Текст книги "Диагноз: женщина (СИ)"

Автор книги: Ирина Чернова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 63 страниц)

– Нет. Коротать не буду, устала за день. Да и не нужно тебе со мной время проводить, лишнее это.

– А днем ты другое говорила, не помнишь разве?

– Ничего я днем не говорила другого, просто словами перебросились.

– Так ты и не отказывалась от разговора, не так ли? – Нерен уже нависал надо мной, прижимая к борту повозки. – Или просто так болтала?

– Слушай, что-то я тебя не очень понимаю, если мы друг другу пару фраз сказали, это что, повод для женитьбы? – спать хотелось все сильней и разбираться в местных отношениях не было никакого желания, может, хоть шутка отпугнет?.

– Чего-о? – возмущенному голосу моего кавалера вторил нестройный храп из ближайшей телеги. – Ну так давай поговорим…ночь долгая, может, и договоримся до чего-нибудь…

– Да брось ты, о чем нам договариваться? Ты парень молодой, ищи себе по возрасту девок, у меня другой путь. Э, да ты руки-то убери, слышишь!

Мужские руки уже сильно притиснули меня к повозке, деваться было совершенно некуда, разве что просочиться в щелястый борт. Бить ниже пояса – последнее дело, но если сильно припрет, придется отбиваться, несмотря на интеллигентное воспитание жительницы 21 века. Чем бы еще отпугнуть, пока голова у Нерена совсем с катушек не слетела?

Приятно, конечно, когда тебя целует молодой парень, да еще обнимает так сильно, что хочется поверить…но поддаваться минутным влечениям нельзя, ясен пень, что гормоны взыграли и больше ничего тут нет.

– Да очнись же, слышишь меня или нет? – с силой оттолкнув голову Нерена от себя, едва отдышалась от поцелуя. – Послушай меня внимательно.

Говорить в таких случаях надо медленно и убедительно, авось переключится с фривольных мыслей. Тем более, что я с ним не кокетничала, глазки не строила и вообще поводов не давала никаких, можно и в оскорбленную поиграть.

– Нерен, сколько тебе лет? – спросила я по возможности наиболее сурово и холодно.

– Да какая разница, сколько? – раздраженно ответил парень. – Что с девками делать, я знаю, недовольных не было!

– Даже не сомневаюсь, только то девки были. Так вот, еще раз спрашиваю, тебе хоть двадцать лет есть?

Раз молчит и начал сопеть, то и двадцати, похоже, не набежало…А по виду – мужчина, не сопляк. Но тискать перестал, это уже прогресс, хоть и держит еще за плечи, но уже к себе не прижимает.

– Ты говорить не хочешь, а мне своих лет бояться нечего. Мне скоро будет двадцать восемь, я тебя старше лет так на…девять, думаю. И еще – у меня есть муж. Сейчас он попал в беду, кроме меня помочь ему некому. Я пошла с вашим обозом не из-за жажды приключений, а потому что мне надо дойти до столицы и попасть к магам, только они могут мне помочь. Так вот, я буду туда добираться хоть с вами, хоть одна, хоть ползком, но я дойду, понял? И мужчины меня не интересуют. Мы с тобой поговорили днем, просто поговорили. Я тебе не делала никаких намеков, так? Ну-ка, честно ответь!

Парень уже перестал держать меня и просто стоял, слушая холодную отповедь. Точно, молодой совсем, будь он постарше лет на пять, скрутил бы прямо тут и не отбилась бы…

– Ну…это…

– Не делала. Тогда зачем ты меня тут караулил? Разговоры разговаривать?

Пока не обозлился, можно и тон сменить, мол, ты такой хороший, только вот не про меня.

– Нерен, ты парень молодой, красивый, – запела я мягче и ласковее, – девки и так за тобой, небось, табунами бегают, глазами стреляют. Или я не права? А силой брать женщину, да еще старше себя…да зачем тебе это надо? Неужели по согласию не приятней, чем руки выворачивать? Не сомневаюсь, что и взрослые женщины у тебя были, но они же сами улыбались тебе и были не против, так? А у меня уж, прости, тяжелый путь впереди и конца я пока не вижу. Так что давай разойдемся, не держа зла друг на друга.

