Текст книги "В тени Рюджина (СИ)"

Автор книги: Халег Чудинов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 34 (всего у книги 81 страниц)

– Тебе же было без разницы. Тебе было неприятно находиться в любом человеческом теле.

– Ну…

– И мне так спокойнее.

– Спокойнее?

– Ссориться я с тобой не хочу, а женщине хвосты отрывать даже в горячке боя я все же не стану. Поэтому да, так мне спокойнее.

Пока Курама пытливо рассматривала меня, пытаясь переварить выданный мною перл, я с как можно более серьезным выражением лица наблюдал с помощью додзюцу за последними приготовлениями к празднику. Не улыбнуться при этом оказалось достаточно сложно. Все-таки есть какое-то особое удовольствие в подначивании Кьюби. Все равно, что дергать тигра за усы. Это глупо, опасно, но при возможности сложно не попробовать.

Естественно, просто серьезным выражением лица Кьюби не обмануть.

– Раз не хочешь ссориться, то почему я сейчас здесь? – сложив руки на груди, спросила Курама. – Почему я принимаю участие в ваших странных ритуалах?

– А на что, на твой взгляд, их стоит поменять? – в свою очередь поинтересовался я у Кьюби. – Я, знаешь ли, как-то пропустил в перечне твоих требований ко мне четкую позицию насчет твоего дальнейшего жизненного пути. Только не надо за планы на будущее выдавать желание лежать на свободе пузом кверху, в промежутках мимоходом неся справедливость нуждающимся.

– А что, по-моему, звучит достаточно неплохо.

– Знаешь, по-моему, тоже, но мир слишком жесток. Приходится делать совсем не то, что нам хочется, в надежде на то, что однажды наши труды принесут нам желаемое счастье.

На самом деле, как это ни странно, но у Курамы реально не было никаких долгосрочных планов на жизнь. Все они ограничивались желанием вырваться из печати, а что делать дальше – он особо не планировал. Может, он просто не видел всех происходящих на континенте изменений, может, игнорировал их, но факт осознания, что мир уже давно не тот, к которому привыкли все биджу, прошел мимо сознания Кьюби. В нынешних условиях жить как встарь у Хвостатых бы не вышло. Даже в человеческих телах.

– Но ты не переживай. Я надеюсь, что в этом мире задержусь не дольше, чем лет на триста. За это время ты можешь научиться управлять людьми и приобрести все инструменты для этого. Я тебе даже в этом помогу. И делай после этого, что хочешь. Это уже будут не мои проблемы. И даже, скорее всего, не людей, а твои. А пока иди и займись своим делом.

Кураме предстояло маячить среди лиц особого статуса в Стране Звука. То есть в одном ряду с Отохиме, дайме Кейдзаном и Мицуко, которая являлась формальным главой Отогакуре. Ну, и еще с главами кланов шиноби, чиновниками высшего ранга и крупными торговцами. Биджу я решил прятать на самом видном месте, представив его большой и влиятельной шишкой. На тот случай, если в ближайшей войне все же я буду вынужден воспользоваться его силами и придется как-то объясняться перед Шиноби Годайкоку. Представлю Кьюби как члена клана Ибури, сумевшего в свое время получить силу Курамы по типу Кинкаку и Гинкаку.

Сам же я вышел на публику позже. Когда отзвучали гимны, замолкли звуки барабанов и звон бронзовых колокольчиков. Во внезапно наступившей тишине, когда на большой площади Отомуры, на которой собралась масса людей, не было слышно почти ничего, кроме хлопающих на порывистом зимнем ветру флагов и красно-синих стягов с гербом клана Рюсей.

Стоя на влажных после ночного дождя ступенях храма, на которые до сих пор изредка срывались капли влаги с ярко-алых торий, я мог словно с трибуны видеть человеческое море. Люди смотрели с ожиданием и восхищением. Некоторые с недоверием. Наверняка были те, кто относился ко мне недоброжелательно. У всех собравшихся на площади, близлежащих улочках и домах, было свое видение мира, сами они были абсолютно разными, большинство видело во мне Рюджина, но точно знаю, что имелись и те, кто помнили о моем прошлом в Конохе.

