Текст книги "Сталин. Большая книга о нем"

Автор книги: И. Анискин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 56 страниц)

соблюдают правила, и за всем служебным транспортом ФСО установлен строжайший

ведомственный контроль. Кстати, многим, видимо, памятна не столь уж и давняя история о том,

как была раскрыта банда изготовителей спецномеров-«двойников» и документов к ним.

Граждане изготавливали копии государственных регистрационных знаков реально

существующей машины, готовили «пакет документов», начиная с разрешения на спецсигналы и

кончая поддельным служебным удостоверением реально существующего чиновника. Затем все

это хозяйство продавали за сумму от 30 до 100 тысяч долларов. Оставалось только подобрать

модель машины и спокойно ездить, не обращая внимания на гаишников. И все сходило

бандитам с рук, пока они не изготовили «двойника» автомашины ФСО. Не буду раскрывать все

секреты спецслужб, но их совместными усилиями машина была «вычислена», а потом были

выявлены, задержаны и осуждены несколько десятков участников преступной группы.

А теперь о сериях «околоспециальных». Скорее всего инициатором их появления в 1994

году стал начальник управления ГАИ МВД РФ Владимир Федоров. Во всяком случае, в годы его

руководства главным гаишным ведомством Москве, как утверждают, была запланирована

выдача номеров серии О***ОО77 для машин одной из спецслужб. Но чекисты решили, что

лучше иметь неприметные серии, и «три Ольги» (так их зовут гаишники) «зависли». После

некоторого раздумья Главное управление ГАИ МВД стало выдавать эти номера «особо

приближенным» к власти. Сам Федоров получил на собственную «Ниву» номер О070ОО77, а на

Сборник: «Сталин. Большая книга о нем»

188

«Жигули» – О100ОО77. Любопытна судьба номера О070ОО, который перекочевал сначала на

«Гелендваген» Федорова, а затем на «Бентли» некой дамы… Начальник уголовного розыска

Владимир Колесников в те времена поставил на личную «Волгу» номер О003ОО77, а президент

России Борис Ельцин скромно зарегистрировал БМВ 750 (серый, как у Джеймса Бонда) с

номером О065ОО77. Такие номера получили члены общественного совета ГАИ, в том числе их

установил на две свои машины мой тогдашний коллега, в то время генеральный директор

газеты «Совершенно секретно» Петр Гладков. Другой мой приятель – Эдик, руководивший

овощной базой, а потом торговавший цементом, тоже получил на свою БМВ 730 «три Ольги» и

заламинированную картонку, свидетельствующую о близости к ГАИ. В общем, идея выделить

«псевдоспецномера» нашла в массах широкий отклик. Не могли остаться в стороне от процесса

и московские власти. Правительство Москвы получило доступ к серии А***МО с кодами

региона 77 и 99. Несколько сотен таких номеров были закреплены за мэрией, остальные

установили на личные машины друзья и родственники Юрия Лужкова и другие руководители

города. Некоторые серии, которые поначалу принадлежали силовикам, такие как «три Семена»

или «три Анны», со временем стали доступными для известных или очень состоятельных

граждан. Например, номер А001АА77 был закреплен за БМВ бывшего президента Адыгеи

Хазрета Совмена, табличка с сочетанием А001АА97 стоит на «пульмане» Аллы Пугачевой, а ее

бывший супруг Филипп Киркоров получил в свое время на машину регистрационный знак

А777АА97…

В каждом регионе есть свои «неприкасаемые» номера. Где-то они похожи на московские,

где-то придумывают свои местные «суперсерии». Но сейчас их постепенно становится все

меньше. Впрочем, нет, количество номеров не уменьшается, только они изредка начинают

попадать обычным гражданам. Летом 2008 года были внесены изменения в правила

регистрации транспортных средств. Ими запрещено резервирование отдельных серий или

сочетаний символов. Все это направлено на то, чтобы искоренить коррупцию в милицейских

рядах. Побочным же эффектом, как считают разработчики изменений, будет снижение

значимости «красивых» номеров.

