Текст книги "Ф. М. Достоевский. Новые материалы и исследования"

Автор книги: Галина Коган

сообщить о нарушении

Текущая страница: 47 (всего у книги 65 страниц)

Председатель Комитета сенатор, тайный советникМ. Щербинин

СекретарьВ.Федоров

Отправка ходатайства о возобновлении издания "Москвитянина" в Петербург заставила Ап. Григорьева прибегнуть не только к друзьям и знакомым с просьбами о содействии, но и просить помощи через их столичных влиятельных знакомых. И первым, вероятно, он обращается с этой просьбой к Погодину, результатом чего и явилось письмо последнего (очень характерное, между прочим, для него своей лаконичностью), написанное к П. А. Вяземскому, в то время занимавшему пост товарища министра народного просвещения и управляющего Главным комитетом по делам печати[1534]1534
  Барсуков Н. П. Письма М. П. Погодина… к кн. П. А. Вяземскому // Старина и новизна. – Т. IV. – С. 52; здесь это письмо неправильно датировано 1855 г.
  Кроме самого содержания письма, прямое подтверждение нашей датировки мы находим в дневнике М. П. Погодина, куда 18 октября 1860 г. (на следующий день после написания письма) была внесена следующая запись (не издана): "К Вяз<емскому> о Моск<витянине>"; неправильно это письмо датировал 1855 г. и В. Н. Княжнин в изд. А. А. Григорьев. Материалы для биографии. – С. 384.


[Закрыть]:

"Просьба о возобновлении «Москвитянина» от имени Аполлона Григорьева пошла в Петербург на днях. Кланяемся о ходатайстве разрешения, совершенно удобного и законного, без дальнейших рассуждений, ибо «Москвитянин» не уничтожался, а только прерывался на неопределенное время, как и было заявлено.

Поспешите. Покорнейший М. Погодин

17 окт."

Сохранились и письма самого Аполлона Григорьева к разным лицам с просьбами содействовать в получении разрешения на издание журнала. Так, в неописанной части архива П. А. Плетнева, хранящемся в Пушкинском Доме, я натолкнулся еще в 1924 г. на следующее письмо Ап. Григорьева к нему[1535]1535
  Ценный архив П. А. Плетнева, еще в дореволюционные годы поступавший в Пушкинский Дом частями в течение ряда лет, до сих пор в печати описан далеко не полностью. – Модзалевский Б. Л. Список рукописей и некоторых других предметов, принадлежащих Пушкинскому Дому // Известия Академии наук. – VI серия. – Пб., 1911; Временник Пушкинского Дома на 1914 г. – Пг., 1915.


[Закрыть].

Ваше превосходительство, милостивый государь, Петр Александрович!

В прошлом году я обращался к вам с покорнейшей просьбой обратить на меня ваше милостивое внимание и помочь мне – содействием ли к определению меня на службу, другим ли чем-либо – сохранить в целости те убеждения, литературные и общественные, которыми я принадлежу гораздо более к пушкинской, чем к современной эпохе [1536]1536
  Лишь недавно письмо это, датированное 13 октября 1859 г., опубликовал А. П Марчик в заметке «Неизвестные письма Ап. Григорьева» // Вопросы литературы. – 1965. – № 7. – С. 254-255. Там же приведено и письмо к Плетневу 24 октября 1860 г.


[Закрыть] .

Храня как святыню свои убеждения, я во имя их осмеливаюсь вновь обратиться к вам по делу чисто литературному.

Михаил Петрович Погодин еще в 1857 году передал мне редакцию «Москвитянина», а ныне в 1860 году подтвердил эту передачу.

Московский цензурный комитет отнесся насчет возобновления журнала и допущения в нем политических известий – разрешенных, впрочем, «Москвитянину» в 1856 году – в Главное управление цензуры.

Ваше слово и ваш отзыв, без сомнения, могут иметь большой вес в этом деле. А что это дело честное, вы, смею надеяться, не сомневаетесь.

Я лично также не сомневаюсь в том, что, если вам будет возможность, – вы замолвите доброе слово в пользу честного дела.

Позвольте назваться вашего превосходительства усердным почитателем

Аполлон Григорьев

Москва 1860 г. Окт. 24.

В тот же день Ап. Григорьев пишет и другое письмо с тою же просьбою, в котором мы находим уже и его планы издания журнала в случае благоприятного разрешения вопроса. Адресовано оно поэту А. Н. Майкову, из архива которого, хранящегося также в Пушкинском Доме, оно было впервые извлечено мною. Это письмо, как мы уже говорили, очень четко отражает мировоззрение и литературные взгляды Ап. Григорьева того времени:

Москва. 1860 г. Окт. 24

Вот я опять пишу к тебе, милый тезка, хоть от тебя еще ни строки на мое первое послание [1537]1537
  В архиве А. Н. Майкова это письмо не сохранилось и в печати оно неизвестно.


[Закрыть] ; пишу потому, что никаким злокозниям не приписываю твоего молчания, потому что в тебе уверен, как в слишком немногих.

Ну, «jacta est alea» [1538]1538
  жребий брошен (лат.).


[Закрыть] . Мы, т. е. я и Погодин, поднимаем старое знамя. Программа «Москвитянина» под моей редакцией послана на прошлой неделе в Главное управление цензуры при такой бумаге здешнего Цензурного комитета, по которой гораздо труднее отказать, чем пропустить. Ежели ты можешь там что-либо, похлопочи. Дело по убеждениям – почти общее.

Явно, что это, с самого же начала, будет самая дерзкая борьба за поэзию, народность, идеализм против всякого социалистского и материалистского безобразия. Формы – долой. В настоящую минуту мы не имеем уже более нужды прикрывать себя ни официальным православием, ни тому подобным.