Все люди были разными, с отличными друг от друга мнениями и взглядами, однако все они не сводили с меня взглядов, в эмоциональном молчании ожидая моих слов.

– Народ Страны Звука, верные наши подданные и принявшие Бога-Дракона! – с помощью ниндзюцу мой голос разносился на многие сотни метров вокруг. – Поздравляю вас с Тайги-мацури!

* * *

Кейдзан, первый дайме Страны Звука, выслушивал послание Рюджина в первых рядах, но был уверен, что даже за пределами Отомуры многие могли слышать его голос.

– … богатства нашей Родины вселяют соблазн в недружественные сердца. Растущее величие вызывает страх и беспокойство. Уверен, что это не станет помехой ни сейчас, ни в будущем, потому что народ Страны Звука принял меня, и именно здесь зародилось Рюджинкё. И только здесь учение и могло появиться. Народ Страны Рисовых Полей был народом воинов. Он сражался на фронтах материальных, но, главное, он побеждал на фронтах духовных. Ни гнет клана Кагуя, ни давление Великих держав – ничто не сломило волю людей, стремящихся к справедливости и миру. Наша вечная война – это война со злом, война в своих и чужих душах. Всякая баталия в материальном мире – лишь отражение настоящей войны. Следуя Воле Дракона и победив собственную тьму, можно побороть зло извне…

Дайме слушал речь Орочимару вполуха, так как был уже знаком с ней, но все равно невольно чувствовал легкую дрожь от растущего в душе воодушевления. Рюджин может хвалить силу людей, но Кейдзану, как никому иному, было известно, благодаря кому и чему Страна Рисовых полей превратилась в Страну Звука.

Дракон – это сила, объединяющая землю и небеса. Это мост, по которому никому неизвестное, затерянное в горах княжество получило высшую благодать и стало влиять на жизнь Великих держав. И главная задача Кейдзана – не дать никому этого забыть.

Та, кого ныне знали как Мейро Чиноике, тоже почти не вслушивалась в речь того, кого когда-то привела в этот мир. На губах женщины играла мягкая улыбка, а ее сияющие счастьем глаза не сводили взора с Рюджина.

– … в любых испытаниях только верность Воле Дракона и своей бессмертной душе, жаждущей света, любви и справедливости, принесет вам спасение. Каждая преодоленная трудность – это победа над собственными слабостями, это ступень к небесам. Когда вы покинете этот мир, когда душа оставит тлен мирского бытия и уйдет из Чистого Мира, тогда вы оглянетесь на себя и либо в ужасе отшатнетесь, либо с верой и терпением вглядитесь во тьму, чтобы узреть свет, зажженный Волей Дракона.

С легкой грустью отведя взгляд от Орочимару, Мейро посмотрела в серые небеса. Этот мир принес ей слишком много боли. Преодолела ли она испытания с честью? Очень сомнительно. Но изменить себя еще не поздно.

Отохиме, Юко Учиха и Курама стояли в одной группе, окруженные стайкой мико, среди которых тихо пряталась в тени восхищенно озирающаяся по сторонам Фуен. Лицо первой было, как обычно, безупречно гладким и спокойным, вторая внимала каждому слову с благоговейным трепетом, на третьем же девичьем лице можно было заметить нахмуренные брови.

– И цель всякого разумного бытия, его смысл – в достижении счастья, стремлении к единению своей души. Пять незыблемых правил, пять добродетелей, пять заповедей, пять истин и пять принципов помогут найти путь к счастью, проложат путь к божественности, первые шаги которого начинаются здесь, на земле, и простираются далеко за пределами Чистого Мира. Создание справедливого государства – это тоже шаг к достижению цели. Это способ не только проложить путь к счастью себе, но и помочь в этом другим.

На расположенной в получасе пути от Отомуры и скрытой в непроходимых лесах горе также был слышен голос Орочимару. Крепкий смуглый мужчина со светлыми глазами, почти белыми растрепанными волосами и бородой, замер с черным камнем для игры в го в единственной руке. На Кумотори его передвижение было ограничено несколькими зданиями и подземными комнатами. Всего несколько минут назад он начинал привычную игру с одним из охраняющих его стражников, когда по спине внезапно словно пробежала волна электричества.

