Текст книги "Аравия. Прошлое и настоящее"

Автор книги: Игорь Сенченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 30 (всего у книги 39 страниц)

Негативные последствия для интересов Советского Союза в зоне Персидского залива от ввода советских войск в Афганистан были настолько масштабными, что устранить их полностью не удалось даже к началу 1990-х годов.

* * *

В 1920-1930-х годах в фокусе внимания РСФСР, а затем и СССР на Аравийском полуострове находились Саудовская Аравия и Йемен. Активно действовало в зоне Персидского залива в эти годы ОГПУ. Сотрудниками его экономического управления был разработан проект глубоко эшелонированного внедрения там своих агентов, используя в этих целях возможности «Сахаротреста». Предполагалось, что под видом служащих «Сахаротреста» в его отделениях в Ширазе, Бендер-Бушире и Ахвазе будут работать агенты ОГПУ; ими же планировалось укомплектовывать команды пароходов, отправлявшихся из Одессы в порты Персидского залива.

Повышенное внимание в деятельности ОГПУ в зоне Персидского залива уделялось перехвату почты иностранных дипломатических миссий. Доклады английских консулов, по воспоминаниям бывшего сотрудника ОГПУ Г. Агабекова, «ценились в Москве гораздо выше, чем собственные, так как были достовернее и добросовестнее составлены». Повышенный интерес для ОГПУ представляли документы по нефтяным вопросам, а также докладные записки о положении дел в арабских племенах. ОГПУ, по словам Г. Агабекова, подготавливало почву для возможного их использования в интересах Москвы на случай столкновения СССР с Англией. Главная задача агентов ОГПУ состояла в том, чтобы попытаться завербовать влиятельных вождей племен в южных провинциях Ирака и в зоне Персидского залива в целом. Подкупить их, и в случае войны с Англией задействовать в целях «дезорганизации военного тыла Великобритании», а именно: для создания различного рода трудностей в работе нефтяных промыслов Англо-персидской нефтяной компании, а также для проведения диверсионных акций на подъездных путях к ним, затрудняя, таким образом, снабжение нефтью британского флота.

В донесениях агентов ОГПУ красной нитью проходила мысль о необходимости предотвращения возможности использования Лондоном «подпавшего под английский контроль Бахрейна» в военно-политических целях Великобритании. В сообщениях совпосла из Тегерана отмечалось, что в случае столкновения Англии с Советским Союзом остров Бахрейн может превратиться в мощную военно-морскую базу англичан в зоне Персидского залива. Наличие же на нем строящихся авиационных площадок и складов для нефтепродуктов еще больше усилит роль и место Бахрейна в региональной военной структуре Англии, и расширит формат ее военных возможностей. По словам Г. Агабекова, сотрудники ОГПУ, действовавшие в Бендер-Бушире, занимались там обустройством пункта для нелегальной переброски агентов и контрабандного провоза грузов из Персии в Индию, Ирак и прибрежные шейхства Аравии (153).

Серьезный удар по деятельности отечественной дипломатии на «аравийском фланге» ее восточной политики был нанесен в годы правления И. В. Сталина. В ходе «великой сталинской чистки» было репрессировано две с половиной тысячи сотрудников Народного комиссариата иностранных дел. Среди них числилось семь заместителей наркома, пятьдесят полпредов (послов), почти все сотрудники практически всех оперативных отделов и управлений. Из профессионально подготовленных дипломатов, сообщал опубликовавший эту статистику «Дипломатический ежегодник» за 1989 г., «остались единицы» (154). Безжалостное истребление профессионалов обернулось ростом некомпетентности. Воинствующий дилетантизм явился первопричиной таких крупных просчетов во внешней политике Москвы на Арабском Востоке, как закрытие полпредства в Джидде (1938 г.). Одним росчерком «партийного пера» отечественная дипломатия была надолго удалена из Саудовской Аравии, где закрепиться ей, к слову, стоило немало усилий. 11 сентября 1938 г. сотрудники советской дипломатической миссии покинули Джидду. Вернуться туда российские дипломаты смогли только в 1991 г. На исправление ошибки потребовалось, таким образом, более полувека. Попытки, предпринятые Москвой в этом направлении в период 1950-1960-х годов, положительных результатов не дали. Не помогли размораживанию отношений и годы «хрущевской оттепели». Раздражение Эр-Рияда в связи с политикой Москвы на Арабском Востоке год от года только усиливалось. Известные политические настроения Эр-Рияда в отношении Москвы, помноженные впоследствии на отрицательную реакцию Саудовской Аравии на такие действия СССР во внешней политике, как афганская авантюра блокировали возможность нормализации двусторонних отношений напрочь.