Я отступила в сторону, нащупывая борт повозки – вроде мой кавалер агрессивности не проявляет больше, теперь бы только вовнутрь забраться, да спать, утро вечера мудренее, глядишь, и забудется неудачная попытка…Нерен дернулся сперва ко мне, потом плюнул, повернулся и ушел в темноту. Облегченно вздохнув, я нырнула в темное нутро под тент и повалилась спать как убитая.

Весь следующий день был таким же однообразным, как и первый. Март клевал носом на своей скамеечке, изредка дергая вожжи, я то шла рядом с повозкой, то садилась рядом с возницей. Нерен намеренно проезжал несколько раз мимо, чуть замедляя ход, когда равнялся со мной. Кивал, ехал рядом несколько минут молча, потом скакал дальше. Я также молча кивала ему. Симпатичный мальчик, ничего не скажешь, но связываться с ним – верх непозволительной глупости, которую я себе позволить не могла.

Вечерняя стоянка наметилась у склона невысокого холма, дорога тут делала большую петлю, огибая холм. Чуть поодаль журчал ручеек, запруда из бревен и камней заставила его разлиться и образовать маленькое озеро глубиной метра два. Вдали за холмом виднелись постройки, обнесенные стеной. Двое мужчин с гиканьем поскакали через луговину в сторону жилья, остальные распрягали коней, ставили повозки на ночь и разжигали костры. Пока Галата с мужем кухарничали, я прошла чуть выше по течению и присела на берег. Жаль, не искупаться – ручей мелковат, кустов нет никаких, придется ограничиться частичной помывкой. Застирала портянки и села на подходящее бревно, спустив ноги в воду. Таких пеших переходов я уже давно не делала, но в жизни привыкаешь ко всему, вот уже и ноги под конец дня так не болят и спина не ноет, пытаясь осыпаться в трусы…

Веселое гоготанье у костра возвестило о начале раздачи ужина. За день я пару раз попила воды, пожевала хлеба с сыром и вяленых фруктов. По жаре есть не хотелось, а в вечерней прохладе уже поплыл запах кашесупа. Подхватив мокрые портянки, я помчалась за миской к телеге. Надо поесть побыстрее, да ложиться спать, пока народ не собрался.

– Галата, давай я последним подойду, тама вся гуща мне достанется!

– Эй, не давай Карсу последним стоять, он весь котелок искусает, когда вылизывать будет!

– Карс, возьми вместо ложки черпак, им жрать сподручнее!

– А ты куда лезешь без очереди, Галата, ну-ка дай ему по лбу, чтобы больше не просил!

– Цыть, вы, оглоеды, днем только дрыхнете, а ночью я ни одного не видела!

– Дык мы в засаде сидели, нас видеть и не положено! А ты и видеть нас не могла, храпела с Марешем на пару так, что все разбойники разбежались от страха!

– От врешь, от врешь, окаянный!

– Я вру? – щупловатый мужчина с узким лицом и темными глазами явно разыгрывал уже не раз исполненную сцену. – Ох, Галата, если б ты не так божественно готовила, я бы уже давно ночью защекотал тебя!

Сидевшие вокруг костра зафыркали в свои миски, кто-то не скрываясь громко захохотал.

– Ох, Торкеш, ну ты и охальник! – Галата погрозила ему черпаком, впрочем грозности в ней не было ничуть, она явно веселилась вместе со всеми. – Мареш мой мужик справный, вот он у тебя ноги-то повыдергает за такие слова!

– А вот если повыдергает, тогда я на руках к тебе приду и за пятки кусать буду! – Торкеш подмигнул мужчинам и медленно облизал ложку, посматривая на Галату прищуренными глазами. – Потому как дальше пяток меня Мареш не пустит…

