Текст книги "В тени Рюджина (СИ)"

Автор книги: Халег Чудинов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 46 (всего у книги 81 страниц)

Тот театр военных действий прошел мимо моего внимания. Туда лично меня никогда не отправляли, а сам я был сконцентрирован на решении иных задач. Но в итоге, как выяснилось, он повлиял и на падение Узушиогакуре. С распадом Страны Демонов колонии Страны Воды мало того, что лишились угрозы со стороны соседа, так еще и расширились.

А ведь при некотором старании, можно было бы все обернуть совсем иначе. Без своих заморских колоний Страна Воды вполне могла лишиться своего статуса Великой державы. Не сразу, не быстро, но очень вероятно.

– Страна Демонов уже не имеет прежних возможностей, – согласился я с Шикаку, – но и Киригакуре сейчас сконцентрирована на Стране Горячих Источников. Ее колонии уязвимы, именно этим я и воспользуюсь, если на границах Ото станет меньше отрядов Великих держав. В Стране Демонов все еще правит прежний род жриц, имеющих родство с Узумаки. Значит, не обязательно иметь флот, чтобы заставить Кири отступить, у меня ведь не стоит задачи одержать победу над Страной Воды. Достаточно и наземных сил: здесь – Страна Звука, на востоке – Страна Демонов. Пока идет война, Кири не будет переводить свои силы на Восточный континент, но и без достаточного снабжения оттуда они не смогут задействовать здесь все свои возможности.

– Говоришь ты складно, Орочимару. Только вот Кири не дураки руководят, – возразил мне Хирузен. – Они давно и планомерно готовились к вторжению в Страну Горячих Источников. Нарушение сообщения с восточными колониями не расстроит планов Страны Воды в краткосрочной перспективе. У них есть запасы всего необходимого на складах.

– Учитель, неужели вы такого плохого мнения о своем ученике? – изобразил я удивление. – Вы должны понимать, что об этой проблеме я позабочусь. Хотя, конечно, вам все равно нужны будут подтверждения моих слов. Так что я предлагаю следующее: в ближайшие пару месяцев погодные условия в море по-прежнему будут препятствовать судоходству. У меня будет время показать, насколько эффективно будет справляться Отогакуре с отрезанными от снабжения с островов силами Кири. И у вас будет время убедиться в эффективности обрезания путей снабжения от восточных колоний. Такой вариант вас устроит?

– Над этим можно будет подумать, – хмуро ответил Сарутоби, с подозрением разглядывая меня. – Хотя кое-что можно сказать прямо сейчас. Твой план – опасен для твоей Отогакуре, ты собираешься противостоять Кири практически в одиночку. Отбросим вопросы способности Звука на это. Лучше спрошу о целесообразности. Зачем тебе это? Желание отделаться от Великих держав – не повод. Соглашение дайме тоже не так важно, не вижу, что могло бы помешать заключить его и после войны. Думаю, у тебя есть какие-то условия для своей помощи?

На самом деле, Хирузен недооценивает соглашение дайме. Согласно нему, Страны Огня и Молнии предварительно договаривались соблюдать негласную традицию первых лет эпохи и не захватывать чужую территорию, то бишь Страну Горячих Источников. А побережье, которое властям Молнии и нужно было, договаривались осваивать совместно. Я пока не уверен, что соглашение в итоге станет реальным договором, но если все же ситуация будет ему благоволить, то оно было мне выгодным. Строительство водородных заводов на деле достаточно дорого. И с ростом потребления газа спрос на него растет, нужно расширять производство, развивать инфраструктуру, возможно, задуматься о газопроводах или новых типах судов, так как транспортировка газа в свитках в чем-то удобна, конечно, но иногда сами свитки были слишком уж большими, да и изъятие из них собственно водорода требует наличия специальных терминалов и шиноби, это не всегда удобно, хотя поначалу здорово помогло развитию производства.

