Текст книги "В тени Рюджина (СИ)"

Автор книги: Халег Чудинов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 65 (всего у книги 81 страниц)

Можно ли считать убийство Третьего Хокаге сакральным убийством себя прошлого, мечтавшего стать Хокаге? Наверное, да, хотя мне такие мотивы понять сложно, но люди бывают горазды и на большие чудачества. Однако нельзя забывать о том, что за спиной Обито стоит тень существа с гораздо более грандиозными планами.

Зецу, зачем ему может быть нужна смерть Хокаге? Понять мотивы этого существа еще сложнее, чем понять биджу. И тот, и эти никогда не были людьми, хоть и сотворены ими. Но мотив Зецу, весь смысл его жизни в возрождении Кагуи. Если смерть Хокаге ему поможет в достижении цели, он Сарутоби бы убил без раздумий. Но мне кажется, что и Зецу сложно понять людей. Именно для этого он использует их для воплощения своих планов. Ведь план Глаза Луны был создан Мадарой, пусть и под влиянием Зецу. И именно его исполняли все участники Акацуки, пока само творение Кагуи по большему счету оставалось наблюдателем.

Может, и сейчас он выполняет желания Мадары, уничтожая Коноху? Или он в целом желает продолжения войны, уменьшая количество шиноби, которые способны были бы помешать выполнению его плана? Возможно также, что он поддерживает хаос, в котором ему проще управлять своими марионетками. Судить мне об этом сложно, так как я понятия не имею о том, как устроен разум Зецу.

Если честно, то все это гадания на кофейной гуще. Но так или иначе, добра Конохе эта парочка, Зецу-Обито, и при другом течении событий не желали бы. Та история, когда Обито целенаправленно выпустил Кьюби на деревню. Тогда у него в руках уже был биджу, и большего ему для плана Мадары было не нужно. Однако Курама был науськан на деревню и в итоге потерян для Обито так же, как и Сайкен сегодня.

Последовательность в поступках Обито наблюдается, уже замечательно. Иначе я бы даже мог пожалеть, что оставил его на растерзание Зецу. Или о том, что вообще не прибил этого мелкого идиота. Но пока он, вроде как, действует в тех рамках, которые я могу предугадать. Это неплохо. Но поступки его, конечно, сильно отличаются от тех, которые можно было бы ожидать. И это уже очень плохо.

– Ладно, в общих чертах мне ситуация понятна, – выслушав биджу, сказал я. – Теперь нужно обдумать, как действовать дальше. Думаю, Куроба, Малис и Мейро здесь, Хиро можно быстро призвать и, надеюсь, министры Кейдзана тоже не в какой-нибудь поездке.

– А мы? – настойчиво спросил Шукаку.

– Что вы? – устало ответил я вопросом на вопрос.

– Сайкен в беде! Что нам с этим делать?! – не унимался Однохвостый, заставив меня поморщиться.

– Все с ним будет в порядке. Вы бы так раньше друг за друга переживали, – ответил я биджу. – Нахождение в печати ему, в отличие от людей, ничем не грозит. Придет время, и он будет отпущен. Кстати, а куски его чакры не были захвачены Кири? Может, он не весь угодил в фуиндзюцу?

– Мы не знаем, – ответила Мататаби. – Если его чакра и осталась, то не так много, чтобы он ее чувствовал в печати.

– Ясно. В любом случае, эмоциями сейчас вы многого не добьетесь. Если хотите помочь Сайкену, то помогите мне. У каждого из вас своя задача, вы знаете, чем должны заниматься. И ты, Шукаку, как раз мог бы еще и поискать способы снятия Ура Шишо. Идите и займитесь этим.

Еще раз осмотрев замолчавших биджу, я со стоном поднялся на ноги. Голова все еще была в беспорядке, а тут еще эти нелюди на мою голову. Разве можно так на больного человека накидываться? Даже если этот человек я, так поступать нельзя. Эх, нужно идти работать.

