Текст книги "Аравия. Прошлое и настоящее"

Автор книги: Игорь Сенченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 39 страниц)

Что касается итогов нефтеконцессионной деятельности США в тех же, некогда подвластных Англии, шейхствах Эш-Шамал, входящих сегодня в состав ОАЭ, то американцы с поставленной перед собой задачей справились. Компания «Континентл Ойл» смогла со временем приобрести у правителя Дубая, за 10 млн долл. США, права на разведку и добычу нефти на суше и в прибрежных водах (сроком на 25 лет), а компания «Джон Меком» – заполучить нефтяные концессии в Умм-эль-Кайвайне, Аджмане и Шардже (47).

Результаты деятельности американского капитала в нефтяной сфере на Аравийском полуострове в целом были более чем успешными. Уже к началу 1970-х годов трем нефтяным компаниям США, действовавшим в Аравии под контролем семейства Рокфеллеров («Стандарт Ойл оф Нью-Джерси», «Стандарт Ойл оф Калифорния», «Сокони-Вакуум Ойл Компании»), принадлежало 70% нефтедобычи в Саудовской Аравии, 50% – на Бахрейне и около 24% – в некоторых других шейхствах Прибрежной Аравии.

Укрепились позиции США и в мировом нефтяном бизнесе. Если в 1950 г. доля американского капитала в добыче, к примеру, ближневосточной нефти составляла около 40%, то в 1955 г. достигла уже 60%. Весомые позиции в мировом нефтяном бизнесе занимало семейство Рокфеллеров. Представляется, что с учетом этого Н. Рокфеллеру в 1957 г. и было поручено возглавить работу группы американских бизнесменов по подготовке специального доклада для администрации США с конкретными соображениями и предложениями по реализации доктрины Эйзенхауэра-Даллеса применительно к странам нефтяных интересов США. Следует отметить, что по сути своей, то есть по стратегической нацеленности на удержание под контролем США нефтяных районов планеты, в том числе в Аравии и в зоне Персидского залива в целом, она нисколько не изменилась и в наши дни.

Глава 2
ОТ АНГЛИЙСКИХ ПРОТЕКТОРАТОВ К НЕЗАВИСИМЫМ ШЕЙХСТВАМ

Путешествие в историю

Бурное экономическое развитие Кувейта, Катара и восточных районов Саудовской Аравии, всплеск национально-реформаторского движения на Бахрейне, выдвижение шейхствами Договорного Омана требований по проведению широких социальных и культурных реформ – все это, вместе взятое, было ничем иным, как предвестником грядущего расставания Аравии с ее колониальным прошлым. Катализатором этого процесса стали эпохальные события в Египте – июльская революция 1952 г. – и прозвучавшие вслед за ней на всем Арабском Востоке мощные раскаты грома национально-патриотического движения.

Признаки «пробуждения нации», подспудно нараставшие в шейхствах Договорного Омана после окончания Второй мировой войны, стали приобретать с середины 1950-х годов не только более зримые контуры, но и, образно говоря, свою национальную палитру. Преобладали в ней «цвета» социально-экономических и культурных реформ (1945-1971 гг.). С точки зрения темпов и масштабов их проведения они могли бы быть подразделены на три этапа, а именно: 1945-конец 1950-х г., 1960-1966 гг., 1966– 1971 гг.

Для первого из них, «этапа ограниченных финансовых возможностей шейхств», были характерны как низкие темпы, так и небольшие масштабы социально-культурных преобразований и экономической модернизации.

