Текст книги "Луис Альберто"
Автор книги: Хосе Антонио Бальтазар
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 35 страниц)
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
Бедная, бедная Марианна! Опять она одна одинёшенька в чужом городе. Опять судьба (недаром люди прозвали её «злодейкой»!) посмеялась над ней, дала каплю надежды, и тут же бросила свою жертву в эти незнакомые улицы, в эту шумную, пёструю, грязную и равнодушную толпу… Вот она – вожделенная Индия! Загадочная страна, о которой они с Луисом так мечтали, куда так стремились! В их разговорах и планах Индия неизменно рисовалась как благословенная, далёкая, прекрасная и манящая страна. «Не счесть алмазов в каменных пещерах, не счесть жемчужин в море полуденном, в далёкой Индии чудес!» – вот что пелось об этой стране. Мечтая о поездке в Индию, Марианна видела себя весёлой, счастливой, на берегу Ганга, на золотом пляже в шезлонге, среди благодатной природы и нарядной публики, рядом с заботливым и любящим мужем… А сколько дивных, незабываемых легенд было связано с Индией!
Марианна особенно любила чудесную легенду об индийской красавице реке Ганг. Ганга, гласила индуистская мифология, – это небесная река, спустившаяся на землю и ставшая рекой Ганг. Светлые, чистые, прозрачные её воды почитаемы индусами как священные. К этой священной реке на протяжении веков устремляются паломники в надежде, что её чудесные воды снимут их страдания, излечат от болезней, разбудят новые жизненные силы. Люди верили и шли сюда за тысячи верст. Слава о священной реке росла и распространялась по всему миру. К истокам Ганга у городов Хардвар и Варанаси, в том месте, где в неё впадает река Джамна, стремились многотысячные толпы людей, жаждавших исцеления, помощи и согласно мифу река приносила исцеление, спасала, помогала…
Вспоминая сейчас эти мифы и легенды, Марианна с горечью понимала, что многое – если не всё! – в этих красивых легендах – выдумка, обыкновенные сказки для доверчивых, обездоленных, надеющихся на чудо, наивных людей. Если воды Ганга так чудесно лечат телесные и душевные раны, если несут исцеление и помощь, то почему здесь, на этих индийских улицах, такое множество несчастных, нищих, больных, увечных, калек? На них страшно смотреть – их раны зияют, одни снуют в толпе, что-то ищут, что-то клянчат, другие сидят неподвижно, кто-то раскачивается в такт какой-то заунывной, тягучей, нескончаемой песне, чёрные, иссохшие, больше похожие на скелеты, чем на живых людей. Почему они не спешат омыть свои раны и язвы в благословенной реке? Почему не идут окунуться, чтобы исцелиться, омолодиться, обрести облик человеческий? Ответ прост: между мифами и реальной жизнью – пропасть.
В реальной жизни – Марианна одинокая, бесприютная, с израненной душой, без единого пайса в кармане, без работы, потерявшая всякую надежду на спасение, бредёт под палящим солнцем по этим незнакомым улицам, сама не зная, куда, не ведая, что же с ней будет, где искать спасения, прекрасно понимая, что никакая, даже самая расчудесная река ей не поможет. Не поможет и не спасёт, как не спасла всех этих несчастных, коих здесь превеликое множество, буквально на каждом шагу, протягивающих к ней свои костлявые руки, молящих и взывающих о помощи.
Марианна шла, и беспощадное индийское солнце жгло ей голову, плечи, руки. Она почувствовала, что не в состоянии переносить больше эту жару, что она опять близка к обмороку – сказалось недавно перенесённое волнение. Надо было поскорей спрятаться от опасных лучей, найти навес, тень, передохнуть и прийти в себя после всего пережитого. Нужно было обдумать своё положение. Поискать выход. Ведь перед ней стоял вопрос – как жить дальше?
