Текст книги "Сталин. Большая книга о нем"

Автор книги: И. Анискин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 50 (всего у книги 56 страниц)

отечественная история. Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата

исторических наук – http://www.ceninauku.ru/info/page_14l67.htm).

Получается, на местах командующий округом мог приказать помощнику командующего

войсками округа по ПВО территории округа все, что угодно! И 21 июня Павлов не только

отменил повышенную боевую готовность для авиации ЗапОВО, но он еще и дал через своего

«помощника по ПВО» Сазонова 20—21 июня приказ о запрете открывать огонь по самолетам

Германии! Стоит задуматься: с какой целью Тимошенко разделил ПВО РККА на окружное и

московское подчинение? Кстати, в апреле часть авиации, прикрывающей в округах (зонах ПВО)

важные объекты, переподчинил помощнику комокруга по ПВО уже начальник ПВО РККА

генерал Птухин, который после этого по его просьбе был назначен командующим ВВС КОВО.

(Источник: Бортаковский Т. Расстрелянные Герои Советского Союза. М., 2012 г., с. 71.)

«В начале Великой Отечественной войны 1941—1945 соединения и части Войск ПВО

страны были выведены из подчинения командующих войсками военных округов и флотов (за

исключением Ленинграда) и подчинены командующему Войсками ПВО территории страны,

должность которого введена в ноябре 1941 (первый командующий генерал-майор М.С.

Громадин)» (Лит.: КПСС о Вооруженных Силах Советского Союза. Сб. документов 1917—

Сборник: «Сталин. Большая книга о нем»

367

1958. – М., 1958; Войска противовоздушной обороны страны. – М., 1968; 50 лет

Вооруженных Сил СССР. – М., 1968; История Великой Отечественной войны Советского

Союза 1941—1945, тт. 1—6. – М., 1963—1965; В.Д. Созинов —

http://www.ussr-encyclopedia.ru/?aid=14322).

В этой связи вспомним приказ по ПрибОВО о приведении ПВО округа («зоны») в

повышенную боеготовность от 18 июня, на который отреагировал ГШ в лице Жукова. 21 июня,

не отменяя приказ по округу на приведение ПВО в повышенную боевую готовность к 19 июня,

Жуков потребовал отменить затемнение: «Вами без санкции наркома дано приказание по ПВО о

введении в действие положения № 2 – это значит провести по Прибалтике затемнение, чем и

нанести ущерб промышленности. Такие действия могут проводиться только по решению

правительства. Сейчас Ваше распоряжение вызывает различные толки и нервирует

общественность.

Требую немедленно отменить незаконно отданное распоряжение и дать объяснение для

доклада наркому. Начальник генерального штаба Красной Армии генерал армии ЖУКОВ»

(ЦАМО, ф. 251, оп. 1554, д. 4, л. 437. ВИЖ № 5, 1989 г., с. 29).

Т.е. Жуков прямо напомнил округу, что решение о затемнении городов – это прерогатива

Правительства СССР, а не округа. Однако это не касалось самого факта отдачи округом приказа

по ПВО о повышении б/г. Тут округ поступил вполне в своих правах, и приведение ПВО в

повышенную боевую готовность Жуков не отменил. Тем более что телеграмма Жукова не

запрещала вводить затемнения в воинских частях.

И 21 июня в ПрибОВО появился такой приказ:

«РАСПОРЯЖЕНИЕ ШТАБА ПРИБАЛТИЙСКОГО ОСОБОГО ВОЕННОГО ОКРУГА

КОМАНДУЮЩИМ ВОЙСКАМИ 8, 11 И 27-Й АРМИЙ

21 июня 1941 г. 14 ч. 30 мин.

Начиная с сегодняшней ночи до особого распоряжения ввести светомаскировку в

гарнизонах и местах расположения войск. Обеспечить автотранспорт светомаскировочной

аппаратурой. Организовать тщательный контроль за качеством светомаскировки. Обратить

особое внимание на состояние маскировки войск и технику ведения воздушного наблюдения.

Помощник командующего войсками C[eвepo]З[ападного] ф[ронта] ПО ПВО полковник

КАРЛИН

ЦАМО, ф. 344, on. 5564, д. 1, л. 62. Подлинник»

(ВИЖ № 5, 1989 г., с 49).

