Текст книги "Диагноз: женщина (СИ)"

Автор книги: Ирина Чернова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 34 (всего у книги 63 страниц)

– Ты только гоблинам показывала свои игры, а они не любят чужого вмешательства.

Обиделся, что ли?

– Схаркр, ты пойми, что я никогда раньше не общалась ни с арками, ни с гоблинами – ни с кем, кроме людей. Откуда я могу знать тонкости вашей психологии? Я со всеми стараюсь разговаривать одинаково, как если бы вы были моими…хорошими знакомыми. Вчера в трактире мне тоже было непонятно, как надо тут себя вести – парни твои с девицами милуются при всех, тут же мне предлагают выбрать себе кого-то, потом гоблины эти…

– Рина, я давно знаю гоблинов, – начал цедить сквозь зубы арк, – они хорошие ребята – в бою не подведут, они умные и честные, но я никогда не сяду с гоблином за один стол, чтобы играть. Неважно, во что – обыграть гоблина может только другой гоблин. Так уж они устроены. А ты пытаешься мне доказать, что можешь не просто обыграть, а еще и обмануть, что невозможно! Они сами обманут кого хочешь…Да еще ты вчера при свидетелях сказала, что готова спорить на любое желание Кирка, если он сам решит твою головоломку, ты даже не представляешь, что натворила! Ты хоть думала, что за желание он может высказать?

Ну и расшипелся, был бы хвост, как у кошачьих, то наверняка хлестал бы им себя по бокам!

– Послушай меня пожалуйста, только не наскакивай, чтобы сразу убить, ладно? – я накрыла его лапищу ладонями, говорят, это успокаивает. – Есть у нас одна игра, я тебе покажу. Только надо ее сделать здесь, из железа или камня, или кости. Есть положения, когда эта игра имеет решения, а есть – когда она решения не имеет. У нас народ сходил с ума, играли днем и ночью, люди переставали работать, постоянно двигая фишки в коробочке. Один хитрый парень переставлял эти фищки так, что вернуть их в прежнее положение было невозможно, ученые доказали, что решения нет. Я же не полная идиотка, чтобы так глупо попасться, как вы там все себе за столом представили! Понесло немного, но я слишком люблю себя, чтобы попасть в рабство к гоблину, да еще и на желание! У нас на желание играют либо когда на руках все козыри, либо…когда уверен в желании второй стороны. А сейчас – пошли, надо игру сделать и тебя еще научить в нее играть!

Арк еще злился, но я уже потянула его за руку, попутно рассказывая о своей задумке и выспрашивая, к кому можно обратиться. Собственно, это была не моя выдумка, просто я слишком много читала, вот и выудила у любимого мной Бушкова интересный факт о игре в «пятнашку». Мы сами в нее играли еще в школе и все было в порядке, а в книге речь шла о неразрешимой позиции, когда числа 14 и 15 меняются местами и вернуть их в прежнее положение невозможно. Вот этим фактом я и решила воспользоваться. Конечно, не выпей я вчера лишнего, я бы еще поперекладывала палочки и все, да бес попутал…вот еще бы выяснить, чего там я пила…

– Схаркр, а нескромный вопрос можно?

– Про что?

– Про тебя, конечно! Стала бы я про гоблинов выспрашивать… А почему ты не ушел вечером в Пейвес?

– Поздно уже было…ворота закрылись…

– А разве не ты говорил, что эти стены вам с Норкхаром не помеха? Или ночью по улицам ходить нельзя? А если бы у нас негде было ночевать, что бы ты тогда делал?

– На землю бы лег, не впервой, – процедил сквозь зубы, вот опять раздражен, только не моими вопросами…чем-то, что помешало…

– Ребята ваши всегда так…гуляют, с девицами до упаду? И Норкхар с ними…

– Норкхар, сколько раз я говорил ему! – опять начал злиться и шипеть арк. – Ни до чего ему дела нет, о чем думает только!

