Текст книги "Аравия. Прошлое и настоящее"

Автор книги: Игорь Сенченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 39 страниц)

Политической стороной восстания в Хиджазе руководил Генри Мак-Магон, английский Верховный комиссар в Египте, военной – звезда британской разведки, полковник Томас Эдвард Лоуренс, легендарный Лоуренс Аравийский. Контакты с повстанцами в Асире поддерживались через Аден.

В ответ на назначение турками новым главой Мекки Али ибн Али аль-Хайдара восставший шериф Хусейн объявил себя (2 декабря 1916 г.), ни много ни мало, «королем арабов». Для Англии такое «самопровозглашение» Хусейна явилось полной неожиданностью, притом таящей в себе немалую опасность. Нанося тем самым обиду и Абдель Азиз Аль Сауду, эмиру Неджда, и имаму Асира, и другим влиятельным шейхам-правителям аравийских княжеств, шериф Мекки не только восстанавливал их против себя, но и создавал реальную угрозу появления зазора в их отношениях с Англией.

Британский Верховный комиссар в Египте тотчас направил Хусейну телеграмму с выражением неодобрения происшедшего. Официальные представления по этому случаю были сделаны Хусейну английским и французским правительствами. В них говорилось о готовности Лондона и Парижа признать Хусейна лишь «королем Хиджаза» и «вождем восстания арабов против турок» (12).

Антитурецкое восстание, поднятое Хусейном в Хиджазе при поддержке Англии, и последующее его признание Британией королем Хиджаза усилили подозрения Абдель Азиза насчет «тайных намерений» англичан в отношении Хашимитов, притом не только в Аравии, но и в Месопотамии и в Трансиордании. Именно поэтому, несмотря на неоднократные (теперь уже их к нему) обращения выступить против Хаиля, еще одного, наряду с Недждом и Хиджазом, «центра силы» Северной Аравии и оплота Турции на полуострове, Абдель Азиз до конца Первой мировой войны так и не сделал этого. Надо сказать, что свои обращения к нему по данному вопросу англичане подкрепляли и предоставлением ему финансовой помощи; в годы войны Абдель Азиз получал от них финансовую субсидию в размере 5 тыс. фунтов стерлингов ежемесячно: на поддержание в походном состоянии 4 тысяч вооруженных всадников (13).

Политико-дипломатическое лавирование англичан в отношениях с Недждом и Хиджазом в период 1914-1918 гг. объяснялось не столько взятой ими тогда линией на «политическую многовариантность», сколько отсутствием единства мнений по вопросу о фигуре их основного ставленника в Северной Аравии между центральным министерством иностранных дел и соответствующим ведомством английских колониальных властей в Индии. Если в Лондоне благоволили к шерифу Мекки Хусейну, то в английской администрации в Индии симпатизировали Абдель Азизу.

Большая привлекательность для Лондона (в выстраиваемых Англией политических комбинациях в Северной Аравии) кандидатуры короля Хиджаза Хусейна, нежели эмира Неджда Абдель Азиза, четко проявилась в 1921 г., когда англичане решили сделать сыновей Хусейна Аль Хашими, Фейсала и Абдаллаха, правителями Ирака и Трансиордании соответственно. Как только об этом стало известно Абдель Азизу, он тут же начал военную кампанию (весна 1921 г.) против Хаиля, где, как ему донесли, сторонники Хусейна готовили план воссоединения Хаиля с Хиджазом. В 1922 г., после захвата Хаиля, Шаммара и Асира, независимость которого аль-Идриси провозгласил 3 августа 1917 г., началась решающая схватка между Недждом (Саудитами) и Хиджазом (Хашимитами) за объединение племен и земель Северной Аравии под своим началом.

Этот период в истории взаимоотношений Англии с Абдель Азизом может быть характеризован как время «политических качелей». Его главными составляющими выступали: с одной стороны, взаимная заинтересованность в сближении и практические шаги в данном направлении, а с другой стороны, лавирование и тактическое дистанцирование, необходимые обеим сторонам для реализации в своих интересах тех или иных политических схем и дипломатических комбинаций.