Двумя «дипломатическими проблесками» на тусклом небосклоне аравийской политики СССР в период до середины 1980-х годов были установление дипломатических отношений с Кувейтом[80]80
  В 1961 г., когда Кувейт впервые обратился с просьбой о принятии его в члены ООН, то его вступление в эту организацию блокировал Советский Союз, желавший сохранить «стратегические отношения» с Багдадом. Позиция Москвы по данному вопросу изменилась только в 1963 г., после падения в Ираке режима Касема.
  В ноябре 1964 г. СССР посетил заместитель премьер-министра, министр финансов Кувейта. Результатом этого визита стало последовавшее вскоре подписание советско-кувейтского соглашения об экономическом и техническом сотрудничестве (27 февраля 1965 г.).
  Эффективно действовал на кувейтском направлении во второй половине 1960-х годов «Судоимпорт». Уже к началу 1967 г. по линии этой внешнеторговой организации Кувейту было поставлено 20 сейнеров и 13 сухогрузов. В Кувейте работала группа советских специалистов.


[Закрыть] (11 марта 1963 г.) и с ОАЭ (8 декабря 1971 г.; дипломатическая миссия СССР в ОАЭ открылась только в 1986 г.). Арабы Залива, за исключением Кувейта, на сближение с СССР (после ухода из бассейна Персидского залива Англии) не пошли. Причин тому несколько. Среди политических – это в первую очередь поддержка Советским Союзом антиправительственных выступлений в Дофаре (Оман, вторая половина 1970-х годов); среди экономических – неспособность СССР удовлетворить промышленно-технические потребности молодых нефтедобывающих государств Аравийского полуострова. Немалое значение в этом деле имело и отсутствие у Советского Союза потребностей в нефти и нефтепродуктах.

Помощь СССР Народному фронту освобождения Омана, в том числе прием в Москве, в 1979 г., «на неофициальном уровне», но с широким освещением в средствах массовой информации, делегации этого фронта, надолго испортил отношения Москвы с Маскатом. Реакция султана Кабуса на такие демарши Москвы была жесткой, и, заметим, крайне негативной по ее последствиям для внешнеполитических интересов СССР в зоне Персидского залива. Акцентировав внимание арабов Аравийского полуострова на «коммунистической угрозе» этому району мира, правитель Омана обратился за помощью к США. Вашингтон отреагировал на это обращение незамедлительно, и стал рассматривать Маскат в качестве своего надежного союзника и партнера в усилиях по противодействию «советскому экстремизму» на юге Аравии. После этого султан Кабус предложил нефтедобывающим монархическим странам Аравийского полуострова план обеспечения национальной безопасности и свободы судоходства в Персидском заливе и Ормузском проливе с опорой на потенциал США, военный и политико-дипломатический (1979 г.). Логическим следствием подобного рода настроений султана стало подписание известного договора о предоставлении Оманом военных льгот США (на острове Масира). Хотя на словах другие арабские страны зоны Персидского залива и осудили этот шаг Омана, в действительности же они были солидарны с Маскатом, так как альянс Омана с США вполне укладывался в рамки их тогдашней концепции «военного присутствия на горизонте дружественных арабам Залива иностранных держав».

