Текст книги "Луис Альберто"
Автор книги: Хосе Антонио Бальтазар
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 35 страниц)
Тангам, пожелав своей протеже успеха, распрощалась с братом и невесткой и поспешила домой, а Марианна отдала себя в распоряжение Дорианы. В комнате отдыха для официантов они выпили кофе – от горячего завтрака Марианна отказалась, – и туда же пришёл портной с мальчиком–помощником, который буквально смотрел своему наставнику в рот и поспешно записывал в блокнотик всё, что тот диктовал, когда снимал мерку с Марианны. Портной сказал, что примерка будет вечером, а костюм будет готов завтра к двенадцати часам дня.
– Так быстро? – удивилась Марианна.
– Если он затянет, мы перестанем пользоваться его услугами и обратимся к другому портному. У нас много хороших мастеров, – наставительно сказала Дориана.
Весь этот день Марианна знакомилась с «производством», с людьми, осмотрела склады продуктов и белья, побывала в прачечной, где увидела готовое неестественно, снежно-белое бельё – скатерти, салфетки, полотенца, – осмотрела оранжереи и теплицы, где выращивали свежие овощи и цветы для столов. Видно было, что ресторан этот поставлен на широкую ногу и приносит солидный доход.
– Доход, как вы правильно сказали, действительно солидный, – говорила Дориана, – но и расходы колоссальные. А самое главное, это правильно подобрать и расставить людей. Оттого, кто как работает, зависит всё: один медлительный официант, один недобросовестный кладовщик – и усилия всех остальных будут сведены к нулю. Я сама закончила, высшую школу директоров в Камбридже и знаю, как важно правильно подобрать штат работников. Я так рада, Марианна, что вы согласились у нас работать, такой человек, как вы, для нашего дела – просто находка.
– Благодарю вас, Дориана! Ваши слова так много для меня значат, вы вселяете в меня уверенность, и я постараюсь! Я постараюсь сделать всё, что смогу, чтобы не разочаровать вас и вашего мужа.
– Может быть, мне не следовало бы этого говорить, – вдруг насупившись, проговорила Дориана, – но вам нелишне знать, что мой муж – человек очень легкомысленный и ненадёжный, как администратор он просто никуда не годится, и я бы просила вас ни по каким вопросам к нему не обращаться. Все дела веду я. Это я сказала потому, что вы, если верить вашим словам, собираетесь для него стараться.
– Ради Бога, Дориана, не говорите плохо о своём муже! – воскликнула Марианна. – Я тоже этим грешила, вот так же жаловалась, что мой Луис не такой энергичный, как мне бы хотелось, безынициативный, размазня, то одно мне в нём не нравилось, то другое. А как я была неправа! Как сама бывала порой капризна, взбалмошна, груба, истерична, глупа!… Стыдно вспомнить, но иногда я позволяла себе просто жуткие вещи, могла, например, взять и раскидать, чтобы его позлить, по полу все свои платья. И мой добрый, терпеливый, любящий муж прощал мне все эти выходки, потому что был в тысячу раз умнее и благороднее меня. Он собирал с пола всё, что я успела накидать, и ещё улыбался мне, как расшалившемуся ребёнку… А этот милый «ребёнок» ещё надувался, как мышь на крупу, капризничал и жаловался на судьбу! Ах, если бы можно было вернуть то время, как бы я берегла его… Но что имеем, не храним, потерявши – плачем.
– Так что же, вы разошлись? – спросила Дориана.
– Н-нет, – едва сдерживая слёзы, прошептала Марианна. – Он умер… он погиб… он ревновал меня… Если можно, не спрашивайте сейчас об этом, я потом вам всё расскажу!
– Извините, – пожала плечами Дориана. – Я не знала, что ваш муж… что его нет. То есть я вообще о вас ничего не знаю. Тангам говорила что-то, но очень неопределённо, вскользь. Извините, если я наступила вам на больную мозоль, но то, что ваш муж исчез, – это для меня новость. И что вы говорите, он погиб из-за ревности?