Оглядевшись по сторонам, Марианна увидела невдалеке маленькое уличное кафе, спрятанное в тени. Его столики были расположены как бы под зелёной крышей, их укрывали густые зелёные заросли вечнозелёных деревьев и кустарников. Наверное, там было прохладно. Марианна направилась туда. Она пересекла большую пыльную площадь и, войдя под густые зелёные навесы, в спасительную тень, в изнеможении опустилась на лёгкий, белый, словно кружевной стул. Многие столики были заняты, в прохладной тени щебетала и ворковала молодёжь. Марианна вспомнила о Бето и Марисабель и почувствовала, что слёзы опять подкатывают к горлу. В этот момент к ней подлетел официант:
– Добрый день, рад вас видеть в нашем кафе. Что прикажете?
– Если можно, воды… – смутилась Марианна. Без единого пайса, в запыленной одежде, она опять почувствовала себя нищенкой.
– Какой воды, мадам? Минеральной? Сельтерской? Лимонада?
– Если можно, простой воды, – ещё больше смутилась Марианна, не зная, как сказать официанту, что ей нечем заплатить.
– Мадам хотела бы воды со льдом? С соком лимона? Ананаса?
– Простите… Но не надо ничего, – пробормотала Марианна, страдая от услужливого официанта. – Я только посижу минутку, только минутку передохну.
– Как угодно, – бросил официант и удалился, пожимая плечами, оставив неплатёжеспособную посетительницу наедине с её мыслями. А мысли были одна больней другой: богатая, всегда благополучная Марианна никогда не сможет справиться с ролью нищенки, попрошайки, а этот молодой, такой услужливый индус в изящной форме официанта понял, с кем имеет дело, и не принёс ей простой воды, как она просила… О, она запомнит это кафе и этого официанта! Она ещё вернётся сюда и швырнёт ему кучу их грязных рупий, швырнёт просто так, не считая, ни за какую воду, пусть он потратит эти деньги на лекарства!…
Эта неожиданная вспышка злобы, эта мысль о лекарстве странным образом подействовали на Марианну. Усталость как рукой сняло, а перед мысленным взором встала аптека. Да, конечно, Тангам, и только она одна поможет и поддержит! Что это было за затмение, как могла она забыть о Тангам? Об этой милой семье, где её Марианну, приняли как родную?! Быстро встав с кружевного стула и сделав несколько шагов из кафе, Марианна вдруг с ужасом вспомнила, что не взяла ни адреса, ни номера телефона Тангам. Ведь предполагалось, что Марианна обоснуется у Поля и Дорианы и будут постоянно общаться с Тангам… В растерянности Марианна остановилась посреди тротуара, не зная, что предпринять. Город, конечно, большой, но не такой большой, чтобы не найти аптеку, как говорили добрые её владельцы, имеющую добрую славу, доброе имя в городе. Марианна пошла наугад, спрашивая у прохожих, где здесь поблизости аптека. Она решила, что, зайдя в любую аптеку, она спросит, где находится аптека, принадлежащая таким-то людям, и не сомневалась, что городские аптекари знают друг друга.
Ближайшая аптека, на которую ей указал один из прохожих, оказалась не такой уж ближайшей. Марианна шла туда довольно долго, сворачивая направо-налево, и продолжая спрашивать прохожих, из которых кто-то не понимал её английского языка, отвечая на каком-то непонятном для самой Марианны, кто-то не знал вообще, где здесь аптека, кто-то разводил руками и оказывалось, что он сам приезжий или иностранец, и сам ищет дорогу, с трудом ориентируясь. Но аптека всё же, нашлась. Она оказалась на углу двух многолюдных улиц с великолепными витринами магазинов, с яркими рекламными щитами, с великим множеством цветов, продающихся буквально у всех магазинов, с нескончаемым потоком машин.
Бросив взгляд на ослепительную аптечную витрину, Марианна подошла к сияющей на солнце стеклянной двери. «Открыто. Пожалуйста, входите» – гласило на небольшой дощечке, висевшей под стеклом. Марианна толкнула тяжёлую дверь. И в ту же минуту раздался удивительно мелодичный звон серебряного колокольчика, висевшего над дверью. Вернее, это был не колокольчик, а, скорее, маленький колокол, размером с самую большую чайную чашку. Он также сверкал и переливался всеми цветами радуги в солнечных лучах.