Ощущение знакомой чакры и слабого, отдаленного давления сакки заставили Третьего Райкаге замереть на месте и вслушаться в приглушенные расстоянием слова. Вкрадчивый голос Орочимару вновь настойчиво проникал в уши, напоминая о единственной схватке с ним.

– И нет в этом мире для разумного существа врага в лице другого разумного существа. Главная война идет в душах. За взаимное понимание, за шанс на спасение погрязшего во тьме страстей сознания. Каждый способен к покаянию и принятию Воли Дракона. Неидеальный мир вынуждает проливать кровь и плодить несчастья телесные, но с верой каждый сможет их преодолеть. Простить причиненное зло, помочь измениться принесшему его и наставить его на путь правды и совести.

Первые отблески молний и раскаты грома заставили Райкаге вздрогнуть. Недоуменно посмотрев на зажатый в пальцах и уже растрескавшийся от силы Эя камень, мужчина с досадой отложил его в сторону, потянувшись к новому.

– Снова этот Орочимару за свое, – пробормотал Райкаге, поставив камень на доску. – Война за души, свет, совесть… Аж тошно.

И минутой позже, наблюдая, как сверкают в небесах нетипичные для зимы молнии, и как сопровождаемый косыми лучами солнца, пробившимися в прорехи в тучах, Орочимару поднимается к храму Инари сквозь сонм алых торий, старый монах храма Огня задумчиво постукивал дорожным посохом по влажной брусчатке площади. Народ вокруг начал постепенно выходить из странного оцепенения, возбужденно переговариваясь, глядя в разбушевавшиеся, но стремительно очищающиеся небеса, напоследок одарившие Отомуру редким здесь снегом.

Бансай еще раз окинул взглядом одетую в шелковые алые одежды фигуру, мелькающую под сенью торий, после чего решительно отвернулся и неспешно направился на запад, проталкиваясь сквозь толпу. Увиденное и услышанное сегодня стоило обдумать, путь к храму Огня займет несколько дней, подходящий период для размышлений.

Сегодня, кроме патетических высказываний, Орочимару успел намекнуть о многом, что будет интересно Конохе. Хотя самому монаху не меньше была интересна и та часть речи Белого Змея, которая касалась Рюджинкё и Воли Дракона. Но сейчас нужно думать о задании.

Война – о ней он говорил давно, и она пришла – очередное напоминание о ней уже не так интересно. Наверняка Орочимару к ней готовился. И не побоялся перед ней показать Юко Учиха, за которой Бансай следил уже долгое время. Прозревшую Юко Учиха. И это помимо прочих могущественных людей. Та же Отохиме. Неизвестная девушка рядом с ней. Мейро Чиноике и несколько мужчин за ее спиной – явно шиноби высокого ранга. Может, это намек упомянутым в речи ниндзя из Страны Земли, что им не стоит приближаться к границам Страны Звука?..

И все-таки его слова про Волю Дракона… интересны не меньше, чем все остальное.

Глава 29. Чомей

21 марта 46 года от начала Эпохи Какурезато

В воздухе истерично звенел колокол. Тяжело дыша, Чико мчалась по влажной земле. От холодного воздуха горели легкие и пересохло в горле, но этого девочка уже не замечала. Ноги несли ее вперед, и только это пока сохраняло ей жизнь.

Дующий в спину ветер нес с собой запах гари, дым и тяжелый белый пепел, сорванный с пылающих крыш. Чико казалось, что она уже чувствует жар огня. Трепещущие отсветы пожара ярко освещали путь. Дышать становилось еще сложнее, а бешено бьющееся в груди сердце норовило вырваться на волю.

Затерявшаяся в танцующих тенях рукоятка мотыги больно ударила девчонку по ступне, испуганно вскрикнув, Чико покатилась по влажному грунту, марая голубую юкату. Но на это она не обратила внимания – мелькнувшая над головой вспышка огненного шара целиком поглотила ее сознание.

