Текст книги "Перерождение: Эффект Массы (СИ)"

Автор книги: Ирина Лерх

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 54 страниц)

Не заметил.

Теперь – чуть сдвинуть пласт воспоминаний, вытянуть образ Бенезии, перенаправить беспокойство за невыполненную задачу на нее. Беспокойство тянет за собой желание выяснить причину молчания или неудачи, а это желание уже спровоцировало принятие вполне закономерного решения: слетать на Новерию и проверить ход работы самостоятельно. Мало ли что могло случиться? Стоит проконтролировать лично. Что Сарен и сообщил Жнецу. Логичность действия не вызвала возражения, и древний монстр согласился. Теперь, еще одно воздействие. Жнец огромен? Огромен. Узнаваем? Несомненно! Уникален? Конечно! Мне даже не надо ничего внушать. Сарен прекрасно это знает и сам. Достаточно просто чуть "подсветить" нужные понятия, выстаивая из них логическую цепочку: огромный уникальный узнаваемый корабль – лишнее внимание – проблемы – решение: слетать на обычном корабле, отправив столь приметного Жнеца куда подальше. Вся прелесть в том, что Назара прекрасно видел, как в голове его подчиненного возникают эти мысли, но он не видел, ЧТО провоцирует их возникновение. Он не мог заметить мои касания. Но видел результат. Вполне естественный и объяснимый. Понятный. Логичный. И он… согласился… умотав куда-то по своим жнецовским делам до получения вызова марионетки.

Никогда еще звук взлетающего Властелина не был мне настолько приятен! Назара, эта древняя, безумно древняя тварь… сваливала с планеты!

Когда пропало ощущение присутствия Жнеца, Сарен едва заметно вздрогнул, чуть слышно зарычав. Да, по мозгам Властелин бьет ОЧЕНЬ существенно! Но незнакомый с основами менталистики разумный может долго и искренне думать, что тяжесть в голове – это просто результат разговора с таким монстром. Сарен так и считал… и совершенно напрасно. Тяжесть в голове и спутанные мысли – это первый и самый элементарный признак прямого вторжения. Притом, вторжения грубого. Но сейчас рассеянное состояние Сарена было мне на руку: усталый разум не в состоянии сопротивляться. Турианец так и не заметил, как один контроль сменился другим. Он даже не понял, что произошло. Просто в какой-то момент мир перед его глазами внезапно потемнел, а сознание отключилось, оставив стоять посреди коридора безучастное ко всему тело.

Когда мы вошли в комнату, оцепенели все. Тали испуганно пискнула, Гаррус вскинул оружие, а Найлус с оторопью смотрел на безучастно стоящего наставника. Я вела Сарена за руку, а он просто механически переставлял ноги. Живая кукла без следа разума в неестественно голубых глазах, уже затронутых индокринацией.

– Рир? – Найлус встал и медленно подошел. – Что с ним?

– Его разум отключен. – я оставила свою жертву стоять. – Просто тело под контролем.

– Но как? – едва слышно спросила Тали.

– Жнец – не единственный менталист в этой галактике. – поморщившись, сказала я. – Он невероятно силен! Настоящее чудовище! Одно радует: тонкое влияние находится за пределами его восприятия. Ладно. О Назаре я расскажу потом. Сарен отправил Жнеца гулять, а сам сказал, что полетит на Новерию проверять Бенезию.

– Твоя работа?

– Да. Назара даже не понял, что в мозги к Сарену влез кто-то еще.

– Назара? – Гаррус удивленно склонил голову, рассматривая стоящего без движения сородича.

– Его так зовут. А сейчас – молчите! Что бы я не делала, чтоб бы ни говорила – молчите! Найлус, тебя это касается особенно! Понял?

Короткий кивок. Потом буду разбираться с той бурей, что бушует в его голове.

– Знаете что… свалите в другую комнату.

Что занятно, трое разумных ушли без единого писка. Только Найлус на мгновение задержался и пристально всмотрелся в безучастные ко всему сияющие голубые глаза. Вздрогнул, чуть опустил голову.

– Прошу, не пытайся вмешаться. Так надо. Ты мне веришь?

– Я верю.

Найлус положил руку мне на плечо, чуть сжал, и ушел.

