Текст книги "Ф. М. Достоевский. Новые материалы и исследования"

Автор книги: Галина Коган

сообщить о нарушении

Текущая страница: 48 (всего у книги 65 страниц)

Сунгуров был близко связан с революционным студенчеством и особенно с кружком, возглавлявшимся Алексеем Андреевичем Яковлевым. Это был, по свидетельству участников революционного движения 1860-х годов, "типичный студент", "очень даровитый и в высшей степени симпатичный юноша", пользовавшийся большим уважением в студенческой среде[1597]1597
  Пантелеев Л. Ф. Воспоминания. – С. 161.
  См. также: Записная книжка К. Сунгурова. – Л. 32.


[Закрыть]. Сунгуров благоговейно относился к своему другу (о чем свидетельствуют его письма, дневник, хранившаяся у него фотография Яковлева).

Яковлев был библиотекарем студенческой библиотеки, он "беззаветно отдался" ей и тратил на нее много времени, "заботился о поддержании в ней порядка, а в особенности о пополнении ее", – рассказывает Л. Ф. Пантелеев, получавший в этой библиотеке номера «Колокола»[1598]1598
  Там же. – С. 161, 163.


[Закрыть]. Как известно, организация библиотек из запрещенных изданий, чтение и обсуждение запрещенных сочинений было обычным для большинства кружков 1860-х годов[1599]1599
  Козьмин Б. П. Из истории революционной мысли в России // Избранные труды. – М., 1961. – С. 128.


[Закрыть]. Сунгуров, как видно из его записной книжки, хранил у себя и обменивался с товарищами запрещенными изданиями, отмечая, когда и кому выдана та или иная книга. Однажды Яковлев упрекал его за потерю 4-го тома «Causes celebres»[1600]1600
  Записная книжка К. Сунгурова. – Л. 28 (на л. 27 среди списков запрещенных стихотворений запись: "23 марта 1862. Десять часов вечера. У наших").


[Закрыть]. Среди книг, выдававшихся Сунгуровым товарищам, – издания Герцена, сочинения Фурье и Прудона, номера журнала «Время» (например, запись: "Бармину – «Время» – I, II, III, IV, V, VI, Туманову – «Время» VI, VII")[1601]1601
  Там же. – Л. 75 об.


[Закрыть]. Собиравшиеся у Яковлева и Сунгурова студенты не только переписывали запрещенные стихи, но и сами сочиняли "крамольные" песни (в записной книжке отмечено: "«Свобода, равенство и братство». Соч. Сунгуровым в присутствии Анатолия Баканина и студента Яковлева")[1602]1602
  Там же. – Л. 6 об.


[Закрыть]. Рядом со списком известного среди вольнолюбивой молодежи стихотворения «Двуглавый орел», приписываемого В. Курочкину ("Я нашел, друзья, нашел, Кто виновник бестолковый наших бедствий, наших зол…"), Сунгуровым сделана помета: "А. Григорьев, 17 марта 1862"[1603]1603
  Там же. – Л. 28.


[Закрыть].

Осенью 1861 г., в самый разгар студенческих волнений, А. Яковлев был арестован за распространение прокламаций (по сведениям Л. Ф. Пантелеева, он попался с прокламацией в одной из казарм весной 1862 г.)[1604]1604
  Пантелеев Л. Ф. Воспоминания. – С. 161.
  См. также в "Записной книжке К. Сунгурова". – Л. 32:
  "В мае 1862 г. взят за то, будто бы читал прокламации в саперных казармах".


[Закрыть]. Как известно, наиболее смелые кружки оппозиционно настроенной молодежи, занимавшиеся распространением прокламаций, использовали для их печатания наряду с тайными печатными станками и легальные типографии. Так, многие члены тайных студенческих кружков встречались у корректора журнала «Современник» Е. Стопакевича, "унося от него чемоданы, битком набитые подпольными изданиями"[1605]1605
  Николадзе Н. Я. Воспоминания о 60-х годах // Каторга и ссылка. – 1927. – № 5. – С. 35.


[Закрыть]. Данных для утверждения, что Сунгуров мог использовать свое положение корректора для печатания прокламаций, нет. Он распространял прокламации, издававшиеся в типографии «Земли и воли». При аресте Сунгурова в ноябре 1863 г. за "недонесение кому следовало о получении им возмутительных воззваний"[1606]1606
  ЦГАОР. – Ф. 95. – Оп. 1. – Д. 105. – Л. 7.
  По указанию М. И. Семевского, Сунгуров попал в крепость, где и погиб, "за отпечатание какой-то прокламации" (Русская литература. – 1962. – № 1. – С. 217). Никаких подтверждений этого в делах III Отделения не найдено.


[Закрыть], у него, наряду с прокламациями «Свобода» № 1 (девять номеров); «Великорусе» (три номера), «Что надо делать войску», «Шедо-Ферроти», номера «Колокола» и объявлениями об издававшейся за границей газете «Свободное слово», были найдены также корректуры нескольких статей и очерков, запрещенных в журнале «Время»[1607]1607
  ЦГАОР. – Ф. 112. – Оп. 1. – Д. 48. – Лл. 23-58.


[Закрыть].

Особое внимание следственной комиссии вызвали гранки статьи "Пожары". До сих пор текст этой статьи был не известен исследователям. Впервые он печатается в настоящем томе по материалам, разысканным в Ленинграде Н. Г. Розенблюмом в делах цензурного ведомства (см. с. 15). Корректура "Пожаров", обнаруженная нами в Москве в "деле" К. Сунгурова среди изъятых у него прокламаций, также содержит полный текст статьи. Распространение в студенческой среде корректурных оттисков запрещенных сочинений было нередким явлением[1608]1608
  См., например: О корректурных экземплярах среди студентов запрещенной книги отставного подполковника Соколова «Отщепенцы» // ЦГАОР. – Ф. 109. – Оп. 1. – № 2048. – 1866 г.


