Текст книги "Аравия. Прошлое и настоящее"

Автор книги: Игорь Сенченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 31 (всего у книги 39 страниц)

XII совещание в верхах стран-членов ССАГПЗ, состоявшееся в Кувейте 23-25 октября 1991 г., знаменовало собой начало нового этапа в деятельности этой региональной организации. Саммит в Кувейте четко обозначил понимание участниками Совета сотрудничества необходимости адаптации к качественно новым геополитическим и экономическим реальностям в мире, складывавшимся тогда под воздействием интеграционных процессов в Европе, а также в контексте распада СССР. Совещание глав «аравийской шестерки» в Кувейте продемонстрировало осознание странами-членами ССАГПЗ необходимости практических действий по переходу к более широкому сотрудничеству в рамках ССАГПЗ. Притом не только в военно-оборонной и политической областях, но и в торгово-экономической, финансово-банковской и инвестиционной сферах.

Признаки стабилизации обстановки в зоне Персидского залива, обозначившиеся, было, в контексте урегулирования кувейтского кризиса, к настоящему времени в устойчивую тенденцию, к сожалению, не трансформировались. Напротив, имеются предпосылки для накапливания потенциала напряженности (главным образом из-за недоверия стран-членов ССАГПЗ к нынешней внешней политике Тегерана).

Непредсказуемость развития ситуации в зоне Персидского залива усугубляется нарастающей напряженностью в отношениях Ирана с США и ООН. Отличительной особенностью нынешней политической обстановки в этом неспокойном районе мира выступает, таким образом, наличие в ней целого ряда элементов дестабилизирующего порядка.

Кувейтский кризис и «арабская весна» 2011 г., расшатавшие обстановку в регионе Ближнего Востока в целом, оказали заметное воздействие на внутреннюю и внешнюю политику государств-участников «аравийского пула». Подтверждением тому – изменения, притом принципиального порядка, в схемах обеспечения их национальной безопасности. Упор в них был сделан на тесное и широкое взаимодействие с США, Англией и Францией, на подключение (в той или иной форме) их военных потенциалов к национальным оборонным структурам стран-членов ССАГПЗ, более того – на долговременной договорной основе.

Принципиально новый элемент такого сотрудничества – взаимодействие уже нескольких стран-членов ССАГПЗ с США и НАТО в рамках проводимых американцами военно-политических акций против третьих стран. Примером тому – участие ОАЭ и Катара в военной кампании НАТО в отношении Ливии (2011 г.). Похоже, что ОАЭ, которые уже являются участником «Стамбульской инициативы НАТО по сотрудничеству» (Nato’s Istambul Cooperation Initiative), нацеленной на расширение двусторонних отношений НАТО со странами Ближнего Востока в области безопасности, могут стать и первым в арабском мире государством, которое аккредитует своего посла непосредственно при НАТО.

Аннексия Кувейта Ираком наглядно продемонстрировала неспособность стран «аравийской шестерки» обеспечить национальную безопасность собственными силами, довольно рельефно высветила несостоятельность (на тот момент) их оборонной политики. Отсюда – и резкое повышение участниками Совета сотрудничества суммарных расходов на нужды обороны, и кардинальные изменения в структурах коллективной защиты – с прицелом на широкое и плотное взаимодействие с США, Англией и Францией.

В контексте такой ориентации в большинстве стран-членов ССАГПЗ произошло наращивание численности регулярных вооруженных сил (в Саудовской Аравии, например, с 65 тыс. до 200 тыс. чел.). Были увеличены бюджетные ассигнования на нужды обороны и безопасности (в 1992 г., например, они составляли в бюджете Омана – 44%, ОАЭ – 43%, Бахрейна – 33%, Саудовской Аравии – 30%, Катара – 23%, Кувейта – более 20%). Суммарные бюджетные расходы стран-членов ССАГПЗ на нужды обороны в 2011 г. оценивались специалистами в 68 млрд долл. США. Ожидается, что к 2015 г. они могут превысить 80 млрд долл. США (а на Ближнем Востоке в целом – 100 млрд долл. США) (13).