В общем, по соглашению предполагалось, что все три страны будут общими усилиями строить заводы и инфраструктуру для доставки газа на свою территорию. Предварительно, все должны быть в выигрыше. Молния получала доступ к газу с побережья Горячих Источников, Огонь – тот же водород с перспективами развития своего побережья. Звук – деньги за все эти контракты. Правда, я сомневаюсь, что такая масштабная затея пройдет успешно. Не в этом мире.

– У меня есть причина, вы правы, Сарутоби-сенсей. Любой заказ имеет цену, – откинувшись на спинку кресла, ответил я. – Страна Водопада. Нападение на моих последователей не должно остаться безнаказанным. Я сделал предупреждение, но не думаю, что этого было достаточно.

– Ты же понимаешь, что просишь слишком много, – покачав головой, хмуро ответил Хирузен. – Страна Водопада наш союзник.

– Союзник, но на всякое преступление должно быть наказание. Сарутоби-сенсей, люди верят мне. Я не могу бросить их, это то, чему вы сами учили меня, не так ли? Мне не важна месть, она мне и не нужна. Мне важно, чтобы ни у кого не было соблазна повторить то, что случилось в Стране Водопада.

– Могу сказать тебе обратное, Орочимару, – сложив руки на колени, холодно заявила Кохару. – Многим хотелось бы, чтобы у них не произошло то же, что и в Стране Водопада. Чтобы Рюджинкё не лезло в их страны.

– Резонное замечание, Утатане-сан, – небрежно отозвался я, – однако это не дело шиноби. Если люди начинают принимать Рюджинкё, то это проблема дайме или священников, пусть они ее и решают. Без крови и смертей.

– Хотелось бы, чтобы Рюджинкё не становилось делом шиноби, но ты сам шиноби, Орочимару. От того, что ты кем-то там себя возомнил, суть не изменится.

– Вопрос спорный. Но если он вызывает такое отторжение, то готов его обсудить, – сведя руки в замок, я недовольно покосился на Утатане. – Если в Стране Огня есть какие-то опасения насчет Рюджинкё, то готов пойти навстречу, чтобы от них избавиться. В обмен на положительное решение проблем в Стране Водопада. Я готов передать управление святилищами и сангхой Страны Огня в ведение монахов Храма Огня. Пусть они объявят Инари кем-то из своих просветленных, если это вас устроит.

– Решать это не нам и не сегодня, – после небольшой паузы вынес вердикт Хирузен. – Пора бы нам снова вернуться к теме разговора.

По движению руки Хокаге секретари живо разложили на столах свитки с картами. Следующие несколько часов были потрачены на рассмотрение и оценку предложенного мною варианта решения сложившейся на восточном фронте ситуации, а также на улаживание возникающих вопросов. И на торговлю. И у меня, и у Конохи были определенные интересы в этой войне, естественно, уступать их никто не желал. Споры были непростыми, но не будь Лист в неудобном положении, мне бы вообще мало что светило.

Как я уже заметил, Хокаге был вынужден вывести на передовую ветеранов своей какурезато. Братья Курама были не единственными, не первыми и не последними. Мобилизационный резерв Конохи после Второй мировой войны был ожидаемо невелик, это здорово упрочняло мои позиции в переговорах. Правда, с учетом их изначальной низкой базы на безапелляционную победу рассчитывать не приходилось. Да ее и не получилось.

Переговоры закончились фактически тем, что их необходимо будет продолжить после достижения определенных результатов по разведению войск. Ничего удивительного, сейчас зима и время терпит. Пусть погода в этом году соблаговолила не особо стращать людей морозами, штормами и снегами, но интенсивность военных действий все равно снизилась. Так что Хирузен может позволить себе выжидать и надеяться на улучшение положения Конохи. К счастью, следующая беседа и в самом деле, скорее всего, пройдет дистанционно. Радиосвязь, наконец, выходит в свет. Если даже не удастся в краткие сроки ее развернуть, то остается вариант с проводным сообщением, но тянуть провода по горам, которыми изобилует все восточное побережье и Страна Молний – это отдельный вид извращения. Мне хватило подобного и в масштабах одной Страны Звука.