Огромный зал фешенебельной аптеки был отделан светлым и чёрным мрамором – стены, прилавки, колонны, – всё блестело, сверкало и отражалось в зеркальном потолке. На высоких полках, простирающихся от стены до стены и достигающих потолка, теснились тысячи, а может быть, и десятки тысяч удивительно красивых сосудов с чёрными надписями и над каждой секцией этого огромного сооружения светились названия всевозможных лекарственных средств – растворы, настои, отвары, микстуры, мази, пасты, порошки, таблетки, самые диковинные аэрозоли. Прямо перед входом сверкала горделивая вывеска, сообщающая о том, что эта аптека – первая в Индии, основанная много веков назад, и что здесь можно приобрести и заказать любое лекарство как растительного, так и животного происхождения, получить консультацию опытных специалистов. На стенах, свободных от шкафов, висели портреты знаменитых целителей – Гиппократа, Диоскорида, Парацельса и других, которых Марианна не узнала.
Опять всё это великолепие тяжёлым грузом упало на её плечи, и в который раз за эти несчастные несколько дней она почувствовала свою убогость, свой нищенский вид, угнетающее безденежье. А к ней уже с услужливой улыбкой направлялся сухонький, тёмнолицый аптекарь, всем своим видом приглашая воспользоваться любым лекарственным средством, любым препаратом из любого отдела – терапии, хирургии, онкологии, гомеопатии.
– Что мадам желает? – вежливо осведомился аптекарь, убрав с лица улыбку, и всем своим видом показывая желание услужить.
– Извините, – заторопилась Марианна, – я зашла не за лекарством, а…
– А зачем же? – несказанно удивился аптекарь, и вся его вежливость сразу испарилась.
– Я в большом затруднении, я оказалась в вашей стране, в вашем городе совершенно без средств… У меня большое несчастье… – быстро, быстро, проглатывая слова, забормотала Марианна, боясь, что её недослушают, не дадут договорить. Но аптекарь слушал, хотя его тёмнокожее лицо выражало всё большее непонимание и, наконец, недоумение.
– Но мы не занимаемся благотворительностью, – не скрывая недовольства, произнёс он. – Вам следует обратиться…
– Умоляю вас, выслушайте меня! – взмолилась Марианна. – Я не прошу вас о… – она запнулась, слёзы непрошенные, ненужные, опять подступили к горлу, перехватили дыхание. – Я не прошу вас о деньгах, – с рыданием в голосе проговорила она. Видно, проговорила она это слишком громко, так как бывшие в зале несколько покупателей обернулись на её голос… – Мне нужно совсем другое!
– Я слушаю вас, я готов… – сдерживая раздражение, проговорил аптекарь, очевидно желая выглядеть добрым и гуманным в глазах покупателей. Он и Марианна всё ещё стояли посреди зала, когда откуда-то из глубины этого огромного, прохладного, великолепного, с многими нишами и зеркалами помещения к ним вышла высокая пожилая индуска в белоснежном халате и такой же шапочке. Её лицо выражало величайшую тревогу.
– Что? Что? – повторяла она, торопясь выяснить, что же такое могло произойти в такой добропорядочной аптеке?
Марианна постаралась взять себя в руки. Она ясно осознавала, что своим волнением, своим смущением вредит сама себе, люди принимают её за нищенку (как это было в консульстве), а здесь, в Индии, просто так, безвозмездно не помогают. То есть помогают, но не деньгами. Индусы прижимисты и больше всего не терпят, когда кто-то покушается на их кошелёк. Нет, нет, она не просит никаких денег, успокоила Марианна подошедшую женщину. Сделав над собой усилие, Марианна улыбнулась и, обращаясь к индуске, проговорила:
– Извините, что помешала, но я уверена, вы знаете аптеку, принадлежащую Тангам и Унни Кришнанам? И, наверное, знакомы с ними лично?
– Да, и что же? – осторожно заметила индуска.
– Так вот, я прошу вас объяснить мне, как найти эту аптеку.
– Но почему? – вдруг заволновалась аптекарша (но всему было видно, что она здесь главная). – Неужели вы думаете, что в нашей аптеке вы не найдёте того, что вам нужно? Какое лекарство вы ищете?
