Текст книги "Луис Альберто"
Автор книги: Хосе Антонио Бальтазар
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 35 страниц)
Хосе Антонио Бальтазар
Луис Альберто
ГЛАВА ПЕРВАЯ
Жёлтое закатное солнце отражалось в тёплых океанских волнах, ласково омывающих высокий, сверкающий четырёхпалубный лайнер «Санта Роза». Шторм, бушевавший ещё несколько часов назад, сменился штилем, и те пассажиры, кто особенно страдал морской болезнью, смогли, наконец, подняться со своих коек и, выбравшись на залитые неоновым светом палубы, с наслаждением полюбоваться вечерним пейзажем. Ленивые чайки доброжелательно повизгивали и ловили на лету брошенные им печенье или хлебные крошки. То и дело из воды показывались весёлые, мокрые дельфиньи морды. Эти всё понимающие морские млекопитающие сопровождали корабль уже несколько дней и стали неотъемлемой частью культурной программы кругосветного круиза. Отдыхающие привыкли к дельфинам, подкармливали их и фотографировали. А те, как бы стараясь понравиться людям и произвести на них впечатление, выпрыгивали из воды, зависали в воздухе и, исполнив акробатический кульбит, плюхались в океан. Снопы искрящихся брызг разлетались в разные стороны, словно после взрыва реактивного снаряда. Восторгу пассажиров не было предела, они начинали неистово аплодировать и бросать своим любимцам всякие лакомства. Вдали, у самого горизонта, виднелись причудливые очертания небольшого необитаемого острова. Густой туман окутывал остроконечные скалы, кратер когда-то бушевавшего вулкана давно уже зарос диковинной растительностью, и можно было подумать, что это не остров, а сказочный мираж, созданный человеческой фантазией.
В светло-голубом небе неспешно кружились альбатросы. Длиннокрылые птицы сосредоточенно высматривали добычу и, обнаружив, какую-нибудь зазевавшуюся рыбёшку, камнем бросались в морскую пучину.
Приятный, освежающий ветерок разносил по лайнеру звуки духового органа, который играл где-то на корме. Стюарды услужливо угощали богатых пассажиров шампанским и шоколадом. Детишки, галдя и громко смеясь, играли в салочки, бегали по палубам, иногда чуть ли не снося на своём пути престарелых отдыхающих, которые, опёршись на высокие перила, умилённо смотрели на дельфинов и вдыхали целебный морской воздух.
Время ужина ещё не наступило, и в корабельном ресторане шли последние приготовления. Официанты сервировали столики, а расположившиеся на крохотной уютной сцене музыканты настраивали свои инструменты. С кухни доносились всевозможные ароматы, что заставляло пассажиров частенько поглядывать на часы и считать оставшиеся до трапезы минуты.
Вот уже больше месяца, как «Санта Роза» отчалила от мексиканских берегов и пустилась в кругосветное плавание. Путь комфортабельного лайнера лежал через японские острова, Филиппины, Индонезию, Шри-Ланку, Индию. Затем корабль должен был обогнуть африканский континент, заглянуть в Средиземное море, побывать в Испании, во Франции, побороздить Ла-Манш и объявиться в Мексике уже со стороны Атлантического океана, сделав остановки в Канаде и Соединённых Штатах. Билеты в кругосветное путешествие стоили целого состояния, однако нашлось немало желающих отдохнуть от урбанизма и насущных проблем, связанных с работой и домашними заботами. И они не просчитались – можно только мечтать о подобном времяпрепровождении на борту всемирно известного судна. Чуть ли не каждый день предоставлялась возможность оказаться на каком-нибудь диковинном острове, встретиться с доброжелательными местными жителями, ознакомиться с их загадочными и такими наивными обычаями, а то и самим принять участие в ритуале или праздновании дня рождения вождя.