Характерная особенность деятельности стран-членов ССАГПЗ в военно-оборонной области в наши дни – масштабные программы модернизации национальных вооруженных сил, с упором на ВВС и ПВО. Повышенную обеспокоенность в связи с этим вызывает стремительный выход гонки вооружений в зоне Персидского залива на «ракетный порог». Нельзя исключать, что одним из негативных последствий сохраняющейся напряженной обстановки в этом районе мира, помимо «ракетного психоза», может стать подключение арабов Аравии к ядерным исследованиям (речь идет о Саудовской Аравии).

Региональная гонка вооружений оказывала, и оказывает негативное воздействие на темпы осуществления программ экономического развития стран-членов ССАГПЗ. Так, несмотря на то, что доходы от нефти шести участников Совета сотрудничества составили, например, в 1990 г. порядка 70,5 млрд долл. США, по сравнению с 45 млрд долларов в 1989 г., около 40 млрд долларов пошло на покрытие расходов по содержанию многонациональных сил и проведение операции «Буря в пустыне». Кроме того, более 20 млрд долларов было израсходовано на военные закупки и другие мероприятия по укреплению национальных оборонных потенциалов (14). Существенные ассигнования на военно-оборонные нужды выделялись странами-членами ССАГПЗ и в последующие годы. При их суммарных доходах от экспорта нефти, составивших, к примеру, в 2011г. свыше 450 млрд долл. США, на военно-оборонные цели ими было отпущено 68 млрд долл. США.

Нестабильность политической обстановки в зоне Персидского залива ставит в повестку дня экономической деятельности «аравийской шестерки» и задачу по созданию коллективного стратегического запаса продовольствия (с размещением в ОАЭ).

Существенное, если не решающее воздействие на формирование политического климата в зоне Персидского залива оказывал и оказывает «иранский фактор». На фоне экономического и военного коллапса Ирака, последовавшего в контексте последствий иракской агрессии против Кувейта, отчетливо стала просматриваться линия Тегерана на возрождение Ирана в качестве доминирующей военно-политической силы зоны Персидского залива. Повышенную обеспокоенность в странах-членах ССАГПЗ вызывают в связи с этим энергичные усилия Тегерана по наращиванию военных мускулов и активизации деятельности Ирана в арабо-исламском мире вообще и в странах «аравийской шестерки» в частности. Особенно в тех из них, где проживают многочисленные и влиятельные общины шиитов. Заметим, что масштабные программы военно-оборонного характера стран-участников Совета сотрудничества осуществлялись и осуществляются в основном под углом зрения обеспечения национальной безопасности от «потенциальной иранской угрозы».

В 1990-1991 г. на закупки оружия Тегеран израсходовал, к слову, 5 млрд долл. США. В 1992-1993 г. расходы Ирана на военнооборонные цели составили 6 млрд долл.; в 2005 г. – 6,3 млрд долл. США (15).

Одна из характерных черт нынешней политической обстановки в зоне Персидского залива – существенное упрочение там позиций США. При этом курс Вашингтона на обеспечение в зоне Персидского залива постоянного военного присутствия США остается неизменным. Отчетливо просматривается линия всех без исключения администраций США на использование различных форм взаимодействия с монархиями Аравии в областях военно-технического и военно-оборонного сотрудничества. Ключевая задача, которую ставят перед собой США в зоне Персидского залива, заключается, судя по всему, в том, чтобы, с одной стороны, прочно привязать к себе масштабные программы модернизации вооруженных сил «аравийской шестерки», а с другой – обеспечить своему военному присутствию в этом важном районе мира договорно-правовую основу.

В контексте такой ориентации рельефно выделяется нацеленность Вашингтона на заключение двусторонних договоров об обороне и безопасности со всеми без исключения арабскими странами Персидского залива, а также на создание там, замкнутого на НАТО, регионального центра противоракетной обороны. Кроме того, США совершенствуют механизм регулирования совместных учений ССАГПЗ-СЕНТКОМ (запущен в действие в 1991 г.) и предпринимают меры по структуризации и переводу на постоянную основу деятельности специального комитета, созданного в ходе кувейтского кризиса в целях координации действий в зоне Персидского залива военно-морских сил США, Англии и Франции.