– Я ищу не лекарство, – едва сдержала смех Марианна. Невозможно было без улыбки смотреть, как эти владельцы дрожат за свой престиж, за авторитет и доброе имя своего детища.– Я ищу самих Тангам и Унии Кришнан, это мои хорошие знакомые, мои друзья.
– И что же? – недоверчиво взглянула на Марианну седовласая индианка. – Это ваши знакомые, даже, как вы говорите, друзья, и вы не знаете, где они живут? Не знаете, где их аптека? Странно…
– Ах, ради Бога, не мучайте меня! – воскликнула Марианна. – Вам так просто всё выяснить и убедиться, что я говорю правду! Позвоните им по телефону – ведь вам не трудно узнать их номер? И всё сразу объяснится. Ну, пожалуйста, позвоните или разрешите это сделать мне, – уже настойчиво говорила Марианна, видя, что её собеседница колеблется.
– Подождите меня здесь,– неуверенно процедила аптекарша. – Как им сказать, кто их спрашивает? Ваше имя?
– Марианна! Моё имя – Марианна Лопес! – говорила Марианна, машинально идя за аптекаршей, но та опять довольно грубо остановила её:
– Подождите меня здесь. Я сейчас позвоню сама. Вы не ошиблись, мадам Кришнан – наша коллега, и мы знакомы уже много лет. Мы встречаемся, обсуждаем наши дела, но что-то я не слышала, ни разу, что у них есть такая знакомая. Вы даже, кажется, сказали, что это ваши друзья? Я сейчас спрошу. Шумит! – крикнула она кому-то. – Принесите мне телефонный справочник! – И, обернувшись к Марианне, добавила с ядовитой улыбкой: – Вы, конечно, не знаете номера их телефона?
Ещё одно слово – и Марианна убила бы эту высокомерную, подозрительную мадам. Боже! Бывают же на свете такие зануды! Они же боятся собственной тени!… Огорчённая, раздосадованная, Марианна присела на мраморную скамью и задумалась.
– Вы не могли бы дать мне стакан воды, простой воды! – обратилась она к сухонькому и тёмнолицему аптекарю, который продолжал – уже на расстоянии – следить за ней, смотреть на неё. Эту маленькую просьбу индус выполнил моментально. Вода оказалась под рукой, и аптекарь подал её Марианне в каком-то поразительно красивом хрустальном сосуде с утолщённым дном.
Не успела Марианна сделать несколько глотков, как (опять неизвестно откуда, откуда-то из глубин роскошного помещения) появилась «зануда» в белом халате и белой шапочке. Но это была уже не зануда, а другая дружелюбная, улыбающаяся женщина. Она, буквально, подбежала к Марианне, со сложенными на индийский манер руками, выражая одновременно и радость, и раскаяние, что не должным образом встретила такую милую посетительницу, такую уважаемую гостью?
– Мадам Тангам ждёт вас, – сообщила она с такой умилительной улыбкой, как будто это была её собственная радость. – Сердечный привет от меня и всех нас уважаемой госпоже Тангам и её супругу! Надеюсь, вы простите меня за… неласковый приём. – Она рассмеялась, как будто «неласковый приём» был всего-навсего невинной шуткой! – Но я не ожидала, то есть я не предполагала… Ах, если бы вы знали, как тяжело быть владелицей такого крупного магазина, столько недобрых людей вокруг, надо быть постоянно настороже!… Но теперь, если вам что-то понадобится из лекарств… впрочем, нет! Пусть лучше не понадобится! Но в нашей аптеке – самый полный ассортимент новейших средств и лучшие в Индии фармакологи. Извините, я заговорилась. Мадам Тангам сказала, что вы не знаете города, что вам надо объяснить, как к ним проехать. Их аптека далековато отсюда, но городской транспорт работает бесперебойно. Вы доезжаете до университета, а там… Вот я вам сейчас нарисую! Шумит, – крикнула она кому-то, – принесите мне бумагу и карандаш!