Компания отдыхающих подобралась, надо сказать, довольно-таки разношерстная. Здесь были не только мексиканцы, но и американцы, немцы, французы, – одним словом те, кто давно хотели отправиться в круиз и выбрали для этой цели «Санта Розу». Среди беззаботных пассажиров можно было встретить и закоренелых холостяков, надеявшихся найти свою половину в забытой богом стране третьего мира, и супружеские пары пенсионного возраста, решившие на старости лет отдохнуть от детей и внуков, и богатых промышленников, рискнувших на несколько недель оставить бизнес без личного присмотра и поссорить деньгами, и молодёжь, которая просто наслаждалась увиденным и развлекалась в своё удовольствие. А всяческих удовольствий на лайнере действительно хватало с избытком. По вечерам в так называемом капитанском холле, огромном зале, предназначенном для торжественных и увеселительных мероприятий, устраивались различные шоу, проводились шутливые конкурсы, викторины, выступали певцы, фокусники, танцоры.
Пассажиры, не любившие шумных сборищ, могли провести время в кинотеатре, подкачать мышцы на тренажёрах, поиграть на бильярде, поплавать в бассейне или же подразнить госпожу удачу в казино, уютно расположившись за столом, покрытым зелёным сукном, и попивая прохладный коктейль.
Каждый следующий день на корабле не был похож на предыдущий. С калейдоскопической быстротой сменялись пейзажи, жизнь на корабле била ключом, у отдыхающих не находилось свободной от развлечений минуты…
– Какой прекрасный вечер… Сейчас я ощущаю, что по-настоящему счастлива… Счастлива, как никогда, – сказала Марианна и положила голову на плечо мужу.
Они полулежали в мягких шезлонгах на самой верхней палубе, которая днём отводилась под солярий, а ближе к вечеру переоборудовалась в танцплощадку. Вот и сейчас, когда сумерки обволокли океанические просторы нежной прохладой, обслуживающий персонал убирал с покрытого паркетом пола надувные резиновые кресла и развешивал гирлянды разноцветных лампочек. Помощник капитана Албер Фицжералд самолично устанавливал на эстраде здоровенные акустические колонки и аудиоаппаратуру. Этот пятидесятилетний мужчина, выглядевший не больше, чем на тридцать пять, считал себя большим знатоком музыки и помимо своих прямых обязанностей отвечал ещё и за танцевальные вечера, которые, надо сказать, он проводил превосходно. Молодёжь сразу же окрестила Албера «дискжокеем», и он нисколько не обижался, а, напротив, даже гордился этим прозвищем. Ходили слухи, что он неплохо играет на саксофоне, хотя никто из пассажиров, да и из корабельной команды никогда не видел его с инструментом в руках.
– Сеньор Луис Альберто, какой танец вы хотели бы исполнить сегодня со своей очаровательной супругой? – Помощник капитана находился в замечательном расположении духа. Он вынул из чехла виниловый диск, озорно крутанул его в воздухе и лукаво посмотрел на супружескую чету.
– Пожалуй, я не отказался бы от танго, – чуть поразмыслив, мечтательно проговорил Луис Альберто.
– А я предпочла бы басанову! – весело сказала Марианна. – А ещё лучше – твист! Или рок-н-ролл!
– Я буду у себя в каюте. Как составите список, не забудьте меня с ним ознакомить, – парировал Фицжералд и, улыбнувшись, тут же придал себе деловой вид и спустился по трапу в подсобное помещение.
– Как странно… – Марианна смотрела вслед Алберу. – А ведь он нисколечко не похож на моряка… И тем более на капитана лайнера.
– Помощника капитана, – назидательно поправил жену Луис.
– Ну, помощника, какая разница? Что ты придираешься к словам?
– Не сердись, моё сокровище. – Луис примирительно обнял Марианну за плечи. – Когда-нибудь Албер Фицжералд станет капитаном корабля… И всё так же будет проводить танцевальные вечера…
Марианна не могла сдержать улыбки. Она тихонько прыснула и прошептала:
– Спасибо, что ты сделал мне такой подарок. Мне так нравится путешествовать, здесь так много интересных людей! У меня никогда не было столько общения, ведь что ни день – то новое знакомство! Я… Я люблю тебя… – Маленькая слезинка выкатилась из её глаз и медленно поползла по гладкой загорелой щеке.