Анализ деятельности Вашингтона в зоне Персидского залива дает основания для вывода о том, что в фокусе внимания США там неизменно остается установка на сохранение лидирующей роли США в решении стержневых проблем данного района мира. И в этом контексте – на максимально возможное подключение СБР США к военно-оборонным структурам ССАГПЗ. Мощный крен самих участников «аравийского пула» в сторону США в вопросах обеспечения национальной обороны и безопасности, насыщенное американское военное присутствие на их территориях представляют собой одну из ключевых составляющих нынешней политической обстановки в зоне Персидского залива.

Примечание:

Двусторонние договоры об обороне и безопасности были подписаны США с Кувейтом (1991 г.), Катаром и Бахрейном (1992 г.); обновлены и дополнены ранее заключенные соглашения на этот счет с Саудовской Аравией и Оманом; получены «военные льготы» (военно-воздушные и военно-морские) в ОАЭ, конкретно в княжествах Абу-Даби. Дубай, Фуджайра, и т.д.

Активизируется в этом районе и деятельность российской дипломатии. Происходит, хотя и медленный, но четко просматривающийся уже, разворот стран-членов ССАГПЗ на укрупнение торгово-экономического сотрудничества и взаимодействия с Россией (в масштабах существенно меньших, конечно, чем с США, Англией и Францией) в военно-технической области.

Прошлое столетие отмечено в истории международных отношений несколькими острейшими кризисами в зоне Персидского залива, вызванными восьмилетней ирако-иранской войной (1980-1988 гг.), вооруженной агрессией Ирака против Кувейта (1990 г.) и последовавшей за ней войной антииракской коалиции с Ираком (март-апрель 2003 г.), закончившейся отстранением от власти режима Саддама Хусейна. Они рельефно высветили особое место данного района в структуре современных международных отношений и мирохозяйственных связей. Эти кризисы и их последствия для мира в целом, равно как и нынешняя политическая обстановка в зоне Персидского залива, дают основания говорить о том, что современная проблематика данного района приобрела глобальный характер, затронула многие «болевые точки» мировой политики, в том числе в областях региональной безопасности и обеспечения свободы судоходства.

Впервые (к сожалению, в формате пока только научно-исследовательском) обстоятельно все эти вопросы рассматривались на международной научной конференции «Меняющийся мир и безопасность Персидского залива» (Абу-Даби, 13-16 июня 1993 г.; организатор – Лондонский институт стратегических исследований). Идеи и соображения, высказанные на ней, заслуживают того, чтобы остановиться на них хотя бы вкратце, так как многие из них сохраняют свою актуальность и поныне.

С изложением аравийской точки зрения насчет обеспечения безопасности зоны Персидского залива на конференции выступил генеральный секретарь ССАГПЗ. По его определению, систему безопасности в этом районе хорошо бы было иметь с несколькими уровнями защиты – национальным, субрегиональным, общеарабским и международным. Первоочередное внимание на первом из них, говорил он, следовало бы уделить модернизации и совершенствованию национальных вооруженных сил стран-членов Совета сотрудничества, а также расширению координации действий между ними. На втором – налаживанию взаимопонимания с Ираном и выстраиванию сотрудничества с «постсаддамовским Ираком». На третьем – работе по привлечению к решению задач обеспечения безопасности в этом районе государств исламского, в первую очередь арабского, мира, и использованию имеющихся в их распоряжении инструментов коллективного регулирования возникающих проблем. И, наконец, на четвертом – заключению соответствующих двусторонних соглашений с ведущими державами мира, а также использованию в этих целях потенциала возможностей Организации Объединенных Наций.

