Текст книги "Перерождение: Эффект Массы (СИ)"

Автор книги: Ирина Лерх

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 54 страниц)

– Что? – кроган резко развернулся.

– Спаратус сообщил. Одной из наших второстепенных задач является поиск лекарства от генофага. Ну, или тех, кто его сможет сделать. Это так, может тебе будет интересно.

Рекс отодвинул Лиару, подошел к нашему креслу и, склонившись, навис над моим лицом, полностью проигнорировав недовольное рычание Гарруса.

– Это – не тема для шуток!

– А я не шучу. – я пожала плечами. – Сарен, кстати, на Вермайре себе армию кроганов клепал, и лекарство вроде как сделал. Очухается – расскажет подробнее.

Лекарство и правда было: в памяти Артериуса было воспоминание об окончании его тестирования, вскользь промелькнувшее, когда он передавал мне свой инструментрон. Полагаю, данные по лекарству даже хранятся в скромном браслетике на моей руке.

Рекс медленно выпрямился, сверля меня пристальным взглядом. Мне тепло, уютно и приятно валяться в объятьях Гарруса, и на мрачную рожу крогана было глубоко пофигу. Рекс это, ясное дело, заметил, да и я не ставила целью хоть как-то скрыть свою счастливую и довольную рожу.

– Говоришь, Сарен сделал лекарство.

– Ага. По крайней мере, его кроганы абсолютно здоровы.

– И ты решила рассказать мне?

– А тебе это разве не интересно? – удивленно спросила я, пристально всматриваясь в прищуренные красные глаза.

– Интересно. – спокойный ответ, сказанный низким хриплым голосом. – Но какой тебе интерес?

– Я приняла тебя в свой отряд. Пусть и по твоему настойчивому предложению.

Рекс на мои слова хмыкнул, чуть качнув массивной головой.

– И?

– И ничего сверхъестественного, Рекс. Ты входишь в крайне узкое определение "свои". – красные глаза чуть заметно расширились. – Раньше мне на проблемы кроганов было глубоко плевать. Но потом кое-кто настырно пролез в мой маленький отряд и оккупировал себе место в моем среднем круге. – Рекс прищурился, всматриваясь в мое безмятежное и полностью довольное жизнью лицо. – И этот кое-кто трепетно печется о своем народе, даже если демонстративно капает ядом на дегенератов своего же вида. Раз уж такое произошло, я пересмотрела свое мнение о твоей расе. – я неопределенно махнула рукой. – Все просто, как угол сарая.

– Не боишься ошибиться?

– Это ты говоришь эмпату-менталисту? – иронично спросила я.

Пояснять Рексу значение этих слов не понадобилось. В эмоциях – легкая ирония и… яркая, заглушающая недоверие, подозрение и осторожность, надежда. Нет, НАДЕЖДА на то, что у его расы вновь появится будущее. Крогана нисколько не волновала возможность утратить конфиденциальность мыслей. Поразительное существо!

– Я тебе верю, Имрир.

– Это… хорошо.

Кроган фыркнул.

– Умеешь ты порадовать, Рир. – Рекс выпрямился. – Будущее моей расы валяется в лазарете в виде освежёванного тела.

– Не надо Рекс! – совершенно искренне возмутилась я. – Уже далеко не освежеванного, а очень даже целого! И вполне живого!

– Было и хуже? – иронично пробасил кроган.

– Была мозаика "собери сам". – я всмотрелась в красные глаза и толкнула ему видение.

Рекс заморгал, удивленно прищурился, осознал увиденное.

– Пожалуй, я затрудняюсь представить, что вы с ним сделали, чтобы довести до такого состояния. Если исключить пытки и желание сознательно изувечить.

– Убрали все лишнее, Рекс. – я встретила тяжелый взгляд. – Ты же не думал, что можно попасть в сферу интересов древней, как сама грязь, твари и никак за это не поплатиться?

– Полагаю – нет.

– Сарен вляпался во Властелина как никто иной, даже не подозревая, с ЧЕМ он связался. Результат оказался… достаточно… – я запнулась, не зная, как и охарактеризовать этот самый результат.

– Не подбирай слова. – Рекс поднял руку. – Я понял. Наш враг не Сарен, а тот, кто прикрылся его спиной.