– Все еще считаешь, что все идет по твоим планам? – поинтересовалась Мейро, так же, как и я, наблюдая издали за Конохой с помощью кецурьюгана.

Я в это время с ухмылкой смотрел, как Нами держит Хибакари за руки и активно машет ими мне. Тридцать километров сейчас между нами, к слову. Далеко не каждый Хьюга способен видеть на таком расстоянии, а эта заноза на девятом месяце беременности использует свой бьякуган лишь для забавы. Помахав Нами в ответ, чем вызвал у нее восторженную улыбку, я обернулся к Мейро:

– Планы, планы, планы… – недовольно пробурчал я, продолжив путь на восток. – С этой войной я только и делаю, что занимаюсь планированием на все возможные и невозможные случаи жизни. Это надоедает. И сейчас мне достаточно того, что все движется по понятному мне курсу. Мне хочется быть стрелой в колчане бога.

– Ты сам Бог-дракон. И мы стрелы в твоем колчане, – следуя за мной, строго произнесла Мейро.

– Да, вы стрелы, но не мои. Вы выпущенные из лука еще до своего рождения, свободные в выборе своего полета. Это прекрасно, в этом и суть свободы воли. Но мне иногда кажется, что сам я не стрела, а крепко сжатый в руках меч, который движется совершенно не свободно. Не скажу, что это всегда плохо. Например, я начинаю понимать, что мои прежние цели были идолом, который я сам сотворил себе, но мне все равно жаль, что мне пришлось даже на время отказаться от них. Хотя жизнь начинает играть новыми красками. Возможно, это бремя за то, что я пошел против привычного хода вещей. Ох и тяжко же быть Рюджином. Хоть и интересно.

– Общение с Джирайей явно не идет тебе на пользу, – покачав головой, горестно произнесла Мейро. – Хоть бы Котоширо постыдился такие вещи-то говорить.

– А что Котоширо, ты не рад быть летящей стрелой?

– Я шиноби, – лаконично ответил Узумаки. – Быть оружием – это то, для чего я был рожден.

– М-да, ты расстраиваешь меня, Широ-кун. Запомни, ты не оружие. Метафора со стрелой означает твою свободу воли. Ты рожден, чтобы промчаться сквозь жизнь. Эту и последующие. Ты стрела, цель которой – бессмертие в посмертии. Ты волен лететь по этому пути так, как тебе заблагорассудится. Даже можешь попытаться вернуться. Ты уже летишь, и это свобода. Ты волен выбирать. Это главная ценность человека. И единственная достойная жертва. Ты принес свою свободу в жертву мне и тому, кто и что стоит за мной. Ты выбрал служение, и это достойно величайшего уважения. Запомни, ты не оружие, ты тот, кто его несет, ты воин.

Сколько я уж это повторял, но все равно въевшиеся представления о мире иногда проявляются. Все-таки поздновато многие Узумаки оказались в Отогакуре. Может, и сам я виноват, что поздно начал ими заниматься всерьез, но я же не предполагал, что мне понадобится такая стихия в своих руках. Новый гештальт, образ мироустройства, который должен стать тем оружием, который станет основой будущего. Окончательно эта идея сформировалась лишь недавно, когда против Роурана начали применять не самые честные методы борьбы.

Я давно заметил, что этот дивный мир развивался не совсем так, как мой прошлый. Собственная история и множество уникальных факторов, вроде чакры и их прародителей, внесли свою лепту. Если судить по имеющимся у меня знаниям о далеком прошлом сего континента, то ранее на нем существовали вполне типичные восточные деспотии. Точнее, если оперировать более мне привычными терминами из культурологии, то «территориальные царства».