В докладах и выступлениях других участников конференции доминировала тема об «иранском аспекте» безопасности Персидского залива. При этом и западные, и арабские представители не шли в своих рассуждениях дальше предъявления Тегерану известного набора претензий относительно характера его поведения в региональных и международных делах (поддержка экстремистских исламских течений, наращивание военного потенциала, экспансионистские устремления и т.д.). Вместе с тем участие Ирана в системе обеспечения безопасности зоны Персидского залива никем не отвергалась.

Международная научная конференция в Абу-Даби высветила необходимость принципиально иных, чем прежде, подходов к решению подвижного узла проблем зоны Персидского залива. Акцент при этом должен быть сделан, по мнению подавляющего большинства участников конференции, на выстраивании конструктивного политико-дипломатического диалога. Притом как в рамках самих государств этого района мира, так и в формате мирового сообщества в целом, активно используя на обоих направлениях богатый потенциал возможностей ООН.

* * *

Роль и место зоны Персидского залива в структуре современных мирохозяйственных связей – чрезвычайно весомые. Масштабы негативного воздействия на мировую экономику вспыхивающих там региональных конфликтов настолько значительные, что болезненно ощущаются повсюду и всеми. Все это дает основания говорить о том, что для данного района мира принцип «оборонной достаточности», при котором уровень вооруженности арабских стран Залива ставится в зависимость от уровня вооруженности соседнего Ирана и наоборот, едва ли является сегодня в полной мере отвечающим требованиям времени. При нынешней политической ситуации в зоне Персидского залива нужно, думается, стремиться к тому, чтобы в основу разумного баланса сил там был положен принцип «негативной симметрии». Иными словами, речь идет о том, чтобы обеспечение национальной безопасности государств зоны Персидского залива осуществлять посредством снижения имеющихся у них тех или иных явно превышенных военных потенциалов, а не путем наращивания недостающих.

Теоретически верная, на практике такая схема продвижения к обеспечению мира и безопасности в зоне Залива, то есть путем снижения порога вооруженности расположенных там государств, к сожалению, едва ли пока может быть задействована. Причиной тому – целая сумма факторов объективного и субъективного порядка, в том числе неготовность к такому развороту событий самих субъектов межгосударственных отношений этого района. Не в пользу пока такой схемы по снижению напряженности и поддержанию мира в Персидском заливе и нынешняя, непростая для постоянных членов Совета Безопасности ООН и других ведущих держав мира, экономическая ситуация. Крупномасштабные военные контракты с шестью состоятельными в финансовом отношении нефтедобывающими странами Аравийского полуострова приобретают для США, Англии и Франции, равно как и для России с Китаем, повышенное торгово-экономическое и финансово-коммерческое звучание. С одной стороны, такие контракты поддерживают конкурентоспособность их военно-промышленных комплексов на мировом рынке вооружений. С другой стороны, обеспечивают рабочими местами довольно значительные слои населения и гарантируют солидные поступления в бюджет.

Неоднократно возникавшие уже в зоне Персидского залива кризисные ситуации глобального звучания указывают на острую необходимость перевода из «банка идей» в плоскость практических действий создание там – при участии ООН – принципиально иной системы безопасности и стабильности. Отталкиваясь от уроков решения кризисных ситуаций в этом и других районах мира, настало, думается, время приступить к предметному рассмотрению в ООН всего массива вопросов и идей, связанных с формированием – в соответствии с положениями Устава ООН – коллективного механизма оперативного реагирования мирового сообщества на акты агрессии и угрозы международному миру и безопасности. Включая, естественно, и вопрос о применении мер принудительного характера, в том числе военной силы. Речь идет о реализации в формате ООН идеи превентивной дипломатии, о разработке, если угодно, технологии «конфликтотерапии» (16).