Рассчитываем мы не на барыши, а прямехонько на убыток – на год и даже на полтора… Издание – еженедельное: формат, разнообразие содержания и цена – «Сына отечества». Главный отдел, – конечно, критический и полемический – но будет и всякое забирательное, даже карикатуры (с язвой).

Может быть я сам на той неделе приеду звать лично к соучастию немногих совсем честных и одномыслящих людей: тебя (хоть к безыменному), Розенгейма, Н. Н. Страхова, смелого до наглости М. Загуляева, Мейку и… еще кого ты не укажешь ли? Деньги есть, ergo плата будет не меньше «Сына». Батюшки! А Серова-то и забыл?

A propos, какие вы там «Искусства» затеяли? [1539]1539
  «Искусства». Журнал театра, музыки, живописи, скульптуры, архитектуры и словесности. Выходил два раза в месяц с сентября по декабрь 1860 г. (всего шесть номеров).


[Закрыть] Вез <…> ое это или с <…>ами? Имя Дружинина, ярко сиявшее в объявлении, значительно говорит о без<…>ости, – но участие ж Серова показывает, что хоть одно <…> есть.

На безымянное участие многих из вас (тебя, Фета, Тургенева) я надеюсь. Я, ей богу, никому не скажу, господа, – и вы можете спокойно уважать наружно Недо <<…> ов с компанией. А между тем и вы, беззлобивые иногда (потихоньку, чтоб не проведали!) сообщите хорошую язву !

Вот они там и в «Свистке» и в «Искре» целые печатные листы глумятся над поэтами, под видом плохих (Крест<овский>, Куск<ов>), которыми не стоит заниматься, глумясь в сущности над лиризмом. А как это вот в такое дельное время – то и дело, что появляются певцы и песни – и ведь не о квартальных, даже не о крестьянском вопросе, а все о том же, о чем испокон века пела душа человеческая!.. Недавно в глуши Замоскворечья отыскал я не бог знает какого, но со свеженьким талантом лирика, по прозванию Вабиков. Посылаю тебе на пробу три штуки (у него тетради – в коих бездна вздора), рекомендуя твоему вниманию в особенности первое. Тисни их куда-нибудь в приличное место для хода и для поощрения, если найдешь, что это недурно. Первое-то (песня), право, очень хорошо!

А что мой орленок [1540]1540
  Речь идет о К. К. Случевском; см. выше, с. 482.


[Закрыть] ? Воротился ли и если воротился, то что делает? Почему не пишет ко мне? По гнусному эгоизму, что ли?.. И это ничего! Эгоизм – не мелочное самолюбьице.

Опамятуется ли Крестовский? Таланта лирического в нем нет: повести его пока – сочинение , т. е. вздор – но хоть хороший бы боец за честное дело из него вышел! Для этого нужно только отречься от самолюбьица и иметь веру.

Любезные друзья! «Антихрист народился» в виде материального прогресса, религии плоти и практичности, веры в человечество как в genus [1541] 1541
  в породу (лат.).


[Закрыть] – поймите это вы все, ознаменованные печатью христовой, печатью веры в душу, в безграничность жизни, в красоту, в типы – поймите, что даже (о ужас!!!) к церкви мы ближе, чем к социальной утопии Чернышевского, в которой нам останется только повеситься на одной из тех груш, возделыванием которых стадами займется улучшенное человечество. Поймите, что испокон века были два знамени. На одном написано: «Личность, стремление, свобода, искусства, бесконечность». На другом: «человечество (человечина, по остроумному переводу юродствующего Аскоченского), материальное благосостояние, однообразие, централизация» и т. д.

Твой Аполлон

Адрес: А. А. Григорьеву, на Полянке, в приходе Спаса в Наливках (Якиманской части, V-го квартала) в собственном доме.

Но никакие хлопоты и содействия не помогли возрождению "Москвитянина". После месячного молчания Главное управление цензуры ответило отрицательно на запрос Московского комитета цензуры[1542]1542
  Прошение Ап. Григорьева с просьбой о возобновлении журнала, план издания журнала, отношение Московского цензурного комитета и резолюция по этому поводу Главного цензурного комитета извлечены из "Дела Главного управления цензуры по представлению Московского цензурного комитета об испрашиваемом коллежским асессором Григорьевым дозволения возобновить приостановленное издание журнала «Москвитянин». Начато октября 21 дня 1860 года. Окончено ноября 16 дня 1860 года, № 412" – Архив Главного цензурного комитета ныне хранится в Центральном государственном историческом архиве (Ленинград).


[Закрыть]; в этом ответе Главное управление цензуры, ссылаясь на то, что раньше Ап. Григорьеву уже было разрешено редактировать другой журнал («Драматический сборник»), "не признало возможным дозволить г. Григорьеву издавать в одно и то же время другой журнал в Москве".

Вот текст сохранившегося черновика этого ответа 16 ноября 1860 г.:

Московскому цензурному комитету

Московский ценз<урный> комитет от 15-го истекшего октября за № 766 вошел в Главное управление цензуры с представлением об испрашиваемом коллежским асессором Аполлоном Григорьевым дозволения возобновить приостановленное издание журнала «Москвитянин».

Главное управление цензуры, имея в виду, что в мае сего года разрешено уже г. Григорьеву принять на себя от г. Раппопорта редакцию выходящего в С.-Петербурге журнала «Драматический сборник» и издавать оный под названием «Драматическая библиотека», не признало возможным дозволить г. Григорьеву издавать в одно и то же время другой журнал в Москве, в особенности с политическим отделом.

(подписал)Член Главн<ого> упр<авления> ценз<уры>Н. Муханов

(Скрепил)Прав. делПр. Янкевич

Но действительные мотивы запрещения издания "Москвитянина" были совсем иными.