– Тангам при мне не хотела говорить, наверное, чтобы меня не расстраивать. Но всё равно, вы должны знать: я осталась одна в тяжелейшем, безвыходном положении, после того, как мой муж… приревновал меня, так глупо, без причин… и…
– Без причин ревности не бывает, – резко повысила голос Дориана. – Просто вы не хотите смотреть правде в глаза, собраться с силами и признать, что повод – пусть он вам кажется пустячным, самым незначительным, но повод был! Дыма без огня не бывает!
– Дориана, – упавшим голосом взмолилась Марианна, – зачем сейчас об этом говорить? Моя рана ещё слишком свежа. Человека нет, я его оплакиваю, вся тяжесть утраты упала на мои плечи. Вы думаете, что я мало терзаюсь неизвестностью? Непониманием того, что всё это произошло? И вы считаете, что я ещё должна терзаться сознанием своей вины?!
В этот момент дверь в официантскую распахнулась, и, бодрый, улыбающийся, в комнату вошёл Поль. Увидев недовольную мину жены и Марианну, с глазами, полными слёз, он остановился и, желая разрядить обстановку, сказал:
– А нам вчера завезли раков, больши-их таких раков по пять рупий. А сегодня привезли ма-аленьких, но по три рупии. Вчера большие – по пять рупий, а сегодня ма-аленькие, но зато по три рупии. Но вче-ррра! Бо-оль-шие! по пя-ять ру-упий…
От этой милой шутки Марианна повеселела, засмеялась и была рада, что такой тяжёлый для неё разговор, оборвался. Но Дориана, укоризненно взглянув на мужа, покачала головой. Явно это покачивание означало: «Нет, никогда ты не остепенишься, как был большим дитятей, так дитятей и останешься до седых волос!»
– Остынь, жёнушка, не кипятись. И когда ты, наконец, поймёшь, что воспитывать меня – бесполезно! Я неисправим! – весело проговорил Поль, направляясь к двери.
– Шут чечевичный! – прошипела Дориана.
– А ты – любимая жена шута! – отвечал Поль, продолжая улыбаться и всё ещё пытаясь развеселить жену. – Если захочешь меня видеть, я в офисе, – повторил он уже без улыбки, закрывая за собой дверь.
Эта неуместная стычка мужа и жены при ней, совершенно чужом человеке, показалась Марианне отвратительной. Отвратительно было и то, что в эти первые часы знакомства Дориана сочла нужным говорить о своём неуважительном отношении к мужу, грубила и язвила в присутствии новой служащей. Зачем? Чтобы сразу показать, что хозяйка здесь она? Но Марианне вовсе не показалось, что Поль уж такой никчёмный человек и никудышный администратор. Наоборот, он показал себя благожелательным человеком, с которым было легко, который располагал к себе. Для такого администратора хотелось хорошо работать. Марианне вдруг стало жаль Поля, этого славного человека, который принял её так приветливо, ни о чём не спрашивал, не лез в душу. И она, подавив в себе чувство неприязни к Дориане, попросила:
– Не будете ли вы так любезны, показать мне мою комнату. Я бы хотела немного отдохнуть.
– Вы ещё не начали работать, а уже проситесь отдыхать! – съехидничала Дориана, показывая свои великолепные зубы. – Прежде я всё-таки хочу ввести вас в курс дела – познакомить с нашим меню, ведь вам надо досконально знать, какие мы готовим блюда, из каких продуктов, на каком масле жарим, много ли кладём специй, какова калорийность каждого блюда, можно ли его есть диабетикам, что сколько стоит. Вы должны быть целиком и полностью об этом осведомлены и уметь квалифицированно рекомендовать нашу пищу клиентам. Вам надо твёрдо усвоить названия соусов, салатов, овощей, фруктов, названия и состав закусок и десертов, вин, коктейлей, крюшонов и многого другого. Вы – гостеприимная хозяйка в зале и должны быть компетентным советчиком для каждого гостя. А комнату свою вы увидите, не торопитесь. Она небольшая, но, надеюсь, вам понравится. Там всё в серых тонах. Кстати, вы любите серые тона?
В этом вопросе Марианне послышалось откровенное издевательство, даже ехидство, и это всколыхнуло её гордость: «За кого она меня принимает? За нищенку? За попрошайку? Что она думает, в Мексике я жила в халупе?»
