Текст книги "Аравия. Прошлое и настоящее"

Автор книги: Игорь Сенченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 29 (всего у книги 39 страниц)

В 1939 г. в Саудовской Аравии при содействии США началась добыча нефти. Поиск Абдель Азизом альтернатив Лондону и Москве, или, как он говорил, «других вариантов» для выправления финансово-экономического положения страны, завершился триумфальным выходом на политическую авансцену Аравии американцев. Сближение короля Абдель Азиза с США обернулось тяжелыми экономическими и политическим издержками и для Лондона, и для Москвы. Англичане потеряли реально имевшуюся у них возможность привязать к себе саудовского короля финансово-экономическими узами, и тем самым удержать его в орбите своего влияния. А Советский Союз не только лишился важной дипломатической базы в Аравии, но и остался, по сути (и, заметим, надолго), не удел аравийской политики вообще. Вашингтон же, умело потеснив своих конкурентов в лице Великобритании и СССР, стал главной опорой Саудитов.

В сентябре 1940 г. Германия, Италия и Япония заключили тройственный пакт и распределили сфер влияния в Европе, Африке и Азии. Предпринимались, как известно, усилия привлечь к этому пакту и Советский Союз. В ходе советско-немецких переговоров по данному вопросу в Берлине (12-13 ноября 1940 г.) В. Молотов, по воспоминаниям Густава Хильгера, переводчика Гитлера, которого немцы-участники этих переговоров называли «лингвистическим секундантом советско-немецкого дипломатического поединка», добивался признания новых сфер интересов СССР, прежде всего на Балканах. Гитлер же «толкал Советы в Азию». Предлагал сосредоточить внимание на разделе «британского наследства», этого, по его выражению, «обанкротившегося поместья мировых масштабов», то есть заняться «перспективами глобального масштаба» В. Молотов, как свидетельствуют архивные документы МИД Германии, заявляя, что советское правительство заинтересовано в новом порядке в Европе и было бы готово участвовать, в качестве партнера, в «широком соглашении четырех держав», оговаривал такое участие условием «уточнения ряда вопросов», касавшихся советских интересов на Балканах и в Черном море (127).

25 ноября 1940 г., по возвращении в Москву, В. Молотов (после консультаций с И.Сталиным) пригласил к себе немецкого посла Шуленбурга и просил сообщить в Берлин, что советское правительство «готово принять проект о пакте четырех держав, который касается политического сотрудничества и взаимной экономической поддержки». Присоединение СССР к Тройственному пакту оговаривалось в переданном В.Молотовым заявлении рядом условий, а именно: 1) немедленным выводом немецких войск из Финляндии;

2) заключением пакта о взаимопомощи между Советским Союзом и Болгарией, и размещением советских военных баз внутри полосы Босфора и Дарданелл (Сталин намеревался ввести советские войска в Болгарию, поэтому Москва предлагала подписать в рамках «пакта четырех» протокол относительно военных и дипломатических мер на случай «оппозиции этим планам со стороны Турции»);

3) отказом Японии от концессий на добычу нефти и угля на Северном Сахалине; 4) признанием зоной территориальных устремлений Советского Союза область к югу от Батуми и Баку в направлении Персидского залива (имелись в виду Турция, Северный Иран и Ирак). Москва предлагала также приложить к «пакту четырех» пять секретных протоколов, три из которых фиксировали бы согласие остальных участников пакта на вышеизложенные требования СССР (127*). '

Из сказанного выше видно, что Иран, Восточное побережье Персидского залива и район мосульских нефтепромыслов в Ираке занимали в 1940-е годы видное место на шкале внешнеполитических приоритетов СССР. Именно поэтому 10 декабря 1940 г. коллегия НКИД СССР и приняла решение «считать целесообразным с января 1941 г. возобновить деятельность представительства СССР в Саудовской Аравии». Однако осуществить это решение из-за начавшейся Второй мировой войны не удалось (128).

