Текст книги "Диагноз: женщина (СИ)"

Автор книги: Ирина Чернова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 29 (всего у книги 63 страниц)

Мечты и воспоминания были прерваны самым хамским образом – не успев ничего понять, я уже лежала внутри фургона.

– В чем дело? – отплевавшись от соломы, набившейся в рот и поднятой тучи пыли, я наконец обрела членораздельную речь. – Что случилось? Чего вы меня все время роняете?

– Р-рина, я же говорил, чтобы все сидели и не высовывались! – Схаркр был так разозлен, что напомнил мне собаку, щерившую зубы. – Почему ты вылезла из повозки?

– Да не могу я больше сидеть, ноги устали! И вокруг ни души, до горизонта одна трава только! Кто меня заметит, пауки? Червяки? Я же не вокруг телег бегала, я у борта шла, в тени!

– В Степи есть глаза повсюду, запомни это! – угрожающий арк – это что-то страшное…сейчас покусает… – Не зря мы даже днем не останавливаемся, а тут ты со своими капризами! Еще раз вылезешь – свяжу, поняла? – рыкнул напоследок и исчез в клубах пыли.

Ну вот, а я так надеялась, что еще погуляю…Гад какой, зашвырнул в фургон, как кошку, да еще и наорал…кочевник паршивый, чтоб его…

Река была действительно невелика и действительно по берегам лежали выбеленные солнцем топляки, сухие, как рыжая трава вокруг. Под руководством арков все высыпали из телег, завели в воду лошадей и, дружно налегая, подталкивали наш транспорт. Глубина была мне по пояс, но неровное каменистое дно мешало передвигаться. Ухая и подбадривая друг друга, мужчины приподнимали то одно колесо, то другое, лошади ржали – может, так и надо? Вода в реке была далеко не теплая, хорошо, если градусов пятнадцать, что для местных жителей считалось просто ледяной. Купаться никто не захотел, все мылись у берега почти не заходя в воду. Отбежав к высокой траве типа осоки, я быстро отполоскала штаны и рубашку от пыли, разложив их на горячих камнях, а сама полезла в воду. Плевать, что вода холодная, хоть немного помыть голову и освежиться это не помешает. А одеться можно и в этой осоке, пока обозники стирают свои шмотки…такая яркая зеленая стена вдоль реки сразу выделяется на фоне желто-рыжей степи. Как здорово – одеть чистую сухую одежду и сухие портянки! Сейчас натяну сапоги и пойду к обществу…Дойти не получилось – жесткая ладонь зажала мне рот, вторая рука ухватила так, что прервалось дыхание, я задушенно засипела, но мой похититель тащил меня в осоке, как котенка…на голову натянули мешок, а руки скрутили веревкой за спиной…опять понесли…положили на что-то вонючее, а, это лошадь…все, пропала Катенька ни за понюшку табаку…

В течение пути я то теряла сознание от нехватки воздуха в вонючем мешке, то забывалась в полудреме и перед глазами проносились картины – одна круче другой. Вот Андрей, размахивая дубиной, дерется с арками, вот Март спихивает меня с телеги и я остаюсь лежать посреди бескрайней пустыни одна, вот Торкеш тычет в меня пальцем и южане в белых накидках уже открывают клетку…Бред, летавший в голове, выключался и тогда снова нещадно воняла конская шкура, саднило руки от веревок и почему-то страшно болел живот. Хриплые голоса то замолкали, то начинали ругаться – было совершенно непонятно, день или ночь на улице, мелкая труха в мешке забивала глаза и нос, чесалась в голове и сыпалась за воротник, когда меня стаскивали с лошади. На попытку подрыгать ногами жесткий кулак вдарил под ребра так, что отбил всю охоту делать это дальше и сознание в очередной раз покинуло меня.

