Текст книги "Ф. М. Достоевский. Новые материалы и исследования"

Автор книги: Галина Коган

сообщить о нарушении

Текущая страница: 36 (всего у книги 65 страниц)

Цензура беснуется – № 57 "Речи" задержан цензором, и, верно, вовремя вы его не получите. Дело в том, что для этого номера была набрана статья Лескова "О современном недобросовестном направлении русских журналистов и литераторов". Лесков говорит против паясничества. Цензура не пропустила статью на том основании, что она написана не спокойным тоном, как бы следовало, и что автор позволил себе площадные ругательства в ней. А заметьте себе, что там и тени ругательства не было[802]802
  Эта статья Н. С. Лескова появилась в № 60 «Русской речи и Московского вестника» 27 июля за подписью В. Пересветов и под названием «О замечательном, но не благотворном направлении некоторых современных писателей».


[Закрыть]. Феоктистов[803]803
  Евгений Михайлович Феоктистов (1829-1898) – журналист, историк, мемуарист; впоследствии – крайний реакционер, начальник Главного управления по делам печати. С июля 1861 г., после реорганизации «Русской речи» и слияния ее с «Московским вестником», стал редактором этой газеты (вместо Евгении Тур, взявшей на себя заведование отделом литературы и критики).


[Закрыть] сейчас же написал дерзкое письмо к цензору, в котором прямо сказал, что г. Петров лжет[804]804
  Письмо Феоктистова к цензору Петрову неизвестно.


[Закрыть]. На это цензора не обижаются, а редакция хочет еще, по настоянию Лескова, подавать на цензора жалобу. Из «Внутреннего обозрения», которое писал также Лесков, половина уничтожена[805]805
  В собрание сочинений Лескова не вошло.


[Закрыть], и Петров, цензор «Русской речи», увидав вчера Феоктистова, воскликнул: «Что у вас за сотрудники – это ужас: критикуют распоряжения правительства!» Но что милее всего – так это то, что этот же самый Петров сказал вчера Феоктистову: «Я вам ужасную статью пропустил». – «Какую?» – «А статью Сухарева». – «Да что ж в ней ужасного?» – «Как же, она восстает против „Современника“. А до нас доходят слухи, что „Современник“ – в стачке с правительством»[806]806
  Полемическая статья А. Сухарева «Нечто о лавочках журнала „Современник“», в № 54 «Русской речи и московского вестника» от 6 июля. Она направлена против Чернышевского и других ведущих сотрудников журнала, обвиняемых им в развязности, недобросовестности, неуважении к читателям и т. п.


[Закрыть]. Каково это вам покажется? Правительство в стачке с красными. Каковы цензора!

Кстати, графиня просила меня передать вам, что она сама пишет критику на роман Достоевского "Униженные и оскорбленные". Она уже начала писать. Не знаю или, лучше сказать, не помню, поручила она вам писать об этом романе или нет. Мое дело, впрочем, сторона – передаю, что мне сказано было, а вы, знаю, и не читали еще романа – ожидали конца – следовательно не в большой потере[807]807
  21 сентября того же года Суворин писал Де Пуле: "Я не принадлежу по своим убеждениям ни к конституционистам, ни к красным, ни к Каткова партии, ни к партии Чернышевского, ни к партии «Времени» <…> Прежде всего, не принимайте на свой счет того, что я буду говорить о людях, которые теперь сходят со сцены <…> Здесь я насмотрелся и, главное, наслушался о том кружке, который окружал графиню <Е. В. Салиас> и окружает теперь. Все это люди образованные, не невежды, все это люди, мерзостей не делающие и не делавшие. И все-таки скажу, что все это люди, совершенно бесполезные в настоящее время <…> Современной литературе у них один приговор – невежество, мерзость и проч. Полно, невежество ли? Добролюбов, например, господин очень ученый, отлично знает не только новые, но и древние языки, постоянно читает, точно так же, как и Чернышевский. Про личный характер последнего и говорить нечего – он не уступит нисколько лучшим характерам прошлого времени. А невеждами их называют потому, что, скованные цензурою, они резко проводят свое направление побочными путями и потому, что они осмелились выйти из пеленок западной мысли и стали, говорить от себя, стали говорить свои слова, а не чужие. Понятно, что первая попытка во всяком деле удачна особенно быть не может. То же вышло и с Чернышевским – он зарапортовался, как говорится…" (там же). Суворин в последних строках имеет в виду «Полемические красоты» Чернышевского.
  В ответном письме из Воронежа (3 августа) Де Пуле следующим образом откликнулся на это сообщение Суворина: "Все это очень досадно, что ваша редактриса то заказывает, то отказывает статьи. Ну пускай <И. С.> Некрасов, а она лучше бы сделала, если бы занялась чем-нибудь другим, а не критикой (конечно, это между нами) <…> Нет, это просто свинство – просить через секретаря писать о Достоевском, а потом отказывать! Пожалуйста, внушите этой госпоже, что неделикатно поступать таким образом с сотрудниками" (Авт. // ЦГАЛИ. – Ф. 459. – Оп. 1. – Ед. хр. 3514).
  28 сентября он писал ему же: "Что бы вам вздумалось заказать мне такую тему о современных поэтах? Да и как говорить о них? О Некрасове, например, не позволят. Объяснитесь. Вот об Униженных я бы написал. О Полонском что же писать теперь? Надобно подождать выхода его романа. Безденежье совсем одолело меня. Что бы, в самом деле, приготовить для «Русской речи»?.." Отметим, что Де Пуле предложил свою статью об «Униженных и оскорбленных» М. М. Достоевскому для публикации во «Времени». М. М. Достоевский ответил на это 9 октября 1861 г.: "О романе брата, который просил меня поклониться вам, писать для «Времени» неудобно" ("Достоевский. Статьи и материалы. – Сб. I. – Пг., 1922. – С. 511). О поэме Я. П. Полонского «Свежее преданье» см. в п. 30 и 53.


[Закрыть]. Критика на «Старое старится, молодое растет»[808]808
  «Старое старится – молодое растет» – роман Григория Николаевича Потанина (1835-1920), напечатанный в «Современнике» в 1861 г.


[Закрыть] – также поручена кому-то. Сотрудников у ней пропасть, и делается все как-то по-домашнему, своим кружком[809]809
  В том же письме Суворин подробно изложил содержание распространявшейся я Москве революционной прокламации «Великоросс», которую ему удалось прочесть.


[Закрыть]…

Автограф // ИРЛИ. – Ф. 569. – Ед. хр. 587.

30. А. С. Суворин – М. Ф. Де Пуле

<Москва> 17 июля <1861 г.>

…Я уже писал вам, что о романе Достоевского она пишет сама[810]810
  См. предыдущее письмо. Речь идет о Евгении Тур. Ее рецензией на «Униженных и оскорбленных» открылся № 89 «Русской речи», 5 ноября 1861 г. Отмечая, что имя Достоевского "чрезвычайно популярно в русской публике и известно почти наравне с лучшими нашими писателями", Тур заявляла: "«Униженные и оскорбленные» не выдерживают ни малейшей художественной критики; это произведение преисполнено недостатков, несообразностей, запутанности в содержании и завязке и, несмотря на то, читается с большим удовольствием. Многие страницы написаны с изумительным знанием человеческого сердца, другие – с неподдельным чувством, вызывающим еще более сильное чувство из души читателя…"


[Закрыть] – о романе Потанина рецензия также заказана, – кажется, Некрасову[811]811
  Иван Степанович Некрасов (псевд.: Н. Некрасов) – третьестепенный московский литератор, сотрудник «Русской речи».


[Закрыть], точно так же, как и о романе Потехина «Бедные дворяне». Следовательно, для «Русской речи» нет вам надобности писать об этих вещах. О Полонском графиня просит вас написать непременно, но при этом она говорит, что невысокого она мнения о таланте этого поэта, что вы, конечно, должны принять к сведению. Впрочем, его роман в стихах, который петербуржцы, как слышно, ставят на одну доску с «Онегиным» Пушкина, может быть, поколеблет ее убеждения, а вас утвердит в значительности дарования Полонского[812]812
  Роман в стихах Я. П. Полонского «Свежее преданье» печатался тогда в журнале «Время» (1861. – №№ 6, 10; 1862. – № 1); закончен не был.
  О его предстоящем выходе редакция торжественно сообщила на обложке майской книжки: "В следующей, июньской, книге «Времени» мы печатаем одно из замечательнейших произведений нашей текущей поэтической литературы – первые три главы из романа в стихах Я. П. Полонского «Свежее преданье». Мы говорим об этом произведении как о событии в литературе".
  Роман "Свежее преданье", имевший явную антидемократическую направленность, вызвал многочисленные отклики в печати.
  Достоевский писал Полонскому 31 июля 1861 г.: "3 главы ваши вышли еще в июне и произвели сильное разнообразное впечатление <…> В публике отзывы (как я слышал) различные, но что хорошо, что ценители делятся довольно резко на две стороны: или бранят, или очень хвалят – а это самое лучшее: значит, не пахнет золотой срединой, черт ее возьми! Иные в восторге, хвалят очень и ужасно бранятся, что нет продолжения <…> Друг Страхов заучил все эти три ваши главы наизусть, ужасно любит цитовать из них, и мы, собравшись иногда вместе, кстати иль некстати, приплетаем иногда к разговору ваши стихи" (Письма. – I. – С. 302). См. п. 53.