– Да… И у тебя будет возможность посмотреть на такую тварь. Практически дохлую. Но все еще опасную. Если пожелаешь.

В ответ – острый проницательный взгляд. Рекс даааалеко не дурак, и скрытое предложение прекрасно понял.

– С удовольствием. – Рекс повернулся и тяжело пошел к выходу. Уже у самых дверей рубки, он повернулся и спросил: – Насколько древний наш враг?

– Тому, на которого я предлагаю тебе посмотреть – тридцать семь.

– Тысяч? – скептически уточнил кроган.

– Миллионов, Рекс. Тридцать семь миллионов лет конкретно этой твари. А может и больше.

Краткосрочный ступор и… поднимающийся азарт.

– Пожалуй, я пересмотрю свое мнение о Спектре Артериусе. – сухо бросил Рекс и вышел из рубки.

Ну все, Рекс! Теперь ты наш с потрохами! От лекарства ты никогда не откажешься. Это – не игра, и для могучего крогана интересы расы ВСЕГДА приоритетны. Даже если ради спасения расы ему придется переступить через себя и свои принципы, он это сделает. Даже если потом будет себя презирать. А я только что подарила ему надежду и наполнила жизнь новым смыслом. Притом так, что ему не придется изворачиваться и гнуть себя через колено. Рекс – мужик взрослый, живет не первую сотню лет, и прекрасно понял, какой подарок я ему сделала и ЧТО предложила с прямого разрешения Спаратуса.

Я ни на мгновение не сомневаюсь, что Иерархия Союз дожмет и нужное решение продавит, проигнорировав любое сопротивление и недовольство далатресс. Войну с кроганами и способ ее завершения турианцы поняли вполне правильно, и выводы сделали. Образ рыцарей без страха и упрека, стоящих на страже мира в Галактике, возник не просто так.

Проклятье! Рекс, скотина, убил весь благостный настрой!

– Гаррус, будь любезен, поставь меня на ноги.

Турианец развернулся вместе с креслом, давая мне возможность встать с его колен.

– Пора бы уже закончить лечение матриарха Бенезии. И так, затянула.

– Много еще возни?

– Закладки поснимать и щиты на место поставить. Защита разума угроблена почти полностью. Властелин не щадит своих жертв.

– Заметил уже. – согласно кивнул Гаррус.

Лиара слушала внимательно, и выводы свои сделала, но озвучивать не стала. Просто внимательно наблюдала за мной, переводя взгляд то на Гарруса, то на Найлуса.

– Лиара, пойдем.

Девушка кивнула и вышла вслед за мной из рубки.

До лазарета мы дошли в тишине, занятые своими мыслями. На "Кратосе" вообще очень тихо, и только размеренный едва слышимый рокот постоянно сопровождает в пути. "Нормандия", буквально бурлящая жизнью, после тишины и спокойствия корвета вызывала глухое раздражение, не смотря на то, что я даже начала немного к ней привязываться. Специфика моего дара дала небольшой побочный эффект: я не люблю большие группы разумных, предпочитая компанию моего внутреннего круга. "Кратос" подходит мне больше, чем шумная, полная народу "Нормандия".

Лазарет встретил нас писком аппаратуры жизнеобеспечения и тяжелым запахом крови, который не могла победить система очистки воздуха и вентиляция. Лиара следовала за мной как тень, молча, о чем-то крепко задумавшись. О чем – я не узнавала. Захочет – расскажет. Сев напротив Бенезии, я перевела ее в состояние транса и проскользнула в ее разум.

Прошедшее время неплохо сказалось на ее разуме: последствия грубого вторжения потихоньку сходили на нет, часть закладок, лишенных поддержки и не используемые спящим разумом, развалились самостоятельно и избавили меня от лишней работы. Сейчас, с полностью активным даром, выкорчевывание все этой пакости потребует куда меньше усилий и времени, и можно начинать снимать ключевые закладки, а не так как раньше, с самых нижних и несущественных.

Я погрузилась в работу, краем сознания отслеживая поведение Лиары. Азари немного потолклась по лазарету, попыталась что-то спросить, но, увидев мою совершенно безучастную физиономию, отстала, вновь заняв уже привычное место возле матери.