Луис Альберто был польщён и одновременно растроган.
Ещё находясь в Мексике, он не переставал корить себя за то, что уделяет так мало времени любимой жене. Проведя весь день на работе, он возвращался домой усталым, каким-то озлобленным, часто срывался, иногда без причины устраивал скандалы, принимался кричать на детей. Марианна старалась помочь мужу, уговаривала его отдохнуть, сменить хотя бы на некоторое время обстановку, расслабиться, но, поняв, что все её мольбы бесполезны, замыкалась и тихо плакала по ночам. А Луис и подумать даже не мог о том, чтобы оставить дело без присмотра – уж очень недоверчиво относился он к своим новым помощникам, они казались ему подозрительными и нечистыми на руку. Но после очередной затеянной им на ровном месте ссоры, когда Марианна заперлась в спальне и прорыдала всю ночь, Луису Альберто стало так стыдно, что он махнул рукой, плюнул на все свои проблемы и, еле дождавшись утра, побежал в пароходство и купил два билета на «Санта Розу», в каюту первого класса. Реклама этого удивительного круиза помещалась чуть ли не в каждом уважающем себя столичном журнале, и глава семьи частенько поглядывал на броские объявления, ощущая всё большую и большую потребность в приключениях, коими он был в последнее время обделён по причине множества домашних забот и семейных неурядиц.
Бето и Марисабель не верилось, что их отец бросит на несколько месяцев свой бизнес и укатит вместе с Марианной в кругосветное путешествие. Но когда Луис Альберто показал им красочно оформленные билеты и начал объяснять, в какие сроки и сколько именно им нужно будет платить за воду и электричество, дети устроили настоящий карнавал. Они расцеловали родителя и с радостными криками заметались по дому. Бето вытащил из шкафа огромный чемодан и принялся набивать его вещами. Среди летних рубашек без рукавов и лёгких платьев иногда попадались свитеры и шерстяные кофточки, а Марисабель попыталась запихнуть в раздувшийся и с трудом закрывавшийся чемодан соболиную шубу.
Это зимнее одеяние без толку томилось в самом дальнем углу шкафа с тех незапамятных времён, когда Марианна оказалась в Париже и впервые в своей жизни увидела снег. Когда Луис осторожно поинтересовался у дочери, зачем она так старательно и даже с некоторым ожесточением упаковывает шубу, девушка на полном серьёзе ответила, что во время круиза всякое может случиться, и что не исключена возможность заморозков, тем более, если «Санта Роза» заплывёт в полосу вечной мерзлоты. Луис Альберто отметил про себя, что неплохо было бы нанять Марисабель учителя географии, и отправился в спальню к Марианне с нестерпимым желанием поскорей сообщить супруге о намечающихся переменах в их жизни.
Марианна долго не открывала, обидчиво огрызалась из-за двери, но, осознав, на какой подвиг ради неё отважился Луис Альберто… Одним словом, сердце женщины в мгновение растаяло, она бросилась мужу на шею и стала осыпать его лицо горячими поцелуями. А Бето и Марисабель с нескрываемым восхищением наблюдали за ними и лукаво переглядывались…
Но воодушевление Марианны быстро сменилось паникой – как же можно на столь долгий срок оставлять без присмотра детей? Ведь они же совсем не приспособлены к жизни! А кто их будет кормить и поить? А вдруг они заболеют?!
Луис Альберто старался объяснить жене, что он глубоко понимает её материнские чувства, но не может не признать того факта, что их ребятишки уже давно выросли и сами смогут о себе позаботиться. А Марисабель вскользь заметила, что она с удовольствием отдохнёт пару месяцев от склок и скандалов, постоянно устраиваемых родителями, и будет иметь возможность, наконец, пригласить в дом подруг. Это высказывание дочери не вселило особого оптимизма в душу Марианны, но, в конце концов, она согласилась с тем, что даже её собственные дети имеют право на личную жизнь.
Окончательное решение пуститься в морские странствия вконец растерянная Марианна приняла только после того, как Марисабель поклялась, что за ними будет присматривать её мать Джоанна и что она не даст умереть детям с голоду. И даже после этого заверения Марианна в какой-то степени ощущала себя авантюристкой, что, впрочем, ей самой немного нравилось.