Переходим к КОВО…

В спецсообщении 3-го Управления Наркомата обороны (управления военной

контрразведки, которая до 1 июля подчинялась не НКВД – Берии, как думают многие, а самим

военным, которые не боялись своих особистов) № 36137 от 1 июля 1941 года указывалось по

КОВО: «Несмотря на сигналы о реальной возможности нападения противника, отдельные

командиры частей Юго-Западного фронта не сумели быстро отразить нападение противника. В

гор. Черновицах 21 июня с.г. летный состав был отпущен в город, вследствие чего

истребительные самолеты не были подняты для отражения нападения противника. Командир

87-го ИАП 16-й авиадивизии майор Слыгин и его заместитель по политчасти батальонный

комиссар Черный в ночь под 22 июня вместе с другими командирами пьянствовали в ресторане

города Бучач. После получения телеграммы из штаба 16-й авиадивизии о боевой тревоге

командование полка, будучи в пьяном состоянии, не сумело быстро привести в порядок полк».

Подобного рода тревожные донесения и стали, видимо, толчком к решению об аресте и

расстреле ряда генералов ВВС…» (Приводится по: Булатов В. Кто вы, полковник

Новобранец? – Красная звезда, 20 мая 2009 года).

Пример того, как командиры истребительных авиаполков РККА устраивали попойки в

ресторанах в выходные, не так интересен. Важно другое: если в округа уже пришли директивы

о повышении боевой готовности, командование округом было извещено Москвой о близости

войны и нападении в ближайшие выходные, то с какой радости летчики отправляются в кабаки?

Получается, что скорее всего до них просто не довели их командиры суть приходящих в округа

сообщений и приказов из наркомата и Генштаба.

Авиация, конечно, «известна» своей «недисциплинированностью» (там, где начинается

Сборник: «Сталин. Большая книга о нем»

368

авиация – кончается дисциплина, и где кончается дисциплина – начинается авиация). Но не

пойдет никакой командир части в кабак, если он будет оповещен командованием о том, что в

ближайшие выходные возможна война и все части округа пришли в движение еще неделю назад

в связи с ожидавшимся нападением. Тем более если авиаторам дадут приказ о приведении в

повышенную боеготовность 19—20 июня!

Выходит, в КОВО уже Птухин не довел до своих подчиненных приказов о приведении в

боевую готовность после 19 июня?! Хотя, похоже, прямых запретов на открытие огня в КОВО

зенитчикам и истребителям ПВО кирпоносы-птухины вроде не давали…

А ведь летчик Архипенко из КОВО сообщает, что подготовка летчиков перед войной была

достаточно высокой: «Многие из тех, с кем я летал, прослужили по 10—12 лет. …Вообще полк

был очень сильный – ночью взлетали звеньями [а в других полках] многие и днем боялись

звеньями взлетать!»

В книге Т. Бортаковского «Расстрелянные герои Советского Союза» (книге достаточно

антисоветской и антисталинской) рассказывается о судьбе командующего ВВС КОВО генерала

Птухина. В ней Бортаковский привел слова из книги Скрипко:

«Война застала авиаполки округа в приграничной аэродромной зоне, куда их вывели в

ходе оперативного учения, проводимого генералом Е.С. Птухиным. Однако части не были

приведены в состояние боевой готовности» (с. 74).

Если это верно, то, выходит, Птухин в КОВО, как и Ионов в ПрибОВО, организовал перед

21 июня некие «учения» вместо повышения боевой готовности с 19 июня, а когда в КОВО

пришла «Директива № 1», то Птухин (по милости Кирпоноса) в колонне штабных машин еще

только подъезжал к Тернополю, к полевому КП округа. Т. е. управления авиадивизиями Птухин

в ночь на 22 июня не осуществлял. А ведь Кирпоносу 18 июня был установлен четкий срок – к

22 июня штаб округа должен быть в Тернополе. Что означает: к 24.00 21 июня и штаб КОВО, и

соответственно тот же Птухин должны были уже находиться в полевом управлении.

Прямой вины Птухина в том, что он в ночь на 22 июня не мог командовать своими

авиадивизиями и поднять их по тревоге по «Директиве № 1», вроде как нет. Однако приказ НКО

и ГШ о повышении боевой готовности был все же еще 19 июня. И вот тут Птухин его и не

выполнил. Он, оказывается, организовал какие-то мифические «оперативные учения», загнав

полки к границе.

