Текст книги "Аравия. Прошлое и настоящее"

Автор книги: Игорь Сенченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 39 страниц)

Ост-Индская компания была основана в 1600 г., по указу королевы Елизаветы. Помимо монопольного права на торговлю с Индией, ей были предоставлены впоследствии и полномочия заключать от имени правительства Ее Величества договоры со всеми странами бассейна Индийского океана, а также вести войны с теми из них, кто противился там экспансии Англии. Со временем Ост-Индская компания превратилась в эффективный инструмент английской колониальной политики на Востоке. Британская Индия, созданная Ост-Индской компанией, стала влиятельным субъектом межгосударственных отношений в зоне Персидского залива; и как таковая вступила в борьбу за него с ведущими региональными силами – персами и арабами.

В 1727 г. агент Ост-Индской компании в Бендер-Аббасе предпринял военную акцию в отношении племен кавасим на острове Кешм. Силой оружия – при поддержке находившихся в его распоряжении английских военных кораблей – заставил арабов уступить компании часть таможенных пошлин, собиравшихся ими на этом острове с заходивших туда судов. Дело в том, что до 1720 г., когда правитель Рас-эль-Хаймы захватил этот остров, ввел на нем льготные условия ведения торговли и превратил его в крупный коммерческий центр, составивший конкуренцию Бендер-Аббасу, именно этот порт давал англичанам солидные доходы.

Для реализации своих планов в зоне Персидского залива Британской империи необходимо было, с одной стороны, результативно противостоять там действиям других крупных держав, противников Англии, в том числе Франции, пытавшейся использовать (о чем еще будет рассказано в этой книге) Персидский залив в качестве трамплина для прыжка в Индию.

С другой стороны, – эффективно противодействовать сопротивлению арабских племен английской военно-торговой экспансии в регионе. Чтобы успешно реализовывать эти цели, Англия, несмотря на имевшиеся у нее богатые возможности, нуждалась в союзнике из числа влиятельных и заинтересованных в ней местных правителей, хорошо осведомленных о расстановке сил в родоплеменных кланах и межплеменных союзах арабов Аравии.

И таким союзником стал для нее правитель Маската. В 1798 г. он заключил с Ост-Индской компанией соглашение о сотрудничестве в зоне Залива (114). В этом документе подчеркивалось, что враг одной из сторон данного соглашения автоматически становился врагом другой из них; и в случае военных столкновений Англии в этом районе с любой из иностранных держав, Маскат обязан был выступать на стороне Англии. Помимо этого, правитель Маската обязывался не предоставлять никаких привилегий и «не выделять никакой части своей территории» никому, кроме Англии. Кораблям Франции и Голландии, главным в то время конкурентам Англии в торговле в «восточных морях», отныне запрещалось даже заходить в подконтрольные Маскату порты; правом стоянки в них пользовались только английские корабли (115). Заинтересованность правителя Маската в Англии объяснялась, в свою очередь, такой же, как и у англичан, потребностью в сильном союзнике – в целях противоборства с племенами кавасим.

Они являлись главным конкурентом Маската в региональной морской торговле. Поэтому уничтожение их флота Англией, конечно же, было на руку Маскату (116). Вместе с тем, правитель Маската отдавал себе отчет в том, что противник его, хотя и сломлен, но не устранен окончательно. Хорошо зная племена кавасим, присущие им смекалку в делах, любовь к свободе, мужество и отвагу, правитель Маската не мог не страшиться предпринимаемых ими усилий по возвращению своих прежних позиций на морских торговых коммуникациях, не обращать внимания на их действия по обустройству фортов и восстановлению флота. Мореходы и торговцы племен кавасим были, по выражению арабских историков, «неизлечимым бельмом на глазу имама Маската».

Карательные экспедиции Англии против шейхств Эш-Шамал (Договорного Омана) носили ярко выраженный колониальный характер – были нацелены на установление военно-политической и торговой гегемонии Британской империи в зоне Персидского залива. Без подавления сопротивления племен Юго-Восточной Аравии колониальной политике Англии дальнейшее продвижение Британской империи в направлении Персидского залива и налаживания там эффективной военной и торговой инфраструктуры было едва ли возможно.