Закладки, уже порядком подточенные постепенно крепнущей и разворачивающейся защитой разума, сдавались довольно легко, хоть и требовали повышенного внимания и аккуратности. Но это всегда так: отслеживаются контрольные узлы, точки соприкосновения с разумом жертвы, с ее ассоциативными связями и воспоминаниями, привязки к другим закладкам и эмоциональной сфере. Тонкая работа, чем-то напоминающая мне распутывание клубка разноцветной и хрупкой пряжи, которую нельзя повредить. А ведь стоит мне приложить усилий чуть больше, и нестабильные цепочки рассыплются, воспоминания потеряют упорядоченность, а разум приобретет нестабильность, пока естественным путем не восстановятся повреждения.

Тот, кто создавал матрицу подчинения, предусмотрел практически все, не давая жертве ни шанса вырваться при непосредственном контакте с Якорем. Но стоит убрать само понятие Якоря, и вся это восхитительно-тонко проработанная структура рухнет и развалится, оставив лишь мелкие неприятные последствия, которые я и убирала.

Когда я закончила убирать закладки, "Кратос" уже прошел ретранслятор и летел на автопилоте по туннелю. На койке за моей спиной сидел Гаррус, осторожно обнимая за плечи, Найлус стоял над Сареном и пристально всматривался в изуродованное извлечением нанитов и штифтов лицо. Лиара дремала на койке, заботливо укрытая тонким одеялом. У двери хрустел какой-то едой Рекс, что-то читая с датапада и недовольно ворча, будоража ментал раздражением и злостью, переплетающимися с иронией, ехидством и долей нездорового интереса.

Я повела плечами, разминая слегка затекшие мышцы, заморгала. Сильные руки сжались крепче, заключая меня в полноценные объятия, Гаррус потерся щекой о мою макушку, чуть слышно фыркнув в волосы.

– Закончила?

Тихий вибрирующий голос привлек внимание: Найлус отошел от наставника и подошел ко мне. Рекс перестал читать, а Лиара, сонно забормотав, проснулась, рассеянно хлопая глазами.

– Да. Рекс, дай пожевать.

Кроган молча захлопнул коробку и перебросил ее Найлусу. Турианец поймал, открыл и вручил мне. Что там? Порезанное тонкими полосками обжаренное мясо, явно приготовленное Себастьяном.

– Что с моей мамой? – тихо спросила Лиара.

– Разум уже чист. – я закинула в рот полоску, с удовольствием прожевала и проглотила. – Осталось только поднять защиту и можно будить. Но это можно делать только через сутки.

– Почему?

– После свода ментальных закладок разум уязвим. Как раз сутки потребуется, чтобы он потерял излишнюю чувствительность и восприимчивость.

– Последствий не будет? – спросил Рекс.

– Если ее не трогать эти сутки – нет. Так что – всех прошу свалить и не заходить в лазарет без моего разрешения. И да, Лиара, твоей матери не требуется питание, поскольку я ее поддерживаю за счет своей жизненной энергии. Вот когда она придет в сознание – другое дело.

Разумные без единого писка вышли из лазарета, встретив в коридоре скучающую Тали. Рекс только иронично усмехнулся, видя, как я со счастливой физиономией опустошаю коробку.

– Себастьян – настоящий волшебник! – я проглотила последнюю полоску и совершенно невоспитанно облизала пальцы.

– Соглашусь с тобой. – Рекс усмехнулся. – Какие у нас планы?

Мы зашли в зону отдыха, она же – столовая и расселись вокруг большого стола, почему-то восьмигранного.

– На ближайшее время – никаких. До Цитадели мы будем идти столько, сколько у меня займет времени лечение Сарена. Я не могу показать на глаза Спаратусу "освежеванное тело", как ты его любезно обозвал. Если извернуться, дней за пять я его долечу. Ну и сутки на восстановление организма посте такого издевательства. Может, удастся справиться быстрее.

– А что с его разумом? – тихо спросил Найлус.

– Перепахан как поле после взрыва склада гранат. Если Бенезия получила только сильную программу-подчинение, то Сарен попал под личное влияние Властелина, и провел с ним немало времени.

– Восстановить можно?

– Можно. Но, в отличии от Бенезии, Сарену придется все это править, когда он будет в сознании и здраво понимать происходящее.

– Почему?

