки и широко улыбаюсь.

– Всё было бы гораздо проще, мистер Родригес, если бы вы ответили хоть на один мой звонок, – он изгибает бровь, когда я кидаю свою реплику.

– А! Так это ты насиловала мой мобильник, – усмехается он, – Я никогда не отвечаю на неизвестные номера.

– Вот как… А ты не задумывался, что это могла быть…какая-нибудь знакомая тебе девушка – красивая, интересная?

– Ты, например? – смеётся он. Я слегка щурюсь.

– Например, Эва, – мурлыкаю я, многозначительно улыбаясь.

Улыбка исчезает с его лица, он сводит брови, и делает резкий вдох через рот. Какая странная реакция. Но она мне нравится. Определённо. Очень нравится. Он к ней неровно дышит.

– Эва, – шепчет он, – Она… она говорила что-нибудь обо мне?

– А должна была? – спросила я.

Он немного потеряно нашёл «точку» позади меня, и пристально смотрел на неё.

– Макс, – зову его я, он смотрит мне в глаза, – Она изменилась после встречи с тобой. И я приехала сюда специально. Для неё.

Он тяжело сглатывает и возвращается к подготовке места для фотосессии. Я стою, как вкопанная, размышляя о том, что наверняка сболтнула лишнее. Но нет! Он не может быть не причём, я уверена!

– Почему ты решила, что она изменилась? – вдруг спросил он, пока я медленно считала до десяти. Про себя, разумеется.

– Я знаю Эву. Знаю, какой она была «до» и вижу, какой она стала «после» тебя, – выдавила, наконец-таки, я.

– Тебе лучше раздеться, – бросает он просто. Моя челюсть отпадает, но Макс быстро понимает весь конфуз и, смеясь, оборачивается ко мне:

– В смысле: переодеться. Скоро придёт Майли и… – он сделал неопределённый жест в мою сторону.

– Макс, я хочу поговорить, – перебиваю я его мысль.

– Об Эве? – спрашивает он, раздражённо мотнув головой, – Послушай, Фиби, ты ошибаешься. Она изменилась не из-за меня, у нас ничего такого не было…

Я хватаюсь за эту фразу, как за спасательную соломинку! ЕСТЬ!

– Вот именно: такого не было, но что-то ведь было! Бы-ло, Макс! И не смей этого отрицать.

– Я и не отрицаю, – отрезает он, – Я не отрицаю того, что она довольно хорошенькая. Не отрицаю, что она позитивная, весёлая, забавная, откровенная. Не отрицаю того, что она меня зацепила! – он переводит дух, тяжело сглатывая, – Но чёрт! Фиби! Она – мисс Грей, а я – какой-то там никому неизвестный Макс, который лишь создан для того, чтобы пользоваться девушками и слыть мажором, ясно? – он очень зол, и его резкость отражается на моём лице.

Господи. Я такого не ожидала.

Макс глубоко вздыхает и плотно закрывает глаза, как бы успокаивая себя.

– К тому же, она ещё маленькая. Ей пятнадцать же, да?

– Двадцать седьмого марта – ей будет шестнадцать, – холодно отвечаю я.

– Вот, во… – с жаром начинает он, но тут же прерывается, – Двадцать седьмого марта?! Шестнадцать?

– Ага, – киваю я, – Ну что, Макс? Ты больше не «мажор», созданный лишь для того, чтобы «пользоваться девушками»?

Он цокает и закатывает глаза.

– Фиби, марш переодеваться! – отмахивается он приказным тоном.

– Нет! – рычу я в ответ, – Пока я не получу то, что я хочу – ты не получишь то, что надето на мне. Ни одного клочка этого подобия одежды!

– О`кей, Фиби Грей. Значит, я буду фотографировать тебя для «Sweety Boy».

– Отлично! – восклицаю я и иду к белому фону, натянутому во всю стену.

Я становлюсь в разные позы, не стесняясь, откровенно складывая губы «уточкой». Макс ржёт и всё его тело сотрясается. В итоге, я не выдерживаю и заливаюсь в ответ.

– Фиби, – смеясь тянет Макс, – Прекрати, умоляю, это уже слишком!

Я чувствую, как раскраснелась от смеха – как запылало моё лицо. Максу пришлось согнуться пополам, чтобы прекратить свой заразительный, звонкий, неугомонный хохот.

