Текст книги "Перерождение: Эффект Массы (СИ)"

Автор книги: Ирина Лерх

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 54 страниц)

На этой жизнеутверждающей ноте я отключилась. Пусть понервничает. Может, тогда оценит всю глубину ситуации, в которой мы оказались.

Время пролетело совершенно незаметно. За час до означенного срока, мы вышли из квартиры и через сорок минут поднялись на борт "Нормандии". Я как раз успела осмотреть корабль, проверила, всё ли затребованное доставили, получила отчет от баталера и старпома, проверила Рекса, Тали и Лиару. Все в порядке. Мелкие неизбежные неполадки ликвидированы и корабль готов к длительному перелету, припасы в полном соответствии со списками закуплены и погружены на склады, топливные элементы доставлены с запасом, оружие уже в арсенале и разложено по местам Рексом, лекарства и затребованные доктором приборы доставлены в лазарет и смонтированы под личным контролем Карин. Бенезия спит в лазарете под присмотром Лиары и Карин. Экипаж на борту и, судя по опасливым рожам и полными паники взглядам, Джокер просветительную работу провел успешно и доступно для понимания, ибо на турианцев косились как монашки на высшего демона, что не могло их не радовать. Учитывая, что холодное оружие они носили открыто и демонстративно, люди намек поняли и, наконец-то, заткнулись.

В рубке кроме Джокера обнаружился довольный Найлус в кресле второго пилота, и оба пилота о чем-то активно спорили. Как выяснилось, делили, кто сядет за штурвал. Джокер упирался, не желая допускать кого-либо к своей "птичке", но Найлус, хитро усмехаясь, пообещал, что с кораблем ничего не случится, и Джефф сдался.

Джефф отрапортовал диспетчеру порта, магнитные захваты отошли, освобождая корабль, Найлус с откровенным наслаждением обхватил пальцами штурвал…

А я неожиданно заметила спешно выходящего на причальную площадку очень знакомого турианца…

Немногим ранее, корпус Службы Безопасности Цитадели

– Нет, ну ты видел, что он творил? – протянул восхищенный голос, привлекая внимание идущего по коридору офицера-турианца. – И ведь ни разу не промахнулся!

– Младший Вакариан всегда здорово стрелял. – согласился вибрирующий голос. – Скольких он положил?

– Да что-то около тридцати семи. – ответил человек.

Высокий турианец резко остановился, недоуменно глядя на приоткрытую дверь, за которой болтали оперы СБЦ.

– Уверен? Гаррус же едва на ногах стоял! – скептически переспросил турианец.

– Я видел записи с камер! Вакариан – это что-то! Пьян в хлам, едва на ногах стоит, а ни единого промаха. Точно в голову.

– Жаль, что он ушел.

– Это да… Лучший наш снайпер. Правда, врагов он себе за время службы нажил немеряно.

– С его характером и мировоззрением – не удивительно. Как его тогда не пристрелили?

– Так его два Спектра прикрывали. – возразил с легкой завистью в голосе человек. – Трупы с Рынка пол ночи свозили. Говорят, еще семеро в больничке загнулись, а пятеро вряд ли доживут до вечера.

– Да, слышал. Одному брюхо вспороли, так он сдох не сразу.

– Это его Крайк так приласкал. Остальные-то померли на месте. Распластал как рыбу, и никакие щиты не помогли. Парни до сих пор матерятся, как вспоминают. Им пришлось все это собирать. А там – кровища, кишки и дерьмо по полу размазаны…

– Да, этот может. – согласился турианец. – Меч-то сквозь щиты проходит, а Крайк никогда не брезговал ближним боем. Уж сколько он биотиков так угробил…

– Ты знаешь, что он, оказывается, сам биотик?

– Крайк-то? Быть не может!

– Сам посмотри!

Турианец с синими родовыми татуировками очнулся от ступора, резко развернулся и быстро пошел обратно, едва не срываясь на бег. Знакомые до последнего пятна на стенах коридоры промелькнули мимо сознания, он остановился перед одинокой дверью в торце, тронул кнопку вызова. Короткая пауза, и спокойный голос спросил:

– Кто?

– Киррус Вакариан.

Короткая пауза и слегка устало:

– Заходи.