– Потому что ментальный канал и подчинение он самостоятельно сломал на голой силе воли! – сказала я. – При осознанной помощи восстановление пройдет куда быстрее и проще, и мне не придется заниматься ювелирной штопкой. Кое-что придется, конечно, делать в бессознательном состоянии.

– Но шансы есть?

– Шансы? Несомненно. У него сильная воля. Он сможет собрать личность по кускам и вновь ее склеить с моей помощью. Без радостей расстройства психики.

– А нам чем заниматься? – полюбопытствовал Рекс.

– Чем хотите. – любезно ответила я. – Главное, "Кратос" не разносите и мне на мозги не давите. Особенно, когда я буду занята работой.

– Спрашивать, как ты это делаешь – бесполезно? – спросил Рекс.

– Это именно?

– Как ты Артериуса лечишь.

– Особенности организма и кое-какие знания.

– Человеческого? – удивилась Лиара.

– Нет.

Лиара только и смогла что сказать:

– О!..

Тали полыхнула сдержанным интересом, а вот Рекс не постеснялся и уточнил:

– Так ты – не человек?

– Неа.

– А кто?

– Метаморф. – я подняла руку и демонстративно медленно отрастила длинные загнутые черные когти. – Я вообще – уникальное существо. Не спрашивайте, КАК я тут такая появилась. Не знаю.

– Появилась?

– Ага.

Рекс медленно кивнул и пробасил:

– Я предполагал, что ты – не отсюда.

– Откуда такие идеи?

– Альянс не мог породить обученного Целителя Душ. Люди вообще не знают о существовании таких как ты. – кроган перевел тяжелый взгляд на Лиару. – Я слышал, у азари есть кто-то подобный, но до истинных возможностей Целителя им далеко.

Оп-па на… Какие интересные факты внезапно всплыли…

– А почему ты решил, что я – Целитель Душ?

– Я наблюдал как ты работаешь. Я слышал слова. Исправить вред, нанесенный разуму может только Целитель. Ты четко знаешь, что делаешь. Это не спасение на инстинктах, а работа опытного мастера, знающего что и как он делает. Ты получила полное и грамотное образование. Не здесь.

– Логика безупречна. – я развела руками.

– Мне без разницы, как и ради чего ты пришла в наш мир. – спокойно и размеренно сказал Рекс. – Твои действия говорят за тебя. Я вижу, ради чего ты сражаешься. Я вижу, какие решения ты принимаешь. Я вижу, как ты смотришь на наш мир.

– Как? – с интересом спросила я.

– Как на свой дом, не деля на государства и виды. И ты готова этот дом защищать. – Рекс чуть заметно склонил голову. – Я готов стоять рядом с тобой.

– Спасибо, Рекс. За…

Рекс отмахнулся.

– Я тебя понял. Не надо мне пояснять очевидное. – кроган хмыкнул. – Полагаю, гребенчатые знают?

Турианцы совершенно синхронно ухмыльнулись. И ну совершенно одинаково! Рекс расплылся в усмешке.

– У меня нет тайн от тех, кто входит в мой внутренний круг. – я улыбнулась.

– Достойно. – красные глаза с легкой ехидцей смотрели на меня. – Могу понять твой выбор. Как и причину, по которой ты сбежала с "Нормандии".

Гаррус чуть заметно смутился, что не укрылось от глаз окружающих. Рекс гулко рассмеялся, а спустя мгновение смеялись мы все. Даже Лиара и Тали. Тонкий лед треснул и бесследно растаял.

Рекс – это нечто! Ни на мгновение не пожалела, что тогда согласилась взять его на борт. Умнейший разумный, хоть и пытается выглядеть как флегматичный дуболом.

Дальше разговор перешел на ничего не значащий треп, и серьезные темы мы больше не поднимали. Просто дружеские посиделки и разговоры ни о чем, которые закончились далеко за корабельную полночь, когда мы расползлись по каютам.

Глава 32: Сарен Артериус

Плоть пузырилась и текла, вздувалась валами под коричневой кожей и принимая нужную мне форму, старые шрамы рассасывались, мышцы нарастали на кости, и постепенно рука принимала тот вид, который ей положен от природы. Искореженные хитиновые пластины на груди крошились, чтобы вновь укрепиться в новом виде… Я занималась тем, что носило поэтическое название «пластика тела», но выглядело отвратительно и порой откровенно жутко.