В марте 1924 г., после провозглашения Турецкой Республики, Хусейн Аль Хашими объявил себя халифом. Для него этот шаг стал роковым. Посягнув на титул верховного повелителя всех мусульман, он восстановил против себя имама Йемена и вызвал раздражение у всех, без исключения, правителей шейхств Прибрежной Аравии; не говоря уже о взрыве негодования среди ваххабитов, поклявшихся «низложить самозванца». Эмир Неджда объявил ему войну – и выиграл ее: 3 октября 1924 г. король Хиджаза Хусейн[48]48
  Хусейн ибн Али – правитель Мекки и Хиджаза (1908-1916 гг.), король Хиджаза (1916-1924 гг.), основатель династии Хашимитов (нынешний король Иордании Абдалла II – его правнук). После отречения жил на Кипре и в Трансиордании.


[Закрыть] отрекся от престола в пользу своего сына Али, а год спустя (декабрь 1925 г.) Абдель Азиз сверг и его, захватив до этого Мекку (октябрь 1924 г.) и Медину (декабрь 1924 г.). Взяв 23 декабря 1925 г. Джидду и завоевав, таким образом, весь Хиджаз, он объявил себя правителем Хиджаза и Неджда. Подчинение Хиджаза власти Абдель Азиза (1925 г.) и провозглашение его в Большой мечети в Мекке (8 января 1926 г.) королем Хиджаза, султаном Неджда и присоединенных областей сделало его лидером племен Северной Аравии (14).

16 февраля 1926 г. Абдель Азиз Аль Сауд был признан в новом его качестве Советским Союзом, установившим с ним дипломатические отношения, а вслед за СССР – и многими другими государствами мира. Это создало объективные предпосылки для постановки им перед англичанами вопроса о пересмотре его статуса, закрепленного в ранее подписанном с ними договоре. 20 мая 1927 г. в Джидде был заключен новый договор, констатировавший признание Англией Абдель Азиза Аль Сауда королем Хиджаза, султаном Неджда и присоединенных областей, независимым от Британской империи (15). Со своей стороны, он обязался поддерживать отношения дружбы и мира с Кувейтом и Бахрейном, а также с шейхами Катара и Договорного Омана, находившимися в договорных отношениях с британским правительством (16).

Отношения Англии с Абдель Азизом в 1930-е годы характеризовались его постепенной переориентацией на США и избранием Вашингтона в качестве главной финансово-политической опоры Саудитов.

Что касается «южноаравийского среза» отношений Англии с Абдель Азизом, то главными факторами, под воздействием которых в 1918-1925 гг. формировалась линия «сдержанного поведения» Абдель Азиза на «южноаравийском направлении» выступали его непростые отношения с Англией, и, в конечном счете, его в ней заинтересованность. Бездеятельность Абдель Азиза на юге Аравийского полуострова в этот период времени объяснялась также острой необходимостью решения ряда задач по укреплению основ власти Саудитов в Северной и Центральной Аравии, прежде всего в Хиджазе.

Регулярный характер работа Абдель Азиза с югом приобретает, начиная с 1926 года. Стремясь заручиться поддержкой в своем «прорыве на юг» со стороны упоминавшегося уже выше влиятельного альянса племен гафири, Абдель Азиз направляет в шейхства Эш-Шамал (Договорного Омана), конкретно в Шарджу, Аджман, Умм-эль-Кайвайн и Рас-эль-Хайму, группу преподавателей и судей – для работы в тамошних школах и органах власти.

С их помощью он имеет в виду содействовать предпринимаемым им усилиям по распространению среди южноаравийских племен симпатий по отношению к нему, новому повелителю Северной и Центральной Аравии. Активно задействует он в этих целях и издающиеся в Каире популярные среди образованной и состоятельной части населения Прибрежной Аравии исламские журналы – «Аль-Манар» и «Аль-Фас».