– Схаркр…так он тебя вытурил вчера, что ли? А сам с девицей…

Тут уже арк пошел так ругаться, что было невозможно вставить слово, понятно было лишь то, что Норкхар был по бабам не дурак, и о чем думает – одни Боги знают, а сколько его не пытались некоторые образумить, все без толку – если не голову теряет, но самообладание уж точно. И это в захудалом Пейвесе, а что в Степи было, где они раненые лежали, так он ни одну девку из стойбища не пропускал, даром что и женщины до него прибегали, никому не отказывал. Впрочем, не только степнячки на него вешаются, а и в замках хватает женщин благородного происхождения, которые сами приходят по ночам. Одно хорошо, что языком он не болтает лишнего, а то уже давно бы без языка бегал…

Хихикнув про себя, что проблемы во всех мирах одинаковы, я уже крутила головой в поисках подходящего мастера. Конечно, делать «пятнашку» надо из железа – оно самый подручный материал. Мастерового мы определили быстро, точнее – определял Схаркр, а я уже разъясняла проблему. Легкое удивление было погашено серебряной монеткой и через час мы получили желаемое. Вполне приличная коробочка, даже для этого мира…

– Давай тут присядем, – потянула я арка под большой навес. Тут уже сидел многочисленный народ, оттягиваясь пивком или чем покрепче. – Что тут есть послабее пива? Я дома его пила, но у нас его столько сортов…иным можно упиться не хуже, чем…что тут самое крепкое? А есть сорта слабенькие, голова трезвая остается даже в жару. Я бы слабенького попила, пока ты тут будешь с игрой развлекаться…

Пиво мне дали. Действительно, слабенькое и светлое, приятно пощипывающее язык. Схаркр быстро сообразил, как играть, и теперь двигал квадратики с заядлостью молодого юзера, полностью погруженного в очередной гейм.

– Ну как, передвинул? Быстро сообразил? А вот теперь попробуй передвигать вот из этого положения…проверим, насколько ты азартен, Парамоша…

Сидеть под тентом было хоть и жарко, но все же лучше, чем без него. Мимо сновали люди, таща мешки, тюки и просто свертки в корзинах, дети носились как угорелые между рядами и под ногами взрослых, ругались между собой два мужика в дальнем углу – оба явно были в подпитии, а на такой жаре это чревато…Помнится, мы с Андреем на море упились чешского пива так, что голову конкретно повело у обоих. Спасло только то, что море было рядом и моментально прогнало хмель. А те, кто лениво потягивал пивко на пляже, остались лежать, краснея под горячим солнцем до вечера. Кстати, тогда по пьяни Андрей с размаху плюхнулся в воду задом и отшиб его так, что сидеть не мог… В море бы сейчас нырнуть да с разбегу, чтобы из прохладной глубины посмотреть на солнечные лучи. Нету тут моря, одни речки и речушки, недостойные называться даже реками.

– Рина, много еще у вас таких вот игр? – Схаркр уже бросил коробочку на стол. – Затягивает, скажу я тебе. Гоблины поведутся обязательно, они это просто так не пропустят. Будут головы ломать над поиском выхода, если, конечно, этот выход существует.

– Понимаешь, в том и фокус, что в игре есть позиции, из которых можно составить первоначальный ряд, а есть позиции, в которых это невозможно. Все не упомню, но та, которую я тебе показала – заведомо невозможная. На то и будем упирать…Ну как, пройдет такая фишка с твоими гоблинами?

– Не надо было поддаваться на его подначки, да еще обещать корону! – раздражение в его голосе вроде бы пропало. – Теперь вот ломай голову, поддадутся они или нет. Гэрк хорошо играет в шахмат, обдумывает ходы намного вперед. Кирк думает наперед недалеко, зато быстро загорается. Пожалуй, получится… – арк закинул руки за голову и потянулся.

– Схаркр, а ты пиво не пьешь? Или пьешь, но не пиво?

– Хочешь меня подпоить и послушать, что я расскажу? – он усмехнулся. – Тебя было слушать гораздо интересней. Я все больше про драки, да про попойки в трактирах, про дороги и ночную охрану в лесах, женщине это ни к чему. Разве что рассказать про то, как я спас одну благородную леди, а она была готова следовать за мной куда угодно? Или про то, как нас встречали в…одном замке, а потом мужчины вышли только к ужину?