Шумитом оказался тот самый сухонький, тёмнолицый аптекарь, который первым встретил Марианну на пороге этого мраморного зала. Он поднёс хозяйке лист бумаги и карандаш, и та стала с необычайным старанием вырисовывать путь, который предстоит пройти и проехать Марианне, что встретится ей на этом пути, сколько остановок ей надо будет проехать, а потом пройти направо, налево и вот тут, буквально пять шагов от остановки…
Всё растолковала и разрисовала добросовестная хозяйка аптеки. Не сделала только одного: не предложила Марианне нескольких пайсов, на которые она могла бы купить билет на тот самый «бесперебойно работающий транспорт». Невнимание ли это или результат широкоизвестной скаредности индусов вообще, для Марианны в данную минуту не имело значения. Мадам уже прощалась, произносила напутственные речи, выражала вежливую надежду на дальнейшее знакомство, а Марианна всё ждала, всё ещё надеялась, что любезность хозяйки достигнет апогея и та спохватится и предложит эту жалкую мелочь на дорогу. Увы, надежды не оправдались, а у несчастной женщины, чью гордость, чьё достоинство постоянно втаптывали в грязь, не хватило мужества попросить – одолжить! – несколько монет. Так она и ушла, не посмев заикнуться о деньгах на дорогу, извиняясь за беспокойство, которое причинила, бормоча какие-то ненужные слова благодарности.
А между тем, как уже говорилось, путь ей предстоял неблизкий. Мадрас – административный центр индийского штата Тамилнад, большой город и порт на берегу Бенгальского залива. Посетить его в качестве туриста – очень интересно: есть чем полюбоваться, провести время, пощёлкать фотоаппаратом. Но для Марианны в том страшном положении, в котором она очутилась, этот длинный переход из одного края города в другой был тяжелейшим испытанием.
Она вышла из аптеки, зажав в руке листок бумаги с линиями, крестиками и ноликами, изображающими улицы, площади и остановки с названиями этих улиц и площадей, которые ей ничего не говорили, и пошла, что называется, куда глаза глядят. Название одной улицы она запомнила – ту, на которой находилась аптека Тангам. Но когда она подходила к очередному прохожему и называла эту улицу, реакция была одна и та же: люди качали головами и говорили: «О, это очень далеко, вам надо воспользоваться таким-то транспортом!» И тогда Марианна, едва сдерживая обиду, говорила: «Но я спрашиваю вас, как пройти, а не как проехать!»
И неторопливые индусы пожимали плечами, удивляясь, что мадам предпочитает идти по такой жаре, когда можно сесть в автобус и проехать.
Солнце палило нещадно, и невольно Марианна вспомнила о десятках изумительных сомбреро, панам, кепочек с козырьками и разных, самых разных шляпок, прикрывавших её голову от мексиканского солнца. Здесь у неё не было ничего. И если бы не лёгкий освежающий ветерок с Бенгальского залива, бедняжка не выдержала бы этого тяжёлого путешествия.
Марианна не замечала времени, она не знала, сколько минут или часов шла она по раскалённым улицам Мадраса. В какую-то минуту она – в сотый раз! – остановила прохожего и спросила, где находится Никобарская улица, и тот, к великой её радости, сказал, что вот она рядом, за углом:
– Завернёте направо на улицу Брахмапутра, дойдёте до конца – это недалеко, до улицы Читтагонга и тут же на углу Никобарская.
– И там аптека? – не веря, что она у цели, обрадовалась Марианна.
– Да там много чего, – пояснил прохожий. – Ну и аптека тоже!
Тангам ждала на пороге своей маленькой аптеки. Она была взволнована и, как сама призналась, ничего не понимала.
– Что произошло? – был её первый вопрос, как только Марианна, которая едва держалась на ногах, переступила порог аптеки. – Что у вас произошло с Дорианой? Я ничего не поняла, Поль звонил мне и рассказал… Я не поверила своим ушам! Вы понимаете, Марианна, для меня всё, что он сказал, – это какой-то бред, кошмар… Я же ничего не знала, не подозревала, я была уверена, что он счастлив, что они живут хорошо! Но то, что он мне сказал, в чём признался… Эта болезненная ревность? Зачем она? Зачем?…
Что могла ответить Марианна на все вопросы, волновавшие Тангам? Она потеряла столько сил, что едва могла говорить. Да, несчастья преследуют её. И там, где, казалось, всё должно было быть хорошо, она стала жертвой какого-то нелепого, нездорового ослепления вздорной женщины – или психопатки, истерички – нет, сама Марианна ничего не может объяснить. Единственное, что она твёрдо знает, это то, что она ни в чём не виновата, она ничего не сделала, чтобы вызвать этот приступ гнева, ревности, весь этот скандал.