Дверь ушла в сторону, пропуская Вакариана старшего в кабинет директора СБЦ. Паллину хватило одного взгляда на подчиненного. Устало вздохнув, он спросил:

– Узнал уже?

В ответ – короткий кивок.

– Во что ввязался мой сын?

– В Спецкорпус он ввязался. – неожиданно зло ответил Паллин. – Ты знаешь, что он работал по делу Сарена Артериуса?

– Знаю. Он ничего не нашел.

– Понятное дело. – Паллин рыкнул. – После заседания Совета он столкнулся с коммандером ВКС Альянса Имрир Шепард. Вдвоем они за пару часов сделали то, что ему не удалось за декаду: нашли доказательства. Шепард получила статус Спектра и задание найти и вернуть Артериуса. Тем же вечером они напились, а на следующее утро мне на стол легло заявление об увольнении от твоего сына и рапорт о переводе в спецгруппу Спектра Совета. После этого Гаррус улетел в неизвестном направлении. С тех пор он появлялся на Цитадели дважды. Всегда в компании Шепард и Крайка.

– Найлус Крайк? Ученик Сарена?

– Да. Каждое их возвращение проходит по одному сценарию: отчет Совету и пьянка с кучей трупов. В прошлый раз они перестреляли в Нижнем Городе два десятка местных отморозков и успели свалить со станции до того, как советник Спаратус получил эту информацию. – Паллин устало потер гребень, хмуро глядя на своего офицера. – Не знал?

– Нет. Гаррус… избегает общения.

Венари вздохнул. Конфликт старшего и младшего Вакарианов в СБЦ не был ни для кого секретом. Три года продолжаются их прятки: старший пытается отловить сына, а младший с достойным лучшего применения мастерством избегает отца. Пока не сбежал так, что достать его стало нереально.

– Скольких он убил в этот раз?

– Тридцать семь. Выстрел в голову. И один с перерезанным горлом.

– Причина?

– Самооборона. Ты же знаешь, как к твоему сыну относятся в Нижнем Городе.

Киррус стиснул кулаки.

– Знаю. Последствия?

– Никаких.

Вакариан удивленно моргнул.

– Советник об этом знает?

– Знает.

– И что он сделал?

– Он сделал твоего сына Спектром! – взорвался Венари Паллин.

Киррус Вакариан окаменел.

– Когда?

– Сегодня утром по инициативе советника Спаратуса прошло назначение нового Спектра Совета. Гарруса Вакариана. Куратор – Найлус Крайк. – сказал директор СБЦ, глядя в растерянные голубые глаза своего подчиненного. – Я тебя предупреждал, что рано или поздно это произойдет? Предупреждал! Спецкорпус присматривался к твоему сыну шесть лет, но не трогал, уважая твое решение. Бойня на Рынках Нижнего Города и требование об инициации расследования и обвинения Гарруса Вакариана стала хорошей причиной для Спаратуса вмешаться и получить то, что он хотел.

– Где сейчас Гаррус?

Паллин остро глянул на сородича.

– Ты же знаешь, что Гаррус продал свою квартиру?

– Знаю.

– Решение мудрое. Все равно взорвали бы.

Киррус кивнул.

– Где он может быть?

– Ищи на корабле Шепард или у Крайка. У Шепард, как и у твоего сына жилья на Цитадели нет. Если они и могут где-то быть, так только у Найлуса. Или на корабле.

– Что за корабль?

– Фрегат "Нормандия". Передан ВСК Альянса Спектру Имрир Шепард. Сейчас стоит в порту Спецкорпуса. Причальная площадка 7-9834-38. – короткая пауза. – И Киррус. "Нормандия" сегодня уходит со станции.

Мужчина встал.

– Советую поспешить. Насколько я знаю, погрузка этого корабля закончилась еще пару часов назад.

Киррус молча развернулся и вышел из кабинета. Паллин тяжело вздохнул, устало потер гребень и ноющие виски, хмуро глядя на закрывшуюся дверь.