– Да ну тебя! – рассмеялась от души. – Про свои постельные подвиги каждый начинает трубить везде, где ни лень! Понятно, что когда вы приходите все вот такие из себя – любая будет скрестись ночью, чтобы проверить, не расходится ли желаемое с действительным? Нужны мне ваши подробности, вот насмешил…Сейчас пиво допью, да пошли ваших гоблинов разводить на американку, пардон, на желание. Да, вчера я краем уха слышала ваш с Верденом разговор, что вы идете в Аргор. Сидели вы рядом со мной, так что не обессудь. В связи с этим у меня к тебе…просьба – взять меня с собой до Аргора. Понимаю, что вы идете отрядом, там еще солдаты будут, груз какой-то, но я клятвенно обещаю не ныть, не жаловаться, не просить себе особых условий. Все на равных с вами. Если надо – заплачу, немного денег у меня еще есть. Готовить могу – кашу сварить сумею, только вот огонь развести – извини, не научили. Приходится просить тебя, потому что одной мне не добраться, а в столицу отсюда никто не идет. Кто у вас решает такие вопросы?

– Мы с Верденом и решаем. Еще Брент, но мы его догоним по дороге у Гномьих гор.

– Ну так какое будет решение?

– Мы подумаем…чем надо будет тебе заплатить за этот путь.

– Надеюсь, плата будет не слишком перевешивать мой золотой запас.

– У тебя есть золото? – Схаркр был явно поражен. – И ты спокойно об этом говоришь?

– Тьфу, я все забываю, что так только у нас говорят! Забудь, мой запас далеко не золотой, и составляет…чуть меньше тридцати серебряных монет. А золотую монету я видела только один раз в Харлахе, когда мне Данияр заплатил за вышитый платок.

Гоблины купились, причем так легко, что я даже не ожидала подобной реакции. В трактире нас уже ждали, приплясывая от нетерпения все те же лица, что и вчера, да еще пяток зевак из постоянных посетителей, Харина на коленях у Хайлора, субтильная брюнетка и сам Симон, надевший ради такого дела почти белый фартук.

Торжественно выложив коробочку на стол, я объявила условия «пятнашки», условия нашего с Кирком договора и условия, при которых он получает право на свое желание. Вот уж действительно, дернула меня нелегкая повыпендриваться! Все свидетели закивали головами в знак того, что поняли условия, я преподнесла коробочку гоблину, который уже вовсю кривлялся и вертелся на скамье, как сорока на колу. Не знай я уже, что у них такая природная мимика, оскорбилась бы…Как только Кирк протянул свою лапку за игрой, я поймала его за кисть и притянула поближе.

– Скажи-ка, уважаемый, отчего я так быстро вчера захмелела? Вино было слабое, я на вкус это поняла, пила я медленно и мало, а вот результат меня несколько удивил. Что скажешь, любезнейший?

Похоже, что мои догадки оказались верными. Спрашивала я тихо, глядя ему в глаза, и глаза эти забегали, как тараканы…ох, паршивец какой!

– Слушай тогда внимательно, раз ты вчера повел себя…несколько нечестно, то оставляю за собой право внести некоторую поправку в наш договор. О чем ты сейчас и скажешь сам…или я должна это сделать?

– Так я еще желание не сказал, какую поправку ты хочешь внести, если его не знаешь? – гоблин не был бы гоблином, если бы не стал тут же торговаться.

– Раз ты желание не озвучил, а оставил до времени решения моей головоломки, то и поправку я озвучу, когда скажешь свое желание. А что ты еще хотел?

Свидетели уже давно прислушивались к нашим пререканиям, вытянув шеи, Кирк поломался – и сдался. Объявил, как я и просила, что вносится поправка, которая будет озвучена вместе с его желанием, когда он наконец разделается с этой игрой. Все удовлетворились и теперь сгрудились вокруг гоблина, наблюдая, как он передвигает квадратики. Поначалу мужчины стояли тихо, потом начали комментировать ходы, некоторые тыкали пальцем через плечо игрока, обсуждали правильность пути, прихлебывая пиво…словом, примерно через час гвалт в зале стоял невозможный. Симон с Хариной носился, как угорелый, принося всем кувшины с выпивкой, еда стояла почти нетронутая. Конечно, всем было уже не до нее, когда есть такое зрелище, как новая игра! Я потихоньку подтянула к себе блюдо с мясом и отковыривала кусочки – наедаться надо впрок, теперь я не всегда была уверена в завтрашнем дне.