Вообще, основную массу своих познаний в этой области человеческого бытия я почерпнул в процессе моих изысканий в области философии, и, прямо говоря, это были далеко не самые приоритетные для меня знания, но кое-что я могу вспомнить, а кое-что – додумать сам. Так вот, эти территориальные царства – это гештальт, образ существования цивилизации, непосредственно продолжающий родовое устройство человеческих общин. И мифическая прародина Сальмы, Разак, и приютившая Кагую Страна Предков с ее соседями были вполне типичными государствами, во многом повторяющие по сути своей древние Египет, Китай, Индию и прочий Восток. В них имелись божественные правители, четкая иерархия и даже кастовость, идея божественности небес, главные храмы как частица небес на земле, и стремление распространить совершенный горний мир на своей территории, оттеснить тьму за впервые очерченные границы земли, ставшей территорией. Таковы территориальные царства, если вкратце.

Думаю, главной и основной страной прошлого был Разак или Редаку, а Страна Предков во многом являлась просто варварским образованием на ее периферии, повторяющим более совершенную форму государства. Нечто вроде древних Китая и Японии, до тех пор, пока Редаку не пало под внутренними проблемами. Вполне возможно у Страны Предков имелись шансы заменить на местном Олимпе Разак, но появилась Кагуя – и история совершила любопытный поворот.

Опуская подробности, можно сказать, что держава Кагуи была эдакой вершиной территориального царства: с реальной богиней во главе, с тотальным контролем тел, разумов и душ жителей. Но потом началась битва матери с сыновьями, и общество почти откатилось к родовому гештальту, в чем-то повторяя судьбу Древней Греции во времена после падения Минойского царства, когда многие полисы в течении долгого времени не могли превзойти друг друга и были вынуждены сформировать античный западный мир, с его демократией, философией, школой, рынком, риторикой, соревновательным духом. Только здесь проявились свои особенности.

Государства после устранения Кагуи также не могли долгое время превзойти друг друга, но зато появились шиноби и привнесенная Хагоромо идеология ниншу. Возможно, он повлиял также на распространение некоего подобия буддизма. Цивилизация словно расслоилась. Государства продолжали строиться во многом по принципу территориальных царств. В них появлялись самураи и дайме, изначально реальные аналоги фараонов с настоящими сверхъестественными способностями, но в то же время начался рост нового искусства дипломатии, новой философии самураев, в чем-то напоминающей древнегреческие концепции риторики, и начали развиваться рынки вместо базаров, что дало толчок торговле. Однако вместе с этими государствами, рядом с ними продолжали жить те, для кого гештальт родовой культуры оказался удобным. Кланы шиноби.

На самом деле в обществе всегда остаются основы для возвращения к более раннему, примитивному образу жизни, но у шиноби родовая система позволяла развивать их кеккей генкай и хидендзюцу, она делала из шиноби собственно шиноби. Правда, они не вернулись к полноценным родовым общинам, но во многом их повторили. У ниндзя, как и у родовых общин, большую роль играет кровь, как часть кеккей генкай, как нечто священное, что передается от великого первопредка: Индры, Асуры и многих других титанов прошлого. Пролитие этой священной крови рождало кровную месть, что вылилось в Сенгоку Джидай. Как и роды, кланы шиноби поклонялись своим предкам, как Учиха в храме Нака или Узумаки в храмах Масок. Да, тотемы сменились на храмы, но многие обряды, например, Узумаки, связанные с масками, вообще повторяют какие-то шаманские ритуалы.

В общем, параллели с привычными мне историко-культурными процессами имелись, но появлялись и свои особенности. Например, из-за привнесенного Мудрецом Шести Путей собственного понимания Инь и Ян женщины у шиноби все-таки тоже люди, как и мужчины, а не разумные носители темной природной стихии, поэтому они и могут общаться с богами, иначе Акичи никогда б не светило стать каннаги.