Новые попытки реанимировать связи СССР с Саудовской Аравией были предприняты Москвой только пять лет спустя. 4 января 1945 г. Султанов, второй секретарь советской миссии в Египте, в беседе с Зирекли, советником миссии Саудовской Аравии в Каире, поднял вопрос об открытии советской миссии в Саудовской Аравии. Во время этой беседы Зирекли, судя по материалам Архива внешней политики СССР, выражал «сожаление и недоумение» тем, что СССР отозвал в свое время своего представителя из Джидды, «хотя для прекращения дипломатических отношений, – как он говорил, – со стороны Саудии никаких причин не было, и нет до сих пор». Султанов информировал Зирекли о намерениях советского посланника в Египте А.Д.Щиборина после вручения верительных грамот встретиться с поверенным в делах Саудовской Аравии. И что если последний пожелает побеседовать с А. Щибориным на эту тему, то «наверняка вызовет в нашем посланнике интерес к данному вопросу и встретит с его стороны благоприятный отклик»(129).

1 февраля 1945 г. на обеде, устроенном МИД Египта, советский посланник А. Щиборин имел беседу с директором Арабского департамента МИД Саудовской Аравии Азамом, сопровождавшим в поездке в Египет короля Абдель Азиза. По словам А.Щиборина, Азам интересовался, почему СССР, поддерживая дипотношения с Саудовской Аравией, не имеет в Джидде своего дипломатического представителя. Более того, высказывал, мнение, как утверждал А.Щиборин, что обмен такими представителями между СССР и Саудовской Аравией в значительной мере способствовал бы улучшению отношений между Советским Союзом и арабскими странами в целом. Ответ А.Щиборина на такие высказывания Азама сводился к тому, что если бы правительство Саудовской Аравии обратилось по данному вопросу к советскому правительству, то определенно встретило бы, по его мнению, благожелательную реакцию. Азам, со своей стороны, обещал, что сделает все, что в его силах, чтобы инициировать постановку саудовским правительством этого вопроса перед СССР в официальном порядке (130).

В Москве стали полагать, что и в Саудовской Аравии не прочь были бы сделать шаг навстречу СССР в деле нормализации двусторонних отношений. Такие предположения еще больше усилились после того, как в августе 1945 г. заместитель министра финансов Саудовской Аравии Сурур Сабан, находясь в Каире, по собственной инициативе нанес визит советскому посланнику в Египте. По словам С. Сабана, как сообщал в Москву советский посланник, король Абдель Азиз Аль Сауд навряд ли сам инициирует вопрос о возобновлении отношений с СССР, так как «без спроса» англичан и американцев сделать это не решится, а «они не заинтересованы в этом». Но если советское правительство, высказывал предположение С.Сабан, «проявит инициативу» и официально обратиться к Абдель Азизу Аль Сауду с предложением «восстановить дипотношения в прежнем объеме», то король едва ли откажет в этом (131).

Никакой реакции из Москвы на все эти высказывания и соображения официальных лиц Саудовской Аравии не последовало. Представляется, что причиной тому, с одной стороны, нежелание советского руководства, пребывавшего на лаврах побед над фашистской Германией и милитаристской Японией, первым сделать шаг в сторону Саудии, и тем самым признать ошибки, допущенные Москвой в отношениях с Абдель Азизом. А с другой стороны, чрезмерная осторожность НКИД СССР, задавленного, затравленного и приниженного репрессиями. Все это, в конце концов, и свело на нет открывшиеся, было, возможности для восстановления Советским Союзом взаимопонимания с Эр-Риядом сразу же в послевоенный период. В обоснование правомерности такой точки зрения можно сослаться на указание НКИД СССР советскому посланнику в Египте (начало сентября 1945 г.) насчет того, чтобы «самому вопроса об обмене диппредставителями в контактах с саудовцами не поднимать». Если же они, отмечалось в этом указании, сами, по собственной инициативе, стали бы затрагивать в беседах данную тему, то посланник должен был отвечать, что «в случае предложения Сауда обменяться представителями, советское правительство отнеслось бы к этому благожелательно» (132).

Несмотря на такую жесткую установку Москвы, А. Щиборин, на свой страх и риск, имея в виду активизировать работу НКИД СССР на саудовском направлении, направил все же наркому

В.Молотову докладную записку (23 мая 1946 г.) с предложением учредить представительство в Саудовской Аравии (133). Никаких решений по ней принято не было.

В 1947 г. в ООН обсуждался так называемый палестинский вопрос. Москва, как известно, заняла, по существу, произраильскую позицию, что привело к резкому ухудшению настроений в отношении СССР во многих арабских странах, в том числе в Саудовской Аравии.

