Текст книги "В тени Рюджина (СИ)"

Автор книги: Халег Чудинов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 66 (всего у книги 81 страниц)

– О, привет! – махнула рукой Кушина, проходя мимо замка Кикьё, сидящей на покрытых мхом и росой камнях лягушке.

Большая, величиной с ладонь, жаба была яркого оранжевого цвета с пятнистой спинкой. Она облюбовала берег мелкого, заключенного в каменные берега прудика – единственного, помимо самого замка, сохранившегося элемента самурайского поместья. С детства Кушина уже улучшила немного свои навыки сенсора, поэтому более не путала жаб с каппой. Но все равно проводившая девушку меланхоличным взглядом амфибия заинтересовала Узумаки.

Это явно был гость с Мьёбокузана, пусть и не особо разговорчивый. В последние годы Кушина была занята либо военными миссиями, либо училась контролировать чакру биджу, либо постигала тонкости фуин– и джуиндзюцу. А Минато за это время уже успел превзойти Джирайю в сендзюцу. Может, и ей тоже попробовать освоить Искусство Отшельников? Это выглядит не так уж и сложно. Конечно, на Минато равняться не стоит, но если Джирайя сумел, то почему не сможет Кушина?

– Осторожнее, Кушина, – внезапно раздался в голове девушки раскатистый голос.

– Курама?! – едва не подпрыгнув от испуга, воскликнула Узумаки

– Кто-то поблизости желает тебе недоброго, – не обратив внимания на испуг Кушины, лениво произнес биджу.

– Что? Я ничего не чувствую, – прислушавшись к внутренним ощущениям, ответила девушка.

– Они не испытывают ненависти к тебе и не желают смерти. Но от этого только еще более опасны, – все так же лениво произнес Кьюби. – Лучше беги.

– С чего бы мне тебе верить? – насторожено спросила Кушина, тем не менее ускорив шаг и начав внимательнее вслушиваться в утреннюю тишину. – С чего вообще такая забота?

– Меня попросил помогать тебе тот, кому нельзя отказывать, – с едкой насмешкой в голосе произнес Курама.

– Кто?!

– Думай лучше о себе…

Голос затих. С губ Кушины невольно сорвались проклятия. Она быстро осмотрелась по сторонам, внимательно вслушиваясь в тишину и пытаясь ощутить чакру. Вроде, ничего подозрительного. Но не может же треклятый биджу просто шутить!

Еще раз выпалив ругательства, девушка решительно вознамерилась запрыгнуть на крышу и добраться до квартала Учиха. Квартал был неподалеку, и если предупреждения Курамы были не пустыми словами, то там можно рассчитывать на помощь. Однако свои планы Узумаки воплотить не смогла.

Она собиралась совершить длинный прыжок, взобравшись на крышу замка Кикьё, когда поняла, что не может пошевелить ногами. Испуганно дернувшись, она едва не рухнула на землю. И только сейчас заметила, как из утрамбованной земли вырываются белые прочные побеги деревьев, оплетающие ее ноги.

Мокутон?!

– Гендзюцу! – оглушительный рев раздался в голове, ударив по сознанию. – Беги!!!

На секунду Кушина ощутила, как чакра в ее теле замерла, прикоснувшись к жгучей энергии биджу. Оплетающие ноги побеги в мгновение ока пропали, не оставив и следа. Испуганно сглотнув, девушка сорвалась с места, попытавшись взобраться на ближайшую крышу, но вновь ощутила, что не может двигаться. Ватная слабость сковала ноги, чтобы смениться чудовищной болью.

Сознание затопила невыносимая мука. Кушина чувствовала, как стремительно растущие шершавые побеги деревьев пронзают ее плоть и скребут по чувствительной надкостнице, прорастая корнями сквозь сосуды в костный мозг. Взвыв от боли, девушка была готова начать кататься по земле, но не могла упасть – белые ветви оплели ноги уже до бедер.

Это было всего лишь гендзюцу! Но почему так больно?!

Сквозь боль Кушина пыталась прервать поток чакры и вырваться из плена иллюзии, но это не получалось. Стремительные ветви взметнулись от земли к рукам и впились в плоть, прорастая сквозь кожу и распуская окровавленные листья из-под ногтей.