Эти безусловно замечательные идеи напомнили мне, однако, попытки борьбы с

«блатными» номерами в конце 1980-х годов, когда в Москве все номера, начинавшиеся с трех

нулей, устанавливали на машины инвалидов, как правило, «Запорожцы» с ручным управлением.

В других регионах они ставились на мусоровозы, ассенизаторские машины и прочую

спецтехнику. А потом «красавцы с нулями» постепенно перекочевывали на автомобили

владельцев коммерческих киосков, бандитов и прочих желавших выделиться граждан. Кто-то из

древних мудрецов заметил, что вода всегда найдет себе дорогу, даже камень она точит. А

человек-то при желании может вообще горы свернуть. Особенно у нас в России…

А вот спецсигналы в России появились гораздо раньше спецномеров. Транспорт

различных властных структур, как сейчас говорят – силовиков, а также высокопоставленных

особ должен был тем или иным образом отличаться от обычного. На то они, собственно, и

высокопоставленные особы…

Между прочим, в отличие от нынешних времен во время правления династии Романовых

спецтранспорт не просто пропускали, но и относились к нему с некоторым трепетом. Не

верите? Перечитайте книгу Владимира Гиляровского «Москва и москвичи», а именно то место,

где он рассказывает, как первый раз приехал в Москву и на извозчике добирался из Лефортова в

Хамовники.

Переезжаем Садовую. У Земляного Вала – вдруг суматоха. По всем улицам извозчики,

кучера, ломовики нахлестывают лошадей и жмутся к самым тротуарам. Мой возница

остановился на углу Садовой.

Вдали звенят колокольчики. Извозчик обернулся ко мне и испуганно шепчет:

– Кульеры! Гляди!

Колокольцы заливаются близко, слышны топот и окрики.

Вдоль Садовой, со стороны Сухаревки, бешено мчатся одна за другой две прекрасные

одинаковые рыжие тройки в одинаковых новых коротеньких тележках. На той и на другой —

разудалые ямщики, в шляпенках с павлиньими перьями, с гиканьем и свистом машут кнутами.

В каждой тройке по два одинаковых пассажира: слева жандарм в серой шинели, а справа

Сборник: «Сталин. Большая книга о нем»

189

молодой человек в штатском.

Промелькнули бешеные тройки, и улица приняла обычный вид.

– Кто это? – спрашиваю.

– Жандармы. Из Питера в Сибирь везут. Должно, важнеющих каких. Новиков-сын на

первой сам едет. Это его самолучшая тройка. Кульерская. Я рядом с Новиковым на дворе стою,

нагляделся.

И тон извозчика, и поведение ломовиков (нынешних таксистов), немедленно

освобождающих дорогу спецтранспорту, дают полное представление о том, как рядовые

участники дорожного движения в то время относились к власти. Никому и в голову не

приходило начать кампанию по запрещению колокольцев, гиканья, свиста и павлиньих перьев.

А дело, между прочим, происходило в октябре 1873 года…

Конечно, переход от гужевого транспорта к автомобильному внес в систему оповещения о

проезде VIP-персон некоторые коррективы. Звук колокольчиков тонул в грохоте мотора

(автомобилисты прекрасно знают, как «звучит» двигатель внутреннего сгорания без глушителя).

Поэтому были придуманы иные способы сигнализации. Сначала это были обычные трубы с

резиновой грушей (типа тех, что используют сегодня футбольные болельщики), затем более

мощные устройства, в которые воздух нагнетался компрессором. Тон сигналов был разным, но

власть, как правило, выбирала что-нибудь особенное.