Отставив миску с недоеденным ужином в сторону, он поднялся на ноги и отошел за круг сидящих, там присел и…действительно встал на руки! Потоптался на одном месте, затем очень шустро пошел к Галате, явно намереваясь подойти к ней сзади, пока она орудовала черпаком на раздаче. Мужики ржали до икоты, держась за животы и наблюдая, как Торкеш пытается ухватить зубами Галату за подол юбки, а она, отмахиваясь от него рукой, пытается не выпустить из рук черпак. Двое охранников демонстративно громко стучали ложками по мискам, отвлекая внимание поварихи на себя, Торкешу оставалось совсем немного – и подол юбки уже был зажат в его зубах. Он, как собака, стал дергать Галату за юбку в свою сторону, а охранники потянули к себе черпак – окружающие уже просто лежали на земле от хохота, но тут на помощь жене пришел Мареш. С воплем «Ах ты, супостат!» он подскочил к Торкешу и, подхватив его как есть, вверх ногами, понес в сторону, обещая охолонуть его горячую голову в ручье. В тот же момент Галата следом за черпаком повалилась на охранников, прижав обоих к земле. Черпак же по-прежнему был крепко зажат у нее в руке и угодил одному по лбу, оставив там плюху из разваренной крупы.

– Ну и баба, Мареш, как ты с ней справляешься! – стонал под поварихой охранник, получивший черпаком по голове. Подозреваю, что было побито еще одно место…уж больно громко он начал стонать, призывая всех в свидетели своего несчастья. Второй мужчина уже поднялся, отряхиваясь, как раздался пронзительный визг Галаты, рев побитого черпаком охранника и по окружающим вновь понеслась волна безумного смеха. Оказывается, Мареш оттащил Торкеша в сторону и попытался было скрутить его, но тот выскользнул и бегом кинулся к упавшей на охранников Галате…Из-под юбки поварихи виднелись те самые вожделенные пятки, которые Торкеш сейчас и щекотал, обхватив щиколотки женщины левой рукой. Галата пыталась дрыгать ногами и визжала так, что закладывало уши, а охранник под ней матерился, безуспешно пытаясь выбраться. Конец издевательству положил первый охранник – подскочив к Торкешу, он потянул его на себя и, оторвав от поварихи, кубарем покатился вместе с ним на землю. Тот не остался в долгу и еще пару минут двое мужчин боролись друг с другом, пока Торкеш хитрым приемом не прижал своего соперника.

– Все, все, победил, стервец! – лежавший на животе заколотил рукой по земле. – Пошли есть, а то помру от голода прямо тут! Галата, я спасал тебя, как мог, слышишь?

– Давай-давай, подходи, не обижу! А тебе, – черпак обличающе указал на отряхивающегося Торкеша, – отныне добавки не положено!

– Гала-а-ата, – отлученный от котла охальник протянул так, что стал похож на кота, подбирающегося к сметане, – солнце мое, куда ж я без тебя…и твоего волшебного черпака… – он попытался бочком подобраться к поварихе, но на его пути встал Мареш, грозно сдвинув брови и упершись руками в бока. – Не пускают меня к тебе, увы.. – Торкеш деланно утер нос рукавом, всхлипнул и пошел доедать остывший ужин.

Ну вот, все угомонились, можно и за своей порцией подойти, пока народ едой занят. Весь спектакль я простояла у борта повозки, наблюдая за происходящим и веселясь от души. Большинство ходящих в обозе знают друг друга давно, такие розыгрыши и разрешены только старым знакомым, попробовал бы кто из чужих вот так поприставать к Галате, мигом схлопотал бы по морде от всех.

– А ты куда направилась, киса? – цепкая рука дернула меня за рубашку и я с размаху плюхнулась прямо в руки мужчины. – Чего это ты с нами посидеть не хочешь?

Встать не получалось – Торкеш уже крепко держал меня за талию, прижимая к себе. Пришлось поставить пиалку на землю и повернуться к нему лицом. Окружающие делали вид, что поглощены ужином, но явно ждали новой развлекухи, поглядывая на нас.

– Посидеть можно, но место меня не устраивает. И так на посиделки не приглашают.

– И чем же это место тебе не нравится? – рука двигаться никуда не собиралась, только прижала меня еще крепче. – А приглашаем, как умеем, лишь бы успеть зацепить, пока птичка не улетела, верно говорю, мужики?

– Верно, – прогудел кто-то из своей миски. – Вот вчера не зацепили, так и улетела сразу..