В это время наблюдалась активная миграция работоспособного мужского населения из шейхств Договорного Омана в Катар, Саудовскую Аравию и Кувейт, где, благодаря началу добычи нефти, наряду с бурным экономическим ростом, происходили заметные сдвиги в социально-культурной жизни. В этих шейхствах к тому времени имелись уже не только неплохо оплачиваемые рабочие места (в нефтяном секторе), нуждавшиеся в рабочей силе, но и приличная система начального образования и медицинского обеспечения. Финансово-экономические и социально-культурные метаморфозы, происходившие на Бахрейне и в Кувейте, в Катаре и Саудовской Аравии, хорошо рифмовалось с настроениями перспективно мысливших представителей правящих семейств в шейхствах Договорного Омана, высказывавшихся в пользу более широких и более активных преобразований и в землях Эш-Шамал. Важным событием в жизни шейхств Договорного Омана стало в этот период времени (1955-1956 гг.) установление между ними документально зафиксированных границ (к слову, сделано это было Англией впервые со времен начала Британской империей колонизации Прибрежной Аравии).

Второй этап внутренних преобразований в шейхствах Эш-Шамал (1960-1966 гг.) проходил под знаком лидерства Дубая. Активнее, по сравнению с другими шейхствами Договорного Омана, развиваясь экономически и зримо меняясь, именно Дубай выступал в тот период истории земель Эш-Шамал генератором всех происходивших там изменений. Бум в сфере торговли и предпринимательства, рост доходов от нефти и обслуживания судов в портах, равно как и солидные поступления от операций по реэкспорту золота – все это позитивно сказывалось на темпах и масштабах изменений в сферах образования и здравоохранения, равно как и на проводившихся в Дубае мероприятиях по осуществлению административных реформ и модернизации местных институтов власти. Именно в этот период времени в шейхствах Эш-Шамал стали закладываться основы национальной системы управления.

Подъем национально-патриотического движения на Арабском Востоке не мог не отразиться и на политических настроениях в шейхствах Договорного Омана. Существенную роль в популяризации идей арабского национализма в землях Эш-Шамал сыграли Каир, Дамаск и Багдад. В 1964 г. вопрос о положении дел в шейхствах Договорного Омана обсуждался на специальном заседании Лиги арабских государств (ЛАГ), где было принято решение о создании «комитета ЛАГ по делам Залива». В ноябре 1964 г. председатель этого комитета, доктор С. Ноуфал, посетил шейхства Договорного Омана. Результатом его поездки стало решение ЛАГ об учреждении специального фонда («Арабского фонда») – в целях содействия проведению социально-экономических реформ в шейхствах Южной Аравии. Основными донорами фонда должны были выступить Кувейт, Ирак и Саудовская Аравия.

В докладе на имя генерального секретаря ЛАГ С. Ноуфал рекомендовал избрать Шарджу, учитывая симпатии ее правителя, Сакра бен Султана Аль Касими, к ЛАГ, в качестве места для размещения представительского центра ЛАГ в Договорном Омане.

Опасаясь, что учреждение такого центра в Шардже и разворачивание под его эгидой деятельности «Арабского фонда» в Договорном Омане может пошатнуть там позиции Великобритании, английское правительство попыталось торпедировать это начинание ЛАГ. В марте 1965 г. англичане провели заседание Совета «договорных шейхств» (коллективный совещательный орган на уровне правителей княжеств при английском политическом резиденте). На нем было принято решение (естественно, не без жесткого прессинга со стороны Лондона) об учреждении собственного, независимого от Лиги арабских государств, фонда, с привлечением к его работе финансовых возможностей все тех же аравийских участников ЛАГ, но уже под патронажем Англии. В июне 1965 г. Великобритания внесла в этот фонд, получивший название «Фонд Совета развития договорных шейхств», 2 млн ф. стерлингов. Правитель Шарджи, «мятежно мыслящий» шейх Сакр Аль Касими, был смещен и отстранен от власти (26 июня 1965 г.).

Состоятельные в финансовом отношении страны-члены ЛАГ, изъявлявшие готовность стать донорами программ развития в шейхствах Договорного Омана по линии ЛАГ, отреагировали на действия Англии отрицательно. Ирак и Кувейт сразу же отказались от участия в работе фонда, созданного англичанами. Катар и Саудовская Аравия, выдержав временную паузу, заявили, что сами станут оказывать финансовую помощь шейхствам.