[Закрыть]. Сунгуров, "сообщавший прокламации вообще как интересную новость"[1609]1609
  Показания К. Сунгурова // ЦГАОР. – Ф. 112. – Оп. 1. – Д. 48. – Лл. 67, 68, 75.


[Закрыть], несомненно, оставил у себя корректуру «Пожаров» для этой цели. Запрещенная цензурой статья в защиту студентов от обвинений в поджигательстве не могла не привлечь внимание передовой молодежи.

Интерес следственной комиссии вызвала корректура и другой статьи – "Очерки истории Польши". Царское правительство связывало петербургские пожары с разгоревшимся в Польше революционным движением. В пожарах обвиняли не только студентов, но и поляков. Передовые круги России, видя в польских революционерах своих союзников, внимательно следили за событиями в Польше, изучали революционную историю польского народа, этому содействовали журнальные публикации. В "Очерках", не напечатанных во "Времени", подробно излагалась история Польши, ее освободительного движения.

"Борьба была роковая <…> Польша должна была напрячь все свои силы, чтобы выйти из нее победительницей".

Важную роль в истории Польши играла, по словам автора, конфедерация. Ей посвящалась в "Очерке" специальная глава.

"Конфедераты выбирали своих собственных властей, составляли свои собственные сеймы и советы, все другие законно выбранные власти ими не признавались. В своих совещаниях liberum veto[1610]1610
  право единоличного запрета (лат.).


[Закрыть] не имело место, решения постановлялись большинством. Иногда конфедерации ставили своею главою короля, но чаще они имели целью низвергнуть существующее правительство и создать свое собственное"[1611]1611
  Корректура, л. 1 // Там же.


[Закрыть].

Конфедерация была для польских революционеров символом свободолюбия. На студенческих сходках польские студенты, появляясь в национальных костюмах, с гордостью носили "конфедератки"[1612]1612
  См., например, агентурные донесения о появлении на студенческих сходках студентов-поляков в национальных костюмах // ЦГАОР. – Ф. 109. – Оп. 1. – Д. 1477.


[Закрыть].

Любопытны замечания Достоевского: "головной убор своего рода рекомендация"[1613]1613
  Преступление и наказание. – Указ. изд. – С. 472.


[Закрыть], "какое направление доказывают <…> шляпы"[1614]1614
  Тимофеева В. В. (Починковская О.). Год работы со знаменитым писателем // Ф. М. Достоевский в воспоминаниях современников. – Т. 2. – М., 1964. – С. 139.


[Закрыть]. Польская конфедерация интересовала Достоевского.

В его записной тетради 1860-х годов встречается запись:

"15 сентября, Польша и ее конфедерация, через 3 недели ответ"[1615]1615
  Лит. наследство. – Т. 83. – С. 202.


[Закрыть].

Кто был автором очерка? Сунгуров на допросе отвечал, что не знает[1616]1616
  Корректура «Очерк истории Польши» // ЦГАОР. – Ф. 112. – Оп. 1. – Д. 48. – Л. 57.


[Закрыть]. Очевидно, им был постоянный сотрудник журнала «Библиотека для чтения» Н. Н. Воскобойников, еще задолго до событий 1863 г. интересовавшийся судьбой Польши и знакомивший русских читателей с материалами из истории польского движения. Как рассказывает П. Д. Боборыкин, "идеями социализма" Воскобойников не увлекался, "но в деле свободомыслия любил называть себя «достаточным безбожником» и сочувствовал в особенности польскому вопросу в духе освободительном"[1617]1617
  Боборыкин П. Д. Воспоминания. – С. 339;
  "Я удивлялся тому, как мне удавалось проводить их сквозь тогдашнюю цензуру", – писал Боборыкин.


[Закрыть]. У Воскобойникова "водилось немало знакомств в Петербурге в разных журналах, разумеется, не в кружке «Современника», а больше в том, что собирался у братьев Достоевских"[1618]1618
  Там же. – С. 340.


[Закрыть]. Со статьей Воскобойникова, несомненно, был знаком и Н. Страхов.

Заглавие его ставшей роковой для журнала "Время" статьи ["Роковой вопрос"], очевидно, возникло не без влияния "Очерка истории Польши", где в предисловии замечалось:

"Роковой вопрос выдвинул на первый план Польшу с ее историей. Это естественно возбуждает желание получше и пообстоятельнее познакомиться с ее историей…"[1619]1619
  Корректура «Очерк истории Польши». Вместо предисловия // ЦГАОР. – Ф. 112. – Оп. 1. – Д. 48. – Л. 1.


[Закрыть].

Сунгуров, выступавший на студенческих сходках с чтением прокламации "Льется польская кровь, льется русская кровь", несомненно оставил у себя корректуру "Очерка истории Польши" так же, как и корректуру "Пожаров", для распространения в студенческой среде.

О статье "Пожары" Сунгуров на допросе отвечал:

"Получено из типографии Праца 1 июня 1862 г. Я получил ее как корректор".

Об "Очерке истории Польши":

"Я получил эту статью как корректор. Автор статьи мне неизвестен"[1620]1620
  Корректура «Пожары» // Там же. – Л. 1.
  Корректура "Очерк истории Польши" // Там же. – Л. 1 об.


[Закрыть].

В редакции журнала "Время", вероятно, и не подозревали, что статьи, вышедшие из их круга, вызывали интерес у студентов наряду с прокламациями (к которым Достоевский относился отрицательно).

"У нас нет тайных обществ, но у нас существуют кружки преимущественно между образованными слоями общества…", – писал один из бывших сотрудников журнала «Время» в III Отделение. Далее он заявлял, что "занимаясь в течение 6 лет литературой", "хорошо изучив характер как редакторов, так и те кружки, которые группируются около них…"[1621]1621
  О штабс-капитане Петре Никитиче Горском // ЦГАОР. – III Отд. – 1 эксп. – Д. 130. – («Дела по наблюдению за отставным штабс-капитаном П. Горским, обвинявшимся в высказываниях против самодержавия»).