– Место, может, и хорошее, – пришлось демонстративно посмотреть на землю, – да вот способ удержания, – еще один демонстративный взгляд на мужскую руку у меня на талии, – не по нутру. Посиделки – дело добровольное, тогда и беседа будет в удовольствие. А вот когда силой держат, да беседа под принуждением, это уже допрос. Так что мы тут имеем, мужчины, беседу или допрос?

Господа мужчины подняли наконец глаза от мисок и начали переглядываться между собой. Повисло тяжелое молчание, я переводила взгляд с одного лица на другое, жаль, что в сумерках видно плохо, но щуриться нельзя, сразу просекут, что зрение фиговое. Торкеш медленно убрал руку, но отодвигаться не стал. Первым отмер обладатель баса – голос я узнала, а вот кто – днем рассмотрим, если повезет.

– А если цеплять не будем, убежишь? Или мы страшные такие?

– Нет, не страшные. И бегать я не собираюсь, но место для ужина я все-таки привыкла выбирать сама, – потянувшись за миской, отодвинулась от Торкеша на поллоктя – если бы пересела, обиделся и зло затаил, а так и приличия соблюла и прижиматься не дала. – А вчера был первый день перехода, устала, вот и не до посиделок мне было. Как, кстати, и на пустой живот не сидится…

Ну вот, ситуация разрядилась, мужчины застучали ложками, я тоже принялась за еду.

– Тебя ведь Риной зовут?

Ну вот и расспросы начались, кто бы знал, как не хочется рассказывать ничего, но молчать нельзя – обидятся, а мне с этими людьми еще неделю идти, надо налаживать отношения, я сейчас он них всех завишу во всем, от еды до безопасности… Кто спросил – в сумерках не видно, да и ближе вряд ли придется дело иметь. Может, удовлетворят свое любопытство, да отстанут, это ж не бабье, чтобы косточки перемывать бесконечно.

– Да, меня Риной зовут.

– А с чего ты одна в Харлах собралась? С тобой некому пойти было?

– Одна… – лучше уж сразу все самой рассказать, при всех, чтобы больше вопросов не задавали, а то весь вечер буду как на допросе сидеть. – Да, мне пришлось идти одной. Получилось так, что мой муж попал в беду, скорее всего, на него было наложено заклинание и он потерял память обо всем, что было. Корнелиус, городской маг, посоветовал мне идти в столицу Тигории и искать магов в Академии, просить у них помощи. Он же и поговорил с Джаниром, чтобы меня взяли в караван до Харлаха, а там я буду искать караваны, чтобы добраться до Аргора или хотя бы в ту сторону.

– А чего же ты одна идешь, муж твой где остался?

– Там и остался, у мага этого.

– И ты его там оставила, а сама ушла?

Ох, и ехидный же голос у спросившего, можно подумать, меня спрашивали о чем-то у той дряни, Мирандины! Тебя бы вот так припечатали, как меня, посмотрела бы я на твое ехидство тогда! Хотя обладатель голоса наверняка из той породы, у которой женщины всегда дуры и во всем виноваты.

– Нет, сама я не уходила, но я не маг и против заклятий бороться не умею. Как я очутилась в лесу у Фрайма, не помню, зато я очень хорошо помню, как меня лечил Корнелиус и его друг Витус, как мне помогла избавиться от заклятья сестра Корнелиуса, Грата…

– Рина, так это тебя Аллен с Тораном отвозили? – покрутив головой, я выцепила из сидящих мужичка средних лет. – А я-то как Аллена первый раз послушал, так и не поверил, решил, что парень привирает…все говорил, что рожа была, как у жабы страшная, когда к Грате ехали с тобой. А я смотрю, так ты и совсем нормальная стала, даже красивая! Ну, ты-то помнишь, – он толкнул в бок сидящего рядом здорового мужика, – ты тоже тогда Аллена слушал, да и потом твоя жена с моей тещей все трещали, пока ты их не погнал!

При последних словах мужик оживился и подтвердил, что жену свою он действительно погнал, а глупости ихние он слушать не горазд, потому как молчащая жена ему нравится гораздо больше. Первый же мужичок уже что-то рассказывал своим соседям, тыча в мою сторону пальцем и строя жуткие рожи. Вот так и рождаются нездоровые легенды…Центр внимания заслуженно переместился с меня на нового рассказчика, слушатели тоже перекочевали поближе к нему, а я пошла с кружкой за теплым отваром.