Третий и последний этап внутренних преобразований в шейхствах Договорного Омана – это 1968-1971 гг. Он проходил уже под знаком лидерства Абу-Даби, и знаменовал собой кардинальные изменения, происшедшие в политическом мышлении арабов. И подтверждением тому – рождение Объединенных Арабских Эмиратов (2 декабря 1971 г.), федерации семи шейхств на юго-востоке Аравии.

Лики английской политики в Аравии. Изменения, происходившие на Арабском Востоке, настоятельно требовали кардинального обновления форм и методов деятельности Великобритании на Аравийском полуострове. Начало им было положено заменой старого лозунга английского колониализма «Разделяй и властвуй» на новый девиз – «Объединяй и властвуй». Двигаясь таким путем, Лондон планировал через создание в Аравии под своей опекой федерации феодальных шейхств удержать их в орбите своего влияния.

Специальный план, разработанный британцами в 1954 г., предусматривал формирование в «тихом захолустье», как называли в Лондоне английские протектораты в Аравии, двух таких федераций: одной – в Южной Аравии, другой – на Аравийском побережье Персидского залива. По сценарию, написанному англичанами, инициатором создания арабской федерации на юге Аравии должен был выступить правитель Лахеджа, султаната в Южном Йемене (1728-1967 гг.). Исполнить роль «подсадной утки» он не захотел, за что и поплатился насильственным отстранением от власти. Будучи приглашенным в английскую столицу, якобы для консультаций, «строптивый султан» в свои владения больше вернулся. На трон был возведен его родственник, Али. Такого рода «назидательные меры» английские власти не преминули подкрепить традиционными для их политики в Аравии военно-силовыми акциями. В Лахедж в оперативном порядке был направлен военный десант, численностью около 4 тыс. человек. Для «стимулирования» движения шейхств в заданном Англией направлении, то есть к объединению в федерацию по английским лекалам, британцы использовали также и неплохо зарекомендовавший себя в Аравии арсенал средств финансово-экономического воздействия на шейхов.

Усилия, предпринятые «стареющей хозяйкой Аравии», как отзывались тогда об Англии иностранные дипломаты, по созданию арабской федерации на юге полуострова желаемых результатов не дали. Идея южноаравийской федерации в то время реализована не была. Деятельность Англии на этом направлении стреножили известные события в Ираке, вызвавшие волну национально-патриотических выступлений в Аравии. Крушение проанглийского монархического режима в Ираке (июль 1958 г.) отозвалось ростом патриотических настроений в шейхствах Прибрежной Аравии.

И настолько сильно, что Англия была вынуждена даже сделать крайне неудобные для нее политико-дипломатические реверансы в сторону арабов – отозвать в Лондон политического агента с Бахрейна и политического резидента из бассейна Персидского залива (лето 1958 г.). Возвращение в «туманный Альбион» представителей «старой гвардии» английского классического колониализма в Аравии означало, что час обновления инструментов в королевском оркестре колониальной администрации Британии в ее владениях в этой части мира пробил.

Поэтому-то в повестку дня деятельности британской дипломатии в Аравии и встал вопрос о реанимации, почивших, было, в бозе, планов по объединению шейхств в федерации по ранее уже выстроенным Англией схемам. Актуальность этой темы еще больше возросла в контексте усилившихся в 1950-х годах роли и места Южной Аравии, в первую очередь Адена, в колониальной структуре Англии на Ближнем Востоке. Именно в Аден тогда были передислоцированы главные в ближневосточном регионе военные контингенты Великобритании: в 1954 г. – персонал и военная техника из зоны Суэцкого канала; в 1958 г. – воинские части из Ирака.