Об этом красноречиво свидетельствует сохранившееся в архиве Погодина письмо к нему П. А. Вяземского из Петербурга 16 ноября 1860 г., явившееся ответом на приведенное выше письмо – просьбу Погодина о содействии в получении разрешения на издание журнала:

"Я сделал все, что умел и мог, чтобы вам угодить, но, к сожалению, я ничего не мог сделать. Впрочем, сколько мне известно, и то, разумеется, останется между нами, не «Москвитянин» встретил сопротивление, а предполагаемый редактор (Григорьев). Следовательно, спустя несколько времени, дело, по моему мнению, может быть возобновлено под другою фирмою"[1543]1543
  Барсуков Н. П. Жизнь и труды М. П. Погодина. – Пб., 1904. – Кн. XVIII. – С. 432.


[Закрыть].

Так закончилась попытка Ап. Григорьева осуществить долгожданную мечту свою – иметь собственный журнал.

О том, в каких трудных житейских обстоятельствах находился тогда Ап. Григорьев, свидетельствуют его письмо к В. Ф. Одоевскому и записи в дневнике последнего об их встречах в конце того же 1860 г. (кстати сказать, все это осталось вне поля зрения исследователей Ап. Григорьева).

Вот текст письма:

Князь Владимир Федорович!

Вы – один из немногих уцелевших литераторов Пушкинской эпохи, и этого для меня, человека, по убеждениям своим и взгляду на общественное развитие и искусство гораздо более принадлежащего к Пушкинской эпохе, чем к современной, – достаточно, чтобы я обратился к вам с просьбой о приеме и покровительстве.

Смею надеяться, что имя мое не вовсе вам безызвестно. О том, что я в нескольких критических статьях моих выражал мое искреннее уважение и жаркое сочувствие к вашему глубокому и уединенно стоящему таланту, – распространяться я не считаю нужным. Ни ваша личность, ни ваш талант не нуждается в суждениях.

Если вам будет угодно принять меня и выслушать, о чем именно я буду просить вас, – я ожидаю только вашего позволения, но обязан предупредить вас, что в настоящее время не могу явиться к вам даже в приличном костюме.

Позвольте назваться, князь, усердным почитателем вашим

Аполлон Григорьев

1860 г. Дек. 14 среда[1544]1544
  Текущая хроника и особые происшествия: Дневник В. Ф. Одоевского 1859-1869 гг. // Лит. наследство. – Т. 22-24. – 1935. – С. 268.
  В "Библиографии опубликованных писем Ап Григорьева", составленной Б. Ф. Егоровым, нет указания на эту публикацию письма Ап Григорьева к Одоевскому (см. Егоров Б. Ф. Аполлон Григорьев – критик // Ученые записки Тартуского гос. ун-та. – 1960. – Вып. 98. – С. 246. – (Труды по русской и славянской филологии. – III).


[Закрыть].

Встретившись с ним в тот же день, Одоевский записал в дневнике:

"Приходил ко мне литератор (не знаю, что он писал) Аполлон Александрович Григорьев, но в такой бедности, что жалко смотреть. На беду у меня всего до первого числа было 30 рублей; я отдал ему половину, а уж как обернусь в эти две недели – не знаю"[1545]1545
  Текущая хроника и особые происшествия: Дневник В. Ф. Одоевского // Там же. – С. 119-120.


[Закрыть].

А на письме Ап. Григорьева Одоевский сделал такую заметку:

"Аполлон Александрович Григорьев приходил меня просить походатайствовать, у Путяты, чтобы ему выдали жалованье и прогоны для проезда в Оренбург, где он получил место учителя в кадетском корпусе. Он в крайней бедности, почти без сапогов. Он принес мне статью «Вопрос о народности и его естественные границы», написанную ужаснейшим почерком; но что я мог прочесть, то показалось мне замечательным"[1546]1546
  Там же. – С. 268.


[Закрыть].

15 декабря 1860 г. Одоевский внес в дневник такие строки:

"Писал Плетневу, чтобы дал мне какие-либо данные о Григорьеве и получил ответ <…> Встретил Григоровича, который сказывал мне, что Григорьев у всех занимает деньги без отдачи и переходит от журнала к другому"[1547]1547
  Там же. – С. 120.


[Закрыть].

Письмо Одоевского к П. А. Плетневу сохранилось, и в нем говорится следующее:

"Вы приняли участие в судьбе Аполлона Александровича Григорьева. Я его вовсе не знаю <…> Он оставил у меня рукописную статью <…> весьма замечательную; есть в человеке и мысли, и славный язык, а между тем он умирает от голода"[1548]1548
  Марчик А. П. Неизвестные письма Ап. Григорьева // Вопросы литературы. – 1965. – № 7. – С. 256.


[Закрыть].

Дошло до наших дней и ответное письмо Плетнева, датированное тем же 15 декабря.

Сообщая, что генерал Путята известил его об имеющейся в кадетском Оренбургском корпусе вакансии учителя русской словесности и просил рекомендовать на эту должность "благонадежное лицо из кончивших курс студентов", Плетнев далее писал Одоевскому: "В это время приехал ко мне г-н Григорьев (Аполлон Александрович) и объявил, что, не имея теперь места, он желает отправиться в Оренбург. Зная, что несколько лет печатал хорошие критические статьи в журналах и судит о литературе как опытный и талантливый литератор, я немедленно написал к генералу Путяте о предпочтении моем самому лучшему студенту человека, долго на практике изучавшего дело писателя и критики. Таким я по убеждению нахожу г. Григорьева"[1549]1549
  Текущая хроника и особые происшествия: Дневник В. Ф. Одоевского // Там же. – С. 268-269.


[Закрыть].