По ходу повествования о событиях в Дофаре уместным было бы отметить, что вооруженную борьбу в провинции Дофар против власти султана Саида бен Таймура и англичан возглавил Фронт освобождения Дофара, переименованный впоследствии в Народный фронт освобождения оккупированной зоны Арабского залива, а в 1974 г. – в Народный фронт освобождения Омана. В начале 1970-х годов Фронт контролировал большую часть Дофара. Помощь оружием и продовольствием получал от своих сторонников, включая СССР, через Йемен. Наряду с Китаем, Советский Союз помогал Фронту и в подготовке военспецов. Для подавления выступления повстанцев в Дофаре султан Кабус, новый правитель Омана, пришедший к власти путем дворцового переворота, прибег к помощи шаха Ирана. Шахские войска с задачей справились, и к 1976 г. восстание в Дофаре было подавлено практически полностью. С помощью военной силы и путем привлечения лидеров бывших повстанцев к работе в структурах власти султан Кабус добился национального примирения.

В дальнейшем на авторитете СССР в Аравии и на настроениях в отношении Москвы расположенных там монархических государств негативно сказались:

1) резкая и зачастую неконструктивная критика Советским Союзом такого умного и умеющего достойно отстаивать на внешнеполитической арене интересы своего государства политика-правителя, как султан Кабус (а вместе с ним и всего правящего семейства Омана – древнейшего и знатнейшего рода Бу Саидов, вписавшего яркие страницы в историю земель юга Аравии);

2) исключительно позитивная реакция СССР на революцию в Иране, обозначившую, как известно, довольно жесткие и неприемлемые для арабов Аравии претензии Тегерана насчет лидерства в зоне Персидского залива;

3) развязывание Ираком войны с Ираном, не поставив об этом в известность Москву. СССР, как известно, оказывал в то время военно-техническую помощь Багдаду, поддерживал Ирак на внешнеполитической арене. Восьмилетняя ирано-иракская война серьезно дестабилизировала обстановку в бассейне Персидского залива, пошатнула нефтяной экспорт, негативно сказалась на судоходстве в данном районе мира;

4) приветствие Генерального секретаря ЦК КПСС Л. И. Брежнева участникам международной конференции в поддержку национально-освободительных движений в арабских странах Залива. Числились на учете в ЦК КПСС, в свое время, и такие, абсолютно несостоятельные в политическом отношении, так называемые национал-патриотические партии, в лице которых советской Москве очень уж хотелось видеть не политических импотентов, которыми они в действительности являлись, а новую «пробуждающуюся силу Аравии»;

5) так называемая «инициатива Брежнева» – внешнеполитическая программа СССР применительно к зоне Персидского залива (10 декабря 1980 г.). Она оставила за скобками предлагавшейся Москвой схемы демилитаризации Персидского залива такие актуальные для арабов Аравии вопросы, как наличие советских военных баз и военных советников в Южном Йемене и в Эфиопии. Обошла «инициатива Брежнева» стороной и вопрос о присутствии воинских контингентов СССР в Афганистане (порядка 300 тыс. чел.). Ничего не говорилось в ней и о военных силах Москвы, дислоцированных в южных районах СССР. Арабы Аравии не могли не принимать во внимание мероприятия СССР по увеличению своего военного потенциала на территориях нынешних Туркменистана, Узбекистана и Казахстана, находящихся в непосредственной близости от зоны Персидского залива. По мнению американских востоковедов, таких как Кордсмен, например, этот потенциал поддерживался и планомерно наращивался там не только с прицелом на Афганистан, но и с расчетом на его возможное использование, если потребуется, в зоне Персидского залива. По подсчетам того же Кордсмена, за период 1978-1988 г. эти контингенты были увеличены с 25 до 32 дивизий (280 тыс. чел.). Существенно повысилась численность состоявшей на их вооружении боевой техники: самолетов – с 4500 до 5400, БМП – с 3000 до 9100, артиллерийских орудий – с 3100 до 5600 единиц. Принадлежавший этим контингентам самолетномоторный парк истребительной авиации пополнился за данный период времени на 20%, а истребительно-бомбардировочной увеличился в два раза (155).