Вести тупую куклу через весь комплекс – это маразм. Заметят. Совсем другое дело, если нас за собой проведет взбешенный Сарен Артериус собственной, наводящей ужас персоной. Но для того, чтобы это был именно Сарен, а не просто кукла, мне требуется пробудить его разум и как следует раскачать. Итак…

В голубых глазах появился острый блеск разума, турианец резко дернулся, но тут же оцепенел. Ярость взметнулась мгновенно! Умный мальчик, сразу въехал, что случилось. Вот теперь посмотрим, насколько ты в состоянии здраво соображать.

– Ну здравствуй, Сарен Артериус. Наконец-то мне удалось увидеть тебя лично.

Голосовые связки были разблокированы, так что я вполне резонно услышала ответ:

– Шепард!

– Приятно, когда тебя узнают. – я расхаживала перед его лицом, позволяя меня осмотреть, оценить и понять, насколько я НЕ то, что он ожидал увидеть. – Удивлен?

– Немного. – ярость опала, тихо кипя в глубине.

Умные, светящиеся глаза пристально ощупали мою фигуру, отметив пластику движений, необычные доспехи, выражение лица, взгляд, манеру поведения. Да, правильно. Ты НИЧЕГО не знаешь о том существе, которое ходит перед тобой. Правильно, удивляйся, пусть устоявшийся шаблон треснет.

– Надо сказать, я уже устала тебя ждать. Хотя, твое гостеприимство я… оценила.

Досада, раздражение.

– Пришла за моей головой?

Закономерный, между прочим, вопрос.

– Можно и так сказать. – благостно согласилась я. – Правда, нужна она мне в комплекте со всем остальным. Так что, отрезать я ее не буду. Хотя… глядя на тебя… такое желание возникает.

Острый взгляд, полный здравого опасения. Ну да, ну да… когда не в состоянии пошевелить и кончиком пальца, подобные опасения появляются.

– Надо заметить, я рада, что у тебя хватило мозгов услать Назару подальше. Эта древняя тварь на нашем празднике жизни совершенно лишняя.

Понимание и удивление.

– Ты знаешь?

– Знаю. – я резко остановилась, пристально всматриваясь в расширившиеся от гнева глаза. – А вот ты явно не понимаешь, с каким монстром связался!

– Знаю.

– Ничего ты не знаешь! Думаешь, то, что этот Жнец тебе рассказал – правда?

– Да! – крик, полный ярости и отчаяния.

О да! Вон оно! Сознание взбрыкнуло, натянув все тяжи! Сарен начал соображать своими мозгами!

– Лишь частично! Скажи мне, Сарен Артериус, а ты знаешь, КАК именно заканчивается Жатва? Зачем Жнецам органики?

– Знаю. Синтез. Слияние. Высшая форма эволюции.

– Красиво он тебе солгал, не сказав ни слова лжи.

Сарен запнулся. Голубые глаза сузились, пристально всматриваясь в мое лицо.

– Солгал?

– Жнецы СОЗДАНЫ из органиков. – я подошла к нему практически вплотную, в упор глядя в глаза. – Они ПЕРЕРАБАТЫВАЮТ органиков, ПОГЛОЩАЯ их. Да, в каком-то смысле происходит СЛИЯНИЕ, ведь созданный из этого вида Жнец поглощает всю память. Никаких эмоций. ТОЛЬКО сухие знания. Ты понимаешь, что означает это их слияние? Этот СИНТЕЗ?

– Это ложь! – полный гнева крик.

Да, правильно! Ярость, гнев! Отчаяние! Ты должен понять! Ты должен скинуть первый и самый страшный бур самостоятельно, даже если это вспашет тебе разум. Потом соберу в кучу…

– Ты знаешь, что такое хаски?

В ответ – скептический взгляд.

– Не смотри на меня так. Лучше на себя посмотри. – я схватила его за руку и подтащила к зеркалу. – Посмотри в свои глаза. Они так красиво светятся… А какие занимательные голубые огоньки у тебя на скулах. – я провела пальцем по искомым огонькам, отчего он вздрогнул. – Ничего не напоминает?