Ужасающе медлительный лифт впервые вызывал дикое раздражение, выматывая нервы под мерзкую для чувствительного слуха музыку. Киррус Вакариан стоял без единого движения, сверля тяжелым взглядом дверь. Мысли сами собой возвращались к давнему разговору, легшему бездной между ним и сыном. Что ему стоило уступить? Почему он тогда вновь уперся? Ради чего? К чему все эти законы, правила и традиции, если единственный сын молча развернулся и исчез из его жизни? Три года он пытается встретится с ним и просто поговорить… объяснить… но Гаррус раз за разом исчезал, с поразительным упорством избегая даже мимолетней встречи.

Лифт остановился, створки медленно сдвинулись, раскрываясь, а Киррус услышал характерное шипение и гулкий хлопок: магнитные захваты отошли от корпуса корабля. Створки, наконец-то, распахнулись и он буквально вылетел на широкую причальную площадку, чтобы увидеть, как изящный серебристо-черный корабль, полыхнув двигателями, грациозно разворачивается на месте, нарушая все возможные правила, и, медленно вращаясь, по дуге улетает в открытый космос, оставляя за кормой красивую ровную спираль следа двигателей.

Киррус сжал кулаки. Когти пропороли кожу. Темная синяя кровь сорвалась каплей с кулака и бессильно разбилась о металл причальной площадки.

Он опоздал.

Глава 28: Вермайр: прибытие

Корабль вышел из перегона с ощутимым и уже привычным толчком, содрогнувшись всем корпусом. «Нормандия» прибыла в систему Хок. До Вермайра три часа полета.

– Капитан, мы вышли из реле. – раздался спокойный голос Джокера.

– Включай систему маскировки и приближайся к Вермайру. – ответила я. – Есть признаки присутствия Властелина?

– Никак нет.

– Выходи на орбиту. – я повернулась к поразительно тихим и покладистым людям на командной палубе. – Проведите съемку поверхности на побережье моря Астика. С этого момента и до нашего возвращения хранить полное молчание.

В ответ – благостная тишина. Ни единого не то что писка, а даже лишнего взгляда. Все уткнулись рыльцами в терминалы и пашут на благо родимого начальства. Меня. Прессли стоит чуть ли не по струнке. Окинув взглядом напряженный народ, я удалилась, давая им возможность немного расслабиться и заняться работой без оглядки на мою персону. Вот что творит с людьми правильно понятое и доведенное до них в доступной форме предупреждение. А всего-то потребовалось дать понять, что я ни на мгновение не шутила, когда честно предупредила: одно слово клеветы или любая попытка задирать бойцов спецгруппы, и сделавший это вылетит через шлюз грести на родину своим ходом.

Два дня назад

Яркая, граничащая с кровавым бешенством ярость выдернула меня из ментального транса, отрывая от напряженной работы. Кто это в таком добром настроении? Найлус? Нет… Гаррус? Точно. Проклятье, неужели опять кто-то что-то ляпнул? Да сколько ж можно! Они там совсем охренели?

– Джокер, что только что случилось?

Короткое мгновение тишины, и полный опасения голос пилота ответил:

– Рир… тебе надо увидеть самой…

Да чтоб им…

– Сейчас гляну. Где?

– Столовая.

Поблагодарив пилота, я встала и, чуть покачиваясь от усталости, поплелась в столовую. Вал эмоций нарастал, окрашиваясь занятными подробностями. К моменту, когда я зашла в искомое помещение, атмосфера там была предгрозовая.

Двери без единого звука распахнулись. Я зашла в столовую, успев услышать окончание фразы:

– …знает, чем вы там занимаетесь.

О как занятно… Меня заметили практически мгновенно. Народ заткнулся, а я обозрела эту композицию: взбешенный Гаррус, чья рука подрагивала в опасной близости от пистолета, который он с недавних пор всегда носил с собой, и группа из семи парней из операторов навигационного и сенсорного комплекса. Осью ярости турианца был Эддисон Чейз.

– Что. Здесь. Происходит? – размеренно, печатая каждое слово спросила я.

Минута молчания. Гаррус пытается успокоиться, хотя пальцы все ближе и ближе к рукояти.

– Гаррус, убери руку от пистолета. – парень вздрогнул, но руку убрал. – Я знаю, что ты успеешь их перестрелять раньше, чем они из ступора выйдут. Но это – мой экипаж… – турианец вздрогнул, а люди расслабились, – и дрессировать их буду я. – вот теперь напряглись парни, а турианец хмыкнул. – Раз уж в Академии их ничему не научили.