Однако маршал Скрипко, служивший в те дни в Белоруссии, так написал о действиях

Птухина на Украине:

«Выполняя приказ наркома обороны от 19 июня 1941 года о рассредоточении самолетов и

их маскировке, части ВВС округа ограничились тем, что поэскадрильно расставили машины на

границах стационарных и лагерных аэродромов. Как мне рассказывали командиры частей,

командующий ВВС округа генерал Е.С. Птухин лично совершил облет оперативных

аэродромов, проверяя их маскировку и боевую готовность…» (Скрипко Н.С. Указ. соч., с. 117).

Сам же Птухин уже на следствии и суде, отказавшись признавать участие в военном

заговоре, признал, «что преступно руководил вверенными ему войсками». Но пока все еще

неизвестно, получали ли сами ионовы-птухины приказ о повышении б/г 19 июня или нет. Увы,

следственные дела на этих генералов не опубликованы, а директивы предвоенных дней до конца

не опубликованы. Вполне может быть, что этих молодых летчиков-генералов просто

подставляли…

( Примечание . Т. Бортаковский, рассказывая о судьбах расстрелянных в те дни Героев

Советского Союза, говоря о 34-летнем генерале ВВС И. Проскурове, написал:

«19 июня 1941 года генерал-лейтенант Проскуров был назначен командующим

Военно-воздушными силами 7-й армии, дислоцированной в Карелии. Прежде чем отправиться

к новому месту назначения, Иван Иосифович решил выяснить обстановку и имеющуюся

информацию о предстоящем месте службы. Накануне выходных Проскуров заехал в

Разведуправление. Переговорил с начальником 6-го отдела полковником И.А. Большаковым,

курировавшим германское направление. Полученная информация о сосредоточении немецких и

финских войск у наших границ сильно его встревожила. Проскуров передал приказ начальнику

штаба ВВС в г. Петрозаводск о немедленной переброске самолетов с основных аэродромов на

запасные. Это его своевременное распоряжение помогло сохранить от уничтожения авиацию

Сборник: «Сталин. Большая книга о нем»

369

7-й армии. В первый день войны немецкая и финская авиация произвела бомбардировку

известных им основных аэродромов…»

Стоит рассмотреть, что это за 7-я армия и какие в ней были «ВВС».

Первоначально 7-я отдельная армия была создана 14 сентября 1939 года на базе

управления (штаба) Калининского военного округа в ЛенВО. Участвовала в финской войне и по

ее окончании приказом НКО СССР № 0013 от 25 марта 1940 года была расформирована.

Повторно 7-я армия была сформирована пр. НКО № 0050 от 18 сентября 1940 года на базе

56-го стрелкового корпуса с дислокацией в Петрозаводске. Перед началом Beликой

Отечественной войны армия занимала оборону вдоль государственной границы СССР севернее

Ладожского озера. 24 июня 1941 года армия была включена в состав Северного фронта. На 19

июня в своем составе имела одну смешанную авиадивизию – 55-ю, что начала формироваться

с 25.02.1941 в ЛенВО. В составе действующей армии – с 22.06.1941 по 07.03.1942 года. На

22.06.1941 штаб дивизии находился в Петрозаводске.

Формирование дивизии не было завершено, и в ее состав входил только один 72-й сбап, в

составе которого было всего 34 исправных самолета СБ. 27 июня 1941 года дивизия была

пополнена истребителями – в ее состав вошел 155-й иап, имевший 33 самолета И-16. Как

видите, «ВВС армии» – слишком громко сказано. Фактически Проскурова 19 июня назначили

командиром этой неполноценной сад.

Проскуров 19 июня по личной инициативе позвонил из Москвы в Петрозаводск и дал

команду привести «авиачасти» 7-й армии в боевую готовность (ох уж эта «личная инициатива»,

и именно 19 июня!) и рассредоточить имеющиеся 34 бомбардировщика СБ. Однако сам генерал

при этом не отбыл в Петрозаводск, а остался на выходные в Москве – возможно, он был в это

время в отпуске и должен был прибыть на место позже.