Попытки Москвы восстановить диалог с правящим семейством Аль Сауд в конце 1940-х – начале 1950-х годов позитивных результатов не дали. Реакция Эр-Рияда на них была однозначно отрицательной. Причиной тому – ярко выраженное недоверие Саудовской Аравии к Москве и ее внешней политике. В мае 1949 г. во время состоявшейся в Джидде закрытой встречи Абдель Азиза с личным представителем президента США король по собственной инициативе заговорил о «коммунистической угрозе» Арабскому Востоку и призвал Вашингтон к совместным действиям по защите от этой угрозы всего исламского мира. Десятого апреля 1950 г. в беседе с заместителем госсекретаря США Дж. Макги король Абдель Азиз еще раз затронул вопрос об американской помощи Саудовской Аравии в «противодействии коммунистической угрозе» (134).

1950-е годы во внешней политике Эр-Рияда были довольно противоречивыми, в том числе и с точки зрения политических настроений Саудовской Аравии в отношении государств-участников «социалистического лагеря» во главе с Советским Союзом. С одной стороны, позитивная в целом реакция Эр-Рияда на идею госсекретаря США Джона Даллеса о создании регионального восточного союза как части планировавшейся Вашингтоном глобальной схемы противостояния с Москвой (весна 1953 г.). С другой – отказ от участия в Багдадском пакте, созданном на основе договора от 24 февраля 1955 г. (о борьбе с левыми повстанцами), подписанного в Багдаде между Ираком и Турцией (впоследствии к нему присоединились Англия, Иран и Пакистан). Открыто, к слову, поддержала тогда Саудовская Аравия и линию президента Египта на сотрудничество с Москвой в вопросах военных закупок (сентябрь 1955 г.).

В августе 1955 г., во время посещения Ирана королем Саудовской Аравии, сопровождавший его и. о. министра иностранных дел королевства Ю.Ясин имел беседу с совпослом в Тегеране. Затронув тему о саудовско-советских отношениях, Ю.Ясин сказал, что саудовское руководство хотело бы временно отложить рассмотрение вопроса об обмене диппредставительствами, а контакты между двумя странами поддерживать через их дипломатические миссии в Каире и Тегеране. 15 августа 1955 г. совпосол в Тегеране Анатолий Иосифович Лаврентьев встретился с королем Саудовской Аравии. Во время состоявшейся беседы король заявил, что вопрос об обмене дипломатическими представителями он рассмотрит, но просит советское правительство обождать, пока он не урегулирует сначала ряд важных для королевства вопросов военно-оборонного характера с США и Великобританией. В декабре 1955 г. два саудовских принца посетили Прагу для проведения переговоров о военных закупках. Практически в то же время в Эр-Рияде побывали польская и китайская торговые делегации. Все это давало определенные надежды и на возможность выправления отношений между Москвой и Эр-Риядом (135). Подпитывали такие надежды и действия Эр-Рияда (в координации с египтянами) по инспирированию в декабре 1955 г. массовых беспорядков в Иордании, нацеленных на то, чтобы заставить Амман пересмотреть свои намерения насчет вступления в Багдадский пакт. Делалось это в контексте жесткой реакции Эр-Рияда на тройственную агрессию в отношении Египта (июнь 1956 г.), последовавшую в ответ на национализацию Г.А. Насером Суэцкого канала (Саудовская Аравия разорвала тогда дипломатические отношения с Англией и Францией и объявила эмбарго на поставки им нефти; третьим участником агрессии был Израиль).

Однако улучшения отношений между Москвой и Эр-Риядом так и не произошло. Рост авторитета Г.А. Насера в арабском мире, его сближение с Москвой, превращение Каира в центр координации действий национально-патриотических течений на Арабском Востоке – все это настораживало Эр-Рияд. Были для подобного рода настроений в правящем семействе Саудитов и достаточно веские причины внутриполитического характера. Главная из них – раскрытие в мае 1955 г. тайной организации «Движение свободных офицеров». Притом с целями и задачами, аналогичными тем, что ставили перед собой военные, свергнувшие режим короля Фарука в Египте. Группа заговорщиков во главе с Абдель Рахманом аш-Шамрауи, в которую входили 12 старших армейских офицеров (некоторые из них ранее обучались в Египте), планировала, как показало следствие, убийство премьер-министра, насильственное отстранение от власти короля и создание для управление страной «Совета революционного командования». Заговор, в котором были замешаны якобы и работавшие в Саудии египетские военные советники, был раскрыт, офицеры казнены (136).