Угрозу в моем голосе не услышал бы только глухой. Гаррус согласно кивнул, скрестил руки на груди, всем видом показывая, что он умывает руки. Вот и прелестно.

– Я спрашиваю последний раз. Что. Здесь. Произошло?

– Капитан, мы не сошлись во мнении с вашим… бойцом. – сообщил мне Чейз, очень выразительно выделив "бойцом" донельзя похабным голосом.

Я приподняла бровь. Сволочь мелкотравчатая…

– Вот как? И в каком же мнении вы не сошлись со Спектром Совета Гаррусом Вакарианом?

О, это с чего такие эмоции? Не знали, мальчики? Конечно, не знали! Сюрприз, правда? Гаррус рычаще фыркнул.

– Спектр Совета? – переспросил высокий мужчина, весь конфликт наблюдавший за происходящим из-за стола у раздачи. Такс Карлтон, если меня не подводит склероз.

– Неожиданно, не так ли? – от моего доброго взгляда парни отшатнулись. – Не заставляйте меня повторять вопрос и отвечайте развернуто, иначе я узнаю ответ у Джокера. И я его получу, не так ли?

– Несомненно, капитан! – тут же отозвался Джефф.

– Я вас предельно внимательно слушаю.

– Мы… усомнились… в… – парень сглотнул, но пересказать мне сплетню так и не смог.

Я перехватила яростный взгляд голубых глаз, легко считывая яркое последнее воспоминание, и от злобы у меня перехватило дыхание. Так значит? Как удивительны дела, которыми можно заниматься под многострадальным вездеходом…

– Джокер, сделай запись дальнейшего разговора.

– Да, капитан.

Я перевела взгляд на резко сбледнувших людей.

– Вас предупредили, к кому вы поступаете в распоряжение вместе с этим кораблем? – бесстрастно задала вопрос я, чувствуя, как подрагивают пальцы, а кончики покалывает от концентрирующейся на них энергии.

В ответ – синхронные кивки.

– Отвечайте!

– Да, мэм.

– Что значит "Да, мэм"? Вы не в состоянии ответить на простой вопрос?

– Вам, Спектр Шепард. – синхронно гаркнули в семь глоток.

Как мило… Лучше бы они с тем же энтузиазмом работой занимались, а не травили мне нервы.

– Вы знаете, кто такие Спектры?

– Оперативники Специального Корпуса Тактической Разведки, мэм!

– Вы знаете, какими правами мы наделены?

– Неограниченными, мэм!

– Вы знаете, какие задачи решают Спектры Совета?

– Задачи, угрожающие миру и стабильности в Галактике, мэм!

– Прекрасно… Хоть что-то в ваши головы вбили при инструктаже. – я хмыкнула, пристально рассматривая семерых идиотов. – На борту "Нормандии" находятся ТРИ действующих Спектра Совета, выполняющих одно и то же задание. Любой здравомыслящий разумный, пользующийся головой по назначению, мог бы догадаться, что это задание обладает КРАЙНЕ высоким приоритетом, раз уж на него отправили не одного Спектра, как обычно, а троих.

Люди переглянулись.

– И вы, зная это, сознательно нарушаете мои приказы, саботируете нашу миссию и своими действиями отвлекаете меня от утомительной, изматывающей и крайне кропотливой работы из-за грязных сплетен, провоцируя конфликты с моими коллегами и бойцами моей группы? Вы ставите под угрозу выполнение нашего задания.

Эти недоумки покосились на мое осунувшееся лицо и залегшие под глазами круги и… полыхнули откровенным страхом.

– Простите, мэм… Мы не знали.

– Вы не должны были знать. – температура моего голоса стремительно приближалась к космической. – Вы должны молча выполнять свою работу на борту этого корабля и не мешать нам работать!

В ответ – понимание, страх, близкий к панике. И ни тени раскаяния. Как мило…

– Я вас предупреждала, какие будут последствия, если я услышу еще хоть одну досужую сплетню или провокацию расового конфликта?

– Да, мэм!