– Вы угадали, мадам! – вскинула голову Марианна и посмотрела прямо в глаза своей обидчице. – В Мехико мой будуар был именно в серых тонах. Стены, ширмы, мебель – всё было обтянуто серой замшей. Но для спальни я предпочла весёленький английский ситец в мелкий цветочек. Таким ситцем обтянута спальня принцессы Дианы.
– Говорят, эта Диана изменяет своему принцу на каждом шагу! – гневно проговорила Дориана.
– Да, на каждом шагу, только не она ему, а он ей! И я бы не хотела это обсуждать! – К Марианне вернулось её прежнее достоинство. Она сразу приняла решение: с Дорианой она будет говорить только о делах.
– Давайте смотреть меню, – сказала она сухим, деловитым тоном. – Я ведь, и вправду, не очень-то осведомлена, то есть мало что знаю о секретах английской кухни, да и названия английских блюд для меня новость. Хотя в Мексике мы ели не один красный перец.
– Не знаю, что вы ели в Мексике, – прервала её Дориана, – здесь вы будете питаться по высшему разряду, я держу первоклассных поваров!
– О, благодарю. Впрочем, меня это не волнует, я никогда не была чревоугодницей.
Принесли меню за последние три месяца. Это оказался необъятный список всевозможных названий, из которых многие были Марианне неизвестны. Дориана пригласила главного повара и старшего официанта, чтобы они проконсультировали Марианну. Но конечно, всё это множество блюд и напитков изучить за один раз было невозможно. Договорились, что повар и официант будут ежедневно просвещать Марианну, так что через неделю она будет в курсе всех дел и секретов.
Видя, как быстро схватывает новые сведения Марианна, как легко и свободно держит себя, и, вспомнив, как она осадила её, Дориану, молодая хозяйка призадумалась. Она поняла, что Марианна не такая уж простушка, какой показалась при первом знакомстве. Тогда утром, весь первый час, когда они с Тангам пришли договариваться о работе, говорила одна Тангам, Марианна же робко озиралась, кивала, когда её спрашивали, но больше молчала. Её внешность тоже поначалу показалась Дориане заурядной: эта женщина сидела понурая, бледная, не поднимала глаз. И вот теперь, здесь, в официантской, когда она освоилась, разговорилась, когда она оживилась и перестала смотреть исподлобья, Дориана увидела её большие, тёмные, выразительные глаза с длинными ресницами, красивые волосы и зубы, ничуть не хуже её изумительных зубов. Присмотрелась Дориана и к платью своей новой знакомой: пропыленное, мятое оно выглядело жалким рубищем. Но опытный женский взгляд безошибочно определил, что платье это сделано из дорогой ткани, сшито по последней моде и, по всей вероятности, стоило очень дорого.
Недоброе чувство зашевелилось в душе Дорианы, ей невольно подумалось, что было бы лучше, если бы эта женщина была старше, менее привлекательна, не так стройна и изящна. Дориана старалась заглушить в себе это недоброе чувство. «Ну что ж, – думала она, – пусть эта Марианна красива, метрдотель должна быть импозантна, это марка, это наша реклама, наша вывеска…»
Уже больше часа изучала Марианна меню «Британского Льва». Повар, официант и сама Дориана терпеливо посвящали свою новую служащую в секреты ресторанного бизнеса. Наконец, первый инструктаж пришёл к концу. Второй и другие предполагалось провести в последующие дни. Всё уже было готово к открытию ресторана, и Дориана повела Марианну в дом, в предназначенную для неё комнату.
Они вышли на улицу. Было нестерпимо жарко. Солнце поднималось в зенит. Женщины перешли дорогу и вошли в прохладную прихожую красивого трехэтажного дома, где их встретила старая, очень сморщенная и темнолицая горничная-индианка.
– Что, комната нашей новой сотрудницы готова? – спросила Дориана. Старушка быстро закивала головой, что-то забормотала на каком-то непонятном Марианне языке, и Дориана ответила ей. – Проводите мадам Марианну в её комнату, – приказала Дориана по-английски, и старая горничная показала рукой, что надо идти наверх. Они стали подниматься по лестнице, покрытой ярко-малиновым паласом, когда Дориана остановила их.