22 июня Проскуров уехал в Петрозаводск, а 27 июня арестован и доставлен обратно в

Москву. Обвинялся за все ту же аварийность в ВВС перед войной – в сентябре 1940 года

Проскуров был назначен командующим ВВС Дальневосточного фронта, а в октябре 40-го —

помощником начальника Главного управления ВВС РККА по дальнебомбардировочной

авиации. 12 апреля 1941 г. снят и с этой должности и находился в распоряжении наркома до 19

июня 1941 года. Получается, по факту Проскуров никак не мог отвечать за аварийность,

начавшуюся после его снятия с должности.

Но что еще интересного в истории Проскурова? 14 апреля 1939 г. он был назначен

заместителем наркома обороны СССР и начальником Разведуправления РККА и входил в

состав Главного военного совета. В июне 1940 г., с введением в РККА генеральских званий,

Проскурову было присвоено звание генерал-лейтенанта авиации. Снят с занимаемых

должностей в июле 1940 г.

Так вот: снят он был не без «помощи» наркома Тимошенко, с которым они столкнулись

еще в финской кампании.

Также Проскуров, как молодой генерал и начальник РУ, пошел на некий конфликт с

мерецковыми, когда проводился разбор финской кампании. Проскурова попытались обвинить в

том, что он своевременно не дал Генштабу свежие разведданные по финским укреплениям и

армии. Однако это была, мягко говоря, неправда со стороны более «взрослых» генералов ГШ.

Вот такие вот «странные» судьбы некоторых расстрелянных генералов…)

А вот что привел на сайте военного историка В. Голицына 28.02.2012 года исследователь

немецких трофейных архивов (ЦАМО, ф. 500) некто «А. Волков»:

«Из опросника плененного немцами ком. 5 армией г-м танк. войск Потапова М.И. “…

Командование летом 41 года воевать не собиралось. Вечером в воскресенье 21.6, например, все

самолеты находились в ангарах, летчики имели до понедельника выходной. В ночь на

понедельник позвонил генерал-полковник Кирпонос. Это было в середине ночи. Он сказал:

«Тревожные сообщения с границы. Но ничего точно не известно. Будьте готовы». Второй

звонок был в 3 утра: «Севастополь бомбят. Это означает – началась война»…”»

С учетом ошибки в днях недели, допущенной Потаповым, получается вполне благостная

картина… Но Кирпонос действительно после полуночи, как и Павлов, обзванивал

командующих. Возможно, и скорее всего не только потому, что в Тернополе уже начали

получать «Директиву № 1», но и потому, что Тимошенко позвонил и ему около 1 часа ночи 22

Сборник: «Сталин. Большая книга о нем»

370

июня, а Жуков еще… в полночь.

Но смотрите, что происходило с ПВО в КОВО после 19 июня. Данные документы

интересно будет рассмотреть уже в свете вышесказанного:

«ПРИКАЗ КОМАНДУЮЩЕГО ВОЙСКАМИ 6-й АРМИИ КОМАНДИРАМ 4-го

МЕХАНИЗИРОВАННОГО КОРПУСА, 8-й ТАНКОВОЙ ДИВИЗИИ И 81-й

МОТОСТРЕЛКОВОЙ ДИВИЗИИ

20 июня 1941 г.

Зенитные дивизионы срочно отозвать из Львовского лагсбора к своим соединениям.

По прибытии поставить задачу – прикрыть с воздуха расположение дивизий.

Каждой зенитной батарее иметь на ОП 0,25 бк, окончательно снаряженных.

Огонь открывать по иностранным самолетам только с разрешения, полученного от

начальника штаба армии.

Для проведения боевых стрельб на Львовском артполигоне зенитная артиллерия

отправляется побатарейно по плану начальника Львовского артлагсбора.

Исполнение донести.

Командующий 6-й армией генерал-лейтенант МУЗЫЧЕНКО

ЦАМО, ф. 334, on. 5307, д. 22, л. 197. Подлинник»

(ВИЖ № 5, 1989 г., с. 45).

Надеюсь, ни у кого не появилось желания считать данный приказ по 6-й армии некой

«личной инициативой» Музыченко?

После этого из штаба 6-й армии в Киев ушел в ночь на 21 июня запрос:

«ТЕЛЕГРАММА ШТАБА 6-й АРМИИ КИЕВСКОГО ОСОБОГО ВОЕННОГО ОКРУГА

НАЧАЛЬНИКУ ШТАБА ОКРУГА

21 июня 1941 года 01 ч 35 мин

Командующий армией просит дать указания:

следует ли проводить учения штабов 4 мк и 6 ск, намеченные [в] районе Розвадув, Роздул,

реки Днестр, куда придется выводить все средства связи и штабы.