– Я вас предупреждала не задирать моих коллег и бойцов спецгруппы?

– Да, мэм!

– Прекрасно, что вы все всё знали. Я вас предупреждала, какое будет наказание для тех, кто не внемлет моим предупреждениям?

– Да, мэм…

А вот теперь на их рожах появилось полное осознание и понимание ситуации. И – страх. Нет, не так. Ужас. Не верили? И совершенно… зря.

Перехватить контроль над семью разумными мне не составило ни труда, ни хлопот. Блокировав голосовые связки, я молча вышла из столовой, а за мной, судорожно перебирая ногами и фонтанируя паникой потянулись подергивающиеся тела. На такой накал эмоций вышел Найлус, с интересом наблюдая за экзекуцией. Наблюдали с интересом все: члены экипажа, старпом, Джокер. Проходя мимо открывшего было рот Прессли я заткнула его одним взглядом. Видать, лицо у меня было выразительным, так как ни единого звука не раздалось.

Первая дверь шлюзовой камеры с едва слышным шипением отошла. Я втолкнула семь идиотов. Створка скользнула на место.

– Джокер, начать процесс разгерметизации шлюзовой камеры по протоколу Е-189.

– Капитан? – переспросил пилот, все еще не в состоянии поверить в отданный приказ.

– Не заставляй меня повторять.

– Да… капитан.

Люди в шоке смотрели за процессом разгерметизации по заданному мною протоколу. Процессом медленным, превосходно действующим на нервы. Протокол Е-189 подразумевал откачивание воздуха, открытие внешней створки шлюзовой камеры и выдувание содержимого. Занимает примерно секунд двадцать, если открыть внешнюю створку. Если не открывать, воздух просто стравливается. Последний вариант используется, когда корабль идет в перегоне между реле, когда нарушать целостность корпуса не рекомендуется. Вот как сейчас.

Я отпустила контроль над семерыми людьми, но массивная створка полностью глушила звуки. Зато камера в шлюзовом отсеке позволила всем желающим наблюдать, как стравливается воздух, как начинают задыхаться паникующие люди, и как они безжизненно оседают на металл пола.

– Джокер. Прервать протокол. Открыть внутренний шлюз.

– Да, капитан. – облегченно вздохнул пилот.

Зря радуешься. Технически они мертвы. Если Карин не откачает – умрут окончательно, а времени не так много. Я обвела взглядом оцепеневших разумных и холодно пояснила:

– В следующий раз протокол прерван не будет.

Осмотрев притихших людей и неподвижные тела, которые уже доставали из шлюза, я развернулась и ушла в лазарет. Надеюсь, это предупреждение поймут правильно, иначе в следующий раз я действительно не остановлю процедуру разгерметизации. И произойдет она куда быстрее и без лишних спецэффектов по стандартному протоколу, где створки открываются практически мгновенно, и все лишнее из шлюзовой камеры на перепаде давления выметается в космос.

Когда я вернулась в лазарет, Карин уже колдовала над телами идиотов.

– Ты добавляешь мне работы. – с легким оттенком неудовольствия произнесла она.

Я пожала плечами.

– По-хорошему, следовало их просто вышвырнуть в космос. Но открывать внешний шлюз во время перегона не стоит без крайней нужды.

Карин смерила меня пристальным взглядом.

– Не могу сказать, что я поддерживаю настолько кардинальные методы. Я – врач. Моя работа – спасать жизни. На этом корабле достаточно тех, кто их отнимает. – доктор вздохнула. – Но не могу не признать. Ситуация зашла слишком далеко. Люди расслабились, не чувствуя жесткой руки. Ты практически постоянно отсутствуешь, пропадая в лазарете или в своей каюте. В экипаже – молодые люди. Ты – молодая и красивая женщина, Имрир. Они не воспринимают тебя как непосредственное руководство и не понимают, что ты можешь быть опасна и жестока.

– Я заметила. А еще они наслушались пропаганды Альянса и готовы, повизгивая от усердия, всем и вся доказывать, насколько люди велики и круты. – я устало покачала головой. – И это притом, что человечество вышло на галактическую арену едва ли тридцать лет назад.

– Ты много времени проводишь в обществе не-людей. Особенно, турианцев. Им это не нравится.