[Закрыть], пришел к выводу, что "вольнодумство сосредотачивается в редакциях журналов". Поэтому он предлагал установить слежку за всеми редакторами, издателями, наборщиками и другими работниками типографии и "запретить всякого рода сходбища, особенно на литературных вечерах"[1622]1622
  Там же.


[Закрыть]. Письмо это поступило в III Отделение в 1866 г., когда оно после выстрела Каракозова занялось расследованием "о вредном направлении некоторых журналов и лиц, в них участвующих" и обратилось к изучению "той общественной литературной среды, в которой могла появиться мысль о цареубийстве"[1623]1623
  О вредном направлении некоторых журналов и о лицах, в них участвующих // ЦГАОР. – Ф. 95. – Оп. 1. – Д. 279.


[Закрыть]. Письмо было принято "к сведению", однако автор его, "позволивший себе в то же время в высшей степени преступные суждения о действиях правительства и вообще обнаруживший вредный образ мыслей и стремление к их осуществлению"[1624]1624
  Там же.
  См. также "Переписка в следственной комиссии по ходатайству жены отставного штабс-капитана Петра Горского об освобождении его от ареста", л. 6. Письмо Горского к Марфе Петровне Паниной // ЦГАОР. – Ф. 95. – Оп. 1. – Ед. хр. 356. – Упоминается Достоевский


[Закрыть], был арестован. Автором письма оказался Петр Никитич Горский, связанный с редакцией журнала «Время».

"Вредным образом мыслей", по донесениям агентов III Отделения, отличались многие сотрудники журнала «Время»[1625]1625
  "Самые близкие наблюдения" были установлены за Аполлоном Григорьевым, принадлежавшим, по донесениям агентов, «по образу мыслей к ультра-либералам» (ЦГАОР. – Ф. 109. – Оп. 1. – Д. 1971. – Л. 8. – 11 февраля 1861 г.). Неустанное наблюдение велось за В. В. Крестовским, читавшим в обществе литераторов по корректурным листкам ненапечатанные главы «Петербургских трущоб» (ЦГАОР. – Ф. 109. – Оп. 1. – Д. 1922. См. также «Агентурные донесения о наблюдении за литератором Крестовским». – 11 февраля 1863. – 4 марта 1863). "Самое бдительное наблюдение" было учреждено за сотрудничавшим в журнале «Время» литератором компании «Современника» и «Русского слова» А. П. Милюковым (ЦГАОР. – Ф. 109. – Оп. 1. – Д. 236). У А. П. Милюкова и А. Н. Плещеева были произведены обыски по доносу В. Костомарова о прокламации «Барским крестьянам». В доносе упоминался и М. М. Достоевский.


[Закрыть]. Часто посещавший Сунгурова М. И. Семевский, ставший, по утверждению III Отделения известным в русской литературе "в особенности: после напечатания сочинения под заглавием «Семейство Монсов»"[1626]1626
  ЦГАОР. – Ф. III Отд. – 1 эксп. – Д. 174. – Лл. 28, 29.


[Закрыть] (Время. – 1861. – № 2-4), числился III Отделением в списках отъявленных "злоумышленников", возглавляемых Чернышевским. Семевский, по донесениям агентов, "с первых же лет своей службы обнаружил литературные стремления"… подружился с либеральною партиею: с Благосветловым, Добролюбовым, Некрасовым, Чернышевским и т. д.", у него "весьма часто собиралась красная партия литературных деятелей"[1627]1627
  ЦГАОР. – Ф. III Отд. – Д. 230. – Ч. 3. – 1862 г.


[Закрыть].

Многие записи в "Дневнике" Сунгурова дают представление о взаимоотношениях редакции "Времени" с цензурой. Отмечается, например, что статья Семевского "Семейство Монсов" была обезображена до уродливости, а из последних глав "Записок из Мертвого дома" исключена глава "Ссыльные из дворян"[1628]1628
  Записная книжка Сунгурова. – Л. 48 // ЦГАОР. – Дневник корректора.;
  См. также: Базанов В. Указ. статья. – С. 228.


[Закрыть]. Большим сокращениям подвергся роман о манчестерских рабочих английской писательницы Э. Гаскелл «Мери Бартон», "роман <…> о страшной, но всюду зияющей <….> язве, которая называется пауперизмом или пролетариатом"[1629]1629
  Время. – 1861. – № 4. – С. 523.


[Закрыть], как отмечалось в примечании от редакции. Цензурой были сокращены страницы, где описывалось возникновение классовой ненависти у бедняков к богатым и рассказывалось о тайных клубах заговорщиков. В июньской книжке журнала за 1861 г. были вычеркнуты цензором непочтительные строки о королеве в статье «Каролина английская и Бергами» (о процессе 1820 г.), в статье М. Воронова «Мое детство» зачеркнуто описание эшафота, наказания кнутам и клеймения, в сентябрьской книжке в статье «Вопрос о колонизации» сняты рассуждения о преступниках, "ежегодно толпами идущих на заводы"[1630]1630
  Записная книжка К. Сунгурова. – Л. 9, 11, 12, 23 об.


[Закрыть], в июньской книжке 1862 г. запрещена статья П. Сокальского об остзейских крестьянах, где проводилась мысль, что положение свободных (с 1817 г.) остзейских крестьян еще хуже, невыносимее быта русских крепостных[1631]1631
  Дневник корректора // Записная книжка К. Сунгурова. – Л. 48;
  Базанов В. Указ. статья. – С. 228.


[Закрыть]. Подверглись большой правке, судя по корректуре, сохраненной Сунгуровым, «Очерки прошлого. Монтеры» А. Чужбинского[1632]1632
  Корректура // ЦГАОР. – Ф. 112. – Оп. 1. – Д. 48.
  Помета Сунгурова:
  "Вторая корректура статьи А. Чужбинского «Моншеры». «Время», 1862, июль. Получил из типографии Праца. Я получил эту статью как корректор", лл. 23-61.


