Текст книги "Диагноз: женщина (СИ)"

Автор книги: Ирина Чернова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 38 (всего у книги 63 страниц)

– А ты с мужиками в отряде ходишь? – тетечка средних лет в небольшом подпитии решилась удовлетворить свое любопытство.

– Нет, они охраняют меня.

– А куда идешь?

– В Аргор.

– Так я и подумала! – тетка радостно засмеялась. – Не похожа ты не тех, кто за отрядами ездит! Дай-ка угадаю…в столицу идешь…с охраной…да солдатами…

– Солдаты сами по себе, мы просто вместе идем.

– Ай, да ерунда…не иначе, как твоя матушка с лердом согрешила или кем еще…уж больно ты на простую не похожа! Угадала?

Я пожала плечами и улыбнулась – пусть думают что хотят, лишь бы без последствий. Тетечка оказалась словоохотливой, выпивка развязала ей язык и она начала бесконечную сагу о женихе, невесте, их родственниках, гостях и просто заблудившихся.

– Ты пей, пей, вино хорошее, наш Савел сам делал из лесных ягод, да негодных фруктов! – мне под руку подпихивался очередной стопарь и продолжался бесконечный рассказ про деревенские были и небылицы. Если бы я пила все, что наливали, то давно уже валялась бы под столом, но у гостей желудки были луженые и безразмерные, иначе как объяснить то, что тетечка уже приканчивала третий кубок, успевая еще таскать закуску с окрестных блюд? Я делала вид, что попиваю винцо – глоток этого пойла сразу подтвердил самые худшие предположения – самопальное да еще перебродившее, утром с него я бы лежала пластом. Фигушки, знаю я, что это такое, голову сносит напрочь, ноги не идут… «Из негодных фруктов» сделано, с червяками, что ли, квасили? Одно было хорошо – еды на столах вдосталь, с голоду не умру. Не обожраться бы только…

На другом конце поляны уже начались танцы. Гости помоложе прыгали парами наподобие нашей кадрили, вот уже одна пара рухнула, вторая закружилась и повалилась на зрителей, те хохотали и потихоньку запускали лапы под юбки женщинам. Тут же одна дама уже схватила за волосы вторую, та, визжа, щипала ее за бюст и пинала ногами. Предмет раздора лежал рядом, охая и кряхтя – не с той потанцевал, вот и разборки начались. Какая же свадьба без драки? Драка тоже была, но показушная, Хайлор на глазах у восхищенных девиц разделся до пояса и боролся с местным Рэмбо, блестя потной спиной. Рэмбо, естественно, был повержен, девицы полезли обнимать счастливого победителя. Рэмбо, почесывая спину от прилипшего мусора, опрокинул приличную чарку местного пойла и теперь примерялся, с кем бы еще ему задраться. Пробегавший мимо мужичок с лисьей мордой и ехидными маленькими глазенками походя дал ему кулаком в живот и тут же растворился в орущей толпе, Рэмбо постоял, качнулся, хватая ртом воздух, опрокинул еще одну чарку и решительно пошел в толпу, маша кулаками. Так и есть, там уже сцепились, катаются по земле…визг…крик…женщины растащили драчунов и вцепились в них мертвой хваткой. Не пили бы вы, ребята, столько…

– Рина, – скрипучий голос гоблина над ухом отвлек от занимательного разглядывания. – Насилу нашел тебя, пошли!

– Куда ты ее тащишь…а нам кусочек оставить? – обладатель пьяного голоса был настроен решительно и лапища с грязными ногтями ухватила мою рубашку. – Ишь…ик…наших баб прибрали…а нам…ничего! Иди-ка сюда, дай посмотрю, кого нонче с собой возят…

Гоблин юркнул назад, голос захрипел и хозяин издал неприличные звуки, оседая на землю.

– Ой, да что же это такое…мужиков наших…

– Дура ты! – каркнул Гэрк, быстрее перебивая заполошную тетку. – Свалился твой мужик, да воздух напортил! Чего, нос заложило, не чуешь?

Тетка ойкнула и зажала нос рукой, а мы быстрее ринулись в сторону.

– Ты…этого…ударил?