– С трёх до пяти обслуживающий персонал ресторана обедает, – объяснила она, улыбаясь. – Пожалуйста, Марианна, не опаздывайте!
Поднимаясь по лестнице на второй этаж, Марианна почувствовала, как она устала. И поняла, что устала она так от Дорианы. Эта смесь вежливости и раздражения, резких интонаций и кривых улыбок обескуражила Марианну. Куда она попала? Что это за люди? Ну, Поль – ясно, это славный, простой человек, муж своей жены, находящийся под её каблуком. Но сама «начальница»? Что, из себя, представляет, эта властная женщина? За короткие два-три часа, что они общались, у неё сто раз переменилось настроение. И как с ней себя вести? Отвечать на грубости? Не замечать их? О, боже! Неужели ей опять не повезло? Хватит ли у неё выдержки, чтобы терпеть, переносить безропотно обиду, оскорбления? Ведь Марианна не из тех, кто сможет терпеть чьи-то капризы! Да и кто захочет, чтобы его окунали то в кипяток, то в холодную воду?!
Поднявшись на второй этаж, горничная толкнула дверь, и Марианна вошла в залитую светом небольшую комнату. Старушка поспешно подошла к окну и опустила шторы, она включила вентилятор, и в комнате стало прохладно. Так же молча, служанка открыла стоящий у стены холодильник, и Марианна увидела там разные баночки с минеральной водой, соками, фрукты и вино.
– Если что, я к вашим услугам, – тихо проговорила старая горничная и так же неслышно вышла из комнаты. Марианна присела на стоящий посреди комнаты пуф и задумалась. Надо, надо крепиться. Не в том она положении, чтобы привередничать и выбирать. У неё есть крыша над головой, приличное жалованье, хорошая еда – за всё это с неё будут вычитать всего лишь один процент, об этом её предупредили в утреннем разговоре. Она не будет знать ни стирки, ни уборки – обслуживание здесь выше всяких похвал. Получая тысячу долларов в месяц, она быстро сколотит нужную сумму и, может быть, даже сумеет помочь Тангам… А главное, она, наконец, увидит свою Мексику, обнимет своих детей и… вдруг… узнает что-нибудь новое о Луисе?…
Осторожный стук в дверь прервал её мысли. Она вздрогнула и обернулась:
– Войдите!
В комнату вошёл Поль. Вид у него был озабоченный, лицо поблекло, он выглядел намного старше, чем час назад в официантской, когда шутил и смеялся.
– Я к вам на минуту, – торопливо проговорил он. – Извините. Я пришёл, чтобы сразу предупредить вас – он запнулся, подыскивая слова. – Прошу вас, не обращайте внимания на… на некоторые странности, на вспышки гнева у моей жены. Поверьте, она добрый, хороший человек, но болезненно ревнива, и… миловидные, привлекательные женщины, как бы это сказать… не уживаются у нас.
Марианна слушала с болью в сердце: боже! опять ревность! От неожиданности и смущения она даже не предложила Полю сесть, хотя тут же стояли диван и кресла.
Поль и Марианна стояли друг против друга, и Поль постепенно переходя на шёпот, говорил, торопясь и задыхаясь:
– Видите ли, в своё время у нас с ней… ну попросту говоря, она меня отбила у моей первой жены. Получилось так, что наши отношения… что мы встречались за спиной моей жены. И вот теперь все эти годы – а мы женаты уже семь лет – она постоянно боится… в общем, ей кажется, что случится то же самое, что какая-то другая женщина, втайне от неё, завяжет со мной интимные отношения, отсюда её нервозность, недоверие к любой вновь прибывшей…
– Но зачем вы мне всё это говорите? – так же, тихо проговорила Марианна, начиная дрожать. Волнение Поля передалось ей. – Вы знаете, я убита горем и едва… едва…
– Подождите, Марианна! – умоляющим голосом проговорил Поль. – Я хочу вам всё сказать. Я боюсь, что вы не выдержите придирок Дорианы и покинете нас, а это будет просто ужасно. Вы будете шестым человеком, который уходит от нас из-за невыносимого характера моей жены. И поэтому я спешу предупредить вас, что не надо обращать внимания…
– Нет, позвольте! – с достоинством, в полный голос проговорила Марианна. – Я так понимаю ваши слова, что мне надо терпеть издевательства, не обращать внимания, когда мне будут плевать в лицо? Вы пришли уговаривать меня? Но не лучше ли было поставить на место вашу жену? Я пришла к вам работать, а не развлекаться!