Весьма любопытна запись, внесенная Одоевским в дневник 18 декабря:

"Григорьев (мой откровенный разговор с ним). Я Григорьеву говорил откровенно, что удивляюсь, как он, человек даровитый, дошел до такой нищеты, намекнув о заблуждениях молодости и сказав ему как собрату по литературе, что на нем лежит тяжкая ответственность как пред собою, и так пред людьми. Он принял мою откровенность хорошо; рассказал, что из «Русского слова» он был вытеснен Хмельницким, что он случалось, пил по 9 дней сряду с горя, и на 10-й говорил – не буду пить, и не пил…, что по его направлению он ни в какой журнал идти со своими статьями не может, ибо хотя он и либеральный человек, но консерватор <…> Григорьев горько жаловался мне, что о нем дурно отозвались в «СПб. Ведомостях»"[1550]1550
  Там же. – С. 121.


[Закрыть].

Следующая запись об Ап. Григорьеве датирована 27 декабря:

"Был у меня Григорьев – сказать, что его сажают в долговое отделение и потому нет ли ему надежды на определение на службу – и, говорит, запил с горя. Писал о нем к <М. М.> Достоевскому, чтобы как-нибудь вместе помочь"[1551]1551
  Там же. – С. 122.


[Закрыть].

Заключает эти записи об Ап. Григорьеве в дневнике Одоевского та, что была сделана на следующий день – 28 декабря 1860 г.:

"Был у меня Михаил Михайлович Достоевский и толковали мы, как помочь Григорьеву. [Егор] Ковалевский мне сказывал сегодня, что тому два месяца, как ему из Общества литераторов выдали 500 р. Кн. Черкасский и Самарин мне сказывали, что он пьет жестоко, в чем сам Григорьев мне признавался, ссылаясь на свое горе. Да хоть бы и пил, – да человека-то даровитого жаль, – ведь у нас людьми не мосты мостить"[1552]1552
  Там же. – С. 123.


[Закрыть].

Возможно, что именно эта встреча Одоевского с М. М. Достоевским в какой-то степени и определила на некоторое время дальнейшую судьбу Ап. Григорьева. То был самый бурный этап организации журнала "Время", задуманного к изданию с 1861 г. братьями Достоевскими. Еще 1 декабря 1860 г. было получено цензурное разрешение на выпуск первой – январской – книжки (газетное объявление о выходе этой книжки появилось 8 января). Правда, слоняясь тогда по городу в поисках денег, Ап. Григорьев приходил и в редакцию только что основанного журнала "Время", где, судя по гонорарной книге этого издания, получил 24 декабря 1860 г. аванс в сумме 20 рублей[1553]1553
  Нечаева В. С. Журнал М. М. и Ф. М. Достоевских «Время» 1861-1863. – С. 56.


[Закрыть]. Но во время беседы с Одоевским 28 декабря М. М. Достоевский вполне мог придти к решению "помочь" Ап. Григорьеву предложением постоянно сотрудничать в новом журнале. Не исключено, что в этом решении привлечь талантливого критика к участию во «Времени» некоторую роль сыграло желание М. М. Достоевского выполнить просьбу Одоевского. Ведь у братьев Достоевских были все основания относиться к нему с чувством глубокого уважения не только как к одному из литературных соратников Пушкина и ближайшему сотруднику журнала «Современник», основанного великим поэтом; Одоевский, выражаясь языком Ап. Григорьева, оказывал "покровительство" молодому Ф. М. Достоевскому: "Князь Одоевский просит меня осчастливить его своим посещением", – уведомлял 24-летний Ф. М. Достоевский брата 16 ноября 1845 г.[1554]1554
  Письма. – I. – С. 84.


[Закрыть]; 15 января 1846 г. вышел в свет «Петербургский сборник», в котором были напечатаны «Бедные люди» с эпиграфом из Одоевского, а 1 февраля того же года Ф. М. Достоевский сообщал брату: "Одоевский пишет отдельную статью о «Бедных людях»"[1555]1555
  Там же. – С. 86.


[Закрыть].

В тяжкую годину своей жизни, пребывая в чине унтер-офицера в Семипалатинске, Ф. М. Достоевский, информируя 13 января 1856 г. брата о том, кому он отправил письма, сообщал:

"…и князю Одоевскому. Я прошу князя содействовать (моей просьбе], когда я буду хлопотать о позволении печатать"[1556]1556
  Письма. – II. – С. 564.


[Закрыть].

Было это всего за пять лет до того, как Ап. Григорьев послал Одоевскому письмо "с просьбою о приеме и покровительстве", и в тот же день пришел к нему.

Вполне возможно, что во время разговора 28 декабря 1860 г. с М. М. Достоевским Одоевский похвалил статью Ап. Григорьева, которую тот дал ему прочитать в рукописи и о которой Одоевский писал Плетневу как о "замечательной".

В конце декабря братья Достоевские были, конечно, заняты подготовкой второй книжки журнала "Время". И они включили в нее ту самую статью Ап. Григорьева, дав ей название "Народность и литература" (цензурное разрешение этой книжки 9 февраля 1861 г., а объявление о ее выходе появилось в газетах 11 февраля). Всего же с февраля по май 1861 г. в журнале "Время" было напечатано свыше десяти статей критика. Но из-за разногласий с редакторами журнала Ап. Григорьев летом того же года переехал в Оренбург.

Глубоко был прав Ф. М. Достоевский, сказавший:

"Я полагаю, что Григорьев не мог бы ужиться вполне спокойно ни в одной редакции в мире. А если бы у него был свой журнал, то он бы утопил его сам, месяцев через пять после основания" (XII. – С. 353).