Сирийско-саудовско-египетская встреча в верхах (Саудовская Аравия, Дахран, сентябрь 1956 г.), на которой предполагалось обсудить также и вопрос о создании федерации в составе трех государств, закончилась безрезультатно. Идея о формировании «федерации трех» Эр-Риядом принята не была (137). Более того, король Сауд ибн Абдель Азиз (правил с 9 ноября 1953 г. по 2 ноября 1964 г.) пришел к мнению о необходимости пересмотра своих отношений с Г.А.Насером в сторону их постепенного сворачивания.

Эр-Риядом была взята линия на дальнейшее наращивание сотрудничества с США. 30 января 1957 г. состоялся официальный визит саудовского короля в Вашингтон, где он высказался в поддержку ближневосточной «доктрины Эйзенхауэра» и продемонстрировал готовность содействовать ее практической реализации. Антисоветское острие данной доктрины, имевшей целью не допустить дальнейшего продвижения Москвы на Ближний Восток, ограничив сферу ее влияния Египтом, просматривалось невооруженным взглядом. Естественно, это не могло не повлиять на настроения Москвы в плане определения ею политико-дипломатических ориентиров в отношении Саудовской Аравии (138).

21 апреля 1957 г. полиция Эр-Рияда раскрыла заговор с целью убийства короля Сауда (планировался взрыв во дворце Насырийя). Подготовкой акции покушения занималась специально обученная группа палестинцев, прибывшая из «просоветского Египта». Несмотря на отсутствие каких-либо официальных комментариев по этому поводу ни в Каире, ни в Эр-Рияде, трещина, обозначившаяся ранее в египетско-саудовских отношениях, еще больше углубилась. Негативно все это отразилось, конечно, и на настроениях Эр-Рияда в отношении Москвы.

1 февраля 1958 г. Египет и Сирия объявили об образовании Объединенной Арабской Республики. Проанглийские Ирак и Иордания отреагировали на это договором об учреждении Арабской федерации (14 февраля 1958 г.). Приглашения для участия в обоих вновь созданных государственных формированиях получила и Саудовской Аравии. Тогда король Сауд решил сыграть на противоречиях Каира и Дамаска по вопросу о будущем политических партий в Сирии и Египте. И путем организации с помощью одной из них переворота в Сирии «взорвать ОАР изнутри» (Г.Насер настаивал на роспуске всех действовавших тогда в Сирии партий и на создании, как это имело место в Египте, единой политической организации – Национального союза Сирии). Поиск кандидата на роль лидера задуманного Эр-Риядом государственно переворота в Сирии вывел саудовскую разведку на главу сирийских спецслужб Абдель Хамида Сарраджа (139). И король Сауд попал в «сирийский капкан». 5 марта 1958 г. на пресс-конференции в Дамаске А. Саррадж сделал достоянием гласности замыслы Эр-Рияда по развалу ОАР, вскрыл планы покушения на Г.А.Насера (путем взрыва его самолета). В подтверждение сказанному предъявил копии ряда документов, в том числе чек на сумму в 1,9 млн фунтов стерлингов, выписанный ему в качестве аванса. В случае успеха заговора финансовое вознаграждение А.Сарраджу определялось Эр-Риядом в размере 20 млн фунтов стерлингов (140). Деньги, полученные А.Сарраджом на то, чтобы подложить бомбу в самолет Г.Насера и взорвать его, были, к слову, потрачены в дальнейшем на финансирование строительства в Сирии промышленных объектов. Скандал, разгоревшийся в связи с заявлением А.Сарраджа, совпал с внутриполитическим кризисом в Саудовской Аравии, вызванным, в том числе, огромными тратами короля на собственные нужды.