Возможность прямого военного вмешательства СССР в дела государств зоны Персидского залива была маловероятной, и, прямо скажем, чисто гипотетической. Однако для Вашингтона и его союзников в этом регионе в лице богатых нефтедобывающих монархий Аравии советское военное присутствие в непосредственной близости от бассейна Персидского залива, «энергетической кладовой мира», имело важное геополитическое и военно-стратегическое значение. Учитывался американцами и их партнерами в Аравии и достаточно богатый арсенал военных возможностей СССР в НДРЙ и в Эфиопии, а также наличие крупного отряда советских военных кораблей в Индийском океане (до 1987 г. он насчитывал 15-20 кораблей). К 1988 г. в НДРЙ и Эфиопии СССР и Куба имели до 8 тысяч военных советников.

В Адене базировалось боевое авиационное подразделение советских ВВС, осуществлявшее не менее одного рекогносцировочного полета в неделю – в целях наблюдения за американскими судами в близлежащих водных акваториях. Там же (в Адене) размещался корпус советских военных советников, численностью более 1 тыс. чел. Суммарная помощь СССР Эфиопии составила, к слову, 4 млрд долл. США. В этой стране работало 1,7 тыс. советских военных советников (156).

В США опасались (и опасения эти разделяли, кстати, и в монархиях Аравии), что свои плацдармы в НДРЙ и Эфиопии Москва может использовать – в нужный для себя момент – для установления плотного контроля над Баб-эль-Мандебским проливом, одной из важнейших судоходных артерий мира. Достаточно сказать, что в середине 1980-х годов через Баб-эль-Мандебский пролив ежегодно проходило 325 млн тонн грузов, то есть примерно 10% мирового торгового судоходства (до 45 судов ежедневно). Для сравнения скажем, что грузопоток через этот пролив был тогда на одну треть больше, чем, например, через Панамский канал.

Не исключали в то время американские политологи и их аравийские коллеги и возможности объединения обеих частей Йемена и превращения его в крупное государство на юге Аравии, связанное с Советским Союзом тесными отношениями, в том числе и в военно-оборонной сфере. В ЙАР тогда насчитывалось 350 советских военных советников, а в НДРЙ – 1100.

Выправить отношения с монархическими странами Аравии, вывести их на стадию взаимовыгодного сотрудничества Москве удалось только в конце 1980-х-начале 1990-х годов. Установление дипломатических отношений с Оманом (26 сентября 1985 г.), Катаром (2 августа 1988 г.) и Бахрейном (29 сентября 1990 г.), а также полная нормализация отношений с ОАЭ (май 1985 г.) и Саудовской Аравией (сентябрь 1990 г.) – все это, безусловно, явилось логической реакцией монархий Аравии на начавшую меняться внешнюю политику Москвы, на ее конструктивные шаги и предложения, касавшейся зоны Персидского залива.

Дипломатические отношения СССР с ОАЭ были установлены 8 декабря 1971 г., с Кувейтом – 11 марта 1963 г. Первый советский посол прибыл в Абу-Даби в октябре 1986 г.; в Катар – в 1989 г.; на Бахрейн – в 1991 г. Советская Россия и Саудовская Аравия установили дипломатические отношения 26 февраля 1926 г. Затем, как уже говорилось выше, они их заморозили. В период 2-4 февраля 1982 г. СССР в составе «комитета семи» ЛАГ посетил министр иностранных дел Саудовской Аравии Сауд Фейсал. По собственной инициативе он поднял вопрос о советско-саудовских отношениях и высказал мнение, что состояние их не вполне соответствовало на тот момент ни настроениям, ни потребностям в отношении них ни в Эр-Рияде, ни в Москве. Напомнил он и о саудовском предложении установить между обеими странами канал для связи и обмена мнениями, используя в этих целях своих послов в Лондоне или Париже.

В январе 1988 г. Сауд Фейсал еще раз посетил Москву с посланием от короля Фахда. В том же году в Эр-Рияде для консультаций по вопросам урегулирования афганской проблемы побывал заместитель министра иностранных дел СССР и посол в Афганистане Ю.Воронцов.