– Это его второй брак, – говорила Тангам. – Мы, вся наша родня, были против, когда вдруг он объявил, что оставляет свою жену и женится вторично. Родители были просто в отчаянии, семья у нас – священна. Но, говоря откровенно, я, его сестра, никогда его не осуждала, наоборот, старалась даже оправдать, поддержать, заступалась за него перед родителями. Старики ничего не хотели знать, они любили его первую жену, считали её дочерью, она отвечала им такой же привязанностью. Но я думала: «Любовь всегда права» – и этим всё сказано. У меня и в мыслях не было, что он, оказывается, глубоко несчастен, страдает с этой сумасшедшей и вынужден скрывать, то есть делать хорошую мину при плохой игре!
– Да, Тангам, вы правильно поняли: именно «игра» – он вынужден играть, он всё время в напряжении, он всё время – это нельзя было не заметить! – подделывается под её настроение, а она помыкает им и начала помыкать мной. Я это почувствовала сразу, но стерпела, сдержалась, приняла как должное, и решила, что буду терпеть, чего бы мне это, ни стоило. Но мне и в голову не могло прийти, что причиной скандала станет… ревность!!! Я… я… не могу даже… как она могла… Я готова была работать, не жалея сил, ведь у меня нет выхода, я в отчаянном положении, муж погиб, я разлучена с детьми, на мои телеграммы, запросы в Мехико никто не отвечает! Я теряю голову, буквально, схожу с ума, и работать должна ради денег, ради того, чтобы выжить. Я нахожусь между жизнью и смертью, вы, Тангам, это понимаете, так о какой ревности можно было говорить?! Она – эта Дориана, – самая настоящая садистка! Одним ударом она истязала двоих – Поль, бедняга, на него страшно было смотреть, а на меня и подавно. Что я могла сделать? Как себя защитить? Только спастись бегством!…
– Пойдёмте, Марианна, – сдерживая подступающие слёзы, сказала Тангам. – Вам надо отдохнуть, привести себя в порядок. Я оказалась невольной причиной ваших новых оскорблений и мук, но ведь я не могла ожидать, что всё так дико обернётся!
– Не корите себя, Тангам, дорогая! – простонала Марианна. – Разве вы виноваты? Вам не за что себя винить! То, что я встретила вас, могу смело сказать, это редкая счастливая встреча, я всей своей жизнью не смогу отблагодарить вас за вашу доброту. Конечно, ваш брат Поль сделал необдуманный шаг, женившись на этой женщине, это ужасная особа, и Поля можно только пожалеть. Как ему помочь, я не знаю, но хорошо уже то, что у него теперь будет с кем посоветоваться, теперь он сможет найти опору в вас, его сестре, ему не надо будет больше притворяться!
– Конечно, конечно, – подхватила Тангам, – но то, что я узнала о жизни Поля, для меня как удар молнии, я не могу прийти в себя, это как страшный сон.
– Вот так и мне всё время кажется, что я сплю, что весь ужас моего положения мне приснился… Что я очнусь, очнусь, пелена спадёт с моих глаз, и я окажусь снова в Мексике, в моём доме, а всё, что происходит, и наша с Луисом поездка, и всё, что случилось, и издевательство Дорианы – всё это дурной сон, кошмар. Одно утешение всё же есть у меня: это вы, Тангам! Вот вы, рядом со мной, живая, реально существующая! То, что вы есть, для меня спасение!