Случилось так, что во время этого скандала состоялась неофициальная поездка в Саудовскую Аравию посла СССР в Сирии

С.С. Немчины (27 февраля – 6 марта 1958 г.). Находясь там, он дважды был принят королем Саудом, встречался и имел беседы с замминистра иностранных дел Ю.Ясином и бригадным генералом С.Кудри. При обсуждении вопроса об обмене дипломатическими представителями король Сауд, по словам С. Немчины, высказывался в том плане, что «такой обмен еще больше усилил бы нажим на него западных держав и осложнил бы его отношения с королями Ирака и Иордании». Кроме того, это, по словам короля, «привело бы к усилению коммунистической пропаганды внутри Саудовской Аравии».

Кризис в саудовско-египетских отношениях, нараставший по мере усиления влияния в арабском мире идей насеризма, негативно отражался на настроениях Эр-Рияда в отношении Москвы. Серьезную обеспокоенность в Эр-Рияде вызвал государственный переворот в Ираке (14 июля 1958 г.), организованный сторонниками Насера. Он привел, как известно, к свержению монархии, отстранению от власти короля Фейсала II.

Активизировались тогда же и действия насеристов в Ливане и Иордании. С целью «пресечения их рывка к власти» США и Англия предприняли меры военно-силового характера. В июле 1958 г. были высажены американский военно-морской (15 июля) и английский военно-воздушный (17 июля) десанты. Зазор в отношениях Египта с Саудовской Аравией еще больше увеличился.

26 сентября 1962 г. в результате военного переворота в Йемене, осуществленного организацией «Свободные офицеры» во главе с полковником Абдаллой ас-Салялем, начальником королевской гвардии, йеменский монарх, имам Мухаммад аль-Бадр, был низложен, монархия пала. На карте мира появилась Йеменская Арабская Республика. Спустя три дня после переворота в Сану и Таиз самолетами были доставлены первые военные подразделения из Египта (29 сентября 1962 г.). Масштабы и темпы переброски египетских войск в Йемен свидетельствовали о том, что Каир был в курсе готовившегося переворота (141). Египетская военная миссия в Йемене незамедлительно взяла под свой контроль вооруженные силы новой республики, и занялась их реорганизацией по египетскому образцу.

Насеризм шагнул в Аравию. Реакция Москвы на действия Каира была позитивной. О восстановлении в таких условиях отношений с Эр-Риядом, выступившим в гражданской войне в Йемене на стороне монархистов, не могло быть и речи.

Начиная с 1955 г., Москва, к слову, ежегодно посылала королю Сауду поздравительные телеграммы по случаю его восшествия на престол (от имени председателя Президиума Верховного Совета СССР), а с 1958 г. – и поздравления по случаю мусульманского Нового года. Король Сауд, в свою очередь, стал направлять такие телеграммы (по случаю празднования очередной годовщины Великой Октябрьской Социалистической Революции), начиная с 1960 г., то есть после 20-летнего перерыва в обмене официальными поздравлениями.

В 1962 г. состоялся частный визит в Советский Союз члена правящего семейства Саудовской Аравии, губернатора Эр-Рияда, принца Фахда. Он находился в СССР с 3 по 25 сентября 1962 г. Просьба саудовской стороны о принятии принца в СССР для лечения глаз передавалась через посла ОАР в Австрии, а ответ советской стороны – через посла СССР в Ливане В.И.Корнева (24 августа 1962 г.). Вручив от имени советского правительства приглашение принцу посетить Советский Союз, В.И.Корнев сообщил, что все расходы по его пребыванию и лечению в СССР советская сторона берет на себя.

Во время частного визита в СССР принц Фахд встречался с министром внешней торговли СССР Н.С. Патоличевым. В беседе с ним принц говорил о том, что одной из целей его поездки в СССР, помимо лечения глаз, является, дескать, и «выявление возможностей для развития торговли между Советским Союзом и Саудовской Аравией» (142). Находясь в Советском Союзе, принц Фахд побывал в Ленинграде, Азербайджане и Узбекистане. Его поездки туда были тщательно советской стороной продуманы и хорошо организованы. Подтверждением тому – заявление, сделанное им журналистам, во время пребывания в Узбекистане. Принц сказал тогда буквально следующее: «Путешествуя по Советскому Союзу, я убедился, что в этой стране каждый гражданин может исповедовать любую религию, в которую верует. Я молился с советскими мусульманами в мечетях Москвы, Ленинграда и Баку. И благодарить за это надо советское государство. Мы слышали от Запада, что в СССР свободы религии не существует, а теперь уверились в лживости подобной пропаганды».