Прошу ответ ускорить3.

Начальник штаба 16-й армии комбриг ИВАНОВ ЦАМО, ф. 229, on. 161, д. 26, л. 64.

Подлинник.

Начальник штаба Юго-Западного фронта генерал-лейтенант ПУРКАЕВ» (ВИЖ № 5,

1989 г., с. 45).

Историк В. Рунов приводит по 12-й армии КОВО такое:

«19 июня командующий 12-й армией обратился в штаб Киевского Особого военного

округа с вопросом о том, когда можно открывать огонь по германским самолетам,

вторгающимся в воздушное пространство СССР».

На что «командующий приказал ответить, что огонь можно открывать только в случаях:

а) если будет дано особое распоряжение Военного совета округа;

б) при объявлении мобилизации;

в) при введении в действие плана прикрытия, если при этом не будет особого

запрещения».

То есть, получив приказ о повышении б/г приграничных частей и в том числе и ПВО этих

армий, командующие стали уточнять, в каких случаях и когда можно будет сбивать немецкие

самолеты. На что округ и дал разъяснение: до получения особого приказа ВС округа об

объявлении мобилизации или приказа о вводе ПП. Как мы знаем, приказ о приведении в

полную боевую готовность всех частей запокругов и ПВО (о боевой тревоге) пришел в ночь на

22 июня «Директивой № 1». Но там вроде пока не разрешалось открывать огонь по

нападающим…

Подробнее о том, почему в этой директиве не было таких указаний и когда поступил

приказ Москвы на ввод ПП, поговорим в последней главе. Здесь же скажем, что, например, в

6-й армии имелся свой план прикрытия госграницы, в котором было указано:

«План вводится в действие:

3 На телеграмме имеется резолюция: Нач. ОП перенести на последующее.

Сборник: «Сталин. Большая книга о нем»

371

а) с получением телеграммы о мобилизации;

б) в случае необходимости ввести его в действие до объявления мобилизации, по

получении условной шифртелеграммы за подписью Военного Совета КОВО следующего

содержания: “Приступите к выполнению КВО – 41”…» (Приводится по: Рунов В. Удар по

Украине. – М., 2011 г., с. 315.)

И подобный приказ КОВО утра 22 июня на ввод ПП выше уже рассматривали:

«22 июня 1941 г.

С рассвета 22 июня немцы начали наступление.

Бой идет на границе.

Приступить к выполнению плана прикрытия 1941 года…

ЦАМО, ф. 229, ОП. 164, д. 50, л. 3. Подлинник» (ВИЖ № 6, 1989 г., с. 31).

Мобилизация же была объявлена только с 23 июня.

В этой связи возникает интересный вопрос: а как было дело с приведением в боевую

готовность перед 22 июня авиачастей центрального подчинения? Ведь в любом случае все части

оповещаются по каналам связи округов. И здесь можно посмотреть воспоминания маршала

авиации Голованова, который также описывает «странное» (!) поведение командующего

округом Павлова и сообщает, что его Отдельный 212-й дальнебомбардировочный полк

центрального подчинения до 21 июня приказами из Минска в боевую готовность не

приводился, и даже после начала войны он так и не получил приказа даже на вскрытие пакета в

связи с началом войны. Про него «забыли» до 23 июня… Полк дальнебомбардировочной

авиации, которым в июне 41-го командовал Голованов, был центрального подчинения. А теперь

вспомним, как Павлов пытался и его себе подчинить.

Кстати, этот полк был создан по личной инициативе самого Голованова (при неком

противодействии тогдашнего руководителя ВВС Рычагова), который выходил на Сталина с

предложением создать именно такой спецполк дальней авиации с летчиками, имеющими

навыки слепых и ночных полетов… по совету также впоследствии расстрелянного генерала

ВВС Я.В. Смушкевича (Голованов А.Е. Дальняя бомбардировочная. – М., 2004 г., с. 22—30). И

напоследок посмотрим, что писали ветераны о действиях авиации Одесского ВО в ту ночь.