Сарен дернулся, словно его ударили по лицу со всей силы, а я медленно ослабила контроль над его телом. Нельзя его убеждать. Бессмысленно. Надо задавать вопросы, на которые он САМ найдет ответ. Нужный ответ.

Турианец стоял и пристально всматривался в свое лицо. ОЧЕНЬ пристально! Он – умный мужик, и ему не потребовалось много времени, чтобы сложить два и два и провести прямые параллели.

Из его горла вырвалось глухое, полное ненависти рычание. А теперь – самое жестокое. Он должен скинуть привязки здесь и сейчас. Он должен сам дойти до правды, иначе потом убедить его не получится никогда. Слишком уж он подозрительный.

Теперь… буду бить по самым больным точкам. По тому, что до сих пор отдается болью.

– Ну как, нравится? Первая стадия индокринации во всей своей красе!

В ответ – глухое рычание.

– Ты же сам не раз видел, как это происходит.

– Что ты хочешь?

– Чтобы ты начал думать своей гениальной башкой! – заорала я. – Сарен, ты – умный, а повелся на треп древней сволочи как наивный детеныш!

– Машина не может лгать!

– Назара – не машина! Эта древняя тварь – органическая! Забудь сказки про синтетиков и органиков! Жнец – это разумное, полностью самодостаточное существо. ЖИВОЕ существо! И лжет оно гениально! Не сказав ни слова лжи, подтасовывая правду, переворачивая события и подавая тебе мелкую нарезку под нужным соусом. А ты – клюнул на этот трюк, как пыжак на приманку!

Сарен зарычал.

– Не рычи на меня! А шевели мозгами, пока они еще у тебя остались!

– Что ты имеешь в виду? – турианец резко повернулся.

– Индокринация, Сарен, это не просто промывка мозгов. Это – подчинение тела. Его перестройка. Ты же уже видел такие же глазки. Вспомни! Первыми ТОГДА изменялись глаза!

Я подтолкнула к сознанию пласт воспоминаний, который он так хотел и не мог забыть. И он, с моей посильной помощью, вспомнил, ГДЕ, КОГДА, при каких обстоятельствах и на ЧЬЕМ лице он видел такие же глаза.

Сарен повернулся, глядя в зеркало, и буквально оцепенел. Он не мог не провести параллель. Не мог не узнать. Не мог не вспомнить. Но и поверить не мог…

– Облегчу тебе задачу.

Я встала рядом, полностью сняв контроль над его телом. Сейчас он не представляет опасности. Сейчас он слишком растерян, слишком ошеломлен правдой.

– Два слова. Монолиты Арка.

Яркая боль и оглушительная ненависть полыхнули, отражаясь в темном синем свечении биотики.

– Ты помнишь, что было?

– Помню. – глухое рычание.

– Монолиты созданы Жнецами. Всего-лишь одна находка из множества подобной дряни, щедро оставленной для будущих поколений органической жизни. В отличие от тебя, я осознала информацию из маяка в полной мере. Не разрозненными картинками, а четкой, хорошо структурированной системой данных. Не ты первый попал под подчинение Жнецам. И не ты – последний.

– Монолиты проводили индокринацию? – глухой вопрос.

– Да.

Яркие голубые глаза закрылись, а по чувствам ударила ярость.

– Как?

– Наниты.

Сарен вздрогнул всем телом. Ему не надо было пояснять значение и весь ужас этого слова.

– И теперь я?

– Ты сам знаешь ответ.

Ментальный канал ломался с практически физически слышимым скрипом. Ярость и боль сделали то, на что я потратила бы недели: тяжи рвались, освобождая разум, открывая то, что было скрыто. Он ВСПОМНИЛ все, что было прикрыто забвением и ложной памятью. Был бы он хоть немного слабее…, и он сломался бы. Понимание сотворенного обрушилось на него всей мощью, всей силой, открывая и безжалостно проявляя его действия и их последствия. Он все понял и осознал.

– Я не могу сопротивляться Властелину. – спокойно сказал он, констатируя факт.

Ярость улеглась, полностью растворившись в безразличии. Твою же мать! Вот чего-чего, а безразличия мне точно не надо!

– Нет.

Яркие глаза пристально смотрели на меня. Умные, понимающие… Проклятие, Сарен, иногда ты СЛИШКОМ умный! Там, где не надо!