А по пути подумать, что же делать теперь с Конохой? Сейчас главное, чтобы она не скатилась до откровенной вражды со мной. Мне потребовалось приложить определенные усилия, чтобы сгладить реакцию на мой уход из деревни. Не хотелось бы, чтобы те усилия оказались напрасны. Как долго до нее вообще будет добираться весть о гибели Хирузена? Сутки-двое в запасе у меня есть. Что можно за это время успеть сделать? Думаю, ничего особо. Но нужно как-то выгородить Юко. Алиби ей устроить. На соседний континент разве что отправить на аэроплане, и то не факт, что это как-то повлияет на решение шиноби. И с прочими Учиха диалог наладить лишним не будет, сказать, что я не сомневаюсь в их непричастности к убийству. И показать готовность помочь им отстоять свою честь, что ли?

Думаю, больше толка будет, если следующий Хокаге окажется разумным человеком, чтобы разобрался в ситуации. Выборы Хокаге, даже с установленным преемником, все равно должны произойти. Хотя бы одобрение кандидата. Стоит попытаться связаться с теми шиноби Листа, которые мне задолжали, чтобы этот самый кандидат оказался устраивающим меня. Способен ли я на такую аферу? Есть сомнения, но попробовать-то стоит. Вот только как это скажется на самой Конохе? С ее нынешним состоянием-то. Мне бы подождать годик-другой, не вмешиваться, чтобы вся неразбериха кончилась, и уже начать работать с новыми дайме и Хокаге, но ведь есть убийца Мадоки Каго и Обито с Зецу. Позволят ли они мне дождаться лучшего момента? Как же я в этом не уверен!

А ведь все так хорошо шло. А теперь слишком много вопросов, требующих незамедлительных ответов. Я слишком слабо разбираюсь во всей этой политической и социальной кухне. Нужно посоветоваться с Сальмой, но у нее сейчас своих проблем хватает с Суной и Страной Ветра, она человек и не может знать всего. У нее нет времени входить в суть происходящих в Стране Огня дел.

Как же паршиво не знать будущего! Как я жил с этим раньше?!

– Чего тебе, Шукаку?! – раздраженный больше на себя, спросил я у преследующего меня биджу в образе мальчишки.

– Эй, не надо на меня кричать, – опасливо отшатнулся Однохвостый, когда я резко обернулся к нему.

– Тогда тебе не стоит так навязчиво меня преследовать, – уже спокойнее сказал я. – Так чего ты хотел?

– А то ты сам не знаешь! – быстро сменив настрой, запальчиво воскликнул Шукаку. – Дай мне другое тело!

И этот туда же. Несмотря на то, что оба, Ичиби и Кьюби, старательно подчеркивали, что не похожи друг на друга и вообще являются природными антагонистами, в чем-то они были предельно схожи. Чомей и Мататаби к своим человеческим образам почти сразу отнеслись спокойно. Может, потому что они более психически им подходили. И проблема не в гендерной идентичности, а в том, что им ничего не нужно было доказывать самим себе. Кьюби в своем высокомерии и хвостомерстве считал себя вершиной совершенства и могущества среди биджу, его решительно не устраивало выглядеть как-то заурядно, невнушительно, мелко. И то же самое с Ичиби. Только у этого, скорее, комплексы развились из-за Курамы.

– Чем тебе не нравится нынешнее? – сложив руки в рукава кимоно и продолжив свой путь по коридорам храма, поинтересовался я.

– Я выгляжу, как какое-то ничтожество! – отчаянно воскликнул биджу. – Я чувствую себя беззащитным.

– Да неужели? – заинтересовался я. – Человеческое тело и в самом деле сковывает твои возможности? Я в чем-то ошибся?

С интересом осмотрев шагающего рядом Шукаку, я увидел все того же мальчишку. Песочного цвета верхнее кимоно с черным воротом, из-под которого виднелась нательная темная, типичная для шиноби футболка. Тонкие детские черты на небольшом лице умудрялись совмещать мальчишескую живость с явно недетской напористостью, граничащей с откровенной агрессией. Она читалась в желтого цвета широко раскрытых глазах, которые были окружены темными тенями и змеящимся от них тонким узором. Вкупе с острыми ушами, прижатыми к черепу и торчащими из-под неплотно собранных в хвост пшеничного цвета волос, у этого парнишки был звероватый облик. И иссиня-черные линии джуина на коже и даже волосах только усугубляли эффект. Избавиться от них было нельзя, по какой-то пока не до конца понятной мне причине эти отметины, связанные с характерным для Шукаку джуиндзюцу, возникали на нем всегда.