Вершинин К.А. Четвертая воздушная. – М.: Воениздат, 1975 г. Глава четвертая «На

Южном фронте» (с. 77—79.):

«В канун вероломного нападения фашистской Германии на Советский Союз в Одесском

военном округе проходили авиационные учения. Командующий ВВС генерал-майор авиации

М.Г. Мичугин, его заместитель по политчасти бригадный комиссар А.С. Горбунов и штаб во

главе с генерал-майором авиации A.З. Устиновым находились в Тирасполе.

Большинство полков перебазировалось на полевые аэродромы. Личный состав

подготовил материальную часть к предстоящим полетам, рассредоточил ее и замаскировал, как

того требовали учения, проводившиеся в условиях, максимально приближенных к боевым».

В данном случае маршал Вершинин «приврал». Точнее, он, скорее всего «не думая»,

подписался под тем, что ему написали «литературные негры» в погонах.

Маршал М.В. Захаров в 1969 году четко написал в своей неизданной книге, что никаких

особых учений ни вечером 21 июня (слова Вершинина и так уже интерпретируют), ни в ночь на

22-е в ОдВО с ВВС не проводилось. Все ждали после 22.00 «особой шифровки» Генштаба и

готовились выполнять ее. И начштаба округа Захаров просто поставил перед Мичугиным

задачу-приказ рассредоточить, а если надо, то и перебазировать авиаполки по запасным

аэродромам около полуночи 21—22 июня. И рассредоточение, и маскировка самолетов прошли

без каких бы то ни было мифических «учений» по письменному приказу начштаба ОдВО

генерал-майора М. Захарова.

Не стоит забывать, что в 1975 году по-другому вершинины писать уже и не могли. Ведь

узаконена была в мемуарах Жукова только одна версия – никакого приказа о приведении в

боевую готовность «тиран» не давал до 21 июня, и тем более никакие захаровы свою авиацию

не могли вывести из-под удара. Если только «случайно». Мол, «учения» у них там, в Одесском,

вроде как «случайно совпали» с нападением Германии.

«Находясь, по существу, в готовности номер один, авиаторы округа и не подозревали, что

с рассветом им придется не “играть в войну”, а вступить в бой с реальным противником. Лишь

Сборник: «Сталин. Большая книга о нем»

372

руководящему составу было известно о возможности нападения немцев в ближайшие двое

суток».

Вообще-то 19—20 июня в западные округа пришел приказ ГШ о приведении ВВС

округов в повышенную боевую готовность. И хотя маршал Захаров в неизданной книге не

написал об этом приказе, но о нем сегодня мы знаем из других источников. Знали или нет

рядовые летчики ОдВО об этом приказе? Сложно сказать – не так много воспоминаний этих

летчиков осталось. А те, кто писал, то в основном уже после «воспоминаний» Жукова. А

«противоречить» Жукову и официальной версии они уже не могли. Но о приказе точно должны

были знать мичугины и именно за пару суток до 22 июня. Если им, конечно, этот приказ из

Москвы по ВВС поступил. Опять же если только в ОдВО Тимошенко и Жуков не «забыли»

отправить приказ о приведении в боевую готовность 19 июня.

Ведь директиву, например, о начале вывода дивизий второго эшелона от 11—12 июня в

ОдВО из ГШ не отправляли. Дивизии ОдВО начали выводить по телеграмме ГШ с разрешением

на вывод… по заявке командования ОдВО М. Захарова еще от б июня. Так что – нужны

шифровки ГШ за эти дни…

«В директиве Наркома обороны и начальника Генерального штаба, посланной в ночь на

22 июня в западные приграничные округа, предписывалось:

“…Б) ПЕРЕД РАССВЕТОМ 22.6.41 г. РАССРЕДОТОЧИТЬ ПО ПОЛЕВЫМ

АЭРОДРОМАМ ВСЮ АВИАЦИЮ, В ТОМ ЧИСЛЕ И ВОЙСКОВУЮ, ТЩАТЕЛЬНО ЕЕ

ЗАМАСКИРОВАТЬ;

В) ВСЕ ЧАСТИ ПРИВЕСТИ В БОЕВУЮ ГОТОВНОСТЬ…”

На исходе ночи с 21 на 22 июня одновременно с передовыми отрядами фашистских

наземных войск начала боевые действия и вражеская авиация. Массированными действиями с

воздуха противник намеревался блокировать стационарные аэродромы и вывести из строя