Вонь, противная кисловатая вонь была повсюду. Воняло старыми шкурами, кожей, немытым телом, потом, остатками еды, горьковатым дымом – от этих запахов разламывалась голова, в носу щипало, а под руками шевелилось что-то мохнатое. В полутьме все-таки можно было разглядеть, что я действительно лежала на драных шкурах, смердящих запахом тех, кто спал в них, посреди помещения стоял столб, тлел небольшой очаг с котелком, из которого опять же вонял мерзкий пар, дым уходил вверх, но и внизу его хватало, чтобы щипало глаза. Судя по всему, это был шатер из кожи – многочисленные мелкие дырки светились насквозь, хлопала накидка на прорезанном квадрате, а в противоположной стороне щель двери манила на свободу. Вроде бы в шатре никого не было на первый взгляд и, осторожно оглядевшись, я быстро поползла на четвереньках к двери, стараясь держаться подальше от горячего котелка. Вожделенная дверь была уже близко, как за спиной раздался дикий взвизг и пронзительный голос завопил так, что заныло в ушах. Полог на двери откинулся, заглянула лысая голова, снизу влезли еще две головы поменьше, а за стенами шатра послышался шум и верещанье. Не удалось убежать…пришлось забиться к стене шатра. Визжал и пронзительно вопил тощий старик, сидевший в темноте, он до сих пор возмущался и плевался, сдергивая с себя наваленные шкуры. Полог совсем отдернули, лысый заорал себе за спину, отпихивая маленькие головы…дети? Ну да, они загомонили еще громче, а лысый уже пропал, только слышался его ор вдалеке. Старик выбрался из шкур, сунул в котелок грязный палец и облизал его, варево завоняло еще больше и меня чуть не стошнило. Куда я попала на этот раз? То, что меня под носом у всего каравана нагло похитили, наводит на мысль, что это и есть те самые арки, которые кочуют в степи. Грязь, вонь, смрад – вот все, что можно про них сказать, хорошо еще, если клопов или блох нет в этих шкурах…страшно чесалась голова после пребывания в мешке, то и дело прошибал кашель от вдохнутой пыли, а на руки я боялась смотреть. Пальцы едва шевелились, болели плечи – эти сволочи вывернули руки назад от души, да еще прибавилась боль в боку, куда саданули кулаком. Запястья спасло только то, что они были замотаны толстым полотном и увешаны лжеоберегами. Неужто нас поджидали в траве у реки? Или Схаркр был прав – я привлекла чей-то взгляд? Но никого же не было вокруг…И что мне теперь делать? Ужас положения постепенно стал доходить до разума – везли меня довольно долго, хватятся меня не сразу, а когда будут собираться в дорогу, а потом…Вот тут я поняла, что для меня «потом» уже не существует, потому что никто не пойдет за мной сюда! Никто…Торкеш? Да он обозлен и обижен, и что сделает один, даже опытный наемник, с целой сворой степняков? Джанир думает только о том, чтобы побыстрее дойти до Пейвеса. Остальным на меня просто наплевать, я для них случайная попутчица, забавная чужестранка, о которой забудут через день…Я тут никому не нужна…Никому…От обиды и беспомощности слезы полились сами собой, капая на грязные штаны.

– Эй, ты чего ревешь? Ты меня понимаешь? – женщина, трясшая меня за плечо, была человеком, большие голубые глаза и светлые прямые волосы делали ее достаточно привлекательной. Загорелая, худая, в холщовом прямом платье до колен, из-под которого виделись узкие штаны, повязанная по талии вышитым поясом – вряд ли она была старше меня.

– Ну, говорить можешь? – достаточно доброжелательно сказано, может, хоть есть меня тут не будут? Хотя для еды баб не воруют…для другого воруют…господи, пронеси…

– Могу. Где я?

– А, ну заговорила наконец! Пить хочешь? На…

Схватившись было за кружку, я непроизвольно скривилась – грязна та посудина была до такой степени, что страшно дотронуться.