– Ты хоть знаешь, что это за журнал? – придя в себя, спрашивает он, выгнув бровь.

Мне уже не до смеха, но скулы и щёки немного подрагивают из-за резкой остановки встряски мышц. Боже мой! Мои волнения по поводу этой фотосессии снова возвращаются, и я, нахмурив брови, уже серьёзно вглядываюсь в лицо Макса.

– Нет, вообще-то, – бормочу я, – А что?

Макс сжимает губы, так и просящие его растянуть их в широченной улыбке.

– Он создан для мужчин, у которых проблемы с бабами и потенцией одновременно, – объясняет мне он, разжевывая каждое слово.

Я кривлюсь, Макс смеётся.

– Какая ты сразу цаца, да, Фиби? – усмехается он, а я лишь открываю рот и закрываю его снова, – Съели, мисс Грей?

– Это вызов? – щурюсь я.

Макс смеётся, в защиту выставляет руки ладонями вперёд.

– Ни в коем случае, Фиби. Чисто с точки зрения фотографа: твоя фигурка, не очень уж напоминает подростковую, как требуется. И, во вторых, твоя, эм… твой буфер – очень, очень…большой – не спорю, круто, но он не пропорционален твоей груди, – я в шоке таращу на него глаза, он лишь боязливо улыбается, – я оцениваю это, только с точки зрения фотографа.

– Да ладно?! – наклонив голову набок, ядовито интересуюсь я.

– Ну, естественно, как мужчина-фотограф, Фиби, – убедительно добавляет он.

Я делаю несколько шагов на него, а его лицо принимает серьёзное выражение.

– Значит так, мужчина-фотограф, – с нажимом выдавливаю я, – У меня замечательная грудь, понял?! И вообще, идеальная должна помещаться в ладонь. Это общеизвестный факт, – цежу сквозь зубы я, без тени смущения.

Макс закусывает губу, чтобы (вот козёл!) не рассмеяться, и осматривает меня с ног до головы.

– Я всё понимаю, Фиби, но… не в ладонь же младенца, верно? – мягко спрашивает он, сделав несколько шагов назад.

ВОТ ПРИДУРОК!

Я сжимаю руки в кулаки и вылезаю из лабутенов. Макс смотрит на меня с боязнью, и мой адреналин бьёт через край. Я хватаю пару дорогих туфель – и бросаю один из них ему в живот. Он смеётся и стонет от боли одновременно.

– Ты чего, Фиби?! – хихикает он, но видит, как я замахиваюсь на него другой – и даёт старт, а я – за ним.

– Стой, шутник! Нам нужно поговорить! – ору я и размахиваю лабутеном, как парадным флагом, бегая за Максом, как угорелая.

– Фиби, успокойся: вдох и выдох! У каждого есть недостатки, – убегая от меня, этот козёл пытается меня успокоить.

Наивный.

– Я тебе сейчас покажу «недостатки»! – шиплю я, он тормозит —, а я кидаю в него то, что и намеревалась, но он, чтоб его, прогибается.

ЧЁРТ!

– Промах-промах! – хохочет он, пока из моих ушей струится пар от злости, – Не надо ничего показывать, Фиби! Я воздержусь!

Я ускоряю бег, и он спотыкается о какую-то фото-бандурину. Есть! Очень вовремя, мисс Грей.

Я с кулаками накидываюсь на него, но эта наглая симпатичная и тупая скотина блокирует мои удары, а после и вовсе сжимает запястья. Я кривлю губы и рычу:

– Вот именно, мистер Родригес! Воздержитесь от подобных шуточек на мой счёт.

– Ох, мисс Грей, боюсь спросить, у вас «недо» или «пере»? – в его глазах блестят смешинки, а кости моих запястий уже хрустят. Вот ведь громила! Ну и кулачища…

– О чём ты? – выдавливаю сквозь сжатые губы.

Макс округляет глаза и улыбается.

– Есть такие состояния, при которых человек слишком раздражён, или нервно возбуждён… Эм, такие состояния, как «недо» и «пере»: недосып, пересып… Недотрах и перетрах. Так что же у вас? Первое или второе? Я склоняюсь к варианту номер один, – он хохочет, и до побеления кончиков пальцев сжимает мои руки, не позволяя кистям шевелиться.