[Закрыть], где были сняты упоминания об Аракчееве и критическое описание армейского начальства. Остались неопубликованными политические статьи из раздела «Наши домашние дела»[1633]1633
  ЦГАОР. – Ф. 95. – Оп. 2. – Д. 4.
  Рукопись статьи и другие материалы по журналам Достоевских были изъяты во время обыска у племянника Достоевского, бывшего ученика консерватории М. М. Достоевского, в 1866 г. обвинявшегося в связях со студентами, которым было известно "о предстоящем покушении на царя" Каракозова. См. также ЦГАОР. – Ф. 95. – Оп. 1. – Д. 232.


[Закрыть].

"Иногда мой труд пропадает совершенно даром, – записывал в дневнике Сунгуров. – Прокорректируешь иную статью – и вдруг ее цензура не пропускает. Так, в прошлом году в одной из последних книжек «Времени» цензура запретила довольно-большую статью Бибикова о Фурье. И за что, за что? Статья была не что иное, как resume учения Фурье; от себя автор почти ничего не прибавил, кроме небольшого предисловия, но оно было написано больше чем умеренно. Нет, вот не приемли имени социалистов всуе!…"[1634]1634
  Дневник корректора // Записная книжка К. Сунгурова. – Л. 48;
  Базанов В. Указ. статья. – С. 227.
  Отметим, что большим цензурным сокращениям подверглась также статья Щапова "Бегуны". По свидетельству Н. А. Аристова, у Щапова хранилась корректура с собственноручными его пометами обо всех непропущенных местах. Возможно, Щапов получил ее также от Сунгурова (см. Аристов Н. А. Афанасий Прокопьевич Щапов. Жизнь и сочинения. Посмертное издание. – СПб., 1883. – С. 99). Сохранилась корректура статьи П. Ткачева "Еще о мировых судьях", задержанная цензурой в 1862 г. (ЦГИАЛ. – Ф. 777. – Оп. 26, № 25).


[Закрыть]. Характерно, но министр внутренних дел, статс-секретарь П. А. Валуев, мотивировал закрытие журнала не только помещением в ней статьи Страхова "возмутительного содержания по предмету польских дел, идущей наперекор всем действиям правительства", а также вредным направлением этого журнала в целом[1635]1635
  Долинин А. С. К цензурной истории первых двух журналов Достоевского // Ф. М. Достоевский. Статьи и материалы. – Сб. 2. – С. 560.
  См. также: Нечаева В. С. Журнал М. М. и Ф. М. Достоевских "Время". 1861-1863. – М., "Наука", 1972. – Гл. XIV.


[Закрыть].

"Время" было закрыто не только за статью "Роковой вопрос". Статья Страхова явилась лишь поводом.

Поэтому трудно согласиться с утверждением Страхова, что "вообще никакого следа революционного направления не было в кружке «Времени», то есть не только каких-нибудь помыслов, но и сношений с людьми, замышлявшими недоброе, или какого-нибудь им потворства и одобрения"[1636]1636
  Страхов Н. Указ. статья. – С. 229.


[Закрыть].

II. Картина, навеянная «Записками из мертвого дома»(1862)

Характерным эпизодом в истории общественной мысли 1860-х годов и в отношении современников к Достоевскому явилась выставленная в 1862 г. на годичной выставке Академии художеств картина «Праздник Рождества в Мертвом доме». Эта первая, созданная при жизни писателя иллюстрация к его роману, находилась во 2-й Античной галерее Академии художеств среди живописных работ учеников Академии.

В указателе выставки значилось:

"№ 11. Померанцев Константин Петрович. Ученик Академии. Праздник Рождества в Мертвом доме. 400 р. сер…."[1637]1637
  «Указатель художественных произведений годичной выставки имп. Академии художеств за 1861/62 академический год». – СПб., 1862. – С. 20.


[Закрыть].

Впервые Померанцев участвовал в годичной выставке 1860/1861 г., где выставлялась его первая работа "Харон перевозит души умерших через реку Стикс"[1638]1638
  «Указатель художественных произведений годичной выставки имп. Академии, художеств за 1860/1861 академический год». – СПб., 1861. – С. 23.
  Картина находится в Художественном музее г. Горького.


[Закрыть]. "Такого рода задача, как Харон с душами, – указывалось в критическом обозрении журнала «Время», – предлагается обычно всем начинающим ученикам"[1639]1639
  Выставка в Академии художеств за 1860/61 год // Время. – 1861. – № 10. – С. 147, 153, 155.


[Закрыть]. Имя Померанцева в обозрениях 1861 г. не упоминалось. Все внимание критики, в том числе и обозревателя журнала «Время», было обращено тогда на картину «Партия арестантов на привале» В. И. Якоби, "перед которой с утра до вечера стоит толпа зрителей".

Через год, на второй годичной выставке Академии художеств, являвшейся для ее учеников публичным торжественным экзаменом, вновь внимание публики было привлечено картиной с сюжетом из жизни арестантов. И если картина Якоби невольно напоминала посетителям выставки книгу Достоевского, то на этот раз была выставлена картина, явившаяся прямым откликом на "Записки из Мертвого дома".

На выставке 1862 г., кроме картины Померанцева, были выставлены еще две картины, созданные на сюжеты, заимствованные из литературных произведений, – "Побег Григория Отрепьева из корчмы" Г. Г. Мясоедова и сцена из "Полтавы" Н. С. Шустова. Обращение художников к иллюстрированию литературных произведений было новым, необычным явлением в живописи. Вокруг этих картин развернулась полемика по поводу того, следует ли художникам вообще обращаться к литературным произведениям, да еще черпать свои сюжеты из произведений "вроде «Мертвого дома»". Имя Померанцева и его картина упоминались во всех полемических статьях. "На выставке есть небольшой разряд картин, содержание которых взято из некоторых наших литературных произведений: из них ни одна вполне не исполнила своей задачи и по экспрессии они очень незначительны. Лучшая из этих картин «Праздник Рождества в Мертвом доме» Померанцева", – отмечал обозреватель выставки в газете «Современное слово»[1640]1640
  «Несколько слов об Академической художественной выставке в 1862 году» // Современное слово. – 1862. – № 105. – 10 сентября.