– Грязная? – женщина осмотрела кружку. – Ничего, привыкнешь. Я тоже по первости нос воротила, теперь не замечаю уже. Подставь руки тогда, раз брезгуешь. Тебя ночью привезли, да не трогали, пока ты не очнешься. А ты ничего, получше многих будешь. Ну, умойся, так и быть…воды у нас немного, на мытье лишний раз нечего тратить. Вот пойдем к колодцу, там умывайся, сколько влезет, коли сама достанешь. Меня Жаркой кличут, я тут давно живу. Это тебе с непривычки плохо, а потом все привыкают. Меня вот подобрали, когда я с рабского каравана убежала, да так и оставили. А куда мне идти? Мать умерла давно, отец ушел и пропал, южане меня и прихватили. Думала – все, конец, страхов таких наговорили по пути о том, как на базарах людей продают да как там обращаются, что хоть руки на себя накладывай. Остальные-то повзрослее меня были да попугливей, а я самая тощая была, руки кое-как протащила из железа, да в дырку ночью и вылезла. Долго бежала, пока силы были, потом ползла…арки меня подобрали, вот и осталась я тут. У меня свой мужчина уже есть, сын от него растет, а домой возвращаться я не стала – нет у меня никого, кто бы принял к себе, видели соседи, как меня южане тащили, да не вступились, небось, уже и дом наш поделили…Тут мне хорошо, арки не обижают, они только с виду такие страшные…детей хоть каждый год приноси – они за детей убить могут, никогда ни один арк ребенка не бросит, хоть своего, хоть чужого – закон у них такой! Не то, что на юге – своих детей могут продать!

– Жарка, ну ты сама убежала, – завсхлипывала я, – а меня…увезли, я же с людьми ехала…зачем? Не могу я тут оставаться…нельзя мне…

– Увезли, ну и что? Много кого увозят, – пожала плечами, мол, ерунда какая. – Женщин должно быть много, детей должно быть много в роду, тогда род сильным будет!

– Да ты что говоришь такое, каких детей? От арков, что ли?

– Ну конечно, – сообщила она, как само собой разумеющееся, – ты молодая, здоровая, дети будут хорошие! Но это – как решат, может, кому-нибудь отдадут в жены из других родов. – Деловито осмотрев меня, добавила, – ты красивая, за тебя много можно получить…а у нас овец мало…Если повезет, то не старому отдадут, но торги будут не скоро. Пока ты у нас поживешь, пообвыкнешься.

– Жарка… – жалобно протянула я, но она быстро оборвала мои стоны:

– Все, сиди тут. И не думай, что можешь убежать, самой же хуже будет. Посадят на цепь, тогда наплачешься. – И добавила уже поласковей, – будешь послушной, никто вреда тебе не причинит, ходи как хочешь.

Вот это был удар…Мне захотелось завыть, разбить что-нибудь в этом паршивом вонючем шатре, а потом бежать, сколько хватит сил. Но куда бежать, если я даже направления не знаю? Вот и сбылся жуткий розыгрыш Сайнира – арки все равно забрали меня, теперь весь мой удел – рожать им детей. Безусловно, можно и беременной свалить, но куда, куда? Или еще лучше – баранов у них, видите ли, мало, так они меня за этих баранов и продадут…

Все прежние беды показались мне теперь настолько мелкими, что я даже засмеялась – ну как я могла обращать внимание на то, что порвались ботинки, что Торкеш наплевал на меня, что я не знала, как буду добираться дальше в Аргор? Это же такая ерунда!

Истерический смех привлек внимание дедка с котелком, он злобно уставился маленькими глазками в мою сторону и теперь плевался и шипел, как змея. Очень хотелось пить, но в горле стоял такой комок, что даже глоток воды не прошел бы…от мыслей о еде, приправленных запахами внутри шатра меня затошнило и я стала хватать воздух ртом, как вытащенная на берег рыба. Вдох-выдох, вдох-выдох… немного отойдя от первых впечатлений, я уткнулась головой в колени и задремала.

Гомон и гул с улицы все нарастал, спина разгибалась с трудом, шею свело от неудобной позы – я потерла глаза, выковыряла засохшие сгустки пыли из уголков и стала разбирать грязные волосы. Скоро я стану такой же грязной оборванкой, как и они, перестану мыться за отсутствием воды, у меня выпадут волосы и зубы и меня сварят в голодный год на похлебку…у-у-у…ненавижу, всех ненавижу…я все равно убегу-у-у…

Подступающую истерику остановила Жарка, влетевшая в дверной проем.

– Собирайся давай! – женщина схватила меня за руку и потянула в дверь так сильно, что я повалилась набок. – Вставай, говорят тебе, да поживее! Муж за тобой пришел!

– Ка-ка-кой муж? – я вытаращила глаза. – Откуда муж? Ты же сказала, что торги…бараны…еще не скоро…почему пришел? Я не пойду…

– Еще чего, не пойдет она! Давай пошевеливайся!