Пластика – это не только и не столько лечение. Это, скорее, моделирование и восстановление. Одна из базовых особенностей метаморфа. Сейчас, из-за большого количества моей крови в организме Сарена, я могла взять под контроль его тело, подключившись к нервной и нейроэндокринной системе. Я развернула ауру, растянув внутренние слои на турианца, подключаясь не только к его телу, но и к ауре, порядком изодранной и истощённой Властелином. По сути, я сейчас была своеобразным симбионтом, а Сарен – продолжением моего тела, так как подключалась я физически: через вросшие руки.

Восстановление подходило к своему логическому завершению, и сейчас я заканчивала работу над выращенной за пять дней рукой. У меня есть еще около двух суток, чтобы привести Сарена в нормальное состояние. Мелочи можно долечивать уже потом, как и укреплять кости и мышцы.

За моей работой наблюдал Рекс. Он пришел на второй день и получил массу удовольствия от зрелища: таких матюгов и высокохудожественных сравнений я не слышала очень давно. Впрочем, первый ступор и охренение быстро прошли, и дальше он наблюдал с интересом, порой задавая вопросы и даже давал советы. Анатомию турианцев он знал отлично: немало их в свое время перерезал.

– Все! Готово! – я медленно поднимала руки, отсоединяясь от организма. – Теперь осталось просто укрепить тело и проследить, чтобы ничего не вылезло, пока моя кровь переработается и ассимилируется.

– Могут быть накладки?

– Могут. – пожав плечами согласилась я. – Мне пришлось увеличить мутагенные свойства крови, а контроль-то пропал.

– Не опасно?

– Нет. Мой организм и так подогнан под турианскую биохимию, так что конфликтов на почве несовместимости не будет. При изменении крови я брала за базис непосредственно ДНК Сарена и подстраивала под особенности его тела, так что никаких негативных последствий не будет. А вот что-то, идущее на благо, может и всплыть. По сути любой анализ еще дня четыре будет показывать меня как его единокровную сестру. Потом я вернусь к естественному для выбранного облика состоянию.

– Я тебе уже говорил: поразительные возможности.

– Истинный метаморф – это вершина эволюции органического существа. – я пожала плечами. – Дальше уже идет переход в чисто энергетический облик с возможностью обретения материальности.

– Встречала таких?

– Да, имела счастье. – я поморщилась. – Все это богатство завязано не на тело, а на душу и генерируемую ею ауру. Не зря практически во всех религиях говорится, что душа первична. – я встретила острый взгляд крогана. – Вот потому я и не могу принять и простить тех, кто гробит свою душу ради сомнительных ценностей тела. Деградация – она лишь развивается. От перерождения к перерождению, пока не теряется возможность возрождаться в разумных существах. А там уже – стагнация и распад. Жалкая судьба.

– Смерть – это не конец?

– Если смерть не подразумевает развоплощение и гибель души – нет. Через некоторое время душа потеряет накопленную информацию и пойдет на перерождение. Иногда возникает забавный глюк мироздания, и душа не теряет личность и память. Спасшись от очистки личности раз, ты сможешь сохранить себя и при следующей смерти. Занятный механизм, отсеивающий тех, кому недостало Силы и Воли, чтобы сохранить себя.

– А что происходит с теми, кто спасся?

– Из них получаются такие как я.

Рекс медленно кивнул, с тяжелым интересом всматриваясь в мои глаза.

– Я рад, что подошел к тебе в СБЦ.

– Только не надо считать меня чем-то вроде мудрого и древнего существа! – фыркнула я. – Ты все равно меня старше, если сложить все прожитые мною жизни. В некоторых я вообще протянула всего пару часов.

В ответ – острозубая усмешка.

– Умеешь приободрить старого воина.

– Это ты-то старый? – скептически спросила я, бесцеремонно рассматривая Рекса.

Он гулко рассмеялся.

– Мне интересно посмотреть на тебя в бою.

– Нет, не интересно. – отбрила я идею о спарринге в полный контакт.

На его глазах я отрастила длинные когти, явственно отливающие металлическим блеском, и легко, без усилий воткнула в металл койки по самые подушечки пальцев.

– Тем более интересно.