– Но ты – можешь?

– Могу.

– Как?

– Не только Жнецы обладают даром менталиста. – голубые глаза расширились от понимания. – Да, его мощь – ужасающа, а по голой силе его не переломить. Но есть и другие пути, недоступные этой твари. Тонкие. Более изящные.

Сарен вздрогнул, понимающе качнул головой. Ну да. Не понять, как тебя поймали при таких признаниях сложно даже полному идиоту. Что занятно – ни тени негодования. Понимает, осознает эффективность и принимает как должное. Имея силу я ей воспользовалась с максимальной эффективностью. Это он легко понял и… одобрил.

– Ты можешь защитить разум?

– Свой? Да.

– Ты можешь его уничтожить?

– Его? – я хмыкнула. – Назара лишь наблюдатель. Он не так опасен, как… другие. Он беспечен. Самоуверен. Высокомерен. Не воспринимает нас как врага.

Сарен что-то набрал на своем инструментроне, а потом выключил устройство, снял с руки и протянул мне.

– Здесь есть все, что мне удалось выяснить о Жнецах. Исследования с Сидона, из моей лаборатории. Записи разговоров с Властелином. Все, что удалось найти. Пароли с данных сняты.

Я молча взяла браслет и надела на руку. Сарен смотрел пристально, внимательно, что-то обдумывая. В эмоциях – пугающая пустота, окрашенная обреченностью. Впервые он не лгал себе даже в мелочах, без прикрас взглянув на ситуацию, в которой он оказался.

Сарен отошел к дальней стене, медленно расхаживая и пристально изучая мое лицо. Ярость практически полностью исчезла, лишь изредка всплескивая на грани чутья. Общий фон эмоций – бесстрастное равнодушие и спокойная решимость. Он УЖЕ принял решение. Вот только… какое?

– Я открыл доступ на свой корабль. – спокойно сообщил он, коротким жестом прерывая возможные возражения. – Доставь эту информацию Совету и предупреди об угрозе Жатвы. Они должны поверить и принять меры.

– Они уже знают. Я предупредила так, что поверили.

Сарен медленно кинул.

– Геты не тронут тебя. На инструментроне – пропуск. Отвези его на Цитадель и отдай Спаратусу. Он знает, что можно сделать с такой информацией.

– А ты?

Холодные светящиеся голубые глаза впились тяжелым проницательным взглядом.

– Индокринацию невозможно обратить. Ее невозможно даже замедлить. – он не пытался оправдаться, он просто сообщал мне хорошо известные и проверенные факты. – Я знаю. Проводил исследования. – короткая пауза. – Для меня уже слишком поздно.

По спине пронеслась волна холода. Сарен, твою же мать…

– Благодарю, Шепард. – Сарен снял с захватов пистолет, выводя его в боевое положение.

– Сарен!

– Прощай.

Сарен Артериус чуть приподнял подбородок, вскинул руку одним стремительным четким движением, приставляя дуло под челюсть, и… нажал на спуск.

Глава 30: Наследие прошлых жизней

Гулкий выстрел прогремел практически одновременно с шипением открываемой двери. В комнату влетел Найлус и резко остановился, словно врезался в воздух: на его глазах массивный черный пистолет выпал из разжавшихся пальцев. Его пистолет, тот, который бесследно исчез на Иден Прайм. Сарен медленно завалился на бок и осел на пол. Синяя кровь, неестественно яркая в свете ламп, щедро заливала белые доспехи, выплескиваясь из раны.

– Сарен!

Зеленоглазый турианец метнулся к упавшему на пол наставнику, обхватил его за плечи, приподнял голову, растеряно и неверяще глядя на текущую кровь. Я подошла, присела рядом.

– Живой он. – буркнула я, вспарывая себе ладонь когтем. – Едва успела отвести ему руку. Быстрый, когда не надо.

– Как…

– Судорога мышцы. Непроизвольное сокращение, рука дернулась, и пуля прошла под челюстью. Он сейчас оглушен. Еще не хватало, чтобы он попытался закончить начатое.

Моя кровь, уже ощутимо отдающая золотистым блеском, потекла на открытую рану, подстегивая организм и ускоряя регенерацию. Пуля прошла удачно, не повредив гортань и голосовой аппарат.

