Текст книги "Диагноз: женщина (СИ)"

Автор книги: Ирина Чернова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 32 (всего у книги 63 страниц)

С деловым видом я потрогала лежащие на прилавке куски, потерла их между пальцами, попробовала сжимать в кулаке, сгибать и проглаживать складки, словом, делала все, чтобы произвести впечатление знающей толк особы, а потом, хмыкая про себя и поворачивая так и этак край подходящей ткани, вытащила из кармана клубочек кружева и стала прикладывать его, рассматривая якобы сочетание цветов. Приложила сперва к одному рулончику, к другому, протянула руку и выложила по краям занавески…продавец, сперва лениво рассматривающий мои действия, постепенно оживлялся, рассчитывая на заинтересованность, а потом стал рассматривать кружева вместе со мной. Демонстративно делая вид, что я никого не замечаю, я отмотала достаточно длинный кусок кружев и положила его поперек рулончика, прикрыв кромку другой тканью, сделала складочки, даже отошла на шаг в сторону, рассматривая свое изобретение и заметила, что толкающаяся рядом со мной тетка средних лет в красивом ярком платье перестала брезгливо щупать ткани и замерла. Ну неужто клюнул кто-то?

– Это…что такое? – ткнул толстый палец в модель будущей юбки.

– Платье будет, – я переложила складочки по-другому и заложила на кружевай уголок. – Думаю, что вот так будет лучше…если по вырезу пустить. – Отошла на шаг, покачала головой, – маловато украсила. Надо еще по подолу нашить, да чтобы и снизу виднелось… – на глазах у заинтересовавшейся тетки я отмотала кусок ткани и изобразила то, что на мой взгляд должно было точно заинтересовать здешних дам.

Тетка рядом со мной молча сопела, а к прилавку потихоньку стали пристраиваться любопытные, рассматривая, ради чего скапливается народ у доселе непримечательных товаров. Сзади уже подталкивали локтями, кто-то лез сбоку, я же еще раз переложила ткань и полюбовалась на то, что получилось.

– Ну что стоим, выбираем, – продавец потянул на себя ткань, сматывая ее назад, – смотри, как лежит, бери, платье выйдет, не хуже, чем у королевы!

– Ай, уважаемый, дай выбрать, – попыталась я смотать кружево, как сбоку протянулась еще одна женская рука, цепко ухватив за него коготками.

– Ты откуда такое взяла? Где купила? – женщина оценила эффект, создаваемый узкой полоской и не собиралась выпускать ухваченное из рук.

– Да, где взяла? – вторила ей первая тетка, тоже потянувшаяся к кружевам. – Я по всей ярмарке хожу, но не видела такого…кто привез?

– Я привезла для себя, вот платье будет красивое… – еще раз попыталась заложить складки, но вторая тетка не дала мне договорить.

– Сколько платила? Ну-ка, дай посмореть! – клубок уже перекочевал в ее цепкие руки и она стала отмерять длину на локте. – О-о, да тут не на одно платье хватит…Зачем тебе такое? Почем брала?

– Ну вообще-то я его себе хотела, – стала я разыгрывать этакую сомневающуюся бабу, что вроде бы и себе хочется красивое сшить и денежку лишнюю заработать на перепродаже, – дорогое оно было…по пять…

– Я у тебя по шесть заберу, – скомандовала тетка, сматывая на правах владельца клубок. – Сейчас перемерю, чтоб без обману было!

Меряли они тут какой-то палкой, моментально вытащенной продавцом тканей и, подумав, тетка ткнула пальцем в тот рулончик, к которому я так старательно пристраивала кружево.

– Вот этого полотна мне, уж очень оно с такой красотой смотрится!

При этом первая тетка зашипела, как змея, но дело уже было сделано и она осталась с носом, а вторая уже отсчитывала мне деньги из узелка. Продавец при этом быстро отматывал требуемую ткань и я поспешила отойти, забрав честно заработанные монетки.

Где и в каком виде продают здесь мыло, я бы никогда не догадалась, но по дороге я заметила Галату.

– Да как не знать, сама собиралась покупать, только на обратном пути, – она показала мне приметный тент. – А куда наливать будешь? Тогда добеги, кувшинчик купи сперва, да пробку в нем проверь.