Легкая улыбка Карин дала мне четко понять, что для доктора мои отношения с Найлусом и Гаррусом не являются секретом. Я пожала плечами.

– Мои личные предпочтения – это мои личные предпочтения. И мне глубоко безразличны попранные чувства тех, кто не входит в мой… хотя бы средний круг. Но кое-кто забыл, что турианцы немного иначе воспитаны. Для Гарруса и Найлуса слово "честь" и "достоинство" – не пустой звук. Ты понимаешь, ЧЕМ могло это все закончиться?

– Резней.

– Именно. И во всем Пространстве Цитадели никто бы не осудил их за убийство. Даже без оглядки на статус Спектра.

– Это могло бы стать причиной конфликта с Альянсом.

– Карин, о каком конфликте идет речь? – поморщилась я. – Альянс никогда не решится на прямой вооруженный конфликт. Если бы Совет не наложил вето на вторжение, Иерархия перемолола бы Альянс и вбомбила человечество в каменный век, не смотря на весь героизм некоторых людей. У них только обычный флот в семь раз больше. Это не считая того, что война для турианцев естественна и является неотъемлемой частью культуры.

– Имрир, это поколение выросло на историях о Войне Первого Контакта.

– Назвать Войной с большой буквы обычную двухмесячную пограничную стычку, в которой погибло шестьсот двадцать три человека – это как минимум… странно. – я фыркнула. – Да во время взрыва кораблей над населенными планетами и облучении нуль-элементом погибло в сотни раз больше. Только одних детей. И сделали это – люди. Так что не стоит говорить о ценности человеческой жизни, раз уж мы сами ее не ценим.

Карин не нашла что возразить.

– Логика и здравый смысл не всегда свойственны молодым людям.

– Я заметила, что мозгов у них нет. – я покачала головой, наблюдая, как Карин работает. – Ты же знаешь, что меня на службе считают больным на голову отморозком? Такой себе человеческий вариант Сарена Артериуса на женский манер.

– Я слышала. – ответила Карин, даже не повернув голову, склонившись над все еще не подающим признаки жизни телом.

– Карин. Я – сирота, выросшая на улицах мегаполисов Земли, и не слишком-то люблю людей. Не за что. Меня ничего не держит в Альянсе. Вообще. Командование прекрасно это знает, но я ни разу не давала повода усомниться в моей лояльности своему непосредственному командиру.

– А теперь? – Кариан отвлеклась и подняла на меня пристальный взгляд.

– А теперь им является Совет Цитадели. Альянс сам, добровольно отдал меня на откуп по своим политическим резонам. Я исключена из списка кадровых военных.

– И?

– Я лояльна своему непосредственному начальству. – сухо ответила я, пристально всматриваясь в расширившиеся глаза Карин.

– Совету Цитадели?

– Да. Моя верность теперь принадлежит им.

Карин потрясенно смотрела на меня. Что, неожиданно? А ведь это понятно любому здравомыслящему разумному, который знает, что из себя представлял мой реципиент. Имрир и правда была верна своему начальству… и каждый раз, когда оно менялось, ее верность переносилась на новый объект. Последним был капитан Андерсон.

– И у тебя нет никаких привязанностей в Альянсе?

Я скептически посмотрела на эту вроде бы умную женщину.

– Нет.

– Я не знала.

Я пожала плечами. Безжалостность оригинальной Имрир имела вполне конкретное и простое объяснение: безразличие. Ей было глубоко безразлично мнение и жизнь окружающих, кроме весьма узкого круга разумных, в который входил ее непосредственный командир, ее отряд и, частично, прямое окружение вроде экипажа корабля. Это не была жестокость. Простая эффективность и полное безразличие. Задание должно быть выполнено любой ценой. Точка. Вот и все интересы этой красивой красноволосой девушки. Прекрасный пример социальной адаптации сиротки с тяжелым детством, выросшей на улицах и ушедшей в армию в восемнадцать лет от безысходности. А там уже психика сломалась окончательно, породив вот такое вот милейшее создание.

Да что говорить, если самыми светлыми моментами в ее жизни после учебки были похвалы командующего за успешно и безукоризненно выполненные миссии.

– Прости, Имрир.

Я отмахнулась.