– Ради Бога, простите меня! И поймите! – с жаром проговорил Поль, прижимая руки к груди. – Поймите же, что её бессмысленная ревность, её вспышки гнева, которые потом быстро проходят, производят удручающее впечатление на тех, кто впервые приходит к нам наниматься, и эти женщины…
– Нет, я не могу этого слышать! – воскликнула Марианна. – Я не могу понять, если такое происходит и уже не первый раз, то зачем приглашать женщин? Почему не взять метрдотелем мужчину?
– Дориана считает, что хозяйкой в зале должна быть дама, что представительная, интеллигентная дама – это бонтон, это то, что она насаждает в нашем заведении! Чопорность, аскетизм, викторианство – это её идефикс, и я не спорю, ведь само по себе это неплохо, это даже очень хорошо. Не кабак, где можно безобразничать, напиваться и бить посуду, а роскошный, дорогой ресторан, где можно отдохнуть, где всё благопристойно, культурно… Все наши официанты – мужчины, а вот с метрдотелем такая незадача, ушли пять прекрасных женщин, и я виню себя, что не предупредил их заранее, чтобы они не принимали близко к сердцу её придирки. Но вас я прошу, да и Тангам просила меня, чтобы для вас были созданы самые благоприятные условия работы.
Марианна села на диван, закрыла лицо руками и горько задумалась. Поль стоял рядом и растерянно молчал.
– Если бы вы знали, – открывая лицо, проговорила Марианна, – если бы вы только знали, как мне горько всё это слышать. – Она встала с дивана и нервно заходила по комнате. – Слышать о чьей-то ревности, о каких-то шашнях сейчас, когда мне ни до чего – ни до флирта, ни до каких-то интимных отношений… Я еле жива, еле держусь на ногах, я не выдержу обид, которых не заслуживаю. А уже сегодня я почувствовала на себе характер вашей жены – моей начальницы, а ведь я фактически ещё не начала работать, я здесь всего полдня, о чём же говорить? Или вы пришли предупредить меня о том, что завтра будет ещё хуже?
– Вы угадали. Сегодня утром в официантской я увидел вас обеих и понял, что уже началось. Я увидел, что Дориана помрачнела, а вы – с глазами, полными слёз. Мне стало ясно, что у Дорианы появилось то агрессивное настроение, которое так пугает новых людей. И я решил предупредить вас, я хотел… Я хотел, чтобы вы отнеслись к этим её выходкам, ну… как к плохой погоде, не более…
Не успел Поль закончить фразу, как дверь в комнату распахнулась, и на пороге появилась Дориана. Вид у неё был жуткий. На изменившемся красивом лице пылало торжество охотника, затравившего, и наконец, поймавшего хищного зверя.
– Совет да любовь! – нервически захохотала она, входя и кривляясь. – Вы уже зде-есь, уже уединились вдвоём, уже воркуете! Ха-ха! Я не помешала? Конечно, я должна была этого ожидать от подлой дряни, которая своим кокетством, своим заигрыванием с мужчинами, своим грязным, распутным поведением довела своего мужа до самоубийства! Несчастный предпочёл смерть жизни с этой особой! Я только что поговорила с Тангам, и она рассказала мне всё! Всё!… Что ж, поздравляю вас, мой милый муженёк, у вас появился шанс! И вас, красавица Пипита…
Марианна не слышала, какие ещё мерзости изрыгала эта разъярённая безумная женщина. С неё было довольно и того, что прозвучало как пощёчина. Униженная, оскорбленная, оплёванная, она выскочила из комнаты, которая предназначалась ей на долгое время, и в которой она пробыла не более получаса, сбежала по лестнице, покрытой ярко-малиновым паласом, рванула дверь на улицу и побежала, не оглядываясь, рыдая и захлёбываясь слезами, прочь от этого дома, от этого ресторана, от этих людей, от их благодеяний и издевательств, от всех этих «подарков» судьбы, которые один за другим валились на её несчастную голову. Ноги подкашивались, отказывались служить ей, но она боялась упасть и упрямо шла и шла, не разбирая дороги, не видя ничего перед собой.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
Самолёт индийской авиакомпании, следующий курсом Дели – Мехико, совершил посадку. Встречающих попросили пройти к третьему окну.