– И сколько же ты наврала в своей истории? – еще один ехидствующий элемент решил показать, что мужчины – это венец творения, а все остальные и ногтя не стоят.

– Торкеш, все, что я сказала – это чистая правда. Вранье и наговоры могут дорого обойтись.

– Может, твой муж просто у другой бабы решил остаться, а она его к себе заговором приворожила? Тогда и к магам ходить не надо, такие привороты рассеиваются через луну. А ты в отместку решила в Харлах сбежать, да нового мужика себе найти? Вот это больше на правду похоже..

– Торкеш, мне все равно, что у тебя похоже на правду, а что не похоже. Ты можешь верить, можешь не верить, это твое дело, я никого не убеждаю и никого ни о чем не прошу. Меня попросили, я рассказала.

– Но рассказала-то далеко не все!

– А зачем все рассказывать? Лишние подробности для чего поминать? Для того, чтобы посмаковать у костра вечерком? Так это уже бабьи сплетни будут, а помощи от них никакой. Ты, что ли, помогать мне будешь?

– С какой стати это я буду помогать тебе? – мужчина возмущенно даже отшатнулся в сторону.

– Что и требовалось доказать. Чего тогда возмущаться, что я не все рассказала?

– А ты не о муже, которого у тебя увели, расскажи, а о себе… – голос Торкеша стал вкрадчивым и тягучим, как патока. – Я послушаю, может, и помогу чем…

– Нечего мне о себе говорить, – отрезала я холодно. Опять эти игры начинаются… – Неинтересно тебе это, да и не нужно. А помощь…знаешь, я дойду до этих магов, чего бы мне это ни стоило. Будь здоров.

Прислонившись спиной к тележному колесу, я смотрела на звездное небо. Темно-синее ночное небо, звезды яркие и как будто перемигиваются друг с другом. Наших созвездий я почти не знала, только Медведицу да Кассиопею, да еще Млечный Путь рассматривала. Тут совершенно другие россыпи звезд, глупо искать среди них знакомые, можно только помечтать, что будет, когда я вновь увижу мужа. Прикрыв глаза и попивая из кружки теплый отвар, я вспоминала его лицо, губы, глаза…Вот мы сидим у компа в нашей квартире, рядом тычется головка Валерки – он тоже с интересом уставился в монитор. Андрей берет его на руки и показывает, как надо нажимать клавиши и что высвечивается на экране, сын радостно бьет ладошками по клаве, а муж терпеливо учит его буквам…Воспоминание было таким ясным и четким, что я протянула руку и легко дотронулась до плеча Андрея. Он обернулся и я провела указательным пальцем по его щеке, а он прижал ладонью мою руку к губам. И это было так близко и осязаемо, что слезы потекли сами собой…Только я никак не могла понять, почему мы сидим за компом, когда Андрей остался там, у Мирандины, а я шла с караваном…Ох, черт, это же был сон, точно! Мне приснился такой страшный сон, а на самом деле мы сидим у компа с сыном! Я так обрадовалась, что все страхи позади, что потянулась к мужу..

– Андрей!

Лицо сидящего напротив мужчины было совершенно чужим. Увы, сном было именно то видение у компа, где были муж и сын. А явью – повозка, у колеса которой я заснула, иномирная ночь вокруг и мужчина, прижавший мою ладонь к своим губам. А как во сне все было замечательно!

– Андрей… – ускользающий образ стушевался и расплылся в потоке слез, я отдернула руку и нащупала кружку с отваром. Остыл уже, значит, давно уснула.

– Это твоего мужа так зовут? – мужская жесткая ладонь провела по щеке, стирая слезы.

– Да. Так его звали дома. Здесь его звали Рей. – Допив отвар, я поднялась и потерла шею. Действительно, заснула, даже шея затекла и едва шевелится, да и сама замерзла. Зябко передернув плечами, я пошла к повозке.

– Подожди, Рина. Ты сидела, я присел рядом, а ты протянула руку и погладила меня по плечу, а потом по щеке…

– Не ври. Я только дотронулась до плеча и провела по щеке пальцем. Но в этот момент мне снился муж, я была уверена, что это он.