* * *

Воссоздав картину сложных взаимоотношений Англии с Абдель Азизом Аль Саудом, вскрыв их основные цели и мотивы, мы тем самым нанесли один из важных штрихов в реставрируемый нами рисунок политико-дипломатических действий Британской империи в Аравии в период первых трех десятилетий прошлого столетия. Сделать это надо было как с точки зрения более четкого отображения условий, в которых приходилось работать в Аравии российским дипломатам, так и в плане проведения сравнительного анализа подходов России и Англии к «национальному вопросу арабов», к взглядам Санкт-Петербурга и Лондона на конечные цели «пробуждения нации» на Аравийском полуострове.

ЧАСТЬ II
МЕЖДУ ПРОШЛЫМ И НАСТОЯЩИМ
АРХИВЫ ВРЕМЕНИ

Новый период истории Аравийского полуострова и Персидского залива (1920-1970 гг.) – это время борьбы за политическое влияние и экономические интересы в регионе между Англией и США. Жесткая конкуренция между ними за нефтяные концессии и сферы влияния, рельефно проявившаяся в 30-40-х годах прошлого столетия, сохранилась до наших дней. США – единственный соперник Англии в Аравии, справиться с которым она так и не смогла (1).

В 1918-1940 гг. Британская империя, «хозяйка бассейна Персидского залива», как ее тогда называли, получила в своей «вотчине» две звонкие «пощечины»: от шаха Р.Пехлеви в Персии и от Абдель Азиза Аль Сауда в Аравии. В первом случае – денонсированием Тегераном (1921 г.) англо-персидского договора от 1919 г., во втором – налаживанием Саудитами доверительных отношений и широкого делового сотрудничества с США.

Острыми для Англии моментами в ее колониальной деятельности в данном районе в этот период были: на персидском направлении – 1936 г., время принятия решения о закрытии в Бендер-Бушире штаб-квартиры политического резидента Великобритании в бассейне Персидского залива и переносе ее на Бахрейн (просуществовала с 1763 г. по 1946 г.); на аравийском – 1933 г., время предоставления Абдель Азизом Аль Саудом американцам первой в истории Саудовской Аравии нефтяной концессии (2).

США вплотную занялись Аравией в конце 20-х годов прошлого столетия. И уже в начале 1930-х годов одержали первые победы – в жесткой схватке с Англией за аравийскую нефть (приобрели права на поиск и добычу нефти на Бахрейне, сроком на 91 год, и в Саудовской Аравии – на 66 лет).

Роль и значение Аравии как нового крупного источника нефти резко усилились в годы Второй мировой войны, когда нефтяной вопрос повсюду в мире приобрел повышенное политико-экономическое звучание. Одна из американских газет писала тогда по этому поводу следующее: «Запах нефти в Вашингтоне сейчас более сильный, чем любой другой ... Он наполняет собой кулуары Конгресса, коридоры издательств газет и журналов, кабинеты Государственного департамента» (3). И действительно, запах нефти, шедший с Ближнего Востока, заставлял оборачиваться и пристально приглядываться к новым нефтяным месторождениям в Месопотамии и в Аравии все крупные государства мира, в том числе и Третий рейх. Стратегическими ориентирами Берлина на Ближнем Востоке выступали в то время нефтеносные районы. Архивные документы свидетельствуют, что военная машина фашистской Германии была заведена на бросок через Ливийскую пустыню и дельту Нила в Месопотамию, а оттуда – в Иран и Аравию. И неизвестно, как бы еще развивались события на «Острове арабов», случись немцам прорваться в Аравию. Судя по всему, такого развития событий шейхи не исключали. И оказывали Гитлеру «знаки внимания», в том числе в виде тайных пожертвований (речь идет минимум о ста ящиках с золотом).

До 14 апреля 1945 г. золото и другие сокровища фашистов хранились в Берлине. Дальнейшая судьба золотых слитков из Аравии, как, к слову, и всего золотого запаса Третьего рейха, на сумму в 500 млрд долл. США, неизвестна. Затерянные во времени, следы «золота партии» так до сих пор и не обнаружены. Экскурсия по закоулкам и лабиринтам истории немецко-аравийских отношений времен фашистской Германии – интересная и увлекательная, но трудная и сложная. Экскурсовод-исследователь, который попытается восстановить забытую историческую правду и достойно рассказать о ней, должен будет основательно потрудиться в архивах немецко-аравийских отношений, так до конца никем еще и не разобранных.