– Схаркр, – я подсела рялом, посмотрела в один кувшин, в другой, потрясла для верности – пусто. – Ну как, шалость удалась?

– Шалость?

Пришлось вкратце рассказать про Гарри Поттера в части, касаемой именно этой фразы. Версия с планом арку понравилась и пришлось его долго убеждать, что это книга, а на самом деле магии у нас нет.

– Завис Кирк над игрой, теперь ему надолго хватит развлечения. Может, пора мне начать продавать эту игру и огрести денег лопатой? – наблюдать за азартными мужиками было смешно. – Наберу себе на путь до Аргора, найму с десяток охранников и поеду как кум королю…а по дороге буду плевать в потолок кареты и пинать слугу, чтобы получше взбивал подушки и обмахивал меня от мух. А, еще бочонок вина с собой куплю…Так что у нас с отправкой-то, собирать мне вещи или как? Я пока нахожусь в столь подвешенном состоянии, что хватаюсь за каждую возможность. Ты можешь сказать мне прямо – берете меня с собой, или нет? В конце концов, если не берете, я хоть не буду напрасно надеяться, а пойду искать других попутчиков. Без обид…

Арк рассматривал гудящую толпу и ничего не отвечал. Не хочет брать, ну так бы и сказал прямо, чего тянуть кота за хвост. Никогда не поймешь, о чем он думает, это не гоблины, у которых все мысли на лице написаны. Другая психология, одно слово…

– Мне надо еще раз поговорить с Верденом. Женщина в отряде всегда лишняя обуза, особенно когда она…не наемница. Тех берут охотно, они идут наравне с мужчинами и способны сами себя защитить в случае нападения.

– Не набивай цену и дай мне прямой ответ. Нет, так нет, упрашивать не буду. Вы, мужчины, как упретесь, так вас трудно переубедить.

– Подойди сама к Вердену, пусть он убедится, что ты в состоянии пройти с ними этот путь.

– С ними? Я думала, с вами…вы же идете в Аргор?

– Идем, но Верден – капитан королевской армии, и он будет командиром на этом переходе. Он и должен принять решение, брать тебя или не брать.

– А…если ты…ты не можешь попросить его…или договориться…хоть за деньги…

– Верден скоро придет сюда, он слышал про ваш договор с Кирком и наверняка захочет узнать, что за игра и чем кончилось дело.

– Придет сюда? Это хорошо, я сама с ним поговорю.

Настроение упало ниже плинтуса. Если раньше я ничего не понимала в мужчинах, то теперь дело обстояло еще хуже. По всему похоже, что арк вообще тяготится моим обществом, я его достала своими просьбами и нытьем, а еще по его отчужденному тону можно понять, что я просто вешаюсь на него, а он не знает, что со мной делать. Вот то ли дело Харина и прочие развеселые девахи, там все ясно и понятно, ухватил за что придется и поволок в койку, все довольны, я же со своими менталитетом другого мира тут не ко двору. На кой ляд он тогда таскался с нами, приходил в наше становище и… что он от меня хотел? В койку не тянул, но от хлыща спас, вчера тащил чуть ли не на себе, а сегодня выговаривал за договор с гоблином…Не понимаю я его, нет, чтоб просто и ясно объяснить – вот, мол, ты по душе мне пришлась…тьфу, что я опять напридумывала себе! Кому я тут чем пришлась? Бесприютная женщина, которая по здешним меркам не красавица, не шибко молода – в мои годы тут некоторые внуков нянчат. А сколько лет самому Схаркру, а тем парням? Торкешу было тридцать два, он уже далеко не молодой парень, Андрею – двадцать восемь…или уже двадцать девять? Вот курица, даже календарь себе не удосужилась завести, счет дням потеряла! И еще такую отповедь получила, мол, иди и сама проси, если тебе надо. Надо конечно, идти, кто кроме меня дойдет до магов, чтобы вытащить Андрея от той стервы? И ради этого придется и просить и упрашивать…ну почему у меня вечно все через одно место получается? Мысль о том, что попади я в такую ловушку, как мой благоверный, и что бы он при этом делал, я старалась гнать подальше, хотя они и посещали меня частенько перед сном, как та белая обезьяна с красным задом. Лезли сами отовсюду, особенно когда было совсем плохо. Сейчас опять стало тоскливо до такой степени, хоть волком вой…

