Текст книги "Диагноз: женщина (СИ)"

Автор книги: Ирина Чернова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 39 (всего у книги 63 страниц)

– Я приказ имею и пойду в Барнард, чего бы там не стояло на дороге! И мои солдаты пойдут со мной, а кто не хочет или боится…

– Да сядь ты, капитан, ты на деле такой деревянный или притворяешься только? – Крилл лениво ковырял в зубах ножом, откинувшись на стенку. – Ты что, не понял, с чем эти люди пришли сюда? За кем они тут по лесу будут гоняться? За человеком в мундире королевских войск? Ага, поймают, а он им в ответ – я солдат и вы не имеете прав меня трогать! А кто дознавать будет, кто он на деле? Люди-то пропадают!

– Я солдат и я должен идти, куда мне приказано, а не ловить кого-то там по лесам, если глупым пацанам привиделся пропавший конь и мундир! Малы еще разбираться в мундирах!

– Зря вы так, господин капитан… – укоризненно протянул Краус. – Девел парень смышленый, хоть и росточком не вышел, да и глаз у него острый. А то, что коня отцовского признал – так то и понятно, сам сколько раз на нем сидел. И непорядок, что у нас творится, нам не по нутру – люди ездить перестали по тракту, в постоялом дворе прибыли нет, купцы не везут ничего, девки по домам сидят, а мы сделать ничего не можем, потому что опасаемся, что за человек в том мундире по лесу шастает…Хорошо, если он коня просто нашел, но кто ж в мундире солдата королевских войск прятаться в лесу-то будет? Неспокойно нам, а помочь некому…вот вас Пресветлые Боги послали, да никак слушать нас не хотите…

– Подожди. – Схаркр положил сцепленные пальцы на стол. – Что ты предлагаешь?

Народу в трактире уже не осталось, за время нашего разговора местные потихоньку испарились, трактирщик закрыл входную дверь и заложил тяжелым засовом, закрыл ставни и мигнул двоим парням с дубинками. Те вышли из залы в кухню.

– Это для того, чтобы нас никто не подслушал, неровен час, – пояснил Борел. – Сейчас приведут мальчишек, пусть они повторят вам то, что они видели. У вас есть маг, он определит, врут они или нет.

– Откуда ты знаешь, что у нас есть маг в отряде? – Мейвус решил дознаться сам.

– Да ты, парень, нас за дураков не держи, – Борел смотрел на нашего «ботаника» с отеческой улыбкой. – Видал я вашего брата, редко когда мага с солдатом или наемником спутаю. Ты же мечом махать не горазд, а вот смотришь так…видно, словом, что ты и есть маг. Не обессудь, не в укор говорю.

– Ладно, уломал! – Мейвус засмеялся. – Угадал!

– Пока мальцов приведут, обскажу – начал Краус. – Надо, чтобы двое ехали на телеге по тракту, а остальные потихоньку по лесу за ними шли. Что маг есть в отряде – хорошо, издали помочь может. Неровен час, какая нечисть выскочит, но мне сдается, что тут нечистью не пахнет, а все это дело рук человеческих…или не человеческих. На телегу, да двоих путников, эти супостаты должны польститься – поодиночке мы давно не ездим, большого отряда забоятся, а двое – в самый раз. Наилучшим бы вариантом была молодая пара – молодые на все плюют, например – убежали парень с девкой от пригляда родительского, да и едут себе, целуются…легкая добыча, такую не схватить – грех просто! Да и мужчин можно издалека положить стрелами, а девку наверняка захотят…

– Нет. – Схаркр сказал это так отстраненно и равнодушно, что Краус сразу замолчал. – Предлагай другой вариант.

– Но она же наемница…

– Нет. Она не наемница.

– Жаль…это был бы беспроигрышный вариант…женщина на дороге…а ваши…бойцы по лесу…зато всех бы сразу взяли и разобрались…да еще у вас в отряде арки…они вдвоем шестерых стоят…и гоблины…они же такие разведчики…