– Курама… помоги, – в отчаянии прошептала девушка, силясь хотя бы приглушить боль, но не получала ответа.

Вместо него Кушина ощутила чувство, которое надежно въелось ей в память ранее. Несмотря на то, что тогда она была почти в полном беспамятстве, в памяти все же отложилось ощущение тягучей боли в животе и в кейракукей. Чувство, будто из ее тела планомерно сливают кровь, выцарапывая ее из сосудов сотнями крючков. Яростно, в безумии зарычав, она попыталась остановить это, но чакра продолжала утекать, вырываясь из разомкнутой печати на животе.

Биджу изливался на волю. Затуманенным взглядом Кушина не видела этого, но чувствовала, как кипящая и жгучая чакра льется наружу, выдирая из меридиан собственную энергию девушки. Узумаки отчаянно цеплялась за чужую чакру, силясь удержать ее, но она скользила сквозь пальцы, обдирая руки в кровь.

Этого не могло быть! Не сейчас! Не здесь! Нападение прямо посреди Конохи!

Муки прекратились так же внезапно, как начались. Тело продолжало гореть от боли, сознание еле реагировало на раздражители. Кушина уже не чувствовала ног, но ощущала сильную слабость. Она чувствовала, что лежит в луже собственной, еще горячей крови. С трудом, сжав волю в кулак, она попыталась приподняться на руках, но резкая боль прострелила кости, и Узумаки вновь рухнула в грязь.

– Не шевелись, – словно сквозь вату до разума донесся чей-то приказ. – Ты потеряла много крови. Потерпи секунду, я помогу.

– Микото?.. – через силу пытаясь сфокусировать взгляд на бледном пятне чьего-то лица с горящими тревожным багрянцем глазами, простонала Кушина.

– Я здесь. Я здесь, потерпи, – нежное прикосновение медицинской чакры подарило ни с чем не сравнимое ощущение блаженства.

Ирьениндзюцу пронеслось по меридианам и клеткам тела, унося боль. Реальную боль после гендзюцу. Судорожно выдохнув, Кушина сжала руки в кулаки, чувствуя, как по телу пронеслась волна дрожи. Техника Микото благодаря Шарингану была особо эффективна, но от нее исцеляемую чуть не скрутило судорогами.

– Спасибо… – облизнув пересохшие губы, с облегчением произнесла Кушина и хотела произнести еще несколько слов, но они застряли в горле.

Голова все еще кружилась, и взгляд был затуманен, но в рассветных лучах она смогла разглядеть лицо Микото. Точнее, ее глаза. Вместо привычного Шарингана на нее смотрели два пылающих алым цветка. Мангекьё Шаринган!

– Микото… – не веря своим глазам, только и смогла прошептать Кушина.

– Не думай об этом! – резко ответила Микото. – О себе заботься. Ты серьезно ранена.

– Это было лишь гендзюцу, – мотнула головой Узумаки. – Я не могла…

– Мои глаза не обманешь, – зло бросила Учиха. – Это было гендзюцу, от которого даже я не смогла тебя освободить. И ты ранена. Приди в себя!

Кушина проглотила ком в горле и попыталась справиться с головокружением. В последнее время ей приходилось слишком часто это делать. С трудом приподняв руку, девушка, к своему удивлению, увидела глубокие, едва затянутые тонкой корочкой раны. Рваные прорехи в плоти, сквозь некоторые из которых можно было разглядеть кости, которые были покрыты мелкой сетью дырочек и язв. Словно старое, изъеденное насекомыми дерево. Только кости Кушины были пронизаны тонкими корнями.

– Это была иллюзия… – все еще отказываясь верить своим глазам, прошептала Кушина, боясь представить, что произошло с ее ногами, если руки в столь плачевном состоянии.

– Гендзюцу Курама, – вмешался в разговор еще один голос, грубый и мужской.

Фугаку. Квартал Учиха был рядом, Кушина не смогла добраться до них, но они сами пришли ей на помощь.

– Нам нужно убираться отсюда, – раздраженно сказала Микото. – Мы не смогли поймать нападавшего, он может быть рядом. И Кушине нужна помощь ирьенина.

– Уже поздно, – с досадой ответил ей Фугаку, медленно оглядываясь по сторонам, его глаза горели алым. – Анбу уже здесь. Придется объясняться.