Мыло тут продавали в небольших бочках и я выбрала кувшинчик побольше, чтобы отлить Галате долг и остаток забрать с собой в дальнейшую дорогу, раз уж именно в Пейвесе оно самое дешевое. При мне сразу несколько бочонков забрали покупатели да и женский поток, с кувшинчками в руках тянущийся в эту часть рынка, не ослабевал. Пожалуй, отложи я на день-другой покупку такой нужной для женского сословия вещи, как это мыло, могла бы и вообще без него остаться!

С кувшинчиком в руках я пошла по рядам, разглядывая местные диковинки и конечно же меня привлекла небольшая жужжащая толпа, состоящая исключительно из женского пола всех возрастов, толкающаяся у очередного прилавка. Прикинув, вряд ли что серьезное может угрожать среди них, я протиснулась сбоку посмотреть, ради чего все так скучились. Ну конечно, женщины всех миров абсолютно одинаковы и здешние ничем не отличались от наших сорок, копаясь на прилавке в многочисленных серьгах, кольцах, бусах и прочей подобной мишуре. Впрочем, а почему это в мишуре? Золото здесь дорогое, но есть серебро и еще какие-то металлы, камешки вон какие интересные да и дизайнеры местные со своими вывертами…короче, пристроилась я к прилавку вместе с аборигенами, решив доставить себе удовольствие хоть порыться да потрогать украшения. Тетки обвешивали себя бусами и подвесками, а я потянулась к серебряным кольцам, перебирая содержимое маленьких коробочек.

Граненых камней тут не было и я разочарованно отодвигала очередную коробочку в сторону, да и сама работа была грубовата – отдельные экземпляры можно было смело носить в качестве кастета, двинешь таким в рожу и приличная ссадина будет обеспечена! Подвески мне тоже не пришлись по душе и я перешла на серьги, прикидывая толщину крючков по сравнению с теми замочками, к которым я привыкла дома.

– Не смотри на эти, они не для тебя, – окликнул меня продавец, пожилой черноволосый мужчина, по виду напоминающий наших кавказцев, – примерь вот эти. – Он ловко изогнулся и вытащил мне откуда-то сбоку пару длинных серебряных сережек с грязно-зеленоватыми длинными плоскими камнями, изящно обрамленными серебряной косичкой. Серьги были очень аккуратными и соразмерными, любое дополнение к оправе камней смотрелось бы лишним и я сразу поняла, что их делал настоящий мастер своего дела.

– Красиво сделано и ничего лишнего, – щелкнула я ногтем по металлу, – только камень тускловат, теряется. Может быть, надо было что-нибудь поярче сюда вставить?

– Храйз всегда вставляют такими длинными полосками, так он меньше колется и его легче обрабатывать, – продавец показал мне сережку на просвет. – Он не всем подходит, померяй, сейчас зеркало дам.

В блестящем блюдечке отразилась…и кто это, граждане дорогие? Вот так посмотришь на себя и не знаешь, что сказать, то ли я это, то ли нет…забыла я уже себя совершенно, это дома в обязательном порядке с утра к зеркалу бежишь, когда причесываешься – каждую волосинку уложишь, не один раз в ванной прыщики-морщинки поковыряешь и знаешь себя, как облупленную. Конечно, загорела и похудела, такой я с моря обычно возвращалась, обветрилась и лучики белые у глаз появились – никаких кремов-то здесь и в помине нет…может, надо тоже поискать на базарах, чтобы не состариться раньше времени? Глаза вот другие стали, не пойму никак, что произошло – то ли грустные, то ли озабоченные…

– Ну, как тебе серьги? – продавец смотрел, как я разглядываю себя и решил, что любуюсь на красоту несказанную…

– Красивые. – А ведь идут они мне, даже тусклый камень заиграл и оказался ну точь-в-точь к цвету глаз, вот ведь как угадал мужик! – Дорогие, наверное, – с сожалением уже вздохнула я, сравнивая еще раз мастерство исполнения сережек и прочей лабуды на прилавке.

– Десять серебряных монет, – кивнул мастер. – Храйз камень редкий и работа по серебру тонкая.

– Простите, – я через силу вернула серьги, – это для меня дорого. Мне еще в Аргор идти, а в дороге такая красота лишняя будет, только внимание привлекать. Мне бы что попроще в уши вдеть, а эти…очень понравились, но не могу, иначе вообще есть будет не на что.