Небезынтересным представляется тот факт, что, готовясь к «нефтяному походу» на Восток, главари рейха планировали провозгласить Гитлера, ни много ни мало, «защитником ислама». И сделать это в Иерусалиме. В немецкой прессе довольно часто упоминался в то время исторический эпизод, связанный с паломничеством кайзера Германии в Палестину, когда он въехал в Иерусалим на чистокровной арабской лошади (4). Что хотели сказать этим немцы, догадаться не трудно.

Уход Великобритании из Индии (1947 г.) еще больше усилил значение Персидского залива вообще и Прибрежной Аравии в частности в системе внешнеполитических приоритетов Лондона на Ближнем Востоке. Притом как под углом зрения роли и места данного района в структуре мировых воздушных и морских коммуникаций, так и в контексте задач по обеспечению энергетических интересов Англии.

Глава 1
НЕФТЯНОЙ «ИППОДРОМ» АРАВИИ

Начиная с 30-х годов XX столетия, нефть приобретает особое звучание в жизни Аравии. Именно нефть сделала аравийские шейхства финансово-энергетическими центрами мирового масштаба. Разработка открытых на полуострове богатых нефтяных месторождений до неузнаваемости изменила не только политико-экономический ландшафт Аравии, но и образ жизни ее коренных жителей. Наследники торговцев, владевших в прошлом небольшими лавками на живописных рынках приморских городов, будь-то в княжествах Эш-Шамал, в Катаре или на Бахрейне, стали директорами многонациональных корпораций, дети разносчиков воды – владельцами крупных торговых компаний, а потомки скотоводов и погонщиков верблюдов – инженерами и программистами, служащими банков и госучреждений. Правители шейхств, остро нуждавшиеся некогда в деньгах и бравшие их взаймы у европейских держав, сами начали выдавать им кредиты и помогать финансировать дорогостоящие проекты по разработке и производству нового поколения машин и оборудования гражданского и военного назначения.

В отличие от своего предка, шейха Абдаллы (правил Катаром в 1913 -1948 гг.), закладывавшего собственный дом за 17 тыс. рупий, чтобы залатать дыру в казне, нынешний глава этого бурно развивающегося и состоятельного в финансовом отношении государства шейх Тамим бен Хамад Аль Тани – один из богатейших людей мира. Первый президент ОАЭ шейх Заид бен Султан Аль Нахай-ан, принимавший в свое время, по поручению брата, тогдашнего правителя Абу-Даби шейха Шахбута, довольно скромные выплаты английских компаний за нефтяные концессии, возглавил впоследствии страну, зарабатывающую сегодня более 68 млрд долл. в год (2010 г.). И это только от продажи нефти (то есть порядка 187 млн долл. США в день); при численности коренного населения, не превышающего 1 млн человек.

Метаморфозы по-аравийски – это результат обильного «нефтедолларового дождя», неожиданно пролившегося на песчаный полуостров. Неслучайно, поэтому, о нефти в Аравии говорят, как о даре Аллаха. После обнаружения в Аравии «черного золота», туда устремились уже не только богатые романтики, исследователи-востоковеды и политические коммивояжеры, но и когорты бизнесменов-искателей, инженеров и банкиров, врачей и простых рабочих. Они-то и обеспечивают там сегодня повседневную работу государственных и частных компаний, банков и портов, заводов и предприятий.

Страны Аравии, за редким исключением, едва ли могут похвастаться красотами природы. Большая часть их территорий – пустыня. Недавно песчаный пейзаж одного из суперсовременных княжеств Аравии пополнился необычным сооружением – пирамидой, возведенной из 400 тысяч металлических бочек из-под нефти, высотой 150 метров. Пирамида эта стала достопримечательностью не только Абу-Даби (именно об этом эмирате идет речь), но и всей Аравии. Ведь она – символ XX века «Острова арабов», времени открытия его главного богатства – нефти.