Если бы не падение, то сгусток пламени попал бы в нее. И превратил бы в вопящий от боли живой факел.

Отчаянно заскулив, Чико на четвереньках помчалась с улицы, ввалившись в дом ткачихи. В нем было темно и тихо. Хозяйка уже давно должна была сбежать.

В дверь, через которую только что пробралась в дом Чико, с глухим стуком врезался кунай. Больше не думая ни о чем, девчонка сиганула в забранное вощеной бумагой окно, ломая телом раму, и рухнула прямо на энгаву. Холодные доски опоясывающей дом галереи больно ударили по плечу, в бок уперлась вырванная из окна рейка. Снова проигнорировав боль, проглотив невольно брызнувшие слезы и поджимая руку, Чико перекатилась под перилами, упав в мягкую прошлогоднюю траву.

Горящие дома остались позади. Девочка оказалась в окружении тьмы, в которой плясали тревожные алые блики. В ушах был слышен только бешеный стук сердца, треск рушащихся зданий и крики боли и отчаяния, иногда разрывающие мрак ночи. Колокол уже молчал. Высокая и видимая почти из любой точки деревни деревянная вышка в виде двух вкопанных в землю столбов с перекладинами между ними и небольшим навесом на их вершине молчала. Бронзовый колокол медленно покачивался, но никто в него не бил. Тело звонаря безвольно повисло вниз головой, застряв в перекладинах.

Снова испуганно всхлипнув, Чико поднялась на ноги. Колени дрожали, она вся тряслась, словно лист на ветру, но все-таки побежала вперед. Ей нужно было пересечь торговую площадь и скрыться в северной части селения. Там близко был лес. В лесу можно спрятаться. Можно…

Выбежав за угол стоящего в центре деревни небольшого храма, Чико остановилась, придерживаясь рукой об окрашенные красной краской дощатые стены здания. Впереди, за деревянной лестницей, ведущей ко входу в святилище, она увидела то же, что было за спиной. Горящие соломенные крыши домов и черный дым, смешивающийся со мраком ночи. Все новые и новые дома занимались огнем, вспышки огненных шаров ударялись в крыши, раскидывая плотно собранную солому и поджигая ее. В трепещущем свете неистового пламени были видны черные фигуры тех, кто использовал ниндзюцу.

Быстро повертев головой и едва не начав панически метаться из стороны в сторону, Чико решила бежать на запад и уже почти сделала первый шаг, когда ногу прострелила резкая боль. Вскрикнув не только от впившегося в икру сюрикена, но и от страха, девчонка едва не упала, снова схватившись за стену храма.

Она вовремя не заметила преследующего ее шиноби. Темная клякса отделилась от тени дома ткачихи. Устало прислонившись спиной к стене святилища, Чико заплакала. Бежать нет смысла. Его не было изначально. От шиноби не убежать.

Медленно сползая по стенке, чувствуя, как горит от боли нога, и теплая влага стекает от икры к стопе, Чико упала на землю. Закрыв глаза, она не желала видеть свою деревню в огне, но отблески огня проникали сквозь веки. И слезы текли по щекам, проделывая кривые дорожки на грязной коже. Отчаяние и страх душили изнутри, разрывая сердце.

– Инари-сама, даритель и хозяин, прости гостью на земле твоей, – глотая слезы прошептала Чико, не в силах придать голосу силу. – Ты – Годай но Со, освободи ее от оков мира сего, в который гостья вошла по воле твоей…

Уши девушки уловили приближающиеся шаги. Шиноби даже не пытался скрыться. От страха сжавшись в комок, отчего сюрикен в ноге еще сильнее вошел в плоть, Чико даже не чувствовала боли.

– Ты – Карасу но Огами, освети путь душе ее… – всхлипнув и едва справившись со сжавшими горло эмоциями, Чико все же продолжила: – Ты – Тендзё но Шинсен, и воля твоя в ней так же вечна, как вечен ты. Рюджин-сама…

Оглушительный раскат грома заставил девушку прерваться и вжать голову в плечи, в отчаянной попытке защитить себя. Сквозь веки пробилось яркое сияние.