Та чёрт! Почему он такой невыносимый? Как я могла так ошибаться?!

– Отпусти меня, подлец! – рычу я, – Отпусти и иди к чёрту. Я хотела тебе помочь, потому что думала, что ты нормальный парень, и… О, Господи! Я действительно хотела помочь тебе, а ты?! Вместо того, чтобы выслушать – оскорбляешь. Эва – потрясающая, лучшая, и если бы не ты со своим дерьмовым появлением в её жизни, она была бы по-настоящему счастлива, а не закрывалась в себе! Даже от меня – от её сестры! Я хотела пригласить тебя на вечеринку для неё, которую я устраиваю у себя дома, но теперь… Я вижу, что ты ничем не блещешь и я обязательно найду способ, чтобы отвязать её от мыслей о тебе! Пусти меня! – ору я на него с яростью, пока сильные руки крепче сжимают мои.

Кровь шумит в висках, а я не ощущаю боли в запястьях. Я чувствую только горький яд разочарования в человеке, которого считала настоящим, достойным Эвы. Ненавижу обманы собственной интуиции!

И он, естественно, мудак!

Макс притягивает меня за запястья совсем близко к себе и наклоняется к моему уху. Горячее, порывистое, неровное и яростное дыхание опаляет меня с каждым его словом:

– Полегче, малышка Фиби, полегче. У тебя проблемы с юмором и с самоиронией, но я уверен, девочка, что это поправимо. Это раз. А два, – он отодвигает губы от моего уха и смотрит своими тёмными глазами в мои, – Раз ты пришла, то я действительно чем-то «блещу», и что-то мне подсказывает, что ты не человек ошибки. И, наконец, третье: я приду на вечеринку, потому что реально тащусь от твоей блондинистой сестрёнки. Твой мобильник сохраню, кинь мне время и адрес СМС-кой, – он отпускает мои руки и медленно отстраняется.

Я, наконец-то, свободно выдыхаю и чувствую у основания ладоней покалывающую боль.

– И да, Фиби, прости, – когда я собираюсь разворачивается и уходить, говорит он.

Я сдавленно улыбаюсь.

– Хорошо, – без выражения отвечаю я, – Я скину адрес и время.

Он кивает. Я отвечаю тем же и разворачиваюсь к дверям, идя к ним уверенной походкой.

– Фиби, – окликает он меня. Я торможу, но не оборачиваюсь.

Что ещё ему надо?! Я рада, что он придёт, что он извинился, и что всё у Эвы будет хорошо. Но мне до сих пор, теперь, наша компания не приятна… Бесит! Просто чисто бесит! Почему мужчины такие придурки? Ненавижу, когда они включают режим «всезнайки&мачо» после того, как довели до истерики и обидели.

– Фиби, – снова зовёт он и я с усилием воли поворачиваюсь лицом к нему, – Ты пойдёшь по коридору без…без своих спец.орудий? – он указывает рукой на разбросанные в разных сторонах лабутены. Я мягко засмеялась, и почувствовала, как напряжение меня отпустило…

Ему стоило лишь пошутить – и я расслабилась. Значит, я и вправду, глупо вспылила… Когда у меня были такие проблемы с самоиронией?! Почему-то, что он сказал, так задело?

Я с улыбкой пошла за своими «орудиями». Пока я взяла один туфель, Макс поднял второй и подойдя мне навстречу, подал мне.

– Спасибо, – тихо сказала я.

– Без проблем, – ответил Макс, улыбаясь, но на моё удивление он продолжил, – Знаешь, Фиби… ты классная сестра, и… очень искренняя, милая девчонка…

– Что ты хочешь? – закатила глаза я, он рассмеялся.

– В общем, я хотел сказать, – начал он, слегка взволнованным голосом, делая короткую паузу, – если ты будешь общаться с Эвой «обо мне по секрету», то скажи ей, что я повесил её фотографии в своей комнате и… что тоже думал только о ней все эти дни. Передашь, хорошо?

Я расплылась в улыбке от такого искреннего и личного признания. Да, я знала, что он лучший вариант для Эвы. Их встреча была не просто так! Я вообще не верю в случайности.

– Хорошо, – коротко ответила я, и хотела бы уходить, но в голове в секунду возник вопрос…

Фотографии?

– Ты сказал… «фотографии»? Когда вы успели? – искренне изумилась я.