– И я почувствовала в вас близкого человека, Марианна! Говорят, что старый друг лучше новых двух, но это далеко не так! У меня такое чувство, что я знаю вас много лет. А теперь, когда вы открыли мне такую важную страницу в жизни нашей семьи, вы стали мне ещё дороже! Я сделаю всё, чтобы спасти брата, во всяком случае, постараюсь облегчить ему его несчастную судьбу, он ещё молод, я не дам ему погибнуть. С вами вместе мы что-нибудь придумаем. А теперь мне надо помочь вам. Не будем терять времени, быстро в ванную, потом обед и – отдыхать!
Вместе со служанкой Тангам помогла Марианне в ванной, проводила её в специально отведённую для неё комнату, где уже была приготовлена постель. В комнате бесшумно работали два вентилятора, охлаждавшие воздух, и туда же горничная принесла Марианне обед.
Бедняжка так устала, так намаялась и настрадалась, что не могла даже есть. Она погрузилась в мягкую прохладу широкой постели.
Пробуждение было прямо-таки умопомрачительным.
Марианна открыла глаза и сладко потянулась. Как хорошо она отдохнула! Во всём теле ясно ощущались приятная энергия, бодрость, желание встать, двигаться, действовать. Сон – долгий, глубокий – восстановил её силы, освежил, вернул давно потерянное равновесие. Сколько же она спала? Марианна повернула голову и подняла взгляд на часы, висевшие на противоположной стене. И-и… Что это?… Не будет преувеличением сказать, что в эту секунду кровь застыла в её жилах… По стене, вокруг настенных часов, двигались полчища каких-то жутких насекомых. Пауков? Скалапендр? Гигантских тараканов? Исполинских муравьев?… Их устрашающий вид, размеры невозможно описать!…
Как ошпаренная, Марианна вскочила с кровати, чтобы удрать, убежать, но увидела, что на мягком голубом коврике около кровати тоже что-то шевелится, что-то с усами и клещами, от одного вида которых можно было лишиться рассудка. Тут надо сказать, что Марианна с детства панически боялась всех «ползущих-кровососущих». В её доме в Мексике все слуги, чада и домочадцы зорко следили за чистотой, там принимались все меры, чтобы ни одно членистоногое, коих в Мексике немало, не приведи Бог, не проникло в жилище. В её доме все были осведомлены о том вреде, что приносят эти твари: повреждают пищевые продукты, кожаные изделия, являются переносчиками и возбудителями опасных инфекционных заболеваний…
Охваченная леденящим душу страхом, бедная Марианна в акробатическом прыжке катапультировалась с кровати и, толкнув дверь, пулей вылетела в коридор. Этот головокружительный полёт сопровождался оглушительным визгом. Сверхчеловеческий визг пропорол весь дом сверху донизу, но никто, ни одна живая душа на него не отозвалась. Странно, никто не выскочил в испуге, чтобы узнать, что случилось? Прийти на помощь…
Как была Марианна ночью, в длинной рубашке, босиком, с развевающимися растрёпанными волосами, одолела она два-три лестничных марша и, не помня себя, влетела в первую попавшуюся дверь. Это был торговый зал аптеки, но, к счастью, никого из покупателей ещё не было – день только-только начинался.
Растерянная, обезумевшая от страха, Марианна остановилась, как вкопанная, чтобы перевести дух и хотя бы чуточку прийти в себя. Который час? Где Тангам? Унни? Где все? Дом как будто вымер!
Но в эту минуту дверь, ведущая на улицу, отворилась, и в аптеку вошёл Джавахарлал. Он не слышал воплей Марианны, так как в это время был на улице, открывал входную дверь, поднимал тенты над витриной. Вид Марианны привёл его в невероятное смущение. Он даже отпрянул и хотел скрыться за прилавком, когда перепуганная гостья кинулась к нему, как к спасителю.
– Джав! Джав! Господин Джавахарлал, – взмолилась Марианна, – помогите! Там… там… в комнате…– Бедняжка так дрожала, что не смогла даже толком объяснить, что случилось, что было «там… там… в комнате». Молодой человек с удивлением смотрел на гостью и первым порывом его было бы дать ей успокоительное и быстро нырнул под прилавок, открыл флакон и ловко накапал несколько капель валерьянки в маленький стеклянный сосуд, налил воды в хрустальный стакан и подал Марианне:
– Выпейте, мадам Марианна, и успокойтесь, – твёрдо сказал Джавахарлал. – И скажите, что так вас взволновало? Что произошло?