В Адене разместилась впоследствии и штаб-квартира командующего английскими военно-морскими силами на Ближнем и Среднем Востоке. Задача по удержанию в своих руках «второго Гибралтара», как называли в то время Аден английские дипломаты, требовала принятия безотлагательных мер по обеспечению его защиты и выстраиванию в этих целях вокруг Адена пояса безопасности в форме федерации арабских княжеств. Путем создания такой федерации Англия имела в виду не допустить выплескивания волны национально-патриотического движения в Аравии на Аден, что было чревато угрозой смыва оттуда британских колониальных властей.

С помощью политических интриг, военного шантажа и финансового прессинга сдвинуть это дело с мертвой точки Лондону наконец-то удалось. 11 февраля 1959 г. была учреждена Федерация

Арабских Эмиратов Юга, переименованная впоследствии в Федерацию Южной Аравии (просуществовала до 30 ноября 1967 г., включала в себя 17 шейхств, эмиратов и султанатов). Федерация была невероятно пестрой по составу и напрочь лишенной функций и полномочий суверенного государства. Дипломаты тут же прозвали ее «лоскутной федерацией». По сути, она являлась ничем иным, как искусственным политическим симбиозом. Такая федерация, силой навязанная арабам и нацеленная исключительно на сохранение интересов Великобритании в этом регионе, едва ли была для них привлекательной, Она представляла собой лишь видоизмененный вариант старой колониальной модели, апробированной уже Англией в юго-восточной части полуострова – в форме конфедерации шейхств Договорного Омана.

События в Йемене в сентябре 1962 г., опрокинувшие монархический строй в этом древнейшем государстве мира, положили начало распаду Федерации Южной Аравии. Продержавшись в течение ряда лет на английских штыках, она распалась (30 ноября 1967 г.) (1). С развалом федерации последовало и падение Адена, цитадели английского колониализма в Аравии.

В связи с утерей Адена исключительное значение для Англии приобрели шейхства Договорного Омана. Притом не только с точки зрения сохранения колониальной структуры Англии в бассейне Персидского залива, но под углом зрения обеспечения военно-стратегических интересов Великобритании в мире в целом. Отсюда – и активная деятельность Англии по расширению в «договорных шейхствах» юго-восточной Аравии военной инфраструктуры – с упором на Шарджу (это шейхство было важным звеном в цепи стратегических военно-морских и военно-воздушных коммуникаций Англии). В Шардже, писала «Таймс», у Англии имеются «и персонал, и техническая база для обеспечения потребностей больших воинских контингентов, случись перебросить их в район Персидского залива в качестве сил стратегического резерва» (2). Заинтересованность Англии в шейхствах Договорного Омана объяснялась также и наличием в этих землях промышленных запасов нефти, «Нефтяной аспект» колониальной деятельности Великобритании в «договорных шейхствах» имел в то время повышенное звучание.

Несмотря на меры политико-дипломатического и экономического характера, предпринятые Англией в целях сохранения своих владений в Договорном Омане, они все же оказались недостаточными, чтобы отгородить ими шейхства Эш-Шамал (ОАЭ) от разворачивавшихся на Арабском Востоке процессов национального самоопределения. Ив 1971 г. Англия вынуждена была покинуть бассейн Персидского залива. Ее уход оттуда был обусловлен распадом мировой колониальной системы и крушением колониализма на Арабском Востоке. Непростой была тогда ситуация и в самой Англии. Подвергаясь жесткой критике со стороны парламентской оппозиции за высокие расходы на военно-оборонные нужды, связанные с содержанием баз в Юго-Восточной Азии и в зоне Персидского залива, лейбористы, находившиеся в то время у власти, вынуждены были кардинально сократить бюджетные ассигнования на эти цели. Конкретные соображения правительства на этот счет были изложены в специальном докладе по вопросам обороны, получившем название «Белой книги». Проект доклада поступил на рассмотрение парламента 16 февраля 1967 г.[53]53
  К началу 1967 г. численность английских войск к «востоку от Суэца» (зона Персидского залива, Сингапур, Малайзия, Гонконг) составляла 85 тыс. человек, то есть 20% от общей численности Вооруженных сил Великобритании (418 тыс. чел.). На содержание «заморских контингентов» правительство ежегодно расходовала порядка 120 млн ф. ст.
  К началу 1972 г. размер этих контингентов планировалось сократить до 15 тыс. чел., а ассигнования на их содержание – до 51 млн. ф. ст. (3).