За день до отправления Марисабель чуть не совершила роковую ошибку и не сорвала поездку. Во время прощального ужина, когда вся семья собралась в гостиной за праздничным столом, Марисабель обмолвилась, что они с Бето мечтают завести ребёночка, и что отсутствие родителей будет только способствовать этой затее. Услышав столь откровенное высказывание, Марианна поперхнулась, пролила на платье красное вино и заявила, что путешествие отменяется. И лишь усердные уговоры со стороны всех членов семьи, продолжавшиеся несколько часов, а также таблетка валидола успокоили разволновавшуюся женщину.
«Санта Роза» отчаливала на следующее утро из портового города Акапулько, что в двухстах милях от Мехико. Опаздывать было нельзя, ведь лайнер не мог дожидаться одних только Марианну и Луиса Альберто. Однако эта неприятность чуть не произошла. Шикарный автомобиль едва смог уместить весь груз, собранный предусмотрительной хозяйкой дома, – багажник был забит чемоданами до отказа. Бето сидел за рулём, Луис Альберто расположился на переднем сиденье, а сзади, окружённая сумками, котомками, и, держа на коленях увесистую корзину со свежими фруктами, примостилась Марианна. Марисабель в машине места не нашлось, и девушке пришлось остаться в столице. Впрочем, она не так уж и переживала по этому поводу.
По дороге у светло-зелёного «форда» несколько раз глох двигатель, периодически спускало колесо, а однажды даже отвалился глушитель. Но, несмотря на все преграды, за пятнадцать минут до того момента, как «Санта Роза» подняла якорь и стала отплывать от берега, Марианна и Луис Альберто открыли дверь каюты первого класса под номером двадцать.
На прощание Бето дал слово родителям, что будет вести себя хорошо и по возращении им не будет за него стыдно. Он также поклялся не обижать Марисабель.
– Ну, вот мы и остались вдвоём, – то ли грустно, то ли весело проговорила Марианна, наблюдая, как её сын спускается по залитому солнцем трапу и садится в автомобиль.
– Да, – Луис Альберто обнял супругу. – Я так давно этого хотел… Нам будет хорошо… Пусть те месяцы, что мы проведём в путешествии, будут для нас медовыми. Ты помнишь, как мы поженились?
– Помню… – Марианна ласково смотрела мужу в глаза.
– С тех пор мы так редко оставались наедине… Всё время нас преследовали какие-то неприятности, житейские проблемы. Несколько лет мы не знали отдыха… Я устал… Иногда чувствую, что ещё немного – и сойду с ума… Жизнь проходит, а я был занят чем угодно, только не тобой… Я… Я люблю тебя, Марианна…
– А я тебя обожаю, Луис Альберто. – Марианна ласково передразнила мужа, который почему-то заговорил меланхолически-официальным тоном.
В этот момент на берегу озорно заиграл духовой оркестр.
Радостные пассажиры облокотились на высокие перила и посылали воздушные поцелуи провожающим.
Послышался мягкий шум вращающихся винтов, «Санта Роза» дала надрывный прощальный гудок и стала медленно отдаляться от континента. Вскоре люди, стоящие на пристани, превратились в малюсеньких букашек, а высокие столетние деревья были не больше спичечного коробка.
Бето дождался, пока океанический лайнер скроется за горизонтом, вынул из бардачка сигареты и прикурил. Пока юноша с удовольствием затягивался, в его голове промелькнула мысль, что не так уж это и плохо – хотя бы на некоторое время остаться без ежеминутного контроля родителей, отец ведь никогда не разрешал ему курить. Но в тот же момент Бето ощутил, как его сердце вдруг сжалось, наполнилось, незнакомой ранее тоской… Он понял, что уже начал скучать по родителям и что ему совсем непросто будет вынести долгую разлуку с ними.