– Если не использовать возможности моего тела для прямого и быстрого убийства, а проверять только технику боя – совсем не интересно. Но вот как убийце… вряд ли мне будут равные. Слишком уж хорошо Дар метаморфа может служить для этих целей.

– Вот это – верно.

– А технически Найлус и Гаррус куда сильнее меня. – честно призналась я. – Я никудышный рукопашник. Клинком владеть пришлось научиться, как и стрелять, а вот рукопашный бой… – я пожала плечами, не слишком-то и расстраиваясь от такого моего недостатка. – Когда мне приходиться драться без оружия, я выгляжу совершенно иначе.

– У тебя есть возможность научиться.

– Есть. И я ею воспользуюсь. Но – не сейчас.

Рекс мою довольную улыбку понял вполне правильно, хмыкнул.

– Ты к ним привязалась.

– Да. – я не стала спорить с очевидным.

– Это хорошо. – Рекс прикрыл красные глаза. – Одному быть тяжело. Я знаю.

– Тяжело… – согласно кивнула я.

– Будет много проблем из-за них.

– Когда меня волновали чужие проблемы? – я усмехнулась, глядя в красные глаза.

Рекс понимающе оскалился.

– С таким отношением… я верю, что ты сможешь защитить свой маленький клан.

– О, я могу быть очень… изобретательна, когда дело доходит до защиты тех, кто мне дорог.

– А что насчет него? – короткий кивок на лежащего возле нас турианца.

– Он – дорог Найлусу. Наставник. Друг. Фактически – старший брат. У меня лично нет причин для ненависти или неприязни, не смотря на его славу.

Мой ответ удовлетворил любопытство Рекса, и кроган оборвал разговор, как обычно, просто удалившись. Лишь кивнул мне. Занятный он.

Сарен едва слышно захрипел, дернулся. Новое легкое еще не совсем справлялось со своими обязанностями, но день-другой, и оно окрепнет. Может и быстрее, а пока его ждут не самые приятные моменты. Укрыв нагого турианца тонким одеялом, я уже собралась уходить, когда в лазарет зашла Бенезия.

После окончания лечения Леди пришла в себя на следующее утро, но я уже была занята Сареном, и в лазарет никого не пускала. Кроме Найлуса и Гарруса. А потом приперся Рекс со свойственным ему нахрапом и наглостью. Ну хоть впечатлений получил, а я расширила свой запас матерного кроганского и турианского, которым, как выяснилось, виртуозно владел воин. Как результат – мы неплохо поладили, проводя долгие часы за разговорами, пока я работала над тушкой Сарена. И он стал третьим разумным, кто узнал обо мне правду.

– Я не помешаю?

Мягкий журчащий голос азари выдернул меня из мыслей.

– Уже нет. Я закончила лечение. Проходите, Леди.

Бенезия подошла и остановилась над крепко спящим Сареном, пристально всматриваясь в его лицо, все еще испещренное шрамами. После удаления штифтов, мне пришлось ему челюсть собирать из кусков. Буквально! Уж не знаю, как он так умудрился… ракету, что ли, в лицо словил? Или его кто-то так лихо отметелил, что переломал в хлам мандибулы и нижнюю челюсть? Не знаю, но собирала я его физиономию долго.

– Я не верила, что его можно спасти. – тихо прошептала азари, дотрагиваясь до жестких хитиновых пластин на лице. – Я видела: его уже затронула индокринация. Знала, насколько глубоко в его разум проник Властелин. Вы сделали невозможное, Имрир.

– Это было… сложно.

– Я не буду спрашивать, как вам это удалось.

Я благодарно кивнула.

– Вы к нему хорошо относитесь.

Леди улыбнулась.

– Я знала Сарена еще ребенком, как и его брата, Десоласа. – короткая пауза, тонкие пальчики Леди легко погладили спящего по лбу: нежный, полный заботы жест… начисто лишенный и намека на сексуальный интерес. Так может погладить мать. – В какой-то момент мне стала небезразлична их судьба.

– А потом Десолас погиб.

Бенезия кивнула.

– Вы знаете причину его гибели? Истинную, а не официальную.

– Монолиты Арка. Знаю.

Матриарх вздрогнула, пристально всматриваясь в мое лицо.