Вот это поворот! Дядя так спокойно выкладывает свою раскладку, как будто у него уже все давно в голове заготовлено! Конечно, зачем собирать своих односельчан, когда такая удача подвернулась – солдаты с капитаном, который просто обязан знать практически всех вояк в округе, наемники, которые собаку съели на таких вот делах, да еще и женщина в отряде, на которую, как на живца, можно половить супостатов. А то, что издали можно стрелой положить или не успеют наемники из леса во-время выскочить, или их попросту мало будет, так это в расчет даже не берется, чужая жизнь никому неинтересна…Ребята молчат, переглядываются между собой, и я никак не могу понять, о чем они думают. Капитан тоже перестал дергаться, как только понял, что ему и его драгоценному грузу не надо ничего делать, пусть, мол, эти наемники все и расхлебывают. Спасибо Схаркру, что сказал свое твердое «нет», а то уламывал бы этот Краус…Быть подсадной уткой мне не хотелось ни под каким соусом. Что делать в таких случаях, я даже не представляю, далеко не убегу, а воспоминания о том, что когда меня украли в Степи, никто из обоза Джанира за мной бы не пошел, заставляли инстинкт самосохранения вцепляться прямо-таки зубами в ближайший косяк. Чтобы ненароком не оторвали и не послали на это задание…У арков, вон, женщины вообще ценятся чуть ли не вровень с лошадьми, а то и того дешевле, на лошади хоть спастись можно с детьми, а женщину можно и бросить, а потом другую найти…ой-ой-ой…что-то мне не по себе стало и предчувствия нехорошие появились…не буду, не пойду ни за что! Да если я только рядом с собой увижу этих разбойников, я же от страха даже убежать не смогу…а если там еще и маги будут…ни за что не пойду никуда…

Мальчик, отец которого пропал на той самой приметной лошади, очень толково и четко рассказал, что он видел. Приятель его, на голову выше и в два раза шире, поддакивал, говорил одними междометиями, дыкал, быкал и по сравнению с Девелом выглядел чуть ли не убогим. Но с рассказом был полностью согласен и довольно посматривал по сторонам, гордясь, что взрослые мужчины так внимательно его слушают. Девел же после рассказа ни на кого не смотрел, постоял, опустив глаза в пол, потом присел на лавку рядом с Криллом и тихо заплакал, молча вытирая кулачком глаза. Крилл обнял парнишку и принялся что-то говорить ему на ухо, тот кивал, потихоньку успокаиваясь, но голову не поднимал и в конце концов уткнулся наемнику в бок, изредка вздрагивая от сдержанных всхлипов. Бедный парень…отец пропал, да еще и коня признал, вон, сколько бежал за ним, чтобы выследить, хорошо, что второй согласился за ним присмотреть, иначе бы пропал мальчишка вслед за отцом…такой тощенький и маленький, шейка тонкая, а глазищи большие голубые…и не хочется ему вовсе тут красоваться, как его другу, вон как расплакался, когда отца вспомнил…а те сволочи спокойно жируют себе, да людей убивают, детей сиротами оставляют…вот и мой Валерка сиротой почти остался…живут же гады такие на свете! Прав Краус – кто, кроме профессионалов, может с этим покончить? Селяне? Так они должны хлеб растить, детей поднимать на ноги, а защищать их должна армия. Сейчас не война, чтобы все брались за оружие от мала до велика, но в страхе люди жить не должны. И что чувствовали те, чьи отец и мать пропали первыми? Поехали к детям в соседнее село, да и сгинули…И женщины, оставшиеся вдовами – до конца дней одной вековать с детьми, а кто-то еще выйдет на тракт и вот такие мальчишки и девчонки осиротеют…Мальчишка не боялся бежать за тем разбойником, а мы, взрослые, боимся…

– Краус, я согласна на твой план. Ребята, только объясните мне, что я должна делать…

Самая обычная лесная дорога, достаточно широкая, чтобы тут проехало две телеги, убегала в чуть затемненный лес. Ни обочин тебе, ни канав по краю – просто накатанная грунтовка и во влажных местах – продавленные колеи. Лошадь идет медленно – спешить нельзя, иначе наемники не успеют нас догнать. На телеге – тюки, там увязаны одеяла, подушки, еще какая-то утварь, собирали в селе ночью, чтобы утром мы уже сели и поехали. Мы – это я и Селеш, тот солдат, что напомнил мне будущего хозяйственного сержанта, он оказался самой подходящей кандидатурой на роль моего полюбовника. Легенда такова – смылись от родни помиловаться по дороге, вот и едем в обнимку. Изредка Селеш делает вид, что целует или тискает меня, я же глупо хихикаю и прислушиваюсь к каждому звуку. Парень же смотрит по сторонам и вперед, обещая цокнуть языком, если что-то покажется подозрительным. Я уже объяснила ему, что вижу плохо, зато слышу…