Жарка тащила меня за руку, вокруг прыгали и визжали на все голоса те самые дети, которых так любят папы-арки, мальчишки носились, как заведенные взад-вперед, делая круги вокруг нас с Жаркой и ближайших кожаных вигвамов. Шатров в стойбище было много, в середине находилась импровизированная площадь и там уже собралась приличная толпа, гудящая и гомонящая, как улей. На краю площади был вбит деревянный столб с вырезанными на нем скалящимися клыкастыми рожами, а у подножия столба топтался дедок, оравший на меня. Увешанный с ног до головы всякой всячиной, он при каждом шаге бренчал и звенел амулетами, как новогодняя елка а чуть в стороне лежала старая темная шкура, куда Жарка и толкнула меня весьма ощутимо.

– Сиди смирно, видишь – народ собрался! И не дергайся никуда, если жить не надоело!

Дедок пронзительно заверещал, воздевая руки к небу, но небо отвечать не пожелало, только солнце начало клониться к закату. Это ж сколько я в том грязном чуме просидела, что уже день кончается? Толпа утробно завыла и образовала круг с шаманом, столбом и мной с одного краю. Аборигены стояли плотно, только милые детишки шустрили между ног взрослых соплеменников, попутно затевая драки друг с другом. Мужчины были все с бритыми головами, чуть выше среднего роста и отличались редкой кривоногостью, женщины с длинными черными косами и маленькими шапочками вроде были и ничего…пока не раскрывали рты – небольшие клыки вкупе с бесконечной болтовней пронзительными визгливыми голосами напрочь убивали даже минимальное очарование, а так все арки были скуластые с раскосыми черными глазами и татуировками на смуглых запыленных лицах. В толпе мелькали человеческие женщины, сразу отличающиеся цветом волос, кстати, у детей волосы тоже были не только черные – ну да, породу, видите ли, улучшают, воруя баб…Сидеть на шкуре было препогано – от нее несло кислятиной по жаре и от пота уже начало пощипывать пятую точку.

Шаман опять заорал, тыча грязным пальцем в мою сторону, в подтверждение его отношения я получила по плечу небольшим камнем. Сволочи! Детишки не теряли времени зря, набивая руку…Тронная речь шамана закончилась традиционным воздеванием рук к небу и топаньем ногами зрителей.

– Ничего не бойся и ничему не удивляйся, слышишь? – низкий хриплый голос над ухом показался райской музыкой. – Я сказал им, что ты – моя жена. Жди меня.

Арк шумно втянул воздух, сунув нос мне в волосы, поцеловал за ухом и пошел в центр круга. Поцеловал?…но раз он сказал, что я его жена…наверное, так и надо?

Вообще-то я колебалась – кто из двоих пришел сюда так неожиданно, но все-таки это был Схаркр..

Теперь он рычал в центре круга, а зрители опять топали ногами. Шаман мерзко захихикал, сделал неприличный жест и пожал плечами. Схаркр еще рыкнул и тоже ткнул пальцем в небо. Дедок не сдавался – он явно что-то выторговывал, подпрыгивая на месте, обводил тощими руками свои ноги и призывал собравшихся в свидетели. Мой арк пожал плечами и обратился к толпе. Заорали почему-то мужики, а бабье дико заверещало, как будто каждой в задницу впились муравьи. Шаман упер руки в бока и смотрел с нескрываемой злостью на окружающих, те же опять завыли и затопали ногами. При этом детишки оживились и из-под ног повылезали на первый ряд, шлепая руками по пыльной земле. Схаркр поманил меня пальцем и я подошла поближе, опасливо посмотрев на дедка.

– Поворачивайся ко мне задом и развяжи пояс у штанов, – сквозь зубы процедил мой «муж». – Тихо, я сказал! Показать им надо…

– Че-чего по-показать? Голый зад?