В довоенные времена происходили случаи, сегодня совершенно немыслимые. Ада

Ивановна Юсис, дочь начальника охраны Сталина, в интервью газете ФСО «Кремль-9»

вспоминала:

– А однажды Сталин при мне «наказал» непутевого водителя. Он решил отправиться в

Сочи на концерт на открытом автомобиле. Дороги в то время еще были грунтовые, и если

впереди шла машина, то пыли вокруг было – кошмар! И вот мы едем в открытом автомобиле, и

тут как на грех перед нами – грузовик. Стали гудеть, чтобы он освободил дорогу, —

бесполезно! В конце концов он все-таки ушел в сторону. Сталин разозлился и говорит своему

шоферу: «Ну-ка поддай ему тоже пыли, пусть подышит».

Можно ли представить себе такую ситуацию не в конце 1920-х годов, а во второй

половине 1930-х?

Не секрет, что до 1947 года большинство автомобилей в Гараже особого назначения,

обслуживавшем первых лиц государства, долгое время были импортными, и только потом их

стали заменять «ЗИСами», «ЗИМами», «Победами» и другими отечественными марками. В

оперативном сопровождении в первые послевоенные годы использовали и трофейные

автомобили. А о том, как работали сотрудники спецслужб, обеспечивавшие проезд

руководителей КПСС и правительства СССР, дает представление рассказ ветерана органов

госохраны Евгения Носарева.

– В июле 1946 года я работал в группе, которая обеспечивала безопасный и

беспрепятственный проезд члена Политбюро Лазаря Кагановича из Министерства

промышленности и стройматериалов на Орликовом переулке в центр Москвы. Я работал в

милицейской форме, и у меня был пост на Садово-Спасской. Нас было двое, и в случае проезда

машины (мы это знали по сигналам и по самой машине – таких машин больше не было)

давали сигнал девушкам-регулировщицам, которые сидели в «стаканах», регулировали

движение и при необходимости останавливали поток транспорта.

И вот однажды во время приближения машины охраняемого от Красных Ворот я вышел к

линии «стоп», остановил там часть транспорта, но, смотрю, идет грузовик «студебеккер». Я

встал к нему лицом, поднял жезл и дал свисток, чтобы он остановился. Шофер скорость сбавил,

но не остановился. В то время, когда машина Кагановича выезжала на перекресток, грузовик

продолжал движение. Машина прикрытия сразу зашла с правой стороны, остановились.

Охраняемого тоже остановили, а «студебеккер» продолжал движение. Я был уверен, что он не

пойдет на человека, не будет же сбивать, в конце концов, а он меня сбил. И я как стоял с

поднятой рукой, жезлом вверх, немного отвернулся, но успел – зацепился за буфер. И он перед

глазами охраняемого потащил меня. А я начал бить жезлом по его радиатору, весь жезл

размолотил – не останавливается. Ноги тащатся, ботинки мои оборвались…

У меня было оружие, наган и вальтер, я мог стрелять по крайней мере в баллоны, но в это

Сборник: «Сталин. Большая книга о нем»

190

время народу было очень много на улицах, и я побоялся применять оружие, чтобы невинных

людей не погубить. Единственная надежда у меня оставалась, что перед нами Колхозная

площадь, где всегда интенсивное движение, и если мы попадем под красный свет, может быть,

он там остановится.

И тут я услышал наш сигнал. Выездная охрана ездила тогда на немецких машинах

«хорьх», а у них был известный нам специфический сигнал. Я понял, что выездная охрана

догоняет машину. И действительно, они его прижали, наставили оружие, и он вынужден был

остановиться. Оказалось, что водитель – старшина, военнослужащий, а в кабине с ним сидели

летчик, Герой Советского Союза, и его жена. «Студебеккер» был крытый, в кузове еще сидели и

родственники. Я уже потом узнал, что у них была пьянка и летчик спешил на Белорусский

вокзал. И вот этот старшина решил его подвезти. И он настолько был пьян, что уже плохо

ориентировался. Летчика, конечно, с женой отпустили, а старшину этого доставили в 22-е

отделение милиции. Потом его судил военный трибунал и дали пять лет.