– … по Воле твоей жила и с ней встречу бессмертие, – все-таки смогла она закончить.

Слова почти не слетали с губ, они шевелились беззвучно. Чико не просила спасения от шиноби и смерти. Это бесполезно. В этом мире это ее испытание. Ее шаг вперед. Она сделала все, что было в ее силах, чтобы преодолеть его, но один раз в жизни всякому смертному это испытание суждено преодолеть одним конкретным способом.

Слова не принесли спокойствия, не потушили страх – он все так же сжимал внутренности и выжимал из глаз слезы, но они дали решимость открыть глаза и посмотреть в лицо смерти.

Чико распахнула глаза, но не увидела перед собой приближающегося шиноби. Зрение затянула серая пелена дыма. Его сегодня в деревне было много, но раньше он не стелился по земле. Присмотревшись, девушка смогла разглядеть в неровном свете приближающихся пожаров какое-то темное пятно в нескольких метрах от себя.

Тело. Мертвое тело шиноби!

В следующее мгновение с громким стуком отворились раздвижные двери храма за спиной девушки. Нервно дернувшись и пискнув, Чико обернулась на звук и встретилась глазами с незнакомым ей мужчиной. Она не смогла его рассмотреть из-за ночной тьмы и из-за того, что не могла оторвать взгляда от его горящих багрянцем очей.

Мужчина первым отвел взгляд, быстро обведя взглядом деревню.

– Нам заняться шиноби, господин? – к благоговейному ужасу Чико, вопрос раздался из воздуха, из едва видимого сгустка дыма!

– Нет, помогите пострадавшим, – коротко ответил мужчина, сводя руки к груди.

Чико смогла увидеть только, как сомкнулись руки незнакомца в темноте, после чего во все стороны от него полетели юркие алые искорки, устремившиеся к огромным столбам пламени, тянущимся к темным небесам. Еще через секунду огонь словно ожил. Неистовые пожары заплясали, сползая с соломенных крыш, перестав лизать сухое дерево домов, собираясь в воздухе, превращаясь в страшно завывающих демонов, которые быстро помчались по улицам деревни.

На миг наступившую тишину вновь прорезали звуки. Шум, плеск воды, шипение пара, а также страшные крики боли.

– Не бойся, – прозвучал над ухом Чико женский голос, заставивший девочку вздрогнуть.

Резко обернувшись на звук, она смогла увидеть внезапно появившуюся рядом женщину со странной прической и пышной юбкой. Нет, это не прическа и юбка, это…

– Уши… – пораженно прошептала Чико. – Хвост?

Женщина прикоснулась к Чико засиявшими бирюзовым светом ладонями, унося из тела девчонки боль. Не веря своим глазам, она закрутила головой, видя, как из воздуха появляются все новые… лисы? Кицуне? И… Драконы?

– Рюджин-сама… – тихо прошептала Чико, неверящим взором уставившись на стоящего на пороге храма мужчину.

Тот не обратил внимания на девушку, сосредоточенно наблюдая горящими багрянцем глазами за деревней. Правда, вскоре он удовлетворенно кивнул, после чего перевел взгляд на до сих пор валяющееся на земле тело едва не убившего Чико шиноби.

– Встань, – услышала Чико властный голос и краем глаза заметила, как дернулся труп ниндзя. – И отвечай на мои вопросы!

– Поспи, дитя, – нежно произнесла женщина, отводя все еще сияющие зеленью ладони от Чико. – Ты уже в безопасности. Спи.

Темнота с готовностью поглотила сознание девушки, даруя спокойствие.

25 марта 46 года от начала Эпохи Какурезато

Это было прекрасное зрелище. Падающий со скалы в несколько сотен метров высотой водопад. Могучий поток разбивался о темно-серые камни, в лучах весеннего солнца мерцали радуги. Даже на расстоянии километра от бурного потока был слышен далекий гул обрушивающейся на землю воды.