Аравийская нефть в современном мире – товар, широко востребованный, и для мировой экономики – крайне необходимый. Об этом свидетельствуют и памятные еще всем месяцы иракской агрессии против Кувейта. Она вызвала не только острый военнополитический кризис в самом этом районе, но и создала угрозу турбулентности для экономик многих стран мира, получающих углеводородное сырье из бассейна Персидского залива. Кувейтская авантюра Саддама Хусейна в очередной раз рельефно высветила тот факт, что Аравийский полуостров и зона Персидского залива в целом – это жизненно важная энергетическая артерия мировой экономики. Перекрытие ее грозит обширным «инфарктом» для промышленности Японии и Южной Кореи, повышенным «давлением» для экономики Западной Европы, таит в себе угрозу нарушения рабочего ритма мировой системы хозяйственных связей. Нефть зоны Персидского залива – Аравии, Ирана и Ирака – является, таким образом, чувствительным нервом экономического организма планеты. Именно нефть вовлекла Аравию в бурный водоворот международной жизни и поставила «Остров арабов» под свет прожекторов современной истории.

Вопросы, связанные с поиском нефти в бассейне Персидского залива, постоянно находились в поле зрения российских дипломатов. Докладывая в Петербург о прибытии в 1890 г. в Шустер группы американских инженеров во главе с Г. Шулбкопером для «исследования находящихся неподалеку от этого города месторождений нефти», русский консул в Багдаде В. Е. Панафидин сообщал следующее: «Мне неизвестно, предприняли ли они эту работу на свой собственный счет или же их командировала какая-либо компания. Как бы то ни было, настоящий факт не может быть обойден молчанием. Так как в случае, если результаты исследований окажутся благоприятными, нашей нефтяной промышленности, начавшей завоевывать себе в последние годы первенствующее место на всемирном рынке, может быть нанесен удар, в особенности на рынках Персидского побережья и Турецкой Аравии, где наш керосин совершенно вытеснил американский» (1).

Документы Архива внешней политики Российской империи свидетельствуют, что, наряду с ситцем, керосин был одним из главных отечественных экспортных товаров в шейхства Аравийского побережья в период 1890-1914 г., во времена так называемой новой российской политики в бассейне Персидского залива, «политики дела». В связи с установлением пароходной линии «Одесса – порты Персидского залива», отмечал в 1901 г. в своих донесениях русский дипломат-востоковед А.Ф. Круглов, «многие из купцов этого края намерены были войти в непосредственные сношения с нашими нефтепромышленниками и, пользуясь прямым сообщением с Батумом, по возможности, расширить здесь торговлю русским керосином» (2).

Такие вот курьезы истории. Иначе не скажешь. Сегодня, даже трудно себе представить, чтобы Аравия, «империя нефти», ввозила в свое время нефтепродукты, в том числе и из России. Не менее интересным является и другой забавный штрих истории российско-аравийских отношений – импорт в наше время, но уже Россией, некогда «хлебной империей» мира, пшеницы и картофеля из Аравии.

Донесения российских дипломатов о поисках нефти в районе Персидского залива хорошо иллюстрируют историю данного вопроса. Так, в депешах А.Ф. Круглова сообщается о геологоразведочных работах в Багдадском и Мосульском вилайетах (1902 г.) немецкого инженера Гросскопфа. Говорится, в частности, о том, что он «пришел к самым благоприятным заключениям», и «пророчил новому делу блестящий успех» (3). Докладывал А. Ф. Круглов и о «нефтяных начинаниях в крае миллионера графа д’Арси», ассигновавшего в 1902 г. около 1 млн фунтов стерлингов на эксплуатацию нефтяных источников, открытых в Месопотамии (4).

Реакция местного населения на деятельность иностранных нефтепоисковых партий была, по оценке российских дипломатов, настороженной, а порой и враждебной. Д’Арси сталкивается в своей работе не столько с техническими трудностями, сообщал А. Круглов, сколько с враждебностью со стороны кочующих племен (5). По словам А.Круглова, бедуины, проживавшие в то время в местах нефтепоисковых работ, собирали проступавшую на поверхность нефть и использовали ее для обогрева жилищ, а также как «дезинфицирующее и лекарственное средство» при лечении кожных болезней у верблюдов (6).