[Закрыть] <…> Цензура ужасная, просто поворот к старому[813]813
  Отметим, что в двух неизданных письмах Де Пуле к Суворину (18 февраля и 11 марта 1863 г.) содержатся чрезвычайно резкие выпады против М. М. Достоевского, которого Де Пуле характеризует как "порядочного мерзавца", "мошенника и барышника" (ЦГАЛИ. – Ф. 459. – Оп. 1. – Ед. хр. 3514). Ср. письма М. М. Достоевского к Де Пуле в сб. Достоевский. Статьи и материалы. – Сб. I. – Пг., 1922. – С. 507-516.


[Закрыть]…

Автограф // ИРЛИ. – Ф. 569. – Ед. хр. 587.

31. А. С. Суворин – М. Ф. Де Пуле

Москва. 27 декабря 1861 г.

…Относительно народа я вполне сочувствую "Времени"[814]814
  В более раннем письме, 28 августа того же года, Суворин писал Де Пуле:
  "Вы хотите бросить всякую солидарность со славянофилами – напрасно, это значит бросить жизнь, или, по крайней мере, предчувствие жизни, которой нет у наших умеренных западников и мало у неумеренных, вроде «Современника», мало и у таких, которые сочувствуют «Времени.» А у «Времени», по крайности, инстинкты пробуждаются, хоть оно не в состоянии еще формулировать своих убеждений, потому что их не выработано еще. Нужно новое что. Вы не видите, где жизнь пробуждается и где она закипит" (Там же).


[Закрыть]. Но, кстати, неужели безусловно вам нравится этот журнал? Ведь он держится беллетристикою, а не чем другим. Ведь критический отдел его вельми слаб, ведь что-то новое только и есть в статьях Ф. Достоевского («Книжность и грамотность»)[815]815
  Статья Достоевского «Книжность и грамотность» напечатана в № 7-8 «Времени» 1861 г.


[Закрыть]. Относительно искусства я вам скажу только одно, что в наше время, как хотите, а искусство отложить бы в сторонку и не трогать его…

Автограф // ИРЛИ. – Ф. 569. – Ед. хр. 587.

32. М. М. Достоевский – Н. Н. Страхову

<С.-Петербург, 1861 г.?>

Брат был у меня вчера весьма поздно, и потому только нынче утром могу уведомить вас, добрейший Николай Николаевич, что, по зрелом обсуждении, мы боимся напечатать Маколея[816]816
  Вероятно, не дошедшая до нас статья Страхова об известном английском историке Томасе Бабингтоне Маколее (1800-1859), в связи с выходом в свет его собрания сочинений (Лондон, 1860) или же перевод его статьи.


[Закрыть]. Ради бога, не примите этого обстоятельства за что-нибудь другое. Вы знаете, какое уважение мы оба с братом питаем к вам, и потому <будьте> на этот счет покойны[817]817
  Среди бумаг Страхова сохранилась следующая его записка, адресованная М. М. Достоевскому и относящаяся к периоду издания «Времени» (или первого года «Эпохи»):
  "Кажется, Михаил Михайлович, придется вам выходить без моей статьи. Веселаго сам не знает, чего ему хочется и чего он боится. Завтра он хотел показать статью председателю. Посмотрим. По-моему, лучше не печатать. Пропадай они совсем к чёрту! Ваш Н. Страхов" (Авт. // ЦНБ АН УССР. – I. – 5239а). Феодосии Федорович Веселаго (1817-1895) – член совета Главного управления печати.


[Закрыть]…

Автограф // ЦГАЛИ. – Ф. 1159. – Оп. 2. – Ед. хр. 5.

33. М. М. Достоевский – Н. Н. Страхову

<С.-Петербург> 7 января <1862 г.?>

Вы страдали по "Времени", а я всю неделю по вас. Очень нужно было вас видеть; во-первых, потому, что необходимо было учинить окончательный расчет; во-вторых, чтоб поговорить о следующей книге, а в-третьих, просто потому, что я всегда счастлив и рад, когда вас вижу у себя. Прислать книги сейчас не могу, потому что завтра праздник и люди мои гуляют – просто некого послать. Завезу вам экземпляр завтра к брату, где с вами надеюсь увидеться, и передам его вам[818]818
  В своих воспоминаниях Страхов отмечал, что в период издания «Времени» он встречался с Достоевским почти ежедневно – то в редакции журнала, то у писателя дома, то у себя (Биография… – С. 224-225).


[Закрыть]…

Автограф // ЦГАЛИ. – Ф. 1159. – Оп. 2. – Ед. хр. 5.

34. М. П. Покровский [819]819
  Михаил Павлович Покровский (184?-до 1883) – один из руководителей студенческого революционного движения 1860-х годов. См. о нем в кн.: Шилов А. А., Карнаухова М. Г. Деятели революционного движения в России. – Т. I. – M., 1928. – С. 324-325; Пантелеев Л. Ф. Воспоминания. – М.-Л., 1958. – С. 252, 532-535; Биография… – С. 171 (в пагинации опечатка: 271); Письма. – IV. – С. 63. Покровский был арестован 5 октября 1861 г. и заключен в Петропавловскую крепость, где просидел два месяца. После этого его выслали в Онегу. Публикуемый отрывок извлечен из его огромного письма к Страхову, в котором он подробнейшим образом описывал свое пребывание в ссылке.


[Закрыть] – Н. Н. Страхову

Онега. 30 января-2 февраля <1862 г.>

…Я теперь дошел, так сказать, до апогея моих бедствий – и колесо скоро должно начать вертеться в другую сторону. Либо эта, либо следующая почта должна принести мне известие о моем переводе в Архангельск <…>

Господи, спаси мою душу! Если прочитать здесь на публичном чтении "Мертвые души", то это выйдет решительно личностью! А ведь сколько лет прошло с тех пор! Подобострастие, унижение перед высшими, давление низших, подлость, взятки, сплетни, дрязги <…> Губернатор и вообще власти решительно покровительствуют взяткам и взяточникам, находя людей, не берущих взятки, опасными <…>

Пишите, кланяйтесь Шестаковым[820]820
  И. А. Шестаков – петербургский знакомый Страхова. См. ниже п. 54, 85 и 123.


[Закрыть], Достоевским[821]821
  Покровский был восторженным почитателем Достоевского и его творчества. Он встречался с писателем и до своей ссылки и после ссылки, в 1870-х годах (см. Штакеншнейдер Е. А. Дневник и записки (1854-1886). – М.-Л., 1934. – С. 460-461).


[Закрыть] и т. д. <…> А что же «Время»? Я просил, чтобы вы выслали мне и за прошлый год …

Автограф // ЦНБ АН УССР. – III.17898.

35. М. М. Достоевский – Н. Н. Страхову

С.-Петербург. 18 июля 1862 г.

Спешу уведомить вас, добрейший Николай Николаевич, что нынче я получил письмо от брата. Он все еще в Париже и 15 числа нашего стиля оттуда выезжает. Писать к нему он просит во Флоренцию, poste restante, где он будет к 1 августа или в первых числах. Стало быть в двадцатых июля – он в Женеве[822]822
  Это письмо Достоевского к брату остается неизвестным. Публикуемый отрывок дает возможность частично восстановить содержание утраченного письма.


[Закрыть]. Он очень жалеет, что вы не отвечали ему на письмо его, и потому он не знает даже, уехали ли вы за границу или нет[823]823
  Письмо Достоевского к Страхову (26 июня/8 июля 1862 г.) из Парижа (Письма. – I. – С. 309-312).


[Закрыть]. Если не встретитесь с ним в Женеве, напишите к нему во Флоренцию и назначьте отель, в котором остановитесь[824]824
  Страхов писал Достоевскому 10 июля 1862 г. (письмо это не попало в публикацию писем Страхова в сб. «Шестидесятые годы». – М.-Л., 1940. – С. 259-280):
  "Вы писали мне: «20, 21 или 22-го я в Женеве». Ну и я буду в Женеве. Я выезжаю – увы! – 14-го июля! Сегодня 10-е; если до отъезда не будет от вас известий, то я постараюсь догнать вас в Женеве. Не захвачу-буду гоняться за вами, а догнавши уж не отстану, не отделаетесь.
  Вот и всё! А затем мог бы посвятить страницы три на нетерпение видеть вас, страницы три на здешнюю мерзость – и пр. Но скоро, скоро – обо всем переговорим! Я до сих пор ничего не писал для журнала; не знаю, что со мной сделалось – какой-то перелом. Зато обещаю себе и вам усердно работать осенью. Дайте только установиться, не зовите меня рыхлым… А впрочем, нет! Браните, браните сильнее, милейший мой Федор Михайлович!
  Был я в Москве.
  Приехал сюда А. Григорьев. В одно из первых свиданий, заговорив о «Мертвом доме», он выразился так: «В настоящее время у нас два великих писателя, Островский и Достоевский…»
  Начались «Мысли без концов», но, несмотря на желание Михаила Михайловича, я не решился их печатать.
  И много, много, и всего
  Пересказать во мне нет силы…"
  (Авт. // ЛБ. – Ф. 93.II.9.19).
  См. в Приложении к настоящ. публикации статью Страхова о его идейных спорах с Достоевским во время пребывания во Флоренции.