– Пока вы прогуливались по Аспену, – просто сказал Макс, – Ты надолго в Портленде? – переведя тему, спросил он.

– Сегодня уже в Сиэтл, обратно. Вообще-то, я приехала с Кристианом, сейчас он в отеле GoldHitman…

– Жаль, – тихо сказал Макс, – Я думал, ты… останешься ещё хоть на день. Расскажешь мне о том, что любит Эва? Просто потому, что я понятия не имею, что ей подарить…

Я не сдерживала широкой улыбки.

– Ну, я пока могу не уходить. Если ты, конечно, отменишь свою фотосессию, потому что ждать долго я не могу. И не люблю, – ответила я просто.

Макс с улыбающимися глазами оглядел меня. Просканировал. Он посмотрел на циферблат своих часов на руке, а потом, подняв брови поглядел на меня.

– Знаешь что, Фиби… Майли опоздала. А значит, иди переодевайся и мы сходим с тобой в кафе, потому что я очень хочу есть. Идёт? – сказал он.

Отлично! Так держать, мисс Грей! К тому же, я тоже очень голодна…

– Идёт, – бодро кивнула я.

Через пять минут мы уже вместе выходили из студии. Лабутены, конечно – круто, но кроссы мне нравятся больше. А ещё мои джинсы, и моя блузка, и моя тонкая кожаная курточка… Вообще, обожаю свои вещи.

– В этой одежде ты выглядишь намного лучше, – сказал Макс, улыбаясь, когда мы спускались со ступенек.

– Я тоже так думаю. Спасибо, – ответила я.

– Фиби! – я услышала голос папы и резко повернула голову на его зов. Он стоял у машины, рядом с Джойсом.

Что он тут делает?

– Папа? – спросила я.

Он подошёл к нам, поднимаясь так, словно перепрыгивая сразу через две ступени под ряд.

– Здравствуйте, мистер Грей, – сказал Макс, протягивая руку, – Я – Максимилиан Родригес.

– Можно просто Макс, – вставила слово я, расслабляя обстановку и, немного растерявшись от длинны его полного имени.

Родригес посмотрел на меня сквозь тёмные ресницы и улыбнулся.

Папа перевёл пристальный и серьёзный взгляд на Макса, поколебавшись, кивнул ему и крепко, наскоро пожал руку.

– Ну что, Фиби? Поехали домой? – спросил он с нажимом.

– Папа, мы… мы с Максом ещё толком не поговорили, у него была фотосессия… – на ходу придумала я.

– И? – резко произнёс он.

– Мы хотели выпить кофе в кафе, поужинать и поговорить, – ответила я, сжимая за спиной холодные пальцы.

Папа оглядел меня с ног до головы, а потом, кивнув, посмотрел на Макса.

– Мистер Родригес, можно вас на минутный тет-а-тет, – несвойственным ему дружелюбнейшим голосом, произнёс он.

Я хотела протестовать, но Макс ответил раньше.

– Конечно.

Макс спустился с ним с оставшихся ступенек и они отошли к машине. Я ничего не слышала, но пыталась понять, о чём говорит папа, так как только его лицо мне было видно. Он не делал никаких жестов, только губы шевелились и серые глаза включили режим – «просканировать до органов». Я скрестила руки на груди, наблюдая за этим беззвучным спектаклем. Вот, наконец, они повернулись ко мне. Папа кивнул ему, давая понять, что он может идти. Макс пошёл ко мне, а я двинулась ему навстречу, всё ещё глядя на отца.

– Джойс приедет за тобой через полтора часа, – поймав мой взгляд, сказал папа.

Я кивнула, и обернувшись к еле сдерживающему смех Максу, закатила глаза. Родригес мягко засмеялся и мы пошли по тротуару, подальше от испытующего взгляда отца и студии. Пока мы не зашли за поворот, мы молчали.

– Что папа сказал тебе? – спросила я, как только мы завернули.

Макс улыбнулся.

– Он сказал, чтобы я вёл себя с тобой крайне бережно и что он оторвёт мне все мои окончания, если я буду приставать к тебе.

Я прыснула от смеха.

– Ты?! Ко мне?! Папа меня поражает, – смеюсь я.

– Он же не знает, что ты не в моём вкусе, Фиби, – сказал он просто.

