Текст книги "Перерождение: Эффект Массы (СИ)"

Автор книги: Ирина Лерх

сообщить о нарушении

Текущая страница: 36 (всего у книги 54 страниц)

– Странно то, что я вообще оказался в этом крайне узком круге.

– Поблагодаришь Найлуса при случае.

Сарен только качнул тяжелой головой, и вернул внимание на обзорный экран.

– Дело не только в нем.

Въедливый он… Вот как объяснить реальному Сарену, что он у меня вызвал симпатию и желание спасти ему жизнь будучи еще в виде компьютерного персонажа? Хорошее пояснение, ничего не скажешь… А, главное, очень понятное. Я прямо-таки представляю его реакцию на мои слова: "Знаешь, Сарен, а ты мне понравился еще в виде главного злодея компьютерной стрелялки. Мне так не хотелось тебя убивать, что я решила тебя спасти в реальности".

Покачав головой, я ответила:

– Просто прими как есть и спиши на выверты моей… не слишком стабильной психики.

– Звучит не особо обнадеживающе.

Я развела руками.

– Все мы, перерожденцы, немного того. Каждый по-своему и на собственный лад. Так что не пытайся найти здравый смысл там, где его нет.

– Иными словами, ты впустила меня в свой внутренний круг просто потому, что тебе так захотелось? – в хриплом низком голосе явственно звучал скепсис.

– Ага.

– И в каком же статусе? – иронично спросил он.

– А это ты сам решай.

Сарен от такого ответа и моей безмятежной улыбки поперхнулся воздухом и замолчал, не зная, что и ответить. Тоже мне, нашел что спрашивать и у кого… Меня сейчас устроит практически любой вариант, подразумевающий живого, здорового и психически стабильного Сарена Артериуса. Я столько сил, нервов и времени в него вложила, что просто не позволю ему сдохнуть или доиграться до безумия. А шансы есть. И чем дольше он тянет с формированием Якоря, тем сложнее ему будет его создать. Если в первые дни он мог зацепиться за что угодно, то чем больше времени проходит, тем ярче должно быть чувство или образ, который ляжет в основу нового императива.

Если этот гордый идиот не выберет Якорь до прибытия на Мнемозину, я погружу его в кому до возвращения на Цитадель. Нечего ему делать рядом со все еще активным Жнецом, пока он в таком состоянии…

До СБЦ летели в молчании. Сарен явно озадачился и задумался, ища подвох там, где его нет, а я, пользуясь моментом, задремала, с комфортом устроившись в большом для меня кресле, краем сознания следя за турианцем. Интересно, до чего он додумается?

Едва ощутимый толчок приземления прервал хрупкий сон. Я заморгала, выпрямилась, глядя, как Сарен останавливает двигатели кара и отключает машину. Мы прибыли в СБЦ.

Через лобовое остекление, уже лишившееся функции сенсорного экрана, я заметила одну крайне занятную особу, без дела слоняющуюся перед массивными створками лифта. Вот уж про кого я забыла и не хотела бы вспоминать… Но, видать, не судьба.

– Сарен.

Турианец вопросительно склонил голову.

– Что мне будет, если я сверну ей шею?

В синих глазах промелькнуло удивление, но мгновенно исчезло, как только он проследил мой взгляд и понял, о ком идет речь.

– Ничего.

– Совсем?

– Разве что вызов к человеческому послу. – иронично ответил он.

От открывшейся перспективы меня перекосило.

– Мда… удовольствие непропорционально наказанию. Пусть живет.

Сарен чуть приподнял надбровный подвижный щиток, проявляя свое недоумение.

– Ты забыл, кто у людей посол?

– Доннел Удина. Я не забыл.

– Видимо, ты просто себе плохо представляешь, что такое Удина… Мне кажется, от одного его имени Спаратуса уже передергивает.

– Все настолько плохо?