[Закрыть].

Все по-старому у нас. Новостей никаких.

Как бы я желал, чтоб вы встретились с братом!

Автограф // ЦГАЛИ. – Ф. 1159. – Оп. 2. – Ед. хр. 5.

36. Е. А. Салиас – Евгении Тур

Царское Село. 3 октября 1862 г.

…Публика любила последнее время и, может быть (?????), и теперь (???) любит действительность, реализм Щедрина и К. А этой действительности у меня нету <…>

Вы пишете: "Пришлите денег, я без гроша, и скорее". Денег нет. Сенковский вместо 70 должен 45. <М. М.> Достоевский (врет или нет?) не должен[826]826
  В апрельской и июньской книжках «Времени» 1862 г. были напечатаны очерки Евгении Тур «Шесть недель в гостях и дома» и «Воспоминания и размышления». В "приходорасходном" журнале «Времени» А. В. Лохвицким сделана расписка: "Получил для передачи г-же Евгении Тур двести рублей 00 к. А. Лохвицкий" (Авт. // ЛБ. – Ф. 93.1.3.22).


[Закрыть] <…> Где достать денег? Если отдать статью Усову[827]827
  Павел Степанович Усов (1828-1888) – в 1860-1864 гг. редактор «Северной пчелы».


[Закрыть], который не отдаст (тогда) даже и старого долга, – это глупо. Деньги надо сейчас. У него их нету. «Современное слово» (т. е. «Инвалид») – кабак, выстроенный из бревен, оставшихся после балагана – «Современника»[828]828
  С июня 1862 г. некрасовский «Современник» был приостановлен правительством на восемь месяцев. С 1 июня того же года неофициальная часть правительственной газеты «Русский инвалид» была выделена в отдельную газету, выходившую под названием «Современное слово» (редактором ее был Н. Г. Писаревский). В этом издании, имевшем открыто оппозиционный характер, участвовали некоторые сотрудники приостановленного «Современника». Недовольство правительственных кругов направлением газеты привело к ее закрытию в начале июня 1863 г.


[Закрыть]. Остается невинная и тупо смирная «Библиотека»[829]829
  «Библиотека для чтения».


[Закрыть] <…> Вам литературным трудом (одним) жить за границей будет трудно не потому, чтобы вы не могли написать в год достаточно листов, чтобы прожить, но потому, что писать постоянно, появляться в журналах часто, подписывая свое имя под беспрестанными мелочами, не следует. Не надо приучать публику к тому, чтоб она, увидев ваше имя, могла подумать, что содержанье – мелочь, или перевод, или резюме чужой книги. Наконец войдите в положенье редактора. Времена переменились. Теперь сократить что-нибудь, прибавив два слова от себя, может много народу, которые возьмут мало, что дадут <…>

Сначала были Загоскины, Лажечниковы. Они удовлетворяли. Потребовалось новое. Явился Гоголь. Там есть грязное, но оно плачет. Этого не поняли, схватились за грязное и давай разворачивать, но теперь оно уже хохочет и хвастает и заявляет право на существование. Тургенев показал другую дорогу, но нашим Писемским и Григоровичам, т. е. безграмотным талантам, необразованным, идти так не приходилось по силам. Надо было или не писать, или превратить литературу в гоголевского Петуха, выходящего из озера, только не прикрываясь на манер Венеры Медицейской. За Щедриным, увидев, что писатель должен описывать жалкую грязь и что чем она сильнее, тем лучше, – бросилась в литературу целая толпа, сволочь грязная, с грязью в руках <…> Красивая литература явилась <…>

О гласном судоустройстве вы уж знаете[830]830
  Отклик на публикацию «Основных положений нового судоустройства», положивших начало судебной реформе в России. Проект новых судебных уставов был утвержден царем 20 ноября 1864 г.


[Закрыть]. Я становлюсь совершеннейшим не монархистом, а Романистом (Романовы). Действительно, с одной стороны я вижу прокламации, фиглярничество Чернышевского и Антоновича, с другой – подчас умное и благонамеренное правительство <…> Правительство плохо и глупо, но лучше и умнее общества. Прогресс не в гостиных Чернышевских, Достоевских, Трубецких, Голицыных, не в усадьбах помещиков, теперь он во дворце…

Фотокопия с несохранившегося автографа Рапперсвильского музея (Варшава) // ЦГАЛИ. – Ф. 447. – Оп. 1. – Ед. хр. 19.

37. Н. М. Достоевский – А. М. Достоевскому

<С.-Петербург> 18 ноября 1862 г.

…Ты удивишься, получивши от меня такое огромное послание. Да, оно будет огромное, потому что, после долговременной обоюдной тишины между нами, я намерен нарушить эту тишину и разговориться так, как говорит наша бабушка Ольга Яковлевна[831]831
  Ольга Яковлевна Нечаева (1794-1870) – мачеха покойной матери Достоевского. По всей вероятности, она послужила писателю прототипом Антонины Васильевны Тарасевичевой, героини романа «Игрок» – "бойкой, задорной, самодовольной, прямо сидящей, громко и повелительно кричащей, всех бранящей" "бабуленьки", страстной любительницы азартных игр.


[Закрыть], когда у ней есть кое-что поговорить насчет другого. Упоминая о бабушке, я должен сказать, что она недавно изволила ни с того, ни с другого посетить нашу столицу, и, как ты думаешь, – всего на два дня. Вероятно наскучил ей московский преферанс и бостон и приехала поиграть в петербургский; но, к несчастию, между нашими не было ей товарищей; одни, как, например, брат, за неимением времени, не играют, другие, как, например, Николай Иванович Голеновский (муж сестры Саши), за неимением денег тоже не предается этому удовольствию. Это-то и было, кажется, скорой причиной ее отъезда. Странное дело, все стареются, но она – конь-конем, даже и не помышляет о вечной разлуке с преферансом и другими старческими удовольствиями мира сего. Курит (крепкие папиросы) напропалую. Бранится и ссорится тоже (хотя добрейшая в сердце). Одним словом, что было прежде, то и теперь. Впрочем, не думай, чтобы я говорил о нашей бабушке с какою-нибудь насмешкою. Нет, вовсе нет, просто я восхищаюсь этой вечной суетливости и постоянной заботливости пожить получше. Представь себе: она даже идет за веком – бранит то, что бранят все в настоящее переходное и полное треволнений время. Конечно, не всё, да, впрочем, и между нашими найдется сто кружков и партий различных мыслей и суждений.

Заболтавшись так долго о бабушке и о всяком вздоре, я перехожу к нашему житию и бытию. Говоря к нашему, я тесно соединяю жизнь братьев (хотя она далеко не походит на мою) с моею. Их жизнь идет уже своим чередом, а моя начинается. Начинаю со старшего, Мих-Миха, как называют его многие из наших знакомых. Нарочно начну с новой строчки, потому <что>, чтобы объяснить всю его жизнь, надо начинать тоже говорить с начала.

Почтенный и добрейший наш брат Михаил Михайлович начал свое купеческое поприще за год до моего выхода из корпуса, и начал блистательно, т. е. начал жить и живет до сих пор прекрасно и счастливо. Награжден от бога добрейшею женою и прекрасными детьми, и, надо сказать, – прехорошенькими. Почти два года назад, т. е. по приезде брата Федора Михайловича, по совету его, начал издавать прекраснейший журнал по своему направлению, "Время". Издают они пополам, т. е. выгоду делят пополам. Все это тебе известно, но что делать, у меня такая привычка, говоря о чем-нибудь, начинать всегда с Адама. Так вот: начали они журнал, который, вероятно, ты получаешь и читаешь, как и я, с наслаждением; подписка на него, т. е. сочувствие публики, с первого же года была огромнейшая. Первый год было две тысячи подписчиков, а в нынешнем году более четырех с половиной тысяч. Казалось бы, тут-то бы и наживать деньги, по крайней мере, по 20 тысяч в год, как по расчету и должно быть, но выходит наоборот. Первая причина, что журнал начат без копейки денег, а во-вторых – по множеству занятий в журнале явились упущения на фабрике. Брат занят с утра до вечера и так, что я удивляюсь, как он не заболеет до сих пор. Впрочем, фабрику он хочет передать кому-нибудь или просто закрыть, и тогда в будущем году он сделается Крезом, потому что подписка на журнал, судя по-теперешнему, будет блистательная. Вот тебе отчет о брате. Теперь начинаю описывать семейство. Эмилия Федоровна сделалась полною и красивою женщиною, добра до бесконечности, со всеми нашими родными дружна. Старший сын Федя – красивый юноша, ростом выше брата на целую голову, добрый парень с огромнейшим музыкальным дарованием. Играет на фортепиано лучше многих у нас в Питере довольно известных пьянистов. Вот почему брат взял его из пятого класса гимназии и отдал в музыкальную консерваторию, где, кроме специального музыкального образования, преподают гимназический курс. Маша – очень и даже очень хорошенькая семнадцатилетняя барышня, умненькая, очень мило образованная, добрая, и в музыкальных сведениях превзошла своего старшего брата. Прошлую зиму она участвовала на двух больших концертах и произвела фурор. Эти-то дарования детей доставили брату знакомство со многими известными талантами, так что чуть не каждую неделю составляются у брата трио, квартеты, вообще маленькие музыкальные праздники, кроме обязательных литературных вечеров по субботам, где собираются тоже тузы в своем роде. Вот тебе в кратких словах о брате Мих-Михе <…>