Народ все не мог оторваться от бесконечного созерцания «пятнашки», уже заключались пари и договора, в углу двое били друг друга по рукам, девицы пытались вытащить своих кавалеров из плотного кольца, получая тычки локтями, что добавляло им рвения и злости. Окно на улицу было открыто, оттуда тянуло дневным жаром нагретых за день камней мостовых и домов. Плохо, все очень плохо…

Мужчина в углу повернулся к Харине и я узнала Джанира. Я же с ним так и не поговорила – когда они уезжают, а то приду, а моих вещей нет. Вроде их и мало, да вторые сапоги жалко, мыло там, вещи…

– Схаркр, там Джанир сидит, я пойду поговорю с ним, а то со дня приезда ничего не знаю, когда уезжают или сколько еще тут простоят…

Кивнул, будто рублем одарил, мол, вали куда хочешь. Что за муха его укусила?

Джанир тоже не прыгал от счастья, что я подошла. Да, уезжают завтра утром. Уже все товары загружены, мои мешки и одеяло лежат и дожидаются, когда я их заберу. Если хочу, то могу последний раз переночевать у них, не жалко. Не собираюсь возвращаться ни в Харлах, ни во Фрайм, так это ему неинтересно, у него дел полно. Здрасте, спасибо, а не свалили бы вы, уважаемая…

К вечеру народу в зале стало – не продохнуть. Новоприбывшие тут же отмечались у Кирка, пытаясь понять, что там такое интересное нашел гоблин в этой игре. Прибыло и полку девиц, снующих по залу и огребающих шлепки по задам. Нахальства им было не занимать, покрутилась-похихикала, обняла-поцеловала да и влезла тут же на колени, процесс охмурения был настолько примитивен, что было тошно, и не обязательно окучивали молодых да красивых, одного сморчка так атаковала черноглазая прелестница, что у него аж руки затряслись, когда она влезла ему на колени. По лицу трудно было понять, сколько ей лет, но не больше двадцати уж точно, девушка была приятной на лицо, хоть и хохотала через слово. Заманивает местного папика…

Протолкавшись назад мимо жующих и пьющих, я остолбенела – около Схаркра толклась темноволосая красотка, пытающаяся обнять арка за шею обеими руками. Норкхар держал ее за руку и тянул к себе, но девица пьяно вырывалась, топала ногой и вновь вешалась на шею его другу. Норкхар обхватил свою даму за талию и потянул, но она не намерена была отказываться от выбранного кавалера и задрыгала ногами так, что более высокий Норкхар чуть не улетел за стол. Наконец она настояла на своем и потащила Схаркра за собой на лестницу, ведущую на второй этаж, беспрестанно смеясь и падая ему на руки. Вот это был оборот…Очередной шлепок по заду заставил пробиться к столу, за которым остались парни с девицами, Гэрк с седоватым мужчиной и еще незнакомые соседи, лихо опорожняющие свои кувшины. Никому не было до меня никакого дела. Пощипав остатки мяса с овощами, я все-таки обратилась к гоблину.

– Послушай, Гэрк, мне сказали, что сюда должен прийти Верден. Ты не видел его?

– Должен, не должен, но придет. У тебя к нему дело?

– Да. Хотела договориться с ним, чтобы взял меня с собой на север, оттуда я смогу быстрее добраться до Аргора.

– А что Схаркр тебе сказал, он разве не идет с Верденом?

– Не знаю, идет он или не идет с ним, но мне он сказал, чтобы я сама с ним говорила, мол, он командир отряда и только он решит, взять меня или нет.