[Закрыть].

Дебаты, разгоревшиеся в парламенте в связи с обсуждением доклада правительства, выявили, что многие из видных политиков и парламентариев выступали за вывод английских войск из районов к «востоку от Суэца», и как можно быстрее (4). Подогревались такие настроения непростой экономической ситуацией, складывавшейся внутри страны. К декабрю 1967 г. резко увеличился дефицит внешней торговли, упал курс фунта стерлинга. Остро встал вопрос о займе. Предоставить его был готов Международный валютный фонд, но только на условиях сокращения Англией бюджетных ассигнований на оборону (5). Правительству Г.Вильсона не оставалось ничего другого, как принять это условие.

В проекте бюджета на 1968 г. прямо говорилось о планах Англии по аннулированию к 1971 г. своих оборонных обязательств в отношении целого ряда стран Дальнего Востока и зоны Персидского залива. О том, что финансово-экономическая ситуация Англии в то время была, действительно, сложной, можно судить и потому, что в правительстве серьезно обсуждался вопрос о свертывании национальной программы по созданию ядерных сил сдерживания (6).

По мере обострения внутриэкономической, а следовательно, и внутриполитической обстановки в «туманном Альбионе», менялись тональность и содержание заявлений ключевых фигур в кабинете министров Англии и относительно ее политики в зоне Персидского залива. Если в апреле-декабре 1967 г. ими и мысли не допускалось об уходе оттуда Англии, то уже в январе 1968 г. они говорили об этом открыто и во всеуслышание. Так, выступая в апреле 1967 г. в палате представителей и делясь своими соображениями относительно места зоны Персидского залива на шкале внешнеполитических приоритетов Великобритании, министр обороны высказывался в том плане, что район этот является для Британии крайне важным. Притом как с точки зрения экономических интересов Англии, да и Западной Европы в целом, так и в плане поддержания мира и порядка на пролегающих там международных водных коммуникациях, и что уход оттуда Англии был бы шагом безответственным (7). Английские военные силы находятся в Персидском заливе, вторил ему в июле 1967 г. министр по иностранным делам Джордж Браун, не только для того, чтобы защищать нефтяные интересы Великобритании, но и для того, чтобы поддерживать там стабильность и порядок в интересах всего мира (8). До конца, насколько было можно, не сдавался и сам Гарольд Вильсон. Никаких изменений принципиального порядка в политике Англии в Персидском заливе, заявлял он 7 декабря 1967 г., не предвидится. Однако уже 16 января 1968 г., выступая в парламенте, говорил совершенно в ином ключе, называл даже сроки вывода английских войск – к концу 1971 г. (9).

Реакция правителей аравийских шейхств на намерения Англии уйти из Персидского залива, была, как не странно, неоднозначной. Пугал их Тегеран: региональные амбиции шаха, мощный военный потенциал Ирана. Оставаться с Тегераном один на один в зоне Персидского залива арабы Аравии опасались. Критически в отношении планов Лондона «оставить Залив» высказывался, по тем же соображениям, и король Саудовской Аравии Фейсал, не очень-то, как известно, благоволивший англичанам (10). Правитель Абу-Даби шейх Заид готов был, как он заявлял спецпредставителю английского правительства Г. Робертсу (январь 1968 г.), финансировать присутствие английского военного контингента в Персидском заливе, содержание которого обходились Лондону в 20 млн ф. ст. ежегодно (11). Аналогичной точки зрения придерживался и правитель Дубая шейх Рашид. Четыре нефтедобывающих шейхства Прибрежной Аравии, говорил он, Дубай, Абу-Даби, Бахрейн и Катар, могли бы взять на себя расходы по пребыванию в Заливе английского военного контингента (12).