О нефти, к слову, хорошо знали в Древнем мире. В Египте ее применяли при мумификации, а в блистательных царствах Месопотамии – для обогрева и освещения жилых помещений. Римляне отапливали с ее помощью бани и дворцы. Во времена Римской империи нефть была широко востребованным товаром. Именно из-за нее в 624 г. император Ираклий вторгся в Баку. Использовали нефть в прошлом и в военных целях. В XIV веке в войсках арабов имелись специальные отряды «метателей нефти» (наффатинов), обстреливавшие врага из катапульт кувшинами с горящей нефтью.

Особое место в исторических хрониках освоения нефтяных кладовых Аравии занимают «биографии» деятельности на полуострове американского и английского капиталов.

* * *

Приобретению Англией в Аравии богатых торгово-экономических дивидендов способствовало предшествовавшее этому установление ею своего военно-политического доминирования в бассейне Персидского залива. В том числе, путем заключения с шейхствами Прибрежной Аравии серии кабальных договоров и соглашений, запрещавших им предоставление, кому бы то ни было, и каких бы то ни было, концессий без разрешения английского политического резидента. Действуя жестко и напористо, Англия смогла заложить прочные договорно-правовые основы для ее масштабных коммерческо-экономических действий на полуострове, в том числе в сфере нефтяных концессий.

Вопросами регулирования тактики и стратегии действий Англии в Аравии занимался специальный межведомственный комитет во главе с Джеймсом Смитом, созданный 11 января 1921 г. по личному указанию премьер-министра Великобритании. Следует отметить, что этот комитет разрабатывал рекомендации военнополитического и торгово-экономического характера не только для Аравии, но и для английских колониальных администраций в Месопотамии (Ираке) и в Палестине. Наблюдение за Арабским побережьем Персидского залива, по мнению комитета, должно было находиться в «ведении политического резидента в Персидском заливе, назначаемого английскими колониальными властями в Индии и напрямую подотчетного им», имеющего, вместе с тем, право напрямую обращаться в Лондон по вопросам, требующим «безотлагательного решения» (7).

Поддержание контактов между правительством Англии и Абдель Азизом Аль Саудом комитет полагал целесообразным осуществлять через Лондон, а в качестве канала связи использовать британского политического резидента в Бендер-Бушире. Таким образом, вопросы взаимоотношений Англии с Абдель Азизом и ее нефтяных концессий в Северной Аравии политический резидент Великобритании в Персидском заливе должен был согласовывать впредь с центральным правительством, его департаментом по заморским территориям. Что касалось отношений Англии с «договорными шейхствами», то заниматься ими политическому резиденту предписывалось в координации с английскими колониальными властями в Индии.

Обнаружение американцами нефти на Бахрейне и в Саудовской Аравии и начало там деятельности американских компаний «Бахрейн Петролеум Компании» (1932 г.) и «Стандарт Ойл оф Калифорния» (1933 г.) подтолкнуло к активизации действий в данном направлении и Англию (8). Суть ее политики состояла в том, чтобы, получив права на поиск и добычу нефти в «договорных шейхствах», притом на всей их территории, должным образом оформить эти права в договорно-правовом отношении. Иными словами, закрепить их исключительный для себя характер, и на максимально, насколько можно, длительные сроки (9). Каждый из шейхов внимательно следил за тем, чтобы концессионные условия, обговариваемые с ним, были нисколько не худшими, чем условия, обсуждаемые англичанами с шейхами других княжеств. Правитель Рас-эль-Хаймы ратовал даже за то, чтобы «иметь дело с бриттами» на коллективной основе. Первым из шейхов Прибрежной Аравии, кто в 1936 г. заключил с англичанами соглашение о нефтяных концессиях, был правитель Абу-Даби шейх Шахбут. В том же году аналогичные соглашения подписали шейхи Аджмана и Умм-эль-Кайвайна, а в 1937 г. – правитель Дубая шейх Саид Аль Мактум (май) и правитель Шарджи (сентябрь).