– Ты даже поторговаться не хочешь? – продавец был явно удивлен таким отношением к товару – видно же, что нравится бабе, а она возвращает просто так и даже попыток не делает сбавить цену. – Приводи своего мужчину, пусть он посмотрит на тебя в этих серьгах, клянусь, что и упрашивать его не надо будет, сам предложит тебе их купить!

– Не умею я торговаться, уважаемый, – вон уже и попроще приглядела серебряные висюльки, а то все мои богатства остались в жутком далеке, – не принято у нас дома так делать. Вещь красивая, работу я сразу оценила, хороший мастер делал, да будет его путь легким и светлым, чтобы радовал окружающих своими украшениями! За такую работу торговаться нельзя, плохо носиться будет…а мужчины у меня нет, да и упрашивать его о таком подарке я бы не стала. Я привыкла сама себе все украшения покупать, но спасибо за то, что показали эту красоту!

Андрей никогда не покупал мне никаких украшений, это была чистая правда – мужчины редко разбираются в том, что мы носим, поэтому все попытки я пресекала сразу во избежание недоразумений и лишней траты денег. Возможно, если бы он заранее выспрашивал или ходил бы со мной по магазинам, чтобы определить, нравится мне та или иная вещь…но ему это и в голову не приходило и я всегда покупала свои кольца и серьги сама. Денег же сейчас у меня было в обрез и тратить их на украшения, даже такие красивые, было попросту глупо.

Находившись по торжищу, я едва приволоклась к нашей стоянке, но несмотря на всю усталость сполоснулась в реке, притащила воды и теперь сидела на бревне, глядя на веселые огненные языки. Галата уже закончила кухарить, убрав с огня остатки еды в котелке, рядом остывал второй котелок с отваром, который обозники то и дело черпали кружками, а потом исчезали в суетливо гомонящей темноте за нашими повозками.

– Чего спать не идешь? – Галата тоже присела на бревно, вернувшись очередной раз от своей телеги, – набегалась по ярмарке? Что купила-то, расскажи!

Послушав, как я ходила и чего видела, она подбросила веток в огонь и засмотрелась на него.

– Ну и глупая же ты, Рина, могла бы поторговаться с тем продавцом, наверняка он две-три монетки скинул бы тебе, здесь же так принято! А если бы поупиралась, то и поболе мог…ну да ладно, раз сама не захотела, твое дело!

– Галата, можно я спрошу…только ты не обижайся, ладно? Ты вот уже не совсем молодая женщина, а ходишь с обозом, тебе не тяжело в дороге столько времени проводить? Это у меня дома нет, а у тебя же наверняка он есть…да и Мареш мог бы… дома оставаться, а не ездить…или нет?

– Мареш, говоришь, – задумчиво протянула повариха, – мог бы, конечно…Он ведь не муж мне, понимаешь…Был у меня муж, все, как полагается, родители хорошего парня нашли, дочку я ему родила, а потом он погиб и осталась я вдвоем с ней жить. Перебивались кое-как, Нерта у меня была девочка хорошая, работящая, только вот никто из мужчин ей не нравился, кто на меня внимание обращал. Как увидит, что я с кем-то разговариваю или, не дай Пресветлый, в гости зашел, ну и все, слезы сразу, рыдания, цепляется за меня и просит, чтобы никого не приводила, дескать, я сразу ребеночка еще одного рожу, а про нее забуду и выкину за порог. – Она тяжело вздохнула и поворошила палкой угли, – и не доказать ей было никак, что она моя родная кровиночка и никогда я ни на кого ее не променяю, что матери каждый ее ребенок дорог, как единственный и ни за что на свете она ребенком не пожертвует, каким бы он ни был и ни от кого. Вот и вышло так, что одна и прожила, без мужского внимания и мужской руки в доме. Нерта выросла, уже в храм сходила, мужа привела к нам, а я чувствую, что лишняя я у них стала. Нет, ты не думай, не говорит она мне ничего и муж у нее тоже парень справный, слова плохого мне не сказал ни разу, а вот сердце мое чует, что сторонятся они меня и провожают лучше и радостней, чем встречают. Приезжаю, а дома уже все по-другому переставлено, не так, как я делала…Понимаешь, о чем я говорю? И дома плохо мне стало, да так плохо, что одна бы жила, только на другой дом у меня денег нет, вот и толчемся все вместе. А Мареш… знаю я его, как облупленного, давно уже он во Фрайме живет, хоть и не нашенский по рождению. Сам он в храм когда-то сходил, да жена его такой вертихвосткой оказалась, то с одним путалась, то с другим, в конце концов сбежала из города с солдатами и где ее теперь носит, неизвестно. Мареш, конечно, не тосковал особо, но и по бабам постоянно не бегал, жил и жил себе потихоньку, вот с обозами ходить стал. Меня-то Джанир один раз позвал с собой, тут я с Марешем поближе и познакомилась. Ты думаешь, я не знаю, что он по молодым бабам любит бегать? Не за тем, чтоб в кустах повалять, нет, посмотрит, за ручку подержится, похихикает…а потом ко мне приходит и знаешь, что говорит? Что пусть мы с ним уже не такие молодые и красивые, как были, но нам вместе тепло и хорошо. Не знаю, получится ли нам с ним в храм сходить, на это в нашем возрасте тоже решиться надо, а вот так вместе и ездим, уже не первый год.