[Закрыть].

Обращение жанристов к литературным сюжетам приветствовал в обозрении, посвященном выставке 1862 г., рецензент "Отечественных записок":

"Нынче они пытаются идти об руку с литературой, черпают из нее сюжеты, и они становятся все разнообразнее по мере того как вопросы, поднятые у нас в последнее время, отражаются в складе нашего общественного быта. Удачные или неудачные, судя по степени талантов, эти маленькие жанры интересны как усилия схватить настоящие моменты русской жизни, в них есть драматизм, есть истина. К сожалению, большая часть из них грешит отсутствием художественности"[1641]1641
  Выставка в Академии художеств // Отечественные записки. – 1862. – № 10. – С. 319.


[Закрыть].

Лучшими картинами в этом роде рецензент называл "Рекрута" Соханова (1860) и "Партию арестантов" Якоби. "Нынешняя выставка – указывал рецензент, – беднее прежних хорошими жанрами, а недостаток художественности в них еще сильнее. Пример: «Праздник Рождества в Мертвом доме» г. Померанцева, только и останавливает зрителя новизной сюжета". И хотя картина Померанцева, созданная в новом жанре русской живописи, который "обещал быть живучим", была признана лучшей, все же критики отмечали "ученический характер опыта Померанцева", огорчаясь, что художник не сумел передать ужаса и трагизма книги Достоевского.

Однако некоторые рецензенты объясняли слабость картины "художественной бедностью" произведения Достоевского, сводя его значение к "обыкновенной повести". "«Бегство Григория Отрепьева из корчмы» стояло бы несравненно выше «Рождества в Мертвом доме», уже по одному тому, что заимствовано из трагедии Пушкина, а не повести Достоевского"[1642]1642
  По поводу статей о художественной выставке, помещенных в газете «Современное слово» (№ 104, 105) // С.-Петербургские ведомости. – 1862. – № 234. – 27 октября.


[Закрыть].

Споры в связи с картиной Померанцева касались злободневного вопроса о задачах искусства. Рецензент "Санкт-Петербургских ведомостей" писал, что только фельетонистам "Современного слова", склонным к обличительству и сочувствующим таким изданиям, как "Искра" и "Гудок", могла понравиться иллюстрация к "Запискам из Мертвого дома"[1643]1643
  Там же.


[Закрыть]. В обозрении журнала «Время» «По поводу годичной выставки» в Академии художеств картина Померанцева обойдена молчанием[1644]1644
  Ковалевский П. По поводу годичной выставки // Время. – 1862. – № 10.


[Закрыть]. В кругах передовой молодежи Академии художеств, тесно связанной со студенческим движением 1860-х годов, искавшей новые пути в искусстве, работа Померанцева не могла не получить признания. Померанцев был близок к И. Н. Крамскому и к его товарищам, четырнадцати протестантам из Академии художеств. Он, очевидно, бывал на литературных вечерах, где молодежь восторженно встречала автора «Записок из Мертвого дома». Среди изображенных Померанцевым обитателей Мертвого дома в центре картины – Достоевский. Лицо писателя очень близко к фотографиям Достоевского начала 1860-х годов. Художник, несомненно, видел и слышал в его исполнении отрывки из «Записок из Мертвого дома». В 1863 г. картина Померанцева была на постоянной выставке Московского общества любителей художеств. Крамской просил своего друга М. Б. Тулинова сделать с картины фотографию "для помещения с нее гравюры в одном издании"[1645]1645
  Письмо И. Н. Крамского к М. Б. Туликову 27 июня 1863 г. // Крамской И. Н. Письма в двух томах. – М., 1937. – Т. I. – С. 97.


[Закрыть].

В 1865 г. Крамской исполнил графический портрет Померанцева[1646]1646
  И. Н. Крамской. Каталог выставки к столетию со дня рождения. – М.-Л., 1937. – С. 56.


[Закрыть].

Художники, знавшие Померанцева в Нижнем Новгороде, где он поселился по окончании Академии художеств, вспоминают:

"Из его немногих рассказов можно было понять, что он был вхож в петербургскую художественную артель, некоторые члены которой, как известно, вошли впоследствии в товарищество передвижных художественных выставок"[1647]1647
  Богородский Ф. С. Нижегородские художники // Искусство. – 1963. – № 11. – С. 64-65.
  См. также: Кондаков Н. Список русских художников к юбилейному справочнику имп. Академии художеств. – Т. II. – СПб., 1914. – С. 150:
  "Константин Петрович Померанцев. Род 1835. Вольноприходящий ученик Академии художеств с 1850 по 1863 г. Получены медали в 1855, 1856, 1857, 1858 гг. В 1863 – звание художника по живописи исторической с правом на чин XIV кл.".


[Закрыть].

Картина "Праздник Рождества в Мертвом доме" хранилась долгие годы в Ленинградском музее Революции. В 1955 г. она была обнаружена Т. Г. Динесман и передана в Московский музей Ф. М. Достоевского.