Однако конфликт с редакцией "Времени" объясняется не только свойствами характера Ап. Григорьева. В письме к Майкову отчетливо видно и то, что соединяло Ап. Григорьева с Достоевским ("самая дерзкая борьба за поэзию, народность, идеализм"), и то, что их решительно разъединяло: Достоевский в начале 1860-х годов относился к материализму и социализму, к журналу «Современник» с глубоким интересом, вел серьезную полемику с Чернышевским и с Добролюбовым, ясно понимая, что речь идет о самых значительных проблемах эпохи. Это не было похоже на безапелляционное отрицание идеи материального прогресса ("антихрист народился") и социальной утопии Чернышевского, которое мы находим у Григорьева. Так, в этом программном документе, относящемся еще к периоду до начала сотрудничества Ап. Григорьева в журнале «Время», содержится выразительная характеристика его взглядов, которая многое объясняет в разногласиях, возникших у критика с редакцией журнала братьев Достоевских в середине 1861 г.[1557]1557
  Наследие Аполлона Григорьева привлекает в последние годы все более пристальное внимание советских литературоведов.
  См.: Григорьев А. Избранные произведения / Вступ. статья П. П. Громова, примеч. Б. О. Костелянца. – Л., 1959. – (Большая серия "Библиотеки поэта");
  Григорьев А. Литературная критика / Составление, вступ. статья и примеч. Б. Ф. Егорова. – М., 1967; Гуральник У. А. Ап. Григорьев-критик // История русской критики. – Т. I. – M.-Л., 1958;
  Он же. Ф. М. Достоевский в литературно-эстетической борьбе 60-х годов // Творчество Ф. М. Достоевского: Сб. ст. – М., 1959;
  Он же. Достоевский, славянофилы и "почвенничество" // Достоевский – художник и мыслитель: Сб. ст. – М., 1972.


[Закрыть]

Разыскания о Достоевском. Сообщения Г. Ф. Коган

I. Журнал «Время» и революционное студенчество 1860-х годов

Появление Достоевского в Петербурге после долгих лет каторги и солдатчины было восторженно встречено революционной молодежью. "…В нем чтили недавнего страдальца", каторгой поплатившегося за свои убеждения, – вспоминает один из участников революционного движения 1860-х годов[1558]1558
  Пантелеев Л. Ф. Воспоминания. – М., 1958. – С. 225.


[Закрыть]. По свидетельству современников, студенческая молодежь "так же горячо, как и Некрасова"[1559]1559
  Боборыкин П. Д. Воспоминания. – Т. I. «За полвека». – М., 1965. – С. 281.


[Закрыть] принимала Достоевского на литературных вечерах. По просьбе молодежи "прямо ради демонстрации"[1560]1560
  Миллер О. Материалы для жизнеописания Ф. М. Достоевского // Биография, письма, заметки. – С. 171 (первая пагинация).


[Закрыть]. Достоевский читал отрывки из «Записок из Мертвого дома». "Тогдашний Достоевский еще считался чуть не революционером"[1561]1561
  Боборыкин П. Д. Воспоминания. – С. 281.


[Закрыть], – писал П. Д. Боборыкин. В авторе романа «Униженные и оскорбленные», открывавшем в 1861 г. первый номер журнала «Время», современники видели "борца за общественную правду и обличителя всего того, что давило в России всякую свободу и тушило каждый лишний луч света"[1562]1562
  Боборыкин П. Д. Воспоминания. – С. 281.


[Закрыть]. С чтением отрывков из своих романов Достоевский выступал и в Петербурге, и в Москве. Его имя, наряду с именами Чернышевского, Некрасова, В. Курочкина, упоминается не раз в петербургских и московских афишах[1563]1563
  Московские ведомости. – 1864. – № 74. – 18 апреля.


[Закрыть] и в агентурных донесениях III Отделения о наблюдении за литературными чтениями. Так, в одном из донесений о вечере, устроенном 10 апреля 1863 г. в Петербурге в зале Благородного собрания студентами Медико-хирургической академии, указывалось, что Достоевский "вместо назначенной 9-й главы из «Мертвого дома» прочел очерк семейной жизни французской буржуазии" («Зимние заметки о летних впечатлениях»)[1564]1564
  ЦГАОР. – Ф. 109. – Оп. 1а, 1861-1864. – Ед. хр. 2006. – л. 13.
  Позднее Достоевский рассказывал М. А. Александрову, что иногда ему было "совестно читать их <"3аписки из Мертвого дома"> перед публикою – подумают, что я все жалуюсь на свое прошлое… Все-то я жалуюсь, все-то жалуюсь. Нехорошо ведь жаловаться, неправда ли? Ну, поэтому и перестал читать из «Записок» перед публикою" (ЦГАЛИ. – Ф. 212. – Оп. 1. – Ед. хр. 256).


[Закрыть]. Достоевского приглашали на вечера в пользу воскресных школ, являвшихся в начале 1860-х годов первыми очагами революционной деятельности молодежи, и на вечера, собиравшие средства для "недостаточных студентов" и сосланных революционеров. В частности Достоевский принимал участие в вечере в пользу сосланного в Сибирь поэта-революционера М. Л. Михайлова. Этот вечер, по составу участников его, был воспринят современниками "как бы выставкой всех передовых, прогрессивных, литературных сил"[1565]1565
  Страхов Н. Воспоминания о Федоре Михайловиче Достоевском // Биография, письма, заметки… – С. 232-233 (первая пагинация).


[Закрыть].

Характерным явлением 1860-х годов были кружки студенческой молодежи, которые участники революционного движения называли "настоящей школой общественности"[1566]1566
  Острогорский В. Из истории моего учительства. – СПб., 1914. – С. 55.
  См. также Водовозова Е. На заре жизни. Мемуарные очерки и портреты. – Т. 2. – М., 1964.