– Но трогала-то ты меня, а не его!

– Торкеш, это ты? Прости, в темноте не вижу. Ты сны видишь?

– Бывает иногда.

– А у тебя никогда не бывает, что то, что видишь во сне, почти реально, как живое? Вот и я видела такую реальность, понимаешь, я видела Рея живым, а не куклой с пустыми глазами. И я хочу вернуть его в мир живых. А то, что тебя трогала – извини, если оскорбила. Искренне этого не хотела.

– Ты спишь в повозке? – Торкешу явно хотелось поговорить, но на мой взгляд это было уже лишнее.

– Да. Будь здоров.

Завернувшись в одеяло, я прислушалась. Все было тихо, в лесу раздавалось далекое уханье, что-то потрескивало в кустах, перекликались наши дозорные. Послышались тяжелые шаги, тихий разговор, шаги удалились…я провалилась в сон.

Проснулась я от воплей и визгов, несущихся буквально со всех сторон. Рычание, опять визг, ржание лошадей, ругань – да что там произошло? Судя по всему, рассвело недавно, я намотала портянки, зашнуровала ботинки и вылезла наружу из-под теплого одеяла. На полянке, где вчера был костер, лежали несколько трупов собак или похожих на них зверей, пушистеньких таких с длинными хвостами. Галата, вся красная, вовсю препиралась с одним из охранников, мужчины осматривали лошадей, еще двое оттаскивали убитых зверей в сторону и там снимали с них шкурки.

– Халки, – коротко пояснил мне один из охранников. – Обычно они трусливы, но когда их собирается небольшая стая, могут напасть. Решили, видно, что у нас легкая добыча, да Галата до кустов собралась как раз, перепугалась, когда на нее кинулись. Покусать не успели, она завизжала, они врассыпную, тут мы и подоспели.

Зверьки напоминали небольших лис острыми мордочками, только хвосты были тощие и длинные и имели вполне приличные шкурки, если тут их кто выделывает. Двое мужиков наскоро забрасывали ободранные трупики песком и землей, в ручье отмывали от крови оружие охранники, я пошла умываться выше по течению, там, где сидела вчера вечером. За спиной хрустнула ветка и послышались шаги.

– Ты ушла далеко от каравана, – так и есть, Торкеш решил проявить заботу.

– Разве? По-моему, тут всего двадцать шагов, разве это далеко? Халки же все перебиты, да и днем они не нападают…

– Глупости, за ногу тяпнет, горячка может пойти, – мужчина, похоже, говорил серьезно, легкий меч в его руке подтверждал это. – Мойся быстрее и пошли к обозу.

А на сапогах-то кровь…и на рукаве рубашки тоже…На поясе три метательных ножа, рубашка мокрая от росы и от пота, короткий темный ежик волос в иголках и паутине, худое загорелое лицо поцарапано. Он огляделся по сторонам и чуть улыбнулся одной стороной рта.

– Не веришь, что халки могут наброситься?

– У нас таких зверей не было, но искушать судьбу не буду. Раз говоришь, что они могут быть опасны, верю.

К обозу мы вышли, когда лошадей уже впрягли и все расползались по повозкам. В животе громко заурчало – так я и не поняла, кто и как тут завтракает, придется опять днем хлеб с сыром жевать, запивая водой. Поблагодарив Торкеша, я пошла к своей повозке. Кстати сказать, в ней, кроме меня и Марта ехали еще двое охранников, которые днем спали как убитые и даже не храпели. Когда я на них наткнулась, то решила, что это два трупа и поползла к Марту. Тот проснулся на своем облучке и долго не мог взять в толк, чего я так испугалась, лишь после того, как он сползал в повозку и посмотрел, то расхохотался от души. Тут же рядом нарисовался Нерен на коне верхом, с любопытством заглядывая в повозку. Март, выбравшись из сумрака фургона, начал пространно рассказывать парню о моей находке, выбирая из головы соломенную труху. Нерен долго слушал, попутно они с Мартом обсудили возможность провоза в повозке еще пары мужиков, мол, я все равно ничего не вижу, хоть и рядом сплю и, довольные болтовней, разошлись. Вот уж точно, от безделья мозги ссыхаются, кто бы обвинял женщин в сплетнях, но только не мужчины!