Я бросила на него косой взгляд, Макс мягко улыбнулся.

– Ты брюнетка, – пояснил он, – А я тащусь от блондинок. Но теперь, вот, завис на Эве… – он вздохнул, смотря себе под ноги.

– Ясно, банальные мужские вкусы, – вяло проговорила я.

Он усмехнулся.

– А ты? – спросил Макс, я перевела взгляд с дороги на него, – Кто в твоём вкусе? Парень есть?

– Мне нравится, когда у мужчины тёмные волосы и тёмные глаза, – Макс с сияющей улыбкой посмотрел на меня, – И да, у меня есть парень. И он подходит по всем параметрам… Я люблю его. Только, вот, он очень далеко, – я тяжело вздохнула, грустно смотря себе под ноги.

– Почему? – спросил Макс.

– Что «почему»?

– Почему он далеко?

– Проблемы с родителями, знаешь ли? Его отец отослал его служить на юге Франции, морской флот. Кристиан против того, чтобы мы были вместе, да и Тед, тоже был против… Но теперь нет. Если честно, то я… Я скучаю по нему. Он, увы, давно не звонил, не писал, ничего. Мне уже совсем плохо, но я уверена, что ему без меня тоже, во всяком случае – нелегче.

Макс усмехнулся и я непонимающе посмотрела на него, не прекращая идти.

– Ты в нём так уверена, – сказал он, – Что он сделал, чтобы так завладеть твоим доверием?

Я немного нахмурилась. Он, ведь, не сделал ничего особенного. Я просто прониклась им. Каждый раз, когда он появлялся у нас дома, или в любом другом месте, где мы встречались, я чувствовала такое волнение, такую встряску эмоций и ощущений, что это… это передать нельзя… Я будто взлетала к самым облакам, кровь кипела в жилах, сердце тяжелело, а тело становилось по-настоящему лёгким, невесомым. Я знаю, я до сих пор чувствую его голос – пьянящий, терпкий невероятно влияющий на меня… его глаза – смотрящие в самую душу. Да, чёрт подери, я его люблю. Серьёзно!

– Я просто… просто его полюбила, – прошептала я, и заметила, что пока я размышляла, мы остановились на середине тротуара.

Макс стоял прямо напротив меня, я смотрела на него невидящим взглядом. Когда я на мгновение закрыла глаза, чтобы уравновесить порывистое дыхание и прийти в себя, то почувствовала, как слеза потекла по моей щеке, а Макс положил руки мне на плечи и сжал. Я посмотрела на него.

– Тебя меняет даже мысль о нём, Фиби, – тихо сказал Макс, небрежно вытирая ладонью мои слёзы, – Он будет первым идиотом, если упустит такую девушку, как ты.

Я мягко улыбнулась ему.

– Ты будешь не меньшим идиотом, если упустишь Эву, – уверено произнесла я.

Теперь Макс улыбнулся мне.

– Да я уже понял, что девочки Греи – клад, – усмехнулся он, а потом, смеясь, мы продолжили движение туда, куда намеревались идти.

Кафешко было маленьким, но уютным. Я ограничилась только чизкейком и кофе, Макс же попросил о стейке и стакане сока. Я рассказывала ему о том, какая Эва замечательная – как она прекрасно одевается, поёт, и что парни вокруг неё вьются, как чайки над морем и не знают ни сна, ни покоя. Говорила, о её страсти в мире шопинга – обуви, вообщем, говорила ему обо всём, что сама знала о ней на 200%. Макс слушал с увлечением, иногда смеялся, что меня действительно подстёгивало и заставляло думать, что-то, что я сказала, было глупо, но я не хотела останавливать своего водопада слов, ибо редко я бываю в таком расположении духа, позволяющего мне болтать без умолку. Макс слушал. И я восхищалась этим. Я всегда восхищалась мужчинами, которые действительно слушали: такими, как мой папа. Но при этом, когда естественно слушают. Я никогда не щадила своих собеседников: слушал ли он или притворялся – плевать. Мне нужно было говорить и я говорила. Но и я тоже – всегда слушала.

– Судя по тому, что ты мне рассказала об Эве, я должен подарить ей ядерную мягкую игрушку – розовую свинку Пеппу, которая будет держать в руках коробку из-под конфет рафаэлло, в которую чудесным образом будут помещаться модные красные туфельки. Я правильно понял?