Кризисные ситуации, имевшие место в Персидском заливе, показали, что одним из приоритетных вопросов современных международных отношений является вопрос об использовании сил ООН по поддержанию мира в решении кризисных ситуаций. Речь идет о строго регламентированном ООН использовании кем бы то ни было военно-силовых методов при решении тех или иных региональных конфликтов или кризисных ситуаций в отдельно взятых странах и районах мира. Применение средств и методов принудительного воздействия (вплоть до военно-силовых) в отношении нарушителей международного порядка исключать пока, к сожалению, нельзя. Поэтому центром корреляции несовпадающих на этот счет мнений государств, равно как и местом определения параметров возможного силового воздействия на любую из стран-нарушителей стабильности и безопасности в мире, должна выступать исключительно Организация Объединенных Наций.

Глава 1
НЕФТЬ И «КЛУБ АРАВИЙСКИХ МОНАРХИЙ»

События, происходившие в зоне Персидского залива в течение нескольких последних десятилетий, рельефно прописали на политическом ландшафте мира место данного района как важного стратегического, энергетического и финансового центра планеты, крупного узла воздушных и морских коммуникаций. Стержень международных отношений в зоне Персидского залива – нефть. Ради нее пишутся политические сценарии и выходят на подмостки истории государственные деятели и дипломаты, нефтяные и финансовые корпорации.

Государства зоны Персидского залива (шесть монархических стран Аравийского полуострова, Иран и Ирак) обладают примерно 67% разведанных мировых запасов нефти и 30% мировых запасов газа. При этом на долю шести государств-участников Совета сотрудничества приходится 43% общемировых подтвержденных запасов нефти и 23% общемировых запасов газа.

Аравийские монархии обеспечивают более 21% объемов мировой добычи нефти, а нефтедобывающие страны зоны Персидского залива в целом (с учетом Ирана и Ирака) – более 30% (1). Доля стран-членов ССАГПЗ в мировой торговле нефтью[81]81
  Подтвержденные запасы нефти в Саудовской Аравии оцениваются в 264,5 млрд барр. (2012 г. – 260,2 млрд барр.; 2011 г. – 259,7 млрд барр.), что составляет более 22% от общемировых запасов; на Королевство приходится до 12% суммарных объемов мировой добычи нефти (10,05 млн барр./сутки).


[Закрыть] составляет 50% (1985 г. – 38,7%, 1991 г. – 46,5%) (3); доля нефтеперерабатывающих мощностей – более 22% общемировых (4).

В Кувейте подтвержденные запасы нефти составляют 101,5 млрд барр. (неподтвержденные – 200 млрд барр.) или 9,5% от общемировых запасов; доля Кувейта в общемировой добыче нефти оценивается в 3,5%.

Нефтяные запасы ОАЭ – 97,8-98,2 млрд барр. (9,3% от общемировых запасов), а доля в мировой добыче нефти – 2,3%.

В Катаре сосредоточено 1,9% общемировых запасов нефти (25,9 млрд барр.); доля Катара в мировой добыче нефти – 1,5%.

В Султанате Оман запасы нефти составляют 5,5 млрд барр. (0,6% от общемировых резервов); на Бахрейне – 1,3 млрд барр.

В Ираке сосредоточено 10,8% мировых запасов нефти (115 млрд барр.); в Иране – 13% (137 млрд барр.). На долю Ирака приходится до 4% общемировых объемов добычи нефти, на долю Ирана – 5%. Доля Ирака в мировом экспорте нефти – 5%, Ирана – 6% (до 2017 г. Иран планирует инвестировать в нефтегазовый сектор экономики 100 млрд долл. США) (2).

За счет поставок из зоны Персидского залива США обеспечивают свои потребности в нефти на 30%, Западная Европа – на 55%, Япония – на 85% (на страны-члены ССАГПЗ приходится 73% этих объемов) (5). Ежедневно страны-члены ССАГПЗ экспортируют 13 млн барр. нефти, что составляет 21 % от суточного мирового нефтяного экспорта (62 млн барр.).

Ежедневно из зоны Персидского залива через Ормузский пролив вывозится 17 млн барр. нефти, 2 млн барр. нефтепродуктов и газового конденсата (84 млн тонн СПГ в год) (6).