– Галата, так раз он один живет, почему бы тебе к нему не перебраться? Дочка твоя пусть живет одна с мужем, а так и у тебя свой дом будет! Или Мареш пока не зовет тебя к себе? Но ты же сама понимаешь, что ему решиться на это трудно, может, соберешь вещи да переедешь к нему?

– Ты думаешь, что надо самой переезжать? Дочка-то уже большая… – нерешительность поварихи была какой-то детской, если не вспомнить, что на подобные шаги в это время женщины решались с трудом. Кстати, и жена этого Мареша уже давно хвостом метет где-то по дорогам Тигории, наверняка и не собирается возвращаться к забытому муженьку, коза этакая!

– Ну что ты о дочке думаешь, она теперь мужняя жена и у нее свое соображение есть, тем более, что ты их стала тяготить. Собрала бы свои вещички да переехала, небось у Мареша в доме без хозяйки ни еды толком нет, ни порядка…ничего я тут ужасного не вижу! Что тут плохого, что ты не хочешь жить одна и он тоже?

Я бы еще могла добавить, что свою девчонку она разбаловала сверх меры и та не дала матери построить новую семью, лелея подростковый эгоизм, но…нельзя так резко бить по материнским чувствам, а то обидится за свое чадо. Жалко их стало обоих, и Галату и Мареша, двое немолодых людей сошлись вместе и на самом деле им хочется заботы и тепла друг от друга, вон она даже прощает ему все подглядывания за девицами, хотя могла бы отходить черпаком по голове!

– Соседи, боюсь, осудят…а одной действительно жить плохо, когда мужчины рядом нет. Ты вот тоже своего мужа идешь вызволять, а в любой дороге без мужчины рядом женщине тяжело, защитить и то некому, если одна будешь. Это у нас охрана была хорошая, Джанир знает, за что деньги парням платит, а коли без них, то и вообще могли бы не доехать, бывало и такое раньше. Я же вижу, что ты по мужикам подолом не метешь, хоть и спят они рядом с тобой, что Торкеш, что арк этот, ну да в обозе завсегда такое бывает, никто здесь ничего худого не видит. Как дальше-то пойдешь, одна али с кем сговорилась?

– Нет, пока ни с кем не сговорилась, буду здесь искать попутчиков дальше.

– Ищи, может и повезет тебе, дойдешь, куда хотела и мужа своего вернешь. То, что Торкеш с тобой не пойдет дальше, и сама уже поняла наверное, а то как бы они тебя потом делили с твоим мужем-то? Не тот он парень, чтобы помогать за просто так.

– Да знаю я это, дураков таких нигде нет, даже лучше получилось, что он со мной не пойдет. Обижать его не хотелось и надежду давать тоже.

– Вот и правильно, что все сама поняла и слезы не льешь и не цепляешься за него, арки хоть и не люди, но с ними надежней было бы…только ты учти, что человеческие женщины с ними не ходят ну, как с нашими мужчинами, понимаешь? Степные крадут, сама знаешь, а эти другие совсем, им только драки подавай…ой, заговорились мы с тобой, полночи уже прошло, – одернула сама себя Галата, – пойду-ка я к Марешу, а то волноваться будет, что это я с тобой так долго разговоры разговариваю, а он про то ничего не знает!