– Тихо, не дергайся, я сам покажу…штаны держи спереди, а то потеряешь…

К моему ужасу, «муж» действительно сдернул с меня штаны с одной стороны и показал обществу…большую родинку. Есть у меня на попе такая достопримечательность, только вот откуда о ней арку-то известно? Пока что я в голом виде тут не бегала… странно… Общество завыло и заорало, топая ногами, я побыстрее натянула штаны, но вредный дедок опять заверещал, потрясая сухонькими кулачками. Пантомима была предельно ясна – «муж» все врет, а небо – тому свидетель. Зрители успокоились, Схаркр стоял, как статуя Командора, сложив на груди руки, меня водворили на вонючую шкуру и теперь в окружавшем площадь кольце началась возня и взрыкивания. Завизжала баба и заткнулась, как будто ей с размаху влепили оплеуху, забегали дети под ногами, наконец аборигены расступились и на арену вышел местный Шварцнеггер в грязных штанах и неожиданно красивых сапогах из разноцветной кожи. Сложен был дядька неплохо, если бы только не кривые ноги, между которыми могла бы запросто пролезть даже я. Поджарый и загорелый степняк поигрывал мечом, откровенно рисуясь перед публикой и скалясь всеми клыками, вот у него-то они и были чуть ли не с палец длиной…Если учесть, что он на полголовы был выше Схаркра, то можно понять, что у меня заныло от страха внизу живота. Местные красотки пищали от восторга, махали руками своему кумиру и уже были готовы лечь под него прямо тут, на арене, посылая сладострастные взгляды. Схаркр тоже скинул рубашку и уже стоял напротив степняка в одних черных штанах и сапогах. По сравнению с ним мой «муж» казался чуть ли не изящным, как танцор, проигрывая по мужской стати и в плечах и в весе.

– Господи, пожалуйста, – тихонько запричитала я, – сделай так, чтобы Схаркр победил, я очень тебя прошу! Если он не поможет мне выбраться отсюда, я тут умру, я больше никогда не смогу вернуться домой…я не смогу помочь Андрею… пусть только Схаркр победит, пожалуйста!

Кому бы еще помолиться? Ирхану? Можно и Ирхану, тем более, что после его источника произошли некоторые непонятки…

Бойцы тем временем уже кружили по площадке, скаля зубы и рассматривая противника. Ощущение, что я тут сижу в качестве приза, было отвратным, но деваться было некуда и наблюдать бой пришлось вместе со всеми. Зрелище было еще то – пару раз степняк делал выпады, Схаркр уклонялся и пробовал защиту соперника, а потом пошел бой…Вцепившись зубами в собственную руку, я боялась даже пошевелиться, как будто это могло иметь какое-то значение. Схаркр двигался так плавно и изящно, что я против воли залюбовалась им – меч порхал в руке, дотрагиваясь до степняка то с одной, то с другой стороны, сам же арк внезапно то оказывался сзади, то сбоку, легонько чиркал мечом и вновь отскакивал. «Шварцнеггер» злился, промахивался, получал еще одно касание…наконец его меч со звоном отлетел в сторону, а Схаркр уже держал острие своего меча у основания шеи противника. Народ заорал, шаман начал плеваться, топать ногами и стучать кулачком по столбу, выражая свое негодование, а «Шварц» поднял ладони кверху, рыкнул и исчез в толпе, ловко подхватив свой меч.

– Схаркр, ты победил, ты… – я обняла арка, уткнулась лицом ему в грудь и едва сдержалась, чтобы не пустить слезу, только всхлипнула после всего пережитого.

– Рина, я очень польщен, что ты меня обнимаешь, но нам надо поскорее убираться отсюда, слышишь? Подай мне рубашку и вытри слезы, нам надо уходить.

«Муж» сунул меч в ножны, натянул рубашку, показав шаману при этом явно неприличный жест, подхватил меня на руки и размеренным шагом двинулся прочь из стойбища через расступившуюся толпу.

Вигвамы были уже достаточно далеко и слились для меня в единое темное пятно посреди выжженной равнины, когда я очередной раз посмотрела назад. Это ж сколько он уже прошел, да по этой жаре…да и за нами вроде никто не бежит и в бинокли не рассматривает…

– Схаркр, мы уже далеко, ты можешь меня отпустить…

– Нет. – Арк шел и шел, как будто не чувствуя тяжести. – Надо уйти подальше, за нами могут идти и если увидят, что я отпустил тебя, нам несдобровать. Против всех мне не выстоять. По обычаям я должен нести тебя до границ их рода, но сейчас за этим так строго не смотрят…

– Схаркр, тебе тяжело?