Вместо ответа Марианна крепко схватила Джава за руку и потащила в дом. Джав, встревоженный не на шутку, поспешил за ней. Дверь в комнату была распахнута, и, едва взглянув на пол и стены, Джавахарлал понял причину такого потрясения их случайной гостьи. Марианна действительно выглядела такой жалкой, испуганной, что Джаву стало, искренне её жаль. Бегом бросился он обратно в аптеку, и, не прошло и минуты, как он вернулся, держа в руках два огромных флакона аэрозолей. Несколько нажатий кнопок, ядовитый душ – и непрошеные гости замертво попадали на пол.
– Ура, мы победили, – улыбнулся Джав, – поле брани усыпано трупами врагов! И я, разгромив врага, возвращаюсь к мирной профессии провизора! О-о, уже девятый час, пора открывать аптеку, а то страждущие быстро выломают дверь!
– Джав, Джав, – остановила его Марианна, – а где Тангам? Почему её нет дома?
– Мама с отцом чуть свет уехали за новой партией товара. Говорят, найдено какое-то фантастическое новое средство от СПИДа, и они поспешили быть первыми, чтобы его заполучить. Я думаю, что они скоро вернутся, аптечный склад недалеко. А вы, Марианна, – он в первый раз назвал её так, – пожалуйста, успокойтесь. Прошу вас, не волнуйтесь! Это, конечно, мерзость, скалапендры, но они не опасны для человека. Честно говоря, у нас давно не было такого нашествия. Но я избавлю вас, поверьте, я сам обработаю комнату и весь дом так, что эти твари забудут сюда дорогу!… Простите меня, мне надо спешить в аптеку.
– Да, да, – бормотала Марианна, всё ещё боясь переступить порог комнаты, – конечно, вам надо спешить. Благодарю вас…
Уходя, Джавахарлал столкнулся в дверях со служанкой, которая вернулась с рынка и, услышав шум в комнате гостьи, прибежала сюда. Увидев молодого хозяина с аэрозолями в руках, растрёпанную, растерянную Марианну, которая всё ещё продолжала дрожать даже при виде поверженных «врагов», старая служанка искренне огорчилась. Это была её вина. Это она, смахнув наспех пыль, не осмотрела комнату, в которой давно никто не жил, не убрала её как следует… Но мадам Марианна появилась так неожиданно, что они с горничной Сэрой едва успели кое-как привести комнату в порядок. Ох, уж извините… Хозяйка, конечно же, будет её очень ругать. А эти подлые ползучие, откуда они только берутся? Что за напасть такая? Давненько, помнится, совсем молодая была, жила с матерью в городе Нангакорум, что на плато Шиллон, мадам Марианна слышала про такое плато? Вот где этих тварей было видимо-невидимо, никакие средства не помогали. Их называли «марабунта». Плато Шиллон – самое влажное место на земле. Людям там тяжко, а этой нечисти – раздолье! Мы, детишки, помнится, эту марабунту страсть как боялись, они ведь там ядовитые были, не то, что эти!…
Так, приговаривая себе под нос, старая служанка старалась загладить свою вину. Не углядела, поспешила, допустила сороконожек в дом, да как на грех, в комнату уважаемой гостьи. Охая и причитая, она принесла метёлку и совок, быстро сгребла и вынесла сухие останки из комнаты, потом долго гудела пылесосом и, наконец, добилась того, что Марианна вошла в комнату.
Наспех приняв ванну и облачившись в своё старое платье, Марианна спустилась вниз в аптеку, где села в уголок, чтобы ждать Тангам. Она отказалась от завтрака, предложенного ей горничной, но Джав заставил её выпить чашку кофе, которую он тут же, налил из термоса.
Посетителей было много, и Джав работал как машина – чётко, точно, без лишних движений, с профессиональной учтивостью и знанием дела. Он мгновенно прочитывал рецепты, знал, где какое лекарство, со многими покупателями общался, как с хорошими знакомыми. И вскоре ему пришла подмога – приехали родители и с ними два продавца и подсобные рабочие.