Бето сунул кассету в магнитофон и включил музыку так громко, что у «форда» начали дрожать стёкла. Скрежеща тормозами, и едва не сбив мусорную урну, он вырулил на магистраль, и с бешеной скоростью помчался в обратный путь, в Мехико, где его ждала любящая Марисабель…
…На палубе вновь показался Албер Фицжералд. На этот раз он нёс в руках большой зеркальный шар, который намеревался подвесить на специальных креплениях над головами танцующих.
Когда лучи двух прожекторов отражались от зеркальных граней, создавалось впечатление, что с неба падают сверкающие снежинки.
– Ты знаешь, – задумчиво проговорила Марианна, рассеянно наблюдая, как помощник капитана возится со стремянкой, – мне так недостаёт Бето и Марисабель…
– Я тоже истосковался по ним, – признался Луис Альберто. – Но ничего, скоро мы их увидим. Увидим и расцелуем.
– Нужно было взять детей с собой, – грустно сказала Марианна. – По крайней мере, я бы не волновалась так, если бы они были рядом…
Разговор влюблённой супружеской пары прервал громкий и властный голос капитана «Санта Розы», донёсшийся из репродукторов:
– Уважаемые пассажиры! Время неумолимо клонится к восьми часам, и очень скоро откроются двери нашего ресторана. На ужин, как всегда, вас ждут блюда европейской, китайской, мексиканской, а также скандинавской кухни. Есть многое, чем сможет полакомиться вегетарианец. Команда лайнера желает вам приятного аппетита и великолепного отдыха!
– Надо же, как быстро пролетел день! – Луис Альберто удивлённо посмотрел на часы. – Чертовски хочется есть.
– Нужно поторопиться, – Марианна поднялась с шезлонга и собрала плед, который спасал их в этот вечер от прохладного ветерка.
– Поторопиться? – недоумённо переспросил глава семьи. – И это ты говоришь мне?! Очень интересно, никогда не думал, что перед ужином обычно именно я торчу перед зеркалом и навожу марафет на свою физиономию.
– Не паясничай, я же всё-таки женщина. – Марианна чмокнула мужа в щёку. – Посоветуй, какое платье мне сегодня надеть?
– Ты же прекрасно знаешь, что я не особенно разбираюсь в дамских нарядах… – усмехнулся Луис Альберто.
– И всё же, что лучше – моё любимое чёрное с длинными рукавами или же новое, красное… То самое, что я купила за два дня до отплытия?
– Малышка, – ласково прошептал супруг, – мне всё равно, какое одеяние ты предпочтёшь сегодняшним вечером. Для меня не существует более красивой, обаятельной и желанной женщины, чем ты. Ты можешь напялить на себя хоть рыболовную сеть – даже в этом случае я буду восхищён!
– Понятно, значит, мне придётся решать самой, – разочарованно протянула Марианна. – Из тебя такой же советчик, Луис, как из Марисабель балерина. Ой, кажется, я что-то не то сказала… – Она засмеялась и побежала вдоль по палубе.
Луис Альберто последовал за женой, но обернулся и сказал спускавшемуся со стремянки Алберу Фицжералду:
– Господин дискжокей, сегодня я и моя супруга исполним танец гаучо! Позаботьтесь, пожалуйста, о фонограмме.
– Будет исполнено, можете не беспокоиться! – заулыбался помощник капитана, а про себя подумал: «Что такое гаучо?»
Ужин уже давно начался, а Марианна всё никак не могла остановить свой выбор на каком-нибудь наряде. В каждом платье её что-нибудь, да не устраивало. Она раздражённо вынимала из раскрытых чемоданов очередную вещь и швыряла на пол.
Луис Альберто потерял терпение ещё тогда, когда его жена подводила губы, сидя перед трюмо. Он молча взял со столика сигареты и вышел на палубу. Изголодавшийся глава семьи успел выкурить половину пачки, прежде чем его жена, бросив на себя последний взгляд в зеркало, покинула каюту.
Соседями Марианны и Луиса Альберто по столику были дряхлые, но невероятно богатые супруги из Германии, решившие перед уходом в мир иной промотать немного деньжат и посмотреть свет.
Старушку звали Габриэлла фон Боксен, а её мужа Ганс Шляге.