В Лондоне на такую позицию шейхов реагировали довольно странно, в духе и стиле для англичан абсолютно не характерном. Выступая по телевидению, один из английских политиков высказывался в том плане, что такое предложение арабов неприемлемо для Великобритании, дескать, потому, что в случае его принятия англичане превратятся в «белых рабов арабских шейхов» (13). Как бы то ни было, но тяжелое финансово-экономическое состояние Англии, помноженное на невероятно сложную для нее политическую ситуацию на Ближнем Востоке, складывавшуюся в контексте провала тройственной (англо-франко-израильской) агрессии против Египта (1956 г.) и роста национально-патриотических выступлений в Адене и Омане, сделали свое дело. Англия из районов к «востоку от Суэца» ушла (14).

16 января 1968 г. (английские дипломаты-арабисты до сих пор называют этот день «черным вторником») Г. Вильсон объявил в парламенте о выводе войск из зоны Персидского залива и ликвидации там, к концу 1971 г., военных баз Великобритании (15). Главными мотивами, побудившими Г.Вильсона к выступлению с таким заявлением, стали не только отмеченные уже выше сложные внешнеполитические обстоятельства и серьезные внутриэкономические проблемы, но и резолюция Генеральной Ассамблеи ООН от 12 декабря 1967 г., подтвердившая неотъемлемые права народа Омана на самоопределение и независимость. Эта резолюция призывала английское правительство незамедлительно вывести свои войска из Омана, ликвидировать там военные базы и прекратить репрессивные действия против коренного населения, выступавшего за самоопределение(16).

Решение об уходе из Персидского залива, обеспечивавшего в то время около 49 % потребностей Англии в нефти (17), было для нее крайне болезненным. По крупному счету, оно означало признание Лондоном «кончины» старой колониальной политики Англии в Аравии и ее господства в бассейне Персидского залива (18).

Сворачивая, под прессом обстоятельств, военное присутствие в регионе, Англия, вместе с тем, сдавать там без боя свои экономические позиции не собиралась. Ярким подтверждением тому стала уже упоминавшаяся выше поездка по странам региона спецпредставителя английского правительства Гронви Робертса (января 1968 г.). Цель его конфиденциальных бесед в Иране, Кувейте, Саудовской Аравии, Катаре, на Бахрейне и в шейхствах Договорного Омана состояла в проталкивании идеи о необходимости безотлагательного «заполнения вакуума региональной безопасности» (после ухода из Персидского залива Англии) «местным компонентом» – путем создания под эгидой Англии «регионального оборонного пакта» (19).

Забота об «охране порядка» в Персидском заливе после того, как Англия покинет его, говорил Гронви Робертс на встречах с правителями, должна перейти в руки стран, к нему прилегающих. Притом при непременном сохранении правящих в них династий и поддержании между ними баланса сил, «исключающего опасность возвышения» одной из стран региона над другими. Лучшей формой участия арабов в совместном с Ираном обеспечении «охраны порядка» в Персидском заливе, а также в том, что касается защиты шейхств Прибрежной Аравии от внешней угрозы, как давал понять Гронви Робертс, было бы создание ими федерации или союза независимых шейхств. Посредством диалога с монархическим Ираном, говорил он, такая федерация прибрежных аравийских монархий (в лице Бахрейна, Катара и шейхств Договорного Омана) могла бы оперативно решать вопросы, связанные с «охраной порядка» в Персидском заливе.