– Я могу нести тебя долго, – усмехнулся он, – но если хочешь, чтобы я меньше устал, можешь покрепче обнять меня.

Я уткнулась носом в шею мужчины, принюхалась – немного пахло потом, немного – пылью, тонкий горьковатый аромат, как от степной травы, смешивался с незнакомым, но приятным запахом. И это после такого боя на мечах, он что, не потеет вообще?

Арк чуть сильнее прижал меня к себе и сердце сразу заполошно заколотилось, а в горле стало очень сухо.

– Не прижимай меня так…я вся грязная и от меня пахнет потом…помыться бы…

– От тебя пахнет женщиной, – Схаркр сильно втянул носом воздух у меня за ухом. – Этот запах перебивает все остальные. А помыться мы сможем завтра, когда дойдем до реки, с которой ты и пропала.

– Обоз…не уехал? Он стоит на реке?

– Обоз уже давно ушел, я сказал Джаниру, что пойду один и меня не надо ждать.

– Схаркр…я так тебе благодарна, что ты пришел за мной…я уже думала, что навсегда останусь в этом племени…меня хотели…ой…продать за стадо баранов…в жены в другой род…если бы не ты…

– Продать за баранов? Что ж, вполне разумно с их стороны. Правда, много бы они за тебя не выручили. Я бы тоже лучше продал женщину, которая не слушает меня…тихо, тихо сиди и обними, как было…вон, вроде, наблюдатели за нами идут…да покрепче обнимай, не стесняйся…

Ах это он издевается надо мной! Продал бы за стадо баранов?

– Идти можешь? А бежать? Бежать, конечно, лучше…но давай хотя бы быстро идти. Давай руку!

Арк тянул меня, как паровоз, в темноте я постоянно спотыкалась, цеплялась ногами за траву, налетала ему на спину, но молча шла, вцепившись ему в руку. Глупо ныть и жаловаться, раз он сказал, что надо уходить, будем терпеть усталость и неудобства. Вот только очень хотелось пить, а про еду я вообще старалась не думать. И как он держит направление в такой темноте, я бы уже давно сбилась с пути!

– Все, останавливаемся. Ты уже падаешь, надо отдохнуть. Почему молчишь и не просишь остановиться?

– Ты же…сказал…надо уходить…

– Ложись тут. Сейчас веревку размотаю.

То шершавое, что я приняла за особенные наручи, оказалось лохматой веревкой, намотанной от плеча до локтя. Схаркр мечом отгреб кустики травы и положил веревку кольцом вокруг меня.

– Спи, я покараулю.

– Ты устал…может, я посмотрю…

– Сейчас из тебя плохой охранник, – перебил арк. – Но я запомню, что ты обещала меня охранять. Запишем долг.

Проснулась я в полной темноте. Ни звезд, ни ветерка, такое чувство, что я ослепла и оглохла. Пошарила руками вокруг – пусто. Где я? А, вспомнила, я была у арков в степи, за мной пришел Схаркр, мы долго шли, остановились на отдых…где же он? Пошарила руками, поползла в кромешной тьме туда, сюда – никого нет. Господи, где же он?

– Схаркр… – позвала тихонько, потом громче и громче. – Схаркр!

Темнота зашевелилась, за спиной вроде шорох, обернулась – ничего, шорох сбоку – опять ничего! Что-то прошумело рядом и удалилось, потом мягко дрогнула земля, а вдали раздался визг. Замерев от ужаса и шаря в темноте руками, я судорожно всхлипывала, пытаясь совладать со страхом…

– Рина, тише, тише, я тут! Ну я это, я…успокойся, я никуда не ушел…

– Схаркр, это действительно ты? Не уходи, пожалуйста, только не уходи, не бросай меня здесь одну…Схаркр, милый, я очень тебя прошу…я так испугалась еще в стойбище, что я там умру, потому что я никому тут не нужна, что никто мне тут не поможет…ты даже не представляешь, как я тебе благодарна, что ты пришел за мной…Схаркр, я ничего не вижу, даже неба…так темно и страшно…а за спиной кто-то ходит…я звала тебя…где ты был…не уходи…пожалуйста…не бросай меня тут…

Я цеплялась за арка, боясь, что он опять уйдет, а я буду трястись в темноте от страха, тихо ревела, ненавидя себя, но не могла остановиться.