– Захочешь – предоставлю шанс убедиться. Дам послушать прямое вещание… когда он со мной пожелает поговорить о ситуации с "Нормандией". – я вздохнула. – Ладно… чует мое сердце, сия особа не просто так тут крутится.

Чуйка оказалась права. Стоило только мне отойти от аэрокара и, соответственно, приблизиться к высокой темноволосой женщине, вокруг которой вился дрон с камерой, как сия дамочка тут же оживилась и направилась ко мне. Сарен, зараза, остался в каре, и теперь с интересом за нами наблюдал, при этом не показываясь на глаза репортерше. Правда, его спокойный и слегка хищный интерес вызывал здравые опасения.

– Каллиса бинт Синан аль-Джилани, Вестрландские новости. – представилась бойкая особа, остановившись у меня на пути. – Не могли бы вы ответить на несколько вопросов?

Подавив острое желание сходу дать ей в морду лица, я приветливо улыбнулась и сказала:

– Смотря что за вопросы.

Репортерша оживилась.

– Наши зрители слышали о вас много сумасшедших историй, коммандер.

Я приподняла бровь.

– Вы ошиблись.

Каллиса слегка растерялась.

– Простите?

– Я не являюсь коммандером ВКС Альянса.

– Простите, Спектр.

Быстро врубилась. Реальная Каллиса куда как сообразительнее и проницательнее своего прототипа. Я благосклонно кивнула барышне.

– Итак, что вы хотели узнать?

Не смотря на мой вежливый тон, барышня сглотнула, но… решилась-таки начать репортаж. По счастью, это был не прямой эфир, а обычная запись, и велась она на камеру-дрон, которая сейчас, чуть слышно посвистывая, кружилась вокруг нас, ведя объемную съёмку.

– Люди пытаются заслужить уважение Совета уже двадцать шесть лет. Учитывая этот факт, что вы ощущаете, как первый человек, принятый в Специальный Корпус Тактической Разведки?

– Задавайте вопросы конкретнее, мисс Каллиса. – бесстрастно ответила я, с интересом глядя, как вытягивается личико девушки. – Мои ощущения вряд ли интересны вашим зрителям.

– Простите, Спектр. Вы не правы.

Я заложила руки за спину, с академическим интересом глядя на начавшую нервничать репортершу.

– Работа – есть работа.

– Но ведь защищать интересы человечества и интересы Цитадели – это разные вещи!

– Несомненно. – благосклонно кивнула я.

– Доводилось ли вам попадать в ситуации, когда Цитадель просила вас поставить ее интересы выше интересов Земли.

Услышав формулировку вопроса, я чуть не заржала самым беспардонным образом.

– Мисс Каллиса, станция вообще ничего не просит, как и родная планета. Выбирайте формулировки точнее.

Каллиса полыхнула гневом, но вопрос перефразировала, на что получила закономерный ответ:

– Совет не ставит меня в ситуации, в которых я должна буду работать против своего вида.

Какой двусмысленный ответ… учитывая, что я единственный метаморф в известной части галактики.

– Уверена, наши зрители будут рады услышать это, Спектр.

– У вас есть еще вопросы?

– Если вам не сложно на них ответить.

Я медленно кивнула.

– Вы приняли командование боевым кораблем, оборудованным по последнему слову техники. Вы что-нибудь можете рассказать о нем?

– Только то, что "Нормандия" является совместной разработкой земных и турианских инженеров. Информация о корабле засекречена.

Ога-ога… Великий секрет, который сейчас потрошит техническая бригада обычного военного порта. Интересно, там Михайловича от такой картины ничего не прихватило?

– Получается, турианцы располагают сведениями о "Нормандии", которые держатся в секрете от общественности Альянса? – встрепенулась Каллиса.

– Я полагаю, подавляющее большинство общественности Альянса недостаточно разбирается в технических вопросах для правильного понимания этих сведений, даже если они будут им предоставлены.

– Вы не ответили на вопрос, Спектр.