Интересные сведения о перспективах развития мирового энергетического сектора содержались в докладах, сделанных на Международном энергетическом форуме в Дубае (октябрь 2012 г.), а также в выступлении генерального секретаря Организации арабских стран-экспортеров нефти (ОАПЕК) Аббаса Наки на встрече представителей нефтегазовой отрасли Арабского Востока и Латинской Америки в Абу-Даби (январь 2013 г.). В них, в частности, отмечалось, что к 2040 г. население Земли увеличится до 9 млрд человек. Для того чтобы удовлетворить растущие потребности стран мира в энергетических ресурсах (потребностей, диктуемых и ростом численности населения планеты, и нуждами экономики) потребуется инвестировать в мировой энергетический сектор около 37,9 трлн. долл. США.

Ежегодный рост глобальных потребностей в нефти и газе составит в период 2011-2035 г., как следует из выступлений участников указанных выше форумов, не менее 0,5%. В течение ближайших 20 лет 51 % необходимых человечеству энергетических ресурсов будет обеспечиваться за счет нефти и газа. К 2030 г. суточные потребности стран мира в нефти могут составить порядка 105-110 млн барр., а к 2040 г. – 112-115 млн барр. (в 2012 г. в арабских странах добывалось в среднем 22,1 млн барр. нефти в сутки или 31,4% от общемировых суточных объемов ее производства в размере 70,4 млн барр.). К 2035 г. потребности стран Ближнего Востока в нефти увеличатся на 1,4%, а государств Африки – на 1,6% (Латинской Америки – на 0,9%), а потребности в газе – на 1,6% и 2,2 % соответственно. По состоянию на начало 2013 г. суточное потребление нефти в арабских странах оценивалось в 6,2 млн барр. (7% от общемирового потребления); 28% всей добываемой арабскими странами нефти использовалось на месте, 72% шло на экспорт (7).

Суммарные запасы природного газа в арабских стран в 2012 г. оценивались специалистами в 53,9-54,8 трлн. куб. метров (27,5% – 28% от общемировых, составляющих 196,2 трлн. куб. метров).

Ожидается, что к 2035 г. инвестиции в нефтяную промышленность в мире в целом могут составить порядка 10,2 трлн. долл. США (около 10,5% от этой суммы – в странах Арабского Востока), а в газовую индустрию – 8,67 трлн. долл. США. Инвестиции стран Ближнего Востока в нефтегазовый сектор экономики до 2015 г. запланированы в объеме 600 млрд долл. США. Большая их часть приходится на Саудовскую Аравию, ОАЭ и Катар.

Совокупные доходы стран-членов ССАГПЗ от экспорта нефти оценивались в 2011 г. в 457 млрд долл. США (2010 г. – 419 млрд; 2009 г. – 323 млрд; 2004 г. – 190 млрд; 1992 г. – 75,220 млрд; 1990 г. – 65 млрд; 1988 г. – 35 млрд; 1981 г. – 156 млрд) (8).

На нефтегазовый сектор экономики приходится 75%-80% совокупных бюджетных поступлений стран-членов ССАГПЗ и около 80% суммарных объемов экспорта.

Неизменной составляющей стратегии стран-членов ССАГПЗ в нефтяной области остается установка на изыскание новых месторождений и проведение работ по наращиванию имеющихся уже мощностей в сферах добычи и переработки. На цели реализации проектов развития в нефтяной отрасли страны-члены ССАГПЗ израсходовали в период 1990-2000 г. более 70 млрд долл. США. (Ирак и Иран – более 20 млрд долл. США). По подсчетам специалистов, нынешних разведанных запасов нефти странам-членам ССАГПЗ хватит на срок до 80 лет (нефтяные ресурсы Бахрейна и Катара будут истощены раньше – в течение ближайших 10 и 20 лет соответственно) (9).