Как быстро поняла Кушина, когда Фугаку говорил про объяснения, то имел в виду совсем не Анбу. Буквально через мгновение после его слов, на улице перед замком Кикьё появился Четвертый Хокаге. По случаю переговоров с первым принцем Страны Огня, одет Минато был в традиционное хаори, а вот на голове носил лишь протектор Конохи. Этим, как поняла Кушина, он подчеркивал, что пока не является признанным Хокаге.

Появившись в облаке взметнувшейся пыли, Минато устало осмотрелся по сторонам, задержав взгляд на нескольких крышах и Фугаку с Кушиной и Микото.

– Что здесь произошло? – вздохнув, спросил он в пустоту.

После секунды тишины возле Намикадзе, едва заметно исказившись в воздухе, появилась фигура шиноби в белой маске Анбу.

– Моим отрядом была замечена мощная чакра Кьюби, Хокаге-сама, – преклонив колено, быстро отрапортовал капитан Анбу. – Она истекала неконтролируемо, поэтому мы немедленно выдвинулись к очагу и отправили вам сообщение.

– Чакру я почувствовал. Любой ее только что мог ощутить, – качнув головой, сказал Минато. – Конкретнее.

– Так точно. По прибытии на место мы обнаружили джинчурики в критическом состоянии под воздействием мощного гендзюцу. И двух Учиха – Фугаку и Микото. Последняя имела активный Мангекьё Шаринган, Хокаге-сама.

Метнув озабоченный взгляд к Микото, Намикадзе требовательно спросил:

– Это правда? Ты владеешь Мангекьё Шаринганом?

Но Микото с ответом медлила. Опустив болезненно съежившуюся Кушину на землю, Учиха встала на ноги и уверенно посмотрела в ответ на Хокаге, в ее глазах сейчас оставались лишь три томое.

– Микото, – ровным тоном произнес Фугаку, то ли разрешая женщине ответить, то ли сам прося ответа.

– Да, – коротко ответила Учиха.

– Мы пришли к выводу, что джинчурики была атакована Учиха, – вставил свое слово капитан Анбу, – либо печать джинчурики была нарушена тем, кто ее наложил, и Учиха сдержали прорыв биджу. При попытке вмешательства мы были остановлены капитаном полиции.

– Фугаку? – повернулся к Учиха Намикадзе.

– На Кушину напали. Это было гендзюцу клана Курама. Их кеккей генкай.

– Чушь! – воскликнул капитан Анбу. – Курама Ямато погиб. Он был последним, в ком был пробужден кеккей генкай клана.

– Именно! – вмешался в разговор еще один голос, очень сердитый и полный гнева голос. – Курама Ямато погиб в этой войне. Но я только что ощутил чакру своего отца! И прошу объяснить мне, как это произошло!

Похоже, Минато был прав, и многие шиноби ощутили вспышку чакры Кьюби. И хоть поначалу они были ошарашены этим и ожидали буйства биджу, сейчас ниндзя начали приходить в себя и собирались к месту происшествия. Кушина не сразу заметила, но помимо капитана Анбу, успели появиться еще несколько десятков шиноби из Анбу. И, кроме них, прибыли несколько десятков Учиха, которые были ближе прочих. И только сейчас подоспел Курама Муракамо.

– Если Конохе так нужна сила моего отца, то скажите это открыто! – яростно воскликнул джонин. – А не тайно возвращайте его с того света!

– Ты, должно быть, ошибся, – после короткой паузы ответил Минато на праведную отповедь Муракамо. – Никто не тревожил прах твоего отца.

– Мы не знаем, какие особенности имеет гендзюцу Мангекьё Шарингана Микото, – добавил капитан Анбу. – Не исключено, что она способна копировать кеккей генкай. Эта женщина, несмотря на силу, не желала участвовать в боях. Возможно, она владеет теми техниками, о которых нам рассказывал Энма.

– Еще один намек, и кто-то сожрет свой поганый язык, – холодно произнес Фугаку, смерив взглядом фигуру шиноби из Анбу. – Никто из Учиха не причастен к гибели Хокаге, я ручаюсь за всех, кто еще жив.