– Ты выглядишь здоровым, чакра должна течь беспрепятственно по каналам кейракукей, – подвел итоги осмотра я.

– Да, это в порядке, – неуверенно ответил Шукаку, – но я словно вновь оказался в том проклятом чайнике. Все вокруг так давит. Все огромные! И даже Курама!

– Значит, проблема в голове, – подытожил я слова биджу. – Но это же всего лишь человеческое тело, какая разница, какого оно размера? Суть ведь не меняется. Как ты там говоришь? Где лис превратится семь раз, там тануки сможет восемь. Ты же умнее и сильнее Курамы, так что не ной подобно ему.

– Но он же говорит всякую ерунду! – вновь вспылил Шукаку. – Почему нельзя мне быть, как Чомей?

– Знаешь, когда я видел тебя недавно на улицах Отогакуре, мне казалось, что тебя все устраивает, – хмыкнув, сказал я вместо ответа на вопрос Ичиби. – Ты так ловко умудрялся клянчить сладости у добросердечных старушек и мамаш, что вернулся с огромной охапкой самых разных яств.

– Как ты узнал?! – испуганно отшатнулся Шукаку, силясь спрятать стыдливо забегавшие глаза под челкой.

– А ты надеялся это от меня скрыть? Наивный. Что-то скрыть от меня в моей же деревне – это не мандзю съесть, – рассмеялся я, наблюдая реакцию Ичиби. – Кстати, вижу, тебе они пришлись по нраву. Думаешь, если сменишь образ, то сможешь так же легко их добывать?

Удивительно, но несмотря на диковатый внешний вид, которому бы любой Инузука позавидовал, Шукаку почему-то вызывал сочувствие, что ли, у гражданской части населения Отогакуре. На что-то подобное я рассчитывал, когда давал этому биджу такое детское тело. Хотелось осадить природную агрессивность Хвостатого любовью людей. А дети обычно получают ее больше и проще взрослых. Я б и Кураму, на самом деле, ребенком сделал, но тогда я был еще плохо знаком с биджу и во многом перестраховывался.

– Вы, все девятеро, слишком сильны, слишком упрямы, слишком отличны от людей, – остановившись и развернувшись к Шукаку, я положил руку ему на плечо. – Чтобы узнать, что значит быть сильным и какое бремя несет с собой сила, нужно побыть слабым. Чтобы повзрослеть, нужно быть ребенком. Очевидные вещи лежат на виду, но мы их часто не замечаем, потому что взор затуманивается обыденностью. Поэтому иди и наслаждайся жизнью, Шукаку.

Посмотрев на удивленно вскинувшего брови биджу, я вновь развернулся и пошел по своим делам. Ичиби остался позади. Сейчас у меня не так много времени, чтобы заниматься воспитанием Хвостатых, поэтому буду радоваться хотя бы тому, что удалось просто отделаться от самого докучливого из них.

Как и ожидалось, шиноби собрать удалось быстро, а вот с советниками дайме и ним самим оказалось сложнее. Время было позднее, многие просто уже спали, и их приходилось поднимать из постелей. Оставив это занятие подчиненным, я в первую очередь решил переговорить с ниндзя.

– Юко уже вылетела в Страну Демонов, – сообщила Мейро, усаживаясь в кресло в одном из помещений дворца Отомуры. – Надеюсь, доберутся без проблем. Такой дальний перелет над морем – и такая поспешная подготовка. Жаль, Тенсо не для всех.

– Даже если бы она была в Стране Демонов вчера, то это бы не многое значило для Конохи, – покачал головой Куроба, распахивая раздвижные окна и впуская в помещение душный вечерний воздух. – Мангекьё Шаринган – это не прыщ, который просто может появиться у какого-то шиноби. В Конохе знают, что вы, Рюджин-сама, умеете пробуждать эти глаза. Если не Юко, то это мог быть кто-то другой. Хотя тогда подозрения уже будут ложиться на весь клан Учиха тоже.

– Жаль, вам не удалось узнать, кого назначил преемником Хокаге, – вставила свое слово Малис. – Он передал свои пожелания через собственный призыв. Гм. Интересно, будут ли шиноби Листа приняты слова, переданные через макаку?