Генеральный договор с шейхствами Эш-Шамал от 1820 г. заложил принципиально новый тип отношений Британской империи с племенами Юго-Восточной Аравии – юридически закрепил статус Англии как гаранта их внешней безопасности. Англия, как шутят арабские историки, «прибрала к рукам хлебную должность полицейского зоны Персидского залива», к услугам которого местные племена обязаны были прибегать в случае невозможности урегулирования возникавших между ними споров и разногласий собственными силами и средствами. Последующие договоры с шейхствами Эш-Шамал (1835-1853 гг.) только упрочили этот ее статус, самою же себе Англией и предоставленный.

История свидетельствует, что заключение Англией всех этих кабальных для арабов по сути своей договоров и соглашений стало возможным вследствие усилившихся межплеменных разногласий и противоречий между самими арабами. Так, первый из серии предварительных, по выражению англичан, то есть односторонних договоров арабов Персидского залива с Британской империей, заключенный 6 января 1820 г. правителем Шарджи Султаном бен Сакром, был подписан им и от имени шейхов Аджмана и Умм-эль-Кайвайна, пожелавших освободиться от плотной опеки Рас-эль-Хаймы (117).

1820 год можно считать переломным в истории сопротивления племен Эш-Шамал английской экспансии в Персидском заливе. Именно в этом году они, по сути, и стали вассалами Британской империи, приняв английский протекторат. В 1823 г. на побережье Эш-Шамал, конкретно в Шардже, был учрежден пост английского морского агента (в 1954 г. его штаб-квартира была перемещена из Шарджи в Дубай, откуда до 1961 г. включительно он наблюдал за положением дел во всех шейхствах Договорного Омана) (118).

Первым в длинном ряду договоров и соглашений, заключенных Англией с шейхствами Эш-Шамал, арабские исследователи ставят договор от 1806 года. По этому договору арабы юго-восточной Аравии брали на себя обязательство «уважать флаг и имущество» Ост-Индской компании, вместе с тем, резервировали за собой право аннулировать данный договор в случае объявления джихада, то есть священной войны (119). Последующие договоры и соглашения – от Генерального договора (1820 г.) до Договора о вечном мире (1853 г.) – никаких прав на приостановку их действия для шейхств Эш-Шамал уже не предусматривали и не фиксировали. Напротив, будучи дополненными специальными соглашениями о борьбе с работорговлей (1839, 1847, 1856 гг.), еще в большей степени, чем прежде, позволяли Англии вмешиваться как во внутренние, так и во внешние дела арабов Юго-Восточной Аравии.

В декабре 1887 г. резиденту Англии в Персидском заливе полковнику Россу удалось добиться от шейхов племен в землях Эш-Шамал письменных обязательств, что ни при каких обстоятельствах они не будут входить ни в какие соглашения и договоренности ни с кем, кроме Англии. Более того, не будут разрешать представителям других иностранных держав, не проконсультировавшись прежде с Англией, находится и действовать на территориях своих шейхств (120). Однако в конце 1891 г. французам все же удалось, хотя и ненадолго, но пробить брешь в этой, как они ее называли, «аравийской стене английских договоров» и убедить правителя шейхства Умм-эль-Кайвайн разрешить им «поднять в его землях французский флаг». Архивные документы свидетельствуют, что шейх хотел избавиться от диктата англичан. И поэтому решил установить полнокровные, по его выражению, дружеские отношения с французами, гарантируя «должный прием у себя французских граждан» (121).

Реакция Англии на активизацию Францией политико-дипломатической деятельности в Южной Аравии последовала незамедлительно. В марте 1892 г. майор Тэлбот, который сменил на посту английского резидента в Персидском заливе полковника Росса, используя весь имевшийся у англичан арсенал средств подкупа и давления, принудил шейхов Договорного Омана или Договорного Побережья подписать так называемое Исключительное соглашение. Этот документ обязывал правителей шейхств в землях Эш-Шамал и их наследников строго придерживаться англо-арабских договоренностей от 1887 года. Предписывал им не входить ни в какие контакты, ни с кем из иностранных государств, кроме Великобритании, и «не привечать у себя» никаких иностранных представителей без разрешения на то английских властей в Британской Индии (122).

Это соглашение стало базовым юридическим документом для заключения впоследствии Англией аналогичных договоров с шейхами Бахрейна, Кувейта и Катара, где военно-политическое утверждение Великобритании произошло несколько позже.