В комнату вошел Гаррус. Окинув взглядом залитого кровью Сарена, удивленно моргнул.

– Мертв?

– Добрый ты, Гаррус! – я хмыкнула. – Нет, конечно! Живой. Воды принеси, надо кровь смыть. И пора выбираться с этого крайне гостеприимного места.

Гаррус принес бутыль с водой и в два щедрых плеска смыл с Сарена кровь.

– Вот почему он носит белые доспехи? – проворчала я, глядя, как стекают голубые ручейки. – Не синие, не черные, а именно белые?

Найлус пожал плечами и ответил:

– Сколько его помню, Сарен всегда носил именно белую броню.

– Даже в такой мелочи, но жизнь усложняет.

Пришлось снова брать под контроль безвольное тело. Когда Сарен дернулся и неуклюже встал, Найлус напрягся, но потом заметил закрытые глаза и чуть расслабился.

– Поведешь так?

– Выбора нет. Приводить его в сознание после осознанной попытки самоубийства – не лучшая идея. Неизвестно еще как он взбрыкнет на неожиданное спасение.

Найлус помрачнел.

– Насколько его слова правдивы? Об индокринации.

– Слышали?

– Вы так орали, что сложно было не услышать. – ответил Гаррус, пристально всматриваясь в безучастное лицо того, кого он когда-то считал врагом и предателем расы. – Эти голубые огоньки – признак индокринации?

– Да. Это они. – глянула на Найлуса, вздохнула. – Сарен прав. Тем, чем располагает ваша цивилизация, индокринацию невозможно ни замедлить, ни остановить. Наниты не вытащить из тела, а измененные ткани не вернуть в прежнее состояние. Его решение о самоубийстве имело под собой основание.

Найлус медленно поднял руку, устало провел пальцами по лицу, потер шею. Отчаяние полыхнуло густой тяжелой волной, но быстро схлынуло. Гаррус дернул рукой: непроизвольный и неосознанный жест.

– Рир… У тебя есть… способы избавить Артериуса от нанитов и индокринации? – медленно, чуть растягивая слова спросил наш снайпер.

– Есть. Иначе я не стала бы затевать всю эту эпопею с его спасением.

Зеленые глаза сузились, пристально всматриваясь в мое лицо. Найлус перевел взгляд на безучастно стоящего Сарена, потом вновь всмотрелся в мое лицо.

– Как?

– Есть способ. Экстремальный, конечно, но он есть. Осталась у меня одна вещица, которая может изъять все лишнее. Правда, что входит в понятие "лишнее" она определяет сама. Зато сработает с гарантией.

– Альтернатива есть?

– Есть. Но ОЧЕНЬ долгая, утомительная и… фактически, это будет вылавливание вручную. Это уже на самый крайний случай. – я вздохнула. – В любом случае, сперва стоит выбраться из этой крепости. И, желательно не ждать до утра, раз уж Сарен оказался столь любезен, что подарил мне свой корабль и свободный проход до него.

Возражений не последовало. Подхватив оружие, мы покинули личные покои Сарена. Я же вела его чуть впереди нашего отряда. Оставалось надеяться, что никого шибко любопытного и внимательного нам не встретится, ибо объяснить, почему Сарен идет с закрытыми глазами походкой сомнамбулы, мы не сможем.

До небольшой взлетной площадки мы добрались вообще без проблем. По дороге нам встречались только геты, но синтетики на нашу странную компанию никак не реагировали, провожая своими лампочками. Уж не знаю, что именно дало результат: личное присутствие Сарена или выданный им пропуск, но мы беспрепятственно дошли до небольшого турианского корвета, погрузились на борт и взлетели. И ни единая живая или синтетическая рожа не полюбопытствовала, куда это намылился Сарен Артериус в такой стремной компании посреди ночи.