– А почему ты решила, что Верден идет в Аргор? – Это уже седоватый заинтересовался. – Он идет в крепость Барнарда через Гномьи горы, это в стороне от Аргора.

– Вообще-то мне это Схаркр сказал…

– Вишь, Гэрк, а ты говорил, что он вообще собирался в Страйн возвращаться! Не поймешь его последнее время, как вы побывали там, в Степи за Харлахом, так он переменился. Я его перестал понимать, злой стал, слушать ничего не хочет. К Азиусу бегает каждый вечер, ладно бы доклад отправил и ладно, так нет же, ждет чего-то, сам не свой стал. Чего вон ей наговорил, когда это он в Аргор собирался? Ты уж прости, я не знаю, что произошло, – дядька уже объяснял мне свою позицию, – но другой он стал. Даже глаза цвет поменяли…

– Так я же тебе говорил, Крилл, что это у него после возвращения из-за Грани…Нас тогда темные накрыли, девятерых положили. Все, готовились их хоронить, да шаман арков не дал, с парнишкой своим вытянул из-за Грани пятерых, последним и был Схаркр. Тогда и цвет глаз у него поменялся.

– Простите, – вмешалась я, – а разве у него такие не от рождения? Первый раз слышу, что глаза меняют цвет!

Гэрк и Крилл засмеялись, оглядываясь по сторонам.

– У арков, – скрипуче начал гоблин, – никогда не бывает других глаз, кроме черных. Даже если рождаются дети от человеческих женщин, которых степняки крадут или отбивают у южан, все равно дети только с черными глазами. Волосы бывают посветлее, даже русые, но не глаза, а у Схаркра раньше тоже глаза были черные, как у всех. Шаман смотрел его, но сказал, что все с ним в порядке, а больше ничего. И еще он странные сны стал видеть, но не всегда…шаман смотрел, чтобы он не остался разумом в Садах Богов, но у него другие были сны, в Сады он не захаживал. А вот злой стал – точно Крилл сказал. И непонятный…А где он, ты не видела?

– Не знаю. У Норкхара спроси, они вместе стояли. Ладно, я поняла, что с Верденом мне говорить нечего. Надо искать других попутчиков…

– Точно так. Не понимаю, почему он тебя к Вердену послал?

– Вчера мне другое показалось…да ладно, проехали. Спасибо за компанию, бывайте!

Что тут еще можно сказать? Сотоварищи этого Схаркра не понимают, что там с ним произошло, что тогда обо мне говорить? Зря я надеялась, что удача мне улыбнулась, придется самой себя спасать и Андрея. Одной идти по стране – безумие, все-таки надо прибиваться к кому-нибудь, хоть на часть пути. Пойду-ка я за своими вещичками, заодно карту поизучаю да с людьми на становище поговорю, кто куда идет, может, и повезет. Деньги еще есть, если заплатить придется. Кружева повяжу, они тоже денег стоят…Надо занять голову свалившимися проблемами, чтобы не думать о…ну нет, еще только слез не хватало…и не плачу я вовсе…просто глаза от пыли слезятся. Посижу последний раз у костра с обозниками, а потом буду бродить как улитка со своими мешками, omnia mea mecum porto. Побыстрее идти надо, уже вечереет, хоть и много народу шляется по дороге, но лучше не общаться ни с кем, целее буду. Хорошо, что дорога темная и личности, идущие по ней, не успевают обращать внимание на всех проходящих мимо и помогает еще что я в штанах, а женщины в основном тут в широких юбках и видны издалека. Побыстрее только надо идти…

За сегодняшний день многие уже разъехались из становища, но добираться до обоза все равно было трудновато. Обозники собрались у костра, обсуждая завтрашнее отправление в обратный путь.

– Рина, ну наконец-то ты дошла до нас, – Галата заохала от костра, едва я подошла к почтенному обществу. – Присаживайся, мы завтра уже обратно отправляемся, знаешь?

– Да, Галата, я сегодня с Джаниром говорила, так что я за вещами пришла. Ну и переночевать, если тут еще место найдется.