Этот рассказ дает нам достаточно полное представление о том, как в первые

послевоенные годы сотрудники спецслужб определяли автомобили, имевшие право на

беспрепятственный проезд. Никаких портативных радиостанций у них не было, так что

работать приходилось, основываясь, как говорилось в инструкциях, в «аудиовизуальном

режиме». Правда, нештатные ситуации, учитывая общую дисциплину водителей и

относительно небольшое количество транспорта, были весьма редкими…

В середине 1950-х началось увлечение чиновников разного рода устройствами, которые

могли давать определенные преимущества перед другими участниками движения. Мигалок как

таковых еще не было (они и в США только-только появились), но некоторые не

предусмотренные конструкцией автомобиля и правилами «примочки» все-таки существовали. К

ним сотрудники ОРУД-ГАИ относили дополнительные фары желтого или белого цвета, в

количестве одной или двух, окрашенные в «негостовские» цвета подфарники, металлические

рамки вокруг номеров, различные пропуска под лобовым стеклом, ну и, конечно же, сирены.

Надо сказать, что в те времена передние дополнительные фары были практически

единственным видом световых спецсигналов, и их устанавливали по особому разрешению. Но

милицейская проверка, проведенная летом 1957 года, выявила, что машин с «лишними» фарами

уж слишком много – 117 штук! Это были автомобили различных министерств и ведомств. Еще

примерно столько же машин было в Гараже особого назначения, но наличие у них спецсигналов

в МВД, по понятным причинам, не обсуждалось. А в отношении не столь приближенных к

верхам чиновников были приняты жесткие решения. Распоряжение министра внутренних дел

Николая Дудорова, датированное 17 июля 1957 года, гласило:

Запретить в городе Москве установку на легковых автомобилях каких-либо

дополнительных фар, прожекторов, цветных подфарников, не предусмотренных

заводами-изготовителями, а также окантовку номерных знаков и применение других

отличительных обозначений, а имеющиеся – снять.

Правда, другой пункт распоряжения разрешал установку спецсигналов на ограниченное

число автомобилей чиновников, но через две недели он был отменен. А у спецслужб уже были и

упомянутые дополнительные фары, и даже своя система распознавания спецмашин. Юрий

Ланин, бывший начальник Гаража особого назначения, рассказал нам об этих маленьких

хитростях:

– В сороковые – пятидесятые годы синих и красных мигалок не существовало. В

лучшем случае дополнительные фары белого цвета. Они устанавливались, как правило, на

переднем бампере по центру машины. Но и на их установку нужно было разрешение. А для

сотрудников милиции на спецтрассах у шоферов оперативных машин были своего рода

опознавательные сигналы. При приближении к посту они могли мигнуть дальним светом, но

только одной фарой, в зависимости от дня – правой или левой. Этого вполне хватало для того,

чтобы беспрепятственно передвигаться. А обычному водителю даже в голову не приходило

подать такой сигнал – времена были суровые.

Когда я начал службу, в 1963 году, мигалки уже были. Мы их использовали на

оперативных машинах и на автомобилях сопровождения. На основные машины, как это сейчас

иногда бывает в некоторых структурах, их никогда не устанавливали. Но звуковые сигналы на

Сборник: «Сталин. Большая книга о нем»

191

основных машинах были. На старых ЗИСах и ЗИЛах устанавливались сигналы типа «кок». Это

были мощные звуковые сигналы особого тона. Выглядели очень красиво, блестели хромом. Их

по нашему заказу изготавливали небольшими партиями. Они были очень громкими и имели

специфическое звучание. А потом, уже в конце 1970-х годов, появились

сигнально-громкоговорящие установки, которые устанавливались и на машинах

сопровождения, и на машинах охраняемых лиц. Ну а дальше пошли всем известные

электронные «крякалки», мультитональные сирены и прочие устройства.

«Мигалочная болезнь» поразила наше автосообщество примерно в середине 1990-х годов.