Консульство России в Джидде возобновило работу в апреле 1991 г. Российское посольство в Эр-Рияде открылось в мае 1991 г., а посольство Саудовской Аравии в Москве – в декабре 1991 г. 30 декабря 1991 г. Эр-Рияд заявил о признании России в качестве правопреемницы СССР.

ЧАСТЬ III
НАСТОЯЩЕЕ
ЗАПЕЧАТЛЕННОЕ ВРЕМЯ

Персидский залив – это район мира, где отчетливо проявляются сегодня многие черты, характерные для современного Арабского Востока, такие, например, как гонка вооружений, региональные конфликты и усиление роли ислама в политической жизни государств. События, имевшие место в зоне Персидского залива в 80-х-90-х годах прошлого столетия – восьмилетняя ирако-иранская война (1980-1988 гг.) и кувейтский кризис (август 1990-февраль 1991 г.) – крайне негативно отразились на политическом климате в регионе Ближнего Востока и состоянии мировой экономики. Они показали необходимость активизации усилий мирового сообщества по созданию прочной и надежной системы безопасности данного района, являющегося важным энергетическим и финансовым центром планеты, крупным узлом морских и воздушных коммуникаций.

Конец XX – начало нынешнего столетий – это время становления, бурного развития и стремительного выхода на авансцену мировой политики группы шести аравийских монархий – Совета, сотрудничества арабских государств Персидского залива (ССАГПЗ), политического феномена современного Арабского Востока. Созданный в 1981 г., Совет сотрудничества превратился во влиятельную региональную организацию многоплановой направленности. Однако в силу специфической обстановки в районе Персидского залива в фокусе деятельности Совета сотрудничества по-прежнему остаются вопросы, связанные с обеспечением обороны и безопасности стран-членов ССАГПЗ (Бахрейна, Катара, Кувейта, ОАЭ, Омана и Саудовской Аравии). Вместе с тем, заметно активизировались в последние годы усилия «аравийской шестерки» по реализации планов финансово-экономической интеграции.

Первая попытка государств зоны Персидского залива разработать механизм коллективного взаимодействия в целях обеспечения мира и безопасности этого района (путем координации военно-оборонных аспектов их деятельности) была предпринята по инициативе Омана, в ноябре 1976 г., на совещании в Маскате министров иностранных дел Ирана, Ирака, Саудовской Аравии, Омана, Кувейта, ОАЭ, Катара и Бахрейна. Достичь тогда понимания по данному вопросу не удалось. Инициатива Омана успеха не возымела. Конструктивная в целом идея Султаната Оман о взаимодействии стран зоны Персидского залива в интересах поддержания там мира и безопасности в практическом плане была в то время едва ли осуществимой. Ее претворению в жизнь мешали, с одной стороны, острое соперничество за лидерство в субрегиональных делах между Тегераном и Багдадом, а с другой стороны, повышенное недоверие к политике Ирака и Ирана со стороны аравийских монархий. Найти политический консенсус в таких условиях не представлялось возможным (1).

Инициатива Кувейта по налаживанию механизма взаимодействия и сотрудничества в рамках шести монархий Аравии и его энергичные действия в данном направлении (1976-1981 гг.) завершились успехом – созданием Совета сотрудничества арабских государств Персидского залива (ССАГПЗ). В конце 1976 г. шейх Джабер аль-Ахмад Аль Сабах, в то время наследный принц и премьер-министр Кувейта, предложил на рассмотрение правителей шести монархических стран Аравийского полуострова вопрос о совместных действиях по обеспечению их обороны и безопасности, и созданию в этих целях механизма коллективной деятельности. Расширяя, постепенно, формат взаимодействия и наращивая сотрудничество в областях обороны и безопасности, экономики и политики, образования и информации, имелось в виду изыскать в перспективе «формулу единства» (на основе «общности интересов и исторических корней арабов Залива»),

Для всесторонней проработки концепции «союза шести» был сформирован специальный министерский совет на уровне премьер-министров Кувейта и ОАЭ (2).