– Хорошо, я никуда не пойду, успокойся, иди ко мне, – мужские руки усадили меня на колени и оградили от всего света. – Вот так…успокойся…спи, еще есть время до рассвета.

– Спасибо, Схаркр…

Вроде бы он поцеловал меня в лоб, но я уже провалилась в сон.

– Рина, просыпайся, нам пора идти, пока нет жары. Рина, нам пора в путь!

Как приятно, когда тебя так охраняют, не хочется раскрывать глаза и пусть это только мгновение, но оно того стоит!

– Да, конечно, я проснулась. Идем, нищему собраться – только подпоясаться.

Арк удивленно поднял брови – пришлось объяснять смысл фразы.

– Схаркр, ты так и не спал всю ночь? Это из-за меня…прости…ты даже не отдохнул..

– Почему ты об этом спрашиваешь?

– Потому что ты спас меня, а я, неблагодарная, даже не дала тебе возможности отдохнуть. Ты же шел пешком к этому стойбищу, да еще дрался там, потом нес меня…да еще ночью сидел со мной…

– Ты начинаешь заботиться обо мне? – в голосе явно слышалось ехидство, насколько я смогла разобраться.

– Н-нет…но ты же устал…а я…

– Что значит «нет», ты боишься проявлять заинтересованность или боишься, что я не дойду до Пейвеса?

– Cхаркр, я не боюсь…я просто хотела сказать, что я беспокоюсь…что ты…потому что я…Да ты смеешься надо мной!

Арк действительно широко улыбался, глядя на мои попытки что-то ему объяснить.

– У тебя еще будет время рассказать мне о своем беспокойстве, когда мы догоним обоз. Я тебя с удовольствием выслушаю, до Пейвеса еще будет добрых два дня пути.

– А мы сможем догнать? Ты уверен? – я облегченно сменила тему разговора. – Они же едут быстрее, чем мы идем!

– Мы срежем путь и нагоним их сегодня ночью. И даже успеем помыться в реке!

К реке мы подошли ниже по течению, чем был тот брод, по которому мы переходили с обозом. Небольшая заводь прогрелась лучше, чем вода на середине, жаль только что глубина там была мне по пояс – не поплавать. Схаркр полез в воду в тонких штанах до колен – тут все мужчины носят такие подштанники, а я махнула на все рукой и осталась в бюстгальтере и трусах. Надо отдать должное – арк то ли не смотрел на меня, то ли специально отворачивался и очень скоро мы уже сушили одежду на жарком солнце и ветерке. По такой погоде придется лезть в воду еще раз, когда шмотки высохнут.

– Схаркр, а…когда увидели, что меня…ну, утащили?

– Одежда твоя слишком долго лежала, я решил, что ты недалеко отошла, а тебя все нет, пошел посмотреть – в траве следы. Чужие. Понял сразу, что тебя увели. Говорил же – не вылезай из повозки, вот и выследили тебя.

– А остальные…так и ушли?

– А что они сделают? – мужчина уже повернулся ко мне, грызя травинку. – Никто не знает, как надо говорить с этими арками, никто не знает их языка и обычаев. Только мы с Норкхаром. Или ты кого другого ждала?

– Нет, другого не ждала. Даже не надеялась, что кто-то придет. Про тебя вообще не думала… глазам не поверила, когда там увидела…Схаркр…я поняла, что ты не хотел драться, поэтому… сказал, что я твоя жена. Но скажи мне…откуда ты знаешь про родинку у меня?

– Подсмотрел, – ухмыльнулся арк. – Разве такого не может быть?

– Может, конечно…только вот не помню я за собой такого момента…чтобы я…А потому тебе шаман и не поверил…и выставил того…громилу с мечом…Когда вы разделись, я испугалась, что он такой огромный…ну что тебе не победить его…но смотрела на вас и оторваться не могла, хоть и страшно было, но красиво!

– Вообще-то они бы и так тебя отдали, когда я им…хм, предъявил некое доказательство. Все уже согласились, что украли тебя зря и я в своем праве. Кроме одного – получалось, что я проворонил свою женщину, и это можно было оспорить, сразившись с их бойцом. Но это меня уже не волновало, вряд ли этот арк мог оказать мне достойное сопротивление. Мечом он, конечно, владеет, но не так, как я, а вот посмотреть на бой всем было интересно, теперь долго вспоминать будут – ради этого все и просили, чтобы мы сразились.