Вчера долго спорили, кого со мной послать, точнее, тихо гудели, орать не стали, обсуждая все яростным шепотом. После моего заявления Схаркр ничего не сказал, только сжал пальцы так, что они побелели и желваки заходили на скулах. Остальные пообсуждали это пару минут и тут же стали делать то, что в нашем мире носит название «разработка операции», напомнив своими жестами и словами фильмы про спецназ. Только в фильме снимались артисты, а тут – жизнь, да сплошная неизвестность впереди. Как ни странно, все обсуждение заняло от силы полчаса, скорее всего потому, что не первый раз такое происходило и все, кроме меня, прекрасно знали свои роли. Мне же втолковывали, что я должна делать, поясняя жестами и мимикой – я должна обязательно смотреть в лицо и на руки. Мне могут приказать упасть, или стоять, или отойти вправо-влево, или бежать – всякие ситуации могут сложиться и от правильности понимания жеста зачастую зависит собственная жизнь. Я кивала, добросовестно сдала экзамен на понимание, но только вот сейчас, на пустынной дороге с Селешем, мне стало страшно. Из леса не доносилось ни звука…где там идут наемники, было не догадаться, но они должны идти далеко от дороги – ведь если на нас будет нападение, то разбойникам надо зайти с тылу…И еще вопрос волновал меня – вряд ли супостаты день-деньской сидят у дороги, значит, у них есть осведомитель в селе, о чем я и сказала Схаркру. Тот кивнул, и сказал, что это уже обговорено…

– Ты все поняла?

– Да, все.

– Жаль, что я сам не могу…но там нужен человек. Селеш – наилучший, кто подойдет. Береги себя.

– Конечно.

– Я буду рядом.

– Спасибо.

Подержал за плечи, сжав их до боли, опять заходили желваки на скулах под татуировкой. Потом спрошу обязательно, что это означает…если выживу…да что я себе горожу, конечно, я выживу! Мне еще много надо сделать, почему я сомневаюсь в собственном будущем? Схаркр посмотрел в глаза…а цвет-то какой знакомый…где-то я уже такие глаза видела…с силой оттолкнул от себя и мы с Селешем двинулись в путь…

– Рина…повернись ко мне…прижимайся… – полуслышный шепот Селеша был едва слышен. – Внимание…впереди…не бойся…вышли на дорогу…спокойно…

Тут дорога делала небольшую петлю, и за густым кустарником можно было спрятать полк в засаде. Именно тут, примерно через пару часов неторопливой тряски на деревенской телеге, нас и встретили…

– Доброго дня вам, селяне! – старший из троицы верховых, стоящих на середине дороги, решил вежливо поздороваться, даже поулыбаться – вишь, молодежь милуется, посмотреть приятно! – Куда путь держим?

– Дык к дядюшке…это…отвези да отвези…я ж что…не против… – Селеш упорно изображал то ли дебиловатого работника, которому все нипочем, лишь бы девку пощупать при случае, то ли упертого младшего сыночка, прихватившего для сугреву подходящую бабенку. Я глуповато ойкнула при виде вояк, застеснялась, а потом одним глазком стала рассматривать, кого нам Боги послали в испытание. Как и думали, все в зеленых мундирах. По возрасту – для солдат староваты, но мы деревенские простаки и про то знать не можем. Значит, тянем время, чтобы подтянулись наемники. Мужчинам на первый взгляд лет за тридцать, вроде и улыбается один, рассматривая такой нежданный подарок, и лицо приятное, но пару раз передернулся таким оскалом, что холодок пробежал по спине. Второй постарше, чуть полноватый, смотрит пристально, да не на нас, а на дорогу за спиной. Ну-ну, дураков за нами идти нету…Третий встал так, чтобы телега его не могла объехать ни при каком раскладе, и рука свесилась безвольно, а в ней – кнут. В умелых руках – страшное оружие, не хуже ножа.

– Далеко ли едете, молодежь? И не боитесь?

Мы глупо замотали головами, Селеш опять помычал, разводя руками. Понимай, как знаешь, чего он там сказать хочет.

– Господа солдаты…ой…а нам таких страстей нарассказали…как хорошо, что мы вас встретили! У нас давно никаких солдат не было! А вы тут супостатов ловите, да? И не боитесь? Мы вот боялись…да теперь с вами…хи-хи…И лошади у вас такие большие…хи-хи…завсегда на лошадях хорошо ездить!