Носильщики наперегонки бросились к этому окну, чтобы не пропустить своих клиентов, а вместе с ними и заслуженный кусок хлеба.
Таможню Казимир прошёл относительно спокойно. Только при проверке документов офицер долго и пристально всматривался в его лицо, сверяя его с фотографией на паспорте. Наконец он протянул документ, приложил ладонь к козырьку и вежливо сказал:
– Добро пожаловать в Мехико, господин Квятковский.
– Большое спасибо, – ответил Казимир, пряча паспорт в карман и поднимая с пола дорожную сумку.
Выйдя из здания аэропорта, Казимир поставил сумку на асфальт, потянулся, расправляя затёкшие от долгого сидения в самолёте члены, и, посмотрев на без единого облачка небо, сказал с улыбкой:
– Мехико встречает меня хорошей погодой. Надеюсь, что и дальше всё будет так же хорошо.
Он поднял сумку и, легко закинув её на плечо, направился к стоянке такси.
Поймав машину, Казимир протянул водителю листок с адресом.
– А где же ваш багаж? – удивлённо спросил молодой мексиканец, который вышел из машины специально для того, чтобы погрузить в багажник вещи пассажира.
– Я привык путешествовать налегке, – ответил тот, весело, улыбаясь. – Поехали, я очень тороплюсь.
Водитель пожал плечами и сел за руль. Он рассчитывал получить лишние чаевые за то, что погрузит вещи пассажира, и теперь немножко расстроился, что надежда его не сбылась. Однако его молодость не позволяла ему расстраиваться надолго. Уже через минуту он посмотрел в зеркало заднего вида на своего спутника и весело спросил:
– Вы первый раз в Мехико?
– Да, – ответил тот и заулыбался. – Красивый город.
– Да, очень красивый, – согласился парень, хотя на самом деле не видел в нём ничего, что могло бы привлечь внимание. Когда всю жизнь прожил в одном месте, не замечаешь его красоты…
– А вы по делам или отдыхать? – спросил шофёр, который в своей работе больше всего не любил одного – ездить молча.
– И то и другое, – уклончиво ответил Казимир.
– А разве можно одновременно отдыхать и заниматься делами? – спросил парень и засмеялся.
– Конечно, можно.
– Каким образом? – не унимался разговорчивый шофёр.
– Очень хороший отдых получается, если занимаешься приятными делами, – ответил поляк и закурил.
– А-а-а, ну только если так… И какое же у вас приятное дело?
– Я еду сообщить любящему сыну о смерти его горячо любимого отца.
Водитель рассмеялся, не поверив пассажиру и подумав, что тот шутит.
– А ещё я собираюсь сообщить этому сыну, а также его сестре, что их мать находится при смерти в госпитале в Индии! – воскликнул Казимир и тоже засмеялся.
– В Индии?! – Парень рассмеялся ещё громче. – Конечно, это очень приятное дело!
– Я тоже так думаю.
– Вот мы и приехали. С вас двадцать пять песо.
Машина притормозила на обочине. Казимир расплатился и вышел. Водитель посмотрел ему вслед и снова расхохотался. Но его смех был заглушён звуком заработавшего опять мотора.
Казимир посмотрел вслед отъезжающей машине, пожал плечами и подумал:
«Странное дело, никто не верит мне, когда я говорю правду. Значит, должны поверить, когда я начну врать. Ну что ж, посмотрим, так ли это на самом деле».
Сказав это, поляк направился к дому, на который указал водитель такси. Это был дом Луиса Альберто…
Бето сидел в гостиной и листал иллюстрированный журнал. Он ждал Марисабель. Она вот-вот должна была вернуться с репетиции, на которую ушла ещё утром. Перелистывая страницу за страницей, юноша разглядывал пейзажи далёких стран, где должны побывать его отец и мать. Когда он дошёл до живописных полуразрушенных храмов Индии, в дверь позвонили.