Он с трудом сдерживал смех, а я – расхохоталась. Да уж.

– Макс, ты хоть сам понял, что ты собрался ей подарить? – с надеждой спросила я.

Он положил голову на руки и тяжело вздохнул.

– Нет, – буркнул Макс, – Думаю, надо пересмотреть вариант такого подарка, – заключил он.

– Я тоже так считаю, – улыбнулась я.

– Во всяком случае, Фиби, спасибо. Теперь, я имею некое представление об увлечениях Эвы.

– Макс! Она очень хорошая!

– Замечательная, я и не спорю, – проговорил он.

Между нами повисло молчание, и мы, лишь украдкой смотря друг на друга, улыбались.

– Теперь, говори ты, – произношу я, – Я тебе не давала и слова вставить, теперь – твоя очередь высказаться. Хоть немного, расскажи о себе… Я же должна рассказать что-нибудь по секрету Эве, – я многозначительно улыбнулась.

– Всё, что ей следует знать от тебя, я уже сказал. Значит, она не знает о вечеринке?

– Нет.

– Не знает, что я буду там?

– Нет.

– А она точно придёт?

– Точно.

– Почему ты так уверена?

– Уверена! Положись на меня, – я гордо заулыбалась, – Но, если что-то пойдёт не так, то я, определённо, буду рассчитывать на твою помощь, – добавила я.

Макс сделал глоток сока.

– Конечно, Фиби, – согласился он.

Мой мобильник зажужжал в кармане куртки. На дисплее светилось имя: «Джойс».

– О. Водитель уже приехал. Надо же, как быстро прошло время, – проговорила я, и нажала принять:

– Мисс Грей, я уже у кафе.

– Я поняла, Джойс. Уже выхожу, – ответила я, и нажала отбой.

Макс немного грустно смотрел на меня.

– Время, действительно, прошло быстро, Фиби, – подтвердил он, – Спасибо.

– За что? – изумилась я.

– За информацию об Эве, и за… отличный вечер, – я улыбнулась, чувствуя румянец на щеках.

Я встала со стула, и Макс тоже поднялся.

– Буду ждать СМС, Фиби. И, если не сложно, то пришли мне номер Эвы, ладно? – когда мы выходили из кафе, сказал он.

– Хорошо, – ответила я, – Было приятно узнать тебя получше.

– И мне. Причём: и Эву, и тебя.

Он обвил рукой мои плечи и легко поцеловал в щёку. Я немного растеряно посмотрела на него, и, улыбаясь, кивнула.

– Пока, Фиби, – сказал он.

– Пока, Макс, – улыбнулась я и последовала к машине. Джойс уже открыл мне дверцу на заднем сидении и ждал, пока я сяду.

Я напоследок помахала Максу рукой, он проделал ответный жест. А спустя несколько секунд, Ауди несла меня по широким трассам полуночного Портленда, и все его огни и спокойствие на душе внушали мне лишь то, что я действительно смогла провести сквозь Макса ниточку Эвы.

МИССИЯ ВЫПОЛНЕНА – сияла фраза на моих губах, растянутых в подобии самодовольной и искренне радостной улыбки.

Айрин

Тихо. Тепло. Юнион и наше приключение с семейством Бромсов уже позади. Боже мой, я столько всего узнала о Теде за эту поездку… И самое главное – я по-настоящему, реально поняла о себе то, что совсем влюбилась в него. Полностью. Безоглядно. По-настоящему.

В четыре часа утра мы остановились в мотеле города Клинтона, штата Пенсильвании. Тед не хотел останавливаться, всячески этому противился, но я была искренне обеспокоена его духовным и физическим состоянием «послеродовой депрессии», которую он заработал лишь при виде рожающей женщины. Меня это веселило, казалось таким милым, хоть и изрядно тревожило. Тед просто очаровательный. Нежный. Чуткий. Понимающий. И я его люблю.

Мотель – естественно, не пятизвёздочный, таких множество по всей Пенсильвании, так как они больше напоминают место для проведения ночи, а ни для отдыха. Дело в том, что сам штат – не большой и не богат достопримечательностями, чтобы привлекать туристов. Но туристов всегда привлекает Даллас. И всегда – дорога на автомобиле в Даллас – часто ведёт через Пенсильванию. К тому же, в этом мотеле нам не приходилось заморачиваться с документами, так как хозяин этого места – отец бывшего одноклассника Теда – Дейва Джонсонса.