– Ваше отношение к Сарену меня… удивило. Без ненависти. Без предубеждения. Без страха.

– За что мне его ненавидеть?

– За ненависть к людям. – видя выражение моей физиономии, Бенезия поправилась: – За его попытку убить Найлуса.

– После которой он трижды сбрасывал контроль, находясь на борту этой твари? – скептически спросила я.

– Не знала.

– Властелин быстро подавлял бунт. – я встретила пристальный взгляд. – Из-за постоянного сопротивления разум Сарена изувечен куда сильнее, чем ваш.

– Целитель Душ. – прошептала азари, пристально всматриваясь в мои глаза. – Кроган не ошибся. – Леди едва заметно улыбнулась. – Благодарю.

И… ушла.

И что это было? Пришла, задала пару ничего особо не значащих вопросов, посмотрела на Сарена и свалила. Или… или ее вопросы были лишь заглавием, опорной точкой, по которой она отследила мою реакцию, мое отношение и планы. Занятная Леди. Опасная. ОЧЕНЬ опасная!

Двери распахнулись и в лазарет буквально влетел Найлус, стремительно пересек короткое помещение и замер, пристально всматриваясь в спящего Сарена.

– Я закончила. – тихо сказала я, легко дотрагиваясь до его плеча. – Он полностью здоров. Еще день-другой на восстановление и укрепление организма и все.

Найлус резко развернулся, опускаясь на колено, сгреб меня в охапку, уткнувшись лбом в ключицу.

– Рир…

– Т-ссс… Ничего не говори! – я опустила руки ему на плечи. – Я тебе обещала, что сделаю все для его спасения.

Подхватив его за руку, я вывела Найлуса из лазарета. Нечего ему сейчас там делать и медитировать над спящим.

По дороге в каюту нам встретилась Лиара. Азари только ободряюще улыбнулась сумрачному турианцу и легонько сжала его плечо.

– Он поправится.

Найлус благодарно кивнул девушке.

Отношение к Сарену за эти дни кардинально изменилось. Леди Бенезия и не думала молчать, с предельной честностью описывая Властелина и его методы воздействия, свои чувства во время контроля и всю мощь ментальных атак. А еще она рассказывала о Сарене и его срывах. В таких выражениях и так подбирая слова, что Рекс до сих пор задумчивый ходит, переваривая новости.

В каюте обнаружился Гаррус: парень вольготно развалился на кровати и что-то читал с датапада. Заметив нас, он подвинулся, давая мне возможность усадить Найлуса и устроиться рядом с ними.

Некоторое время мы молчали. Я просто сидела рядом и гладила Найлуса по голове, а Гаррус пристально всматривался в отстраненное лицо и задумчивые зеленые глаза.

Тихий голос прозвучал внезапно:

– Сарен… мне дорог. Не смотря на то, что он пытался меня убить… – в зеленых глазах промелькнула боль, – подчиняясь приказам Жнеца.

– Я знаю. – я гладила длинный гребень, перебегая пальцами на надбровные щитки, легонько, на грани чувствительности. Найлус прикрыл глаза, чуть слышно выдохнул. – Сейчас он должен набираться сил.

– Тебе удалось невозможное.

– Нет ничего невозможного. – я пересела на край кровати, легко толкнула Найлуса в грудь, вынуждая лечь. Он не стал сопротивляться и послушно завалился на спину. – Твой старший братец физически полностью здоров.

Гаррус удивленно заморгал, переводя непонимающий взгляд с меня на сородича.

– Сарен не мой брат. – тихо возразил Найлус, приподнимаясь на локте.

– Кому ты это пытаешься доказать? – я поцеловала его в нос. – А то я не чувствую твое к нему отношение? То, что он не твой кровный родственник, не мешает тебе считать его братом.

Найлус вздохнул, чуть прикрыл глаза, молча со мной соглашаясь.

– Сколько тебе было, когда он забрал тебя в ученики?

– Девятнадцать. – прошептал он. – Через год я стал Спектром. Мы работали вместе шесть лет одной командой, пока нам не начали давать разные миссии. Последние года я работал один, изредка встречаясь с Сареном на Цитадели. – краткое сожаление. – Если бы я не ушел… возможно, этого бы не случилось.

– Ты же знаешь, ЭТО случилось бы в любом случае.

Зеленые глаза резко сузились.