III. Достоевский в документах III отделения

Долгие годы после каторги и ссылки петрашевцы находились под тайным наблюдением правительства[1648]1648
  Донесения по делу о Буташевиче-Петрашевском и его товарищах. По разысканию Липранди и донесениям Антонелли о Буташевиче-Петрашевском и его сотоварищах // ЦГАОР. – Ф. III Отд. – Д. 214.
  Материалы этого дела дают представление о дальнейшей судьбе каждого из петрашевцев. Однако они никогда не публиковались полностью. Исследователями привлекались из него лишь документы, связанные с процессом по делу петрашевцев (см. Щеголев П. Е. Петрашевцы. – М., 1928; Бельчиков Н. Ф. Достоевский в процессе петрашевцев. – М.: Наука, 1971, и др.). Часть 13-я этого "дела" «Об инженер-поручике Достоевском», начатая 22 апреля 1849 г. предписанием об аресте Достоевского, содержит материалы о нем до 1880 г. и дает представление о сведениях о Достоевском, имевшихся в документах III Отделения. До сих пор в сообщениях о надзоре за Достоевским были использованы лишь дела Новгородского и Тверского архивов. Неполная копия "дела" 214 хранится также в ЛБ («Копии бумаг, относящихся к делу Буташевича-Петрашевского и его сотоварищей (ч. 13, № 214, дело инженер-поручика Ф. М. Достоевского), сняты А. Г. Достоевской в июле 1898 г., с разрешения начальника архива III (бывшего) Отделения собственной его императорского величества канцелярии. 47 бумаг») – ф. 93.I.42. Впервые некоторые документы из этого дела были сообщены И. С. Зильберштейном в кн.: История одной вражды. Переписка Достоевского и Тургенева. – Л.: Academia, 1928. – С. 57-59, 116-117.


[Закрыть]. Достоевского не спасло и офицерское звание, полученное им в Семипалатинске. В это время надзор над ним производился двумя ведомствами: военным и гражданским. Гражданский надзор особенно усилился, когда Достоевскому было разрешено "иметь жительство в Петербурге". В 1860-е годы III Отделением "о литераторе Достоевском" заводились дела и тогда, когда он покидал Россию. Унизительность своего поднадзорного положения писатель более всего ощущал каждый раз при обращении в полицию с просьбой о разрешении выезда из столицы. Впервые он обратился с подобной просьбой в мае 1862 г. Переписка Достоевского по этому делу, по справкам Министерства внутренних дел, была "утрачена во время пожара, бывшего в здании Министерства"[1649]1649
  ЦГИАЛ. – Ф. 1286. – Оп. 24. – 1863. – Д. 127. – Л. 6.


[Закрыть].

Но о первой поездке Достоевского за границу в архиве III Отделения сохранились документы, свидетельствующие о том, что и вдали от России он не оставался свободным от надзора. По донесениям агентов, следивших за домом Герцена в Лондоне, Достоевский "свел там дружбу с изгнанником Герценом и Бакуниным"[1650]1650
  ЦГАОР. – Ф. III Отд. – 1 эксп. – Д. 230. «О революционном духе народа в России и о распространении по сему случаю возмутительных воззваний». – Ч. 82, «О литераторе Федоре Достоевском».


[Закрыть]. На основании этих донесений имя его было внесено в список "лиц, заподозренных в сношениях с изгнанником Герценом", причем Достоевский был отнесен шефом жандармов В. А. Долгоруковым к категории тех лиц, которые посещали Герцена не из простого любопытства, а участвовали "более или менее в преступных его намерениях"[1651]1651
  Герцен. – Т. XVI. – С. 427.


[Закрыть]. Как известно, Герцен, получивший через польских корреспондентов этот "лист имен <…> которых по возвращении будут задерживать"[1652]1652
  Письмо Герцена к В. В. Стасову 28 июля/9 августа 1862 г. – Там же. – Т. XXVII. – Кн. 1. – С. 250.


[Закрыть], опубликовал его в «Колоколе»[1653]1653
  Там же. – Т. XVI. – С. 229.


[Закрыть]. Но об аресте Достоевского (как обычно отмечали биографы) в делах III Отделения документов не оказалось! Было "предложено при возвращении его из-за границы осмотреть его бумаги и книги", "в случае открытия <…> запрещенных книг, газет или подозрительных писем немедленно отобрать оные и препроводить в III Отделение"[1654]1654
  ЦГАОР. – Ф. III. Отд. – 1 эксп. – Д. 230. – Ч. 82. – Л. 2.


[Закрыть].

Достоевский еще находился за границей, когда, следуя этому приказу, разосланному всем таможням, петербургская таможня 13 июня 1862 г. перехватила пакет, адресованный неизвестным лицом в журнал "Время" М. М. Достоевскому "для передачи писателю Ф. М. Достоевскому". 16 июня в III Отделение был вызван М. М. Достоевский, при котором и был вскрыт пакет с рукописью «Дело земского ярыжки с приписью». Он объяснил, что рукопись могла быть прислана ему для публикации в журнале «Время» не известным ему чиновником Загребаевым, от которого он недавно получил письмо с просьбой напечатать эту рукопись, "сколько можно судить по слогу этого письма, я не думаю, что рукопись эта могла быть напечатана". Показать письмо чиновника М. М. Достоевский отказался, сказав, что затерял его. Рукопись (279 страниц) осталась в III Отделении[1655]1655
  В рукописи описывается быт петербургских канцелярий, главное действующее лицо – "маленький человек" Иван Иванович Мародеров, читатель журнала «Время»; дано множество ссылок на повесть Достоевского «Двойник».


[Закрыть]. Она находится в деле «О революционном духе народа в России и о распространении по сему случаю возмутительных воззваний, ч. 82, о литераторе Федоре Достоевском».

Как известно, под № 230 в III Отделении были заведены дела специальной следственной комиссии, созданной в июне 1862 г. (одновременно с комиссией, выявлявшей участников пожаров) для расследования источников и путей распространения прокламаций и других революционных изданий. Братья Достоевские были известны этой комиссии еще в июне 1862 г. в связи с непропущенными цензурой статьями о пожарах (ч. 2 и 10).

Когда через год, в 1863 г., Достоевский вновь обратился в III Отделение с просьбой о выдаче ему заграничного паспорта, чиновники не могли разобраться:

"который это Достоевский? – тот ли, который был сослан по делу Петрашевского, или бывший издатель газеты «Время»?"