– Под коленки поддал, что я с таким бороться буду, что ли? А он пьян, пусть полежит, да проспится! Ну выбрались наконец!

Как я и думала – тут собрались гости потрезвее и помоложе. Поставили щитом стол, туда уже метали ножи Кирк и молодой парень. Рядом гудели зрители, считая попадания. Одно, два, три…ножи мелькали, как ласточки, со свистом вонзаясь в нарисованный круг. Кирк, парень, Кирк, парень…Под конец каждый посчитал свои ножи, показал их публике, те завопили от избытка чувств. Посчитали – гоблин победил, парень зло ощерился и уже развернулся уходить, но Кирк потянул его за собой, радостно скалясь и строя рожи. В стороне от зрителей они вдвоем уже крутили в руках ножи Кирка и гоблин показывал парню свои приемы. Не все, но чтобы до злых обид не доводить – очень правильно.

Зрители опять завыли от восторга – в круг вышел Норкхар с мечом, противником выступил здоровый мужчина из местных. Конечно, деревенские проигрывали наемникам во всем, но этот явно был из бывших, они с арком весело улыбались, отбивая атаки друг друга, пока Норкхар не сделал обманное движение и острый конец меча уперся в грудь мужчины. Противники раскланялись, похлопали друг друга по плечам и разошлись. Норкхар подхватил по дороге женский силуэт и пропал в темноте. Теперь вытолкнули Схаркра, но схватка кончилась еще быстрее – арк вертел мечом с такой скоростью, что рябило в глазах, его противник почти ничего не успел предпринять, как очутился носом в пыли, с приставленным к затылку острием. Вокруг взвыли от восторга и обиды, что все так быстро кончилось, но арк уже крутанулся на месте, ища глазами Гэрка, тот погримасничал и исчез в толпе. Я помахала рукой и Схаркр улыбнулся в ответ.

– Приглашаю любого сразиться со мной, – поднял правую руку арк. – Я буду без меча, мой противник может быть вооружен чем хочет.

Ну чем не мальчишки, хоть люди они, хоть арки – повыпендриваться любят все одинаково! И неважно, сколько лет этому «мальчишке» – десять или семьдесят, какое у него образование – три высших или это полуграмотный конюх, их только не держи и дай благодарного зрителя – сольное выступление обеспечено. Хорошо, если еще на «слабо» не ведутся!

Схаркр был в ударе – ничем другим я не могу объяснить этот глупый вызов, но слово брошено и за него надо отвечать. Зрители опять пошумели, погудели и в круг вылез жилистый мужик средних лет с мечом, по виду – типичный солдат. Гоняли они друг друга по кругу не очень долго, арк то перекатывался чуть ли не под ноги противнику, то выскакивал у него за спиной, делая подсечки ногами и уворачиваясь от меча, как будто для него не существовали законы тяготения. Больше всего это напоминало наши восточные единоборства по ударам ногами и кулаками. Под конец арк хитро вывернулся и слегка ударил противника в бедро, тот не успел среагировать и второй удар по правой руке ослабил пальцы, удар по локтю…и уже сверху человеческих пальцев на рукояти меча легли руки Схаркра, а меч был направлен между ног противника. Ну да, один рывок – и человек будет разрублен пополам…представила себе такую картину в бою и мурашки побежали по спине. Жуть! Если и не смертельно, то инвалидно уж точно. Мужчины еще постояли, сбрасывая напряжение, потом медленно опустили меч и разошлись, поклонившись друг другу с уважением. Народ заорал и засвистел, но арк уже мотнул головой, подхватил рубашку из услужливых рук и потянул меня за руку из толпы.

– Схаркр…я смотрела за твоим боем…Гэрк меня нашел…

– Я попросил его отыскать тебя, – мокрая спина еще тяжело вздымалась, но горячность схватки постепенно проходила и дыхание выравнивалось. – Ты смотрела…и что?

– Знаешь, это было…красиво. И когда ты с мечом был, и когда без меча…Я все время боялась, что тебя ранят…

– Меня уже ранили мечом и не раз, это не так страшно. Тебе понравилось, как я сражался? – недоверчиво спросил, даже остановился.