[Закрыть]. Достоевский мог знать о студенческих собраниях из рассказов своих друзей. Заметную роль в студенческой среде играли сестры Сусловы, числившиеся III Отделением среди девиц "известных под именем стриженых" и "принадлежавших к партии нигилистов"[1567]1567
  Долинин А. С. Достоевский и Суслова // Ф. М. Достоевский. Статьи и материалы / Под ред. А. С. Долинина. – Сб. 2. – Л., 1925. – С. 171, 251.


[Закрыть]. Страхов мог рассказать Достоевскому об устроенной им на своей квартире "последней пирушке в честь высылаемых студентов"[1568]1568
  Страхов Н. Указ. статья. – С. 232; см. также Пантелеев Л. Ф. Воспоминания. – С. 255.


[Закрыть], когда провожали в ссылку участника студенческого движения М. П. Покровского. (Ему Достоевский передаст через Е. А. Штакеншнейдер в 1870-е годы привет, узнав о его возвращении из ссылки и возобновит с ним знакомство[1569]1569
  Штакеншнейдер Е. А. Дневник и записки (1854-1886). – М., 1934. – С. 455. См. также Пантелеев Л. Ф. Воспоминания. – С. 255.


[Закрыть].) Студенческие вечера устраивались и у первой слушательницы Петербургского университета Е. И. Корсини, где "собирался более тесный кружок, связанный очень близкими дружескими отношениями и даже сердечными привязанностями"[1570]1570
  Пантелеев Л. Ф. Воспоминания. – С. 258.


[Закрыть]. Здесь бывали П. И. Боков, М. А. Обручева. Сохранилось письмо Корсини к Достоевскому, свидетельствующее о внимании и доверии революционного студенчества к бывшему петрашевцу. Корсини рекомендует Достоевскому популярного в кругу Чернышевского молодого врача П. И. Бокова[1571]1571
  Письмо Е. И. Корсини к Ф. М. Достоевскому 21 марта 1862 г. // ЛБ. – Ф. 93г Б. 125.


[Закрыть]. Весьма вероятно, что популярный среди молодежи автор «Записок из Мертвого дома», один из немногих петрашевцев, вернувшихся в начале 1860-х годов в Петербург, сам не раз бывал почетным гостем студенческих собраний и ему был хорошо знаком "шум и оживленный говор большого собрания…" "человек в пятнадцать"[1572]1572
  Достоевский Ф. М. Преступление и наказание. – М., «Наука», 1970. – С. 149. – (Литературные памятники).


[Закрыть], где, как когда-то в годы его юности, "чуть не дрались", горячо и страстно споря "о социализме", о "провозвестниках новой истины", о "полезной деятельности", призывая друг друга немедленно "разрешить вопрос"[1573]1573
  Рукописные фрагменты к роману «Преступление и наказание». Вариант конца гл. VII, части второй // Указ. изд. – С. 628, 629, 750.
  О том, что атмосфера студенческих собраний тех лет была хорошо знакома Достоевскому, свидетельствуют и другие страницы "Преступления и наказания". Поразительно совпадение в описании Достоевским студенческого собрания с участием в нем старого декабриста с описанием собрания, сделанным М. Л. Михайловым в его романе "Вместе", написанном на материале событий 1860-х годов (начат им осенью 1861 г. в Петропавловской крепости). Описание студенческого собрания с участием "возвращенного из ссылки декабриста, сочувственно относящегося к новым движениям", послужило одной из причин запрещения романа цензурой (см. наше сообщение: Судьба «неоконченного» романа М. Л. Михайлова о «новых людях» // Вопросы литературы. – 1962. – № 1).


[Закрыть]. Несомненно, об этом общении со студенческой средой в начале 1860-х годов вспоминал Достоевский в 1866 г. в письме к М. Н. Каткову: "…Все эти гимназистики, студентики, которых я так много видал, так чисто, так беззаветно обратились в нигилизм во имя чести, правды и истинной пользы!"[1574]1574
  Письма. – IV. – С. 280.


[Закрыть].

Представители студенческого движения печатались и в журнале "Время" (П. Ткачев, К. Сунгуров, А. Суслова, В. Острогорский и др.). По свидетельству сотрудничавшего в журнале Достоевских М. И. Семевского, Капитон Сунгуров обратил на себя внимание Достоевского как человек в высшей степени способный. Изгнанный из университета за участие в студенческих волнениях, Сунгуров был устроен им корректором в журнале "Время". "Корректор у нас очень хороший, один студент, знает свое дело хорошо"[1575]1575
  Письма. – I. – С. 306.


[Закрыть], – писал о нем Достоевский, которого связывали с Сунгуровым не только служебные отношения, о чем свидетельствуют некоторые страницы «Преступления и наказания».

Так, воспоминания Родиона Раскольникова о бедной девушке, в которую он был влюблен, близки к дневниковым записям Сунгурова. "А помните, маменька, я влюблен-то был… Она больная такая девочка была… Право, не знаю, за что я к ней тогда привязался, кажется, за то, что всегда больная…"[1576]1576
  Преступление и наказание // Указ. изд. – С. 179-180.


[Закрыть], – говорит Раскольников в беседе с матерью после трехлетней разлуки. "От Д<остоевского> зашел к старым хозяевам <…> Наденька больна… Больна! Недаром я продумал о ней целый день четвертого дня <…> Сижу за лекциями, в голову почти ничего не лезет. Голова слишком занята Наденькой и статьей….", – писал К. Сунгуров в своей записной книжке[1577]1577
  Записная книжка К. Сунгурова. Запись 14 декабря 1862 г., л. 30-30 об. // ЦГАОР. – ОППС. – Ф. 112. – Оп. 1. – Д. 48.
  "Производство высочайше учрежденной в С.-Петербурге следственной комиссии о бывшем студенте С.-Петербургского университета Капитоне Сунгурове. Нач. 11 июня, конч. 15 июля 1863 г."
  См. также ф. 95, оп. 1, д. 105;
  Базанов В. Капитон Сунгуров и его записная книжка // Русская литература. – 1962. – № 1. – С. 221.