При наведении справок было дано "уточнение": "Федор Достоевский, причастный к делу Петрашевского", и замечено, что из всех лиц, "осужденных по делу Петрашевского, кроме Достоевского, был увольняем за границу для сопровождения больной жены прапорщик Европеус"[1656]1656
  ЦГАОР. – Ф. III Отд. – Д. 214. – Ч. 13. – Л. 67.


[Закрыть]. С просьбами о выдаче ему заграничного паспорта "для поправления расстроенного здоровья" Достоевский должен был обращаться к петербургскому генерал-губернатору.

В 1860-е годы эту должность исполнял А. А. Суворов, известный в кругах революционно настроенной интеллигенции как человек, способствовавший облегчению судьбы М. Л. Михайлова и других участников революционного движения. "Отстоял Суворов", – писал о нем в письмах к друзьям Герцен, рассказывая о действиях петербургского генерал-губернатора в дни студенческих волнений[1657]1657
  Письмо Герцена к сыну 2 октября 1864 г. // Герцен. – Т. XXIII. – Кн. 2. – С. 514.


[Закрыть]. Суворов же предупредил Достоевского, уверенного в возвращении ему всех гражданских прав после освобождения из острога, что он находится под надзором полиции[1658]1658
  Письма. – I. – С. 222, 406.
  Ходатайство Суворова о разрешении Достоевскому выезда за границу впервые опубликовано И. С. Зильберштейном в кн.: История одной вражды. Переписка Достоевского и Тургенева. – С. 57-59.


[Закрыть]. Доклады Суворова о просьбе Достоевского по поводу отъезда за границу написаны с сочувствием к "самому отчаянному и безвыходному положению писателя", "страдающего припадками падучей болезни". И возможно, не без содействия Суворова Достоевский получал заграничные паспорта в 1862, 1863, 1864 (в то лето, имея разрешение, не выехал за границу в связи с болезнью брата) и в 1865 гг. Такое разрешение было выдано ему и в 1867 г. Петербургский градоначальник Ф. Ф. Трепов, "испрашивая разрешение" для выезда Достоевского за границу, писал шефу жандармов Н. В. Мезенцеву: "Достоевский, находясь в 1859 г. под секретным полицейским надзором в течение 5 лет по болезненному своему состоянию ежегодно получал заграничные паспорта по сношению бывшего военного генерал-губернатора с 111 Отделением собственной его величества канцелярии, имея в виду, что Достоевский и ныне ходатайствует о дозволении отправиться за границу по случаю одержащей его падучей болезни, удостоверенной врачами и служившей и прежде основанием к вышесказанным разрешениям, а равно и то, что во все время нахождения его под надзором полиции он оказывался поведения одобрительного, он, генерал-адъютант Трепов, не встречает со своей стороны никакого препятствия к удовлетворению сего ходатайства".

Интересна переписка чиновников III Отделения на этом письме:

"Кто он такой?" – спрашивает адресат Трепова (очевидно Мезенцев).

"Автор «Мертвого дома» и других литературных произведений".

"Достоевский был уже дважды увольняем за границу по высочайшему разрешению, полагалось бы, что и в настоящем случае к увольнению его нет препятствий"[1659]1659
  ЦГАОР. – Ф. III Отд. – Д. 214. – Ч. 13. – Л. 78.


[Закрыть].

В апреле 1867 г. Достоевский с женой выехал за границу, Петербургская полиция потеряла его из виду. На запрос обер-полицеймейстера, "куда именно и на какой срок" выехал поручик Достоевский, иностранное отделение петербургской полиции отвечало: "В заграничных паспортах не означается, куда именно в чужие края отправляются предъявители оных"[1660]1660
  ЦГИАЛ. – Ф. 1286. – Оп. 24. – 1863. – Д. 127. – Л. 19; см. также ЛБ. – Ф.93.1.42. – Лл. 44-46 об.


[Закрыть].

Однако несколько месяцев спустя в Петербурге уже стало известно, где находится Достоевский.

Среди агентурных донесений, поступавших в III Отделение из-за границы, в ноябре 1867 г. появилось сообщение:

"В числе экзальтированных русских, находящихся в Женеве, агент называет Достоевского, который очень дружен с Огаревым"[1661]1661
  ЦГАОР. – Ф. III Отд. – 3 эксп. – Д. 154. – Л. 1. «Дело об осмотре при возвращении из-за границы отставного поручика Федора Достоевского». Начато 28 ноября 1867 г.


[Закрыть].

Подобные донесения из Женевы, центра тогдашней русской политической эмиграции, не могли не обратить на себя внимание III Отделения.

"Что побудило III Отделение дать согласие на выезд Достоевского?", – запрашивает управляющий канцелярией III Отделения граф П. А. Шувалов. Ему напоминают, что Достоевский был уволен за границу не без его ведома. Действительно, в канцелярии за № 1051 от 7 апреля 1867 г. находится документ, подписанный Шуваловым, о том, что увольнение Достоевского за границу "высочайше разрешено" и что "генерал-лейтенант Трепов уведомлен об этом". Шувалов приказывает "наблюсти за возвращением" Достоевского, и в фондах III Отделения заводится «Дело об осмотре при возвращении из-за границы отставного поручика Федора Достоевского»[1662]1662
  Там же. – Лл. 2, 3.


[Закрыть]. Оно значится по 3-й экспедиции, в ведение которой, обычно занимазшеяоя наблюдением за иностранцами, в то время перешли обязанности 1-й экспедиции по наблюдению за общественным и революционным движением и производству дознаний по политическим преступлениям.

В "деле" № 154 находится приведенная ниже переписка по установлению виновников, допустивших выезд Достоевского за границу в 1867 г., и последовавший в связи с донесением из Женевы («Выписка из заграничных сведений», л. 1) строжайший циркуляр (л. 2):

"При возвращении из-за границы в Россию отставного поручика Федора Достоевского произвести у него самый тщательный осмотр и если что окажется предосудительное, то таковое немедленно представить в III Отделение собственной его и. в. канцелярии, препроводив в таком случае и самого Достоевского арестованным в это Отделение".