Заговорились мы действительно долго и я, зачерпнув кружкой отвар, тоже пошла устраиваться на ночлег, потирая по дороге слипающиеся глаза.

После вчерашнего разговора с Галатой я бы и подольше поспала, но шум просыпающегося лагеря уже начинал нарастать. Покрутившись в безуспешной попытке заснуть, пришлось вылезать на утреннюю прохладу. Там уже горел костер и на огне булькал котелок, а рядом на бревне виднелась чья-то фигура. Схаркр! Действительно, он сидел у кострища, повернувшись лицом к восходящему солнцу. Молится он там, что ли?

– Рина, я тебя слышу, – арк даже не поворачивал головы. – Собирайся, попьем и пойдем. Сперва на ярмарку, пока не жарко, потом в Пейвес.

– В Пейвес?

– Ты же хотела, чтобы маг посмотрел тебя. Он будет ждать нас. С Норкхаром, кстати, все нормально, но всякое бывает. К тому же ты женщина, а у вас любопытство в крови. Ну, чего стоишь?

Это он правильно сказал, еще в довершение ко всем моим неприятностям со шрамами не хватало только какой-нибудь злокозненной бяки от найденных останков! Лучше последовать совету более умных и знающих этот мир, чем упираться и доказывать, что со мной все в порядке.

Бродить с арком по ярмарке было странновато. Я и дома-то никогда с Андреем не ходила по магазинам и рынкам, разве что в продуктовые маркеты, а таскать же мужчину за собой в поисках женских вещей, примерять их, пока он мается от скуки в ожидании, я считала бессмысленным. Тут же и не мужчина…или мужчина, но с совершенно другой логикой и сознанием, не могу себе представить, как я копошусь в платьях или украшениях, а он стоит за спиной! Это все я и одна могу поглазеть…

– Схаркр, вряд ли тебе будет интересно толкаться в толпе, занятой перетряской бабских тряпок, – на предложение арка посмотреть наряды мне соглашаться не хотелось. – Это я могу сделать и одна…Да и платья мне сейчас ни к чему, в дороге-то. Подметать подолом пыль? Красоваться перед охранниками? Плясать на постоялом дворе? Давай лучше пойдем… – Схаркр уже заинтересованно смотрел, на что я его подвигну. – Вот ты пришел на ярмарку…скажи, что тут мужчины смотрят? Оружие?

– Оружие смотрят, упряжь, подбирают себе для походов куртки…

– Вот и замечательно, я одна никогда не пойду бродить по рядам с ножами и мечами, а с тобой – запросто, хоть посмотрю, чем тут промышляют…

– Купить хочешь?

– Вряд ли, но посмотреть – с удовольствием. Интересно же!

Посмотреть действительно было интересно. Просто так продается колюще-рубящее, не то, что у нас, и можно не только потрогать, но еще и в руки взять, провести пальцем по острой грани и подержаться за рукоять. Последние, кстати, были настолько разнообразны, что сами по себе представляли целую коллекцию фантазии фирм-изготовителей. Простые и вычурные, с камнями и металлическими накладками, изогнутые и прямые, обтянутые кожей и… деревянные, что ли? Одно разнообразие ножей чего стоило, от узких граненых лезвий – мизерикордии, вроде бы, читала я про такие – до широченных, в ладонь и меньше локтя длиной. Таким убить – как плюнуть, обоюдоострый нож войдет в тело, как в масло…или вон тот, тоже обоюдный, шириной в два пальца, чуть изогнутый и в полторы ладони длиной…или тот, в три пальца шириной с ложбинкой посередине и крупным камнем в навершии рукояти…

Жесткие пальцы, ухватившие меня за плечо, выдернули в реальность так, что чуть не зашипела от боли. Что случилось, раз арк вцепился с такой силой? Синяки обязательно будут обеспечены!

– Не ожидал тебя тут увидеть, не ожидал… – мерзкий голос над ухом был самым что ни на есть человеческим. – Сюда, значит, пришли всем караваном! Да ты не верти головой, нету тут твоего защитничка, я уже посмотрел…И не боишься ведь одна шастать тут!

Оттащив меня от прилавка с ножами, мужчина обернулся…светлые волосы, яркие голубые глаза…хлыщ! Искривленное злобой красивое лицо вызывало интуитивное отторжение, как от змеи. А ведь как красив, даже сейчас не могу отрицать очевидное!