– Не стоит. Моя жизнь началась заново после Иден Прайм. Знаешь, маяк очень хорошо встряхнул мозги. Когда раз за разом наблюдаешь за гибелью чужой цивилизации, со всеми эмоциями и чувствами того, кто эти картины записал… невозможно остаться безучастной. Я не могу воспринимать их как чужих. Душа у того неизвестного мне протеанина болела так же, как и у человека. Ярость, бессилие, ужас, боль… чувства, Карин, они универсальны. Душа не имеет расы. До сих пор не могу забыть ту боль, которую испытывал протеанин, глядя на пылающий родной мир.

Карин ничего не ответила, поглощенная работой. Но я знала, что она меня услышала. Эмоции никогда не лгут. Может лгать даже мысль, но чувства – никогда. И сейчас Карин переосмысливала… многое.

– Мы не просто так болтаемся по галактике. У нас есть задание. Миссия, ради выполнения которой я сделаю что угодно. В случае нашей неудачи, не выживет никто. Ни турианцы, ни азари, ни саларианцы, ни ворка, ни люди, ни батарианцы… никто. Мы повторим судьбу протеан. И тогда запылают НАШИ миры. – Карин вздрогнула и удивленно посмотрела на меня. Не найдя ни тени шутки, доктор помрачнела. – Врагу – миллионы лет. Ты понимаешь, КАКОЙ это враг? Мы без всяких шуток и преувеличений спасаем галактику. Вместе с Альянсом, между прочим, от которого пока толком никакой помощи и куча проблем.

– Они дали "Нормандию".

– Совет подготовил мне корабль. Спектр ВСЕГДА обеспечивается личным кораблем сразу же после назначения. Найлус сказал, что меня ждет корвет, рассчитанный на пятнадцать разумных, в ангаре на Цитадели, если я по какой-то причине откажусь от этого корабля. Точно такой же, как и у Гарруса, и у самого Найлуса. – я хмыкнула. – Карин. Мне НЕ нужна "Нормандия". Я просто проявляю уважение к людям, продолжая возню с кораблем и его проблемным экипажем. Не более того.

Карин задумалась, а я вернулась к матриарху, безучастно сидящей на койке в дальнем от двери углу лазарета, скрытая от любопытных глаз поднятой ширмой. Пора уже заканчивать с буром. По моему приказу матриарх распахнула невидящие глаза, а я скользнула в ее разум.

Чарльз Прессли – потомственный военный. Он всю свою сознательную жизнь связал с военной карьерой, и исполнил детскую мечту о дальнем космосе, пойдя в вооруженные силы сразу же после окончания школы и начав служить на космических кораблях. Нынешнее место службы было воспринято им как прекрасная возможность увидеть галактику и населяющие ее расы, служить Человечеству и представлять его интересы, пусть и на должности штурмана экспериментального корабля.

Последние события и новый капитан несколько выбили его из колеи: инопланетяне на борту не радовали, но он смирился с их присутствием, как и с некоторыми странностями капитана. Конечно, он читал характеристику на Имрир Шепард, но сухие факты о ее беспримерной жестокости никак не хотели укладываться в сознании: Чарльз видел молодую, очень красивую женщину с яркими зелеными глазами и необычного цвета огненно-рыжими, практически красными волосами. Капитан ему показалась женщиной несколько наивной, веселой, заботящейся о своих людях и… не людях, с буйным нравом и ярким характером. Никакого соответствия с тем, что написано в ее досье он так и не увидел. До сегодняшнего дня. Показательная казнь, фактически доведенная до закономерного итога на какое-то мгновение приоткрыла старшему помощнику совсем иное лицо его капитана. И то, что она прервала процесс разгерметизации, ничуть не сглаживал ее слова и действия. Люди в шлюзе задохнулись и сейчас находились в реанимации в лазарете.

Старпом дождался окончания вахты, благо, до нее оставалось каких-то двадцать минут, и отправился к тому, кто мог дать ему ответы на вопросы: к пилоту.

Джокер его заметил сразу:

– Старший помощник.

– Джокер, я бы хотел узнать причину сегодняшнего происшествия.

Пилот замялся.

– Произошел конфликт между членами экипажа и Спектром Совета, сэр.