В прошлой жизни мне редко приходилось путешествовать. Из города в город только. Выбраться куда-то подальше от цивилизации, на мой взгляд, было затруднительно, а пребывание в лоне дикой природы было малокомфортным само по себе и привлекало слабо. Не скажу, что в этой жизни что-то поменялось в мире, кроме меня самого. Сейчас добраться даже в самые труднодоступные места континента не представляло особого труда. А чакра упрощала быт во многих аспектах. Так что за эту жизнь мне посчастливилось видеть немало прекрасных картин, однако водопад близ деревни Водопада все же впечатлял.

Леса в этой стране были смешанными и, как и в Стране Звука, здесь было много вечнозеленых деревьев вроде самшита, тиса, туи и суги. Так что даже сейчас, ранней весной, русло реки, возле которого я сейчас любовался далеким водопадом, было окружено зелеными зарослями, в которых все же часто встречались голые стволы дубов, берез и зельквы.

Лес был почти таким же густым и диким, как и в странах Огня и Травы, хотя ландшафт и почвы здесь все же не такие благоприятные. Делового леса здесь немного. Зато в нем легче скрыть деревню шиноби. До сих пор очень немногие люди вне Страны Водопада знали, где конкретно расположено национальное какурезато этого государства. Только примерное расположение.

Я тоже не был исключением, однако страха не обнаружить Такигакуре не испытывал. У меня было средство, аналогичное тому, которое когда-то помогло заставить Водопад стать союзником Листа. У Конохи были Хьюга с бьякуганом, у меня – Чиноике с кецурьюганом. Собственно, какурезато было уже давно обнаружено.

А еще здесь у растущего вдоль русла реки самшита двухцветные листья – зеленые с белой каймой. В остальном лесу подобных нет. Химеризм? Сбой в генотипе вследствие химических или физических воздействий возможен, но чтобы он был одинаковый в стольких растениях? Тогда они должны размножаться вегетативно. Или мутации вызваны неким определенным воздействующим на гены деревьев веществом в воде?

– Часть сил Водопада все еще находится на границе со Страной Земли, Рюджин-сама, – докладывал мне один из Чиноике, отвлекая от любопытных наблюдений, – но после нашего вмешательства в их операцию по подавлению инакомыслия, оборона деревни была усилена. Большая часть шиноби вернулись с миссий.

– Сейчас еще и время такое, – хмуро добавил Куроба. – Весна, ниндзя завершают частные заказы и собираются в какурезато в ожидании государственных миссий. И из-за маневров Ивагакуре на севере оборона Таки усилена.

Я молча кивнул в ответ. Да, Куроба прав, межсезонье заканчивается, и шиноби должны быть готовы к большим заказам. Хотя, учитывая войны между Кумо и Кири, скорее уж не к заказам, а к борьбе за выживание. Такигакуре славится своими сильными джонинами, но это все-таки небольшая деревня. Чтобы не быть задавленной большими соседями, ей нужно консолидироваться и укреплять оборону. И да, я признаю правоту Акая также и в том, что сейчас не время пытаться что-то сделать с Такигакуре. Но спускать Водопаду с рук то, что он творит, также нельзя.

– Оставлять безнаказанными нападения на деревни нельзя, – спокойно заметил я, продолжая любоваться величественным водопадом и деревьями вдоль реки, им порожденной.

– Это деревни Страны Водопада.

– Это деревни, где поклоняются Инари, Акай, – поправил я шиноби. – И мне без разницы, на чьей территории они расположены – они все равно под моей защитой.

– Это не понравится многим какурезато…

– Уже не нравится, – согласился я. – Не нравится настолько, что они начали решать проблему кардинально.

– Такигакуре слишком много себе позволяет, – поддержал меня Чиноике. – Я знаком со многими из Кагеро. Я участвовал в спасении жителей этой какурезато Страны Гор, когда на нее напал Водопад. Они не собирались оставлять никого в живых.

– Этим же они занимаются и сейчас.