В это время в магазинах автозапчастей и на авторынках появились различные виды

проблесковых маячков, в основном китайского или тайваньского производства. Поскольку

спрос определяет предложение, открылись и специализированные магазины, в которых можно

было купить немецкую и даже американскую продукцию. Получив в свое время официальное

разрешение на установку спецсигналов (об этом речь впереди), я посетил (дело было году этак в

1996-м) такой магазин с громким названием «Federal express», располагавшийся в

полуподвальчике около Елоховской церкви. Там было все! От полицейских «люстр»,

устанавливаемых на гаишных «фордах», до стробоскопов и импульсных мигалок, как красного,

так и синего цвета. Никаких разрешений на покупку не требовали. Правда, цены были

заоблачными (до трех тысяч долларов за комплект). Сейчас, кстати, самая «модная» мигалка

стоит вдвое меньше.

Еще в 2007—2009 годах этот символ приближенности к высшей власти можно было

официально оформить и гордо установить на крыше собственного лимузина. Способы были

различные: приобрести в одной из силовых или административных структур годовое

предписание на транспортное средство с соответствующим штампом либо поставить свой

автомобиль на временный учет в одну из милицейских структур, приобретая во временное же

пользование «синие» номера и все необходимые атрибуты власти. Разрешалось ставить

спецсигналы даже на личное авто. Достаточно размытое законодательство позволяло применять

любой из этих вариантов, а небольшие штрафы давали возможность прокатиться со

«светомузыкой» практически всем желающим: была бы машина похожей на те, что

используются властями предержащими, да номера покруче.

Я по роду своей прежней работы ездил с мигалкой 5 лет во второй половине 1990-х.

Ставилась она на мой личный «мерседес» совершенно официально, правда, использовал я ее

крайне редко и лишь во время движения по трассе. Были ситуации, когда останавливаться в

пути действующими инструкциями мне не рекомендовалось вообще. Механика получения

разрешения была такова: по месту регистрации (стояла моя машина на учете в одном из

ближних регионов) я обращался к милицейскому руководству с официальным письмом, в

котором сообщалось, что я такой-то, работаю в аппарате одного из высших органов

государственной власти и использую свой личный автомобиль в качестве служебного. В связи с

частыми командировками в регион и перевозкой важных документов высказывалась просьба:

для соблюдения конфиденциальности передвижения согласовать тонирование стекол, а также

разрешить установку на мой автомобиль звуковых и световых спецсигналов. К письму

прилагались необходимые справки с работы, копии личных документов и документов на

машину. После спецпроверки и получения резолюции руководства мое заламинированное

свидетельство о регистрации транспортного средства с трех сторон вскрывалось, превращаясь в

«книжечку», внутри которой под надписью «Особые отметки» указывалось: «Тонирование

согласовано, разрешена установка проблесковых маячков синего и красного цветов и звуковых

спецсигналов». Затем ставилась начальственная подпись, заверялось все это гербовой печатью,

и вот она – замечательная бумажка, позволявшая при необходимости отступать от множества

пунктов правил дорожного движения!

Этот небольшой экскурс в историю показывает, насколько непроработанным в те времена

было законодательство и сколь вольную трактовку допускали подзаконные акты. После

правительственных постановлений 2001—2002 годов число мигалок резко пошло на убыль и

более-менее стабилизировалось в 2009 году. Странное дело, именно тогда началась кампания по

«охоте за мигалками». Одна известная радиостанция призвала всех посылать фото машин со

спецсигналами на свой сайт и довольно быстро выяснила, что таких автомобилей даже в

Сборник: «Сталин. Большая книга о нем»

192

столице значительно больше, чем официально объявленная тысяча. Выходит, дурило

правительство нашего брата?

Скажу вам как специалист – наши ошибки часто происходят из-за элементарного

незнания. Объясню, что я имею в виду. Не буду детализировать нынешний (более строгий)

порядок, но в свое время, когда оперативным службам выдавались так называемые предписания

на транспортное средство (в просторечии «спецталоны»), в них указывалась информация только

о марке и модели автомобиля, его цвете, годе выпуска и идентификационном номере. Для

получения права использования спецсигналов на предписании ставился специальный штамп.