значительную часть самолетов. Однако этим намерениям не суждено было осуществиться:

большая часть авиационных полков находилась на полевых аэродромах, остальная сумела

выйти из-под удара и немедленно вступить в борьбу с противником. <…>

Находясь в полевых условиях, штаб ВВС ОДВО заранее установил связь с частями и дал

им необходимые указания. Вот почему массированный налет вражеской авиации на рассвете 22

июня оказался малоэффективным…»

И это совершенно верно – указание на рассредоточение авиации в ОдВО отдали

вовремя, и рассредоточение до первых налетов было проведено. В результате в первые налеты

таких потерь, какие понесла авиация КОВО, ЗапОВО и ПрибОВО, в Одесском ВО не было.

А теперь посмотрим, что написал в те же годы человек, к Сталину относящийся с

огромным уважением. Маршал А.И. Покрышкин, начинавший войну в ОдВО. Возьмем для

сравнения две его книги. Одна – издания 1986 года, другая вышла в 1980 году. Покрышкин

А.И. Познать себя в бою. – М., 1986 г. Гл. «Первые победы, первые неудачи»:

«Частые звенящие звуки подхватили с постели.

Били в рельсу. Тревога! Привычно нащупывал в темноте одежду и сапоги. А рядом —

топот пробегающих мимо палатки авиаторов полка. Дьяченко, посмотрев на меня с постели,

недовольно проворчал:

– Ну что вы вскочили? Дома надоели учебные тревоги, и здесь не дают поспать. Какое

отношение мы имеем к делам этого полка?

– Прекрати болтать! Быстрее одевайся! Догоняй нас. Мы пошли на КП, – предупредил

я товарища.

Действительно, в последнее время учебные тревоги объявлялись часто. И это как-то

притупило настороженность. Но сегодня меня эти сигналы заставили вспомнить разговор с

хозяином квартиры в Бельцах. Быстро прибежал на КП полка, расположенный на границе

летного поля. Здесь – большая группа летчиков. Они получали указания от начальника штаба

полка. А над аэродромом нарастал гул моторов. Сомнений не было – идет рассредоточение

самолетов. Чувствовалось напряжение во всем. Оно сразу передалось и мне. Протиснувшись к

начальнику штаба, спросил:

– Что случилось? Боевая или учебная?

– Война! На границе уже идут бои. Может быть удар по аэродрому…»

Сборник: «Сталин. Большая книга о нем»

373

Как видите, тревога была объявлена в темноте – до первых налетов в этом округе, что

начались около 3.30 утра 22 июня. Светало в тот день в этих местах примерно в это же время —

около 3.30 утра. Но подняли летчиков на этом достаточно тыловом аэродроме именно в темноте,

т. е., видимо, не позже 3.00. Что подтверждает слова Захарова – приказ о боевой тревоге пошел

«во все гарнизоны» около 2.00. А вот что Покрышкин пытался рассказать о том, что приведения

в боевую готовность 19—20 июня в его авиадивизии не было – отсутствовали командиры в

иап:

«Я остался один, проклиная последнюю перегонку МиГов… Вот только теперь я

отчетливо представил события на аэродроме в Бельцах, которые сообщил работник штаба перед

отлетом. Как все нелепо получилось! В первый день войны в нашей эскадрилье отсутствовало

два звена, причем наиболее подготовленных. Кто в этом виноват? <…>

Звено Валентина Фигичева, базируясь недалеко от города Унгены, несло в канун войны

боевое дежурство и имело цель перехватывать нарушителей границы (подобное дежурство

было во всех запокругах. – Авт .). В четверг гитлеровский разведчик углубился на нашу

территорию. Звено обстреляло его. Это вызвало гнев командира дивизии. В субботу в Пырлицу

для наведения порядка в звене Фигичева по приказу генерала Осипенко были направлены

командир полка В. Иванов и командир эскадрильи Ф. Атрашкевич. Кроме того, в Кишинев был

вызван командир звена Селиверстов. Вот и получилось, что, когда грянула война, в полку не

оказалось командира, многих командиров эскадрилий и звеньев, подразделения были

разбросаны.

Отсутствие на аэродроме утром 22 июня двух звеньев и Ф. Атрашкевича, а всего восьми

наиболее подготовленных летчиков, привело к потере боеспособности эскадрильи.