– Идём, Айрин, – сказал Тед, пока я сонная и задумчивая сидела на диване в холле. Стало быть, он уже нашёл место для парковки своей машины и мы наконец-то можем пойти в наш номер.

Наш общий номер. Наш. Наш. Наш. Я улыбаюсь и беру протянутую Тедом руку. Мы проходим в освещённый тусклым светом коридор, и Тед останавливается у двери под номером 9. Он открывает её ключом, и кивает головой в её сторону. Я захожу, а следом заходит Тед.

Я всю дорогу пыталась успокоить его по поводу той рожающей женщины, их семьи, стремилась поднять его настроение, но он находился под большим впечатлением – я это понимала. Остановка и передышка была необходима. Я хотела накормить его, умыть и уложить спать, а утром – продолжить движение… Ну, вообще-то, мой план был не настолько скучен, и я всей душой надеялась, что Тед поймёт суть всех моих действий.

Номер оказался весьма импозантным. Люкс – для такого мотеля, решила я сразу же. Маленькая прихожая переходит в гостиную с кожаным серым диваном, хрустальной люстрой на относительно высоком потолке, и шикарными окнами. А из гостиной три двери – одна на балкон, так как она прозрачная, вторая и третья – не знаю.

– Мило, – сказала я, осматриваясь.

– Там где ты – мне везде мило, Айрин, – улыбнулся он своей обезоруживающей улыбкой, его сверкающие глаза с мутной поволокой поглядели на меня. Он прекрасен.

Я приложилась губами к его щеке, в рассветных сумерках гостиной комнаты, расслабляясь – полностью расслабляясь рядом с ним.

– В прихожей остались наши сумки, там вещи… Думаю, мы должны принять душ и переодеться, прежде чем лечь спать, – прошептал он, касаясь носом моего.

– Мы будем спать? – нагло спрашиваю я, заливаясь румянцем.

Тед усмехается.

– Я думал, что да. Был уверен, что ты переживаешь по поводу моей усталости, и поэтому, хочешь помочь мне снять напряжение с помощью сна, – проговорил он.

– Снять напряжение с помощью сна? – прыскаю от смеха я, – Ты сам-то веришь тому, что говоришь?

– Возможно, – выдыхает Тед.

Я медленно поднимаю уголки губ, и Тед, поцеловав меня в лоб, идёт за нашими вещами, которые мы оставили в прихожей. Из любопытства, я прохаживаюсь по гостиной, и, поочерёдно – заглядываю в проёмы дверей, которые распахиваю. Первая – спальня, с большой двухместной кроватью, шифоньером и верандой-балконом, а вторая – … Чёрт, вторая! Ванная комната —но средство для мытья здесь ни биде, ни душевая кабина, ни ванна – а джакузи – большое, белое и с подсветкой ярко-синего цвета, которая, видимо, является единственным освещением в этой комнате и выглядит дико интимно. Моя челюсть отпадает, и я несколько секунд стою и пялюсь. Меня поражает факт того, что она уже полностью готова к использованию: пена, ведро со льдом с бутылкой шампанского, и, явно – ароматные масла.

– Айрин, – Тед окликает меня у моего уха, и я немного вздрагиваю от неожиданности, и оттого, что он так близко.

– Вау, – выдыхает он, – Я не думал, что поручение будет выполнено так быстро. Видимо, пока я справлялся с автомобилем, здесь похозяйничали те, кто должен.

– Стоп, – шепчу я, – Ты попросил наполнить джакузи? Для меня? – Тед мягко смеётся, обнимая меня за талию, и осторожно кивая.

Я ошарашено смотрю на него, а губы Теда касаются моего виска, и я слышу его мягкий шёпот:

– Хочешь пену? – спрашивает он, проводя кончиком носа по моей скуле, двигаясь к щеке, – Горячая вода, мыльные пузыри, пена, шампанское и…

– И ты, – задержав дыхание, заканчиваю его божественное перечисление я.

– А вы требовательны, мисс Уизли, – ободряюще и сексуально шепчет он, и я смотрю в его глаза.

– Я думала, вы уже к этому привыкли, мистер Грей, – отвечаю я.