Любят его тут, я смотрю…

Корвет ощутимо отличался от уже привычной мне «Нормандии». Не смотря на то, что «Кратос» был практически вдвое меньше фрегата, его внутреннее пространство намного удобнее спланировано и поделено, лишенное ненужных коридоров и пустот. Благодаря этому на двухпалубном корабле, половину внутреннего объема которого занимал двигательный массив, инженерный и реакторный отсек, влез и полноценный лазарет, и арсенал, и вместительный трюм со стоящим в нем турианским вездеходом «Вирк». На корабле даже нашлось место для вполне нормальных кают: двух шестиместных и одной, довольно просторной, для капитана или, в данном случае, владельца. Навигационный мостик совмещен с рубкой, и не занимал так неоправданно много места. Естественно, никакой красивой, но совершенно бесполезной голографической карты галактики не было и в помине. «Кратос» изначально рассчитывался на одного разумного, и предполагалось, что для управления этим кораблем вполне достаточно одного-единственного пилота. ВИ заменял экипаж и выводил всю текущую информацию о состоянии судна непосредственно в рубку. Впрочем, никто не мешал набрать экипаж.

"Кратос" мне понравился. Компактный, удобный, лишенный совершенно ненужных помещений. Один-единственный зал заменял и столовую, и комнату брифинга, и зону отдыха, по надобности разделяясь подвижной переборкой практически пополам. При предполагаемом количестве разумных на борту корвета надобности разделять эти три помещения не было. Лазарет располагался неподалеку от трюма возле арсенала, а не как на "Нормандии": чтобы донести раненного бойца от трапа до лазарета придется пройти через весь корабль.

У меня есть пара дней, пока корвет будет идти к точке встречи с "Нормандией", и, по-хорошему, стоит разобраться с состоянием Сарена на борту этого корабля. На "Норме" я не смогу спокойно работать без оглядки на любопытные глаза.

Проклятье… хоть бери и не возвращайся на фрегат…

Тело Сарена поднялось в воздух и замерло посреди лазарета. Я развернула ауру, насыщая энергией пространство. Теперь… анабиоз. Жизненные процессы турианца замедлялись, фактически – останавливаясь. В таком состоянии я могу его продержать часов семь без угрозы для мозга. Как раз должно хватить полностью исследовать организм, снять доспехи и эти трубки. Посмотрим, насколько все плохо на самом деле.

Через пол часа я поняла, что хорошего в состоянии Сарена – сам факт, что он все еще жив и в относительно здравом рассудке… Относительно.

Броню с него снять удалось со скрипом и матом. Когда же я увидела истинное состояние Артериуса… у меня не осталось ни внятных слов, ни эмоций. Одни жесты и выражения! И состояние глубокого шока. ДА КАК ОН ВООБЩЕ ТАК ЖИЛ? Вся левая сторона тела изуродована и искорежена, словно в него попала как минимум ракета. Плечо и рука – гетский протез. Вся левая сторона реберной клетки вообще отсутствует: кости заменяет металлический каркас, крепящийся прямо на обломки. Лопатка держится в куче благодаря многочисленным штифтам. Ключицы слева нет вообще – ее заменяет еще один имплантат. Позвоночник… сломан в трех местах, шея в основании черепа держится только за счет имплантатов, позвонки заменены протезами. Левое легкое практически отсутствует. Это не считая мелких травм, коих было просто неимоверное количество. Левой бедерной кости в середине попросту нет – два куска расколотой кости соединены металлом. Супер просто! И поверх всего этого – индокринация, активно развивающаяся и уже начавшая перестройку костей и внутренних органов.

Нет слов.

Я знала, что состояние Артериуса будет… не самым лучшим. Видя эти трубки и руку-протез я уже была морально готова эту руку выращивать. Но реальность оказалась куда страшнее и безрадостнее: уже довольно давно Сарен Артериус – калека.

Как бы он не помер после уничтожения нанитов…

Я расхаживала по лазарету вокруг неподвижно висящего в воздухе тела. Ждать до лазарета "Нормандии" я просто не могу. Сарен не доживет. Лечить его пока наниты в теле – практически бессмысленно. Это лишь подстегнет развитие индокринации. Но и оставлять его в виде выпотрошенного тела – тоже не выход. На фрегат я не могу поднять ТАКОЕ тело.

– Найлус, ты меня слышишь?

– Да. – ответ после короткой паузы.

– Поворачивай обратно.

Пауза.

– Рир?

– Мы возвращаемся на Вермайр. Выбери нам спокойное место подальше от любопытных глаз.