Про брата Федора я и писать не берусь. Теплая, ангельская душа, характер… Одним словом, если ты еще не читал последних двух его сочинений – "Униженные и оскорбленные" и "Записки из Мертвого дома", прочти, и ты увидишь, что вся его душа, вся его жизнь видна, как на ладони. Этот человек готов всегда жертвовать собою для блага ближнего. Жена его очень добрая особа, но жаль, что очень больная женщина. У ней чахотка, и только тридцатилетний возраст не дает скоро развиться этой болезни.

Теперь начинаю про сестру Сашу и ее семейство, про ее горькую жизнь и ужасное положение в настоящее время <…> Я пишу это письмо потихоньку от всех, чтобы и тебя умолить как-нибудь помочь сестре. Я бы не тревожил тебя, если бы я окончательно усвоился в Питере. Я как холостой брат прежде всего должен бы стараться о сестре; но что делать, последнее время я был совершенно без дела и должен был продать все лишнее: лошадь, экипаж и всю к этому утварь. Не думай, чтоб я жаловался на свою судьбу. Вовсе нет. Дела мои теперь поправляются, и я вовсе не нуждаюсь. Живу своим хозяйством с двумя слугами, не ради роскоши, а ради того, что я второго слугу взял к себе: мальчика для обучения (бедного сироту). Я был бы Крезом, если бы имел твердость характера. Я все принимаю к сердцу как-то по-женски, тряпично, и всякая мелочь тревожит меня так, что я, несмотря на множество частных дел, хожу, как угорелый, ничего не делая. Через это только я теряю многое, но все-таки не всё, и, слава богу, не сижу без дела, а следовательно и без куска хлеба. Ну, обо мне впоследствии. Вообще местоимение я тут не у места, когда дело идет о более важном <…>

Все тебе кланяются, хотя и не знают, что я пишу к тебе, потому что все тебя очень часто вспоминают, и не далее, как вчера, в день твоего ангела, у брата Мих-Миха, где первый начал тост за твое здоровье брат Федя и все дружески приняли его и залпом осушили рюмки с шато-лафит…

Автограф // ИРЛИ. – Ф. 56. – Ед. хр. 75.

38. М. П. Покровский [832]832
  О М. Л. Покровском см. в примеч. к п. 34.


[Закрыть] – Н. Н. Страхову

Онега. 18 ноября 1862 г.

…Наконец, еще просьба, за которую я всего больше боюсь, а между тем сильно бы хотел успеха, и притом поскорей. Дело в том, чтобы вы достали мне в каком-нибудь журнале работу, например компилятивную. При ваших связях со "Временем", "Библиотекой для чтения" и др. это возможно. Мне хотелось бы именно компилятивную, так как сочинять мне нечего, а перевод всегда плохо вознаграждается, да и слишком уж трудная работа <…>

У меня есть Бокль, компиляция которого тоже была бы украшением сего журнала (например, взгляд на историю революции 1789 года по Боклю). Наконец, М. М. и Ф. М. Достоевские, так же, как и редакторы "Библиотеки для чтения", могли бы присылать мне другие статьи и книги для компилирования[833]833
  Редакция «Времени» заказала Покровскому какую-то компиляцию, которая, однако, помещена в журнале не была вследствие его запрещения.
  15 июня 1863 г. Покровский писал Страхову.
  "…Пишу к вам, милый Николай Николаевич, во-первых, для того, чтоб попросить вас переслать платье (если устроится это дело) в Архангельск, а не в Онегу, а во-вторых, чтоб узнать, что со «Временем». Напишите, пожалуйста, есть ли надежда на его возобновление, хотя бы под другим именем? Мне лично запрещение его тем печальней, что в каких-нибудь две или три недели я рассчитывал окончить свою компиляцию, половина которой уж готова, а теперь всё к чёрту…" (Авт. // ЦНБ АН УССР. – III.17875).


[Закрыть]…

Автограф // ЦНБ АН УССР. – III.17873.

39. В. С. Курочкин [834]834
  Василий Степанович Курочкин (1831-1875) – известный поэт и переводчик, редактор иллюстрированного сатирического революционно-демократического журнала «Искра».


[Закрыть] – В. П. Буренину [835]835
  Виктор Петрович Буренин (1841-1926) – поэт и публицист, сотрудник «Искры», «Современника», «С.-Петербургских ведомостей». Впоследствии – один из столпов реакционного «Нового времени».


[Закрыть]

<С.-Петербург> 26 февраля 1863 г.

Извините меня, что я так долго не отвечал вам[836]836
  Это письмо Буренина к Курочкину неизвестно.


[Закрыть]. Во-первых, я был болен, а во-вторых, не то что затерял ваш адрес, а потерял первое ваше письмо, в котором было обозначено ваше имя и отчество. Пожалуйста, не замедлите просветить меня в этом отношении.

Я все хотел писать к вам подробно, но если ждать свободного времени, то, пожалуй, никогда и не соберешься. Я не напечатал окончания вашего "Литературного маскарада"[837]837
  Стихотворные "сцены из комедии" «Литературный маскарад», появившиеся за подписью Владимир Монументов и с ремаркой «Продолжение будет» в № 1 «Искры» 1863 г. Достоевскому там посвящены следующие строки, пародирующие высказывания А. А. Григорьева:
  Достоевский – хвала богам! —
  Своим протеевским талантом
  Нанес удар всем свистунам
  И всем табачным фабрикантам!..


[Закрыть], потому что мы несколько расходимся с вами во взгляде на деятельность Каткова. Мы уже несколько раз писали, что он отрекся от Англии и всего западного и возвратился на родину в Армянский переулок, т. е. встал во главе защитников всего неподвижного, старого, а по вашим стихам выходит, будто бы он только в 1862 году открыл Англию. Только по поводу этого противоречия я и не поместил всего стихотворения.

Посылаю вам за №№ 1, 4 и 7 – 120 рублей (считая по 25 копеек за строчку стихов и по 9 копеек за строчку прозы, следует 119 р. 21 к.). Если же согласны работать на этих условиях, позвольте считать вас постоянным участником "Искры" и рассчитывать на возможно частую присылку ваших статей.

Не возьметесь ли вы сообщать в "Искру" постоянных корреспонденции из Москвы – в стихах и прозе, и в какой форме найдете удобным? Это было бы очень кстати для "Искры".

Я приделал окончание к "Ванне", потому что нужно было высказать несколько истин Достоевскому. Я подписал под статьей Хлеб<ный> Свистун, потому что не был уверен, что вы согласитесь на вставки и добавления в статье, подписанной вашим псевдонимом[838]838
  Этим письмом устанавливается, что стихотворный фельетон, напечатанный в № 7 «Искры» 1863 г. под рубрикой «Домашний театр „Искры“»: «Ванна из „Почвы“, или Галлюцинации М. М. Достоевского. Фантастическая сцена» принадлежит перу Буренина и что в нее сделан ряд вставок редактором «Искры» – Курочкиным. В «Словаре псевдонимов русских писателей, ученых и общественных деятелей» И. Ф. Масанова (т. III. – M., 1958) псевдоним Хлебный свистун ошибочно приписан Д. Д. Минаеву (со ссылкой на сообщение П. В. Быкова).
  Появление этого фельетона было вызвано нашумевшими полемическими статьями Достоевского во "Времени". В обширном "Объявлении" (1862. – № 9) и "Необходимом литературном объяснении по поводу разных хлебных и нехлебных вопросов" Достоевский резко осудил, между прочим, "свистунов, свистящих из хлеба", т. е. обличителей, готовых ради своих материальных интересов подвергнуть нападкам любые идеи. Откликом на эти статьи явился фельетон Буренина, высмеявшего и «почвенническую» программу журнала, и его редакторов, и сотрудников. Как выясняется из публикуемого письма, соавтором Буренина был в данном случае сам Курочкин, которому принадлежат, в частности, следующие заключительные строки:
ХОР ВИДЕНИЙ  Слушай притчу, Достоевский:
  Жаба некогда была
  И, в трясине сидя Невской,
  Увидала раз вола.
  Загорелося у жабы
  Самолюбье, – и она
  Говорит: и я могла бы
  Быть, как этот вол, тучна.
  Жаба дулась, надувалась,
  И вдруг лопнула она,
  И от жабы лишь осталась
  Почва, так сказать, одна!
  В этих куплетах, несомненно, содержится намек на соперничество "Времени" с "Современником".