И вот в это царство дикого востока я и попал. Тот, кто вырос в иной культуре. В принципе, жить мне это здесь не мешало, однако с появлением Сальмы мне пришло в голову, что моя культура может стать моим оружием. Не фосфор и фугасы, которые убивают тела, не горючий газ и хлеба, которые бьют по государствам, а идеи, которые поражают души и разумы. Многие из них вряд ли будут поняты кем-то, кто жил в том же обществе, что и я, но для местных – это нечто крайне непонятное, новое и революционное. Один бог будущего в разных ликах, для общения с которым не нужны храмы, который всегда с тобой, связь с которым строится не на родстве или законе, а на вере. И именно вера открывает путь в небеса, а не храмы, вера делает из спасающегося человека спасаемого. Линейность времени, вместо цикличности. Возможность и даже необратимость прерывания времени кризисами и катастрофами, как точками для подведения итогов, разграничивающими эпохи. Свобода воли и жертвование ею ради непостижимой высшей воли, в которую верят, а не которую осознают.

Еще больше изменений коснулось шиноби. Например, их работа, а миссии и задания – это именно работа, которая предполагает плату, сменилась служением, которое предполагает или не предполагает жалование. Может, это покажется мелочью, но это гораздо более революционная идея, чем объединение кланов в какурезато, которое по сути является лишь объединением родов в одно племя без изменения культурного гештальта, образа мышления и существования. Да и когда каждый человек – воин, то сама идея отделения воинствующего сословия от остального общества начинает размываться.

– Не вы мое оружие, Котоширо, но вы мои воины и оруженосцы, вы несете мое оружие. И это делает вас куда более опасными, – поведал я Узумаки выжимку из своих умозаключений, откровенно поленившись выдавать ему такие же лекции, какие мне приходилось пересказывать по несколько раз то дочери, то биджу. – А еще ты незаменимый владелец техники Летящего Бога Грома. Так что давай-ка поторопимся домой.

Глава 38. Страна Демонов

14 июня 47 года от начала Эпохи Какурезато

Уже второй год, как идет война. И уже примерно столько же времени я, в своем основном теле, не покидал Страны Звука более, чем на пару десятков километров. Полгода назад только в Коноху на встречу с Хокаге смог вырваться, и то это не такой далекий и долгий путь был: у Котоширо во многих местностях материка оставлены замаскированные дзюцушики, прыгая по которым, можно неплохо сократить путь. Однако на соседнем небольшом материке, скорее даже острове, так как он, вроде, даже чуть меньше Гренландии выходит, у Узумаки меток не было.

Этот остров, кстати, находился примерно на широтах Страны Молнии, но имел более благоприятный климат. И, как мне кажется, к главной причине этого не совсем понятного мне эффекта я сейчас и направлялся.

– Жарковато здесь становится, – заметил я, остановившись на удобной плоской скале.

Обветренная поверхность серого камня была неровной, изъеденной дождями. Обычный большой валун, возвышающийся над покрытым зеленой свежей травой горным лугом. Чуть ниже, цепляясь за неровный склон, росли лиственные кряжистые деревья, выше виднелись кривенькие сосенки. А вокруг камня только трава да небольшие кустарники. Не знаю, насколько это естественно, но, кажется мне, что причина такого распределения растений – в странной энергии, прячущейся за серой поверхностью скалы. Она словно гудела и была ощутимо теплой даже в этот летний день.

– Значит, мы приближаемся к Каензану, – появился возле меня Кайбье, подставив лицо ветерку, хоть немного смягчающему растущую температуру.

– Дальше будет только жарче, – это мне нашептала уже Тагицухиме. – Над деревьями уже виднеется зарево с ее вершины.

Посмотрев вверх, я и в самом деле смог заметить нечто похожее. Хотя еще раннее утро, вершины гор были ярко освещены косыми лучами солнца, так что свет солнца затмевал иные источники света, но над деревьями все-таки можно было различить далекое марево, и в тени голых каменных пиков мелькали рыжие блики. Не зарево, но явный намек на наличие впереди мощного источника тепла и открытого источника огня.

– Что ж, это чудесно, – кивнув, ответил я и змее, и некомате, – значит, у нас есть все шансы успеть за сегодня сделать сразу два великих дела.

– Я бы на это не рассчитывала, – проворчала Тагорихиме. – Хотя у тебя, может, и получится.