– Да, очень. Любое касание мечом…было бы жалко, потому что…ну ты как танцевал, а ранение бы прервало этот танец. Необыкновенное ощущение со стороны – понимаешь, что этот танец смертельный, страшно смотреть и не оторваться. Очень красиво…элегантно, грациозно, изящно…как еще сказать?

Он уже сбавил шаг и пошел тише, не отпуская руку. Мы вошли опять на постоялый двор, где в углу сиротливо стояла наша повозка. Никто ее не охранял, все благополучно гуляли на другом конце села.

– Здесь должен быть колодец, или бочка с водой, где-то я видел…Полей мне на спину…вот так…хорошо… – он вытерся рубашкой и полез в телегу, ища свой мешок. – Тут уже ночи прохладные…где-то чистая рубашка была…Рина, спать будем тут, у повозки. Хорошо, что ты не пила местное вино, утром с него все будут лежать. Одеял нам хватит, вряд ли кто из наших доползет сюда сам.

– Почему бы нам не пойти в дом? Там все равно никого нет..

– Потому и не пойдем, что тут никого нет. Все ушли гулять и мне это не нравится. Давай ложиться, еще успеем поспать.

Вообще-то спать не хотелось. Еще не схлынули впечатления от самой свадьбы, хоть так и не увидела ни невесту, ни жениха. Стол поразил своей обильностью, народ – лихим разгуляйством, ну и арки тоже…

– Схаркр, а где ты так хорошо научился обращаться с мечом? – повернулась я к нему и подперла голову рукой. – Да и не только с мечом…у нас тоже есть люди, которые умеют драться, как ты сегодня – с голыми руками на вооруженного. Существует целая культура такого боя…

– С мечом отец научил. – Арк прикрыл глаза и говорил, как будто вспоминая давно ушедшие события. – Он еще мальчишкой попал в отряд наемников, долго с ними бродил по Тигории, там с матерью встретился. Его учил Провил, командир. Он то ли из храмовых охранников раньше был, то ли из чьей-то гвардии, не знаю. Отец не просто учился у каждого, кто с мечом приходил, он еще и новые приемы придумывал постоянно. Провил их натаскивал всех, чтобы умели воевать в паре, тройке, спину защищать в бою. Это подчас важнее, чем с врагом сражаться. Мать тоже мечом владеет…до сих пор они с отцом в паре тренируются.

– Ты часто видишь родителей?

– Нет. Я…ушел из дома семь лет назад.

– И с тех пор ты ни разу не навестил мать и отца?

– Мы рассорились с отцом. А мать знает, что со мной все в порядке.

– Как бы мы не ссорились с родителями, они всегда нас любят и ждут. Мы для них всегда малые дети, которых надо воспитывать, сколько бы лет нам не было. Мы сразу взрослеем, когда умирают наши отцы и матери, но пусть они поживут подольше, верно? Один художник у нас написал картину «Возвращение блудного сына». Там старый человек, слепой, руками ощупывает своего сына, вернувшегося из далеких странствий. Сын в поношенной одежде, в стоптанной обуви, стоит на коленях перед своим отцом. Для него сын остался навсегда таким, каким он его запомнил в тот далекий день, когда они расстались. Он не видит изменений, произошедших за годы их разлуки. Хорошо, что сын вернулся, но они уже никогда не смогут просто посмотреть друг другу в глаза, вот что страшно. Сын на той картине чувствует свою вину перед отцом, но отец уже простил ему все только за те счастливые мгновения, которые даровала их встреча. Понимаешь, о чем я говорю? Неужели ваша ссора стоила того, чтобы семь лет не видеть своих родных? Для отца сыновья – всегда предмет его гордости, даже если он не говорит об этом. Каждый отец ждет рождения ребенка еще больше, чем мать…и каждый мечтает почему-то о сыне. Разве у твоих родителей было не так?

– Мой отец…у нас любят детей. Никогда арки не продают и не бросают их, как делают это в Скирии и других полуденных странах. Когда у арков стоит выбор, чем в семье можно пожертвовать, жизнью женщины или жизнью ребенка, они всегда выбирают женщину. И никогда – детей.