– Именно! – поддержал главу клана один из старейшин Учиха. – Кто еще жив. Но вы не постыдились вернуть Курама Ямато. И вас ничто не остановило бы, если бы вам понадобился Мангекьё. Где тело Мадары?! Энма говорил, что напавший на Хокаге имел лишь один глаз. Тогда где тела Наори, Рая, Бару и Наки?! Вы не дали нам их захоронить по-человечески, спрятав для себя! Трупоеды! Может, это Анбу и убили Хокаге? Или, может, это были остатки Корня?!

Масса Учиха, столпившаяся возле Фугаку, недовольно зашумела, злобно озираясь по сторонам. Все чаще в предрассветном сумраке вспыхивали алые огоньки Шарингана.

– А, проклятье, только примчался, а тут такой кипиш. Как же бесит, – спрыгнув с крыши замка Кикьё, нарушил зависшую на улице тревожную тишину Нара Шикаку. – Я так понял, кого-то поймали на месте преступления, и теперь он хватается за небылицы, чтобы оправдаться? Или, может, ты и мне попробуешь заткнуть рот угрозами, Фугаку?

– Я не угрожаю, я лишь предупреждаю, – бесстрастно ответил Учиха. – Но вопрос моего друга оправдан. Где тела наших отцов? Почему Шимура Данзо владел Шаринганом, а в лабораториях Анбу были найдены сотни глаз Учиха, но когда на Третьего напал кто-то с Шаринганом, все подозрения упали на нас? К сожалению или к счастью, мы не следуем традициям Хьюга. Наши глаза не гаснут после смерти. Я даже согласился принять волю покойного Обито, оставив глаз Хатаке Какаши. И теперь я думаю, что зря. Слишком много проблем от этого сейчас.

– Так. Я советую всем успокоиться, – мягко произнес Минато.

Несмотря на тон, в голосе были слышны нотки стали, которым немногие могли бы противостоять. Пара слов Минато заставила Нара проглотить уже просящиеся на язык слова, а клан Учиха притихнуть.

– Тайну смерти Третьего нам еще предстоит выяснить, – убедившись, что никто не собирается ему перечить, сказал Минато. – Пока я должен разобраться, что здесь только что произошло. Надеюсь, капитан полиции окажет содействие Хокаге?

– Конечно, – кивнув, ответил Фугаку. – Но Кушине нужна медицинская помощь.

– Я отведу ее к Цунаде, – предложила Микото. – Она должна быть уже в госпитале.

– Иди. Здесь я разберусь, – согласился Фугаку таким тоном, который не предполагал возражений со стороны даже Хокаге.

– Помогите ей, – отдал приказ Анбу и нескольким дежурным джонинам Минато, поняв невербальные намеки Учиха.

Естественно, Микото не нуждалась в помощи, чтобы доставить Кушину в госпиталь, ей не нужно было даже особо напрягаться. Но оставлять ее наедине с джинчурики Хокаге не стал, предоставив конвой, который должен был, если что, справиться с Учиха. Подруга осторожно приподняла Узумаки с земли, закинув ее на плечи. Кушина отчаянно скрежетала зубами, борясь с болью. Несмотря на медицинские техники и сильную кровопотерю, кости словно по-прежнему грыз рой древоточцев.

Несмотря на то, что Микото старалась быть осторожной, перемещение на ее плечах было не самым комфортным способом путешествовать. Кушину и без того неслабо начинало мутить, и лишняя тряска не добавляла ей здоровья. Радовало только, что облегчение она получила уже буквально через пару минут, оказавшись в операционной под присмотром Цунаде.

Сенджу, когда была зафиксирована вспышка чакры Хвостатого, не стала, в отличие от многих, мчаться к ее источнику. Следуя самой собой разработанным правилам, она примчалась в госпиталь, где уже стояли на ушах прочие ирьенины, готовые оказывать помощь пострадавшим. Никто не удосужился сообщить им, что там происходило. Чакра Кьюби появилась и пропала, разрушений и боя, вроде, при этом не наблюдалось. Что делать, было не совсем понятно. Оперативные группы были отправлены к месту происшествия, но их развернули отряды Анбу.

Наверное, поэтому появление Кушины здесь восприняли с облегчением – хоть какая-то ясность.