После серии проведенных Англией «акций усмирения» Рас-эль-Хаймы и других шейхств в землях Эш-Шамал, после уничтожения их флота и, как следствие этого, – подрыва их позиций в торговле авторитет шейхов племен кавасим среди других племен юго-восточной Аравии пошатнулся. Усилились сепаратистские тенденции, в частности в шейхствах Аджман и Умм-эль-Кайвайн; и прочное некогда здание союза арабских племен Эш-Шамал дало трещину (123). К 1892 г. разногласия между ними углубились и обострились настолько, что центробежные тенденции окончательно взяли верх, и здание союза племен Эш-Шамал, державшееся на фундаменте племенного объединения кавасим, покосилось и стало разваливаться. Ситуация усугублялась еще и тем, что пошатнувшийся альянс племен на территории земель Эш-Шамал, географически разделенных на две части горами Хаджар, как бы раскололся на две, утратившие друг с другом связь, половинки вследствие выхода из него племен шихух и шаркиин, контролировавших связывавшие эти части горные проходы (124).

Справедливости ради следует отметить, что росту сепаратистских тенденций среди племен-участников антианглийского альянса на юге Аравии способствовало обозначившееся еще в 1823 г. обострение разногласий между двумя ведущими племенами этого альянса – бану кавасим и бану яс. Принадлежали они к разным, исторически противостоявшим друг другу, родоплеменным партиям Южной Аравии – гафири и хинави (о них уже упоминалось в этой книге). Объединение племен кавасим оказалось, таким образом, в «клещах» далеко не благоволивших к ним Маската, на юго-западе полуострова, и Абу-Даби (там проживало племя бану яс) – на юго-востоке.

Разлад среди племен в землях Эш-Шамал, положенный межплеменной войной 1624-1749 гг. между гафири и хинави, искусно впоследствии подогревался Англией. Когда племена шихух и шаркиин, поддержанные имамом Маската, решили выйти из конфедерации племен во главе межплеменным союзом кавасим (1855 г.), то шейх Султан бен Сакр (1803-1866 гг.) попытался, было, не допустить такого развития событий, и в качестве средства нажима на эти племена блокировал их порты с моря (125). Англичане добились прекращения блокады и тем самым опосредованно, но поддержали племена, ставшие в оппозицию шейху Султану. Раздробленность арабов была им на руку. Пытаясь генерировать центробежные тенденции среди арабских племен, англичане искусно играли на самолюбии и амбициях шейхов. Примером тому – поддержка ими отделившихся от союза племен кавасим. шейхов Аджмана и Умм-эль-Кайвайна (126).

Одновременно с усилиями по размыву конфедерации племен кавасим англичане поощряли, как могли, и процесс дезинтеграции другого мощного племенного объединения на юго-востоке Аравии – бану яс. Думается, что не без их участия в 1833 г. одна из крупных родоплеменных ветвей племени бану яс во главе с родом Аль Бу Фаласа отделилась от бану яс, оставила Абу-Даби и создала на побережье новое шейхство – Дубай.

К концу XIX века двумя главными составляющими политической обстановки в землях Эш-Шамал выступали такие, рельефно обозначившиеся к тому времени, тенденции, как формирование новых городов-княжеств и утверждение в структуре родоплеменной «иерархии» края новой семейно-родовой элиты.

Глава 3
ПЕРСИДСКИЙ ЗАЛИВ И АРАВИЯ
В ПОЛИТИКО-ДИПЛОМАТИЧЕСКОМ КАПРИЧЧИО ФРАНЦИИ И ГЕРМАНИИ

Исторические фрагменты

В 1890-х годах в борьбу с Англией в зоне Персидского залива вступили Франция, Германия и Россия. Цель их действий в регионе состояла в том, чтобы обеспечить свободу доступа своим промышленным товарам на рынки Персии и Аравии и воспрепятствовать превращению Персидского залива в «британское озеро».

Выход на политическую арену зоны Персидского залива трех крупнейших держав мира не на шутку встревожил Лондон. Английская дипломатия приложила максимум усилий к тому, чтобы затруднить их продвижение в Аравию и в этот район мира в целом. В острой борьбе с ними Англии удалось одержать верх над новоявленными конкурентами и вытеснить их из бассейна Персидского залива: Францию – в 1904 г., Россию – в 1907 г., Германию – в 1913г. (1).