– Энма – часть Конохи не меньшая, чем прочие ее шиноби, – нахмурившись, сказал Куроба.

– Это так. Но не для всех.

Слушая переговоры подчиненных, я частью сознания принимал их к сведению. Но больше внимания сейчас привлекало черное пятно ночи, заключенное в оконный проем. Влажный воздух проникал сквозь него, и хотя он не был особо свеж, но в помещении стояла еще более удушливая атмосфера. Последний месяц лета в этом году выдался жарким.

Струи уличного воздуха проникали в комнату и стелились по полу. Сквознячок был наполнен привычными запахами, но почему-то он казался неприятным. Словно из ночи за мной наблюдали чьи-то глаза, а ветерок ощупывал кожу неприятными липкими пальцами. После посещения потустороннего мира восприятие все еще было нестабильным.

Раздраженно выпустив узконаправленную волну сакки в ночное небо, я обернулся к шиноби:

– Наследником Хирузен, скорее всего, видел Намикадзе Минато, – решительно заявил я. – Этого мальчишку давно готовили к должности Хокаге. Можно сказать, он был рожден для нее. Врожденный талант шиноби, преданность идеалам Воли Огня, живой ум. Он безусловно одарен, хоть ему и не хватает опыта.

– Минато? – с сомнением произнесла Мейро. – Он не всех устроит. Слишком молод. Хоть и успел прославиться в эту войну.

– Если это так, и его поддерживают не все, то мы не можем рассчитывать на то, что он даст хоть какие-то послабления Отогакуре, – заметила Малис. – Его авторитета не хватит, чтобы сопротивляться мнению тех, кто искренне ненавидит Рюджина-сама и не будет принимать никакие доводы в пользу нашей непричастности к убийству Третьего Хокаге. Даже если он этого захочет, то все равно не сможет.

Как ни странно, я сам не знал, чего можно ожидать от Минато. С одной стороны, он выглядел вполне хорошим и адекватным парнем. Как любил говорить учитель, Воля Огня в нем горит. Такое впечатление складывалось и по моим личным наблюдениям, и со слов Джирайи и Цунаде. Но, с другой стороны, я точно знал, что этого парнишку готовили не совсем как обычного шиноби. Может, его вели по определенному пути, как и некоторых иных одаренных ниндзя Листа. Например, в его детстве, когда он ухлестывал за Кушиной. И потом он рано стал сам наставником. Ему поручали специфичные задания, требующие сложных выборов и неоднозначных решений. Примерно то же происходило с Сакумо и мной. Только я и Хатаке, похоже, свои экзамены провалили, а вот Минато сдавал их на отлично. Иными словами, ментально его тоже подковали. И какие решения будет принимать сейчас этот идеальный шиноби, я не знаю.

– Жаль, тот свиток был передан в нужные руки слишком поздно, Хиро, – покачав головой, обратился я к своему напарнику из Рьючидо, тоже присутствующему во дворце этой ночью. – С ним у нас было бы больше информации.

– Как было приказано, так я его и отдал, – будь у змея плечи, он бы определенно ими пожал.

– Да, это моя оплошность, – со вздохом признал. – Что же, теперь нам придется действовать в Конохе весьма радикальными методами.

– Что ты планируешь? – поинтересовалась у меня Мейро.

– Использовать лояльных мне шиноби, чтобы предотвратить вероятную войну с Листом, конечно.

– Война с Конохой? – с сомнением нахмурилась мать. – Она настолько вероятна? Пока у нас еще остаются надежды на восшествие на престол Страны Огня благосклонного к нам дайме. В этом случае ни о какой войне речи быть не может. Конфликт с Конохой – да, но войны начинают дайме. Пару лет напряженных отношений – и сегодняшний инцидент забудется. Подобное уже происходило, после Данзо.

– В этот раз умер не Данзо, – с сожалением ответил я. – Тот, кто пришел вместо него, все еще жив и здоров. И он все так же не настроен на дружбу со мной. Сейчас у него будет больше возможностей для мести. И для выполнения своих планов тоже, что бы он там не планировал. Смерть Хокаге, уверен, помешала Корню, но смерть дайме явно пошла ему на руку. Тот пожар в столице – к нему точно причастны шиноби. Не только мастера Катона, но и мастера гендзюцу. И последними, скорее всего, были Курама.