– Приятно, что ты в меня веришь, – немного удивленный таким замечанием сказал я.

– Я верю в то, что ты владеешь странной способностью дурить людей и зверей.

– Не все то дурость, что ты не понимаешь, – хмыкнув, ответил я, после чего приказал двигаться дальше.

Сейчас со мной были только некомата, несколько его котов да три ездящих на мне нахлебницы. Немного непривычно с ними путешествовать, но в том месте, в которое я направляюсь, лишних людей при себе лучше не иметь. Там людям, как мне сказали, не рады. Хотя это вообще характерная черта для мест обитания разумных животных этого мира.

Нам потребовалось преодолеть еще несколько перевалов, чтобы, наконец, выйти к нужным нам местам. По мере продвижения местность вокруг все больше менялась. Становилось все меньше деревьев, постепенно редела трава, пока вовсе полностью не пропала, оставив только голые горячие красноватые камни. Воздух здесь был разреженный, так как мы успели забраться уже достаточно высоко, но вместе с тем с высотой росла температура, вопреки обыкновению в схожих ситуациях уменьшаться.

Вскоре впереди показались первые бьющие из-под земли язычки пламени и кружащие над ними в воздухе черные точки. Здесь пришлось оставить группу следующих за нами котов, дальше им было уже опасно для жизни. И от места разбитой кратковременной стоянки дальше двигаться я решил без лишней спешки. Как-то среди хаотично бьющих из-под земли потоков пламени использовать технику Телесного Мерцания небезопасно.

– Любопытное место, – заметил я, неспешно перепрыгивая над трещиной в земле, из которой только что вырывался столб пламени. – Были у меня мысли, что название дано просто из-за вулканизма, а тут и в самом деле что-то необычное.

– Земной огонь, – глубокомысленно изрёк Ясунеко, настороженно вглядываясь в черные провалы.

– Не бойся, – посоветовал я ему, показав сложенные в печать Тигра руки, – я держу огонь под контролем. Усы уж точно не опалишь.

– Рассчитываю на вас, Рюджин-сама, – поверив мне, но до конца не осилив свой страх, ответил некомата.

– Земной огонь, говоришь, – тем временем снова переключился я на интересующую тему. – Любопытный феномен. Будь я в ином мире, то мог бы подумать, что под землей находятся залежи природного горючего газа, которые и пылают. Но этот мир не может быть настолько прост. Гм…

– Я не могу сказать многого. Эта территория никогда не была интересна моему народу.

– А вы что можете сказать? – качнув головой, поинтересовался я у змей.

– Здесь извергается природная энергия, подобно лаве вулканов, – услышал я голос Тагицухиме в правом ухе.

– Да, природную энергию я чувствую прекрасно, – согласился я, – но это совершенно неестественное ее проявление. Хотя вам-то лучше знать, не так ли?

– Мы слышали, что пламенные горы есть во владениях жаб, – высказалась Тагорихиме, – но не знаем, что они из себя представляют.

– Ну, горы с таким же названием, Коензан, есть и в приграничных районах Стран Пустыни и Ветра, – резонно заметил я. – Только там это просто выветренные пики из красного песчаника, над которыми при нагреве солнцем поднимается сильное марево, из-за чего появляется иллюзия пламени. Здесь все иначе. Хотя…

Еще раз осмотревшись по сторонам, но уже используя кецурьюган, я всмотрелся в скрытую под землей энергию. Местность с помощью додзюцу я осматривал и раньше, но мои глаза природную энергию улавливают слабо. Почти никак, если честно. Была надежда, что вблизи получится увидеть что-то новое.

Надежда не особо оправдалась. Пустоты под землей имелись, некие подобия фумарол, по которым вместо дыма рвалось пламя. Но что и откуда там появляется – не понятно. Однако у меня появилось чувство, что я уже видел кое-где в чем-то похожую аномалию.