* * *

Кокон тайн французской дипломатии в Аравии. Соперничество Великобритании с Францией в зоне Персидского залива просматривалось уже в XVII веке. Для противодействия там английской экспансии министром финансов Франции Кольбером была основана (1664 г.) знаменитая Торговая компания (ее еще называли французской Ост-Индской компанией) (2). В фокусе внимания деятельности Торговой компании находились Индия, Персия и Маскат. И поначалу удача ей сопутствовала. Уже первая разведмиссия, направленная ею в Персию (1673 г.), увенчалась успехом – приобретением торговых концессий. Открыть двери Персии помогли компании смелость, находчивость и неутолимая жажда славы ее первопроходцев в «восточных морях».

Французы, оказавшиеся в 1673 г. в Персии, действовали на свой страх и риск, никаких поручений от французских властей не имели. Капитан судна-разведчика, авантюрист по натуре, горел желанием разбогатеть и прославиться. И он решил, под видом представителя официальной миссии, добиться аудиенции у шаха и получить разрешение на торговлю в его землях.

К затеянной им авантюре предложил подключиться переводчику экспедиции – попросил его сыграть роль «посла» Франции, прибывшего, дескать, в Персию со специальным поручением от французского правительства. Переводчик, будучи, похоже, человеком не из робкого десятка, предложение капитана принял. Был он профессиональным торговцем. Достаточно долго в молодости прожил в Персии. Хорошо изучил язык, обычаи, традиции и нравы персов. Сопровождавшие экспедицию монахи, рискнувшие – в интересах дела, как они потом говорили, – затею капитана поддержать, составили для «посла» соответствующую «посольскую грамоту». Несмотря на то, что от нее за версту, по выражению Д. Шардена, автора нашумевшей в свое время книги «Путешествие в Персию», веяло подделкой, грамота-фальшивка сработала. Шах «миссию» принял. «Посол» с отведенной ему ролью справился блестяще. Шах Персии распорядился наделить французов, «посол» которых пленил его своим обхождением и знанием персидского языка, торговыми концессиями, позволил им открыть торговую факторию в Бендер-Аббасе (3).

Другим заметным шагом Франции на «пути в Персидский залив» явилось учреждение в 1740 г. французского генерального консульства в Багдаде. Возглавил его епископ Балейя. Он стал первым дипломатическим представителем Франции в Месопотамии и прилегающих к ней областей в Аравии. Началом проникновения Франции в Месопотамию, а оттуда в Аравию можно считать 40-е годы XVII столетия – время появления в Багдаде французских монахов. В 1638 г. там было учреждено епископство Вавилонское.

В 1755 г. Франция направила резидента в Басру. Работал он толково и инициативно. За ситуацией в регионе следил внимательно. Именно по его предложению в октябре 1759 г. французская эскадра обстреляла Бендер-Аббас. Под нажимом французов англичане были вынуждены, хотя и на время, но покинуть этот порт. Интересам Британской империи в данном районе мира был нанесен тем самым ощутимый урон. Притом как в торговом, так и в военно-стратегическом отношении. В 1769 г. французы еще раз не на шутку встревожили англичан – стали «активно осваивать» остров Харк; заложили на нем торговую факторию и разместили там военный гарнизон. Иными словами, своими широкими наступательными действиями в бассейне Персидского залива, как сообщали российские дипломаты, Париж ясно давал понять Лондону, что на шкале внешнеполитических приоритетов Франции имеется место и для этого района мира.

Эхом военно-дипломатических и торгово-политических акций Франции в зоне Персидского залива отозвалась англо-французская война 1793-1802 г. Она заметно активизировала действия Франции на «восточном направлении». На Ближний и Средний Восток были делегированы специальные миссии, имевшие целью прозондировать возможность расширения на Востоке торговых и политических позиций Франции. Исключительное значение для Парижа, с точки зрения определения на перспективу ключевых направлений французской политики конкретно в зоне Персидского залива, имела «восточная миссия» политических агентов Оливье и Брюгьера (1793-1796 гг.). Решая поставленную перед ними задачу, связанную с выявлением безопасных для Франции каналов торговли с Востоком, агенты внимательно ознакомились и с положением дел в бассейне Персидского залива. Соображения и рекомендации, представленные ими по окончании миссии в докладной записке правительству Франции, обращали внимание Парижа на необходимость внесения корректив в «рисунок поведения» Франции в районе Персидского залива.