Разменяв восьмой десяток, они выглядели, однако, вполне жизнерадостными и энергичными людьми. Поженившись до второй мировой войны, Ганс и Габриэлла пронесли свою любовь через множество испытаний и бед, томились в гитлеровских лагерях, испытывали невзгоды и лишения. Но когда с фашизмом было покончено, они обзавелись детьми и сумели сколотить такое состояние, что его хватит ещё на несколько поколений. Даже сейчас престарелая парочка напоминала молодожёнов, только что вышедших из церкви после венчания.
– Что-то вы припозднились сегодня, – шутливо-недовольным тоном заметила Габриэлла, когда Марианна и Луис Альберто сделали заказ. Старушенция обладала поразительным чувством юмора, хотя иногда и превращалась в зануду, если начинала спорить о политике. – Чем же вы сейчас занимались? А впрочем, можете не отвечать, я сама догадываюсь, – и она лукаво подмигнула Гансу.
– Ну что вы… – Марианна несколько смутилась. – Просто заговорились и совсем не смотрели на часы.
Луис Альберто искоса посмотрел на супругу и ухмыльнулся в усы.
– Вот и я о том же, – весело подхватила Габриэлла. – Конечно же, вы заговорились… Кстати, я плохо расслышала, что вы себе заказали?
– Черепаший суп, устрицы и пудинг, – отрапортовала Марианна и поймала себя на мысли, что она, словно маленькая девочка, отчитывается перед школьной учительницей.
– Кофе… – от голода у Луиса Альберто сводило желудок. – Ты про кофе забыла…
– Я давно хотела вам посоветовать жюльен, – затараторила Габриэлла. – Потрясающий вкус! Даже у нас в Германии редко где можно встретить подобный жюльен. В следующий раз непременно закажите, не пожалеете.
– У меня от грибов часто болит… – начал было Луис Альберто, но Марианна толкнула мужа локтём в бок, и он осёкся.
– Что? Что у вас болит от грибов? – заинтересовалась старушка. – Вы уж поймите меня, не сочтите назойливой, но я сейчас в таком возрасте… Как сказал классик, если ты просыпаешься утром, и у тебя ничего не болит, значит, ты умер. Да уж, здоровье не купишь. У меня, знаете ли, сердечко иногда пошаливает, да и ревматизм – не самая приятная штука. Про радикулит промолчу. Так что у вас после грибов? Что именно болит?
– Голова… – угрюмо проговорил Луис Альберто.
– Голова? – Габриэлла встревоженно посмотрела на своего собеседника. – Странно… Я бы на вашем месте обязательно обратилась к врачу. Удивительно странный симптом…
Официант поставил перед Марианной и Луисом Альберто тарелки с супом, блюдо, доверху наполненное устрицами, и, пожелав приятного аппетита, удалился.
– Оч-чень интересный мужчина. – Габриэлла проводила взглядом официанта и в следующее мгновение поинтересовалась у Марианны:
– А что это у вас в тарелочке такое плавает?
– Где? – испугалась Марианна и невольно отшатнулась от стола.
– А вот, беленькое. Можно потрогать? – И старушка уже было занесла над тарелкой свой корявый пальчик, но Ганс, молчавший до того момента, вдруг что-то сказал ей по-немецки. Габриэлла сразу же отдёрнула руку и изобразила на лице ангельское выражение.
– Это мясо черепахи, – пояснил Луис Альберто и надкусил булочку.
– Ах, вот оно что значит! – воскликнула Габриэлла так громко, что люди, сидевшие за соседними столиками, невольно обернулись в её сторону. – Как же я сразу не догадалась? Фу, какая гадость! Мучить, убивать бедное животное! Всё-таки я была права, когда утверждала, что человечество состоит из злодеев и недоумков. Злодеи – это в данном случае те, кто убивает маленьких беззащитных черепашек, а недоумки – те, кто этих черепашек употребляют в пищу. – На её глазах выступили искренние слёзы. – И куда только смотрит Общество защиты животных? Гансик, помнишь, у нашего младшенького внучка в аквариуме сидела черепашка? Такая миленькая, она всё-всё понимала. Ты спрашивал перед нашим отъездом, как это божественное создание поживает?