Перед отъездом принца из Москвы ему сообщили о готовности советской стороны принять военную делегацию Саудовской Аравии – для проведения переговоров о военных поставках. Данный вопрос развития не получил. Причиной тому – жесткая реакция Эр-Рияда на поддержку Советским Союзом йеменской революции и установившегося в этой стране республиканского режима (143).

22-24 августа 1965 г. в Джидде прошли специальные консультации Г.А.Насера с королем Саудовской Аравии Фейсалом (вступил на престол 2 ноября 1964 г.; правил в 1964-1975 г.). Посвящены они были йеменской проблематике. За спиной Г.А.Насера довольно отчетливо просматривался силуэт Москвы, принявшей, судя по всему, к тому времени решение об официальном выступлении в гражданской войне в Йемене на стороне республиканцев. Одним из подтверждений тому стало направление в Йемен двух советских судов с оружием (144). Кстати, прибыли они в Йемен одновременно с переброской туда дополнительно 6 тысяч египетских военнослужащих. Эта совместная акция имела ярко выраженную политическую окраску – была нацелена на то, чтобы оказать соответствующее психологическое воздействие и на Эр-Рияд, и на йеменских монархистов, представители которых вели в то время переговоры в Судане с уполномоченными новой власти в Сане.

В контексте событий, происшедших в Йемене, отношение аравийских княжеств к Москве и ее политике в зоне Персидского залива приобрело обостренно-настороженный характер. На сближение с Советским Союзом пошел тогда только Кувейт. И, думается, исключительно по политическим соображениям. Установление Кувейтом дипломатических отношений с СССР (11 марта 1963 г.) объяснялось его стремлением обрести в лице Москвы политический механизм воздействия на Багдад. Дело в том, что Ирак, близкий в то время к Москве, стал в жесткой форме предъявлять Кувейту серьезные территориальные претензии. События развивались стремительно. 19 июня 1961 г. Великобритания аннулировала договор о протекторате над Кувейтом от 1899 г. Спустя шесть дней Багдад заявил, что Кувейт – «неотъемлемая часть Ирака». При обсуждении в ООН вопроса о приеме Кувейта в члены этой организации Москва выступила вначале (когда у власти в Ираке был режим Касема) против, а потом (с падением 8 февраля 1963 г. режима Касема) – за предоставление Кувейту членства в ООН.

Опасный для Саудовской Аравии ход развития событий в Йемене ставил правящее семейство Аль Сауд перед необходимостью политико-дипломатического маневрирования в отношениях с Москвой. И как это неоднократно уже случалось, – саудовцы стали создавать видимость готовности к переменам во взаимоотношениях с Советским Союзом. Так, 20 июля 1967 г. посол СССР в Ливане П.С.Дедушкин принял посла Саудовской Аравии. Согласно донесению П.С.Дедушкина в МИД СССР, саудовский посол говорил, что король Фейсал и готов был бы «незамедлительно пойти на восстановление дипотношений и обмен миссиями с Москвой», однако сделать это мешает ему, дескать, «религиозная верхушка, которая спекулирует на чувствах верующих, запугивая их угрозами коммунизма» (145).

Информация, поступившая от П.С. Дедушкина, судя по всему, была истолкована в Москве не совсем правильно. Там, по всей видимости, решили, что раз саудовцы инициировали встречу с совпослом и затронули столь деликатную для обеих сторон тему, то время для постановки вопроса о возобновлении отношений с Эр-Риядом настало. И поэтому уже в августе 1967 г. МИД СССР подготовил записку в ЦК КПСС, в которой предлагал дать положительный ответ на зондаж саудовской стороной (а именно так, похоже, в Москве и расценили встречу саудовского посла с П. Дедушкиным) вопроса о нормализации двусторонних отношений и обмене диппредставительствами (146). Однако в связи с нарушением Саудовской Аравией Хартумского соглашения[74]74
  На совещании глав арабских государств в Хартуме (29 августа – 1 сентября 1967 г.) между президентом Г.А.Насером и королем Фейсалом была достигнута договоренность о необходимости реализации Джиддинского соглашения от августа 1965 г. о мирном урегулировании йеменской проблемы. Этим соглашением предусматривались, с одной стороны, вывод египетских войск из Йеменской Арабской Республики (численностью около 350 тысяч человек), а с другой – прекращение Саудовской Аравией оказания помощи йеменским монархистам.