– Я ответила на ваш вопрос. Что в словосочетании "совместная разработка" является непонятным? – ласково спросила я, ощущая ехидство сидящего в аэрокаре Сарена. – Турианцы располагают теми же сведениями о "Нормандии", что и люди.

– Вы считаете, это справедливо, отдавать лучший из земных кораблей на службу Цитадели?

– Конечно… нет. Именно поэтому "Нормандия" была возвращена пятому флоту. – я улыбнулась людоедской улыбкой.

От такого ответа барышня растерялась.

– Простите… "Нормандия" была возвращена?

– Да.

– Это… интересная новость, Спектр. – репортерша справилась с удивлением. – Как вы считаете, другие расы будут когда-нибудь проявлять к людям соответствующее уважение?

– Это зависит от людей. – иронично ответила я. – Учитывая недавние события… появляются сомнения, достойны ли люди уважения.

– Какие события вы имеете ввиду, Спектр?

– Попытку заразить медицинский груз, предназначенный для одной из колоний Иерархии. – я ласково улыбнулась. – Терроризм и ксенофобия – не лучший способ добиться уважения.

– Вы, наверное, ошибаетесь…

– Разве? – я приподняла брови. – Исполнитель был взят на горячем.

Я пристально посмотрела в сторону кара. Сарен намек понял мгновенно: купол кабины отошел повторно, а высокий турианец медленно двинулся к нам. Каллиса мой взгляд проследила и, естественно, увидела неспешно приближающегося к нам Спектра.

Умеет же он произвести впечатление, когда того хочет! А сейчас он определенно хотел, ибо как пояснить его нарочито медленные движения, полные гибкой хищной грации и смертельной экономности?

Карие глаза репортерши изумленно расширились, камера тут же дернулась было к турианцу, но… короткая вспышка биотики, и дрон, искря, рухнул на пол. Сарен поравнялся с нами, на мгновение замедлил шаг, царственно повернул голову, полностью игнорируя репортершу, и произнес:

– Спектр Имрир, вы тратите свое время.

И удалился к лифту той же скользящей, абсолютно бесшумной походкой тренированного убийцы.

– Интервью окончено.

– Последний вопрос, Спектр. Кто это был?

Я вскинула бровь в немом изумлении.

– Мисс Каллиса. Я удивлена, что вы не в состоянии узнать одного из самых известных Спектров Совета.

И на этой ноте я развернулась и ушла к лифту, в котором меня уже ждал Сарен. Створки сомкнулись, а я совершенно по-детски захихикала под недоуменным взглядом синих глаз.

– Это было великолепно! Спасибо.

Сарен усмехнулся, чуть шевельнув мандибулами, и прищурился, с интересом рассматривая мое вдохновенное лицо.

– Не любишь репортеров?

– А за что их любить? Совершенно не задумываются о последствиях своих репортажей. Лишь бы был попикантнее и поострее…

– Личный опыт?

– Было пару раз… и операции срывались из-за шибко шустрого журналиста, и друзья гибли… – я прикрыла глаза, подавляя всколыхнувшуюся ненависть.

Сарен понимающе кивнул, чуть склонив голову набок.

– Знаешь… я не буду ее убивать. Наоборот. Я буду сюда частенько наведываться…

Тихий хриплый смешок практически растворился в заунывной электронной музыке.

– У тебя сегодня хорошее настроение.

– А почему оно должно быть плохим? – я приподняла бровь.

Что ответить на такой вопрос, Сарен не нашел и просто промолчал, а потом о чем-то крепко задумался и очнулся только когда лифт плавно остановился и гостеприимно распахнул двери.

В СБЦ, как и всегда, кипела жизнь и бурная деятельность. Лифт выходил в приемное отделение. Своеобразный ресепшн, на котором вежливые секретари сортируют поток посетителей и распределяют их по нужным отделам. У каждого входа на карауле стояли пары бойцов в однотипной черно-синей легкой броне с пистолетами на поясе и маломощными штурмовыми винтовками, излучая скуку и раздражение, вполглаза следя за снующим народом. У стены чуть дальше терминала трепались трое бойцов, полыхая интересом и азартом, под развесистым невысоким деревцем скучал кроган-наемник без оружия и уныло смотрел куда-то вдаль, пара саларианцев в пестрых гражданских шмотках быстро-быстро тарахтели, обсуждая казино "Сверхновая", недавно открывшееся в жилых районах.