Так, в целях сохранения позиций Франции на персидском рынке агенты считали необходимым идти на снижение цен на реализуемые там французские товары, и в первую очередь на изделия из шерсти. Для должного обеспечения политико-дипломатических и торгово-экономических интересов Франции в зоне Персидского залива в целом находили обоснованным укрупнение штата французского консульства в Басре (в целях экономии средств и времени предлагали сделать это путем направления в Басру нескольких дипломатов из штата французской дипломатической миссии в Багдаде). Агенты полагали, что именно в Басре, в одном из центров деловой активности региона, французская дипломатическая миссия, должным образом укомплектованная, и должна была «взять под плотное наблюдение» все без исключения вопросы, связанные с деятельностью иностранных держав в Персидском заливе. Будучи укрупненной, такая миссия, по мнению агентов, могла и должна была оперативно и полно информировать официальный Париж и коммерческое сообщество Франции о военно-политической обстановке в регионе и торговой ситуации на рынках Месопотамии, Аравии и Персии. Более того, вовремя корректировать номенклатуру поставок в регион французских товаров, график движения в Персидском заливе французских торгово-пассажирских судов, равно как и рисунок военно-дипломатических акций Франции. «Удержание» за собой острова Харк – на условиях его дорогостоящей, по их мнению, аренды – Оливье и Брюгьер находили делом нерациональным и для казны обременительным, и предлагали от такой формы собственности в Персидском заливе отказаться (4).

Соображения и предложения, представленные ими французскому правительству, были найдены в Париже обоснованными. Во время своего пребывания на Востоке французские разведчики посетили Турцию (1793 г.), Египет (1794-1795 г.) и Персию (1796 г.). С задачами, стоявшими перед ними, справились, по оценке российских дипломатов, блестяще. Их «восточное турне» довольно рельефно высветило, по мнению МИД Российской империи, и антироссийские акценты в политике Франции (5). Нацеленность Парижа на то, как отмечали российские дипломаты, чтобы попытаться максимально, насколько можно, расширить на Востоке круг враждебных России стран и народов, а если удастся, то и добиться военного союза Ирана с Турцией, заточенного против России, просматривалась в ходе их поездки по странам Востока вполне отчетливо.

И, надо сказать, такая оценка была правильной. 27 апреля 1807 г. Наполеон принял персидского посла Мирзу Реза-Казвини в замке Франкештайн, где и был подписан известный союзный договор Франции с Персией. Наполеон гарантировал шаху неприкосновенность его земель, включая Грузию, как территорию, «законно», по мнению Парижа, принадлежавшую Персии. В том же году в Персию прибыла французская военно-дипломатическая миссия во главе с генералом Гарданом, одним из адъютантов Наполеона. В контексте рассматривавшейся тогда в Париже возможности военной экспедиции в Индию французские офицеры досконально изучили города-порты Прибрежной Персии, специализировавшиеся на торговых операциях с Индией, график движения судов, их национальную принадлежность.

Политико-дипломатическое, по выражению российских дипломатов, соприкосновение Парижа с Маскатом, еще одним, наряду с Персией, центром активности Франции в зоне Персидского залива, было вначале, в сравнении с деятельностью французов в Персии, не только безрезультативным, но и вообще мало что обещающим. Переговоры, проведенные в 1793 г. с правителем Маската специально направленным туда из Парижа искусным дипломатом М. Лушамом, закончились ничем. Талантливому переговорщику просто-напросто не повезло. Судьба не благоволила к нему. Англичане, вовремя разузнав о готовившемся французами «дипломатическом десанте в Маскат», с самого начала посадили М. Лушама, как говорится, «под колпак», и прокатили его «дипломатический дилижанс» в Маскате по ими же проложенной переговорной колее.

Потерпев поражение от обыгравших их англичан, французы вновь появились в Южной Аравии, на сей раз в шейхствах Эш-Шамал, только в 1797 году. Главная задача «аравийской команды» Парижа состояла в том, чтобы обстоятельно изучить вопрос о возможности использования французскими судами одного из портов в землях Эш-Шамал.