[Закрыть] о прекращении вмешательства во внутренние дела Йемена, выразившимся в оказании Эр-Риядом помощи йеменским монархистам, рассмотрение записки МИД СССР в ЦК КПСС (планировалось на конец сентября 1967 г.) было отложено.

В июне 1969 г. спецслужбы Саудовской Аравии раскрыли готовившийся в стране крупный антигосударственный заговор. В него были вовлечены 60 офицеров королевских ВВС, начальник военновоздушной академии в Дахране, командующий военным гарнизоном в Эль-Хасе, заведующий канцелярией начальника Генерального штаба и многие другие. Заговорщики планировали физическое устранение короля и ряда ключевых фигур в правящем семействе и создание в Саудовской Аравии Республики Аравийского Полуострова (147). В Эр-Рияде полагали (и, думается, не без оснований), что о готовившейся акции не могли не знать в Сане и в Каире (148).

Победа Национального фронта в Южном Йемене и создание на юге Аравийского полуострова государства, политически ориентированного на Москву, было воспринято в Эр-Рияде как «проявление на аравийской почве коммунистической экспансии». Финансовая и военная поддержка Советским Союзом антиправительственных выступлений в Дофаре (Оман) лишь укрепила саудовцев в таком мнении. Затем им стало известно, что в Дофаре, при непосредственном участии СССР, был сформирован так называемый Народный фронт за освобождение оккупированного Арабского залива с задачей «экспорта революции» в шейхства Аравии. И тогда саудовцы уже повсюду, открыто и во всеуслышание, заговорили о «прямой коммунистической угрозе странам и народам Аравийского полуострова». Все это, вместе взятое, конечно же, не могло не отразиться, причем самым негативным образом, на перспективах отношений Москвы с Эр-Риядом.

25 мая 1969 г. к власти в Судане пришла группа офицеров во главе с полковником Джаафаром Нимейри. Новый режим сразу же объявил о «приверженности Хартума арабскому социализму» и резко развернул страну на тесный военно-политический союз с Каиром и Москвой. Затем последовала так называемая сентябрьская революция 1969 г. в Ливии, приведшая к власти в этой стране полковника Муаммара Каддафи. Перспективы выправления отношений между Москвой и Саудовской Аравией на фоне всех этих событий стали еще более туманными.

Объективных политико-экономических предпосылок для налаживания Эр-Риядом коммерческого и политического диалога с Москвой во второй половине 1960-х годов не было. Другие шейхства Аравии находились в то время под плотной опекой Великобритании и самостоятельностью в вопросах сношений с внешним миром не располагали.

Смерть Г. А.Насера[75]75
  Некоторые эксперты полагают, что смерть Насера была насильственной. Существует версия, что личный врач Насера, массажист, являлся тайным агентом «Моссада» и во время процедур втирал Насеру специальные мази, которые и вызвали внезапную остановку сердца.


[Закрыть] и приход к власти в Египте Анвара Садата, заявившего в ноябре 1970 г. на закрытой встрече в Каире с начальником саудовской разведки Камалем Адхамом о возможности (при определенных гарантиях со стороны Вашингтона) «отправления русских домой»[76]76
  Седьмого июля 1972 г. А. Садат информировал советского посла в Египте В.Виноградова о следующем, принятом им решении: «отказаться от услуг советских, военных» и «немедленно возвратить их на Родину». Восьмого июля 1972 г. А. Садат отдал официальное распоряжение о выводе из Египта в течение 10 дней советского военного персонала (21 тыс. чел.).


[Закрыть], еще больше ужесточили позицию Саудовской Аравии в отношении Москвы и активизировали усилия Эр-Рияда по противодействию политике Советского Союза в арабском мире (149). В октябре 1972 г., когда Советский Союз предпринял попытку «возвращения в Египет» путем возобновления военных поставок, которые начал осуществлять в рамках заключенного на этот счет в марте 1973 г. соглашения, Эр-Рияд сделал все возможное, чтобы не допустить «нового сближения Египта с русскими» (150).