Кстати о "Сверхновой". Если меня не подводит склероз, было там что-то интересное… какое-то задание. А вот какое? Рыться в памяти посреди приемной СБЦ я не стала. Загляну в казино и посмотрю вживую.

– Сарен, ты СБЦ хорошо знаешь?

– Бывал пару раз. – столь же тихо ответил Спектр.

– Надо было Гарруса с собой позвать. – видя вопрос в синих глазах, пояснила: – У меня с ориентированием на этой станции колоссальные проблемы.

Сарену хватило буквально мгновения, чтобы оценить масштаб трагедии. Развернув интерфейс инструментрона, он просто набрал Найлуса. Ответ последовал практически мгновенно:

– Сарен?

– Вы скоро закончите?

– Уже вылетели к СБЦ. Что-то случилось?

– Да. Приступ топографического кретинизма. – буркнула я.

В ответ – тихий мурчащий смешок.

– Гаррус, не смешно. Сколько вам еще лететь?

– Минут пять. – ответил Найлус, чуть подрагивающим от веселья голосом.

– Мы вас будем ждать у терминала такси в приемном отделении. – сказал Сарен, завершая звонок.

– Мда… нехорошо вышло…

Синие глаза смотрели с иронией и необидной усмешкой. Он ничего не сказал на такой прокол: он и сам в лабиринте СБЦ разбирался весьма смутно, но признаваться в точно таком же таланте к ориентированию на местности не собирался.

Сарен привалился плечом к стене и лениво наблюдал за стоящими на карауле бойцами. Нас, понятное дело, заметили, Сарена узнали довольно быстро, но никакой попытки подойти не было. Так, присматривали, периодически косясь на меня. Наверное, со стороны это было забавное зрелище: широко известный своей неприязнью к людям Сарен Артериус и подпирающая возле него стену первый человеческий Спектр.

Минут через пятнадцать потрепанный кар такси причалил на площадку и гостеприимно поднял купол, выпуская из салона совершенно довольного жизнью Гарруса и хмурого Найлуса. Сарен встрепенулся, отлип от стены.

– Что случилось? – тихо спросила я злого Найлуса, когда мы подошли к терминалу такси.

Полыхнув раздражением и злобой, он буквально выплюнул:

– Узнаю, кто выдает элкорам права на пилотирование аэрокаров – своими руками убью!

Гаррус едва сдержал смешок.

– Куда вас отвести? – яркие голубые глаза искрились от веселья и едва сдерживаемого смеха.

– А где тут у вас держат заключенных?

– В тюряге в следственном отделе.

Гаррус быстро осмотрел приемное отделение, кивком головы приветствуя знакомых, и повел нас куда-то… короче, куда-то нас повел.

СБЦ занимает здоровенную башню и восемь этажей на минусовых уровнях, и без карты или проводника по этим переплетениям можно гулять долго. Я прекратила попытки запомнить дорогу после двенадцатого поворота и пятого лифта. Терминал такси находился на нулевом этаже – на условном уровне земли на станции, а тюрьма и большая часть следственного отдела – под землей неподалеку от территории отдела быстрого реагирования. На минус восьмом. Но мы уже три раза поднимались, переходили по каким-то коридорам мимо кучи офисов, спускались, потом вновь поднимались… и теперь опять уверенно идем к очередному лифту.

– Тут если и сбежишь с каталажки, просто сдохнешь от голода, заблудившись в этом лабиринте. – тихо прошептала я.

– За год привыкаешь. – пожал плечами Гаррус. – У меня тут офис был. На три этажа выше, в башне.