– На какой почве.

Джокер повернулся, пристально осмотрел Чарльза, а потом просто протянул ему датапад.

– Это было собрано мною за последние две недели.

– Что здесь?

– Сплетни, сэр. Экипажа.

Чарльз включил датапад и погрузился в чтение. Каждая запись была датирована с указанием кто и кому это сказал. Чарльз дочитал до конца, дважды перечитал последнюю запись от сегодняшнего числа, выключил устройство и вернул его Джокеру.

– Капитан это видела?

– Да, сэр. Еще до последнего посещения Цитадели. – пилот замялся. – Турианцы тоже это видели.

Прессли вздрогнул.

– Они прочитали?

– Да.

Впервые Чарльз не смог найти достойного ответа.

– Почему они…

– Капитан смогла их убедить не трогать экипаж.

– Благодарю, мистер Моро.

Джокер кивнул, а Прессли покинул рубку. Идя по палубе корабля он задавался вопросом, а как бы он сам отреагировал на подобное оскорбление? Ответ его не слишком порадовал… Турианцы проявили удивительную выдержку и самообладание, а капитан – красноречие, если убедила гордых существ не доводить дело до крови. Подумав, старпом вошел в лифт и отправился в трюм.

Турианцы действительно находились в трюме: Спектры вели бой. Спарринг в полный контакт, не сдерживая силы, не щадя противника, используя все, даже самые грязные приемы ради победы. За боем с интересом наблюдали Эшли и Кайден, чуть в стороне сидел кроган, доводя до недостижимого идеала свой дробовик, вполглаза следя за бойцами. Прессли остановился у лифта. Он впервые видел подобный бой, хотя не раз слышал, что турианцы и кроган частенько дрались в трюме.

Бой закончился неожиданно: оба турианца замерли, словно и не было буквально мгновения назад яростных стремительных, едва заметных глазу ударов. Причина оказалась проста: когти Найлус Крайка замерли на шее противника в опасной близости от артерии. Длинные глубокие царапины уже налились кровью на шее Вакариана, но и Крайк не остался без последствий: на предплечье и плечах виднелись глубокие рваные раны от пропущенных ударов.

– Ты снова отвлекся. – Крайк подошел к вездеходу, подхватил с его борта панацелин-мазь и бросил одну баночку сородичу.

– Знаю. – снайпер невозмутимо отвернул крышку, зачерпнул мазь и нанес на глубокие царапины. – Тир?

Крайк смерил сородича долгим взглядом.

– С тобой соревноваться в стрельбе – это надо быть идиотом. Ты даже в пьяном виде не промахиваешься.

В ответ Вакариан фыркнул, подхватил свой визор и надел на голову.

– Долго еще мне будешь припоминать Рынки?

– Долго! – заржал Крайк. – Не каждому дано сделать тридцать шесть трупов с дыркой в голове едва стоя на ногах! Я даже запись у Спаратуса выпросил.

– И он дал?

– А то! Рир покажу, пусть порадуется.

– А нам покажешь? – неожиданно спросила Эшли.

Найлус удивленно моргнул, а потом пожал плечами.

– А почему нет? Покажу.

Гаррус Вакариан фыркнул, недовольно дернул головой, и тут заметил стоящего в тени Прессли.

– Старший помощник?

– Спектр. – Прессли подошел ближе. – Мне стали известны причины сегодняшнего происшествия.

Гаррус сперва напрягся, а потом просто махнул рукой. Совершенно по-человечески. С легким раздражением.

– Я хочу извиниться перед вами за поведение экипажа.

Турианец неожиданно резко повернулся, вскинул руку, прерывая Чарльза.

– Вам не из-за чего извиняться. Вы ничем не запятнали свою честь. Ни словом, ни действием. – спокойно сказал Гаррус, пристально всматриваясь в лицо растерявшегося от таких слов человека яркими умными голубыми глазами. – Я не желаю видеть, как вы унижаетесь из-за молодых идиотов, не достойных такой жертвы.

– Я считаю себя ответственным за поведение экипажа. – возразил Чарльз.

– В таком случае, вам следует крепче сжать им горло, если вы хотите сохранить их жизни. Иначе это сделает Имрир.