[Закрыть].

Как и Сунгуров, Раскольников будет навещать свою прежнюю квартирную хозяйку, где жила больная девушка, "…Бывшая квартирная хозяйка его, мать умершей невесты его", даст показания, смягчающие ему наказание. И хозяйка, и доктор Зосимов, и прежние товарищи Раскольникова "заявят" о "давнишнем ипохондрическом", "болезненном и бедном состоянии преступника" (Сунгуров умер в 1866 г. в психиатрической больнице Петропавловской крепости.)

Хозяйка последней квартиры, где жил Сунгуров, рассказывала:

"Сунгуров <…> постоянно занимался письмом, иногда посещали его господа Баканин и Достоевский"[1578]1578
  ЦГАОР. – Ф. 112. – Оп. 1. – Д. 48. – Лл. 93, 102.


[Закрыть].

Анатолий Иванович Баканин, близкий товарищ Сунгурова еще по Казани, по гимназии и университету (Сунгуров в 1859 г. был исключен из Казанского университета за участие в студенческих демонстрациях и перевелся вольнослушателем в Петербургский университет), был постоянным сотрудником журнала "Время". Его имя часто упоминается в записной книжке Достоевского 1860-1862 гг. среди записей, связанных с редактированием журнала, и в гонорарных ведомостях[1579]1579
  Лит. наследство. – Т. 83. – 1971. – С. 130, 155.
  А. И. Баканин окончил Казанский университет в 1858 г. На его квартире в 1859 г. в Казани была устроена первая студенческая сходка. См. также "Российский медицинский список на 1864 г." – СПб., где указано: "Лекарь М. В. Д."


[Закрыть]. Баканин печатал на страницах «Времени» очерки из старых уголовных дел, особенно интересовавших Достоевского накануне реформы 1864 г.[1580]1580
  Убийцы Пешара // Время. – 1862. – № 2.


[Закрыть] Молодой врач Бакавин в записной тетради Достоевского к роману «Преступление и наказание», часто посещающий больного студента, это, несомненно, прототип А. И. Баканина, "врача здешнего физиката", почти ежедневно встречавшегося с К. Сунгуровым[1581]1581
  ЦГАОР. – Ф. 112. – Оп. 1. – Д. 48. – Л. 65.


[Закрыть].

"Молодец Бакавин знатно полечивает…"[1582]1582
  Достоевский Ф. М. Преступление и наказание. Первая записная книжка // Указ. изд. – С. 462.


[Закрыть].

У Бакавина в черновиках романа даже внешний облик Баканина – черные волосы, черная борода, черные глаза. В окончательном тексте романа врач, близкий по своим убеждениям к кругу студентов 60-х годов, "семинаристов", получит фамилию от имени, распространенного среди духовного сословия, – Зосимов, и внешний облик его изменится, он будет напоминать иногда Бокова, но более всего доктора И. М. Сеченова, особенно популярного среди передового студенчества.

О своих посещениях вместе с Баканиным больного и угрюмого Сунгурова мог вспомнить Достоевский и при описании жалкой каморки "задавленного бедностью" Раскольникова. Сунгуров жил недалеко от редакции журнала «Время».

Сунгуров после изгнания его из Петербургского университета, где он "слушал науки по юридическому факультету", был "занят статьей"[1583]1583
  ЦГАОР. – Ф. 112. – Оп. 1. – Д. 48. – Л. 94.


[Закрыть] и писал небольшие заметки, печатавшиеся в журнале «Время». "В юристы готовившийся" Раскольников также пишет статью «О преступлении» в ту пору, "когда из университета вышел". "Во мнении некоторых профессоров я стою на видном месте как человек трудолюбивый, дельный, подающий порядочные надежды", – писал Сунгуров в дневнике[1584]1584
  Записная книжка К. Сунгурова. – Л. 30-30 об., 100.


[Закрыть]. Несомненно! Одним из этих профессоров был А. П. Щапов, находившийся в то время в Петербурге. Он бывал у Сунгурова на Средней Мещанской, Сунгуров навещал Щапова в петербургской больнице[1585]1585
  ЦГАОР. – Ф. 112. – Оп. 1. – Д. 48. – Л. 31 об., 90.


[Закрыть]. Изгнанный из Казани, лишенный университетской кафедры, крамольный профессор, земляк Баканина и Сунгурова, также сотрудничал в журнале «Время». Здесь, как известно, печаталась знаменитая статья Щапова «Земство и раскол. Бегуны» (Время. – 1862. – № 10, 11). Со статьями о расколе на страницах журнала Достоевских выступал близкий друг Щапова, кандидат Казанской духовной академии, также причастный к революционному движению 1860-х годов, Николай Аристов. Его имя упоминается Сунгуровым в записной книжке, в списках его друзей. Как видим, при журнале «Время» образовалась небольшая группировка казанского землячества (Аристов, Баканин, Сунгуров, Щапов), связанная через Сунгурова с революционным студенчеством. (Таким образом, III Отделению не удалось прервать все связи со студенческой средой популярного среди передовой молодежи профессора Щапова, несмотря на строжайший над ним надзор[1586]1586
  Нечкина М. В. А. П. Щапов в годы революционной ситуации // Лит. наследство. – Т. 67. – 1959. – С. 648.


[Закрыть].)