– Клан Курама? – удивилась Мейро. – Но… Тот, кто был способен создавать гендзюцу, наносящие физический вред, погиб. Еще в начале войны из жизни ушел старик, вы говорили об этом.

– Он погиб, но не был запечатан, – добавил я. – Когда смерть останавливала шиноби Конохи?

– Воскрешение, – догадалась Мейро. – Тогда это проблема. Никакая охрана не помешает им поставить того дайме, который им нужен. Только Учиха, но после сегодняшнего дня их к этой задаче сейчас не допустят.

– А тот Учиха, который напал на Хокаге, – медленно произнес Хиро, – он не мог быть тоже воскрешенным? Слишком удачно он появился.

– В каком-то смысле ты прав, Хиро, – невесело рассмеявшись, ответил я. – Но он не связан с Корнем. Убив Хокаге сейчас, он помешал и им.

Да уж. Этот Обито и в самом деле влез слишком неудачно. С его появлением многое пошло не по планам. В целом я понимаю, чего хотел Корень и те шиноби, волю которых он отражает – уберечь собственный суверенитет. Точнее даже, сохранить возможность быть шиноби, потому что там прекрасно видят те тенденции, которые есть в Стране Звука.

Все-таки, несмотря на явное подчинение Конохи дайме, это была свободная деревня. Зависимость ее от государства, в первую очередь, была обусловлена лишь деньгами. Существовало двоевластие дайме и Хокаге, шиноби оставались свободными от налогов, каких-либо повинностей, даже законов. В Стране Звука ситуация сильно менялась, и во главу угла уже становилась идея служения шиноби государству, что разрушало привычный мир какурезато.

Кроме этого, существенен и религиозный фактор. Часть кланов, в основном те из них, которые обладают кеккей генкай, продолжают придерживаться династийных культов, основанных на сакрализации великих предков. Это, например, Хьюга, Учиха, Инузука и те же Курама. И они к Рюджинкё относятся в некоторой степени даже благожелательно, так как учение наполняет их собственные традиции новым смыслом. При создании учения мне пришлось учесть необходимость сохранения самой сути семей с кеккей генкай, потому что Отогакуре нужна была сила Узумаки, Чиноике, Кагуя и других кланов. Тогда пришлось поломать голову над составлением культурной концепции шиноби, которая совмещала бы побуждение к совершенствованию своих родовых техник и стремление к единству всей какурезато. В итоге идеи, которые изначально были нацелены на шиноби, помогли при присоединении к Стране Звука племен зверей и их интеграции в общество. Но в Конохе были и другие кланы.

Например, Сарутоби, Яманака, Абураме, Акимичи, Нара и прочие, которые под влиянием Воли Огня больше тяготели к учению Храма Огня. Их не так тесно сковывала кровь, их техники слабо зависели от наследственности. И они проще вживались в новый уклад и даже вливались в общество Страны Огня.

Уверен, что теперь, без поддержки дайме мне будет сложно осуществлять свое влияние на Страну Огня, и в особенности на ее юг, где сконцентрировались самые ярые противники Страны Звука и Рюджинкё. А в отсутствии сильного авторитетного Хокаге Корню будет сложно уберечь Коноху от зреющего раскола, который поглотил все остальные сословия Страны Огня.

В целом есть варианты разрешить ситуацию в Конохе и Стране Огня в свою пользу без лишнего шума и пыли, но этот Обито… Я удрученно покачал головой и тяжко произнес:

– Это будут очень горячие лето и осень.

Глава 54. Собачья вахта

20 августа 49 года от начала Эпохи Какурезато

– Что за чушь собачья?! – от злости пнув тяжелую бетонную урну, выпалила Кушина. – Какого ляда Совет слушает этого черте откуда выскочившего прыща?!

– Это сын Мадоки Каго, Кушина, – холодно поправил Узумаки Фугаку, с невозмутимостью обозревающий мрак ночи за распахнутым окном.

– Да плевать! – упрямо произнесла девушка. – Он припер сюда кучу шиноби из гвардии дайме! Но он не дайме. Дайме сейчас с остатками гвардии в столице!

– Он первенец Мадоки Каго и внук владетеля Хоно, – все так же невозмутимо повторил Фугаку. – За ним есть власть. И, по закону, именно он должен наследовать престол.