– Спрашивал. – Ганс с удовольствием уплетал куриную грудку. – Она сдохла.
– Что? Что ты сказал, повтори, Ганс!
– Сдохла, – повторил старый немец, отпивая из высокого стакана вино. – Умерла. Съела, наверное, что-нибудь.
Габриэлла замолчала, потупила глаза и не проронила ни единого слова до конца ужина, так и не притронувшись к еде.
Оркестранты, облачённые в одинаковую строгую униформу, играли что-то классическое, изредка поглядывая на длинноволосого дирижёра, упоённо размахивающего в такт музыке тоненькой деревянной палочкой.
Организаторы круиза приложили немало усилий для того, чтобы пассажирам было на корабле уютно и комфортно, одним словом, чтобы они чувствовали себя как дома. И, действительно, мягкая бархатная мебель, составлявшая обстановку в каютах, пушистые, приглушавшие шаги ковры в коридорах, лифты, курсировавшие между нижней и верхней палубами, спутниковые антенны, способные принимать более пятидесяти телевизионных каналов, и позволявшие отдыхающим постоянно быть в курсе событий, происходивших в мире, и не чувствовать себя отшельниками, оторванными от цивилизации, а также безупречная работа обслуживающего персонала, старавшегося, во что бы то ни стало, исполнить любое желание клиента, – всё это располагало к размеренному образу жизни, и способствовало душевному покою и равновесию.
Если бы вы, дорогой читатель, оказались в том самом ресторане, в котором в данную минуту ужинали Марианна и Луис Альберто, то непременно бы удивились внешнему облику официантов и официанток. Всё дело в том, что они, дабы как можно быстрее накормить изголодавшихся пассажиров, раскатывали по огромному, устланному паркетом залу на роликах. Держа в руках увесистые подносы, уставленные всевозможными яствами, словно заправские фигуристы, они лавировали между столиков, удачно вписывались в повороты и ни разу друг с другом не сталкивались, не налетали на зазевавшихся пожилых пассажиров – сказывался многолетний опыт подобного рода работы. А иной раз, чтобы повеселить публику, кто-нибудь из официантов, особо умело владевших роликами, исполнял пируэт или же, картинно прогнувшись, садился на шпагат. Обычно после подобного трюка присутствующие в ресторане вставали со своих мест, восторженно аплодировали и в дальнейшем не жалели чаевых.
– Что вы будете делать сегодня вечером? – спросила Габриэлла фон Боксен, когда на столе остался несъеденным только десерт.
Несколько последних минут она размышляла о том, что истреблять животных – это всё-таки варварство. Они же, как-никак, братья наши меньшие. Но сейчас она уже отвлеклась от этой жалостливой темы и повеселела.
– Я никак не могу дочитать книгу. – Луис Альберто потягивал кофе. – Сегодня штормило, и я, честно говоря, измотался во время этой качки.
– Неужели вы весь вечер просто проваляетесь в постели? – недоумённо воскликнула старушка.
– А что тут такого? – Луис Альберто поковырял ложкой в пудинге, но есть ему уже совершенно не хотелось. – С тех пор как «Санта Роза» отошла от мексиканских берегов, я похудел на семь килограммов. Я вчера взвешивался. Чуть ли не каждый день мы совершаем экскурсии, бегаем по лавочкам в поисках диковинных сувениров, танцуем, принимаем участие во всевозможных викторинах. Я, признаюсь, немного устал.
– Вот все мужчины такие! – сказала Габриэлла таким тоном, словно сделала какое-то грандиозное открытие. – И почему это принято называть их сильным полом? Никак не могу понять! Стоит им столкнуться с какой-нибудь трудностью, так сразу же начинают хныкать, причитать. Тьфу… Да когда вам ещё представится возможность посмотреть мир? Мне-то уж точно никогда не представится… Возраст, знаете ли… А мой муженёк этого не понимает. Я ему говорю: «Ганс! Ты уже одной ногой стоишь в могиле, зачем так долго спать?» Вы со мной не согласны?