Путем нажима на Абу-Даби не допустил Эр-Рияд в то время, к слову, и установления нормальных дипломатических отношений между Объединенными Арабскими Эмиратами и СССР[77]77
  Дипломатические отношения между ОАЭ и СССР были установлены 8 декабря 1971 г. В январе 1972 г. советские представители посетили Абу-Даби и достигли договоренности об обмене дипломатическими миссиями на уровне послов. В мае 1972 г. советская сторона запросила агреман на своего посла. В ответ на это руководство ОАЭ сообщило, что оно считает целесообразным Несколько отложить приезд советского посла в Абу-Даби. Одновременно было подчеркнуто, что принятое ОАЭ решение Об установлении дипломатических отношений с СССР и обмене посольствами остается в силе. Реализовано это решение было только в 1986 г. (посольство СССР в Абу-Даби Открылось в 1986 г.; посольство ОАЭ в Москве – в 1987 г.). В декабре 1991 г. ОАЭ официально заявили 6 признании России в качестве правопреемницы бывшего СССР.


[Закрыть].

Надеждам Москвы на развитие советско-аравийских отношений, появившимся, было, в начале 1970-х годов, когда, наряду с шейхствами в Юго-Восточной Аравии (нынешние ОАЭ), независимость приобрели Оман, Бахрейн и Катар, тогда так и не суждено было осуществиться. И не в последнюю очередь из-за известной позиции на этот счет Эр-Рияда.

В Москве понимали, что, не восстановив отношений с семейством Аль Сауд, навряд ли можно рассчитывать на успех усилий советской дипломатии на Аравийском полуострове в целом. Именно поэтому, как представляется, в январе 1974 г. ЦК КПСС и принял решение, поручить совпослу в Вашингтоне, выяснить намерения Саудовской Аравии в отношении развития связей с СССР. Весной 1974 г. Саудовскую Аравию посетил академик Б.Г. Гафуров.

1979 год был полон бурных событий и в самой Саудовской Аравии, и в регионе: свержение шахского режима в Иране[78]78
  Шах Ирана Мохаммед Реза Пехлеви бежал из страны 16 января 1979 г. и уже 1 февраля 1979 г. в Иран вернулся (после 15 лет изгнания) аятолла Хомейни.


[Закрыть], захват террористами Большой мечети в Мекке (20 ноября 1979 г.)[79]79
  Мечеть Аль-Масджид Аль-Харам с находившимися в ней 6000 мусульманами захватила группа боевиков (500 чел.) во главе с аль-Утайби. Основным требованием террористов было отстранение от власти в королевстве правящей династии Аль Сауд. Мечеть и удерживаемых в ней заложников удалось освободить при содействии французского спецназа (4 декабря 1979 г.).


[Закрыть], антиправительственные выступления саудовских шиитов в Эль-Катифе (28 ноября 1979 г.), ввод советских войск в Афганистан (25 декабря 1979 г.). Все они, вместе взятые, и определили в качестве одной из стержневых внешнеполитических доминант Саудовской Аравии и присоединившихся к ней других монархических государств Аравийского полуострова формирование оппозиции «советскому государственному экстремизму».

На чрезвычайной встрече министров иностранных дел стран-членов Организации Исламская конференция (ОИК) в Исламабаде (январь 1980 г.) Эр-Рияд призвал мусульманские страны бойкотировать «марионеточный режим в Афганистане» и принять экономические и политические санкции в отношении Москвы.

4-6 февраля 1980 г. Саудовскую Аравию посетил советник президента США по вопросам национальной безопасности 3. Бжезинский. В ходе этого визита у него состоялись встречи и беседы с будущим королем, а в то время наследным принцем Фахдом, а также с министром иностранных дел принцем Саудом. Обмен мнениями с ними по вопросу о текущей ситуации в зоне Персидского залива показал, как писал впоследствии в своих мемуарах 3. Бжезинский, готовность правящего семейства Аль Сауд к тесному военному сотрудничеству с США и повышенную обеспокоенность Эр-Рияда в связи с «растущим коммунистическим военным присутствием в Южном Йемене» (151). В западной печати промелькнули сообщения о том, что во время встречи с 3. Бжезинским принц Фахд будто бы высказывался даже в поддержку размещения «перманентных американских военных контингентов» в зоне Персидского залива и предоставления им арабскими странами, там расположенными, «военных льгот» (152).