Если бы я не встретил Фуен с ее амулетом в Стране Земли, если бы не начал разбираться с принципом его действия и не начал разработку и тестирование аналогичных систем, рассылая их по некоторым храмам, то погибло бы много людей. Гражданских, в основном крестьян, именно тех, кто чаще всего обращается к Инари. Многих из низших каст спасти не удалось.

Частично в действиях Водопада был виноват я. После Тайги-мацури некоторые правительства сопредельных государств решили более усердно противодействовать распространению Рюджинкё. У Страны Водопада не было для этих целей такого инструмента, как Храм огня. И Такигакуре видело, что творится в Стране Гор, как туда входят самураи и мои шиноби, и как с населением по этому поводу работают священнослужители.

Так что сначала Рюджинкё было объявлено в Стране Водопада нежелательной сектой. Естественно, по разным причинам отрекаться от веры многие не стали. Сами принципы Рюджинкё этому способствовали, да и приносимые вместе с ним блага тоже. Но после принятия законов и их неисполнения начались показательные гонения. Не исключаю, что здесь так же и Великие державы приложили руку, проверяя мою реакцию. Особенно, если учесть, что Водопад имел тесные связи с Листом.

Уже некоторое время Страна Водопада с упорством, достойным лучшего применения, препятствовала транзиту грузов Страны Звука по своей территории. Ранее я думал, так здесь готовят почву для повышения пошлин или чего-то подобного. Теперь мне кажется, что просто в Стране Огня сами не прочь заработать на транзите, и не хотят уступать долю своего пирога Стране Земли, путь к которой начинается в Стране Водопада.

– Оставлять подобное совсем безнаказанным тоже не стоит, Акай, – покачав головой, я все же отвел взгляд от водопада и посмотрел на своего соратника. – Ты сам прекрасно понимаешь, что это может послужить плохим примером для остальных.

– Я не стою на том, чтобы простить Водопад. Но, по-моему, мы действуем поспешно. За четыре дня нападение на какурезато, тем более на Такигакуре, не спланировать.

– В этом ты прав… Но сейчас у нас есть союзник в Водопаде, не так ли, Курама?

В этот момент не только я, но и мои спутники посмотрели на молчаливо стоящую возле нас девушку. Курама не желал участвовать в беседе, сложив руки на груди, он только с мрачным видом глядел в сторону Такигакуре. Заметив, что его персона привлекла всеобщее внимание, он так же мрачно взглянул на меня и медленно кивнул.

– Какой союзник? – недоуменно уточнил Акай, быстро добавив: – Если мне позволено узнать, Рюджин-сама.

– Биджу. Нанаби.

Несмотря на то, что многие шиноби хотели бы знать, что за женщина в последнее время крутится возле меня, многого я не рассказывал. Официально – просто кое-кто из клана Ибури. Естественно, не зная о природе Курамы, и другой биджу для Акая был не лучшим союзником.

– Семихвостый? – недоуменно переспросил он.

– Я дважды видел, как биджу вырывался на свободу в какурезато… Гм. Может, трижды, но третий случай пока не произошел и теперь не знаю, произойдет ли. Но буйство биджу в селении – это всегда большое испытание для ее джонинов. И это так же тот фактор, который затруднит всякое планирование нашего нападения на Такигакуре. Будем действовать по обстоятельствам. Если это понадобится.

– Помня вырвавшегося Кьюби во время Цукими, очень надеюсь, что нам не придется иметь дело с очередным биджу. Не сомневаюсь в вашем могуществе, Рюджин-сама, но на рожон лишний раз лучше не лезть.

– Полностью согласен. Поэтому вам пока лучше не показываться, а я пойду, поздороваюсь.

Более без лишних слов, применив Шуншин, я переместился на несколько сотен метров вперед. Вдоль русла реки это было сделать легко, никаких серьезных препятствий на пути не было. Приземлившись на влажный валун, наполовину погруженный в воду и покрывшийся илом, я еще раз взглянул на возвышающуюся надо мной скалу. Водопад сейчас был очень близок, от грохота воды начало закладывать уши. Хотя приближаться настолько, чтобы до меня долетали водяные брызги, я не стал.