Самыми трудными и продолжительными были переговоры Англии с Рас-эль-Хаймой. Причиной тому – ссора местного правителя с англичанами из-за Кальбы. Суть ссоры состояла в попытках (1937 г.) правящего в Рас-эль-Хайме семейства Аль Касими восстановить свою власть над Кальбой, местностью в Прибрежной Аравии, некогда принадлежавшей Рас-эль-Хайме. Несмотря на неоднократные предупреждения английского резидента[49]49
  В период 1823-1949 гг. интересы английских колониальных властей в «договорных шейхствах» представлял агент-резидент (штаб-квартира находилась в Шардже); в 1949-1953 гг. – политический офицер. В 1953 г. его статус был повышен до политического агента (с резиденцией в Дубае). В 1955 г. правительство Великобритании назначило в шейхства Договорные Омана (с резиденцией в АбуДаби) еще одного представителя (в должности политического офицера). В 1961 г. его статус был повышен до политического агента.


[Закрыть] «ссоры не начинать», шейх Рас-эль-Хаймы все же ввел войска в Кальбу. Реакция англичан последовала незамедлительно – шейх был отстранен от власти и сослан в ссылку, на Бахрейн (10). Жесткая позиция Англии в том, что касалось «отложения Кальбы от Рас-эль-Хаймы» объяснялась планами и намерениями Лондона по созданию на юге Аравии пунктов базирования для Королевского воздушного флота[50]50
  Важной задачей британской политики в зоне Персидского залива в конце 1920-х годов было создание базы для Королевских военно-воздушных сил. Этим вопросом занимались одновременно английский консул в Джидде, посол в Тегеране и политический резидент в Персидском заливе (его штаб-квартира находилась тогда в Бендер-Бушире). Одним из результатов проделанной ими работы стало предоставление Рас-эль-Хаймой воздушных льгот Англии (1929 г.)


[Закрыть]. Официально Англия признала шейха Кальбы в качестве «независимого правителя договорного шейхства» в августе 1936 г. и оформила это специальным соглашением. Отдельным пунктом в нем обговаривался вопрос о предоставлении Кальбой прав англичанам на посадку на ее территории, в случае необходимости, самолетов Королевского воздушного флота. В 1938 г. Англия заключила с Кальбой еще одно соглашение – о нефтяных концессиях.

Последним из правителей в землях Эш-Шамал, кто предоставил англичанам нефтяные концессии, был шейх Фуджайры, добивавшийся от них взамен этого признания его в качестве независимого правителя.

Для закрепления за Британской империей (в договорно-правовом отношении) долгосрочных концессионных прав на поиск и добычу нефти в шейхствах Договорного Омана английская дипломатия использовала широкий набор средств классического колониализма – от давления и грубых вымогательств до открытого шантажа и применения военной силы. Мастерски при этом англичане обыгрывали в своих интересах такой щепетильный и деликатный для некоторых шейхов Прибрежной Аравии вопрос, как признание их «договорной с Англией самостоятельности».

Вторая мировая война притормозила нефтепоисковую деятельность Англии в Аравии. Подготовка к бурению первой после войны нефтяной скважины на территории Договорного Омана, например, началась только в конце 1949 г. – в районе Ра’с-эль-Садр. Охрану лагерей нефтяников осуществляли племена, проживавшие в местах базирования этих лагерей. Шейхи получали от концессионера по три рупии за каждую тонну добытой нефти. Годичная рента составляла порядка 50 тысяч рупий (11). В те времена правители многих шейхств были, к слову, беднее торговцев жемчугом. Казна их складывалась в основном из налогов на жемчужный промысел. Именно нефть сделала шейхов, правителей княжеств, шейхами в финансовом отношении, то есть людьми состоятельными, владеющими крупными состояниями.

Период 1951-1958 гг. в английской нефтепоисковой и концессионной саге в Аравии – это время активной деятельности в шейхствах Прибрежной Аравии британских геологоразведочных партий. Работа проходила непросто. Геологи и нефтяники сталкивались порой с открыто враждебным отношением к ним со стороны местных племен, особенно в отдаленных от побережья районах. Племена бану китаб, бану кааб, аль бу шамис, на’аим вообще не желали видеть «шатающихся по их землям иностранцев». Стремясь уберечь свою независимость – и от правителей крупных прибрежных княжеств, и от султана Омана, – они всячески, как могли, и довольно долго, уклонялись от обсуждения с англичанами вопроса о концессиях.