Государственный регистрационный знак мог быть любым.

Если кратко подытожить все написанное о спецномерах и мигалках, то можно сказать

следующее: чистая правда, что у спецслужб, решающих иногда очень сложные задачи, и

сегодня бывают не только оружие и средства связи, но и различные документы прикрытия,

автомобили для решения особых задач и прочие необходимые для работы аксессуары. И

использование специальных сигналов и различных номеров как выглядящих «особыми», так и

самых обычных – просто часть их работы…

Глава 21. Оружие властей предержащих

СССР был страной, полной парадоксов. Скорее всего у нас в свое время было самое

большое количество единиц стрелкового оружия в мире. Особенно, конечно, боевого. Несмотря

на то что оно время от времени утилизируется, на армейских (и не только армейских) складах

хранятся до сих пор винтовки и револьверы, автоматы и пистолеты времен Первой мировой,

гражданской и Великой Отечественной войн, а также немецкое, чехословацкое, японское,

итальянское и другое оружие. О миллионах отечественных стволов я уже не говорю.

С другой стороны, в легальном частном владении боевого огнестрельного оружия совсем

немного. И это – традиция, которая складывалась в СССР и России в течение последних 90 лет.

Для советских граждан пистолет был не предметом повседневного пользования, а символом

власти. Когда в годы коллективизации в деревню посылали «двадцатипятитысячников», каждый

из них, кроме пропагандистской литературы и небольших финансовых средств, получал наган с

патронами. Правда, к началу 1930-х годов даже у преданных делу партии рядовых коммунистов

боевое оружие все же изъяли. Но зато им награждали тех, кто был приближен к власти.

Маузеры, наганы, браунинги доставались полярникам и известным ученым, героям труда и

просто преданным власти известным гражданам. По должности их получали секретари обкомов

и крупных партийных организаций. А те, кто находился на вершине политического олимпа

(секретари ЦК, ключевые министры, военачальники и высшие чиновники), имели привилегию:

возможность хранить, носить и использовать боевое (не говоря уж об охотничьем и

спортивном) оружие в любых количествах.

Советские люди впервые увидели Владимира Ильича Ленина с пистолетом в руках в

фильме «Шестое июля». На экране во время левоэсеровского мятежа 6 июля вождь революции

демонстрирует решительность: берет из стола пистолет, похожий на браунинг. На самом деле

ситуация эта никакого исторического подтверждения не имеет. И скорее всего была просто

творческой находкой режиссера.

Но пистолет у Ленина, по воспоминаниям современников, все же был. Например, когда в

1919 году банда Якова Кошелькова остановила автомобиль Ленина на Русаковской улице в

Сокольниках, у него из карманов пальто вытащили бумажник и браунинг. Потом, когда банду

разгромили, а самого Кошелькова застрелили, при нем нашли два пистолета: маузер и тот самый

ленинский браунинг, который, по некоторым сведениям, был возвращен вождю. Дальнейшая

судьба этого пистолета неизвестна. В Центральном музее Ленина, правда, выставлялся

подобный пистолет, но его называли оружием, из которого в Ильича стреляла Фанни Каплан…

Вождь революции был страстным охотником. Пристрастился он к этому виду досуга, как

считается, во время ссылки в Шушенском и охотился почти до конца жизни. Известно о

нескольких его охотничьих ружьях. Одно – подарок тульских оружейников, кстати, с

комплектом для самостоятельного изготовления патронов, упоминаемое в книге «Подарки

Ленину», другое – бельгийское, подаренное ВЧК, третье – швейцарское, которое ему

Сборник: «Сталин. Большая книга о нем»

193

присылал в ссылку брат Дмитрий Ильич…

Наверное, у Ильича должен был быть еще и наган. Во всяком случае, кобуру для него (а

также шинель и буденовку) ему подарили солдаты 195-го Ейского полка. Но о ленинском нагане

в исторических документах никаких упоминаний нет.