– Скучаешь? – ехидно протянул Найлус.

– Не издевайся. – Гаррус поморщился. – Я полдня тратил на всякие отчеты, акты, заявления, протоколы и прочую…

Мой инструментрон споткнулся на очередном выражении и тактично промолчал. Правда… я его уже слышала от Рекса. Он даже был столь любезен, что пояснил суть ругательства.

– Ты можешь найти нам Илтара Тарнус а?

В ответ – пожатие плеч.

– Сейчас у ребят спрошу.

Гаррус тут же развернулся и направился к какому-то офису. В небольшом квадратном помещении за круглым столиком сидели трое саларианцев, человек и азари в форме СБЦ и два турианца в броне и о чем-то активно спорили, но, заметив вошедшего Гарруса, беседу прервали.

– Вакариан! Какими судьбами? – турианец с алыми татуировками оскалился в добродушной усмешке.

– Мимо проходил. – Гаррус кивком приветствовал коллег.

– Мимо, говоришь? – человек ухмыльнулся. – Ты вообще куда пропал?

– Никуда я не пропадал! – отмахнулся Гаррус.

– Ну да, конечно! Внезапно уволился и исчез в неизвестном направлении. Тут слухи ходят, что ты…

В этот момент в помещение зашли мы, скромненько так остановившись на пороге, нервируя двери своим присутствием на сканере. Человек запнулся, удивленно глядя на нашу занятную команду.

– Спектр Крайк? Спектр Шепард? – на Сарене сбц-шник запнулся, удивленно хлопая глазами.

– Спектр Артериус. – турианец с желтыми клановыми татуировками, склонил голову в легком приветственном кивке.

Сарен промолчал, но на приветствие ответил легким кивком.

– У Спецкорпуса есть дела в СБЦ?

Сарен прикинулся глухим и немым, лениво рассматривая притихший народ ироничным взором.

– Мы ищем Илтара Тарнуса. – сказал Гаррус. – Где его найти можно?

– Красная зона, блок Б-12. – ответил туринец, переводя заинтересованный взгляд с Гарруса на Сарена, а потом – на ехидно скалящегося Найлуса и меня. – Значит, это правда? Спектр, да?

Гаррус ухмыльнулся.

– Сволочь ты, Вакариан. – пробормотал человек. – Почему мы должны узнавать такие новости от отморозков в Нижнем Городе?

– Заглядывайте чаще в списки действующих Спектров. – иронично протянул Найлус.

– Так и знал, что рано или поздно вы уведете нашего лучшего снайпера. – проворчал турианец, дернув окрашенные красными полосами мандибулы в легкой усмешке.

Найлус фыркнул.

– Мы долго и терпеливо ждали! Пошли уже, Гаррус, потом с друзьями потреплешься.

Гаррус чуть смущенно улыбнулся и смотался из комнаты под громкий смех бывших коллег. Сарен на это только покачал головой и ушел, провожаемый внимательными заинтересованными взглядами.

До искомой красной зоны мы добрались относительно быстро: минут пять по местным лабиринтам, и перед нами услужливо распахнулась мощная дверь, окрашенная в кроваво-красный цвет разметки. За дверью нас ждал длинный тамбур, утыканный датчиками, через который нас пропустили только после того, как мы сунули идентификационные карты в сканер. В реальном СБЦ просто так не побегаешь.

Илтара я заметила сразу. Охранник откровенно скучал, гипнотизируя взглядом единственного обитателя тюремного блока, а рука лежала поверх пистолета в боевом взводе. Мое предупреждение было принято к сведению: кроме уже знакомого мне турианца, в блоке находились четверо бойцов отдела оперативного реагирования в тяжелой броне и с мощными армейскими винтовками в руках. Все – турианцы. Видимо, Паллин решил не искушать судьбу, и охрану известному ксенофобу организовал из своих сородичей.

Нас Илтар узнал сразу.

– Спектры. – короткий приветственный кивок. – Не ожидал, что вы придете так скоро.