Подписано управляющим III Отделением генерал-майором Мезенцевым. Циркуляры такого же содержания направляются "совершенно секретно" по всем "таможенным местам" – директору Департамента таможенных сборов, а в случае, если Достоевский поедет в Россию пароходом, – одесскому жандармскому штаб-офицеру, начальнику Феодосийского таможенного округа. Предписания об аресте Достоевского получили также николаевская и евпаторийская таможни[1663]1663
  Секретные инструкции о Достоевском. (Материалы Одесского архивного фонда) // Творчество Достоевского: Сборник статей и материалов под ред. Л. П. Гроссмана. – Одесса, 1921. – С. 36-38. Публикация Ю. Г. Оксмана.
  Документы эти ныне хранятся в Гос. Историческом архиве УССР, Киев. – Ф. 188 с/1252. – Д. 164 "Штаб офицера корпуса жандармов в г. Одессе".
  См. также "Крымская правда". – 1965. – 10 января.


[Закрыть].

Ю. Г. Оксман, публиковавший "секретные инструкции о Достоевском", полученные Одесским жандармским управлением, высказал предположение, что причиной таких строгих предписаний об обыске Достоевского могло быть известие о его связях с русской эмиграцией. Намек на это имеется в комментариях к письмам Герцена М. К. Лемке, знакомого с "делом" № 154[1664]1664
  Герцен А. И. Полн. собр. соч. и писем / Под ред. М. К. Лемке. – Т. XV. – Пб., 1920. – С. 356-357.


[Закрыть]. Действительно, в этом небольшом, содержащем всего 5 листов "деле", находится разгадка того, почему Достоевский при возвращении своем в Россию сжег рукописи заграничного периода, не желая, чтобы они пропали так же, "как пропали все его бумаги при аресте в 1849 г."[1665]1665
  Достоевская А. Г. Воспоминания. – С. 198.


[Закрыть]. Достоевского предупредили о предстоявшем обыске. "Я слышал, что за мной [велено] приказано следить. Петербургская полиция вскрывает и читает все мои письма <…>, – писал он в августе 1868 г. А. Н. Майкову. – Наконец, я получил анонимное письмо о том, что меня подозревают (черт знает в чем), велено вскрывать мои письма и ждать меня на границе, когда я буду въезжать, чтобы строжайше и нечаянно обыскать"[1666]1666
  Письма. – II. – С. 129-130.


[Закрыть].

Возвращались Достоевские в Россию в 1871 г. из Дрездена курьерским поездом, на который сели в Берлине. В Вержболове их задержали.

А. Г. Достоевская вспоминала:

"Как мы предполагали, так и случилось: на границе у нас перерыли все чемоданы и мешки, а бумаги и пачку книг отложили в сторону. Всех уже выпустили из ревизионного зала, а мы трое оставались, да еще кучка чиновников, столпившихся около стола и разглядывавших отобранные книги и тонкую пачку рукописи…"[1667]1667
  Достоевская А. Г. Воспоминания. – С. 198-199.


[Закрыть].

С января 1873 г. Достоевский начал редактировать журнал "Гражданин", и, как свидетельствуют документы III Отделения, оно "не принимало на себя ответственность за будущую деятельность этого лица в звании редактора"[1668]1668
  Оксман Ю. Г. Достоевский в редакции «Гражданина». (По неизданным материалам) // Творчество Достоевского. – С. 67.


[Закрыть], хотя в ходатайстве князя В. П. Мещерского говорилось, что "Достоевский как романист совершенно искупил то, чем был он как политический преступник в 1848 г.". Сам Достоевский также считал, что в 1870-е годы он заслужил "забвения его прошлого со стороны тех, кто могут ему это забвение даровать"[1669]1669
  Мещерский В. П. Мои воспоминания. – Ч. 2 (1865-1881). – СПб., 1898. – С. 175-176.


[Закрыть].

Когда в 1874 г. вновь, после длительного перерыва, Достоевский хлопотал о заграничном паспорте, на циркуляре III Отделения в адрес петербургского градоначальника, разрешающего ему выезд за границу для лечения в Эмсе, графом Шуваловым была сделана приписка:

"К сему долгом считаю присовокупить, что если Достоевский во все время нахождения в С-Петербурге ни в чем предосудительном не был замечен, то возможно по возвращении его из-за границы возбудить о снятии с него такового надзора"[1670]1670
  ЦГАОР. – Ф. III Отд. – Д. 214.


[Закрыть].

Неизвестно, сколько лет собиралось бы III Отделение отменить надзор за Достоевским, если бы не некоторые мероприятия в Министерстве внутренних дел, оказавшие влияние на судьбу многих поднадзорных лиц.

Как и когда был снят надзор над Достоевским?

Долгое время биографы Достоевского считали, что писатель находился под надзором полиции до 1880 г. А. С. Долинин ссылался на воспоминания А. Г. Достоевской, утверждавшей, что Достоевский находился "под полицейским надзором почти всю жизнь"[1671]1671
  Письма. – III. – С. 330.


[Закрыть]. На основе знакомства с описью документов Министерства внутренних дел за 1880 г. Ю. Г. Оксманом было высказано предположение, что снятие с Достоевского надзора следует датировать 1875 г.[1672]1672
  Жизнь и труды Достоевского. – С. 293.


[Закрыть]; Л. П. Гроссман оспаривал это мнение, называя 1879 г.[1673]1673
  Там же. – С. 278-279.


[Закрыть]; В. С. Нечаева называла 1875 г., опираясь на документы Новгородского архива[1674]1674
  Нечаева В. С. Когда был снят секретный надзор за Ф. М. Достоевским? // Русская литература. – 1964. – № 2. – С. 172.


[Закрыть].