Вот и получается, что Ильич был и остался самым скромным из советских вождей и в

смысле владения огнестрельным оружием… С другой стороны, он был обладателем сделанной

в единственном экземпляре винтовки Мосина, длиной около 15 сантиметров. Это

сохранившееся до наших дней в Государственном историческом музее оружие боевое, и к нему

приложен боезапас.

Сергей Миронович Киров, глава ленинградской парторганизации и «любимец партии»,

как и Ленин, очень любил охоту. Пристрастился он к ней еще в начале 1920-х годов в Грузии и

Азербайджане. До наших дней сохранился его охотничий билет, выданный в 1923 году в Баку. А

когда Киров переехал в Ленинград, то выезды на охоту стали для него регулярными. Он был

прекрасным стрелком и лично готовил свой многочисленный арсенал к охоте. Если в начале

1920-х у него было только два охотничьих ружья – «Виккерс» и «Лепаж», то через десять лет,

как свидетельствуют архивные документы, опубликованные в книге «Охота и политика», Киров

владел не менее чем десятком гладкоствольных и нарезных ружей.

Одно из этих ружей было американское, Киров называл его «фузия». Ружья у него были

наводные, бескурковые. Два охотничьих ружья хранятся и ныне в Музее С.М. Кирова:

«Sauer&Sohn» (Suhl) и «Грюнер»… В личном арсенале Кирова были также охотничьи ружья:

«Браунинг» 12-го калибра; «Винчестер» с дарственной монограммой «Дорогому товарищу

Кирову от Газанфара. Баку. 15 февраля 1924 года»; одноствольное нарезное охотничье ружье

«Devisme»; две охотничьи винтовки «Маузер».

Готовясь к выезду на природу, Киров сам снаряжал патроны, взвешивая порох и дробь,

вставляя в гильзы пыжи. Точно так же самостоятельно он чистил и смазывал свои ружья. В

ноябре 1934 года Военно-охотничье общество получило лицензию на отстрел двух лосей, и

Киров был приглашен на лосиную охоту. Но поохотиться в этот раз ему было уже не суждено.

Кстати, в память о нем зимнюю охоту на лосей в тот год вообще отменили.

У Кирова дома хранился и серьезный арсенал боевого оружия. Одних маузеров было 4

штуки, три из них калибра 6,35 миллиметра и один 7,63 миллиметра. В коллекции были также

мощные парабеллум и именной ТТ, вальтер калибра 6,35 миллиметра, два пистолета «Ortgies»

(7,65 миллиметра) с инкрустацией и один «Webley & Scott». Но в 16 часов 30 минут 1 декабря

1934 года весь этот арсенал оказался бесполезен. Выстрелы из обычного нагана прервали жизнь

и карьеру выдающегося охотника и «любимца партии».

Мало кто сомневается в том, что Сталин, в молодые годы занимавшийся экспроприацией

денежных средств для нужд партии, делал это с оружием в руках. У боевиков РСДРП любимым

оружием в те времена был бельгийский браунинг образца 1900 года, который ценился за

кучность боя и небольшие размеры, дававший возможность скрытного его ношения.

После Октябрьской революции Сталину дарили довольно много всякого оружия.

Известно по крайней мере 14 «сталинских» пистолетов. Шесть вальтеров, по два маузера,

нагана, браунинга и миниатюрный пистолет ТК (Тульский Коровина) выставлялись в

Центральном музее Вооруженных сил. А уникальный пистолет Воеводина, разработанный в

1942 году (это оружие было внешне похоже на парабеллум или вальтер Р-38, но имело

возможность стрельбы очередями), находится в Санкт-Петербурге в Военно-историческом

музее артиллерии, инженерных войск и войск связи. На пистолете надпись «Наркому обороны

СССР тов. Сталину от автора. 1942 г.».