В качестве иллюстрации масштабов деятельности стран-членов ССАГПЗ по наращиванию национальных мощностей по добыче энергоносителей можно сослаться на соответствующие программы, реализуемые сегодня в Кувейте и ОАЭ (10). Так, расходы Кувейта на цели развития и модернизации нефтяной отрасли до 2020 г. могут составить, по оценке специалистов, 166 млрд долл. США. На осуществление проектов, предусмотренных планом экономического развития Кувейта на 2010-2015 г., выделяется 104,3 млрд долл. США; на цели наращивания мощностей по добыче нефти и природного газа Кувейт инвестирует к 2017 г. 56 млрд долл. США.

Кувейт сегодня – это четвертый по величине экспортер нефти в мире. К 2020 г. Кувейт планирует увеличить объем добычи нефти до 3,65-4 млн барр./сутки (2010 г. – 2,3 млн барр./ сутки; 2011 г. – 2,78 млн барр./сутки; 2013 г. – 3,1 млн барр./сутки) (11)

Кувейт занимает 35 место среди ведущих экономик мира. На долю нефти приходится 40% ВВП этой страны (2012 г. – 181 млрд долл. США), 85% ее экспорта и 90% доходной части бюджета. Кувейт – одно из богатейших государств нашей планеты; находится на третьем месте в рейтинге стран мира по плотности миллионеров среди коренного населения (11,8% кувейтских семей располагают семейным капиталом в размере не менее 1 млн долл. США) (12).

В июле 2012 г. Кувейт объявил о проведении тендера на сооружение одного нового и модернизацию двух старых нефтеперерабатывающих заводов, суммарной стоимостью в 30 млрд долл. США.

Существенное наращивание объемов добычи нефти ожидается в ОАЭ: с 2,8 млн барр./сутки до 3 млн барр./сутки уже в 2013 г., и до 3,5 млн барр./сутки к 2015 г. Особое внимание при этом уделяется работам по модернизации старых и освоению новых морских залежей нефти. Инвестиции эмирата Абу-Даби на эти цели (по линии компании Adma-Opco, Abu-Dhabi Marine Operating Company) могут составить к 2017 г. 10 млрд долл., а к 2019 г. 19 млрд долл. США. Задача – довести добычу нефти на морских месторождениях с 600 тыс. барр./сутки в 2013 г. до 1 млн барр./сутки к 2017 г. (13)

Пятилетней программой экономического развития ОАЭ (2010-2015 гг.) предусматриваются бюджетные ассигнования в нефтегазовый сектор экономики в размере 105 млрд долл. США. Эмират Абу-Даби, например, планирует израсходовать к 2014 г. на цели модернизации нефтегазового комплекса 40 млрд долл. США, а к 2017 г. – 60 млрд долл. США, в том числе 25 млрд долл. США на разработку новых газовых месторождений.

В рамках программы по наращиванию и модернизации нефтегазового комплекса эмират Абу-Даби подписал в июле 2012 г. контракты с южнокорейской Hyundai Heavy Industries – на сооружение объекта на острове Дас, на сумму в 11 млрд долл. США, а также с французской компанией Technip – на работы по увеличению нефтедобывающих мощностей на месторождении, расположенном в 84 км. от Абу-Даби, стоимостью 800 млн долл. США. На долю нефти и газа приходится 60% ВВП Абу-Даби (14).

Обращают на себя внимание работы, ведущиеся в ОАЭ, по наращиванию мощностей нефтяных хранилищ и нефтеналивных терминалов в Фуджайре (этот эмират расположен на побережье Индийского океана); должны быть увеличены с 4,07 млн куб. метров в 2012 г. до 6 млн куб. метров в 2013 г. Предполагается, что к 2015 г. хранилища в эмирате Фуджайра смогут принимать до 9 млн. куб. метров нефти, предназначенной на экспорт (с поставкой в обход Ормузского пролива) (15).

В свете масштабных работ стран-членов ССАГПЗ по расширению и модернизации нефтегазового сектора экономии заметно активизировалась в Аравии торгово-экономическая деятельность США, Японии, Англии и Франции. Рельефно проявилась, в частности, наступательная линия Вашингтона и Токио, нацеленная на увеличение доли продукции США и Японии на рынках нефтегазового оборудования в зоне Персидского залива в целом.