– Я понял. – спокойный ответ.

Корвет сотрясла дрожь. Вот что мне нравится и в Найлусе, и в Гаррусе, так это отсутствие привычки задавать тупые вопросы. Надо назад – летим назад. Потом-то они информацию вытрясут, если не получат ответы на вопросы по ходу дела, но это будет потом. А сейчас – ни единого лишнего слова.

На планету мы вернулись быстро: какие-то минут двадцать, и корабль замер на ровной травке небольшого горного плато.

В лазарет вошел Найлус, сделал пару шагов по инерции и остановился, растерянно глядя на своего наставника, неподвижно висящего в воздухе в окружении снятых мною имплантатов. Гаррус только покачал головой и остался стоять у двери, привалившись плечом к стене.

– Рир… – Найлус медленно подошел, пристально всматриваясь в изуродованное тело. – Что… что с ним?

– А это ты потом узнаешь у самого Сарена. – имплантаты опустились в большой бокс, стоящий в углу лазарета. – Я просто сняла доспехи и имплантаты, извлекаемые без хирургического вмешательства.

– Я знал, что он был ранен в плечо. Но не догадывался, что все настолько… плохо.

– Давно его не видел?

– Давно. – несколько растеряно ответил Найлус. – Сарен не часто возвращался в Пространство Цитадели, предпочитая путешествовать по Траверсу и Системам Терминуса.

– Видимо, он не слишком разговорчив. – пробормотала я.

– Он редко делился своими проблемами. – согласно кивнул Найлус. – Я и не догадывался, что все зашло настолько далеко. Во время сеансов связи он предпочитал скрывать левую сторону.

– Я заметила это еще на Совете. – я вздохнула. – Ладно, чего уж сейчас-то дергаться? Я, конечно, не рассчитывала, что все будет просто, но даже не предполагала, что все настолько плохо. Придется мне растрясти старые запасы… ради такого случая.

На выходе из лазарета нам встретилась Тали. Девушка заметила, что мы вернулись на планету, и пошла выяснять причину. Увидев Сарена, Тали только ойкнула, прижала ладошку к шлему напротив губ, полыхнув откровенным ужасом.

– Красавец, правда? – криво хмыкнула я, указывая на висящее в воздухе окровавленное и изуродованное тело.

Кварианка опешила настолько, что не нашла, что сказать, и просто растерянно смотрела, как мы выходим из корабля, искренне не понимая, куда это я потащила раненого турианца ИЗ лазарета.

– Оставайтесь у корабля. – я повернула голову, пристально всматриваясь во встревоженные зеленые глаза.

Найлус медленно кивнул и вернулся к трапу.

Отойдя на полкилометра, я остановилась у большого ровного камня, чуть выступающего из травы. Мало ли как в этой реальности переклинит плетение во время работы? Оказаться посреди ненаселенной планеты с угробленным по неосторожности кораблем радости мало. Дальше трехсот метров всплеск распространиться не должен. Не та мощность. Но банальная предосторожность не помешает.

Послушное моей воле, тело Сарена неподвижно зависло в полуметре над поверхностью поросшего мхом и лишайниками камня, роняя синие капли, чуть заметно отсвечивающие лазурным свечением. Долбанные наниты! Уже видны визуально. Значит, осталось еще совсем немного, и индокринация пойдет лавинообразно, полностью подчиняя и перестраивая тело жертвы. Это мы вовремя в гости заглянули…

Я потянулась к карману, вызывая нужную мне вещицу, пальцы закололо, и в ладонь легла небольшая прямоугольная прозрачная пластинка, мягко переливающаяся золотисто-зеленым свечением. Это – не совсем артефакт. Это – энергия, воплощенная в физическую форму и принявшая вид материального объекта. Свернутое и готовое к работе плетение, до предела насыщенное энергией. Штука дорогая, мощная, но, к сожалению, одноразовая. И у меня такая осталась всего одна.