– Ого…Веселенькая перспектива для женщин! – поразилась я. – И ты говоришь о тех арках, которые живут в степи, или которые похожи на тебя?

– Обо всех. Часть арков давно живет среди людей, еще с тех времен, когда Великий Король позвал их в Тигорию, но обычаи по большей части остались прежними. Отец, наверное, любит нас…но мать он любит больше и я знаю, что ради нее он пожертвует всеми нами.

– А это для вас ненормально, как я понимаю?

– Да.

– Наверное, у него есть причины для такого отношения…Ты сказал, «всеми нами» …Так ты у родителей не один?

– Нет, я старший. Есть еще сестра и брат. На Уркхарта отец так не давил, как на меня, но он другой…ему неинтересно оружие, он не любит драк…но он не трус и может себя защитить, хотя и постарается избежать поединка при малейшей возможности. Если его не позвать, он может сидеть в книгах целый день…

– А сестра?

– Айхара, наверно, должна была быть мужчиной. Постоянно тренируется с отцом и его учениками, бросая вызовы всем, кто хоть немного косо посмотрел на нее. Боевая девочка…Наверное, не существует того оружия, каким бы она не попыталась научиться владеть…разве что поднять будет не под силу. Столько лет прошло, она уже совсем взрослая стала…

– Ты сказал, что твоя мать знает, что с тобой все в порядке. Ты ей пишешь?

– Писать? Зачем?

– Ну…сообщить, что ты жив-здоров…да и как дела идут…

– Для этого есть амулет. Мать настроила его и всегда чувствует, что у меня…все хорошо.

– Амулет…хорошая штука, наверное, но она наверняка хотела бы увидеть тебя сама! Неужели за семь лет ты не нашел возможности навестить ее? Это же мама, самое дорогое и близкое существо на свете! Она родила тебя, носила тебя на руках, не спала ночами над тобой, она же помнит почти каждый твой шаг, твое первое слово… Как бы она не ругалась на тебя, она все равно тебя любит и сила материнской любви столь велика, что даже боги не всегда решаются противостоять ей. Только мать может ждать своего ребенка всю жизнь и до самой смерти надеяться, что увидит его! Не зря женщин, которые бросают своих детей, ненавидят окружающие, такой женщине нельзя доверять. Кого она может любить, если она бросила самое дорогое, что есть у нее – то маленькое существо, которое нуждается в ее заботе…Настоящая мать будет всегда любить своего ребенка, что бы он не сделал…любить, даже если он последний убийца…любить, даже если он будет страшным чудовищем или убогим калекой…и с радостью отдаст свою жизнь, чтобы помочь своему ребенку, не прося взамен ничего, кроме благодарности и поцелуя в лоб, для нее самая большое счастье – видеть своего сына или дочь счастливыми и здоровыми. Ради этого она пойдет на все…и это не пустые слова. На все.

– Хм…не думал, что ты заговоришь об этом… – Схаркр сел, завернувшись в одеяло. – Я был у нее…она видела меня, но с отцом я не встречался. А она уговаривала зайти…потом сказала, что я такой же упертый, как и он…

– Схаркр, – я тоже села рядом, закутавшись в два одеяла. – Может, хватит бегать от самого себя? Мало ли, что мы наговорим…но потом раскаиваемся, а сделать шаг навстречу не позволяет ложная гордость. Я уверена, что твой отец ждет тебя также, как и мать. Обязательно навести их, как только сможешь! Ты даже не представляешь себе, как они будут тебе рады! Представь себе, как ты входишь в свой дом, видишь родителей, обнимаешь мать, отца…Все ваши ссоры – это так глупо перед лицом возможной вечной разлуки…Надо ценить каждую минуту вашего общения. В конце концов, ты моложе, значит, умнее и гибче, чем они! Доставь своей матери эту минуту радости, когда ты вернешься и обнимешь ее. Поверь, что за это она тебе простит что угодно…Подожди…ты сказал, что семь лет назад ушел из дома…а сколько тебе сейчас лет?