– Фугаку, ты вообще за кого? – надулась Кушина. – Приказ Мадоки Каго о наследнике есть, и наследник не его первенец. Да и вообще, эти южане все умом тронулись. Ты слышал, что они там из Орочимару демона лепят? А он весь юг от Страны Воды уберег, знаешь ли!

– Кушина… – недовольно посмотрел на девушку Учиха. – Я капитан полиции. Моя обязанность – порядок в деревне. А кто там дайме – это решать Хокаге и Совету.

Узумаки в ответ рассерженно фыркнула и села на лавку, с шумом ее сдвинув с места, несмотря на сидящих на ней же Акимичи Шито и Чоза. Два массивных джонина недовольно покосились на красноволосую куноичи.

– Правильно, Минато разберется, кто дайме, – сердито бросил Чоза. – И это уж точно не тот малец, который при регенте куклой на троне сидит.

– Верно. Тот, кто поддерживает сдачу Орочимару, не может быть дайме Страны Огня, – уверенно заявил Яманака Фуку, подпирающий стену у входа в станцию ожидания джонинов. – Демона из него лепят, а? Да он демон и есть. Он нукенин, Хабанеро. Не забывай, что ты еще в Конохе живешь. Или уже готова бежать в Ото к своей родне?

– Повтори-ка, что ты сказал, – хищно оскалившись, попросила Кушина, но получила в ответ только презрительный взгляд. – Храбрый стал?! Попробуй прочитай-ка мои мысли! Что я с тобой сейчас сделаю?!

– Ты такой же демон, как и Орочимару, – обозленно сплюнув, припечатал Яманака, не забыв впрочем отступить еще ближе к двери. – В твоей голове только ненависть! Чтобы в ней рыться, нужно самому головой тронуться.

– Ха, так и знал, что зассышь, – с едкой насмешкой в голосе произнес сидящий на скамье недалеко от Фугаку еще один джонин Учиха – Инаби. – Яманака и трус – это синонимы. Как с прошлой эпохи за спинами Акимичи и Нара прятались, так до сих пор и продолжаете.

– Прекрати, Инаби! – уже не скрывая злости, резко осадил своего подчиненного Фугаку. – Прошу простить его, Фуку.

– Да какого хрена, капитан?! – сорвался Инаби. – Эти сволочи же до сих пор поносят Орочимару, хотя ему можно памятник ставить за убийство этой гниды Данзо! Сколько наших погибло после Первой войны?! И сколько глаз потом мы нашли в Анбу?! Да Шимура сам присвоил себе Шаринган!

– Как будто Орочимару был лучше, – холодно хмыкнув, вмешался в спор еще один присутствующий в комнате джонин, Нара Сузаку. – Скажи-ка, Хизаши, что там нашли в подвале его дома?

Потревоженный обращенным к нему вопросом, сидящий на скамье возле самого Нара Хьюга Хизаши окинул взглядом белых глаз Сузаку и невозмутимо ответил:

– У Хьюга нет претензий к Орочимару. Его исследования помогли клану. Большего вам знать не нужно.

– Вот, значит, как, – мрачно произнес Нара. – Продались ему. Я ожидал большего от так дорожащих своими традициями Хьюга.

– Я не замечу сейчас твоих оскорблений, Нара, – негромко сказал Хизаши, повернув голову к Нара, – но впредь следи за языком.

– В этом все Хьюга, Сузаку, – с иронией в голосе сказал еще один джонин, Юхи Шинку. – Что раньше, что сейчас. Их глаза для них все. Если нужно, они за них и убьют, и умрут.

– Мне понятна твоя обида за погасшее солнце в глазах, – с тонкой издевкой произнес в ответ Хизаши, – но не наша вина, что твои родители сношались со всяким сбродом. Не вымещай злобу на Хьюга.

– Ха, лишились бьякугана, а теперь без успеха выставляют себя мастерами гендзюцу, – не удержался от насмешки Курама Муракамо. – Гонору много, но таланта нет. Это и в самом деле обидно, но вины других в этом нет, Хизаши прав.

– А ну все рты заткнули! – зло рявкнул Фугаку, сжав кулаки. – Вот поэтому Совет сейчас и обсуждает, что делать. А вы льете воду на мельницы наших общих врагов!