А путем обмена мнениями между самими правителями шейхств-участников федерации – регулировать проблемы и задачи их социально-экономического развития, разрабатывать коллективные действия на внешнеполитической арене. При этом Англия, подчеркивал Г. Робертс, была бы готова к оказанию арабам Аравии квалифицированных консультативных услуг и военно-технической помощи при формировании ими с Ираном «регионального оборонного пакта» и обеспечения в дальнейшем его жизнедеятельности.

Установка на создание в лице будущей федерации прибрежных шейхств Аравии и Ирана «регионального оборонного пакта» требовала от Англии решения целого ряда вопросов, связанных в первую очередь с ее обязательствами по обеспечению безопасности шейхств Прибрежной Аравии.

В 1970 г. Эдвард Хит, сменивший Джеймса Гарольда Вильсона на посту премьер-министра Великобритании, отозвал из отставки Уильяма Люса, бывшего генерал-губернатора Адена, а впоследствии специального представителя английского правительства в зоне Персидского залива, и поручил ему провести серию встреч с шейхами Договорного Побережья, а также с Эр-Риядом и Тегераном. Цель встреч – детальная проработка вопросов, касавшихся проектов создания федерации шейхств Прибрежной Аравии и формирования «регионального оборонного пакта» (с последующим внесением на рассмотрение кабинета министров конкретных рекомендаций относительно оптимальных путей по реализации этих планов) (20).

Параллельно с направлением в Залив миссии Уильяма Люса в Лондоне занялись урегулированием всего комплекса вопросов англо-кувейтских отношений, связанных в первую очередь с соглашением от 19 июня 1961 г. об оказании военной помощи (в этом соглашении фиксировалось обязательство Великобритании по предоставлению военной помощи Кувейту в случае угрозы его безопасности извне). К маю 1968 г. стороны достигли согласия, что, начиная с 13 мая 1971 г., это положение данного соглашения теряет силу (21).

Еще одним «гордиевым узлом», который предстояло развязать Англии перед ее уходом из Персидского залива, был бахрейнский. И состоял он не столько в необходимости решения вопроса об оборонных аспектах отношений Англии с Бахрейном, как это имело место при урегулировании отношений Англии с Кувейтом, сколько в обеспечении безопасности суверенитета этого шейхства. Дело в том, что серьезные территориальные претензии в отношении Бахрейна имелись у Ирана. В Тегеране это шейхство называли тогда не иначе, как «14-й провинцией Персии» и «жемчужиной персидской короны». В свете заявления Г.Вильсона об уходе Англии из Персидского залива такие претензии зазвучали в Тегеране еще громче. Надо сказать, что в самом Иране было тогда несколько точек зрения по данному вопросу, отражавших подход к нему трех главных в стране политических течений. Орган иранской контрразведки САВАК и крайне правые в стране организации выступали за жесткую политику – за распространение на Бахрейн иранского суверенитета. По их настоянию в меджлисе (парламенте) Ирана сохранялось два места для «представителей иранского народа Бахрейна». Второе политическое течение было представлено в основном правительственными кругами Ирана. Придерживаясь точки зрения, что Бахрейн – это часть Ирана, они вместе с тем считали благоразумным к применению военной силы при решении «бахрейнского вопроса» не прибегать. Третье политическое течение составляли либеральные круги: часть сенаторов и депутатов меджлиса, интеллигенция. Суть их позиции – отказ Ирана от притязаний на Бахрейн. Реальная оценка положения дел в регионе и в мире такова, заявляли они, что Иран не сможет получить Бахрейн иначе, как путем применения военной силы, что чревато для него крайне негативными последствиями, в том числе широкой обструкцией на международной арене.

Активно муссировался иранскими экстремистами и вопрос о «судьбе персов», проживавших, наряду с Бахрейном, в Катаре, Аджмане, Умм-эль-Кайвайне, Шардже, Рас-эль-Хайме и Дубае.