– Много. И я уже давно не мальчик…

– Да ладно тебе лезть в бутылку, я же просто из интереса спросила…Не хочешь, не говори. У нас так обычно женщины кокетничают, когда их о возрасте спрашивают. Знаешь, одна так спросила у своего кавалера, мол, сколько дашь? А он говорит: «По глазам – двадцать, по губам – семнадцать, по шее – двадцать пять, а всего вместе получается пятьдесят два!»

Схаркр рассмеялся, а я вспомнила Валерку. Как он там, с мамой? Она у меня женщина властная и крутая, прямо как папаша Схаркра, особо внука не балует, но и не приласкает лишний раз, хотя меня она и вообще никогда не гладила по голове и не прижимала к себе, как другие матери своих дочек. Отношения у нас были не холодные, но и не теплые, особенно после того, как от нас ушел отец – после этого мама стала ко мне совершенно безразлична и больше всего ее волновало, чтобы я поскорее вышла замуж. С этим вопросом она буквально проедала мне всю голову и устраивала настоящие допросы на предмет будущих кандидатов в зятья. Валерку она брала охотно, с ним она оттаивала, а нас с Андреем гнала, мол, идите, нам с ним и без вас хорошо. Я ей вообще стала неинтересна…Живет себе сейчас на даче и ничего про нас не знает и я не знаю, когда все это закончится, вдруг это продлится так долго, что сын успеет меня забыть? Ой, нет, только не надо об этом…

– О чем ты думаешь? – Схаркр повернулся ко мне.

– О маме. И о сыне… – смахнула непрошеную слезу, хорошо, что темно и ничего не видно.

– Сколько лет твоему сыну?

– Шесть… – только не разреветься…только не разреветься…

– А где твой…

– Все, давай спать. – оборвала излишне резко, но и говорить спокойно сейчас не смогу, а реветь рядом с чужим равнодушием…нет уж, не надо.

Я завернулась в одеяло с головой и сделала вид, что сплю. Не надо мне этих вопросов, и без них тошно…лучше бы напилась. В памяти всплыл небольшой разговор перед самой свадьбой, когда мы обсуждали, кто приедет со стороны Андрея из Архангельска.

– Андрей, понятно, что родители твои будут, сестра двоюродная с мужем…может, хватит родственников? Мы же не будем устраивать повальную пьянку на сто человек!

– Кать, если я не приглашу тетку с мужем и отцовских дядек с женами, то они обидятся, понимаешь? Что я, виноват, что у меня столько родственников? Мы привыкли жить дружно, всегда помогаем друг другу, все праздники собираемся по очереди у каждой из бабушек, чтобы им было не обидно…это у тебя родственников кот наплакал, отец твой и то решает до сих пор, приезжать ему или нет! Что за отношение, как будто ты ему не дочь!

– Ты же знаешь, что у него другая семья, на дорогу деньги нужны…я его известила, а уж дальше его дело решать. В поздравлении на Новый Год он писал, что у него летом жена должна родить, так что у него другие заботы теперь. Да, забыла спросить, а когда у твоих родителей дни рождения? – я вытащила трубку и пошла щелкать клавишами, отыскивая опцию «Заметки». – Надо бы напоминалку себе поставить, чтобы поздравить во-время.

– У отца первого января, точно помню, а у матери… – Андрей задумался, – то ли тринадцатого сентября, то ли двадцать третьего…вечно путаю.

– Как это «вечно путаю», ты что, не помнишь, когда у твоей матери день рождения? – удивил меня ответ. – Вы же все так…дружны, собираетесь все время по праздникам…а как же ты ее поздравляешь, если толком дату не помнишь?

– Звоню и все, если шум-гам стоит, то все собрались и я попал во-время, если тихо, то спрошу как дела, здоровье, ну и все такое…она же все равно знает, что я ее люблю!