– Значит, все было просто – пришел, сказал, что я – твоя женщина, забрал и пошел обратно? Так и любой мог…

– Любой? – арк даже зашипел от возмущения, показывая клыки. – Для этого твой любой должен говорить с родом на его языке, должен знать обычай и порядок, чем расплачиваются за женщину, а чем – за пустое хвастовство! И еще – шаман у арков это не выживший из ума дедок, как ты говоришь, он общается с духами предков и богами! Не всякую ложь можно ему говорить! Ваши мужчины горазды мечами махать, но не всегда дела решаются силой оружия! Сперва надо разузнать все и выделить главное, на что можно опираться и вести торг с противником, а уж если не вышло – хвататься за оружие!

– Сбор информации и анализ ситуации…

– Поясни, что ты сказала? Эти слова мне незнакомы.

Пояснила, а сама пребывала в некотором шоке от услышанного. Скорее можно было предположить обратное – люди хотят решать все мирно, а арки лезут на рожон и машут мечами. Здесь же все с точностью до наоборот…м-да…ну играют же тут гоблины в шахматы!

– Информация. – Схаркр еще раз произнес по-русски незнакомое слово. – Хорошее понятие, емкое. Ситуация…так говорят у тебя дома?

– Ну да…Схаркр, – мне было ну очень любопытно и голос сделала сладким-сладким, – а что за ложь ты говорил шаману, да тот еще и поверил в нее, а? Шаманы же такие умные, их не проведешь!

– А шаман мне посоветовал не забирать тебя. Неблагодарная женщина, сказал. Муж пришел за ней, а она сидит, пыль ему с сапог не сметает, воду не подносит. Оставь, говорит, мы ее живо обучим, как себя вести!

– Что? Не забирать? – растерялась я. – Какие сапоги обметать? Я же не знала, что надо делать…Шаман так и сказал?

– Так и сказал. Ты же сама все видела. Я и пояснил, что жалею бедную некрасивую женщину, которую мне родственники навязали в жены. И еще терплю ее неблагодарность, потому что я добрый и умный. А разве это не так?

Схаркр с усмешкой наблюдал, как я пыталась говорить, но не могла найти слов. Допускаю, что шаману можно наболтать что угодно, чтобы не было вооруженных конфликтов, представить себя полным идиотом, лишь бы использовать шанс остаться в живых, но зачем мне все это говорить сейчас? Или он так действительно думает? Ну, не раскрасавица я, но неужели страшна до такой степени по местным меркам? А еще я давно себя в зеркало не видела, может, там с лицом снова что-то произошло, а я и не знаю ничего? Оказаться снова в роли страшной бабы не хотелось совершенно, что ни говори, а для женщины внешность – наипервейшее дело, и вот услышать такое, да еще от мужчины, было очень обидно.

– Значит, я бедная и некрасивая, – горький вздох вырвался сам. – И еще неблагодарная…

– Конечно, – кивнул арк. – Ты же так и не отблагодарила меня за свое спасение, а уж как обещала! Ну ты же понимаешь, чем может отблагодарить женщина мужчину?

На последней фразе Схаркр ловко перевернулся набок, подпер голову рукой и на бесстрастном до этого скуластом лице появилось такое выражение, что только слепой не понял бы намека. В животе стало холодно, потом жарко, в голове тут же возникла до жути неприличная картина…ну, он и я…да что же это такое, это же не человек…ой…я осторожно отодвинулась в сторону – а вдруг он и прямо сейчас…

– Ну вообще-то я предполагал после нашего перехода без крошки еды, что могу рассчитывать на хороший ужин, когда окажемся, скажем, в Пейвесе. Ты же умеешь готовить? Вот и накормила бы чем-нибудь со своей родины. – И ехидно закончил, – а ты о чем подумала?

Подобрав челюсть, я отвернулась. Ну вот, теперь точно выгляжу, как дура – он о еде, а я черт знает о чем себе нагородила…с головой, что ли, нелады? Пойду-ка лучше окунусь, а то еще какая фантазия в голову влезет…да и идти пора уже, одежда почти высохла.