Приход к власти в Иране режима аятоллы Хомейни (1979 г.), ввод советских войск в Афганистан (декабрь 1979 г.) и начало ирако-иранской войны (сентябрь 1980 г.) обострили военно-политическую обстановку в зоне Персидского залива. И, как следствие, – усилили настроения в правящих семействах шести монархических государств Аравии в пользу формирования механизма коллективной деятельности, и в первую очередь – в целях обеспечения национальной безопасности. Обсуждение данного вопроса главами стран «аравийской шестерки» в ходе работы XI общеарабского совещания в верхах в Аммане (Иордания) 25-27 ноября 1980 г. показало, что идея Кувейта насчет создания арабской региональной организации в зоне Персидского залива выкристаллизовалась. Дискуссии по этой теме на закрытой встрече «шестерки» во время саммита ОИК в Таифе (Саудовская Аравия) 25-27 января 1981 г. дали импульс практическим мероприятиям по формированию «союза шести».

4 февраля 1981 г. на встрече в Эр-Рияде министры иностранных дел шести монархических стран Аравии официально заявили о готовности представляемых ими государств и правящих в них семейств создать организацию в целях «сотрудничества и координации деятельности во всех областях жизни». Для проработки вопросов, связанных с учреждением такой организации, был образован экспертный комитет.

На его первом заседании (Эр-Рияд, 24-25 февраля 1981 г.) состоялось рассмотрение проектов устава будущей организации (оманского и кувейтского), а на втором (Маскат, 7-8 марта 1981 г.) – предложений по ее структуре.

Совещание министров иностранных дел «шестерки» в Маскате (9 марта 1981 г.) одобрило проекты устава и структуры будущей организации, а в Абу-Даби (24 мая 1981 г.) – кандидатуру А. Бишары на пост генерального секретаря организации.

На встрече в верхах «аравийской шестерки» в Абу-Даби (25– 26 мая 1981г.) было объявлено об образовании Совета сотрудничества арабских государств Персидского залива (Gulf Cooperation Council).

Государства-участники Совета сотрудничества (ССАГПЗ) сочли целесообразным ограничить членство в новой организации шестью странами Аравийского полуострова. Таким образом, изначально была взята линия на учреждение «закрытого клуба аравийских монархий». Недостаточно быть просто арабской страной Залива, чтобы автоматически стать членом Совета сотрудничества, отмечал впоследствии в одном из своих пресс-интервью А.Бишара, первый генеральный секретарь ССАГПЗ. Участники Совета сотрудничества, подчеркивал он, – это арабские страны региона с одинаковой структурой власти и одним и тем же религиозно-политическим мировоззрением, с одними и теми же социальными и культурными ценностями (3).

Следует отметить, что в оманском проекте Устава ССАГПЗ (не прошел) делался акцент на налаживании широкого взаимодействия государств-участников Совета сотрудничества в военно-оборонной сфере. Проектом предусматривались, в частности, разработка единой военно-оборонной доктрины и введение коллективного руководства войсками. Содержалось в этом проекте и положение о тесном военно-техническом сотрудничестве с дружественными странам-членам ССАГПЗ иностранными государствами (конкретно с США) – в целях обеспечения национальной безопасности «шестерки». Такой проект в условиях существовавшей тогда политической ориентации участников ССАГПЗ на исключение зоны Персидского залива из сферы борьбы за нее супердержав и стоявших за ними мощных военно-политических блоков был найден преждевременным.

Создание ССАГПЗ явилось отражением на практике объективной потребности стран Арабского побережья Персидского залива в сотрудничестве и координации действий в целях противостояния вызовам времени. Сформировав Совет сотрудничества, его участники укрепили их роль и место в системе международных отношений, нашли действенную форму общения с внешним миром.