Вот что мне нравится: ни единого сомнения в том, что я выполню свое обещание. Он просто удивился, что я пришла буквально на следующий же день!

– Не вижу смысла тянуть.

Я остановилась перед поблескивающим силовым полем. В камере находился один единственный заключенный: высокий мощного сложения мужчина с короткими черными волосами.

– Курт Вейсман.

Мужчина поднял голову.

– Илтар, пропусти меня в камеру.

Турианец лишних вопросов задавать не стал, и поле отключил. Сарен молча шагнул в камеру вслед за мной, жестом остановив дернувшихся было Гарруса и Найлуса. Я не стала возражать. Я обещала.

– Первый Спектр-человек. – хриплый, полный сарказма голос. – Надо же… какая честь.

– Вы считаете? – я встретила его взгляд, устанавливая прямой и жесткий контакт.

– Чем обязан визиту?

– Мне стало интересно посмотреть на столь колоритного друга моего старого знакомого Финча.

Курт скрестил руки на груди.

– Вот как. – темные серые глаза перешли на Сарена. – А Финч знает, с кем вы общаетесь?

Я усмехнулась, заложила руки за спину. Курт смотрел тяжело, пристально. И прямо мне в глаза. Какая прелесть… Контакт закрепился, и я аккуратно проникла в разум жертвы.

Щитов у Курта не было так же, как и у остальных обитателей этой реальности. Внешние бастионы сломлены, вуали едва держатся, личностное ядро открыто. Идеальная среда для недоброжелательно настроенного менталиста.

Сарена, ясное дело, человек узнал, и присутствие турианского Спектра его не порадовало, потянув за собой целую вереницу сомнений. Во мне и в моей лояльности. Умный мальчик. Быстро въехал в ситуацию.

– Полагаю, Финч мало что обо мне помнил.

– Помнил? – приподнял бровь Курт.

– Мы когда-то были знакомы. ОЧЕНЬ давно.

Облегчение? И почему же ты вдруг почувствовал облегчение? Я сдвинула восприятие, проявляя ментальный план, и теперь разговор проходил в фоновом режиме. Все мое внимание перешло на разум стоящего передо мной разумного.

– И что же вам говорил Финч?

– О… мелочи, право дело. Вспомнили прошлое. Попросил замолвить словечко за хорошего друга, попавшего под арест.

– А вы?

– А я пришла посмотреть.

– Вы выбрали… неудачную компанию для визита. – поморщился Курт.

– Я так не думаю.

Он попытался отвести взгляд… и не смог.

– Чем же вас не устраивает компания легендарного Спектра Совета? – мягким голосом задала я вопрос, одновременно с этим срывая последнюю защиту с ядра.

Разум Курта лежал передо мной. Незащищенный. Открытый. Какой соблазн…

– Этот турианец ненавидит человечество и людей! – полыхнул яростью Курт.

– Сарен… – я перевела ироничный взгляд на молчаливого коллегу. – Ты меня ненавидишь?

В ответ – тихий хмык.

– Нет.

– Странно… а вот он считает, что ты – ненавидишь людей.

– Ненавижу. – согласно кивнул Спектр.

– Надо же… людей ненавидишь, а меня – нет…

Ярость кристаллизировалась, стала насыщенной. Лишенный остатков защиты разум не мог контролировать эмоциональную сферу и регулировать силу эмоций. Запоры на блоках памяти медленно трещали. Зачем мне ломать их самостоятельно? Мощные негативные эмоции сделают это за меня.

– Издеваешься? – прорычал Курт. – Где Финч?

– Да откуда я знаю? – я пожала плечами.

– Что ты с ним сделала?

– А что я должна была сделать с мелким уголовником, вздумавшим меня шантажировать?

– Это был прекрасный выстрел. – иронично мурлыкнул Сарен.

Курту потребовалось всего мгновение на осознание сказанного. Ярость всколыхнулась тяжелой волной ненависти, глаза человека сузились…

Есть!