Сложные переговоры в треугольнике Лондон – Тегеран – Манама завершились договоренностью (на основе английской инициативы) о проведении на Бахрейне под патронажем ООН плебисцита по вопросу об определении его будущего статуса (заявление на этот счет генерального секретаря ООН У Тана было сделано 28 марта 1970 г.) (22). 30 марта в Манаму прибыла специальная миссия ООН во главе с личным представителем У Тана г-ном Guicciardi. В ходе почти месячного пребывания на Бахрейне он провел широкий опрос мнений по данному вопросу среди шейхов местных племен, политических и общественных кругов Бахрейна. Имея в виду составить как можно полное представление о настроении бахрейнцев в отношении их будущего, спецпредставитель генсека ООН открыл в Манаме офис для «неформальных встреч и бесед с населением острова». Суть его выводов, о которых он 2 мая 1970 г. лично информировал У Тана, сводилась к следующему. Подавляющее большинство населения Бахрейна, судя по его докладу, было заинтересовано в приобретении полной независимости и государственного суверенитета, дающих бахрейнцам право самим решать вопросы их взаимоотношений с другими странами (23). Отчет специальной миссии ООН был одобрен Советом Безопасности ООН 11 мая 1970 г. 14 мая свое согласие с решением СБ ООН (о предоставлении независимости Бахрейну) высказал иранский меджлис (186 голосами «за» и 4 «против»), а 18 мая его единогласно поддержал сенат Ирана.

Такое решение иранского парламента свидетельствовало о настроенности Тегерана путем демонстрации арабам Аравии своих мирных в отношении них намерений попытаться заполнить собой «вакуум безопасности» в Персидском заливе после ухода оттуда Англии. Еще 10 июня 1969 г. в пресс-интервью газете «Таймс» шах Ирана высказывался в том плане, что Иран был бы готов к тому, чтобы совместными с Саудовской Аравией усилиями «обеспечивать защиту государств Залива». Иранские военно-воздушные и десантные войска, дислоцирующиеся в Ширазе, заявлял шах, могли бы предоставить арабам Залива защиту, аналогичную той, что обеспечивали им английские военные силы (24).

После урегулирования с шейхствами Аравии комплекса проблем договорно-оборонного характера в повестку дня английской дипломатии в Персидском заливе встал вопрос о практических шагах по реализации идеи, связанной с формированием Союза Арабских Эмиратов, то есть федерации бывших доминионов Великобритании в Прибрежной Аравии. Официально о намерении Англии действовать в этом направлении заявил в палате общин (1 марта 1971 г.) министр иностранных дел и по делам содружества сэр Александр Дуглас-Хьюм. Английское правительство, говорил он, намеревается к концу 1971 г. аннулировать договоры об обороне с Бахрейном, Катаром и семью «договорными шейхствами» в юго-восточной Аравии и вывести к этому времени свои войска из района Персидского залива. Правительство Ее Величества, заявил он, решительно поддержит формирование Союза Арабских Эмиратов (25).

* * *

Анализ «нового курса» Англии, предусматривавший хорошо просчитанный уход Великобритании из зоны Персидского залива, показывает, что цель Англии состояла в том, чтобы уходя – остаться, и сохранить там свои интересы. Иными словами, англичане имели в виду осуществить на практике ту политику, которую У.Черчилль называл «трудным искусством вовремя уходить, чтобы как можно дольше оставаться». Обеспечить присутствие Англии в зоне Персидского залива в новых условиях и должен был разработанный ею проект формирования федерации шейхств Прибрежной Аравии. Идея проекта состояла в том, чтобы путем построения федерации создать новую по форме структуру сотрудничества с бывшими протекторатами. И под ее эгидой сохранить за собой функции по обеспечению их обороны и безопасности, а главное – не допустить «политико-экономического высвобождения» шейхств из-под опеки Англии (26). Таким образом, «новый курс» региональной политики Англии в Прибрежной Аравии имел в своей основе, как видим, не что иное, как очередную модификацию старой идеи «Pax Britanica».