– Ну вот, наконец, она и пришла, – сказал Бето, отложил журнал и пошёл открывать дверь.
Но это была не Марисабель. На пороге стоял незнакомый мужчина лет тридцати восьми. Бето удивлённо посмотрел на него и спросил:
– Вы, наверное, ошиблись домом?
– Нет, молодой человек, – ответил мужчина скорбным голосом и тяжело вздохнул.
– Если вы к моему отцу, – сказал юноша растерянно, – то его нет, и вернётся он не скоро.
– К большому сожалению, я не к вашему отцу.
– А к кому же вы?
– Скажите, молодой человек, – спросил незнакомец с лёгким акцентом. – Вы Бето Сальватьерра?
– Да, а что? – Бето начинал пугаться.
– А кем вы приходитесь господину Луису Альберто Сальватьерра? Сыном?
– Да, сыном.
– В таком случае я к вам, – сказал незнакомец. – Вы уже получили это печальное известие?
– Какое известие? – Бето побледнел. – Я ничего не получал.
– Как, они ничего вам не сообщили? Какая бестактность!
– А что должны были мне сообщить? О ком? И кто должен был это сделать? – Бето не мог ничего понять, но в глубине души чувствовал, что произошло что-то непоправимое.
– Могу я войти? – спросил незнакомец.
– Да-да, конечно. – Юноша отошёл от двери, уступая дорогу мужчине и пропуская его в дом.
– Позвольте представиться, – сказал тот, войдя в гостиную и поставив сумку на кресло. – Меня зовут Казимир Квятковский.
– Очень приятно, – ответил Бето машинально. – Что же всё-таки случилось?
Казимир скорбно посмотрел на него и торжественно сказал:
– Молодой человек, я прошу вас приготовиться к самому худшему. То, что вы сейчас услышите, трудно пережить взрослому мужчине. А вы ещё юноша. Но я надеюсь, что вы сильный человек и, собрав все душевные силы, достойно перенесёте это известие.
– Говорите же. – Бето был бледен, как скатерть.
Казимир опустил глаза и тихо сказал:
– Вашего отца, Луиса Альберто, больше нет в живых.
Ни один мускул не дрогнул на лице юноши. Он помолчал минуту и спросил:
– Когда это случилось?
– Это произошло двадцать шестого августа, – ответил Казимир и протянул Бето какую-то фотографию.
– Что это? – Бето посмотрел на снимок.
Это была их старая семейная фотография. На этом снимке были все – отец, мать, он и Марисабель. Они все сфотографировались на день святого Марка, а фотографировала их мама Чоле.
– Откуда у вас эта фотография? – тихо спросил юноша.
– Мне дал её ваш отец. Он просил передать её вам.
– Как просил? Когда? – Бето плохо соображал, что говорит этот человек. В голове у него была полная неразбериха, а на глаза навернулись слёзы.
– Он просил меня об этом перед своей смертью, – объяснил Казимир, но понятней от этого не стало.
– Подождите-подождите, – Бето схватился руками за голову, пытаясь взять себя в руки, чтобы не расплакаться. – Он что, знал, что умрёт?
– Он покончил жизнь самоубийством, – тихо произнёс поляк.
– Как это? Не может быть! Это, наверное, не мой отец! Он не мог так поступить. Нет, это точно не он, – горячо заговорил Бето, и с надеждой посмотрел на Казимира. Однако по его глазам он понял, что это, правда.
– Мне очень, не хотелось бы, доставлять вам ещё большее горе, но, тем не менее, то, что я сказал, чистая правда. Вы, наверное, хотите знать, как это случилось? – спросил Казимир.
Бето, молча, кивнул. Поляк прошёлся по комнате, как бы готовясь к этому ужасному рассказу, потом остановился, посмотрел на Бето и, наконец, начал свой рассказ:
– Путешествуя вместе с вашими родителями, я не раз слышал, как они ссорятся между собой. Ваш отец ведь очень ревнивый человек, не правда ли?
– Да, это так, – кивнул Бето.