Надо сказать, что в ходе формирования Совета сотрудничества дипломаты и востоковеды не раз задавались вопросом относительно того, в состоянии ли будут государства-участники этой организации – с учетом веса и влияния в ней Саудовской Аравии – эффективно отстаивать в рамках ССАГПЗ свои национальные права и государственные интересы. Не явится ли Совет сотрудничества тем «фиговым листком», прикрываясь которым, Эр-Рияд станет от лица новой организации проводить свою линию в субрегиональных и региональных делах? Выбор Эр-Рияда в качестве места для штаб-квартиры ССАГПЗ еще больше усилил такого рода размышления и предположения (Саудовская Аравия предоставила под штаб-квартиру ССАГПЗ участок земли и здание на нем, стоимостью 237 млн саудовских риалов). Однако со временем они рассеялись. И сегодня со всем основанием можно говорить о том, что Совет сотрудничества – это пример довольно удачного на Арабском Востоке эксперимента по созданию региональной организации многоплановой направленности, обладающей к тому же солидным интеграционным потенциалом (4).

Несмотря на различия, имеющиеся среди стран-членов ССАГПЗ в уровнях социально-экономического и политического развития, национальные интересы каждого из участников Совета сотрудничества хорошо защищены договорно-правовым массивом, в том числе Уставом ССАГПЗ. Более того, взаимодействие и совместное, в рамках Совета сотрудничества, развитие дает каждой из стран-членов «аравийской шестерки» те или иные дивиденды, либо политического (для Саудовской Аравии, Катара, Кувейта и ОАЭ), либо финансово-экономического (для Бахрейна и Омана) характера. «Взаимодействие в рамках шести» не является, таким образом, как справедливо отмечал бывший посол США на Бахрейне Джозеф Райт Твинем, игрой с нулевым результатом – для одних, и выигрышем – для других (5).

В заинтересованности всех и каждого из государств-членов Совета сотрудничества в сохранении этой организации и расширении формата ее деятельности и кроется формула устойчивости ССАГПЗ. Этим объясняется также, хотя и медленное, но поступательное движение «аравийской шестерки» в направлении кооперации и интеграции.

Нельзя не согласиться с мнением известного арабского политолога Ахмада аш-Шамлана (ОАЭ) насчет того, что Совет сотрудничества – это уже хорошо зарекомендовавшая и довольно прочно утвердившая себя в системе глобальных межгосударственных отношений региональная организация, располагающая разветвленной сетью политических и экономических связей с внешним миром. Совет сотрудничества – это организация, действительно, обладающая сегодня достаточно весомым влиянием в ЛАГ, ОИК и ОПЕК. Она способна заставить прислушаться к своему мнению по тем или иным актуальным для зоны Персидского залива вопросам ЛАГ и ОИК, США и Великобританию, ЕЭС и БРИК, равно как и другие промышленно развитые государства мира, политико-экономические блоки и международные организации (6). Совет сотрудничества – это «клуб шести аравийских монархий», все еще закрытый для членства в нем других представителей арабо-исламского мира вообще и зоны Персидского залива в частности. Без коренных изменений в существующих в «аравийской шестерке» режимах правления и системах власти рассчитывать на возможность доступа в этот «клуб» кому бы то ни было другому, кроме уже состоящих в нем автократий Аравийского полуострова, едва ли реально. Могут быть, конечно, приняты специальные решения на этот счет в отношении отдельных государств. Скажем, Марокко и Иордании, двух других монархий Арабского Востока, исторически тесно связанных и с «Островом арабов», и с правящими в Аравии династиями. Такого развития событий исключать нельзя.

Двери Совета сотрудничества, отмечал в одном из своих пресс-интервью первый генеральный секретарь ССАГПЗ А. Бишара, закрыты как для вступления в эту организацию новых членов, так и для выхода из нее старых (7). Заявление это – примечательно. Оно отражает мнение одного из авторитетных стратегов деятельности ССАГПЗ, притом на его наиболее трудном, начальном, этапе становления, относительно невозможности распада Совета сотрудничества. Какими бы острыми ни были разногласия между его участниками по тем или иным аспектам совместной деятельности, наращивание интеграционных процессов, установка на углубление и расширение взаимодействия между ними – очевидны, а главное – жизненно для них необходимы. Ориентация стран-членов ССАГПЗ на упрочение сотрудничества и помогает им, в конечном счете, не допускать серьезных срывов в деятельности организации даже в условиях существующих острых территориальных разногласий между некоторыми из ее участников.