Вашингтон рассматривает Саудовскую Аравию, ОАЭ, Кувейт и Катар в качестве главных поставщиков энергоносителей для США на долгосрочную перспективу. Той же линии придерживаются и Токио. ОАЭ, к примеру, – второй сегодня по величине экспортер нефти в Японию (2013 г. – 829 тыс. баррелей нефти в сутки) и шестой по величине поставщик газа (5,5 млн тонн). ОАЭ обеспечивают 23% потребностей Японии в нефти.

Заметно растут инвестиции Японии в экономику ОАЭ. В период 2005-2010 г. они увеличились с 19 млн долл. США до 300 млн долл. США, и на начало 2013 г. составили 364 млн долл. США (16).

С прицелом на увеличение экспорта энергоносителей в США и Японию активно наращивает свой национальный газовый комплекс Катар. На цели модернизации и расширения газодобывающих мощностей Катар планирует израсходовать к 2015 г. порядка 40 млрд долл. США.

Долгосрочные программы сотрудничества с «аравийским нефтяным пулом» переведены сегодня в практическую плоскость и Соединенными Штатами, и Японией (с акцентом на Саудовской Аравии, ОАЭ и Катаре). Отсюда – и повышенное внимание американских и японских дипломатических миссий и торговых представительств, аккредитованных в нефтедобывающих странах Аравийского полуострова, к устраиваемым там научно-практическим симпозиумам и выставкам-ярмаркам, посвященным нефтяной и газовой проблематике.

Одна из отличительных особенностей нефтяной политики стран-членов ССАГПЗ – строительство новых совместных нефтеперерабатывающих комплексов или приобретение долевого участия в сети уже функционирующих нефтеперерабатывающих предприятий и бензозаправочных станций за границей в целях обеспечения гарантированных рынков сбыта для нефти и нефтепродуктов. Первыми среди шести участников «аравийского пула» такую политику стали проводить Саудовская Аравия и Кувейт. Совместное саудовско-американское предприятие «Стар Энтерпрайз», например, занимается сегодня не только переработкой нефти, но и продажей нефтепродуктов более чем в 20 штатах США. Саудовской компании «АРАМКО» принадлежит 30% капитала южнокорейской корпорации, владеющей несколькими нефтеперерабатывающими предприятиями и разветвленной сетью бензоколонок. Компания «Кувейт Петролеум Интернешнл», в свою очередь, располагает солидными нефтеперерабатывающими мощностями на Западе. Такой же тактики придерживаются, кстати, ОАЭ и Катар. В последнее время заметно расширились их инвестиции в переработку нефти и энергетический сектор в целом в Японии, Южной Корее и Малайзии.

Следует отметить, что среди стран-членов ССАГПЗ, проводящих активную инвестиционную политику в сфере нефтегазовой индустрии за рубежом, наблюдается своего рода региональная специализация. Если Кувейт, которому принадлежит порядка 10% европейского потребительского рынка нефтепродуктов, главные усилия фокусирует на странах Бенилюкса и Скандинавии, то Саудовская Аравия и Катар – на США, а ОАЭ – на Франции и Испании. В январе 1988 г. эмират Абу-Даби приобрел 5,5% французской нефтегазовой компании «Тоталь» (Total) и 10% второй по величине испанской нефтяной компании «Сепса» (Cepsa); в 2011 г.

«Сепса» полностью перешла под контроль Абу-Даби. В фокусе внимания всех участников «аравийского нефтяного пула» находятся сегодня ведущие в экономическом отношении страны Юго-Восточной Азии.

Началом «нефтяной экспансии» стран-членов Совета сотрудничества на европейском континенте можно считать 1983 г. – время приобретения Кувейтом у «Галф Ойл» ее распределительной сети в Европе, а на латиноамериканском – 1988 г., когда Саудовская Аравия выкупила пятидесятипроцентную долю нефтеперерабатывающей и распределительной сети фирмы «Тексако» в 23 штатах США (17).