Находившиеся на аэродроме пять рядовых летчиков, не прошедших еще полностью

переучивания на МиГ-5, во главе с адъютантом эскадрильи Семеном Овчинниковым и

командиром звена Константином Мироновым сделали все, чтобы отразить налет большой

группы бомбардировщиков, прикрытых “мессершмиттами”. Но силы были неравные.

Предотвратить удар по аэродрому не удалось. Гитлеровцы потеряли три самолета, но в бою

погиб и Овчинников…»

В книге «Небо войны» (М., 1980 г. Гл. «Вступление») Покрышкин также описывает, что

со своим звеном (три летчика), перегоняя новые МиГи с тылового аэродрома на свой, он был в

ту ночь не на своем аэродроме. Задержались они на три дня на аэродроме недалеко от г.

Григориополи. Но утром 22 июня они все же вылетели в сторону своего аэродрома:

«Добрались до Маяков и удивились: на аэродроме тихо, спокойно. Все самолеты

рассредоточены в кукурузе и замаскированы. Летное поле свободно. Совершив посадку, первым

заруливаю машину в кукурузу.

Дьяченко и Довбня ставят свои МиГи рядом с моим.

– Забыли, что война? – прикрикнул я на них. – Зачем выстраиваетесь, как на параде!»

Выходит, пункт о рассредоточении авиации из «Директивы № 1» до первых налетов был

выполнен. А это значит, Мичугин действительно выполнил приказ Захарова о рассредоточении

самолетов на аэродромах до налетов немецкой авиации и передал его в авиадивизии.

Однако не все так гладко было и в ОдВО. Похоже, приказа о приведении в боевую

готовность авиации 19—20 июня в ОдВО не было. Либо не поступало из Москвы, либо его

срывали уже на местах…

«Вчера командир дивизии приказал Иванову и комэску Атрашкевичу немедленно

отправиться в Пырлицу и разобраться, почему Фигичев нарушил границу, преследуя немецкого

разведчика. Иванов вылетел на УТИ-4. Атрашкевич выехал на автомашине. <…>

Вот так ситуация! Командиров на аэродроме нет, некоторых летчиков тоже…

– Бельцы? Бельцы? – слышится голос майора Матвеева. <…>

Из Бельцев сообщают, что рано утром немецкие бомбардировщики под прикрытием

“мессершмиттов” налетели на аэродром и подожгли бензохранилище. Наши истребители

провели воздушный бой.

Погиб Семен Овчинников. <…>

Наша армия, конечно, готовилась к обороне, к тому сражению, которое будет навязано

нам.

Сборник: «Сталин. Большая книга о нем»

374

Мы учились упорно, не теряли ни одного дня, чтобы освоить новую технику. Но фашисты

напали на нас внезапно, они застали нас врасплох. Если бы более остро чувствовалась

опасность нападения, мы могли бы встретить врага как положено. Главное же – нельзя было

допускать такого состояния, какое оказалось в нашем полку в первое утро войны. Эскадрильи

разбросаны, люди рассеяны, самолеты не подготовлены…»

Вот так описал Покрышкин утро 22 июня в двух разных книгах. Но в книге в 1986 году он

показал, что, похоже, приведения в боевую готовность 20-й сад ОдВО не было (а в этом прямая

вина не Захарова или Мичугина, а того же командира авиадивизии).

Так, может, приведения в боевую готовность авиации ОдВО 19—20 июня действительно

не было? Либо уже командир дивизии (будущий «заклятый друг» Покрышкина) генерал

Осипенко чудил?

Читаем его биографию. 30-летний на июнь 1941 года генерал-майор А.С. Осипенко —

командир 20-й сад, в которую входили 4-й и 55-й иап (в котором летал Покрышкин), 45-й сбап и

211-й бап, имевший на вооружении фронтовые бомбардировщики Су-2.

Осипенко – первый муж знаменитой в те годы летчицы Полины Осипенко. Молодой

генерал, Герой Советского Союза за Испанию (прибыл туда старшим лейтенантом, а вернулся в

СССР уже полковником!), но с придурью – по воспоминаниям, любил заставлять летчиков

собирать окурки на летном поле. А также дурил с «графиками» полетов «по сковыванию

действий авиации противника с аэродрома Романа» уже во время боевых действий в июне 41-го.