Тогда я не обратила особого внимания на этот факт, а вот сейчас он всплыл так некстати…

Опасения арка оправдались и под утро я проснулась от злого шипения, возни и рычанья. Рычал, понятное дело, Схаркр, держа за шиворот пронырливого на вид человечка, который как раз и шипел, проклиная излишне чуткого нелюдя вкупе с его ближайшими родственниками. Солдатики наши бесславно сгинули на свадебном поле, и если бы мы не ночевали у телеги, нас бы тривиально ограбили. Не думаю, что это были опять происки неизвестных преследователей – устроить такую свадьбу, чтобы ограбить путников, было бы слишком круто. Скорее всего, кто-то из местных решил поживиться халявным добром, но Схаркр был слишком зол, чтобы за просто так отпустить воришку, и сделал наилучший в этой ситуации ход – оставил разборку с задержанным на усмотрение начальства. Говоря прямо, потряс его, как грушу, пообещал самолично выдрать за попытку проникновения в государственное имущество, потом связал и пристегнул к телеге. Сам же завалился спать, не обращая внимания на нытье и хныканье задержанного.

Как могут чувствовать себя люди и нелюди на следующее утро после сельской свадьбы? Селяне, возможно, и были тертыми калачами по части пьянок, но сегодня с утра село выглядело, как улицы в родном Питере 1 января. Пусто, гуляет ветер и вдалеке маячит одинокая фигура, пытающаяся куда-то дойти. Солдатики подвалили к середине дня, наемники были бодрее, но вернулись позже и поодиночке, а бравый капитан пришел лишь в сумерках, но зато чеканя шаг. Завидя привязанного вора, он сделал зверскую физиономию и пообещал самолично казнить каждого, кто посмел запустить свою грязную лапу в государев груз. Человечек опять заныл, затрясся от страха и стал клясться, что он ничего даже потрогать не успел, не то что унести, как вот этот нелюдь сграбастал его, несчастного, и скрутил, невзирая на то, что он и не подходил…Капитан зло цыкнул, пообещав найти старосту, хозяина постоялого двора, местного жреца и еще пяток облеченных властью и уважением селян, дабы они и помогли пролить свет на эту темную историю. Тут человечек завыл от страха, пообещав рассказать все, что знает, лишь бы господин капитан соблаговолил его выслушать. Господин капитан соблаговолил, но отвязать не позволил, хоть пленный и слезно упрашивал, поминутно дергая ногами. Зато Норкхар достаточно наглядно прищемил ночному визитеру одно место, после чего тот очень быстро выложил капитану всю историю. Дело было проще простого – на свадьбе подошел к нему один мужчина, не из местных, в этом Бикар, так звали задержанного, мог побожиться. Среднего роста, колючие темные глаза, одет, как все селяне, а вот что запомнил этот Бикар, так очень неприятный взгляд, аж мурашки по коже у него забегали и голова заболела страшно. И этот самый чужак попросил мужичка пошарить в телеге да прихватить одну вещицу, которая должна была лежать сбоку у стеночки, а именно – книгу в деревянной обложке. А заодно и кувшин вина, мол, вино хорошее, чего солдатикам его тащить, а так Бикар и выпьет его. В подтверждение своих добрых намерений чужак дал за труды ему один золотой, якобы за возвращение книги, дорогой его сердцу. Далее все было уже известно – мы с арком приперлись ночевать, чем и обломали все планы местного воришки, а Схаркр его скрутил, хотя обещал лишь отлупцевать. Ждать Бикара этот чужак должен был на окраине села до полудня. Услышав рассказ, Крилл и гоблины исчезли в сумерках, а капитан продолжал трясти пленного, хотя тот уже выкладывал по третьему разу все, что знал. Крилл и гоблины вернулись довольно быстро – место, где человек прятался, они нашли, но его не застали. Гоблины рванули по следам, но чужак вышел на дорогу и там они были вынуждены признать свое поражение. Даже понять, в какую сторону он ушел, было невозможно.

Капитан и Схаркр начали трясти мужичка уже вдвоем, заставляя его во всех подробностях вспоминать, что и как говорил ему чужак, куда он смотрел при этом, как чесался и кто был рядом. Через час вконец зашуганный абориген наконец вспомнил, что из-под рукава на внутренней стороне запястья чужака, он видел краешек татуировки, чем вызвал тихое переругивание между арком и Верденом. Капитан на чем свет стоит костерил свадьбу и женщин, утащивших всю команду на попойку, а Схаркр цедил сквозь зубы, что-де и свою голову иметь надобно…не указывая, впрочем, пальцем. Напоследок уже арк ехидно спросил Бикара, как он собирался пить вино, один да такой здоровый кувшин, как тот неожиданно загнусил, что вино-то он перелил бы в жбан, коий заранее спер со стола, а кувшин его просил отдать тот чужак ему под предлогом дорожной надобности. Капитан при этих словах затрясся и заскрипел зубами, а Схаркр уселся на край телеги такой довольный, разве что не веселился в голос. В итоге телегу ночью охраняли трое солдат, причем один лег прямо в ней.