Живот урчал уже не переставая, пришлось лезть в повозку в поисках хоть каких-нибудь остатков моей еды. Вяленые фрукты я нашла, а от хлеба осталась небольшая горбушка.

– Март, а вода у нас осталась?

– Два кувшина стояли вот тут внизу, посмотри сама. А чего к ручью не сходила, коли воду пьешь?

– Пить просто воду из ручья?

– А откуда же еще?

– У нас воду для питья берут из источников, их специально чистят, чтобы не попадала всякая грязь.

– А из рек и воду не пьете совсем?

– Пьем, когда таких источников на пути нет, только кипятим на огне. Мало ли что в этой воде попадется.

– Ну и порядки у вас. странные..

– Нормальные порядки. Зато животами никто не мается по кустам.

– А, ну да, конечно, – покивал он, соглашаясь. – Намедни вот Калин поехал к тестю, да после гостевин, вот голова и болела. Хорошо они там посидели, почти до утра, он бы и не ехал, да жена погнала. Ехал через поле да пить захотел, страсть! И напился, дурак, из ручья, не мог подождать до тестева колодца, приперло ему, понимаешь! Так пока до тестя ехал, раз десять с телеги прыгал в кусты. И пить охота, и голова болит, и сидеть в телеге не может. Едва живой доехал, теща его три дня на ноги поднимала, аж похудел весь. Ну, домой вернулся, а там жена с дубиной поджидает, мол, кто-то ей сказал, что он от тестя уж три дня как уехал…

– И чего, отходила дубинкой-то? – я бы еще не так отходила, нечего пить до беспамятства, хорошо, что козленочком не стал!

– Отходила… а потом выспрашивать стала, что да как, ей, вишь, показалось, что он с полюбовницей три дня из постели не вылезал, потому и схуднул…И ведь не верила, пока в гости тесть с тещей не заявились да не рассказали, как дело было.

– И когда они приехали, через год?

– Не-е, через две луны только…

Рассказ был хорош, но и пить мне хотелось ужасно, как тому несчастному Калину. Вот уж действительно, не спросила про воду, а теперь до вечера терпеть – умру же от жажды! Два кувшина были пусты, как детская погремушка.

– Март, а больше по дороге нигде воды не набрать?

– Не-е, колодцы только в деревнях, а река будет к вечеру, там и остановимся на ночлег. Пройди по повозкам, наверняка у Галаты вода стоит, Мареш водохлеб известный.

Галата с Марешем едут в последней повозке, от них бежать потом к своей надо, но пить с каждой минутой хотелось все сильнее, я даже побоялась идти рядом по дороге – становилось все жарче, а во рту язык разве что только не царапался. Впредь, конечно, наука – первым делом надо воды с собой набирать, а не с миской бегать и на мужиков пялиться. Я еще раз залезла в повозку и порылась по углам – ничего. Все-таки придется идти и просить…кто бы знал, как я не люблю это делать! Схватив кувшин, я дождалась последнюю повозку и залезла внутрь.

Галата с Марешем ехали, как два короля – широкие одеяла с подушками, на которых они лежали, были явно подороже моего, в углу стоял ящик вместо стола, покрытый чистой тряпицей, вдоль одной стенки – мешки, у другой – спят два мужика, выставив босые пятки.

– Галата, у тебя водички не осталось? Забыла кувшины набрать, а пить ужасно хочется..

– Посмотри вон там, – палец ткнулся куда-то в угол, – я с утра остатки отвара слила для болезных, можешь взять, если никто не прибрал еще… – она повернулась на другой бок и накрылась с головой.

Как и водится, никаких кувшинов я не нашла. Кто-то постарался до меня, пока я мучилась выбором – попросить или нет, тут уже все забрали. Кстати, а почему «для болезных»? Животами маются или пили что-то ночью? Спрыгнув с повозки, я быстрым шагом пошла вперед, размышляя о том, сколько раз я еще буду набивать себе шишки в этом мире, пока не постигну азы, которые местный люд знает сызмальства. И ведь у меня еще трава лежит, которую мне Грата давала, вот бы и заварить ее, а я забыла…Вечером буду первая в очереди на котелок с кипятком!