– Найдется, чего не найтись! Есть будешь? – Галата треснула по чьей-то руке, пытавшейся из темноты нахально черпнуть миской прямо из котелка. – Пробегала весь день неизвестно где…

– Ложись, места вокруг много! – Карс уже поднабрался пивом и от него разило на метр. – Можешь вот ко мне прилечь…в телегах Джанир товар сложил, так что мы все вокруг будем спать…согрею, коль замерзнешь…

– Эк ты, охальник, греть собрался, все дни и ночи по девкам бегал, а теперь и тут откусить хочешь? – Галата погрозила охраннику черпаком. – Мало тебе было, что ли?

– Мало не мало, а девки от меня не бегали! – гордо выпятил грудь Карс.

– Конечно, я сама видела, как та, с косами, на тебя смотрела, глаза оторвать не могла! – чего не придумаешь, лишь бы избавиться от дурацких предложений, но для Карса это прозвучало, как подтверждение его талантам и теперь все слушали, как его ценили и любили.

– Рина, там твои мешки и одеяло в углу лежат, я сложил недалеко, только руку протяни. – Март тоже тянул пиво из большой кружки. – Но места для спанья нет, все вокруг ложимся. Только Галата в телеге будет спать…

– Спасибо, Март. У меня одеяло толстое, не замерзну.

Мешки и в самом деле были у края, даже шарить в темноте не пришлось. Таскать оттуда нечего, сапоги-нитки-тряпки на месте, шарик Катрины тоже попался под руку, пойду-ка я к колесу, все же спина защищена будет хоть немного. Дурацкая привычка – все время кажется, что за спиной что-то темное и стоит отвернуться, как оно ударит. Покрутившись у одного колеса, у второго, я все-таки пристроилась к бревну, на котором сидели у костра. Во-первых, здоровое, во-вторых, тут земля ровная, не то, что у телег. Завтра с утра попрощаюсь со всеми и пойду спрашивать людей, кто куда едет, за деньги подвезут, а там и дальше буду искать попутчиков. В конце концов и пешком могу пройтись, если не по дороге, а по лесу вдоль нее – и дорогу видно и на меня не нападут, поскольку выглядывают путников на тракте. Опять я на распутье…кому бы тут помолиться, чтобы вдохновили и наставили в нужном направлении? Ирхану? Тому, чью статую я видела в неизвестном храме? Может, суры Корана почитать, а что, я помню некоторые наизусть, вдруг поможет? Суры не помогли, память подвела и я запуталась в словах. В довершение ко всем неприятностям сегодняшнего дня вспомнился один мой день рождения, имевший место быть года четыре назад. Валерке было два года и по закону стервозности он заболел за день до этой даты. Пришлось отменять визиты подружек с мужьями и кавалерами, но Андрей клятвенно пообещал быть все же вечером дома. Я металась у постели сына, посматривая на часы, муж позвонил около десяти вечера, виновато объяснил, что был на другом конце города и шеф согласился отпустить его чуть ли не в середине дня и он «совсем ненадолго» забежал к своим знакомым, у которых частенько собирались компьютерщики с форума, где он зачастую подвисал. Квартира эта была в Девяткино, куда за просто так не доберешься, а тут оказия получилась, вот он и зашел, а ему там все так были рады и вообще он скоро приедет домой. Не дождавшись Андрея к полуночи, я начала звонить ему на трубку, услышала обещание, что он уже выходит…через полчаса повторился тот же ответ…в час ночи он сообщил, что метро уже закрыто, а такси встает почти в восемьсот рублей, и я согласилась, чтобы он остался там ночевать. В то время это были для нас слишком большие деньги… Обижаться долго не получилось – больной ребенок не давал застрять на собственных обидах, а муж последующие три дня приходил с работы не раньше одиннадцати вечера. Так и замяли это дело…

Сон не шел, несмотря на усталость за день, обиды и расстройство из-за рухнувших планов. Закрыла глаза и представила, что я дома, просто мы пошли в поход. «Почему над нами звездное небо, Холмс? Потому что у нас сперли палатку, Ватсон!» Хихикнула, представляя эту пару здесь, бродящую в торговых рядах рядом с гоблинами, причем мысленный гоблин все время пытался утащить у Холмса его знаменитую трубку. Уговоры не действовали, англичане уже давно лупили гоблина бейсбольной битой, а он уворачивался и сдергивал с Соломина клетчатый кепарик. Подоспевший Лестрейд свистел и обещал арестовать всех…

…Вокруг клубился зеленоватый туман, пронизанный теплым светом.