В книге С. Девятова, А. Шефова и Ю. Юрьева «Ближняя дача. Опыт исторического

путеводителя» приводится любопытный факт:

Сталинские кители были с секретом. Известно, что многие советские руководители в то

время имели личное оружие. Не был исключением и генералиссимус. Однако мало кто знает о

том, что, выезжая с территории дачи, вождь всегда брал заряженный пистолет с собой. В левом

верхнем внутреннем кармане его кителя имелось специальное металлическое кольцо с

цепочкой, на которое и крепился пистолет. Возвратившись домой, Сталин обычно убирал

оружие в ящик серванта.

Сборник: «Сталин. Большая книга о нем»

194

Отмечу – на Ближней даче было и сталинское охотничье оружие; у камина в Малой

гостиной стояли два ружья: одно немецкой фирмы «Зауэр», другое – американский винчестер.

Время от времени вождь, подобно последнему русскому царю, выходил пострелять по воронам.

Чаще всего он брал с собой винчестер, и пули от него находили в стволах деревьев после смерти

Сталина. Еще у Сталина было тульское ружье, которое оружейники подарили ему 23 февраля

1941 года, а также французское охотничье ружье, которое он после войны подарил сыну

Василию.

Что касается охоты, то Сталин увлекался ею в довоенные времена, особенно в первой

половине 1930-х годов. К этому периоду относится большинство «охотничьих» фото «вождя

народов».

Наибольшую известность из фотографий Сталина с оружием получил кадр из

кинохроники, снятой во время XVII съезда партии в начале 1934 года. На нем он целится в зал

из винтовки Мосина с оптическим прицелом, в просторечии «трехлинейки», подаренной ему

тульскими оружейниками. Целился он в зал, по всей видимости, неспроста – из 139 членов и

кандидатов в члены ЦК ВКП(б), избранных на съезде, 70 процентов через три-четыре года было

расстреляно…

Об оружии Никиты Хрущева, больше 10 лет возглавлявшего КПСС и СССР, известно

немного. Он был большим любителем охоты и часто выезжал пострелять в Завидово, Барсуки

(Калужская область) и Залесье (охотхозяйство близ Киева).

Хрущев стрелял очень неплохо, и на даче в Огарево даже был тир, в котором он вместе с

охраной тренировался в стрельбе по тарелочкам. Естественно, именно первый секретарь

занимал всегда первое место. Да и сам он был достаточно высокого мнения о своих охотничьих

достоинствах. В своих мемуарах он вспоминал довоенную поездку с Булганиным и

Маленковым в Завидово, где в то время уже находился Ворошилов:

– Прошу не понимать меня как некоего типичного охотника-хвастуна, но мне

действительно удалось тогда убить на одну утку больше, чем Ворошилову. Почему я об этом

говорю? Да потому, что везде у нас гремело: «Ворошиловские стрелки». Ворошилов, дескать,

стрелял из винтовки и охотничьего оружия лучше всех. И на самом деле стрелок он был

хороший, но только кампания эта в печати носила очень уж подхалимский характер.

В основном Хрущев использовал для стрельбы, причем даже на крупного зверя,

гладкоствольные ружья. Опережать его на охоте как по точности выстрелов, так и по количеству

трофеев было противопоказано. Например, как вспоминал генерал Н.С. Захаров, зимой 1959

года в Завидово у Хрущева возник спор с членом Политбюро Кириленко относительно того, чей

выстрел свалил кабана (выстрелили они практически одновременно). Егеря, освежевывавшие

тушу и извлекавшие из кабана пули типа «жакан», сделали вывод, что пуля Хрущева убила

кабана, а Кириленко только ранил зверя. Кириленко вспылил, назвав егерей подхалимами, а

Хрущев в ответ сказал: «С вами, товарищ Кириленко, я бы в разведку не пошел!» А потом, не

прощаясь ни с кем, уехал. Нужно ли говорить о том, что вскоре на посту Кириленко оказался

Фрол Козлов, который не спорил с Хрущевым по поводу охоты?

Оружие – вещь грозная. И иногда может представлять опасность для своих не слишком