– Значит, это был кто-то из Курама? – уже после операции и вспышки ярости, выслушав рассказы Кушины и Микото, уточнила Цунаде, расхаживая из угла в угол больничной палаты.

– Не знаю, – удрученно покачав головой, ответила Микото. – Это было очень сильное гендзюцу, и оно оставило реальные травмы на теле Кушины. Я сама едва не угодила в него, несмотря на Шаринган. Только Мангекьё спас. Очень похоже на техники Курама. И Муракамо сказал, что ощутил чакру своего отца.

– Который уже мертв, – мрачно завершила мысль Учиха Цунаде. – Проклятье, я уже ничего не понимаю! Что за адская каша у нас заварилась? Черт! Стоило догадаться, что произойдет что-то чудовищно паршивое, когда я вытянула в храме предсказание с большой удачей!

– Странная удача, – сидя на стульчике в углу комнаты, устало заметила Микото.

– Странный храм! Дернуло же меня заглянуть туда… А! Не важно!!! – решительно рубанула воздух ладонью Цунаде. – Мне нужно идти разбираться с тем, что вы, мелкие, натворили. Вырвавшийся Кьюби. Мангекьё Шаринган. Почему вы не можете не вляпаться в какое-нибудь дерьмо? Оставайтесь здесь пока, чтоб не искать вас, если мне потребуются еще ответы.

– Очень смешно, – исподлобья посмотрела на Сенджу замотанная в бинты и гипс Кушина, которая даже встать сейчас могла бы лишь при очень большом желании.

– Кому-то из Учиха придется быть с Кушиной, пока ситуация не разрешится и нападавшего не поймают, – откинувшись на спинку стула, ответила Микото. – Могу и я. Только Итачи один…

– Я передам Нами, чтобы она о нем позаботилась, – поняла с полуслова Цунаде.

– Спасибо.

Сенджу ушла, и в палате повисла тишина, нарушаемая только чириканьем воробьев. За окном уже вовсю сияло солнце, длинные тени деревьев и зданий вытянулись по Конохе, укрыв ее чудным узором. И где-то в этих тенях прятались Анбу. И несколько шиноби клана Нара, кажется. Это кроме пары джонинов за дверьми. Несмотря на яркий восход и пение птиц, атмосфера становилась все более гнетущей.

– Курама? – внезапно вспомнив о биджу, про себя позвала заключенного в себе зверя Кушина. – Курама? Ты… как?

Узумаки чувствовала себя предельно глупо, просто общаясь с Кьюби и уж тем более задавая ему такой вопрос, но он же ее пытался спасти. Биджу пытался ее спасти. Звучит, как какая-то шутка, но он предупредил ее. И даже снял гендзюцу один раз, пока сам не угодил в него.

– Переживай о себе, – через некоторое время получила Узумаки ленивый ответ. – Со мной все в порядке. Если мое состояние можно вообще считать порядком.

Услышав этот не особо дружелюбный ответ, Кушина радостно улыбнулась. Биджу отвечал ей. Без ненависти. Без желания убить. В последнее время Кьюби часто говорил с ней, отпуская едкие шутки, стремясь уколоть или обидеть, но уже тогда Узумаки ощущала, что в нем что-то изменилось. А потом он назвал ей свое имя. Как говорил Орочимару, у Кьюби было имя! Этот треклятый змей все знал! Он, демоны его б забрали, всегда все знает!

– Ты помог мне сегодня, – вновь попробовала обратиться к биджу Кушина, затаив дыхание. – Скажи, тебя просил об этом Орочимару?

Прождав несколько секунд, Кушина так и не получила ответа. Кьюби не желал отвечать. Пока! Кушина была уверена, что сможет вытянуть из него ответ! Если Курама имел в виду Орочимару, говоря о том, чьи просьбы он не может не выполнить, то это что получается? Орочимару тогда просто… Да он просто Рюджин настоящий! Не может быть!

– Спасибо, – еще раз про себя произнесла Кушина. – Спасибо, что назвал мне свое имя, Курама.

И вновь в ответ было лишь молчание и тишина.

– Четыре года, – внезапно нарушила тишину Микото.

– Что четыре года? – вздрогнув от неожиданности, спросила Кушина, которая была поглощена своим внутренним миром.

– Столько я не попадала в больницу. Четыре года назад родился Итачи. После этого я здесь не бывала. Хотя нет… Нами навестила, когда у нее родилась Хината.

– Значит, тебе везло на миссиях. Я вот… Да, как-то часто я оказываюсь в госпиталях под охраной, – неловко призналась Кушина, вспомнив, как ее потрепало в Стране Звука, и в какой больничной палате она очнулась там.

– Я не часто их брала, миссии эти. Но да, везло. Хотя больше всего мне повезло с учителем и Кизаши. Итачи, мой малыш, часто болел. К счастью, моих навыков хватало, чтоб ему помочь. А если нет, то мне всегда было к кому обратиться. И, честно, сейчас я бы предпочла навестить тебя после рождения сына или дочери, а не так, как сейчас. Слишком много смертей было в последнее время вокруг… Хотелось бы увидеть рождение новой жизни.

– После сегодняшнего я даже не знаю, – с грустью призналась Кушина. – Все эти события: смерть дайме и Хокаге, шиноби друг друга обвиняют и подозревают. Еще и сегодня… Откуда у тебя Мангекьё Шаринган?!

– Я видела смерть отца. Видела смерть матери. Когда погибли брат и Айрон, я… – уперев локти в колени и закрыв лицо ладонями, ответила Микото. – Я не выдержала. Я поняла. Многое… Давай не будем об этом. Сейчас и без того нет настроения.

– Хорошо, – с сочувствием отозвалась Кушина.

Нет настроения – это Микото еще мягко выразилась. Уронив голову на подушку, Кушина бездумно уставилась в потолок, начав разглядывать вытянутые плафоны люминесцентных ламп – единственное, за что мог зацепиться взгляд на ровной поверхности потолка.

– Как думаешь, обойдется? – не выдержав молчания, обреченно спросила Кушина. – Минато и Фугаку… Прочие шиноби тоже. Они не выглядели миролюбивыми.

– Минато сможет удержать ситуацию под контролем в Конохе, – помедлив с ответом, высказала свое мнение женщина. – Это не всем понравится, но, несмотря на молодость, его многие поддерживают. Если он не напортачит с этими тремя дайме, то все должно быть в порядке.

– Дайме! Сегодня же должен прибыть мелкий дайме из столицы. Все и сразу!

– Да, это опасная ситуация.

И словно в ответ на эти слова Микото, со стороны ворот Конохи раздался взрыв. Слабенький, едва слышимый в госпитале, но очень хорошо знакомый шиноби. Сработала взрывная печать. Кушина только и успела дернуться в своих хлопковых оковах, когда Учиха уже оказалась у окна.

– Что там? – с досадой проклиная про себя свою слабость, спросила Кушина.

– Не знаю, – вглядываясь в даль, ответила Микото. – Точно ничего хорошего.

* * *

Едва ли не в последний момент успев сдернуть с места испуганно взвизгнувшего мальчишку, я повалил его на землю, придавив к вытоптанной поверхности улицы Конохи всем телом. В следующую секунду прямоугольный клочок бумаги, привязанный к кольцу куная, догорел, и во все стороны рвануло пламя. Близкий взрыв ударил по ушам, вызвав болезненный звон, спину обожгло жаром огня и несколькими болезненными уколами разлетевшегося на осколки куная.

Ерунда, лишь посекло одежду и кожу. Неприятные раны для обычного человека, но с кеккей генкай в организме Охеми они исчезли за мгновения. А вот мой подопечный мог пострадать серьезнее. Обхватив мальчишку за грудь, снова сиганул в сторону и, уже кувыркаясь в пыли, смог закатиться со своей ношей за стену здания. Так себе защита, учитывая, что стена эта для Конохи типично хлипкая, но хоть что-то.

– Жив? – требовательно обратился я к мальчишке, быстро осматривая его на предмет ран.

Ответа я не получил, если не считать за таковой всхлипы. Скорее всего, парнишку взрывом приложило серьезнее, чем меня, но ран нет. Хотя этому могло хватить и простой ударной волны. Все-таки семилетний Мадока Иккью совсем не был шиноби. Он был самым обычным ребенком. Даже хуже, так как он был сыном дайме Страны Огня, и лишь недавно за его обучение взялись всерьез. Причем обучение это совсем не включало в себя боевую подготовку.

Выражение лица мальчишки сложно было назвать испугом, скорее граничащий с паникой шок. Паршиво.

– Сиди и не двигайся! Ясно?! – приказал я, прижав мальчишку к стене.

Не обращая внимание на его частые кивки и дрожащие губы, я выглянул из-за стены, чтобы оценить обстановку. Там все было еще печальнее.

Та часть делегации дайме, которая не относилась к числу шиноби, была если и жива, то явно не пребывала в добром здравии. Некоторых посекло осколками, других обожгло пламенем. Ниндзя же, которые должны были охранять дайме, оказались всецело поглощены сражением с превосходящими силами противника. А я думал, что в Конохе такого не произойдет. Оказывается, несмотря на все прожитые годы, я все еще недооцениваю глубину человеческой глупости. А именно ее проявление, на мой взгляд, тут только что произошло.

Сам по себе поход малолетнего дайме в Коноху был той еще авантюрой, но на то было несколько причин. Первая из них состояла в том, что регентом при мальчишке на троне оказался его дед, министр двора, а не первый советник, как это должно было произойти по традиции. Последний мало того, что не прочь был бы видеть на троне своего внука, который в нынешней ситуации оставался в полном пролете, так теперь еще и пост регента упустил. С этим, естественно, он согласиться не мог. Поэтому в столице сейчас начались масштабные подковерные баталии, в которых малолетнему дайме лучше не участвовать, чтобы не лишиться жизни.

Не сомневаюсь, что в итоге министр двора сожрет первого советника. Видел я двух этих мужиков. И хоть советник был толковым человеком, но в интригах ему с прожженным царедворцем не тягаться.

Была еще и вторая причина, почему Мадока Иккью должен был оказаться в Конохе. Все же он был дайме, и для укрепления своего авторитета он должен был хотя бы формально признать нового Хокаге. Пусть слово дайме, особенно семилетнего, на выбор лидера Конохи влияло слабо, но это была традиция, форма, которую следует соблюдать. Она сама по себе могла хоть немного легитимизировать ребенка на троне.

Министр двора был прекрасно осведомлен о ситуации в Листе и здраво предположил, что появление дайме в Конохе и его признание Минато поможет склонить на свою сторону шиноби. Только вот он не ожидал, что первый принц успеет заявиться сюда раньше и приведет с собой куда большие силы. Об этом и я узнал, только когда он уже в деревне появился.

В общем, первыми, кто встретил отряд дайме в Конохе, оказалась группа его прямого конкурента. Намеренно то было или нет, но поначалу все шло относительно мирно, однако слово за слово – и дело взяло более крутой оборот.

У меня еще была мысль попробовать вмешаться в разгорающуюся перепалку. Видя, как дрожат от сдерживаемой ярости руки одного из двенадцати ниндзя-защитников, которые охраняли дайме, при виде своих коллег, переметнувшихся к первому принцу, можно было понять, чем закончится разговор. Но… Я не стал вмешиваться.

Когда сдали нервы у первого шиноби, в ход сначала пошли простые кулаки. Типичный способ разрешить недопонимание при исчерпывании аргументов. Только вот, когда шиноби сам по себе является опасным оружием, обычная драка часто становится разрушительным мероприятием. Не удивительно, что когда вспыхнуло извергаемое из тел пламя и засверкали молнии, в цели полетели и кунаи со взрывными печатями.

К этому я был готов, чем и спас жизнь дайме. Он у нас был замаскирован под обычного слугу, а в повозке ехал двойник, но и это не спасло от шальных взрывов. Впрочем, в повозке ему бы повезло не многим больше – тлеющие щепки от нее летели в стороны красивым фейерверком. Единственный плюс – умер бы не мучаясь, а сейчас в его судьбе я не уверен.

Снова спрятавшись за стеной, я с сомнением посмотрел на трясущегося и сжавшегося в клубок мальчишку. Да, семь лет ведь ему. Почти в два раза больше, чем Итачи, но малец совсем. Может, он и не понимает целиком того ужаса, который пережил только что, но грохот взрывов и техник его пугает. Он пока не понимает смерти, но боится боли. И вот что мне с ним делать? Надо как-то выводить его в безопасную зону.