– Попалась, тварь такая! Ты думала, что твой защитничек со мной подрался, так я забуду это? Если бы не тот камень, я бы ему такого показал, кровью бы харкал до конца жизни!

– Отвали ты от меня! Я тебе ничего не обещала и вообще не разговаривала, какого черта ты ко мне вяжешься?

– Да что ты о себе возомнила, тварь, еще разговаривать с ней! Морду вздумала воротить, шлюха обозная…Ну-ка, двигай ногами живо…

– Р-руки убери от женщины! – рычащий голос Схаркра обращал на себя внимание окружающих, а отлетевший в сторону хлыщ уже недоуменно смотрел на свою руку и потирал шею. – Ты кто такой?

Я тоже потирала руку, а вокруг нас уже стала собираться толпа зевак, переспрашивая друг друга о причине ругани.

– Не твое дело, иди, куда шел! Я что, не могу с женщиной поговорить? – уже оправился от неожиданности хлыщ.

– Не вижу, чтобы она хотела с тобой разговоры вести, – прищурился арк.

– Я и не собираюсь каждую девку об ее хотениях спрашивать! – нагло заявил хлыщ.

– Девку???

Толпа ахнула, а хлыщ уже лежал в пыли, откатившись под ноги зевакам, которых скапливалось все больше и больше.

– Сволочь! Грязный арк! – ругательства с участием всех родственников арков и кого-то из нечисти были весьма примечательны, окружающие завыли от восторга, а некоторые зааплодировали.

– Тихо! – Схаркр поднял правую руку. – Призываю вас в свидетели согласно второму Уложению Великого Короля Тигора, да благословится имя его! – Зеваки притихли. – Этот человек преднамеренно оскорбил женщину…мою женщину. Но главное – он оскорбил меня, оскорбив мою расу, стоящую по положению на равных с людьми. Вы свидетели!

Толпа одобрительно загудела, а хлыщ даже перестал отряхиваться и непонимающе обводил взглядом окружающих.

– Согласно Уложения, я требую удовлетворения от этого, – арк презрительно махнул рукой в сторону опешившего красавца, – мужчины. Свидетели?

Свист и улюлюканье со всех сторон подтвердили согласие – да валяй, мы с удовольствием посмотрим, как ты это сделаешь!

– Что ты себе… – начал было хлыщ, но арк уже схватил его одной рукой за воротник щегольской рубашки, второй – за плечо и, подталкивая его перед собой, исчез в проходе между прилавками. Зеваки поползли следом, возбужденно обсуждая между собой предстоящую драку.

– Не ходи туда, – продавец ножей, от прилавка которого меня выдернул блондин, ухватил меня за рубашку. – Не надо, мужчины сами разберутся между собой. Или ты все же хочешь посмотреть на это?

– Арк…убьет…этого? – было страшно даже думать, что за идиотские слова и спесь в десяти шагах от меня Схаркр сейчас убьет…наглец, конечно, но вот так просто – убить…

– Не думаю. Смотря как будут драться. Если на мечах, то до первой крови, может и порезать, чтобы подольше полежал. А без оружия…хм…наваляет, пока тот шевелиться не перестанет. Зато наука будет впредь дураку. Ты его знаешь?

– Не поверишь, даже имени не знаю. Они к нашему обозу присоединились, когда мы шли к Харлаху. Чего он ко мне прицепился…Я с ним и слова не сказала в пути…

– Сразу решил под себя подложить? – как ни странно, издевательским вопрос не звучал. – Бывает… вот захотел, а ему от ворот поворот, осерчал парнишка…красивый, не привык, чтобы ему отказывали…

– Точно, все так и было, – удивилась я прозорливости мужика. – Да еще один наш охранник ему морду набил по пути…

– Теперь еще и арк приложит. Раньше за такие оскорбления убивали, главное – чтобы свидетели были, что не пьяная драка, а уж на Уложение и ссылаться не надо было. Арк тоже из твоего обоза?

Я кивнула, прислушиваясь к шуму за рядами. Он то стихал, то доносилось гоготанье, рев, кто-то плюхался с размаху об землю, аж под ногами тряслось. Наконец заорали, засвистели…теперь уже беспорядочно и из прохода стали выбираться первые зрители, оживленно обсуждая увиденное.