Наутро бодрый капитанский окрик поднял нас ни свет ни заря, и вышли мы из села буквально через час после восхода. Дорога в этом направлении была оживленной – не проходило и часа, как в обе стороны попадались конные и пешие, с телегами и тюками, идущие и сидящие на обочине селяне и люди с мечами и топорами, охраняющие того или иного путешественника. Наш отряд вызывал большое оживление в массах и непрекращающийся гудеж сопровождал нас всю дорогу до вечера. Что так привлекало внимание селян, встречающихся нам по дороге, стало ясно, когда мы завалились на постоялый двор. Наемники требовали ужин, пиво и девочек, особенно Хайлор и Курт, которые уже успели налюбоваться селянками по обе стороны дороги, а капитан цедил слова сквозь зубы и разве что не кусался. Мест за столами было мало и Вердену пришлось сесть с нами рядом, как бы ему этого не хотелось. Ужин не заставил себя ждать, девочки крутились тут же, подавая еду и пиво и я уже спокойно вздохнула, что на сегодня исчерпан весь лимит неприятностей, как в трактир вошла приметная троица и решительно направилась в нашу сторону. Мужчины все были в возрасте, но не старики, один седой, по виду – типичный вояка, темноволосый с небольшой бородкой и брюшком, и невысокий плотно сбитый мужичок со здоровенными кулаками и носом-картошкой. Троица присела за соседний стол, откуда за секунду до их приближения испарились все четверо сидевших там посетителей. Трактирщик без слов принес им пиво, из чего было понятно, что этих людей он знает и это не просто селяне, а личности, облеченные властью. Итак, мы ужинали, а троица за соседним столом, ждала своего часа….

– Господа военные, позвольте представиться, – начал темноволосый мужчина, без разрешения приставив свой стул к нашему столу. – Меня зовут Краус, я здешний староста. Это – Борел, – седой поднял правую руку со сжатым кулаком и переместился к нам со своим стулом. – Он у нас главный по страже в селе, раньше воевал, да тут осел, так что меч в руках держать не хуже вас умеет. А это – Порал, кузнец и шорник.

Порал подсаживаться за стол не стал, а повернул стул и сел на него задом наперед, обняв спинку.

– Мы идем в крепость Барнарда, – капитан был сух и немногословен. – У меня приказ, полученный еще задолго до прибытия в ваше село и я намерен его выполнить.

– Простите,…– Краус наклонил голову, – не знаю вашего имя-звания…

– Верден, капитан королевских войск из гарнизона Барнарда.

– Барнард…знаю, бывал там. Комендант Баеро – прекрасный человек, мы с ним знакомы уже лет пять…впрочем, мы тут по другому поводу. – Краус и Борел переглянулись. – За последние две луны ваш отряд – единственный, который прошел по этому тракту в сторону Барнарда. В основном по тракту идут небольшими группками, а в последнее время и это стало редкостью. В ту сторону, на полдень, люди идут, а на полуночь – нет.

– И что же у вас такое случилось, что перестали ходить? – Крилл уже выпил пива и полез в разговор раньше капитана, тот скривился, но промолчал.

– Разбойники объявились, разбойники… – начал было Борел, но дружный хохот Хайлора, Крилла и Курта заглушил стражника. Тот помолчал, но удержался от взрыва эмоций, хотя у него на лице и было написано желание врезать этим зарвавшимся воякам…

– Зря смеетесь. – Порал был не серьезен, он был мрачен и зол. – Мы не из трусливых, край у нас хоть и обжитый, но всякое бывает, и никто за бабьи юбки не прячется. Трубим общий сбор, выходим и вперед, наши лесовики такие тропы знают, что кого хошь догонят в болотах, да вокруг пальца обведут. Но тут дело иное, иначе бы мы к вам и не пришли.