– Я уже и забыл…

– А зря. – я поймала его взгляд и перешла на ментальную связь. – "Возможно, тебя порадует, что теперь Сарен, как и ты, выпал из интересов реальности. Он – свободен."

– "А Гаррус?"

– "Еще не скоро. За ним надо будет присматривать. Шанс его вытащить появится только после Омеги. Боюсь, он туда попадет, независимо от того, попаду я к "Церберу" или нет… До ключевой точки еще достаточно времени, чтобы подготовиться." – я вздохнула, устало потерла переносицу и сказал уже вслух: – Сейчас меня больше волнует твой названный братец и состояние его разума.

– Насколько все плохо? – тихо спросил Гаррус.

– Как сказать… После Иден Прайм он трижды сбрасывал привязки. И дважды едва не пустил себе пулю в голову от осознания безнадежности положения, благо, Властелин успевал подавить его бунт. Пожалуй, я даже благодарна Назаре за то, что он не дал Сарену вышибить себе мозги. – я встретила пристальный и тяжелый взгляд зеленых глаз. – Вы же не думаете, что тогда, на Вермайре, это была его первая попытка?

Яркие зеленые глаза дали понять – именно так он и думал. Гаррус же только покачал головой, словно получил подтверждение своим выводам.

– Решение было принято осознанно и с хладнокровной расчетливостью, но причины, которые его приводили на грань самоубийства, были разные. После Иден Прайм – осознание сделанного. Сарен уверен, что ты, Найлус, – погиб.

– Что?! – Найлус вздрогнул.

– Меня еще реакция Бенезии удивила. Потом уже я узнала, что Сарен искренне считает, что он убил тебя на Иден Прайм. Слухи о твоем выживании он слышал, но – не верил. Память у него хорошая, а Сарен прекрасно видел, что рана – смертельная.

– Я думал, он знает, что я жив. – растеряно пробормотал Найлус.

– Он – не знает. Воспоминания о твоей смерти вызывали достаточно мощную бурю в его эмоциональной сфере, чтобы он мог сопротивляться контролю. Назара раз за разом подавлял сопротивление и подменял цепочку воспоминаний, но грубая подмена быстро распадалась, что вело к очередному срыву.

Найлус медленно закрыл глаза, подавляя яркую злость и ярость. Сильные пальцы судорожно сжались.

– Это – не прошло без последствий?

– Нет, конечно. Срывы такой мощи всегда оставляют следы. Разум расшатывается. Сарен прекрасно осознавал, что он делал, для кого, и по какой причине. Он знал о контроле, но ничего не мог с ним поделать. Он знал об индокринации, но еще тешил себя ложной надеждой, что еще не попал под нее. Когда же я ткнула его носом в зеркало… он сломался.

Найлус вздрогнул.

– Сломался?

– Да. Сломался, буквально с мясом выдирая из своего разума ментальный канал контроля и щуп-бур, пробивающийся к личности. Чисто технически работы над его разумом – не так много, как может показаться. Я свела ВСЕ оставшиеся закладки за пару часов, но… восстанавливать его личность и разум придется по старинке, разговорами и убеждением.

– Ты хочешь сказать, сейчас его разум чист? – Найлус резко сел, но, получив толчок в грудь, снова лег, приподнявшись на одном локте.

– Технически – да. Ни одной закладки, ни одного лишнего тяжа.

– Но?

Я вздохнула.

– Но состояние у него ужасающее: личность на грани распада, разум – на грани психоза. Чуть подтолкни и все.

– Ты хочешь оставить его с нами на корабле? – тихий голос Найлуса звучал задумчиво.

– Его нельзя сейчас выпускать во внешний мир без присмотра. Разум нестабилен. Сперва Властелин перепахал его мозги, потом – я, когда спровоцировала последний срыв. – я обняла Найлуса, удобно устроивши голову у него на плече. – То, что сделал с Сареном Властелин – это практически изнасилование личности и разума. Подмена понятий, искажение мировоззрения, сдвиг опорных точек основных ассоциативных цепей… к моменту нашего прибытия на Вермайр от былого Сарена осталось только тело и имя. Да порой личность сбрасывала оковы и проглядывала на пару мгновений. Достаточных для того, чтобы оценить весь ужас сотворенного.