– Он часто ревновал вашу мать к другим пассажирам. Однажды я вышел на палубу прогуляться перед сном. Была ночь. Вдруг я увидел вашего отца. Он уже перелез через борт. Я спросил у него, что он собирается делать. Сеньор Луис Альберто ответил мне, что ему надоело терпеть измены его жены, и он собирается покончить с собой. Я хотел подбежать к нему и схватить за рукав, чтобы он не смог этого сделать, но не успел. Ваш отец только бросил на палубу эту фотографию и крикнул: «Передайте её моему сыну Бето!» Когда я подбежал, он разжал руки и скрылся за бортом. Я позвал на помощь, прибежали матросы. Они спустили на воду шлюпку и до самого утра искали тело вашего отца, но так и не нашли.
Казимир закончил свой рассказ и посмотрел на Бето. По щекам юноши текли слёзы.
– Что с моей матерью? – наконец спросил он.
Казимир уже открыл рот, чтобы ответить, но раздался звонок в дверь. Оба вздрогнули. Бето, не шевелился, и с расширившимися от ужаса глазами смотрел на поляка. Он не представлял себе, как сейчас войдёт Марисабель, и он должен будет обо всём ей рассказать.
Звонок зазвенел опять.
– Может, мне открыть? – нерешительно спросил Казимир.
От этого вопроса Бето пришёл в себя.
– Нет, я сам, – сказал он и направился к двери.
С порога Марисабель бросилась на шею Бето и стала его целовать. Вдруг она заметила, вернее даже не заметила, а почувствовала на вкус, что щёки у него в слезах.
– Ты что, лук резал? – спросила она весело и тут заметила мужчину, который стоял рядом с Бето и смотрел на неё с каким-то странным выражением на лице.
– Здравствуйте… – робко поздоровалась девушка и еле заметно кивнула головой.
В ответ гость только тяжело вздохнул и опустил глаза.
– Что происходит? – спросила девушка испуганно.
Бето внимательно посмотрел на свою жену. В его глазах стояли слёзы.
– Скажет мне кто-нибудь, что здесь случилось? – более настойчиво потребовала она.
– Марисабель, – спокойно сказал Бето, – наш отец…
– Что с ним?
Бето не отвечал. Он не мог произнести до конца эту фразу.
– Говори! Не молчи! – воскликнула она и встряхнула его за плечи.
– Он умер…
– Что? – переспросила Марисабель, как будто, не расслышав.
– Он умер.
Бето еле успел подхватить девушку на руки, и только благодаря этому она не упала на пол. Марисабель потеряла сознание, услышав о смерти отца.
– Марисабель, что с тобой? – испуганно спрашивал её Бето, но она не слышала его.
– Зря вы так, молодой человек, – укоризненно сказал Казимир и покачал головой.
– Что мне делать? – растерянно спросил Бето. – Дома никого нет. Фелисия уехала в Аргентину на полгода, даже не оставила своего адреса, а мама Чоле в деревне, и я тоже не знаю, как её найти. Как же быть?
Услышав, что в доме живёт ещё кто-то, кроме Бето и Марисабель, Казимир испугался, но, узнав, что эти люди уехали надолго, и Бето не сможет их разыскать, успокоился. К тому же юноша был слишком занят Марисабель, чтобы заметить лёгкий испуг поляка.
– Ей нужно дать понюхать нашатырного спирта, – посоветовал гость, взяв себя в руки.
Бето осторожно отнёс жену на диван и побежал в ванную комнату, где у них хранилась аптечка. А Казимир тем временем осмотрелся по сторонам. Он подошёл к лежащей без сознания Марисабель и стал её рассматривать.
– А ты ничего девочка, красивая, – сказал он, улыбнувшись, и отошёл от неёе, услышав шаги Бето.
– Вот! – Бето нёс маленький пузырёк. Руки у юноши тряслись, и он никак не мог открыть его.
Тогда Казимир сказал:
– Давайте я это сделаю.
Он легко открыл пузырёк и поднёс лекарство к носу Марисабель.
Сделав вдох, девушка поморщилась, застонала и открыла глаза. Она осмотрелась вокруг и тихо спросила:
