Текст книги "В тени Рюджина (СИ)"

Автор книги: Халег Чудинов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 81 страниц)

Техника Муджин Мейсай Второго Цучикаге используется во всех видимых мне диапазонах, даже исходящего тепла не чувствуется. Так же скрываются запахи, звуки и чакра, но я прекрасно ощущаю идущие по полу вибрации от движений невидимого мне человека. Значит, все четыре шиноби Ивагакуре – в этом помещении: Оноки слева от меня за столом, тип с торчащими в стороны волосами – Гари, капитан отряда подрывников, у стены позади Цучикаге, и там же Кицучи. И этот невидимка ходит справа от меня, всего в нескольких метрах.

– К тому же я прибыл вовремя, – продолжил говорить я, уже глядя на Цучикаге. – И даже раньше назначенного времени на десять минут.

Сощурившись, Оноки недовольно покачал головой.

– Никакого уважения, – покровительственным тоном пожурил он меня. – С приходом Эпохи Деревень молодежь совсем перестала чтить старших.

В ответ я восхищенно посмотрел на старичка.

– Цучикаге-доно, с годами ваша мудрость растет, – уважительно произнес я. – Чуть больше сорока лет назад возле памятника ваш дед был для вас беспомощным стариком и скрягой, а сейчас вы говорите о почтительности к старшим. С возрастом пришло покаяние.

Несколько секунд мы с Цучикаге безмолвно переглядывались.

– Паршивец… – негромко проскрипел Оноки, нарушив молчание. – Как ты это делаешь?

– Я просто знаю, – безразлично ответил я. – Знаю, потому что я – это я.

– Ха-ха, – скривившись, сухо рассмеялся Оноки. – Достойный ответ. Для зазнавшегося пацана.

– Все мы были молоды, – отмахнулся я. – Молодость – это не порок. Молодость – это море возможностей в будущем. Главное, не «потерять себя», встретив на пути излишне надменного старшего.

После своих слов я удовлетворенно наблюдал за реакцией Оноки. Цучикаге невольно сжал кулаки, а зрачки едва заметно расширились. Судя также по едва заметно покрасневшему лицу и увеличившемуся ритму дыхания, старичок заволновался. Значит, я подобрал правильные слова. Хотя бы часть дела на сегодня уже сделана.

Правда, его невидимка, заметив волнение начальника, тоже занервничал. И мне не понравилось, как он заходит ко мне со спины. Пришлось приложить дурочка тем, что местные называют Сакки. Неоформленный ментальный удар, содержащий исключительно духовную энергию я начал отрабатывать недавно в рамках тренировки по укреплению своей инь-составляющей для управления несколькими клонами. Для шиноби Сакки, как правило, это намерение убийства, сильное желание убийства. В общем, что-то завязанное на эмоции. У меня повторить в точности прием не выходило, но привести человека в смятение все же получалось.

– Райкаге скоро будет здесь, – лениво сказал я, глянув на Оноки. – Собрание начнется с минуты на минуту. Надеюсь, ваши спутники, Цучикаге-доно, все знают свое место?

Оноки, уже успев прийти в себя, снова просверлил меня взглядом, после чего, сделав едва уловимый жест рукой, сказал:

– Конечно.

Невидимка за моей спиной торопливо убрался к Гари и Кицучи. Я удовлетворенно кивнул, обозначив, что оценил любезность Цучикаге.

В этот момент со стуком распахнулись створки дверей в зал, и из сумрака коридоров самурайской цитадели в столб света вышел мощный смуглый гигант. Хотя по росту-то и весу он уступал скрывшемуся в сумраке за спиной Цучикаге Китцучи, но зятек у Оноки все же пока молод, так что немного уступающий ему в росте Третий Райкаге все равно затмевал своей мощью всех окружающих.

– Приветствую, – немногословно поздоровался Райкаге и направился к свободному креслу.

Для своего телосложения этот человек двигался с удивительной грацией. Так с первого взгляда и не скажешь, что он на нее способен. Немного иного ожидаешь от горы мышц, которые Райкаге и не особо скрывал, прикрыв торс одной лишь белой накидкой, выставив напоказ изломанный шрам на правой стороне груди и печать в виде иероглифа, обозначающего молнию, на правой же руке. К тому же, Третий Эй был уже в возрасте. Вот уж кто точно не перестает заниматься совершенствованием своих навыков.

На фоне появления Райкаге немного потерялись его спутники. Как я и предполагал, одним из них оказался Торой. Бледнолицый и черноволосый, что для Кумогакуре не самое типичное сочетание, шиноби помимо приметного апатичного выражения лица имел улучшенный геном Стихии Магнетизма. Этот тип улучшенного Сейшицухена тоже не распространен в Деревне Облака. Он вообще встречается исключительно на западе, в Стране Ветра и прилегающих странах. Там же, где много владеющих Стихией Ветра, которая сама по себе нечасто встречается, ниндзя.

Второй сопровождающий Райкаге уже был более типичным представителем Кумогакуре. Старший Джей – долговязый и сухопарый смуглый шиноби, он считался неплохим сенсором и имел широкий арсенал техник Стихии Шторма.

Когда Третий Райкаге занял свое место, в зале появились представители самураев. Три человека, среди которых был уже виденный мной Шинген Сага и заочно знакомый Дайме Страны Железа.

– Приветствую, – встав за небольшую трибуну, которая располагалась напротив стола для гостей, поздоровался дайме. – Я главнокомандующий Страны Железа, Мифуне. Я буду посредником. Объявляю начало переговоров трех Какурезато.

А у них тут, похоже, регламент таких встреч уже давно разработан. Мифуне свою речь произнес с чувством и расстановкой, но чувствуется, что это не в первый раз, когда он ее произносит.

– Не желает ли кто-то из уважаемых Каге начать? – после небольшой паузы спросил я, не дав никому первым взять слово.

– Начинать? – вперил меня свой недовольный взгляд Эй. – Я пришел сюда только за ответами! И я хотел бы услышать их.

– Неужели, Райкаге-доно, вы считаете, что нам нечего обсудить? – насмешливо спросил Оноки. – Мне было бы очень интересно услышать ответы и на свои вопросы. Например, зачем Кумогакуре еще два батальона шиноби? Разве не вы подписали договор об ограничении силы Какурезато?

– Деревня потеряла двух джинчурики! – хлопнув по столу ладонью, Райкаге угрожающе наклонился в сторону Оноки. – И я восполняю утраченную боевую мощь своей деревни.

– Я сочувствую вам, Райкаге-доно. Но утрата джинчурики – это не потеря биджу, – проигнорировал напор собеседника Цучикаге. – Вскоре вырастут новые джинчурики, а батальоны останутся.

Два Каге, кажется, с охотой и даже каким-то извращенным удовольствием начали конфронтацию, в которую я пока не вмешивался. Хотя любопытно отношение разных стран к своим джинчурики. Для Цучикаге они не особо важны и большее значение он придает обычным шиноби. А в Кумогакуре упорно учатся использовать до сих пор не освоенную силу.

Наблюдать за спором Каге было, конечно, приятно, но пришлось их остановить.

– У любой из пяти великих деревень есть претензии друг к другу, – повысив голос, вмешался я в разговор Оноки и Эя. – Но иногда стоит их забыть, чтобы прийти к взаимной выгоде.

– О какой выгоде может говорить глава небольшой деревни? – с не особо скрываемой насмешкой спросил Эй.

– Эта деревня пока еще поставляет вам лекарства, – напомнил я.

– Которое мы получили бы в любом случае, – уверенно заявил Райкаге.

Я усмехнулся в ответ на такое наглое заявление и жестом приказал Малис за моей спиной успокоиться. Моя хладнокровная едва не прожигала взглядом дыры в прозванном Сильнейшим щитом шиноби, не ощутить вспышку ее ненависти было сложно. Конечно, вряд ли она сделает какой-то необдуманный поступок, но лучше перестраховаться.

– Если же Райкаге-доно не видит выгоды в мирном взаимодействии с Отогакуре, то не станет же он отрицать силу Ивагакуре? – спокойно произнес я.

– Хе. Этого Райкаге-доно точно не сделает, – насмешливо заявил Оноки. – Но чей-то отец совсем не обучил сына этикету, раз тот позволяет себе говорить от имени моей деревни.

– Благодаря моей матери, убитой вашими шиноби, Цучикаге-доно, я был лишен сомнительного счастья быть знакомым с собственным отцом. Говорят, он был той еще мразью, – хмыкнув, заметил я. – И я не собирался говорить от лица чужих Какурезато. Я лишь говорю, что и Ивагакуре, и Кумогакуре могут сотрудничать к взаимной выгоде. Так вышло, что Отогакуре находится на пути между Ивой и Кумо. После того, как закончится эпидемия, мне не хотелось бы отвлекаться на чужие конфликты на своей территории. И не думаю, что Коноха мне даст на это время.

После этих слов я почти увидел огонек в глазах Каге. Как бы Оноки и Эй не отличались внешне, но в чем-то они очень похожи. Когда есть возможность приобрести что-то полезное для своей деревни, не прилагая для этого особых усилий, они это сделают.

– Война только недавно закончилась, а вы уже говорите о следующей? – ворчливо сказал Цучикаге. – Не торопите ли вы события, Орочимару-доно?

– Война закончилась, но проблемы остались, – ответил я ему. – Неужели вашим шиноби сейчас достаточно заказов?

– Заказы – дело хлопотное, – заявил Цучикаге, – а война – кровавое. Сейчас время мира и ни к чему мне провоцировать конфликты, когда селение нуждается в отдыхе.

– Заказы – это деньги, – возразил я. – А деньги нужны для восстановления боеспособности селения. Впрочем, можно увеличить количество заказов и на собственной территории, не обязательно искать их в соседних странах. В последнее время изоляция Страны Дождя усилилась, торговые караваны между Роураном и Отомурой приходится проводить по территории Страны Огня. Из-за моей репутации это довольно рискованно. Цучикаге-доно, не считаете ли вы, что маршруты по дорогам Страны Земли могли бы решить мою проблему? Если охраной караванов будут заниматься ваши шиноби.

– Речи, достойные купцов, а не шиноби, – неодобрительно высказался Райкаге, не дав Оноки сказать и слова. – Для таких переговоров есть дайме.

– Пока шиноби не научатся обходиться без пищи, как Сенджу Хаширама, нам придется говорить о деньгах. Или о продовольствии, – усмехаясь, сказал я Эю. – Вам ведь тоже не нужно забывать о еде. Особенно, если надумаете снова сражаться и со Страной огня, и со Страной Воды.

– С чего бы мне заниматься подобной глупостью? – насмешливо спросил Райкаге.

– Может, это и ни к чему. Но ваши джинчурики… Они же убиты Конохой и Кири.

Судя по тому, как полыхнула ярость в глазах Эя, он мне поверил. Собственно, часть улик я ему отправил еще раньше, иначе он мог просто проигнорировать приглашение в Страну Железа. Да и Цучикаге выглядит немного задумавшимся после моего предложения.

Может, переговорная часть моих планов на встречу с Каге и не была настолько бесперспективной, как казалось ранее.

Глава 8. Гром и молния

4 июля 45 года от начала Эпохи Какурезато

– Хм… Рюсей-доно, позвольте занять немного вашего времени.

– Конечно, Мифуне-доно. У вас есть вопросы ко мне?

Если честно, за сегодня все эти уважительные суффиксы мне порядком надоели, но… Третье из пяти незыблемых правил Рюджинкьё – вежливость. А первая истина Учения Бога-Дракона – поступай так, как хочешь, чтобы поступали другие. Так как это учение мною и продвигается, то приходится соответствовать.

Поймал меня Мифуне недалеко от выхода из своего замка. Встреча с Каге к тому времени уже закончилась. Ни к каким определенным договоренностям мы прийти так и не смогли. Оноки внимательно выслушал мои предложения и тщательно потрепал нервы мне своими, но, похоже, решил взять время, чтобы все более тщательно обдумать. Райкаге же просто хотел получить от меня всю имеющуюся информацию об убийстве своих двоюродного брата и племянника и, получив ее, кажется, потерял ко мне всякий интерес.

Впрочем, для меня это не так уж и важно.

– Это впервые, когда мы говорим лично, – заметил Мифуне. – Для лидеров соседних стран это необычно.

– Я не дайме, – отвечаю, пожимая плечами. – Не пристало шиноби лезть в дела правителей. В Стране Звука правит Кейдзан, и он ведет переговоры с соседними странами.

– Однако в Стране Звука есть закон выше дайме. И это слово Рюджина. Ваше слово, Рюсей-доно, – хмуро поправил меня Мифуне.

– Если смотреть с этой стороны, то опять же скажу: не пристало ками лезть в дела правителей, – с усмешкой отвечаю я самураю. – Кесарю – кесарево, богу – богово.

– Возможно, это так, – даже бровью не дернул на мое провокационное заявление Мифуне, – но в Стране Звука вы активно вмешиваетесь в дела Кейдзана. И вольно или нет, однако влияете и на соседние страны. Последователи Рюджинкьё появляются в Стране Железа, строят святилища.

Я молча кивнул. Культурный обмен идет, это вполне нормально, если государство не проводит изоляционистскую политику, как Страна Дождя. Страна Звука экспортирует и импортирует огромное количество продуктов, торговые караваны несут с собой не только товары, но и культуру. Особенно бурно процесс идет как раз со Страной Железа. У самураев есть железо и есть деньги, и они в шаговой доступности, поэтому естественно, что торговля с ними только набирает темп.

– Обычно на подобное дайме не реагируют, – продолжил излагать свои мысли Мифуне. – Как вы правильно сказали, Рюсей-доно, богу – богово, кесарю – кесарево. Но Рюджинкьё провозглашает богом вас, личность вполне реальную. Не хочу, чтобы вы поняли неправильно – я не боюсь потерять часть своей власти. Но я желаю жителям своей страны спокойствия, которое так редко в этом мире. И хочу удостовериться, что ничто не навредит им.

– Вполне понятная настороженность, – согласился я, – но рождается она из незнания. Рюджинкьё появилось, чтобы принести мир. Я хочу помочь людям. А принося им раздор, это сделать сложно.

– Именно поэтому я считаю, что нам есть что обсудить, – сказал Мифуне. – Вне зависимости от вашего желания новая идеология может принести раздор. Нам нужно взаимопонимание. Иначе из незнания может родиться конфликт. Например, до меня доходили слухи, что Рюджину якобы принадлежат все богатства земли. Это точно не понравится знати и феодалам.

– В Рюджинкьё и в самом деле есть несколько намеков на это, – вынужден был согласиться я, – но появились они благодаря давно существующим традициям, которые имеют больше абстрактное значение. Это тема долгого разговора, для которого сегодня уже нет времени.

Не говорить же Мифуне, что я сам не помню всех нюансов Рюджинкьё. Учение Бога-Дракона родилось в синтезе местных религий и философских школ с тем, что мне было знакомо из прошлого мира. Получилась такая неимоверная солянка, что разбираться в ней было попросту страшно. В общих чертах я, конечно, могу все пересказать. Что-то там про единую абстрактную сущность Рюджина, который, вроде и бог, но не создатель, и вообще больше пророк, который имеет несколько разных ипостасей, и одна из них – я. То есть я – Рюджин, но не весь. И не совсем…

Короче, я, наверное, никогда не пойму местные культурные особенности и то, что на их основе порождено. А религия на континенте и прилегающих территориях вообще представляет из себя довольно странную смесь буддизма, конфуцианства, синтоизма, анимизма, шаманизма, гаданий и откровенных суеверий. Причем каждая страна, каждое сословие и каста имеют свою версию оригинальной религии.

– В таком случае я надеюсь, что вскоре у вас найдется время для меня, Рюсей-доно, – понял мой намек на нехватку времени Мифуне. – И оно найдется достаточно скоро. Потому что некоторые вопросы, например, касающиеся отношения Рюджинкьё к сословиям, нуждаются в срочном урегулировании.

Я удивленно посмотрел на собеседника, услышав его слова.

– Гм… Я так понимаю, проблема не в сословиях, а в кастах? – предположил я.

– Вы правы. В Стране Звука отменены все касты и жители уравнены в правах, – хмуро почесывая подбородок, сказал Мифуне. – После того, как эта новость дошла до Страны Железа, среди низших сословий начало расти недовольство. Мне бы хотелось узнать, как в Стране Звука удалось переломить многовековые традиции и сравнять в правах неприкасаемых с другими сословиями без протестов последних.

Я задумчиво посмотрел на Малис и Котоширо, ожидающих меня чуть в стороне. Мне бы и самому интересно было узнать ответ на этот вопрос, вообще-то. На самом деле, я как-то над этим не задумывался, хотя проблема-то вполне реальная.

Как я уже говорил, в этом мире безумная смесь религий. И несмотря на явное влияние буддизма, здесь существуют вполне реальные касты, а конкретно – неприкасаемые. Вообще, и в привычных мне дальневосточных государствах имелись свои вариации неприкасаемых, как, например, ноби в Корее. А этот мир во многом повторял Японию. Местная религия, похоже, неся в себе наследие буддизма и ниншу, негативно относилась к умерщвлению живых существ. Но люди пожрать-то не дураки, и мясца им охота. Кому-то приходится скот забивать, а это дело «нечистое». Так родилась каста эта, в которую входили кожевенники, мясники, мусорщики и прочие представители профессий, связанных с кровью и грязью. Эта каста вообще в резервациях и гетто обитает. Но есть еще одни неприкасаемые – хинин. Этим можно жить в городе, но они считаются «нечистыми» уже по синтоистским соображениям: рытье могил и обращение с мертвецами – это, оказывается, занятие хоть и общественно полезное, но «правильным» людям им заниматься нельзя. Еще есть санка и прочие низшие сословия, которые тоже за нормальных людей не считаются.

«Нормальные» люди – это сословия знати, крестьян, ремесленников и торговцев, и с неприкасаемыми контактировать они не должны. Такая сегрегация, естественно, вызывает социальное напряжение. Но и ее отмена тоже легко не дается, если вообще происходит.

Что забавно, шиноби тоже относятся к отдельной касте вроде эта, так как убийцы все поголовно. И хотя ниндзя открыто не презирают, однако все шиноби так же живут в своих отдельных поселениях. А вот самураи – это уже совсем иное сословие, им право на насилие даровано свыше, и неприкасаемыми они не являются.

Стоит отметить, что в Стране Железа много эта и хинин – здесь они надеются отвоевать землю у дикого леса и гор, стать нормальными крестьянами, но в основном в итоге занимаются овцеводством и охотой, то есть остаются все теми же неприкасаемыми по местным традициям. Для самураев волнения среди этих низших сословий стали бы ощутимой проблемой.

Однако мне сейчас совершенно нет дела до их проблем. Котоширо уже подает знак, что нам пора выдвигаться.

– Понимаю вашу озабоченность, Мифуне-доно, – вымолвил я, раздумывая, как деликатно и поскорее закруглить разговор. – Думаю, чтобы найти решение для таких устоявшихся проблем, одного разговора будет мало. Традиции и вера не меняются мановением руки правителя. Их нужно сломить чем-то глобальным, вроде новых традиции и веры. В Стране Звука появилось Рюджинкьё, возможно, и вам стоит подумать над новым учением. Государство, как и человек, погибает тогда, когда погибает вера. Если же она гибнет, то нужно либо укрепить ее, либо найти новую. Сейчас же прошу простить меня, дела не ждут. Всего доброго. Провожать не нужно.

Обозначив поклон Мифуне, я махнул рукой, подзывая своих спутников, и уже вместе с ними покинул замок. Малис как обычно сохраняла спокойствие, а вот Узумаки казался настороженным.

– Что не так, Котоширо? – поинтересовался я у парня уже за пределами замковых стен.

– Группа Райкаге покинула территорию Санро. Они возвращаются не по тому пути, по которому пришли. Сейчас направляются в сторону Страны Звука, – негромко ответил Узумаки. – С их скоростью они выйдут из радиуса моей сенсорной техники примерно через полчаса.

– Понятно, – кивнул я в ответ, одновременно активируя кецурьюган.

Обнаружить Райкаге не составило труда. Как и сказал Котоширо, Эй решил возвращаться к своим кораблям в Янтарном заливе, сделав крюк в сторону Страны Звука. Неприятно, но пока терпимо.

– Не будем смущать хозяев излишне торопливым уходом, – решил я. – Не думаю, что Райкаге сможет устроить нам какой-нибудь сюрприз. Идем.

Не знаю, какие барьерные техники использовали самураи в своей крепости, и насколько они подняли уровень безопасности из-за встречи двух Каге и меня, поэтому рисковать не стоит. Хотя бы до выхода из крепости пройдемся в обычном темпе, а там уже можно будет использовать Шуншин и выйти из города по крышам. Сомневаюсь, что барьерные техники использовались в жилых кварталах. А вот городская стена должна быть защищена, так что ворот нам тоже не миновать, но в любом случае Райкаге не должен успеть скрыться.

– Рюджин-сама, позвольте мне задать вопрос, – после непродолжительного молчания нарушила тишину Малис, когда мы проходили через очередные ворота твердыни самураев.

– Про мой диалог с Цучикаге? – уточнил я, примерно догадываясь, что интересует мою спутницу.

– Да. Оноки старый лис, и смутить его сложно, иначе он не дожил бы до своих лет, – пояснила Ринха. – Но вам это удалось сделать лишь парой фраз.

– А ты все не сдаешься, – покосившись на Малис, заметил я. – Всякий раз один и тот же вопрос, хоть и разные слова. Как я вижу прошлое и будущее, да? А вариант объяснения, что я – это я, тебя не устраивает?

– Не сомневаюсь в вашем могуществе, Рюджин-сама, – склонила голову Ринха, – но вы сами учите разбираться в сути вещей и проверять любые догмы.

– Ладно… Почему бы и в самом деле не сказать? – хмыкнув, спросил я сам себя. – Понимаешь ли, Ринха-сан, наш мир – не единственный существующий. И я говорю сейчас не о посмертных мирах и не о других измерениях, а о параллельных вселенных. Если заглянуть в них, то можно найти ответы о нашем прошлом и будущем. Узнать, как Оноки спорил со своим дедом во время чистки монумента в Ивагакуре. Или узнать, как схватка с Мадарой отразилась на Цучикаге. Фактически, он сам мне о себе рассказал. Сам Оноки, только из иной вселенной.

Ну, почти сам. Только в пересказе от одного автора, но, наверное, не стоит углубляться в подробности.

– Кажется, в летописях клана есть заметки об этом, – неожиданно поддержал меня Котоширо. – У рода Ямори есть додзюцу сенган, позволяющее предвидеть будущее. Судя по описанию, оно действует по описанному Рюджин-самой принципу.

– Возможно, возможно, – не стал ничего отрицать я. – Кстати, Котоширо, сейчас ведь у рода Ямори глава Мироку? Наверное, она такая же упрямая, как и все Узумаки, но все же по-родственному попытайтесь предупредить ее, что отказ обучать ниндзюцу свою дочь – довольно глупая затея. Шион будет сильной, под стать главной ветви Узумаки. И до тех пор, пока она будет оставаться дочерью Мироку, обычной человеческой жизнью ей не жить. К тому же, ей не помешает немного дисциплины.

– Рюджин-сама… Насколько мне известно, у Мироку нет дочери, – осторожно напомнил Котоширо.

– Еще не родилась? – немного удивился я. – Мне почему-то казалось, что она постарше будет. Тогда как родится, так и нужно предупредить.

– Хорошо, Рюджин-сама, клан Шиин исполнит ваше желание, – после небольшой паузы услышал я ответ парня.

Ах да, Котоширо же у нас сейчас под прикрытием. Представляется членом клана Шиин, в котором из-за родства с Узумаки часто рождаются красноволосые шиноби с характерной чакрой.

– Не обязательно это делать клану Шиин, – намекнул я. – Можно отправить сообщение лично от Акичи. По-родственному.

– Понял, Рюджин-сама.

Вообще, с Ямори давно пора начать налаживать контакты. Этот Морьё, которого они держат запечатанным, кем бы он ни был, сильная сущность, которую можно попробовать использовать. Хотя стоит смотреть правде в лицо – я наверняка не единственный такой умный. Должна быть причина, почему Морьё в итоге оказался запечатан в храмах на другом континенте, а не в теле очередного джинчурики. Можно предположить, что Морьё запечатали до того, как это сделали с биджу, и раньше просто не было нужной технологии, но особых надежд на это возлагать не стоит.

Но об этом лучше подумать потом. Сейчас у меня есть более насущные проблемы.

– Встречаемся на месте нашей стоянки, – сказал я своим спутникам, когда мы оказались за воротами барбакана.

* * *

Рюджин-сама испарился без каких-либо побочных эффектов, вроде вспышек света или облака дыма. Его мастерство в Технике телесного мерцания позволяло исчезать из виду без привычных отвлекающих маневров. Котоширо только благодаря своей сенсорной технике мог отследить стремительное перемещение Орочимару, который сейчас уже спокойно выходил из города.

Без лишних слов Узумаки и Малис последовали за своим командиром. Сам Котоширо, хоть и считался одним из самых быстрых шиноби Отогакуре, так же одним рывком преодолеть расстояние до выхода из города не мог. Архитекторы Санро постарались, чтобы шиноби было очень неудобно быстро преодолеть жилые кварталы. Извилистые улицы и разные по высоте здания не позволяли делать длинные рывки с помощью Шуншина, если ниндзя не способен полноценно управлять своим перемещением во время Техники телесного мерцания, как Рюджин-сама.

Поэтому Котоширо решил подстроиться под темп Малис и достиг неприметной скалы, на которой их ожидал Орочимару-сама одновременно с ней.

– Ты готов, Котоширо? – спросил он, глядя горящими багрянцем глазами вдаль.

Узумаки благодаря Кагура Шинган догадался, за кем наблюдает Орочимару с помощью кецурьюгана. Райкаге по-прежнему двигался на юго-восток, примерно в направлении Страны Звука. И именно туда направлен взгляд багряных глаз.

– Скоро, Рюджин-сама, – сдержанно ответил Котоширо, сосредоточившись на своей сенсорной технике.

Прикрыв глаза, Узумаки ощутил множество огоньков вокруг себя. Чужая чакра искрами плавала в сером мире. За спиной, в городе, жались друг к другу мириады мерцающих звездочек. Редким потоком они текли по торговому тракту. Иногда огоньки чакры встречались в горах и лесах. Три из них далеко впереди – это Райкаге и его сопровождающие. В непосредственной близости от себя Котоширо тоже ощущал чужую чакру.

Малис ощущалась холодной и сосредоточенной, в ее энергии чувствовалась характерная для ирьенинов чакра, и мелькали искры Райтона и Дотона. Кажется, женщина была чем-то встревожена, хотя крепко держала себя в руках. В отличие от нее, чакра Орочимару казалась теплой и легкой, она парила в пустоте и текла рекой разноцветного огня. В ней не ощущалось настороженности, скорее легкая усталость и ленивое любопытство.

– Рюджин-сама, они приближаются к метке, – предупредил Котоширо.

– Хорошо, – качнув головой, ответил ему Орочимару.

Его чакра оставалась столь же спокойной. Ками ты или нет, но перед боем с Третьим Райкаге ты же должен хоть немного встревожиться, нет?

К этому времени огоньки чакры Эя и его спутников достигли условного места. Предварительно развеяв своего теневого клона в Отогакуре, подавая знак готовности штурмовой группе и узнавая, готова ли она к телепортации, Котоширо сосредоточился на полученной от Орочимару технике.

– Они на месте. Перемещаемся, Рюджин-сама, – напряженно сообщил Узумаки, и мир вокруг него озарило алое сияние.

Через мгновение город самураев оказался в десятках километров позади, а окружающий ландшафт претерпел кардинальные изменения. Вместо одинокой скалы Котоширо с Орочимару и Малис оказались на голой отмели недалеко от широкого ручья, текущего меж серых скал. На противоположном берегу высился поросший кривыми соснами каменистый склон, а на этом в полусотне метров от воды начинался густой бурелом. Галечная отмель, на которую переместился Котоширо, была единственной удобной тропой на несколько километров вокруг, именно поэтому сутками ранее Узумаки поставил здесь несколько дзюцушики для перемещения с помощью Хирайшин.

Несмотря на пророческие способности Орочимару, Котоширо пришлось порядком побегать по лесам, чтобы перекрыть все возможные пути возвращения Райкаге. И труды оказались не напрасны. Эй, Торой и Джей – вся тройка из Кумогакуре сейчас была в паре десятков метров перед ними.

– Что это значит, Орочимару? – грубо спросил Третий Райкаге, выступая вперед.

Котоширо же, наоборот, отступил назад, за спину Рюджина-самы, и, уже складывая ручные печати для следующей техники, почувствовал, как недобро сверкает чакра Третьего Райкаге. Энергия кипела внутри Эя, разрастаясь и подавляя своим могуществом. Сила этого монстра заставляла трепетать. И монстр этот был недоволен.

Сосредоточившись на своей задаче и стараясь не думать, что они сейчас собираются сделать, Котоширо завершил технику.

Хирайшин: Дорай!

Секундная слабость от извергнутой наружу чакры заставила Узумаки пошатнуться, но он быстро взял себя в руки и стремительно отпрыгнул назад, при приземлении ударив ладонями о гальку отмели. С приглушенным треском, напоминающим слабые раскаты грома, вокруг Орочимару и Райкаге начали мелькать алые вспышки, оставляя после себя шиноби Отогакуре. В тот же миг в воздухе раздался тяжелый звон металлических звеньев – десятки сияющих расплавленным золотом цепей взвились в воздух, образуя наиболее крепкий, из возможных для шиноби Отогакуре, барьеров. Конго Фуса клана Узумаки не могли создать кеккай ниндзюцу, сравнимое с Шисеки Йоджин, но он был мощнее Шиши Энджин.

Помимо красноволосых Узумаки с цепями чакры, Котоширо перенес также и иных шиноби. Десяток из них не сводил с Райкаге горящих багрянцем глаз, точно таких же, как и у Орочимару. Еще пятеро, ощерившись белоснежными костями, хищно ухмылялись, наблюдая за шиноби Кумо.

Котоширо выпрямился, переводя дух. Дело сделано. Отступить уже, наверное, не получится.

– Узумаки, Чиноике, Кагуя… Что за парад недобитков? – презрительно процедил Эй, медленно обведя взглядом окруживших его шиноби.

– Недобитки? – с иронией переспросил Орочимару, сделав шаг навстречу Райкаге. – Третье из незыблемых правил Рюджинкьё – вежливость. Даже тот, кого ты считаешь врагом, достоин вежливого слова, Райкаге-доно.

– Оставь эту ересь своим выкормышам, Орочимару, – сжимая и разжимая кулаки, произнес Эй. – Или Белый Змей и в самом деле возомнил себя драконом?

– Как часто ты встречал драконов, чтобы утверждать, что Белый Змей не является одним из них? – посмеиваясь, вопросом на вопрос ответил Рюсей. – Но ты спрашивал меня, что все это значит. Я тебе отвечу. Второе из незыблемых правил Рюджинкьё – справедливость. Из всех пяти незыблемых правил ты следовал пятому – верности. Ты был верен своей деревне и стране. Ты неправильно понял четвертое правило – мудрость или разумность. Ты счел мудростью возвысить свою деревню за счет уничтожения других. Теперь пришло время для справедливости.

– Я же сказал оставить ересь для своих выкормышей, – оскалился Райкаге в ответ на слова Орочимару. – О какой справедливости ты лопочешь, сосунок?! Не о той ли, которая позволяет нападать на Каге на территории Страны Железа после переговоров с ним? Так ты ценишь общие договоренности Пяти великих стран?

– Во-первых, мы не вели переговоров. Вы, Райкаге-доно, лишь пришли получить от меня то, что считали своим по праву. Информацию об убийцах своих родственников. Во-вторых, я ни на кого не нападаю. В-третьих, весь мир принадлежит Рюджину. И мы сейчас не в Стране Железа, а на моей земле. И здесь мои правила.