Лопоча всякий бред, лезущий на язык, я глупо хихикала, закрывая лицо ладонью, неожиданно замолкала, открыв рот и обожающе смотря в лицо то одному, то другому. Потихоньку настороженность уходила и троица чуть расслабилась, но дорогу уступать не спешила.

– Плететесь вы больно медленно, да милуетесь много. А тут разбойники шалят, вот по таким, как вы!

– Да что вы говорите, господа солдаты! Ой, страхи-то какие! Ведь говорила я, говорила, что не надо нам одним ехать, а он, – обличающе ткнула пальцем в бок Селешу, – упертый, поеду да поеду, все готово, мол, успеем уехать, пока его папаша не видит…на дальний покос ушел сегодня…А может, господа солдаты с нами проедутся, пока мы по лесу-то…а мы уж вас бы и угостили…я с собой пива жбанчик прихватила, вот, глядите, какой большой! И колбаски везем, да и вам угоститься в радость будет! Да, господа хорошие? Такой колбаски, как моя маменька делает, вы еще не едали…с радостью угостим вас!

Жеманно хихикая и кокетничая, я уже десять раз покрутилась в телегу, потрясая то кольцом пресловутой колбасы, то ерзая на передке телеги и преданно заглядывая в глаза мужчинам. Аж язык высунула от усердия…тьфу, устала рожи корчить! Похоже, что запугивания глупых селян возымели действие, мы стали уже вдвоем просить сопроводить нас вот только «от туточки и до тамочки», а дальше мы и сами… с нижайшим поклоном…Старший довольно склонил голову, разглядывая двух идиотов, которые сами лезли в мышеловку.

– Уговорила, красавица! Поедем с вами до опушки…чтоб не боялись! – осклабился полноватый, масляно блестя глазами. – За поцелуй!

Пришлось опять жеманно хихикать, выпячивать грудь и строить глазки. Селеш деланно надулся, но тут же по-хозяйски ущипнул меня за зад, чтобы посильнее ойкнула и деланно закрутилась на месте. Надо, так надо…

Верховые медленно ехали впереди, мы плелись следом. Где же отряд? Хотят, чтобы к их базе нас завели? А они следом подкрадутся? Сколько там народу-то, в этом логове? Что наемники идут за нами, я не сомневалась, но как далеко надо идти…

– Давайте-ка путь срежем, тут попрямей дорога будет, задолго до вечера выйдете из леса. – старший пока еще не приказывал, но напор ощущался.

– А мы про такую дорогу и не слыхивали. – Селеш смотрел букой, попутно ковыряясь в носу. – Батяня завсегда прямо ходил…

– Потому и не слыхали, что завсегда не тем заняты, когда по дороге едете! Глаза бы почаще разували, да носы мыли, а то двух слов связать не могут…тьфу! – сплюнул полноватый.

– Просили проводить, мы и провожаем, что у нас – другого дела нет, кроме как вас за собой таскать? – третий, узкоплечий молодой парень, пнул свою лошадь. – Идете иль нет? Если нет, прощевайте, да не жалуйтесь потом!

– Да идем, идем конечно…Ты что, болван, решил тут быть умнее всех, как твой папаша? – громко и зло зашипела я. – Тот тоже вечно поперек всех все знает…у-у… хмырь…

От общего тракта под углом отходила еще одна дорога, чуть поуже, вот туда нас и подталкивали в добровольно-принудительном порядке. Странно, по дорогам следопыты местные прошлись, а следов никаких не обнаружили. Даже если предыдущих путешественников убили прямо на тракте, то все равно телеги должны были угнать по ней, а уж заметай не заметай, следы обнаружить можно. Но не обнаружили…История Гензель и Гретель не из пальца высосана, только вот кидать тут нечего, а лезть в телегу – лжесолдатики заинтересуются, зачем это я туда ломанула…что же бросить такое…Кольца я сняла – какая же селянка с кольцами ходит? Остаются мои повязки на руках, да псевдоамулеты на шнурке…только бы не заметили…

– Господа солдаты…хи-хи-хи…а где вы ночуете? Как интересно, я бы посмотрела! А какие красивые у вас мечи! Когда вы ими машете, когда чужого увидите? А если зверь лесной выскочит, что тогда? Вот у нас намедни Фрол пошел до лесу, там у него ствол лежал ободранный, да и встретил соседа, а у того в кармане завсегда чекушка есть, уж очень он распить не дурак будет…Вот можете себе представить, как они сидят в кустах у камня, а там ка-ак кто-то начнет ломаться, да рычать страшным голосом…

Чушь я несла откровенную, главное было – под нескончаемую трескотню незаметно бросить на землю шнурок с привязанными лжеамулетами. Моя лабуда настолько разозлила мужчин, что старший уже пару раз гневно рявкал, приказывая заткнуться. Я покорно замолкала, ойкала, зажимала себе рот руками, потом набрасывалась на Селеша с ворчаньем и опять плавно перетекала в дурацкую болтовню. Пусть думают, что деревенская дура им попалась, подозрений меньше…

Телега потрепыхалась недолго, больше отвороток не было, но был крутой поворот и спуск вниз, к ручью, крутой подъем наверх и дорога плавно ушла в небольшие холмы. Хорошее место для разбойничьей стоянки – с холмов далеко видно, кто идет, через ручей не везде переберешься, вверх и вниз по течению он журчит в глубоком овраге с глинистыми берегами, только тут брод, через который мы и ехали.

– Ну, селяне, приехали. Чего уставился, болван? Слезай живо…Эй, вы, принимайте добычу! – старший, презрительно улыбаясь, пинком согнал Селеша с передка телеги. – И ты, дура, тоже слезай, пустомелка…достала болтовней…заткнись, иначе язык отрежу сам! – последнее он уже рявкнул, видя, что я опять открываю рот…

Со всех сторон нашу телегу окружили…ох, я тут зажала себе рот руками, чтобы не заорать от страха…люди-то они люди, но лица у них вызывали желание бежать отсюда без оглядки…При одном взгляде на них душа уходила в пятки и руки начинали трястись. Всего с нашими сопровождающими тут было человек пятнадцать, одно слово – бандиты с большой дороги, таким человека убить – что муху раздавить. Я прижалась к Селешу, делая дебильное и испуганное лицо, парень согнулся и заискивающе смотрел на копошащихся в телеге мужчин.

– Ну-ка, повернись…так…так… – полноватый покрутил Селеша за шиворот. – Неплохо, эй, отведите его пока к тем троим, всех сразу и продадим! Хоть и дурак, но молодой да здоровый, такие рабы по хорошей цене пойдут!

Подскочивший мужчина ухмыльнулся, дал парню пинка и погнал его за холм. Значит, там уже трое сидит…в рабы продают, гады! Их бы самих туда продать! Я пискнула, начала усиленно тереть кулаком глаза, размазывая пыль – авось, за красоту особую не примут…лишь бы не сразу все накинулись…

– А эту куда девать? – подошедший мужик ухватил меня за плечо и повернул перед собой. – Неужто помоложе не нашлось никого, чем эта…костлявая…посмотреть не на что…

– Для тебя в другой раз привезем помоложе да помягче! – зло рассмеялся кто-то за спиной. – А эту тоже найдется, куда пристроить…да хоть за вами убирать, да кашеварить, и то подмога!

– Чего-о? Такую дуру – и только кашеварить? – вцепившийся мне в плечо был несказанно удивлен предложением.

– Днем пусть готовит, это даже у дур деревенских лучше получается, чем у тебя, Хвал! А ночью никто не жрет, тогда и попользуетесь. Но чтоб без крови, понял? А то ее южане даже на каменоломни не возьмут после вас-то…Сейчас пусть на ужин что-нибудь сготовит, а потом посмотрим, куда ее…

Старший зло зыркнул и пошел в сторону, а Хвал уже потащил меня, больно сжимая руку, туда, где трещало пламя костра и очередной головорез крутился около него, помешивая варево палкой.

– Это ты кого мне притащил? – страшно удивился местный повар. – Для ужина, что ли, покромсать в котел?

Оба мужика жизнерадостно заржали, я же тихонько заскулила, даже слезы всамделишные потекли. Страшно было взаправду, уж больно тихо было вокруг и никаких признаков наемников, ставших за последние несколько часов мне милее родной матери. Старший явно поддерживает дисциплину, но до какой степени – большой вопрос, тут берут то, что считают нужным, вряд ли кто будет докладывать, что прихватил себе бабу раньше приказанного…А потом начнет темнеть, как тогда ребята воевать тут будут? Самое лучшее время для нападения – предрассветные часы, об этом все пишут. Усталость берет свое, часовые расслабляются, от пьянки закрываются глаза и притупляется внимание. Нападающие уже готовы и только ждут, чтобы ушли остатки ночи. Только вот мне непонятно, как дотянуть до этого рассвета, если старший сказал, что они…ох, куда спрятаться-то в этом вертепе?

Мысли скакали в голове, как блохи, а я тем временем то подбрасывала хворост в огонь, то получала очередной щипок в зад и пыталась как-то уползти в сторону, лишь бы поменьше попадаться на глаза Хвалу и прочим. Прочие же, проходя мимо, так и норовили прихватить за что придется, заглянуть в лицо и задрать при случае юбку. Пришлось пристроиться около большого камня, скукожившись до состояния зародыша и заодно еще помазаться грязью. До воды далеко, авось, не погонят мыться…Что меня еще сильно беспокоило, так это легкая головная боль, накатывающая волнами, и тошнота. Зуб даю, что тут рядом творится магия – симптомы были такие же, как тогда на дороге. Вытрясать из меня нечего, а вот подобное ухудшение состояния может привести к неспособности сопротивляться и трезво мыслить. Плохо, ой, как плохо…Сумерки уже ложились на землю, длинные тени перерастали в серую мглу, особенно это было заметно в проходах между холмами, куда не доставали солнечные лучи. Протопали мимо еще два супостата, ведя за собой лошадей, даже издали чувствовалась вонь немытого тела. Этих, скорее всего, до патрулирования дороги в мундирах не допускают, туда ходит элита, которая хоть иногда моется, иначе никто не поверит, что от солдат может так вонять. А ведь еще где-то находится Селеш и трое людей, которых разбойники захватили раньше. Попробовать, что ли, туда прошмыгнуть?

Осторожно приподнявшись, я потихоньку стала перемещаться по направлению к тропинке, но оттуда уже валили три мужика и я опять спряталась за камень. Трое ожесточенно ругались, дескать, обещался им что-то кто-то принести, да обманул и пропал, небось, один уже все выпил…Повар, сидя у котла, поддакнул, что и Хвал тоже свалил, небось, вдвоем что-то тиснули с захваченной телеги и он показал на меня.

– У этой дуры спросите, что они там везли! Хвал рядом стоял, когда телегу разгружали, наверняка успел унести жбанчик с собой! Даже глотнуть не дал!

Пока повар сокрушался, один уже подскочил ко мне и, трясясь от злости и брызгая слюной, начал требовать, чтобы ему вот сейчас и сразу отдали законную добычу, благо настал вечер и давно пора промочить горло и пожрать, а потом можно и по бабам пройтись. От мужика мерзко несло потом, чесноком и еще какой-то дрянью, так что меня затрясло совершенно непритворно. Потекли слезы, я их старательно размазала грязными руками, подвывая и икая. Двое товарищей смотрели с брезгливостью на деревенскую идиотку, а один и вовсе сплюнул, обещая что от такой бабы ему и за деньги ничего не надо. Вот все бы так и сказали…Повар свистнул, что означало начало ужина, и со всех сторон стали стекаться разбойнички. Я отползла за камень, чтобы поменьше светиться и проходящий мимо мужик не преминул дать мне пинка. Ойкнув, я заныла, тихонько причитая, как это обычно делают в наших деревнях. Вообще-то было действительно больно…Очередной мужик появился с открытым жбаном в руках, прихлебывая на ходу. Это вызвало возмущенный гул общества, жбан отобрали и пустили по кругу. Ну да, у нас в телеге лежало таких штук шесть – в расчете на любителей халявной выпивки. Хоть бы побыстрее упились, гады…Ругань и матерщина вокруг костра все нарастала, кто-то обвинял сотоварищей, что половину жбанов уже выпили, кто-то орал, что ему ни глотка не досталось, возмущались, что Хвал опять упер выпивку и исчез, а они все терпят этого пройдоху…Из-за камня я пыталась посчитать, сколько людей сидит у костра, но они постоянно махали руками, пихались, переходили туда-сюда и сделать это в темноте было чрезвычайно сложно. Обладатель луженой глотки устал орать и сказал, что пойдет и сам возьмет пиво, пока там еще что-то есть. Соратники пнули его и он удалился в темноту, беспрестанно ругаясь, наткнулся на дерево и резко замолчал. Потом выругался нечленораздельно и потащился в поисках выпивки, бубня себе под нос. Темнота упала, хоть глаз коли, но разбойнички явно хорошо знали свое убежище, потому что ходили без всякого огня в темноту и обратно. Старший беспрестанно что-то обсуждал с полноватым мужиком, пили они мало, но за порядком следили – драки между подчиненными гасились короткой зуботычиной то одним, то другим.

– Хвал! – выкликнул в темноту старший. – Где его носит, мерзавца? Куда он запропастился?

– Да он с Виром уж давно пропал, как с телеги жбан пива упер, так и не видели его! – прогудел кто-то из обделенных. – Завсегда он, гад, норовит спереть из общей добычи!

– Завтра будет выпорот при всех! – полноватый тоже разозлился. – И все, кто с ним пили, тоже! А баба где?

– Да тут она сидела! – повар проворно вскочил на ноги. – У камня терлась, я видел!

– Нету ее! – заорал кто-то. – Сбежала! Дайте, я ее поймаю! Сам!

– Цыть, последок, после тебя только закапывать, а нам еще денег за нее получить надо! – рявкнул полноватый. – Куда она сбежала, когда сидела да тряслась, как трава! Да и Малкис ничего не учуял…Малкис, ты где?

– Тут ваша бабенка, за камнем прячется, – лениво протянул Малкис. – Трясется, да скулит. Можете забирать, нет на ней ничего, какой маг из деревенской дуры? Такая же, как и все…откуда тут магам взяться, это ты, Скайл, все боишься чего-то…

– Потому и боюсь, что знаю, на что боевые маги способны! – старший разозлился не на шутку. – Если бы я не осторожничал, нас бы давно повязали даже эти деревенские увальни! Малкис, ты думаешь, что мы тут в полной безопасности сидим? Да стоит хоть кому-то донести до вояк…

– Брось ты каждого куста бояться! Дорогу до нас не всякий маг найдет…не зря я ее закрывал. – Малкис протянул свою кружку и ему тут же налили туда выпивки из жбана. – Уж что-что, а это я хорошо умею делать, научили прятать следы!

Вот это был облом…стало не страшно, а жутко, потому что теперь вряд ли найдут это становище…а продержаться надо и бежать отсюда при первой возможности! Кстати, может, в темноте попробовать и Селеша поискать? Я на четвереньках поитихоньку поползла под прикрытием камня, но не все было так просто…

– Бабенка ваша удрать хочет, так что ловите…пока я ее вижу, – Малкис не преминул заложить меня. – За камнем ползет…

За шиворот полноватый и повар притащили меня к освещенному кругу. Основная масса уже подвыпила, но им это только прибавило бодрости.

– Слышь, давай ее сюда!

– Куды помчалась, стерва!

– Скайл, ну что, можно ее забирать, или смотреть только будем?

– Скайл, ты мужик или кто? Сколько ждать можно?

– Ша! Я первый сегодня буду. – Полноватый дал пинка повару и тот кувыркнулся чуть ли не в костер, подвывая от боли. – Пошли…

– К-ку-д-да? – зубы начали отчетливо стучать друг об друга и ноги подогнулись от страха.

– Туда! – передразнил полноватый. – Я, знаешь ли, не могу при всех! Это вон пусть они все друг на друга смотрят, кто как баб дерет, я же человек воспитанный и предпочитаю уединение! Пошли давай, а то за волосы потащу!

Волос у меня и так набирается на весьма скромную косичку и лишаться их не хотелось…хотя если б это помогло, то можно и потерпеть, но мужик уже тащил меня за собой, вывернув руку, как куклу…Дерганья и попытки вырваться привели к тому, что он поволок меня уже чуть ли не волоком, ноги спотыкались, а в голове билась только одна мысль – как вырваться, как…как…

На чуть освещенной поляне тени были черны и не слышно никаких шорохов. Мужик подсечкой свалил меня и начал задирать юбку, пыхтя и прижимая к земле. Поганое ощущение полного бессилия – сил на сопротивление не хватало, мало того, что он был выше, да еще и тяжелее, и силы здешним не занимать – моим слабым потугам довольно быстро пришел конец…помолиться, что ли… Неожиданно он обмяк и свалился в сторону темной хрипящей массой.

– Рина…ты жива? Говорить можешь? – хриплый шепот показался музыкой…

– Мо-гу…как я вас ждала… Схаркр… я уж не надеялась…

– Тихо. Никто не пошел следом. Может, покричишь?

– Зачем?

– Пусть думают, что он успел… – ехидный смешок в темноте прозвучал слишком неожиданно. – Другие прибегут, тут мы их и возьмем…Этот был на дороге в форме?