В среде петербургского студенчества и особенно казанского землячества сочувственное признание получило выступление Достоевского в защиту Толмачевой в связи с нашумевшей в 1861 г. историей о публичном чтении ею "Египетских ночей" Пушкина. На страницах "Времени" Достоевский в статье "Образцы чистосердечия" поддержал сотрудника "Современника", горячего поборника "женского вопроса", М. Л. Михайлова. Б. Э. Толмачева, сестра братьев Эверисман (один был адъюнктом Казанского университета, второй – студент того же университета), "с ранних лет увлекавшаяся теориями Прудона и Мишле и поставившая себе целью быть эмансипированной женщиной"[1587]1587
  Достоевский Ф. М. Образцы чистосердечия // Время. – 1861. – № 3. – (XII, С. 186).
  Статья Тиммермана печаталась в С.-Петербургских ведомостях. – 1861. – № 36.


[Закрыть], – как отмечалось в донесениях III Отделения, была в Перми (она вышла замуж за председателя пермской казенной палаты Толмачева) одной из активных участниц литературных вечеров.

От сотрудничавших в журнале казанцев Достоевскому могли быть известны и те "пермские тайны", которые, как он отмечал в своей статье, журнал «Век» представил в "отвратительном виде" (позднее намек на эти «тайны» Достоевский вложит в уста Свидригайлова: "…Египетские-то ночи, чтение-то публичное, помните? Черные-то глаза?…" О черных глазах Толмачевой, загоравшихся во время чтения, писал в напечатанной в «Санкт-Петербургских ведомостях» заметке пермский корреспондент Тиммерман). С Тиммерманом Толмачева, оставив мужа, уехала из Перми в Казань, где оказалась под строгим надзором полиции[1588]1588
  Из справки о Евгении Эдуардовне Толмачевой, присланной управляющему III Отделением из Перми от корпуса жандармов подполковника Комарова (рапорт, № 104, 19 ноября 1861 г.) // ЦГАОР. – III Отд. – 1 эксп. – № 395. – Лл. 89-90.
  Из предписания начальника Казанской губернии об установлении строгого секретного надзора за Толмачевой, 19 июня 1862 г. // Там же. – Лл. 106, 108.


[Закрыть]. В 1861 г. Толмачева во время заграничной поездки посетила Герцена. Об этом, несомненно, было известно не только казанцам, но и сотрудничавшим в журнале «Время» тайным корреспондентам Герцена.

Постоянно посещал корректора журнала "Время" Сунгурова М. И. Семевский, активно сотрудничавший в "Полярной звезде", "Колоколе" и других изданиях Герцена[1589]1589
  Эйдельман Н. Я. Тайные корреспонденты «Полярной звезды». – М., 1966. – С. 141, 143.


[Закрыть], Через Семевского шли из России в Лондон публиковавшиеся в «Полярной звезде» материалы о декабристах[1590]1590
  Там же. – С. 225, 261, 262.
  Сунгуров делал выписки из "Записей Н. Бестужева, доставленных из Минусинска М. И. Семевскому" (Записная книжка К. Сунгурова. – Лл. 1, 3).


[Закрыть]. Копии с рукописей декабристов, полученных Семевским тайно из Сибири, делал для него Сунгуров. (В собрании рукописей «Русской старины» хранится тетрадь с воспоминаниями и письмами декабристов, с надписью Семевского: "Весь сборник списан с разных рукописей в 1860-1861 гг., полученных от барона В. И. Штейнгеля частью из бумаг Бестужевых, частью с других рукописей. Копию снимал студент СПб университета Капитон Корнилович Сунгуров"[1591]1591
  ИРЛИ. – Ф. 265. – Оп. 2. – № 2468. – Л. 11;
  См. также: Базанов В. Указ. статья. – С. 217.


[Закрыть].)

Записная книжка Сунгурова содержит немало стихотворений Рылеева и А. Бестужева, выписок из воспоминаний декабристов. Иногда рядом с именами своих товарищей Сунгуров отмечал: "был 27 октября 1861 г., завтра едет за границу" (см., например, запись о Стежинском)[1592]1592
  Записная книжка К. Сунгурова. – Л. 20 об.


[Закрыть].

В августе 1860 г. III Отделением было перехвачено письмо к Баканину из Вятки от врача П. С. Сунцова, просившего переправить к Герцену написанную одним вятским врачом статью о положении врачей в России. Понимая, что эта статья, где "вся правда описана в самом горьком виде", не может быть напечатана в России, Сунцов обращается за содействием к Баканину как человеку, о связях которого с Герценом было известно в кругу передовых людей провинций. Сунцов пишет Баканину об интересе вятской интеллигенции к изданиям Герцена, о проникающих в Вятку номерах «Колокола»[1593]1593
  ЦГАОР. – Ф. 109. – Оп. 1. – Д. 116.


[Закрыть]. Имя и адрес Сунцова упоминается в записной книжке Сунгурова, в составленном им списке тех, кому он собирался дарить оттиски статей из журнала «Время»[1594]1594
  Записная книжка К. Сунгурова. – Л. 76.


[Закрыть]. Сунгуров оставлял у себя оттиски не пропущенных цензурою статей, делал выписки запрещенных мест. Как корректор он обязан был сверять, все ли указания цензуры выполнялись в последней корректуре и посылал Достоевскому вторую корректуру со сводкой всех не разрешенных цензурою мест[1595]1595
  Дневник корректора // Записная книжка К. Сунгурова. – Л. 46.
  См. также: Базаиов В. Указ. статья. – С. 226.


[Закрыть]. Однако выписки, сделанные Сунгуровым, очень далеки от обычных сводок корректора. В записной книжке эти выписки находятся рядом с записями революционных студенческих песен, прокламаций (например, «Великорусе» № 3, «Что надо делать войску»), запрещенными строками из стихотворений Некрасова, изданных в 1861 г., "нотами и словами песни возмутительного содержания под заглавием «Marselaise»"[1596]1596
  Записная книжка К. Сунгурова. – Лл. 6, 14, 24, 28, 60, 61, 70, 74.


[Закрыть]. Все это говорит о том, что Сунгуровым руководил не только корректорский интерес.