Запоры треснули, вываливая на меня беспорядочный вал воспоминаний, вытянутых на поверхность именем Финча.

– Сука!

Мужчина рванул вперед, и… замер, словно врезался в стену. Тело оцепенело, расслабилось, принимая статичное положение. Только серые глаза яростно сверкали, да из горла вырывался едва слышный хрип. Мне ни к чему слушать его крики.

– Что с ним?

Сарен обошел оцепеневшего человека.

– Паралич. – я коротким толчком вынудила безвольное тело качнуться назад, усаживая Курта на койку. – Элементарная подмена сигналов от мозга к телу.

– Молчит по той же причине?

– Блокировка голосового аппарата. Мне неинтересно его слушать.

– А я бы послушал.

– Через пару минут он тебе расскажет все, что ты захочешь узнать.

Я приподняла голову человека за подбородок, всмотрелась в глаза. Его память начала разворачиваться передо мной, начиная с последнего воспоминания. Я просматривала вскользь личные воспоминания, снимая отпечатки заинтересовавших меня событий и переводя их в сухую выжимку. Мне не нужен мусор из чужих воспоминаний. Мне не нужны отголоски эмоций, его привязанности, предпочтения, симпатии и антипатии. И тем более, мне совершенно ни к чему его исступленная ненависть ко всем, кто хоть немного отличается от обычного человека. Курт ненавидел инопланетян, не делая различий между ними, он ненавидел и боялся гетов. Он презирал биотиков, считая их мерзкими мутантами, порочащими человечество. Зато он восхищался Призраком и его методами.

К сожалению, ценного в памяти Курта обнаружилось не так много, как бы того хотелось. Краткий список контактов с представителями "Цербера", информация о еще одном задании, координаты одной из малых церберовских баз да адреса снятых для него квартир. Самое полезное – это протоколы связи, но я полагаю, они стремительно утратят свою ценность. Последнее, что я вытащила – это полный список Красных и их деяний.

Подобное жесткое и грубое глубокое сканирование не проходит без последствий для разума. Обычно их можно легко сгладить, но… сейчас не тот случай. Я не собираюсь оставлять Курта в живых. Он должен умереть.

Ярость и ненависть тяжело колыхнулись. Какая же сволочь… прикрываться красивыми словами о благе человечества и творить такое… Курт работал на Цербер давно, пусть и как мелкий исполнитель. Он многое сделал. Диверсии в колониях, подрывы заводов, саботаж, вымогательство, продажа в рабство. Я прикрыла глаза, на мгновение разрывая контакт. Заражение груза продуктов для Ниакала, распыление токсинов на низкой орбите в атмосфере Чатти… Сотни и тысячи жертв… Не считая тех, кого он убивал лично, не делая скидок на возраст и вид.

Я ломала Якорь с физическим наслаждением, не давая ему рассыпаться окончательно. Убивать эту тварь я не буду. Зачем лишать Илтара столь желанной возможности отдать этого ксенофоба под суд? Хочет – пусть. До суда Курт доживет. И даже в относительно здравом рассудке… Поврежденный Якорь гарантирует развитие психоза, но – не сразу. Восстановить главный императив – невозможно. Не в том случае, когда его ломают таким образом, заклинивая на подсознательные страхи. Закладки ложились легко и непринужденно, не давая распаду начаться раньше срока, зацикленные на срабатывание при определенных условиях: если Курт будет осужден, закладки упадут, запуская распад личности, если же он каким-то образом будет освобожден – инициируют скрытую программу. Кому-то очень не повезет, если он захочет спасти эту… этого… человека.

Теперь – последнее воздействие. Критическое мышление и здравый смысл погасить, усилить доверие и желание отвечать на вопросы и подавить ответную реакцию на эмоциональный отклик, чтобы не начался рецессивный коллапс из-за неосторожно сформулированного вопроса.

– Сарен. – голос прозвучал глухо.

Тяжелая рука осторожно легла на плечо.

– Задавай вопросы. Пока он еще сохранил способность связно мыслить. А я пока выйду…

– Иди. – сильные пальцы чуть сжали мне плечо, и тяжесть исчезла.

Илтару не надо было что-либо говорить: он отключил поле, стоило мне к нему подойти. Я вышла из камеры, а за спиной холодный хриплый голос с изумительной двойной подгармоникой задал первый вопрос. Курт не сможет ни солгать, ни утаить, ответит на любой вопрос честно и развернуто, а Сарен прекрасно умеет формулировать вопросы так, чтобы не оставлять возможности для двойного толкования.

Я буквально рухнула на стул.

– Рир?

Гаррус присел на корточки, встревоженно всматриваясь в мое лицо.

– Сколько раз я видела таких как он, а все до сих пор привыкнуть не могу. – я передернула плечами.

– Не стоило тебе смотреть его разум.

– О нет… как раз стоило. – от моего тихого смешка Гаррус вздрогнул. – Жаль, Финч быстро сдох. Это я… поспешила. Пуля в лоб – слишком легкий выход. Ну да демоны с ним. Сдох и сдох.

Силовое поле совершенно не приглушало звуки, и все присутствующие прекрасно слышали каждое слово, сказанное человеком. Я видела, как поблескивает золотистая пленка активного инструментрона на предплечье: Сарен вел запись допроса. А Курт рассказывал, с подробностями описывая каждое выполненное им задание, каждое убийство. Кого, где, при каких обстоятельствах. Сарен короткими уточняющими вопросами корректировал и направлял человека. Закладки работали без осечек, вынуждая говорить. Пусть говорит. Ночью один пласт закладок отключится, а другой – заработает. Основной императив на время активируется, одурманивание пропадет, и Курт сможет во всей красе оценить, что он сказал и кому. Эти же закладки не позволят ему причинить вред ни себе, ни охранникам, как бы он того ни желал. Любая попытка срыва контроля погрузит разум в спячку, и Курт вновь станет покладистым и разговорчивым.

– Долго он будет в таком состоянии? – спросил Илтар.

– До конца жизни, периодами приходя в нормальное состояние. – ответила я.

– Интересный способ ведения допроса. – задумчиво протянул он.

Я пожала плечами.

– Эффективный. Если не жалеть допрашиваемого.

– Сколько он проживет?

– Примерно месяц. Не больше.

– Этого хватит. Благодарю.

К защитному полю подошел Сарен.

– Ты закончил?

В ответ – короткий кивок и сумрачный взгляд. Поле сняли, выпуская Спектра из камеры.

– Узнал, что хотел?

– Узнал. – процедил он.

Едва заметные голубые всполохи биотики, проскальзывающие по черной броне и подрагивающий голос показывали, в каком бешенстве пребывал Сарен Артериус после допроса Курта Вейсмана.

– Благодарю за содействие, Илтар. – я встала.

– Рад был с вами работать.

Попрощавшись с турианцами, мы покинули тюремный блок. Дел в СБЦ у нас больше не было. Все, что было нужно, мы узнали. Можно улетать…

Пройдя едва ли пару метров, Сарен неожиданно остановился, окутался ярким пламенем биотики и с глухим рычанием вломил кулаком в стену, вкладывая в удар всю силу и кипящую в нем ярость.

– Ненавижу…

Хриплый голос подрагивал, срываясь на низкое рычание.

– Сарен.

Когти заскрежетали по металлу, оставляя тонкие царапины.

– Два года. Подожди всего два года… и я подарю тебе Призрака.

Он резко развернулся одним четким стремительным движением.

– Ты знаешь, кто он?

– Знаю.

– Имя! – слово практически растворилось в низком рыке.

– Джек Харпер.

Синие глаза распахнулись в изумлении и резко сузились. Чистая и незамутненная ненависть вспахала ментал.

– Сарен. Два года.

Яркое свечение биотики поблекло и исчезло.

– Я подожду.