Рюмьяку в Роуране. Я так и не смог выпытать у Сальмы все подробности устройства ее чудо-источника чакры, но, насколько я понял, он у нее не совсем естественного происхождения, и нынешний вид ему был придан с помощью камней Гелела, ну или Герел, как их Сальма называет. Может, здесь нечто подобное, но без человеческих доработок?

– Рюджин-сама.

– Вижу, Ясунеко, – ответил я некомате, останавливаясь.

Мы с Кайбе уже пару минут шли по некоему подобию оврага. На мой неискушенный взгляд, это было что-то вроде обвалившейся со временем лавовой трубки или чего-то вроде. Справа обрыв, слева обрыв, а над головой тусклая полоска неба, в которой иногда мелькают всполохи пламени. Здесь, внизу, огненных гейзеров было поменьше, так что путь был достаточно очевиден. И именно на нем нам впервые вблизи встретился местный обитатель.

Крупный черный ворон мне показался не совсем обычным. Хотя бы потому что не особо он на ворона был похож. Какая-то смесь черной вороны, ворона и грача, кои на местном языке звучат одинаково, но на самом деле имеют некоторые отличия, которые я еще со школы помню. Впрочем, и без моих школьных знаний можно было с полной уверенностью сказать, что птица перед нами явно не простая. Во-первых, простые пернатые в Каензане не появляются. Во-вторых, конкретно этот экземпляр сидел на краю пышущей пламенем трещины и нисколько не смущался лижущим его черное оперение огнем.

– Ка-а! – лаконично произнесла птица, сверля меня бусинками черных глаз.

На мгновение замешкавшись, убеждаясь, что нас сейчас же не спалит очередным потоком пламени, я все же разомкнул руки, прерывая технику контроля огня. Я пока не уверен в исходе своего путешествия в Каензан, так что стоит хотя бы из вежливости не показывать местным жителям никаких намеков на возможную агрессию.

– Я Орочимару Рюсей… Рюджин, – представился я. – Я хотел бы встретиться со старшими Каензана. Скоро у подножия ваших гор будет проводиться ритуал, связанный с расположенным там святилищем. Он может отразиться и на вас. Чтобы избежать непонимания в будущем, нужно переговорить сейчас.

– Ка-а… – с нотками какой-то растерянности каркнула птица, склонив голову и рассматривая меня уже другим глазом.

Я ответил ей таким же вопросительным взглядом, силясь понять, что там творится у ворона в мозгах. Сенсорная техника для восприятия мыслей и с людьми не всегда работает идеально, а с животными и подавно. Особенно с птицами, у которых мозги достаточно серьезно отличаются от таковых у млекопитающих.

– Ну?

– Ка-а! – еще раз крикнул ворон, шумно взмахивая крыльями и взмывая в небеса.

– Вот и поговорили, называется, – провожая взглядом удаляющуюся черную точку, пробормотал я.

– Это же воронье, – пренебрежительно фыркнув, прокомментировал некомата.

– Ага. Ладно, идем дальше. Этот пернатый, кажется, и в самом деле полетел предупреждать свое начальство… Если что не так, то остальные летуны как-нибудь нас предупредят.

– Лишь бы не прицельным бомбометанием предупредили, – пробормотал Ясунеко, тоже сощурившись посмотрев в сторону кружащих в воздухе нескольких ворон.

Да, Каензан был местом, где обосновались вороны. Не уверен, какое у них тут социальное устройство, но живут они группой. С людьми контактируют редко, люди с ними – еще реже. Хотя, может, сами птицы за пределы пылающих гор и летают, всякого воронья в округе полно, но поди узнай, кто из них по-настоящему разумный. Собственно, я за тем сюда и иду. Ритуал ритуалом – это больше повод, чтобы сюда забраться – а вот нанять таких разведчиков я б не отказался. В компанию к котам.

– Слушай, Кайбье, а ты почему так в огне купаться не умеешь, как эта птичка? Ты же некомата!

– Здесь огонь живой, – недовольно буркнул Ясунеко. – Я ж не идиот, чтоб в него соваться.