– …а ты видел, как…

– …улетел, там подобрали…

– …а гонору-то было..

– …штаны-то как порезал..

– …это не перед девками красоваться!

– …отлежится, молодой…

Продавцы вытягивали шеи, вслушиваясь в разговоры, а мужчины начали кучковаться прямо у прилавков, смакуя еще раз подробности. Вот им развлекуха была! Спрашивать, что стало с хлыщом, было боязно.

– Хорошо, что дождалась, – Схаркр уже вернулся и переглядывался с продавцом, около которого я стояла. – Не пошла… – Продавец усиленно кивал, округляя глаза. – И правильно сделала…не на что там смотреть.

– Он…жив?

– Жив, полежит пару дней, подумает, что и кому можно говорить, – арк ухмыльнулся, – и кого хватать.

– Жалко… – мужчины непонимающе переглянулись, пришлось пояснить. – Жалко, что такой красивый, а нутро поганое…девушки, наверное, по нему с ума сходят у него дома…

Продавец скривился, показывая всем видом, что большей глупости он не слышал.

– Это вы, девки, на красоту кидаетесь, оттого и портите мужчин! Чем он, – мужчина ткнул пальцем в сторону прохода, – лучше других? Тем, что рожа смазливая? Дуры вы, дуры…

Ну конечно, во всем женщины сами и виноваты, извечный мужской шовининзм! Хотя надо признать правоту продавца – если бы этого красавца не баловали с детства, вряд ли бы он вырос таким поганцем. Справедливости ради можно и согласиться в этом случае. Но уж больно красив, хоть и мерзавец!

Возвращаясь к дороге, прошли мимо вчерашнего продавца украшений. На прилавке у него заметно поредело, но он приветливо замахал мне рукой, мол, серьги никто не купил, подходи. Я виновато развела руками и показала, что денег так и нет…ладно, переживу. Не на королевский прием собираюсь, а в дороге и теми обойдусь, что вчера у него купила.

До ворот Пейвеса мы дошли быстро, за вход Схаркр отдал монетку – надеюсь, не золотую. Солнце уже поднялось высоко, улицы были залиты светом и на фасадах домов и глухих заборах были отчетливо видны огрехи – где-то отвалилась глина, вот выпал камень, а скорее всего не выпал, а его старательно выковыряли, чтобы удобней лазать было. И дерево рядом стоит – так удобно, сунул ногу в выбоину, подтянулся, схватился за ствол, потом за низкую ветку и ты уже верхом на стене, а ветка-то прямо на ту сторону продолжается, да еще и как будто в паре-тройке мест кора светлее…

– Схаркр, а тут никто через забор не лазает?

– Почему ты так решила? – особого удивления вопрос не вызвал.

– Ну вот смотри. там дырка…тут ветка…там потерто…

– Есть такое. Там торговец живет, старый уже, а вторую жену молодую взял недавно. Нам направо…вон в тот дом…

Внутри было прохладно, пахло старым деревом и коврами, а в самом доме было сумрачно после яркого солнца улиц. Дородная служанка в необъятной юбке провела нас на второй этаж.

– Заходите, заходите! – неопределенного возраста полноватый человек уже выскочил из-за стола и, словно перекатываясь, подбежал к нам. – Рад, очень рад, что ты привел ее, Схаркр! – живые темные глазки излучали добродушие и радость от встречи, пухлая рука взъерошила остатки черных вьющихся волос и ткнула пальцем в служанку, все еще топтавшуюся у дверей. – Мина, принеси нам хорошего чая, – и уже опять обращаясь к нам. – Вы даже не представляете, какой прекрасный чай моя Мина приобрела совершенно случайно на ярмарке! Он заставляет блестеть глаза у женщин, а мужчины вроде меня сразу подтягивают животы, чтобы нравиться!

Маг похлопал себя по круглому животику, выпирающему даже из-под свободной рубахи. Широкие штаны, узкие внизу, и забавные туфли без задников довершали его наряд.

– И принеси еще вяленых фруктов! – закричал Азиус вдогонку служанке.

Снизу раздалось невнятное гудение, что было принято за согласие.

Комната как комната – высокий письменный стол, книжные шкафы, полузадернутые завеси на окнах и – ни одного стула, кресла или дивана. Мы так и будем стоять с чашками в руках?