– Проходи, чего ты встала? – мужской голос с некоторым раздражением гулко прозвучал, казалось, в самой голове. – Иди побыстрее, граница хоть и стабильна, но не может долго выдержать при сильном внешнем воздействии, наложения полей внутри могут дать непредсказуемый резонанс, а мне бы этого не хотелось…

Шаг, другой и я вышла на опушку самого настоящего леса, из березок и осин. На симпатичной полянке с ярко-зеленой травой стоял бревенчатый домик с крытой галереей во весь торец, резные балясины между стойками были как братья-близнецы. Даже с края поляны было видно, что сделаны они на станке, а не вырезаны руками. С галереи на землю спускались три деревянные ступеньки, дверь в домик была приоткрыта. На полянке, на толстом спиле, мужчина с закрытыми глазами в темных штанах, заправленных в высокие сапоги, и светло-серой рубашке точил меч.

– Проходи, коли пришла, присаживайся, – хозяин равномерно шоркал точилом по блестящим граням, но звук не вызывал раздражения. – Садись, в ногах правды нет.

Сзади уже стоял точно такой же спил, на который я и присела. Жаль, спинки нет, откинулась бы…

– Зачем ты точишь свой меч? Он и так острый, даже блестит..

– Ты сама знаешь ответ, – усмехнулся он. – Мужчины не должны сидеть без дела, это делает их слабыми и безвольными. Я строил этот дом, отвоевывал землю у леса, устанавливал Границу, следил за состоянием напряженности поля снаружи и внутри, теперь я могу отложить свои дела и говорит с тобой. Разговор – это тоже труд.

– Открой, пожалуйста, глаза. Я не могу говорить, если не вижу глаз собеседника.

– Ты уверена, что хочешь этого? Не испугаешься?

– Да, хочу. Лучше прямо смотреть в лицо ситуации, чем прятать голову под крыло.

– Будь по-твоему, – мужчина расхохотался, воткнул наточенный меч в землю и положил на рукоять сцепленные пальцы. – Все-таки ты у меня гостья, а просьбы гостей надо уважать, хотя и не обязательно выполнять.

– Кто ты? – преодолев первый испуг, дальше было уже легче смотреть в темные провалы глаз незнакомца, где внутри вспыхивали красные искорки.

– Не догадываешься? – он коротко рассмеялся. – Вижу, что нет…Значит, твое время еще не пришло.

– Тогда скажи, как к тебе обращаться?

– Для тебя это так важно? Тогда зови Брайном…так звали меня очень давно, когда я еще был человеком.

– Почему ты живешь здесь?

– Это место не лучше и не хуже других. Кроме того, я тут имею возможность наблюдать со стороны за действиями людей…и нелюдей. Это бывает интересно.

– Наблюдать? Только наблюдать и не вмешиваться?

– А почему я должен вмешиваться в ваши дела? Вам дана свобода воли, вы вправе выбирать сами свои пути, вы этого добивались очень долго…во всех мирах люди одинаковы. Вы сами совершаете свои ошибки, сами за них расплачиваетесь.

– А если люди совершают ошибки, за которые потом расплачиваются собственной жизнью, жизнью своих родных и близких? Почему нельзя их остановить и предостеречь от этого?

– Люди платят не за ошибки, запомни. Они платят за нежелание думать и предвидеть пагубные последствия своих необдуманных действий. Тот, кто создал атомное оружие, не думал о последствиях его применения. Тот, кто сбрасывал атомные бомбы, тоже не задавался этим вопросом.

– Но там погибли люди, тысячи людей и детей!

– Зато вы теперь знаете цену вопроса и стараетесь не допустить повторения подобного.

– И ты не стал их останавливать…

– Кого? Жолио-Кюри? Лесли Гровса? Оппенгеймера? Пола Тиббетса и двенадцать человек экипажа? Или лично майора Фереби? Это не остановило бы безумцев, но урок люди в твоем мире получили.