Я, вместо слов, еще раз посмотрел в небо на черные тела парящих птиц.

Вот, казалось бы, где огонь, а где вороны. Однако в этом мире ворон – это в некоторых легендах едва ли не воплощение солнца и пламени. Одно из моих имен в Рюджинкё как раз на основе этих мифов и получилось. Однако солнца, да… Аматерасу тоже связана с солнцем. И черное, как крылья ворона, пламя названо Аматерасу. И призывом Итачи с его Мангекье Шаринганом тоже были вороны. Любопытные совпадения. И совпадения ли?

Гм… Как бы мне незаметно перышко от этих птах отщипнуть для генетического анализа?

– Постой-ка, Ясунеко, – попросил я спутника. – Тут есть что-то подозрительное.

Встали мы перед завалом, которым заканчивалась наша дорога по дну лавовой трубки. Чтобы продолжить путь, нужно было выбираться на поверхность, где было явно больше прорывов земного пламени. Правда, настораживало меня не это, хотя все-таки ненормальность Каензана все еще нервирует, и горы сами по себе целиком кажутся какими-то неправильными. Меня заставил остановиться барьер, который я заметил еще издали.

Невидимая невооруженному глазу граница начиналась сразу по ту сторону завала. И даже с помощью ниндзюцу я не мог определить вид барьера. Техника была в чем-то знакомая, но в то же время строилась на непонятных мне принципах, которые вот так сходу разобрать я не мог. Какой-то огненный барьер по типу Шиши Энджин, со схожей, кстати, основой.

– Любопытный барьер, – пробормотал я задумчиво. – Так с ходу его преодолеть не у всякого получится.

– Нам здесь все-таки не рады, – прокомментировал Ясунеко.

– Как знать.

Любопытно, часто ли воронам здесь этот барьер нужен бывает? Не каждый дурак добровольно попрется огненные горы штурмовать. Тут и высота приличная, горную болезнь можно схлопотать. И, собственно, природное пламя многих альпинистов остановит. Мне и Кайбье с разреженным воздухом помогает техника Шичи Тенкохо, а пламя я отводил с помощью техники, но таких настойчивых и способных шиноби в мире не так уж много. И их уж точно этот барьер вряд ли смог бы остановить.

– Какие приказы, Рюджин-сама? – спросил Ясунеко, переминаясь с ноги на ногу и недовольно принюхиваясь к сухому воздуху. – Будем ждать? Мне не нравится это место. Тут все пропахло птицами.

– Я же Рюджин-сама, – хмыкнув, с иронией ответил я, – это они меня ждут, а не я их.

На самом деле, вряд ли местным обитателям есть хоть какое-то дело до моей личности, но даже без додзюцу я ощущаю, что прямо за барьером есть несколько существ. Сендзюцу позволяло их почувствовать, пусть и очень слабо. И вибрации земли от них шли слишком слабые, они терялись на фоне дрожи скал, вызванной порыкивающим пламенем. Похоже, там кто-то небольшого размера и веса, а так же хорошо сроднившийся с местной стихией. Очередные вороны.

Нахмурившись и еще раз внимательно прислушавшись к собственным ощущениям, я без спешки свел ладони, переплетая пальцы в нужные печати. Чакра в меридианах начала медленно преображаться, начав жечь изнутри пламенем. Ускорившийся поток энергии рвался наружу, но я испустил его небольшой порцией, аккуратно смешивая собственную чакру с пламенем.

Этот прием я начал осваивать после создания техники Кирин. Направлять собственной чакрой природную энергию, а не противиться ей. Огонь был непокорен, непостоянен, но и его можно взять под контроль.

Моя энергия плавно влилась в природное пламя, которое постепенно начало расступаться, уходить в стороны от меня. И вместе с тем оно начало избегать находящегося рядом со мной участка барьера, который в том числе и питало. Не знаю, кто тот мастер, кто додумался и смог реализовать эту преграду, но он очень ловко умел управляться с Катоном. Возможно, он меня сейчас и встречал.