Следующий, 1798 год, знаменовал собой открытие «наполеоновской страницы» в истории Арабского Востока (6). Помышлял Наполеон и о зоне Персидского залива. Он серьезно рассматривал данный район в качестве одного из возможных путей для проникновения Франции в «индийскую сокровищницу» Британской империи. Во время «египетского похода» (1798-1801 гг.) Наполеон вынашивал планы насчет того, чтобы, покорив Египет, «идти оттуда в Индию» (через Красное море, с заходом по пути следования в порты Моха и Маскат). От посещавших Египет торговцев арабам Аравии было известно, что в религиозных празднествах мусульман в Египте Наполеон принимал самое деятельное участие, что к мечетям, имамам и муфтиям призывал французских солдат относиться с уважением. Прозвище «Любимец побед», данное Наполеону египтянами, прижилось и в Аравии. Симпатии к нему среди шейхов местных племен были, по свидетельству российских дипломатов, повсеместными и ярко выраженными. В племенах были наслышаны о многочасовых беседах Наполеона с улемами мечети Аль-Азхар, о намерениях «Любимца побед» освободить Аравию, о его обращениях к шейхам аравийских племен помочь французам в этом «достойном деле». Симпатии арабов Аравии к Наполеону подогревались и сообщениями улемов из Каира, информировавших шерифа Мекки о покровительстве, оказываемом исламу французской армией.

В целях создания в Южной Аравии плацдарма для броска в Индию Наполеон попытался, было, «навести мосты взаимопонимания» с правителем Маската. В личном письме, адресованном «владыке Маската», Наполеон предлагал ему дружбу и сотрудничество, широкие льготы для оманских торговых судов в Суэце. «Пишу Вам это письмо, дабы лично уведомить Вас о том, – говорилось в послании Наполеона, – что Вам, думается, уже и так известно, а именно то, что французские войска заняли Египет. Считая Вас другом, хотел бы заверить Вас в искреннем желании взять под свою защиту суда Вашего государства», а также сообщить Вам, что негоцианты Вашей страны могут, смело и беспрепятственно отныне, вести торговые дела в Египте (7).

О содержании обращения Наполеона к правителю Маската стало известно англичанам (им удалось перехватить письмо Наполеона). И вскоре он был низложен, и оказался в изгнании, в Бомбее, под неусыпным оком английских колониальных властей в Индии.

Следует отметить, что эмиссары и лазутчики Парижа энергично действовали в то время не только в Южной Аравии и Месопотамии, но и в Индии. Примером тому – инициированная ими попытка переворота в Бенгалии. Цель этой акции состояла в том, чтобы, создав в Бенгалии «внутренний очаг напряженности», подогреть тем самым антианглийские настроения во всей Индии. Особенно болезненными для Англии были успехи французов по налаживанию связей с княжеством Майсур, правителя которого англичане рассматривали в качестве «главного возмутителя спокойствия в Индии».

Когда англичанам стало известно, что, помимо установления контактов с проживавшим в Бомбее по их воле бывшим правителем Маската и налаживания связей с «мятежным магараджей Майсура», Наполеон «вошел в отношения» и с шерифом Мекки, в Лондоне отчетливо осознали, что действовать, чтобы устранить «французскую угрозу», надлежит жестко и незамедлительно. Срочно был усилен отряд английских кораблей в Персидском заливе, направлены специальные представители в Джидду и Маскат (8). Миссия по проведению переговоров с правителем Маската была возложена на махди Али-хана, служащего Ост-Индской компании, иранца. Ему было поручено, сделать все возможное и невозможное, но «французов из Маската вышвырнуть»; и в этих целях первым делом договориться с правителем о замене всех состоявших у него на службе «франков», будь-то врачей или чиновников-инженеров, на англичан. Махди Али-хан прибыл в Маскат 2 октября 1798 г. И уже через 10 дней добился заключения печально известного в истории деятельности французской дипломатии в Аравии англо-оманского договора, согласно которому правитель Маската обязывался «французов у себя не привечать». Иными словами, разрешений на открытие ими агентств, будь-то дипломатических, торговых или пароходных, не давать; пользоваться портами, подконтрольными Маскату, в случае ведения военных действий между Англией и Францией – не позволять.

Надо сказать, что меры, предпринятые англичанами, оказались своевременными. В декабре 1798 г. возникла угроза захвата французами Баб-эль-Мандебского пролива. «Тень Наполеона», нависшая над Индией, как сообщали в своих донесениях российские дипломаты, подтолкнула англичан к решительным контрдействиям, притом не только в бассейне Персидского залива и на юге Аравии, но в Красном и Средиземном морях. Разгром адмиралом Нельсоном французского флота в Абукирской бухте, близ Александрии, и захват английским экспедиционным корпусом важного в стратегическом отношении острова Перим в Баб-эль-Мандебском проливе поставили крест на планах Наполеона насчет того, чтобы пытаться прорваться в Индию через «двери» Красного моря. «Двери» эти англичане заколотили наглухо и надолго.