– Да. С ним еще двое было. Одного Скайлом зовут. А остальные ребята где?

– Ждут момента. Все ждали, когда тебя…в сторону отведет кто-нибудь.

– Схаркр, Селеш и еще…

– Уже освободили, – быстро перебил арк. – Я этого свяжу покрепче, будешь рядом с ним сидеть, пока мы…все не закончим. Он не вырвется, не бойся, никуда не уходи, иначе можешь попасться кому-нибудь. Троих мы уже убрали…Все…он еще пролежит долго…Я пошел, жди тут.

В темноте много не разглядишь, зато слышно все очень хорошо. Отодвинувшись подальше от связанного мужика, я с напряжением прислушивалась к доносящимся звукам. Лезть в эпицентр боя я не собиралась – наемники и сами разберутся, а получить нож в спину или мечом по голове я могу запросто. Нет уж, моих подвигов на сегодня достаточно, до сих пор трясет при воспоминаниях! Связанный лежал смирно, видать, Схаркр его приложил крепко, я бы тоже попинала, но связанного как-то негоже… В темноте то и дело раздавался свист, уханье, рев, скользили тени вдалеке. Затрещали кусты, послышалась ругань вполголоса и тут же шипенье, мокрое чваканье…даже страшно думать, что там произошло. Темнота заорала дурным голосом, умоляя простить и все рассказать, лишь бы не убивали, скрипучий смех гоблинов и рык арков, опять колотье в кустах, визг…вроде женщин там не было, кто же так визжит? А дальнюю поляну уже освещает холодный бледно-голубой огонь, разбрасывающий во все стороны острые, как иголки, молнии. И под этим огнем что-то шевелится и даже издали слышны слова, полные ненависти и злобы. Огонь постепенно переходит в белый, потом желтоватый оттенок, а под ним уже ничего не шевелится, только доносится мерзкий запах паленого мяса, от которого хочется вывернуться наизнанку. Орет Хайлор – его голос я ни с чьим не спутаю, не похоже, что от радости, но раз орет, значит, жив. Господи, хоть бы все остались живы…пожалуйста…

Боги услышали мои молитвы и живы остались все, хотя ранениями все же судьба не обошла. Хайлор действительно был ранен – не очень тяжело, но идти не мог, мечом его ударили по бедру. Кровь уняли быстро, но тащить здоровенного парня пришлось вчетвером, арки и Дарат с Куртом несли его на одеяле, откуда неслись нескончаемые проклятия в адрес разбойников. Ранены полегче были Крилл, капитан и аристократ, но достаточно легко – порезы на руках, удары камнями и дубинками тут приравнивались к царапинам и уже были перевязаны. Мейвус был опять бледен, как покойник, но улыбался и даже напевал, безбожно перевирая слова и не проговаривая окончаний – у них с бандитским магом была своя война, из которой он вышел победителем. Всего разбойников было двадцать два человека, четырех вывели из строя постепенно, когда они поодиночке шастали по лагерю, кого ножом, кому свернули шею, как, например, тому, кто относил воду пленным селянам и Селешу. Шестерых убили сразу еще у костра, полноватого чуть не убил Схаркр, а оставшиеся одиннадцать человек оборонялись с ожесточением тех, кому уже нечего терять на этом свете. Живыми теперь брели четверо, остальных положили в ночной схватке, невзирая на мольбы о пощаде. Жестоко…но справедливо, памятуя, что они делали с пойманными селянами. Если всех людей, что они ловили, уже увезли южане, то за них можно только молиться, чтобы чудо помогло им вернуться на родину. В качестве доказательства преступления несли и форму солдат, в которой бандиты и ездили по дорогам. С собой забрали лошадей – их оставалось всего пять, а вещественными доказательствами разбойничьей деятельности нагрузили телегу, на которой мы с Селешем сюда и приехали. Теперь вся наша процессия медленно возвращалась в село, откуда и началась эта долгая дорога. Почему-то обратный путь занял у нас гораздо больше времени, чем путь сюда и на основной тракт мы вышли буквально едва передвигая ноги. Оглянувшись на дорогу, ведущую к бандитское логово, я еще раз поразилась чужой магии – дорога пропала бесследно, попробуй догадайся, куда надо идти, если ты не владеешь силой? Так и селяне – проходили мимо этого места не один раз, но догадаться, что здесь заклинаниями скрыт путь, куда увозили их односельчан, не могли. Даже местные следопыты разводили руками…