Без лишней спешки сложив ручные печати, почувствовал, как пришла в движение чакра, начиная одновременно становиться монолитной и шершавой, словно камень. Движения рук завершились на печати Змеи, одновременно с этим накопленная чакра вырвалась из тела невидимой волной и, промчавшись по скалам, устремилась вверх, к самому началу водопада.

Контролировать технику Дотона на таком большом расстоянии от себя было сложно и энергозатратно, но ближе подходить я не стал. Дальше подступы к Такигакуре были защищены более изощренными техниками, чем те, что встречались на нашем пути ранее. Влезать в них, предупреждая о своем прибытии, я не посчитал нужным. Оповестить хозяев, что у них гости, я решил более изощренным способом.

Грохочущий водопад оборвался, словно где-то ближе к истоку был перекрыт кран. Собственно, примерно так это и было. Созданная мною запруда на вершине скалы пресекла поток. Последние тонны воды рухнули на камни с громким хлестким хлопком, после чего по серым камням стекали лишь тонкие ручейки. В наступившей тишине шелест ветра в кронах деревьев зазвучал как-то особенно тревожно.

В этой тишине даже можно стало услышать легкий хлопок использования техники Телесного Мерцания. Скосив взгляд на появившуюся на ближайшем дереве девушку, мягко приземлившуюся на мощный сук всеми четырьмя конечностями, я только кивнул, заметив:

– Так и знал, что не усидишь на месте, Курама.

– Должен же кто-то тебя прикрывать, – получил я немного надменный ответ. – Если ты так дорожишь жизнями смертных и не рискуешь вести их на рискованные операции, то я для тебя самый удобный союзник.

– Самомнение зашкаливает, – покачав головой, прокомментировал я слова Кьюби. – Я не уверен, кто на самом деле смертен. Люди с их бессмертной душой, либо ты… О том, что ждет тебя после смерти в этом мире, я ничего не знаю.

– А про людское посмертие, значит, ты в курсе?

– Да.

Курама молча рассматривал меня из-под длинных ресниц. Тем временем вода за возведенной мною запрудой начала подниматься и находить новые пути. Из еле заметных невооруженному взгляду каверн и гротов в скале, по которой недавно стекал водопад, начали бить пока еще неуверенные, но набирающие силу, водяные потоки. Они медленно начали стекать по все еще влажным скалам, вновь наполняя обмелевшее русло. Только поток был не настолько силен, чтобы вода вновь поднялась на прежний уровень. Камень, на котором я по-прежнему стоял, начал подсыхать, а ил на нем повис, прилипнув к серой поверхности гранита.

– Ты умеешь удивлять, – наконец прозвучали слова из уст Курамы. – И не только своими речами, но и стилем их изложения. Я наблюдаю за людьми. И вижу, что ты иногда странно говоришь. Не так, как предполагает ситуация. Чаще серьезен, как старик, но иногда, как нахальный малолетка.

– Неужели? – что-то не замечал за собой подобного. – Может быть. Со стороны виднее. Но я говорю так, как считаю нужным. А все эти условности в общении пусть соблюдают те, кому этого хочется.

– Речь была не о том, но я, кажется, понимаю тебя…

– Лестно, что я привлекаю столько внимания с твоей стороны, что ты начинаешь анализировать то, что и как я говорю.

– Всегда любопытно наблюдать за змеей, которая пытается летать, а не ползать.

Прищурившись, я посмотрел в сторону невозмутимого биджу.

– Интересно, а как бы летали лисы…

Мое замечание Курама оставил без комментариев, самодовольно сложив руки на груди и уставившись на вырывающиеся из пещер в скалах потоки воды. Я тоже перевел туда свой взгляд – похоже, шиноби Водопада все-таки начало подтапливать, и они нашли причину, почему это происходило. Кецурьюган позволил заметить сгустки чакры, стремительно приближающиеся к моей запруде.

С досадой цокнув языком, я неодобрительно покачал головой. Никогда не считал себя злопамятным, но эти слова я Кураме, конечно же, при случае припомню. Просто потому что память у меня хорошая. Но, вообще, он, кажется, учится у меня слишком многому плохому.