Обрести «жемчужину британской короны», то есть завоевать Индию, Наполеон мечтал всегда. И, сделавшись императором Франции, вновь задумался о походе в Индию. Занялся данным вопросом целеустремленно, с присущим ему азартом. Продвигаться в Индию он планировал уже не через Красное море, как прежде, закрытое для него англичанами, а через Месопотамию и Персидский залив, и дальше, либо по суше – при содействии и с согласия персов, либо по морю – с помощью и при поддержке арабов Аравии. Центром по сбору информации, необходимой для разработки обдумываемого им грандиозного предприятия, по дерзости и масштабу под стать «индийскому походу» Александра Македонского, стало французское генеральное консульство в Багдаде. Именно оттуда тайные агенты Наполеона начали пытаться выстраивать отношения с ваххабитами Неджда и курдам Мосульского вилайета, а также с профранцузски настроенными племенами в шейхствах Эш-Шамал, Йемене и Омане.

По личному поручению Наполеона генеральный консул Франции в Багдаде предпринял попытку установить канал связи с ваххабитами – наладить переписку императора с эмиром Неджда. Удача, однако, не сопутствовала французам. Расположения к себе предводителя ваххабитов они не добились, и диалог Наполеона с Саудом, на что в Париже очень рассчитывали, так и не состоялся.

Безрезультатными оказались и попытки Наполеона реанимировать (через своего консула в Басре) «добрые чувства» к Франции и у некогда благоволивших к Парижу индийских раджей, из числа противников Англии, и обрести в их лице опору и союзников в замышлявшейся им французско-английской схватке за Индию (9).

Не преуспел Наполеон и в том (в который уже раз), чтобы склонить на свою сторону правителя Маската. Повсюду и везде, денно и ношно англичане были начеку. Его послание сутану с предложением о дружбе и сотрудничестве было опять перехвачено. На сей раз английским агентом в Мохе (Йемен); туда письмо Наполеона доставила прибывшая в Йемен за кофе французская торговая экспедиция. История распорядилась так, что дерзким замыслам Наполеона захватить Индию не суждено было осуществиться.

Изучение архивных материалов о деятельности Франции в зоне Персидского залива в XVII – XIX веках, хранящихся в фондах исследовательских центров ОАЭ, дает основания утверждать, что в фокусе региональной политики Франции в Аравии особое место занимали Оман вообще и Маскат в частности. Одно время население древнего оманского города Сур, не поверите, пользовалось французским подданством. Именно в Маскате французы устроили в свое время угольный склад. Документы свидетельствуют, что стратегическая задача французской дипломатии состояла в том, чтобы «вызволить Маскат из английского капкана» и сделать его ключевым союзником Франции в Аравии.

В 1894 г. французам удалось возобновить работу своего консульства в Маскате, а главе дипмиссии, месье Оттави, – установить доверительные отношения с правителем Маската Фейсалом бен Турки. Ослабление англо-маскатских отношений в период 1895-1899 гг. – это результат деятельности французской дипломатии. Сближение Маската с Францией негативно отразилось на интересах Великобритании в землях Эш-Шамал (Договорного Омана). Авторитет Франции среди арабских шейхов возрос. Про-французские настроения появились, в частности, у правителя Абу-Даби, легендарного Заида бен Халифы, лидера крупного племенного союза бану яс. Он, как и некоторые другие шейхи племен Эш-Шамал, разделял недовольство тогдашнего правителя Маската, султана Фейсала, колониальной, репрессивно-насильственной политикой Англии в зоне Персидского залива (10).

Определенные планы имелись у французов и в отношении шейхства Умм-эль-Кайвайн. Предпринимались даже попытки создания там французской военно-морской базы. В этих целях в 1891 г. Умм-эль-Кайвайн посетили два эмиссара из Парижа. Архивные документы свидетельствуют, что во время переговоров с шейхом они ставили вопрос не только о базе, но и о заключении Францией с Умм-эль-Кайвайном долгосрочного военного союза (11).