Еще раз выглянув, чтобы оценить обстановку, я заметил, что к месту событий подоспел отряд полиции. Ничтоже сумняшеся они начали доходчиво объяснять дебоширам, что своевольничать в Конохе нельзя. Прислушиваться к ним не стали. И естественно, больше перепадало той стороне, на чьей было численное превосходство. То есть отряду первого принца, к которому примкнули еще и монахи Храма Огня.

Это, конечно, замечательно, но появление полиции ситуацию не улучшило, как ни странно. Как-то так вышло, что интенсивность боя вышла на новый виток. Кажется, Учиха из полиции примкнули к гвардейцам дайме и просто утюжили шиноби первого принца Катоном. И уже против Учиха начали выступать ниндзя из клана Сарутоби, вставшие на защиту явно сдавших монахов и ниндзя-защитников южан.

Н-да… Ситуация развивается слишком стремительно. Шиноби начинают терять благоразумие. Пора линять.

– Иккью! – хлопнув сжавшегося от страха мальчишку по плечу, позвал я его. – Забирайся на меня.

Парнишка явно не понял моего приказа. Вообще, не уверен, что у него сейчас все в порядке со слухом, но лечить его пока времени не было. Пришлось едва ли не силком закинуть особо важную персону на спину, закрепив его там древесными лозами Мокутона. Вышло не очень удобно. Несмотря на малый вес мальчишки, дерево ощутимо вжималось в кожу. Долго с такой ношей не набегаешься, но, главное, потерять ее сейчас меньше шансов.

– Сиди тихо! – напоследок посоветовал я мальчишке и, вновь украдкой выглянув из-за стены и поняв, что ситуация лучше не становится, осторожно побрел по узкой улочке.

Бой произошел на широкой улице, прямо возле ворот Конохи. Там было что-то похожее на площадь, где всегда возникал стихийный базар. Поблизости стояли здания с разными магазинчиками и лавками, а вот за ними начинались более массивные и внушительные постройки – склады и амбары. Нормальные ворота в Коноху всего одни, естественно, что возле них понастроили подобные здания. Печально, что здесь особо спрятаться негде. Одни прямые пустынные улицы. Ладно, прорвемся как-нибудь.

Собственно, далеко уходить я и не собирался, главное было убраться подальше от вошедших в раж шиноби, не попасться под руку кому-нибудь особо ретивому. Для этого я планировал сделать круг, выйти к одной из артезианских скважин, где была насосная станция и водонапорные баки на близлежащих зданиях. Если что, там хватило бы земли и воды для более легкого воплощения техник Мокутона, чтобы не вызвать подозрений излишне большим для возраста Охеми резервом чакры. Лучше бы, конечно, избежать необходимости вообще начать держать оборону, и убраться ближе к центру Конохи, в квартал Хьюга или Учиха, но дайме поблизости от места стычки мог еще пригодиться. Уверен, что скоро возникшую проблему начнут решать серьезные люди.

В итоге так и произошло. Когда я уже забрался со своей переставшей, наконец, хныкать ношей на крышу здания и осмотрел место действия из-за прохладного алюминиевого бака с водой, бой уже закончился. На место явились Минато, Фугаку и Цунаде. И вместе с ними еще куча шиноби, которые столпились на разных сторонах улицы и недобро сверлили друг друга взглядом сквозь жиденький дымок, вьющийся от тлеющих остатков повозки и обгоревших трупов. Всего ничего времени прошло, а побить друг друга успели они знатно. Это еще хорошо, что Хокаге успел явиться своевременно, иначе, чувствую, тел на улице лежало бы больше.

Тяжко вздохнув от осознания бесцельности проделанных маневров, я примерился, как половчее оказаться на той стороне шиноби, где виднелись знаки полиции Конохи.

– Гроза прошла стороной, Мадока-сама, – сообщил я притихшему мальчишке. – Можно возвращаться.

Ответом мне был судорожный вздох, маленькие ладошки на моих плечах испуганно сжались.

– Не хочу… – жалобно захныкал Иккью.

– Надо. Иначе станет хуже, – получил он не терпящий возражений ответ. – Волноваться не о чем. Пока я рядом, никто тебя не обидит.