И заметим, абсолютно состоятельных в финансово-экономическом отношении, нисколько не зависящих от финансовых инъекций их партнеров по Совету сотрудничества.

О скором политическом и экономическом объединении стран-членов ССАГПЗ по образцу Евросоюза говорить пока рано. Вместе с тем необходимость в суммировании имеющегося у каждого из участников «аравийской шестерки» потенциала, будь то политико-экономического или финансово-торгового, для решения целого ряда принципиально важных для всех них вопросов – острая. Отсюда – и правомерность мнения о поэтапном выходе стран-членов ССАГПЗ на широкую интеграцию путем постепенного расширения и углубления сфер совместной деятельности (8).

Главной целью ССАГПЗ декларируется осуществление всесторонней координации действий между странами-членами в различных областях деятельности, вплоть до интеграции (9) Это предполагает согласованную политику участников Совета сотрудничества на торгово-экономическом, финансово-банковском, военно-оборонном, внешнеполитическом и социально-правовом направлениях. Долгосрочные задачи стран-членов ССАГПЗ были определены на X совещании ССАГПЗ в верхах в Дохе, 22-25 декабря 1990 года. Ими являются: полная координация действий во внешней политике, нефтяных и газовых делах и финансово-банковской деятельности; создание «общего рынка» шести стран Аравийского полуострова; формирование жизнеспособных систем коллективной обороны и обеспечения внутренней безопасности (10).

В настоящее время в практической деятельности стран-членов ССАГПЗ в военно-оборонной сфере упор делается на укрепление национальных оборонных потенциалов, наращивание совместных сил быстрого реагирования и дальнейшее расширение военно-технического сотрудничества с США, а также с Англией и Францией. В торгово-экономической области акцент ставится на формирование «общего рынка» шести монархических стран Аравийского полуострова, а во внутриполитической – на сохранение в странах-членах ССАГПЗ существующих режимов власти и родоплеменной структуры общества (11).

Большее, чем прежде, внимание – особенно на фоне событий «арабской весны» – уделяется сегодня странами-членами Совета сотрудничества вопросам демократизации (строго дозированной) общественно-политической жизни. Заметно модифицируются функционирующие в странах «шестерки» парламенты. Наряду с активизацией их деятельности и расширением формата полномочий, рассматривается вопрос и о создании своего рода «аравийского Европарламента».

Ключевое место на шкале внешнеполитических приоритетов «аравийской шестерки» занимают вопросы, связанные с проблематикой зоны Персидского залива – с акцентом на обеспечение региональной безопасности и выстраивание корректных отношений с Ираном и Ираком.

Задача обеспечения национальной безопасности решается участниками ССАГПЗ путем наращивания военного сотрудничества, притом как в рамках ССАГПЗ, так и в более широком формате – с упором на тесное взаимодействие в этом вопросе с США, Англией и Францией (12). Линия на упрочение военно-технических связей с ними подкрепляется углублением политических контактов и расширением взаимодействия в торгово-экономической и финансово-банковской сферах. Цель участников ССАГПЗ состоит в том, чтобы таким путем, равно как и посредством дипломатического диалога, в том числе параллельно и с Россией, заручиться поддержкой своим действиям со стороны «большой пятерки» постоянных членов Совета Безопасности ООН на случай возникновения в зоне Персидского залива каких-либо экстремальных ситуаций. Наподобие той, к примеру, что имела место в связи с вооруженной агрессией Ирака против Кувейта. Во время кувейтского кризиса 12 резолюций, инициированных ССАГПЗ, были, как известно, единогласно поддержаны постоянными членами Совета Безопасности ООН.