– Правду говорит Порал, я сам воевал и знаю, с какого конца за меч держаться. – Борел все-таки решил доказать, что он до сих пор воин, а не селянин, лишь для виду нацепивший себе нож подлиннее. – Раньше по дорогах проезжих грабили, так мы это дело живо просекали и сами ловили сукодеев. Ждать помощи долго – пока до ближайшего города доберешься, пока маг отправит письмо, пока солдаты придут…сколько душ погублено будет. Вот мы сами и разбирались потихоньку. А тут – другое дело. Люди пропадать стали, да без остатку – никаких следов не оставалось. К нам едут, так не доезжают, от нас один с женой поехал – пропал, думали, у детей решил остаться, а они сами приехали отца с матерью разыскивать. Еще трое через седьмицу пропали, мужик с двумя сестрами поехал с товаром, никаких следов не нашли. Потом четверо пропали…тут одни мужчины были, вооруженные и не деды старые, так тоже сгинули. Тут мы опасаться уже стали в ту сторону ездить…И вот ведь какое дело – у последних конь один был, приметный, звездочка белая на лбу и один лучик подлиннее, чем остальные. Так вот сынишка пропавшего коня своего признал.

– Ну так и взяли бы его в оборот, да допросили с пристрастием, кто да откуда! – недовольно протянул капитан. – То сами по лесам шастаете, а тут такая радость – коня своего признали, а поймать его нового хозяина да спросить боитесь…

– Малец, который коня признал, еще мал – семь годков ему только, да не в том дело, что мал, а в том, что на коне этом новый хозяин был в таком же вот мундире, что и на вас, господин капитан, – решительно вывалил Краус. – Малец-то был не дурак, он кричать ничего не стал, а с еще одним пацаненком за тем человеком и побежал. Вы, господин капитан, дослушайте меня, прошу, а потом уж сами думайте, да с солдатами своими поговорите. Не просто так я к вам пошел, потому как дело то непростое…

Верден, который уже начал наливаться краснотой от злости, хотел подняться из-за стола, но Схаркр хлопнул его по плечу и пододвинул кружку с пивом под нос, а сам кивнул Краусу, чтобы тот продолжал свой рассказ. Капитан задергался, но с другой стороны к нему подсел Норкхар и ему пришлось остаться.

– Так вот, уж вы не принимайте к себе лично это все, но я обскажу, как есть. Если надо – мальчишек позовем, чтобы повторили, что видели тогда…

– Давай, не тяни! – Гэрк потянул к себе кружку с пивом, которую Схаркр пододвинул капитану, получил по рукам от Дарата и горестно вздохнул.

– Так вот…мальчишки прятались как могли, но за человеком тем бежали аж до леса по кустам и траве, хорошо что он не спешил тогда, а то бы нипочем не успели. За окраиной села дорога пошла по лесу, стала поворачивать и они испугались, что упустят, так встали один на плечи другому и увидели, что человек тот спешился, да оглядываясь и ушел с конем в лес. Один ушел, никого там не было больше. Побежали они назад, пока их не хватились, да и рассказали о коне дядьке. Дядька у них мужик важный, представительный, он и спросил, где да как увидели мальцы того…на коне…они и показали место на базаре. Вот дядька походил там, посмотрел вокруг – не к кому обратиться, чтобы его нашли или подсказали про него…только люди в том месте не товары свои продавали, а все разговаривали, да осторожно по сторонам посматривали, как опасались кого. Так что подхвалил дядька мальцов, да приказал им рты заткнуть, а то выпорет и к своим односельчанам побыстрее телегу погнал. С той поры еще два раза люди пропадали, но не с нашей стороны, а кто с полуночи ехал…

– Ну и что же вы от нас хотите? – опять взвился Верден, – Уж не думаете ли вы, что мы с солдатами..

– Упаси нас Боги такое подумать! – Краус наклонился вперед и чуть потише продолжал, – только вот за это время через нас не проходил ни один отряд королевских солдат, так откуда же этот взялся, да еще на коне пропавшего Марека и с того села в лес крадучись ушел?