– Схаркр, друг мой, отойди вот туда, – Азиус неопределенно махнул рукой и полез в шкафчик за столом. – А ты иди сюда, вот, встань тут, где на полу нарисован круг. Никто тебя кусать не будет…а это что такое? – Пухлый палец ткнул в импровизированные браслеты, увешанные лжеоберегами. – Зачем ты это навешала? Простые побрякушки…

– Их надо обязательно снимать? – не хотелось этого делать, но если будет настаивать…

– Нет, но у них нет никакой силы. Чей-то подарок? Ладно, пусть болтаются…вы, женщины, готовы увешать себя с ног до головы…протяни руки ладонями вперед, локти прижми к бокам…ноги чуть расставь…голову запрокинь назад и закрой глаза…а теперь вспоминай, как ты подходила к тому камню, как стала отрывать дырку под ним..

– Не понимаю. Про какой камень идет речь? И про какую дырку?

Ну уж нет, не надо на меня так смотреть, было сказано, что забыть об находке, значит и нечего упоминать. Схаркр никаких указаний не давал, значит, таращим глаза и ничего не помним.

– Да тот, под которым потом книгу нашли, кольцо и самого Реуса!

– Ничего я не находила! И никакого Реуса не знаю! И книгу еще какую-то с кольцом…первый раз слышу! – еще и надуться надо, мол, оскорбили в лучших чувствах.

– А что же ты тогда ко мне пришла, а?

– В телеге рядом со мной мешок лежал непонятный, его охраняли. А что там было – увы… – развела руками. – Но сказали, что очень-очень опасное.

– И как я буду тебя смотреть, если ты ничего не помнишь? – маг уже начал раздражаться и зло посматривал то на меня, то на Схаркра.

– Может, тогда примем априори, что со мной все в порядке?

– Что? Я маг, а не шарлатан! Априори…что это значит?

– На веру примем, без доказательств. Я вообще белая и пушистая, обещаюсь в чудище не превращаться и людей не есть. Честное слово!

Азиус рассыпался мелким дробным смехом, ероша остатки волос на голове.

– Схаркр, ты кого мне привел? Я изнываю от любопытства уже не один день, и что я вижу перед собой?

Арк спрыгнул с подоконника, на котором сидел все это время.

– Азиус, прими мои извинения. Дело в том, что я просил Рину забыть о той находке, а по дороге к тебе…ничего не говорил ей, вот она и упирается, что ничего не помнит. Рина, сделай так, как просит Азиус – вспомни все свои шаги до мелочей, когда ты пошла к тем камням, иначе действительно он не сможет ничего определить. – И уже опять усевшись сзади на подоконник, добавил, – все, что мы с Норкхаром привезли Азиусу, было уничтожено. Слишком большой соблазн может быть у кого-нибудь воспользоваться этими предметами.

Азиус покивал в знак согласия и уже держал в руке голубоватую линзу, похожую на ту, что я видела у Витуса, и небольшую книгу, в которую он поминутно заглядывал.

Мне нетрудно было вспомнить все шаги вплоть до восстановления надгробия неведомого мне Реуса, но изнутри глодала обида. Значит, Схаркр намеренно не сказал мне, что Азиусу можно все рассказать? Это была какая-то проверка? Согласна, что я оказалась ненужным свидетелем, но зачем это делать вот так…выставлять меня какой-то дурой…И перед магом он извинился, а передо мной…или тут вообще женщина не стоит того, чтобы перед ней извинялись? Или это конкретно у арков такой менталитет, а я пытаюсь проецировать человеческие отношения на эти…межрасовые? Как было просто и понятно с Андреем, да и вообще с парнями, с которыми я встречалась еще во время учебы! Мы подшучивали друг над другом, ссорились и мирились, вместе работали и вместе пили, но никогда не было между нами такой пропасти непонимания, как тут…Боже, о чем это я…это все осталось в другом мире, тут же наложилось отсталое феодальное общество да еще межнациональные отношения…да пошел он со своими вывертами куда подальше, вон, на ярмарке, когда прицепился этот хлыщ, то главное обвинение было не в том, что он обозвал меня обозной шлюхой, а в том, что оскорбил Схаркра по какому-то там Уложению…кстати, надо бы запомнить да почитать при случае, чтобы не влипнуть куда-то еще…пусть и морду хлыщу набил, но все равно вот гад какой…