– Нет, почему же… – Марианна переглянулась с супругом. – Согласны…
– А я не согласен, – недовольно пробурчал Ганс.
– Вы помните, – запальчиво продолжала старушка, не обращая на мужа никакого внимания, – наш корабль зашёл в японский порт, и мы спустились на берег? Вот где культура! Вот где традиции! Каждый японец всегда чем-нибудь занят. У него же нет даже свободной минуты! Спит по пять часов в сутки! Потому что знает – человеку дана одна жизнь! Всего не охватить, но нужно хотя бы попытаться! Грызть гранит науки, учиться, передавать свои знания детям. А иначе нельзя! Иначе мы станем такими же примитивными существами, каких мы видели неделю назад на острове… Как он там называется… Забыла… Да, склероз прогрессирует. Как остров-то назывался?
– Нгулу, – подсказала Марианна.
– Вы правы, уважаемая, Нгулу. Попробуй, запомни… И выговорить-то невозможно, язык свернёшь. – Габриэлла налила в свой бокал немного вина и залпом, по-мужски, осушила его до дна. – Так вот, вы помните, на этом Нгулу нам показывали пигмеев? Ну как в наше время, в конце двадцатого века, можно влачить подобное существование? Такое впечатление, что меня перенесли на несколько столетий назад, когда люди загоняли мамонта в большую яму и забивали его камнями. Я пришла в ужас, увидев этих пигмеев. Грязные, плохо пахнущие, больные люди! Никакой личной гигиены. Фу! Бегают, скачут вокруг костра, разбрызгивая в разные стороны слюни. Мне их так жалко стало. Ютятся в лачугах, не знают, что такое электричество, безграмотные, знай только, собирают ягоды да ловят рыбу. И в этом нет ничего удивительного. Эти крохотные человечки, наверное, так же, как и ты, Ганс, спят с утра до вечера. Когда-нибудь всё человечество опустится до уровня этих противных пигмеев. Кроме, разумеется, Японии. Боже мой, какая это страна! На улицах ни пылинки, чище, чем у нас в Германии. Устойчивая экономика, нет безработицы, пьяные не горланят свои дурацкие песни по ночам. Прелесть! В магазинах много всякой всячины, которой и не встретишь в Европе. Особенно мне понравились такие фигурки, сделанные из костей кита…
– Ты отвлеклась, дорогая. – Ганс уже насытился. Он аккуратно вытер рот бумажной салфеткой и вольготно развалился на стуле.
– Да?… – смутилась Габриэлла. – А о чём я говорила?
– О том, что я одной ногой уже в могиле. – Ганс откусил кончик сигары и чиркнул спичкой.
– Ах, да… А к чему это я?
– К тому, что мужчины, по-твоему, много спят, – старый немец выпустил в потолок густую струю табачного дыма.
– Всё началось с того, – Луис Альберто тоже закурил, – что я сказал, что хочу сегодняшним вечером отдохнуть, почитать книгу…
– Вы с ума сошли! – Габриэлла всплеснула руками. – Через несколько минут на танцплощадке начинается шутливый конкурс. Вы разве не слышали о нём?
– Нет, – Марианна пожала плечами.
– Замечательный конкурс. Суть его состоит в том, чтобы как можно громче крикнуть: «Спасите, я тону!» А победителю положен приз.
– И вы собираетесь принять участие в этой затее? – поинтересовалась Марианна.
– А как же? Я пела в церковном хоре, ещё, когда была совсем молоденькая. Регент утверждал, что у меня очень сильный голос. Вот услышите, как громко я сегодня закричу.
– Не сомневаюсь… – Ганс встал из-за стола и помог подняться супруге. – Кажется, мы последние, кто остался в ресторане.
И только сейчас Марианна и Луис Альберто обратили внимание на то, что действительно все другие столики были пусты, а официанты, собирая грязную посуду, то и дело весело поглядывали на разговорившуюся компанию.
– Господи! – Габриэлла схватилась за голову. – Конкурс уже начался, бежим скорей!