[Закрыть]. Напишите, пожалуйста, откровенно ваше мнение об этих вставках. Лучше всего, если при присылке статей вы будете указывать, когда, в какой статье не желаете изменений. Так делают петербургские участники «Искры». Кланяйтесь Плещееву. Что он забыл «Искру»?

Автограф // ЦГАЛИ. – Ф. 1024. – Оп. 2. – Ед. хр. 21.

Письмо на бланке редакции "Искры".

40. Н. Ф. Щербина [839]839
  Николай Федорович Щербина (1821-1869) – поэт. В 1850-х и начале 1860-х годов печатался в «Современнике», переписывался с Герценом. После событий 1862-1863 гг. он, как и многие другие либералы, перешел в лагерь реакции, резко выступая против "нигилистов" и их духовных вождей.


[Закрыть] – М. Н. Каткову [840]840
  Михаил Никифорович Катков (1818-1887) – реакционный публицист, редактор «Русского вестника» и «Московских ведомостей».


[Закрыть]

С.-Петербург. 16 марта 1863 г.

…Я вчера лишь на одном вечере прослушал новый роман А. Ф. Писемского[841]841
  "Антинигилистический" роман А. Ф. Писемского «Взбаламученное море», охарактеризованный Герценом как "взболтанная помойная яма" (Герцен. – Т. XVII. – С. 298-301).


[Закрыть] и нахожу те главы, которые мне удалось слышать, художественными и общественно-полезными в смысле нашего политического самосознания, – тем более в наш ребяческий момент, среди взбаламученного школярства, офицерства, пустозвонства, нигилизма и прочего тому подобного. Этому роману именно место в «Русском вестнике», где были напечатаны «Отцы и дети», в «Русском вестнике», родившем наше политическое понимание и государственное и общественное самосознание <…> Чтоб дать большее влияние журналу и еще больше распространить его в публике, в видах патриотических, при главном есть еще и кое-что аксессуарное. Публика, видя в «Русском вестнике» все лучшее силы литературы, заподозрит нигилистические периодические издания. Увидит, что все таланты пристали к "Русскому вестнику, – а это недаром, значит все умное, честное и даровитое на Руси ему исключительно сочувствует и на его стороне, – а петербургские журналы, потакающие темным инстинктам болванства и стихийным чувствам недорослей, спекулирующие даже интересы отечества – мало-помалу станут падать и падать <…> Роман Писемского пойдет, вероятно, на шесть книжек журнала: тут еще экономический расчет[842]842
  «Взбаламученное море» публиковалось в «Русском вестнике». – 1863. – № 3-8.


[Закрыть]. Вы теперь находитесь в весьма благоприятном положении: ни И. С. Тургенев, ни Л. Н. Толстой, ни Гончаров, ни Писемский уже невозможны для «Современника», им только и осталось, что печататься у вас[843]843
  См. Евгеньев-Максимов В., Тизенгаузен Г. Последние годы «Современника». 1863-1866. – Л., 1939. – С. 5-67, 178-202.


[Закрыть]. Разве еще есть у вас соперник – ловкий заискиватель, комедиант – «Время» Достоевского. Он может кое-что переманить от вас, несмотря на безграмотность и тупость[844]844
  Отрицательное отношение Щербины к органу Достоевского «Время» характерно для литературных кругов, в которых он вращался. Ср. характеристику «Времени» в дневнике Е. А. Штакеншнейдер – запись 30 мая 1863 г.: "…бледный, невысказанный журнал, добродушный и туповатый". —Штакеншнейдер Е. А. Дневник и записки. – М.-Л., 1934. – С. 332.


[Закрыть]. Но петербургский зазыватель "знай штуку", по выражению Тредьяковского[845]845
  Из стихотворения В. К. Тредьяковского «Песенка, которую я сочинил, еще будучи в московских школах, на мои выезд в чужие край».


[Закрыть]. Постарайтесь, чтоб и новая повесть Тургенева попала к вам, а не во «Время»[846]846
  Повесть И. С. Тургенева – «Призраки», законченная 1/13 июня 1863 г. и предназначавшаяся для «Времени». Появилась в № 1 «Эпохи» 1864 г.


[Закрыть]. Да нужно было бы заблаговременно и объявить об этом: тут есть своего рода экономические выгоды, без которых журнал держаться не может <…>

Теперь о новых отношениях к роману Писемского. В Петербурге толковали, что вы платили ему за роман его "баснословную цену". Говорили, что из-за этого романа нужно скостить деньги – тысячи с подписчиков. Роман, правда, хороший, но вы дали очень дорого, тем более что перебить его у вас было нелегко. «Время» бы не могло дать этого, Краевский тоже. На вашей стороне были шансы – вы все-таки дали дорого…

Автограф (обгоревший по краям) // ЛБ. – Ф. 120.13.53 и рукописная копия. ЛБ. – Ф. 120.21.

41. Неустановленное лицо – Начальнику III отделения

<С.-Петербург. 11 апреля 1863 г.>

Литературно-музыкальный вечер, данный 10 апреля 1863 г. в зале Благородного собрания в пользу Литературного фонда, привлек довольно многочисленную публику, хотя зала и не была совершенно полна. Распорядителями были студенты Медицинско-хирургической академии, в пользу которых – по их словам – и предназначен сбор[847]847
  Литературно-музыкальный вечер, описываемый агентом, в «Жизни и трудах Достоевского» не отмечен.


[Закрыть].

Вечер начался чтением отрывка из ненапечатанного романа Помяловского "Брат и сестра" <…> За Помяловским следовал Федор Достоевский, который вместо назначенной девятой главы из "Мертвого дома" прочел очерк семейной жизни французского буржуа[848]848
  Речь идет об отрывке из «Зимних заметок о летних впечатлениях» Достоевского, впервые напечатанных в журнале «Время». – 1863. – № 1-2.


[Закрыть].

Стихотворения Полонского "Твой скромный вид" и "Одному из усталых" не произвели никакого впечатления, хотя последнее и оканчивалось стихом, явно рассчитанным на эффект:

…нужна

Для счастия законная свобода[849]849
  Оба стихотворения Полонского опубликованы в 1863 г. в книге «Кузнечик-музыкант». За приведенными строками Полонского следовал стих: "А для свободы – вольная страна", вероятно, им не прочтенный с эстрады.


[Закрыть]…

Первую часть заключил Курочкин своим стихотворением "Тик-так", напечатанным в "Искре", кажется, нынешнего года[850]850
  Стихотворение «Тик-так» напечатано в № 8 «Искры».


[Закрыть] <…>

Общее впечатление вечера нельзя назвать утешительным <….> По моему мнению – если только я имею право его высказать, – подобные литературные вечера, в случае невозможности или неудобства запрещать их, должны быть допускаемы как можно реже…

Автограф // ЦГАОР. – Ф. 109. – Оп. 1а. – Ед. хр. 2006. Агентурное донесение.

42. А. Е. Разин [851]851
  Алексей Егорович Разин (1823-1875) – журналист, детский писатель, деятельный сотрудник «Времени». См. об этом "удивительном человеке, писателе, влюбленном в свое дело, истинном просветителе юношества и народа" в воспоминаниях П. В. Быкова «Силуэты далекого прошлого». – М.-Л., 1930. – С. 46-51.


[Закрыть] – М. М. Достоевскому

Любань. 28 <ноября 1863 г.>

…Вашу добрую записку я сегодня получил[852]852
  Эта записка М. М. Достоевского неизвестна.


[Закрыть] и непременно увижу вас здесь на станции 29, 30 или 1 числа. Вы едете в Москву за получением, конечно, своих капиталов, тогда как Федор Михайлович свои уже получил[853]853
  Речь идет о наследстве, которое Достоевским предстояло получить в связи со смертью А. А. Куманина. Достоевский писал из Москвы брату Михаилу 19 ноября 1863 г.: "Мое мнение: лучше как можно позже приезжай в Москву, в самом конце ноября; тут, может быть, и приедешь прямо к разделу…" (Письма. – I. – С. 341).


[Закрыть]. Так вот в чем покорнейшая просьба: нельзя ли вам взять у Федора Михайловича обещанный мне капитал и дать его мне здесь, на Любани? Конечно, это слишком смелая просьба, но смелым бог владеет. Или иначе, нельзя ли мне прямо приехать в Питер и до вашего возвращения из Москвы воспользоваться долею капитала Федора Михайловича?..[854]854
  В неизданном письме к М. М. Достоевскому, датированном 30 декабря того же года, Разин упоминает о полученных от него 150 рублях и обещанной к новому году такой же сумме. "Кстати, когда будете так великодушны, напишите мне: «Приезжайте», – напишите и два слова о «Почве». Не подписался ни на одну газету, и потому объявления вашего не увижу" (Авт. // ЛБ. – Ф. 93.11.8.7).
  "Почва" – новый журнал, который Достоевские собирались издавать после запрещения "Времени" (окончательное название – "Эпоха"), – см. след. письмо. О выдаче Достоевским денежной суммы Разину в его переписке упоминаний нет.
  16 марта 1864 г. в письме к М. М. Достоевскому из Варшавы Разин писал: "Прошу вас передать мой нижайший поклон Федору Михайловичу".


[Закрыть]

Автограф // ЛБ. – Ф. 93.II.8.7.

43. Н. Н. Страхов – Павлу Н. Страхову [855]855
  Павел Николаевич Страхов – брат Н. Н. Страхова.


[Закрыть]

С.-Петербург. 2 декабря 1863 г.

…Журнал Достоевских будет называться "Почва". "Время" не позволили, хотели было назвать "Правда", но и это оказалось возмутительным и нетерпимым. Теперь все затруднения кончены, то есть согласие Валуева[856]856
  Граф Петр Александрович Валуев (1814-1890) – министр внутренних дел.


[Закрыть] и Долгорукова[857]857
  Князь Василий Андреевич Долгоруков (1803-1868) – шеф жандармов и начальник III Отделения.


[Закрыть] получено, и остаются только формальности. Скоро, вероятно, будет объявление[858]858
  Объявление об издании «Эпохи» появилось 31 января 1864 г. («С.-Петербургские ведомости» и др. газеты) – «высочайшее изволение» на издание журнала было получено только 24 января.
  15 января Страхов писал тому же корреспонденту:
  "…Новостей нет – ни в кругу знакомых, ни даже в литературном. Все по-старому, все едва тянется. Говорят, подписка на журналы здесь, в Петербурге, аз рук вон плоха – и поделом! В другое время, пожалуй, публика и рада заниматься разглагольствиями; но теперь не такое время. «Почвы» не будет; это название показалось почему-то таинственным, и потому будет издаваться «Эпоха» или «Летопись»; до сих пор, однако ж, не разрешили! Впрочем, не завтра, так послезавтра, а, конечно, разрешат…" (там же. – III.19092).


[Закрыть]. Как я устроюсь, не знаю. Меня тянут в «Библиотеку», предлагая сверх платы за статьи ежемесячное жалованье. Но едва ли это состоится[859]859
  «Библиотека для чтения». В 1863 г. редактором ее стал П. Д. Боборыкин, пытавшийся коренным образом реорганизовать журнал.


[Закрыть] <…>

Я непременно пришлю тебе свои статьи: "Новый поборник нравственности" (против Щедрина) и "Спор об общем образовании".

Ф. Достоевский очень жаловался, что у него пропадает память и что вообще она разрушается. Я сказал ему твой совет; знаешь что? Пришли-ка мне рецепты твоих средств, я их отдам ему и заставлю принимать. А то он только и говорит: "А вот Павла Николаича и нет! А я не помню!" и пр. Мне кажется, тут та же история, что с Николаем Михайловичем[860]860
  Вероятно, Н. М. Достоевский, талантливый архитектор, рано опустившийся, вследствие болезни и пристрастия к вину. "Он был милый и жалкий человек, – отмечает в своих воспоминаниях А. Г. Достоевская, – я любила его за доброту и деликатность…" (С. 217).


[Закрыть]: малодушие! Неуменье владеть собою!

Советую тебе на следующий год подписаться на "День"[861]861
  «День» – еженедельный славянофильский орган, издававшийся в Москве И. С. Аксаковым с 15 октября 1861 г. по 1865 г.


[Закрыть]; стоит это недорого, а между тем газета такая теплая, задушевная, что дает истинную отраду, просто согревает душу.

"Библиотека", верно, будет недурна…

Автограф // ЦНБ АН УССР. – III.19091.

44. А. Н. Майков – А. И. Майковой [862]862
  Анна Ивановна Майкова (1830-1911) – жена А. Н. Майкова.


[Закрыть]

<Москва. Январь 1864 г.>

…Посетил я всех моих знакомых в Москве – Яновского[863]863
  О С. Д. Яновском см. на с. 253 настоящ. тома.


[Закрыть], Андреевых[864]864
  О ком идет речь – не установлено.


[Закрыть], Рамазановых[865]865
  Николай Александрович Рамазанов (1815-1867) – известный скульптор, автор бюста Гоголя.


[Закрыть], Уварова[866]866
  Алексей Сергеевич Уваров (1828-1884) – археолог.


[Закрыть], Мокрицкого[867]867
  Аполлон Николаевич Мокрицкий (1811-1870) – художник.


[Закрыть], Достоевского <…> Марья Дмитриевна ужасно как еще сделалась с виду-то хуже: желта, кости да кожа, просто смерть на лице[868]868
  Мария Дмитриевна Достоевская умерла 15 апреля 1864 г.


[Закрыть]. Очень, очень мне обрадовалась, о тебе расспрашивала, но кашель обуздывал ее болтливость. Федор Михайлович все ее тешит разными вздориками, портмонейчиками, шкатулочками и т. п., и она, по-видимому, ими очень довольна. Картину вообще они представляют грустную: она в чахотке, а с ним припадки падучей. Стихотворения мои печатаются то там, то здесь, и, разумеется, я поисправил. Видел Фета, Боткина, которые ехали в одном поезде со мной; завтра пойду к ним… Много здесь я спорил, до многих дошел результатов, так что голова моя обогатилась очень многими идейками, не заимствованными от других, а выяснением моих собственных, так что с этой стороны я очень доволен…

Рукописная копия. ИРЛИ. – 17017. – С. IXб1.

На полях помета: До смерти Веры.

45. Н. Н. Страхов – Павлу Н. Страхову

<С.-Петербург. 22 февраля 1864 г.>

…В настоящую минуту дело стоит хорошо. Мы производим Эпоху в литературе. Подписка идет очень хорошо, и дело двигается. Ф. Достоевский приехал из Москвы[869]869
  Точная дата возвращения Достоевского из Москвы в Петербург неизвестна.


[Закрыть] больной<…> – зато лицо его не имеет в себе ничего эпилептического. Я работаю, и стоит только работать – все дело пойдет отлично. Жаль, что работается не с прежнею охотою, не с тем рвением. Вообще Петербург нынче дохлый, и скучно в нем сильно <…>

Григорьев[870]870
  Аполлон Александрович Григорьев (1822-1864) – известный литературный критик, сотрудник «Времени» и «Эпохи». См. п. 53.


[Закрыть] пьет без перерыва.

Долгомостьев[871]871
  Об Иване Григорьевиче Долгомостьеве (псевдоним – И. Григорьев) см. на с. 204 настоящ. тома.


[Закрыть] ему вторит.

Аверкиев держится твердо. Пишет драму в стихах[872]872
  Пьеса Дмитрия Васильевича Аверкиева (1836-1905) – «Мамоново побоище»; опубликована в № 10 «Эпохи» 1864 г.


[Закрыть] <…>

1 марта

Щеглов[873]873
  Дмитрий Федорович Щеглов (?-1902) – публицист и экономист, сотрудник «Эпохи» (псевдоним Охочекомонный).


[Закрыть] поселился у Шестаковых[874]874
  Вероятно, семья педагога Ивана Алексеевича Шестакова, приятеля Страхова. См. п. 34.


[Закрыть]. Они тебе усердно кланяются. Еще настоятельно просил кланяться тебе Ф. Достоевский.

Автограф // ЦНБ АН УССР. – III. – 19093.

46. В. Р. Зотов [875]875
  Владимир Рафаилович Зотов (1821-1896) – журналист, беллетрист, мемуарист.


[Закрыть] – А. П. Милюкову

<С.-Петербург. Начало марта 1864 г.>

…Позвольте попросить у вас следующие части "Josephe Balsamo"[876]876
  «Жозеф де Бальзамо» – первая часть «Записок врача» А. Дюма-отца (1846-1848).


[Закрыть]. Первые тома я прочел и передал Достоевскому: он мне сказал, что вы обещали одолжить и ему этот роман. Возвращаю вам с благодарностью «Савонаролу»[877]877
  Сочинение проф. Н. А. Осокина «Иероним Савонарола. Опыт исторической монографии» (Эпоха. – 1864. – № 1-2). 26 марта 1864 г. Достоевский писал брату Михаилу: "Не читал еще «Савонаролы». Очень бы желал знать, какого рода эта статья" (Письма. – I. – С. 352).


[Закрыть], прочие две тетради не замедлю доставить[878]878
  В другом письме Зотова к Милюкову, относящемся примерно к этому же времени и датированном «вторник», также встречается упоминание о Достоевском: "Позвольте поблагодарить вас за книги. Возвращаю вам «Collier de la Reine» и тетрадь; «Ange Pftou» на днях я получил от Достоевского и на этой неделе возвращу" (там же).
  "Ожерелье королевы" и "Анж Питу" – вторая и третья части "Записок врача" А. Дюма.
  Не исключено, что оба упоминания о Достоевском относятся к М. М. Достоевскому.


[Закрыть]…

Автограф // ИРЛИ. – Ф. 548. – Он. 1. – Ед. хр. 184.

Годовая дата проставлена неустановленным лицом.

47. И. С. Аксаков [879]879
  Иван Сергеевич Аксаков (1823-1886) – публицист, один из идеологов позднего славянофильства. См. о нем ниже в ряде писем.


[Закрыть] – М. М. Достоевскому

<Москва. 20 марта 1864 г.>

…Вот вам две статьи Сергея Колошина[880]880
  Сергей Павлович Колошин (псевд. Не я, 1825-1868) – московский публицист-славянофил, находившийся в это время в Италии (см. «Лит. наследство». – Т. 83. – С. 235). Ему протежировали М. П. Погодин и Аксаков. Ряд писем Погодина и Аксакова к М. М. Достоевскому по поводу Колошина и письма самого Колошина к тому же адресату от весны 1864 г. сохранились в ЛБ.


[Закрыть]. Пригодятся они вам – напечатайте их и пошлите деньги, сколько там придется, по расчету, прямо к нему в Рим, poste restante. He пригодятся – возвратите их мне для передачи М. П. Погодину. Колошин предлагает вам быть вашим корреспондентом из Рима и вообще из-за границы. Он очень болен и очень нуждается <…>

Передайте от меня поклон Федору Михайловичу[881]881
  В недатированном письме к М. П. Погодину, относящемся к весне 1864 г., Аксаков писал:
  "О Колошине ответа нет. Я ведь вовсе не в приятельских отношениях с Мих. Достоевским, видел его всего раза два у Плещеева. А Федор Достоевский в дела журнала и в денежные соображения своего брата не вмешивается. Да и его здесь нет, он уехал. Колошин – издатель «Зрителя», а это плохая рекомендация для серьезного журнала или претендующего на серьезность…" (Авт. // ЛБ. – Ф. 231.II.1.22).
  Упоминаемый Аксаковым еженедельный журнал "Зритель общественной жизни, литературы и спорта" издавался Колошиным в Москве с 16 декабря 1861 г. по 1863 г. Это был консервативный орган, открыто поддерживавший репрессивную политику правительства по отношению к революционно-демократической прессе и польским повстанцам. Хотя по своей политической программе и симпатиям "Зритель" примыкал к аксаковскому "Дню", Аксаков, как мы видим, был весьма невысокого мнения об этом журнале.
  В "Эпохе" было помещено несколько компилятивных статей Колошина (Рим, папа и Антонелли // 1864. – № 3; Иезуиты и их уложение // № 6) и др.
  Летом 1864 г. М. П. Погодин писал братьям Достоевским:
  "Не угодно ли будет милостивому государю Михаилу Михайловичу или Федору Михайловичу повидаться со мною и получить от меня статью г. Колошина? Я остановился в Бассейной в доме Кокорева. Ныне середа, весь день дома. Завтра – утром и вечером. А в пятницу думаю выехать за границу.
  Я был бы у вас сам, но с бумагами неудобно. Пришлите, и без церемоний, пожалуйста…"
  Приписано М. М. Достоевским И. Г. Долгомостьеву:
  "Сделайте одолжение, добрый мой Иван Григорьевич, съездите к М. П. Погодину и скажите ему, что мне очень жаль лишиться случая познакомиться с ним. Я болен и приеду в город разве дня через три" (ЛБ. – Ф. 93.2.7.101).
  В приходорасходной книге по изданию "Эпохи" рукой М. М. Достоевского под датой 15 мая 1864 г. отмечена посланная Колошину через Аксакова сумма 65 руб. 62 коп. (ЛБ. – Ф. 93.1.3.21).
  О намерении Достоевского написать Колошину – см. "Лит. наследство", т. 83, С. 201-202.


[Закрыть].

Автограф // ЛБ. – Ф. 93.III.14.58.

48. А. Н. Неведомский [882]882
  Сведениями об Александре Николаевиче Неведомском мы не располагаем.


[Закрыть] – А. Н. Островскому

<Москва> 28 марта 1864 г.

…Был у вас, не застал вас дома и потому обращаюсь чрез почту: не откажите участвовать в литературном утре, которое предполагается устроить в пользу даровой школы – в зале Кокорева, что на Маросейке, в воскресенье, 5 апреля, в два часа пополудни. Будут участвовать: Плещеев, Достоевский, Шумский, Чаев, Лонгинов и, вероятно, Горбунов. В понедельник или во вторник предполагается сделать первую публикацию. Ожидаю вашего ответа[883]883
  Литературное утро состоялось не 5-го, а 4 апреля 1864 г. Программа была опубликована в «Московских ведомостях», № 75, 3 апреля:
  "Литературное утро в субботу 4-го апреля в доме Кокорева, что на Маросейке.
  Начало в 2 часа пополудни.
  Будут читать:
  Достоевский – из «Мертвого дома».
  Лонгинов – сказку Даля «О Шемякином суде».
  Чаев – «Князь Александр Тверский».
  Плещеев – стихи.
  Островский – «Праздничный сон до обеда».
  Шумский – из сочинений Щедрина".
  5 апреля Достоевский сообщал брату Михаилу Михайловичу:
  "Читал на публичном чтении. Читал и Островский…" (Письма. – I. – С. 358).


[Закрыть].

Автограф // ЦТМ. – Ф. 200. – Ед. хр. 1309.

49. Н. Н. Страхов – Павлу Н. Страхову

<С.-Петербург> 25 июня 1864 г.

Не могу сказать, милейший мой Паша, чтобы дела мои шли хорошо. Мне запрещают вот уже сряду третью большую статью. Первая называлась "Перелом", вторая – "Воздушные явления"; и та и другая должны были идти под общим заглавием "Статьи о русской литературе". Третья статья была "Опыты изучения Фейербаха", чисто философская. Вчера ее запретили[884]884
  26 апреля 1864 г. Страхов писал брату Павлу:
  "Мне запрещают вот уже вторую статью. И очень досадно и очень невыгодно. Цензора в ужасном страхе, что я их подведу, и потому просто теряют голову: всякое слово у меня им кажется опасным" (Авт. // ЦНБ АН УССР. – III.19094).
  Такое отношение цензуры к Страхову объяснялось скандалом, вызванным в 1864 г. его статьей "Роковой вопрос", приведшей к запрещению "Времени".
  Статья Страхова "Опыты изучения Фейербаха" появилась в № 6 "Эпохи" (ц. р. 20 августа 1864 г.), по-видимому, после некоторой переработки.


[Закрыть]. Невозможно рассказать, до каких нелепостей дошла наша цензура. Таким образом, кроме письма Косицы[885]885
  Косица – псевдоним Страхова. В майской книжке журнала, о которой он здесь говорит (ц. р. 7 июля), открытое письмо Косицы не напечатано.


[Закрыть] и скудных «Заметок летописца»[886]886
  В отделе «Заметки летописца» № 5 «Эпохи» помещены статейки Страхова «Русские немцы» и «Немцы сердятся».


[Закрыть] ты ничего не найдешь моего в «Эпохе» <…>

С Достоевскими я чем дальше, тем больше расхожусь. Федор ужасно самолюбив и себялюбив, хотя не замечает этого; а Михайло просто кулак, который хорошо понимает, в чем дело, и рад выезжать на других.

Все это очень печально. Так как я очень задолжал и впереди предстоит мне то же, что и назади, то я, наконец, начинаю задумываться и размышлять, знаешь ли о чем? Как бы разбогатеть. "Дурные мысли!" – ты скажешь. Но я вовсе не думаю скряжничать и выжимать соки из других, я только мечтаю освободиться от долгов и не быть в таких беспрерывных попыхах, в каких я теперь…

Достоевский Федор уехал в Москву, а потом едет за границу до сентября.

Автограф // ЦНБ АН УССР. – III.19095.

50. Н. И. Страхов – Павлу Н. Страхову

<С.-Петербург> 15 июля <1864 г.>

…Умер наш редактор, как, верно, милый Паша, ты знаешь уже из газет. Умер Михайло Михайлович прямо от редакторства[887]887
  М. М. Достоевский умер в Павловске 10 июля 1864 г.


[Закрыть]. Был он слаб и до издания журнала, но журнал его совсем доконал. Он все бодрился и помалчивал; но запрещение журнала, брань, которая на него сыпалась, наконец неудача новых книжек, придирки цензуры – все это на него сильно действовало. В половине июня у него случилась желтуха, разлитие желчи. Он не очень берегся и не опасался. 7 июля он получил неприятное известие – задержали мою статью[888]888
  См. примеч. к предыдущему письму.


[Закрыть] – он не спал ночь; на другой день заснул и уже не выходил из беспамятства. Желчь отравила кровь – впрочем, тебе лучше знать, как это делается.

Дела оставил он не в дурном положении. Долгов малость; есть небольшие деньги[889]889
  Страхов был в это время плохо осведомлен о состоянии дел покойного. И «Эпоха», и табачная фабрика, принадлежавшая Михаилу Михайловичу, были обременены долгами, которые целиком легли потом на Достоевского.


[Закрыть]. Журнал, разумеется, будет продолжаться. Издательницей будет жена, редактором – какое-нибудь почтенное лицо, а мы будем работать. Пока – все в расстройстве и много хлопот и сумятицы. Пришли мне рублей пятьдесят; как ни совестно, а я решаюсь просить тебя <…>

Впрочем, все по-старому. Получил ли ты книги и "Эпоху"? <…>

16 июля

Новая редакция уже почти совершенно сваяна. Как кажется, настоящую редакторскую работу буду делать я[890]890
  16 июля Страхов писал брату Петру:
  "Хлопот у меня нельзя сказать чтобы было мало. Цензура запретила мне одну за другою четыре статьи. До запрещения их нужно было написать, а после запрещения отстаивать. Одна, первая, доходила до министра Валуева и погибла безвозвратно; другие еще надеюсь отстоять. А тут умер редактор, как ты, вероятно, знаешь из газет. Никто этого не ожидал, и сам он не успел ничем распорядиться. Теперь мы устраиваем новую редакцию, и, кажется, все дело пойдет благополучно…" (Авт. // ЦНБ АН УССР. – III.19153).
  11 августа С. П. Колошин (см. примеч. к п. 47) писал Достоевскому из Милана:
  "Увидев в «Siecle» известие о кончине М. М. Достоевского, я бы этому не поверил, но так как я в два месяца не мог дождаться на несколько писем ответа от редактора «Эпохи», то должен допустить, что на этот раз французская газета не соврала. Душевно сожалея о смерти М. М., если он умер, я, тем не менее, не имея в Петербурге корреспондента и находясь в стесненных обстоятельствах, вынужден просить Федора Михайловича или то лицо, которое заведывает теперь «Эпохою»:
  1) уведомить меня, продолжать ли мне доставку статей для журнала;
  2) если какие-либо рукописи мои напечатаны или даже еще не напечатаны, выслать сколько-нибудь денег.
  Пусть просьба моя выходит из ряда обыкновенных, я надеюсь, что «Эпоха» не вменит мне ее, ради исключительности моего заграничного положения, и со своей стороны обязуюсь употребить все силы, чтобы отплатить ей за чрезвычайное одолжение, которое буду ожидать с нетерпением" (Авт. // ЛБ. – Ф.93.11.5.87).


[Закрыть]…

Автограф // ЦНБ АН УССР. – III.19086.

51. А. Н. Майков – А. И. Майковой

<С.-Петербург> 29 сентября 1864 г.

…Был на похоронах Григорьева[891]891
  См. описание похорон А. А. Григорьева, состоявшихся 28 сентября 1864 г., в кн.: Боборыкин П. Д. Воспоминания. – Т. I. – M.-Л., 1965. – С. 395.


[Закрыть]. На похоронах были только Достоевские, Страхов, Аверкиев, Долгомостьев, Крестовский[892]892
  Всеволод Владимирович Крестовский (1840-1895) – беллетрист и поэт. Некоторые его стихотворения нравились Достоевскому.


[Закрыть], Владимирова[893]893
  Елизавета Васильевна Владимирова (1840-1918) – актриса Александрийского театра.


[Закрыть] и Васильев[894]894
  Павел Васильевич Васильев 2-й (1832-1879) – актер Александрийского театра, выдающийся интерпретатор образов Островского.


[Закрыть]; из литературы больше никого. Схоронили около Мея[895]895
  Лев Александрович Мей (1822-1862) – поэт и драматург.


[Закрыть], где, конечно, и мне будет место, ибо мы все принадлежим к одному направлению и служим одному богу – Искусству. Теперь уж в литературе петербургской у меня нет друзей, т. е. душевно меня понимавших. Аполлон Григорьев все собирался разбирать мои стихи – да так и не успел; теперь уж никто не в состоянии написать мой литературный портрет. Ну да бог с ней, с литературой! Уж что-то не пишется; видно довольно[896]896
  В другом, недатированном письме Майкова к жене встречаются следующие строки об А. А. Григорьеве:
  "Я тебе во всяком письме писал, что Григорьев все еще в тюрьме; он был выпущен, но дня через четыре – умер. Ты знаешь, что сколь ни безобразно сложился этот человек, в нем были такие силы, утрата которых отзовется на всей литературе; и действительно, с ним кончилось целое направление нашей мысли, нашей критики, именно эстетической – и в связи со всеми жизненными явлениями. После Белинского – критика раздвоилась, как и Белинский, представляя два направления: 1) Белинский натуральный, как он был, и 2) Белинский, сбитый с толку политическими тенденциями. Последнее продолжалось Добролюбовым и окончательно теперь достигло своего апогея в «Русском слове», а первое, т. е. хорошая сторона Белинского, – в Григорьеве. Ты знаешь, что я очень его любил, и потеря его для меня очень прискорбна… Сходит наше поколение со сцены! Заменяется новым… и, право, сам ли глупеешь, что нового никак принять не можешь, или новое так ново, что зелено и молодо, что и хорошо, что не принимаешь? Во всяком случае, разлад в жизни невообразимый и что любить, во что верить? – вопросы, которыми заболевает сердце, не могущее не любить, не могущее не верить в то, что любит…" (там же).


[Закрыть]!…

Рукописная копия. ИРЛИ. – 17017. – С. IХб1.

52. А. П. Милюков – Г. И. Данилевскому

<С.-Петербург> 1 ноября <1864 г.>

…Много воды утекло с того времени, как мы виделись с вами. Вот и М. М. Достоевский отправился в Елисейские. Это был такой неожиданный удар для его семьи и приятелей! Болезнь его началась разливом желчи и при других обстоятельствах кончилась бы, конечно, благополучно. Но разные беспокойства, особенно со стороны цензуры, которая сильно тревожила его, дурно подействовали на ход болезни – отравленная желчь бросилась на мозг, и он, пролежав три дня в беспамятстве, умер[897]897
  См. примеч. к п. 50.
  14 декабря 1864 г. И. Н. Шидловский (см. о нем в примеч. 5 к п. 3) писал Достоевскому:
  "…Михаила-то Михайловича уже нет на свете! Слишком недавно нет его для того, чтобы вполне сознать его отсутствие. Я верил теплому его чувству ко мне; последнее его письмо поручилось мне в том. Искренняя память такого человека возвышает наше существование при всей бедности жизненного достоинства. Я все мечтал еще свидеться с вами обоими. И вдруг так разом и так рано не стало одного из вас. Кажется, большая часть сердца моего замерла. Слышал я от племянников моих и о вашей потере, еще более близкой. Редакция «Времени» по поводу печатания «Записок Мертвого дома» два раза извещала о вашем нездоровье. Все это не по-моему. Грустно и очень, право, грустно!
  Покойник уведомил меня о ваших сборах написать ко мне, я радовался и ждал, но, верно, сладкий досуг словесного творчества не жалует урывок. Не ропщу на вас и не хотел задирать вас моими строками, отнимать хоть минуту у труда вашего, сладостного и дельного. Но теперь – другое дело. Отношусь к вам, как проситель покорный, униженный, но жалобно-горячий. У вас, верно, есть фотографические карточки ваши и Михаила Михайловича. Пришлите мне по одной похожей и, если можно, в виде самом простом. Продажных переснимков мне бы не хотелось. Ведь вы не можете не верить моей любви к вам обоим; отдайте ж мне мое, как Божие богови, как кесарево – кесареви. Пожалуйста! Дело невеликое и нетрудное! <…> Не откажите душе моей!
  Не забыл я песнь заветную, Песню дружбы юных дней!.." (Авт. // ЛБ. – Ф. 93.II.9.143а).
  Анонимный агент доносил в III Отделение 13 июля 1864 г.:
  "На похоронах бывшего редактора журнала «Эпоха» М. Достоевского не произошло ничего особенного. На кладбище покойного сопровождали литераторы: Милюков, Полонский, Зотов, Майков и Миллер. Посторонних лиц было очень мало. Надгробной речи никто не говорил. – Достоевский похоронен в Павловске" (Авт. // ЦГАОР. – Ф. 109. – Оп. 1. – Ед. хр. 72).


[Закрыть]. «Эпоха», как вы знаете, продолжает издаваться его семейством, т. е. собственно Федор Михайлович издает ее под номинальной редакцией Порецкого (это один из старых знакомых и сотрудник по отделу внутренних известий[898]898
  Александр Устинович Порецкий (1819-1879) – публицист, сотрудник и официальный редактор «Эпохи».


[Закрыть] <…>).