– Ну наконец-то, нагулялась! Долго тебя ждать пришлось!

Вот это да, Торкеш пожаловал, да не один, а в компании котелка с кашей и кувшина!

– Торкеш? – недоверчиво покосилась на котелок и судорожно сглотнула при виде кувшина. – Ты с чего это вдруг с подарками пришел?

– Ты ведь к Галате бегала за водой, вот я и решил зайти тебя порадовать, – ухмыльнулся мужчина. – А животом ты так урчала громко, что даже их, – он ткнул в сторону спящих охранников пальцем, – разбудила. Не спала бы долго, сама бы у Галаты котелок взяла. На, ешь, а то до Харлаха только твои кости довезем.

Кашесуп был холодный, его можно было резать ножом на кусочки, как мамалыгу, и есть, но самое главное – я присосалась к кувшину, как умирающий в пустыне. Отвар был вкусен необыкновенно, оторваться не было никаких сил.

– Остановись, ты уже половину выпила, лучше поешь. Да хватит искать, чего ты роешься? Нож у тебя где?

Пришлось признаться, что ножа у меня нет, а ищу я ложку – не пальцами же есть. Отсутствие ножа повергло Торкеша в неподдельное изумление, он покачал головой и вытащил из сапога свой.

– И как ты в такую дорогу отправилась, ума не приложу – ни ножа у тебя нет, ни плаща теплого, обувка странная – долго такая не проживет. Денег, поди, тоже нет?

– С ножами у нас не ходят, да и пользоваться я ими не умею. У вас не ножи, а мечи, куда я такой засуну? Плащ – дело наживное, если понадобится – куплю. Обувка моя не странная, а сделана именно для таких дорог, я в этих ботинках оттопала столько, что твои сапоги уже бы развалились. – Я уже нашла ложку и теперь быстро поглощала кашу, которая проваливалась во внезапно открывшуюся черную дыру.

– Нож – дело обязательное, – Торкеш наставительно поднял палец кверху. – Лучше всего в сапоге его держать, но можно и в ножнах у пояса. Тогда тебе надо еще и пояс покупать хороший, чтобы и ножны повесить можно было и деньги в пояс положить. У вас и мужчины ножей не носят, ну и ну, что ж это за край такой? А если зверь какой нападет, что делать будете?

– С одним ножом на зверя не попрешь.

– С одним – не попрешь, а если есть меч, копье, топор – вполне пойдешь.

– Топор, да, был у нас в пути топор гномьей стали, голубоватый такой. Все рубил, как масло, до сих пор жалею, что остался он у того мага. Был еще нож, скорее кинжал в ножнах и небольшой кривоватый нож темной стали, но они вроде бы у Ларса остались…

– Твоего же мужа Реем звали…зовут. А Ларс это кто?

Вот черт, ляпнула, не подумавши, чем меньше имен, тем меньше возможностей прихватить меня на каком-либо вранье. Не потому, что Ларс с Ханкой шпионы иноземные, а единственная причина в том, что начав говорить, можно ненароком выдать и то, что я из другого мира, а про такие вещи молчать надо, как рыба в пироге. В деревне дебилов и то не шибко верили, но по причине своей замкнутости допускали возможность, что некие пришлецы неизвестно откуда появились, а стоит попасть на знающих местную географию наемников или, не приведи боже, какую-нибудь королевскую стражу или магов – и все, схарчат без соли. Кто может поручиться, что тот же самый Торкеш не имеет родственника, приближенного к страже или не служащего в ней? Прицепился же он сразу, что я все вру…ну не вру, а не договариваю кой-чего, и потом приперся ночью не на красоту же мою неземную полюбоваться? И сейчас выспрашивает…только успевай следить за языком, здесь же газет нет, все новости сарафанное радио передает…

– Чего задумалась, вспоминаешь, кто такой Ларс?

– Знакомый один, мы на лесную деревню с Реем набрели, там некоторое время жили, вот парень из той деревни с нами и увязался, в большой мир хотел уйти, а один боялся. – Котелок я отставила в сторону, Торкеш заглянул в него, хмыкнул и быстро доел остатки.