– А я думал, что посплю, пока ты расслабишься с шампанским в джакузи, – в моей манере произнёс он и оставил лёгкий поцелуй на моих губах.

Мои руки направились в его шёлковые густые волосы, и я притянула его за голову ближе к своему лицу, глядя в завораживающие глаза, в которых я отражалась лучше, чем в зеркалах. Губы Теда нашли мои – и я поддалась – его нежность, мягкость, но тот с трудом скрываемый голод в каждом жесте, движении, поцелуе – заводили меня до предела. Господи, я никогда так много, да и вообще – не думала о сексе. Не мечтала о нём. Не представляла его. Но когда Тед порвал мои колготки, или нет, даже раньше – когда он дразнил меня клубникой… О, нет, нет! Это случилось ещё раньше. Я впервые подумала о нас, как о физических партнёрах тогда, когда я мылась в его душе у него дома. Да, именно тогда. И до сих пор – это чувство тяжести и горящие реки внизу живота залегли во мне и периодически дают о себе знать. Я остро ощущаю сейчас, как безумно хочу, чтобы Тед пошёл со мной в джакузи; я ощущаю немыслимо умелые губы; я чувствую его сильные руки вокруг себя – да я, чёрт подери, до сумасшествия хочу чувствовать и видеть его рядом со мной в горячей воздушной пене…

– Хорошо, уговорила, – выдохнул Тед в мои губы, – Но я пробуду там с тобой несколько минут, поняла? И пить не буду, – сразу же предупредил он меня.

В его глазах было беспокойство. Я положила руку на его скулу, нежно провела по ней ладонью… Тонкий слой щетины почувствовала моя кожа, и на мгновение – мне захотелось ощутить его щетину на всём моём теле. Но Тед не расслабился ни на секунду. Он лишь, прикрыв глаза, вытянул шею и сделал глубокий вдох через рот, безудержно играя с моим воображением.

– Тед, расслабься, пожалуйста, – прошептала я, прижимаясь губами к его подбородку, – Прошу тебя.

Сильные ладони легли на мои щёки, отстранили мои губы от него. Глаза Теда – мутное, тайное зеркало, в котором сейчас, как черти бегают мысли.

– Айрин, – тихо шепнул он, – Я… я, мягко говоря, немного потрясён тем, что произошло. Я должен сказать тебе, что мне… я… Боже, если б я знал, что действительно должен сказать! – он вздохнул глубже, сильнее сжимая мои щёки.

Я пристально рассматривала это мучительно-великолепное лицо, с волнением задышала, сквозь приоткрытые губы. Как же он прекрасен… Если я и хочу что-то ответить, то не могу. Я забыла все слова, забыла как говорить. Я даже, порой, дышать забываю рядом с ним!

– Айрин, ты самое важное, что есть у меня… И я хочу только одного: тебя – всегда, везде и рядом со мной. Я просто обязан был сказать это. Спасибо тебе за то, что… что ты со мной. Пока ты со мной – я самый счастливый человек на планете.

Эти слова гулким эхом выстрелили мне прямо в душу. Руки задрожали, точно от холода, однако тело бросило в жар. Тед притянул моё лицо к своим губам и накрыл мои. Одна его рука спустилась по моему позвоночнику, замерла на бедре, а вторая приподнимала мой подбородок, направляя мои губы к его. Я с трудом переводила дыхание. Вокруг был только Тед, в каждой частичке моего тела, моей души, и я не хотела, чтобы этот поцелуй когда-нибудь прервался.

– Джакузи, – выдохнул Тед в мои губы, переводя дыхание.

Я кивнула, и, взяв его за руку, завела в ванную комнату и закрыла дверь.

Лишь яркий синий свет, льющийся со дна джакузи, освещал нас, комнату, шампанское в ведре, бокалы и пену, делая её по истине мистической. Я заметила здесь два узких длинных окна, которые были плотно зашторены.

Тед был у меня за спиной и я услышала звук – он стягивал с себя свитер. Я обернулась и забыла, как дышать – снова.

Широкие сильные плечи связаны очаровательными ключицами с небольшим углублением между ними… Рельефная грудь, пресс, и потрясающая упругая кожа, обвивающая эти его изгибы. Вены на его руках и сильных кистях, длинные пальцы, резко выделяющиеся бёдра.