– Всем рты не заткнешь, Фугаку, – с тихой угрозой в голосе произнес Чоза, вставая с лавки, отчего комната в один миг стала казаться слишком маленькой. – Все знают, кто убил Третьего. Юко ли это была с подачи Орочимару или кто-то из других Учиха – не так уж важно. Вижу, все вы из одного теста, – на этих словах Акимичи смерил взглядом с вызовом посмотревшего ему в ответ Инаби. – Пойдемте-ка отсюда, парни. Душно здесь становится. Проветриться нужно.

К кому обращался Чоза, было не ясно, но вслед за ним станцию ожидания джонинов покинули, кроме его соклановца Шито, Нара, Яманака и Юхи. Хьюга, Курама и Учиха остались в комнате. И Кушина, которая со всевозрастающим удивлением и даже страхом наблюдала за развивающейся ссорой. Она совсем не ожидала, что ее слова приведут к подобному развитию событий. В повисшей тишине, нарушаемой только гулом ламп, с шумом захлопнулась дверь за спинами ушедших шиноби.

– Проклятье! Они всегда были такими. Бегут, только запахнет жаренным, – процедил сквозь зубы Муракамо.

– И бьют в спину, когда не можешь ответить, – мрачно добавил Инаби. – Когда Юко была нужна деревне, она была героем. Стоило ей утратить додзюцу, так ее едва не убили. Все тот же Данзо ее едва не прикончил! Нам пришлось потрудиться, чтобы она добралась до Ото в безопасности, капитан! И когда Орочимару вернул ей глаза, они вновь вспомнили про нее и потребовали вернуться! Да сколько можно это терпеть?!

– Успокойся, Инаби, – устало попросил Фугаку. – Сейчас уж точно не время вспоминать старые обиды.

– Были бы они старыми… – недовольно пробормотал молодой Учиха. – Да, сука! Тот, кто убил Третьего, мог быть кем угодно! Сколько глаз было у Данзо?! Там мог быть и Мангекьё! А виноваты теперь мы?!

– Меньше слушай идиотов, у которых мозги заплыли жиром, – посоветовал Хизаши, откинувшись на спинку своей скамьи и раскинув в стороны руки. – Уверен, Минато лучше понимает, что сейчас происходит. И не будет скор на выводы.

– Молод он еще, – с сомнением произнес Курама Муракамо, усевшись на освобожденные Акимичи места и облокотившись о колени. – Он хорош, но все-таки ему двадцать три года. Опыта мало для Хокаге. Когда в столице три сына грызут друг другу глотки за трон, и когда в деревне некоторые начинают сходить с ума, нужен тот, кто с этим справится.

– У него есть советники, – напомнил Фугаку, вновь обратив свой взгляд на ночь за окном.

– Толку от этих поросших плесенью стариков? – не удержалась от комментария Кушина. – Что они, что Данзо – одного поля ягоды. Цунаде с ними хорошо знакома.

– Да, если Минато молод, то они уж слишком стары, – рассмеялся Курама. – Не знаю даже, что они могут насоветовать.

– Особенно, когда Джонин Ханчо – Нара, – вздохнув, подтвердил Хизаши. – Пример его мнения о том, кого признавать дайме, мы только что видели.

– Джирайя исчез очень невовремя, – пробормотала Кушина. – В какие пески его там затянуло? Цунаде одна не справится.

– Боюсь, она может сделать только хуже, – мрачно высказался Фугаку.

– Капитан, так чего ж тогда стоять без дела? – спросил Инаби. – Черт, да вообще, почему еще не было совета джонинов? Мы даже Минато не утверждали, а он уже считается Хокаге, хотя есть только слова Энмы, даже не самого Хирузена. Теперь даже дайме могут признать совсем другого.

– Учиха сейчас лучше не торопиться, – болезненно поморщившись, ответил Фугаку. – Посмотрим, о чем там договорятся Хокаге и эти гости с юга.

– Хотелось бы, чтобы Минато принял верное решение, – с тоской произнес Хизаши. – Несостоявшемуся наследнику Мадоки уж сорок лет, а ума он, похоже, не нажил. Или уж очень власти хочет. И он хочет втянуть шиноби в свою войну за престол, хотя прав у него на это уже и не осталось.