Расширение нефтепоисковых работ геологоразведочными партиями обострило и без того уже жесткое к тому времени англо-американское соперничество в Аравии. Примером тому – события вокруг оазиса Бурайми (1950-е годы). Учитывая роль и место оазиса Бурайми в структуре межплеменных отношений Юго-Восточной Аравии, представляется обоснованным вкратце рассказать об этих событиях. Оазис Бурайми или Туа’ам, как его еще называли бедуины, – одно из мест крупной миграции племен Юго-Восточной Аравии в летний период времени. Положение дел в Бурайми в начале XX века контролировал шейх Абу-Даби. Его позиции и влияние там, по словам П.Кокса, были бесспорными. Династия Нахайанов, правящая в Абу-Даби, начала утверждать свою власть в оазисе Бурайми, на который претендовал и Оман, еще в 1633 г. К началу XX века Абу-Даби принадлежало там шесть деревень; под эгидой Омана находились три других деревни (в центре оазиса). Население Бурайми периодически подвергалось набегам со стороны племен Неджда (12).

В мае 1933 г. Абдель Азиз Аль Сауд предоставил американцам нефтяную концессию в восточной части своих владений, границы которых к тому времени демаркированы не были (13). Англичане, ссылаясь на соглашение с Турцией о «голубой линии», разделившей, дескать, Аравийский полуостров на две зоны влияния, отстаивали свои права и на оазис Бурайми. Абдель Азиз с таким подходом к трактовке границ, тем более в условиях ухода Турции из Аравии, не соглашался. Решить этот вопрос дипломатическим путем, до начала Второй мировой войны, сторонам не удалось. А после ее завершения в Аравии разразилась нефтяная лихорадка. Территориальных разногласий в то время было предостаточно. Ставки тотализатора на нефтяном ипподроме Аравии день ото дня увеличивались. И настало время, если так можно сказать, игры без правил.

В 1949 г. поисковые экспедиции американской компании «Ара-биан Американ Ойл Компани» (АРАМКО) стали довольно часто вторгаться в пределы подопечных Англии шейхств Договорного Омана. Это не могло не беспокоить Лондон. Оставлять вопрос о границах «договорных шейхств» с Саудовской Аравией не решенным не представлялось больше возможным. Свое неудовольствие «актами вторжения», как англичане называли геологоразведочные экспедиции американцев, Лондон, конечно же, высказывал – через дипломатического представителя Англии в Эр-Рияде.

Заинтересованность АРАМКО в расширении восточных рубежей Саудовской Аравии, а значит и территориальных рамок концессий компании, не вызывала сомнений. И Абдель Азиз решил воспользоваться этим в своих целях. В апреле 1949 г. он затеял новую политико-дипломатическую игру с Англией – официально озвучил Лондону список территориальных претензий его королевства, в том числе и в оазисе Бурайми.

Для урегулирования кризиса, возникшего на этой почве в отношениях между Англией и Саудовской Аравией, стороны договорились (июль 1950 г.) сформировать специальную «техническую комиссию». Задача ее состояла в том, чтобы «выявить настроения племен спорных районов», определить «степень их лояльности» по отношению к королю Саудовской Аравии и к правителям тех или иных «договорных шейхств», попавших в зону территориальных разногласий с Эр-Риядом; и уже потом, с учетом собранных сведений, кардинально решать вопрос о границах. На время работы комиссии стороны обязались никаких действий провокационного характера в «оспариваемых территориях» не предпринимать, войска туда не вводить. В январе-феврале 1952 г. по предложению саудовской стороны в Даммаме состоялся «круглый стол». Английскую команду, в которую входили также представители Абу-Даби и Катара, возглавлял политический резидент Великобритании в бассейне Персидского залива сэр Р. Хэй. Из этой затеи ничего путного не вышло. И 14 февраля 1952 г. «круглый стол», проработав месяц вхолостую, бесславно почил в бозе (14).