Задача конкретно этого плетения простая и предельно понятная, но неимоверно сложная в исполнении: изъять из организма, попавшего под ее воздействие, все, что является лишним и вредит его нормальной жизнедеятельности. Что занятно, не важно, к какому виду применяется эта боевая пакость: информацию она считывает напрямую из тела и ауры своей жертвы, подгоняя результат под оптимальные для организма и души параметры. Оно ничего не исцеляет. Оно только удаляет лишнее. Точно, аккуратно. На субатомном уровне. Незаменимая вещь, когда живешь в мире с развитым направлением магии Жизни и химерологии… учитывая, какую только дрянь не выплескивали на поля сражений отморозки от магической науки.

Ну, Сарен, посмотрим, насколько тебя любит твоя же реальность и Хаос Всеизменяющий.

Я положила артефакт на грудь турианцу, вышла за границы зоны риска и активировала плетение. Пластинка засветилась, лопнула, вспухнув зеленоватым облачком. Когда-то я частенько видела такие облачка на поле боя… Вот уж не думала, что буду использовать боевое плетение для лечения…

По забившемуся в судорогах агонии телу прошла волна ярких вспышек, глаза пыхнули огнем, выгорая практически полностью. Интенсивность огней распада постепенно сходила на нет, и вот, отработав, заклинание рассеялось, поглощенное биополем планеты.

Закончилось? Я присмотрелась к телу. Да. Закончилось. На теле не светилось ни одного голубого огонька, ни единой вспышки распада. Заклинание отработало. Срывающаяся с кончиков когтей кровь была привычного темного синего цвета без единого отблеска лазурного свечения нанитов.

После работы плетения Сарен выглядел… ужасающе! Множество мелких язв, оставшихся от выгорания нанитов, создавали ощущение освежёванного тела с избирательно содранной кожей. Пострадало практически все, кроме, слава всем богами и демонам, мозга. Тело содрогалось в мелких судорогах агонии: нервная система оказалась на грани распада. Мышцы почти не пострадали, внутренние органы в мелких, но не критичных ранениях, кровеносная система фактически уничтожена: сосуды как решето! Долбанные наниты! Да Сарен так сдохнет без всякой пули в голове!

Трясти запасы, так трясти… Я уж как-нибудь обойдусь… или новые сделаю. Когда-нибудь. Может быть. Если удастся.

На ладони появились четыре крупных зеленых кристалла, мягко светящиеся зеленым: концентрированная жизненная энергия в самораспадающемся накопителе. Вещь для работы удобная, но создается ой как тяжело, долго и требует огромных затрат.

Первый камешек упал прямо в рану на груди, полыхнул вспышкой освободившейся энергии, а тело турианца окутало мягкое золотистое свечение. Этого достаточно, чтобы скачкообразно разогнать регенерацию, выведя ее далеко за пределы возможностей организма. Правда, ненадолго. Трех кристаллов должно мне хватить, чтобы залатать самые критические повреждения. Если я СРОЧНО не восстановлю кровеносную и нервную системы, Сарен загнется быстро и гарантировано.

Последнего кристалла едва-едва хватило на то, чтобы остановить распад и деградацию нервной системы и восстановить поврежденный спинной мозг. Что я могу сказать, Сарен Артериус, родная вселенная тебя НЕНАВИДИТ! Но вот Первооснова, пожалуй, благоволит. Будешь жить.

Гори Назара в пламени распада, сколько мне еще предстоит возни! И простой подпиткой отделаться не удастся… Придется пойти на крайние меры… Как же я не люблю использовать ЭТОТ метод лечения…

Найлус увидел, что я возвращаюсь, оживился и дернулся ко мне навстречу.

– Не надо. – я жестом остановила его порыв. – Тебе не стоит этого видеть.

Короткая пауза, буквально мгновения на осмысление ситуации и принятие решения.

– Я желаю знать. – спокойный ответ, сказанный чуть подрагивающим голосом.

Найлус подошел, пристально всматриваясь в залитое кровью тело.

– Насколько все плохо?

Он пропустил меня вперед и теперь шел рядом.

– Не настолько, как кажется. Наниты и все следы их деятельности удалены. Мозг не пострадал. Нервная система… требует восстановления. Все остальное не слишком критично. Лечить долго, но Сарен скорее жив, чем мертв.

– Насколько долго?

Я пожала плечами.

– Пока не могу сказать. Сколько нам лететь до точки встречи?

– Два часа до ретранслятора, трое суток перегона и четыре – до планеты.