– Да уж не только за престол, – покачал головой Муракамо. – Известно же, на его стороне Храм Огня. Эдак он может и еще с кем-нибудь пожелать повоевать, с храмом Хачидайрюо, например. А чем это обернется, мы знаем по примеру Водопада. Орочимару не терпит, когда начинаются гонения на его последователей.

– Кстати, нинсо Храма Огня тоже сейчас в Конохе, – вспомнил Хизаши. – Официально, для захоронения тела Третьего, но очень уж они удачно вместе с принцем появились. Не нравится мне, что в Конохе столько ниндзя посторонних стало.

– А мне вообще не нравится, что нинсо снова пришли за телами, – раздраженно высказал свое мнение Инаби. – Храм Огня уже стоит на трупах! Скрытые гробницы, чтобы уберечь наших предков? Что за бред?! Они хранят их по заветам своих Сензоку, чтобы выжать даже из мертвецов все, что можно и нельзя! Чтобы пустить их в бой, когда потребуется, чтобы изъять кеккей генкай. Даже Мадара не избежал этой участи.

– Ты прав, это раздражает. Кремация облегчила бы Хьюга жизнь, как мы надеялись, когда присоединялись к Конохе, – согласился Хизаши, поправив протектор на лбу. – Но можно понять, зачем Храм Огня так держится за первого принца. Рюджинкё наступает с востока и севера, а нынешний регент хочет продолжить дело Мадоки Каго и объявить унию с Ото, что откроет двери учению дракона на юг. Естественно, такого им не нужно.

– Понять-то можно, но они хоть понимают, к чему эти их желания могут привести? – скривился Муракамо. – Да и эти Нара и иже с ними тоже. Орочимару создал Рюджинкё, за ним сотни тысяч людей следуют. Это уже не одна маленькая страна. Не знаю, что там у него в голове, но если судить по делам, то что получается? Получается, он помогает людям хлебом, спасает от болезней, продвигает промышленность, вдыхает в разоренные войнами земли жизнь, пока другие упорно все уничтожают. А в Конохе его по-прежнему объявляют нукенином. Мне кажется это недальновидным.

– Скажу так, в Конохе и в столице Страны Огня еще не поняли, что произошло на востоке, – сложив руки на груди, высказался Фугаку. – Страна Звука разгромила Страну Воды. В сторону все условности, по сути это так и есть. Малая страна нанесла поражение в войне великой державе и осталась при этом на карте сама. А относиться к ней продолжают по-прежнему, как к еще одному мелкому государству. От этого много ошибок.

Произнеся эту речь, Фугаку вдохнул свежий ночной воздух. Кушина тоже откинула голову на спинку скамьи, чтобы ветерок из открытого окна обдул лицо. За окном была тихая ночь. Впервые за долгое время в деревню вернулись с миссий многие шиноби, прибыли в Коноху и принц с перешедшими на его сторону ниндзя и нинсо, но деревня была тиха. Только слышно было кваканье лягушек. Перемирие было подписано, но ощущения праздника не приходило. Только все больше нарастало напряжение.

– Ладно, – спокойно произнес Фугаку. – Дождемся решения Совета. Глядишь, к концу дежурства что-то прояснится.

К концу дежурства ничего не прояснилось. Кушина возвращалась домой, когда уже алела заря на горизонте, а Совет разошелся на перерыв. Всю ночь пришлось провести в ожидании приказов Хокаге, так как наличие в деревне стольких посторонних ниндзя было проблемой для системы безопасности. Барьерное ниндзюцу, отслеживающее постороннюю чакру срабатывало постоянно и требовало внимания дежурных. Правда, к утру ситуация усугубилась – поступило сообщение, что в Коноху прибывает делегация дайме. Но это была проблема уже следующей смены.

Распрощавшись с друзьями, Кушина наконец возвращалась домой. Тишина на пустынных улицах дарила покой. Туман поднялся над небольшой речкой, окутывая дома зыбкой дымкой. Вчерашняя вечерняя духота сменилась свежестью. Несмотря на бессонную ночь и все произошедшие события, становилось спокойнее на душе. Расстраивал только резкий запах клематиса. Похоже, детишки порезвились – нарвали цветов в растущих вдоль улицы кустах, повредив листья и ветви.