Текст книги "Золотые поля"

Автор книги: Фиона Макинтош

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 37 страниц)

3

Октябрь 1919 года

Все чувства Неда Синклера были обострены до предела. Его глаза готовы были вот-вот вылезти из орбит, так он вращал ими во все стороны в попытках охватить как можно больше зрелищ. Нос подрагивал, возбуждаемый экзотическими ароматами, а слух поражали мычание коров и грохот трамваев на кишащих машинами улицах Рангуна.

Они только что прибыли на корабле в Бирму и теперь ехали в отель «Стрэнд», откуда открывался вид на реку Иравади. Отец Неда вскоре после окончания войны покинул семейный очаг в Северном Бервике, Шотландия, и направился на Дальний Восток. Теперь он уже почти год как жил в Бирме, и Неду не терпелось поскорее с ним увидеться. За время разлуки в его молодой жизни произошло много важных событий, и все это время он был лишен отцовской поддержки и руководства. Конечно, у многих ребят его возраста возникала похожая ситуация. Лорна, мать Неда, была глубоко огорчена, когда, вернувшись с фронта, муж решил проводить большую часть времени вдали от семьи, но сумела скрыть свои чувства. Она объяснила Неду, что Уильям уехал в далекую страну на заработки, чтобы дать им возможность после мрачных военных лет пожить лучше, обеспечить детям светлое будущее.

Нед искренне считал, что его мать святая. Еще она была очень красива, полна бледной, хрупкой прелести. Он знал, что похож на нее изящным телосложением, тонкими симметричными чертами лица и большими голубыми глазами. Мягкие золотые локоны, какие у него были в детстве, с годами потемнели и приобрели цвет мокрого песка, из которого он так любил строить замки в Милси-Бей, где родился отец. В те времена он был единственным ребенком. Прошло целых девять лет, прежде чем появилась на свет Арабелла. Но они уехали из Шотландии еще до ее рождения, а потом вернулись на короткое время, всего на год. Это было еще до войны. Затем отец оставил семью и уехал вместе со старыми друзьями жены, жившими в северной части Англии. Лорна была родом из Йорка. Приезжий шотландец поразил ее воображение, когда ослепительной кометой проносился по городу. Он временно работал учителем. Последние одиннадцать месяцев мать Неда преподавала в частной школе в Сент-Олбансе. Поскольку семья постоянно переезжала, образование Нед получил по большей части домашнее, так что в конце концов присущий ему с детства шотландский акцент полностью исчез. Белла тоже говорила на чистом английском. Нед гордился своим шотландским происхождением и часто сожалел, что утратил ту особенную манеру говорить, которая так восхищала его в отце.

В эту минуту сестра сидела рядом с ним.

– Прекрати, Белла. Мне уже некуда двигаться, – заявил он и нахмурился.

Мать устало посмотрела на него. Путешествие из Эдинбурга через Ливерпуль в Рангун на борту корабля «Глостершир», принадлежащего компании «Бибби», тянулось нескончаемо, так что теперь даже на разговор им, казалось, не хватало энергии. Сиденья машины пахли кожей. Обычно Неду нравился этот аромат, но сейчас к нему примешивались кислый запах пота, тошнотворно-сладкий – цветов и земляной – от бредущего по дороге скота. Воздух отяжелел от влаги, и Нед чувствовал, как по лбу у него течет пот. Мокрая рубашка прилипла к спинке сиденья, ее впору было выжимать. Он почесал шею под тесным накрахмаленным воротничком.

– Нед, ты вдвое старше ее; уже мужчина, – мягко произнесла мать. – Твой отец будет так горд, что ты получил специальность электрика.

– Не уверен, что здесь от этого будет толк, – без тени горечи заметил он.

– Я знаю, дорогой, но очень рада, что ты согласился поехать с нами и не разбивать семью. Мы уже почти приехали. Дай-ка сюда шляпную картонку, тогда у тебя освободится место.

Он послушно передал матери драгоценный груз – ее новенький капор, который ей предстояло носить ежедневно, чтобы защитить от палящего солнца свою безупречную, белую как молоко кожу. Оставалось надеяться, что этого будет достаточно. Следовало бы купить ей в Порт-Саиде колониальный шлем, как советовала одна спутница на корабле. Но почти все их сбережения ушли на билеты. Когда они направились прогуляться по набережной, где вся атмосфера способствовала расставанию с немногими оставшимися фунтами, мать не поддалась искушению. После Порт-Саида температура неуклонно повышалась. Море было неподвижно, даже легчайший бриз не проникал в их скромную каюту.

Человека, который встретил их вместо отца, звали Фрейзер. Это был долговязый неуклюжий шотландец, еще один оппортунист, явившийся сюда в надежде сколотить состояние на рубинах, которые добывали на знаменитом участке к северу от Мандалая.

– Вы давно знаете моего отца, мистер Фрейзер? – Начав таким образом разговор, Нед намеревался произвести впечатление на мать.

Кроме того, он видел, что сама она слишком изнурена дорогой, чтобы вести светскую беседу.

Фрейзер улыбнулся, откинул назад рыжие волосы, носовым платком, и без того мокрым, вытер красный лоб и ответил:

– Мы познакомились в Северной Африке, в учебном подразделении. Я родом из Глазго, а он – из Эдинбурга, но оба мы сыновья Шотландии. Следующие два года мы, как могли, помогали друг другу, подстраховывали во время боев. Тогда мы поклялись, что если не вернемся домой в деревянном ящике, то отправимся вместе сюда, на поиски счастья.

– Вы женаты, мистер Фрейзер? – осведомилась Лорна Синклер, вышитым полупрозрачным платком промокая верхнюю губу, на которой блестели бисерины пота.

– Нет, миссис Синклер. До войны мне не довелось познакомиться с подходящей девчонкой. Но так случилось, что в прошлом году я встретил девушку, она приезжала сюда навещать семью. Теперь я поеду домой и попрошу ее выйти за меня замуж. Мэри настоящая красавица, и одному богу известно, что она во мне нашла. – Он криво ухмыльнулся.

– Как она относится к тому, чтобы ехать жить в колонию?

– Думаю, не станет возражать, если это не на слишком долгое время, – пожал плечами Фрейзер. – Мэри очень хочет семью и детей, хотя я сомневаюсь, что она так уж жаждет жить в Рангуне или Мандалае. Но с тех пор, как бирманское правительство сдало мне в аренду этот небольшой участок…

Лорна понимающе улыбнулась, но Нед слишком хорошо знал свою мать, чтобы обмануться этим жестом. Он и раньше подозревал, что она молча возлагает вину за отсутствие мужа на Фрейзера с его блестящими идеями. Мать никогда в этом не признавалась, но Нед чувствовал, что решение мужа уехать на заработки в Бирму глубоко ее потрясло и обидело. Нет, как и прежде, она не станет ничего говорить, но теперь объект ее возмущения обрел плоть и кровь.

– А как идут дела у моего отца? – Задавая этот вопрос, Нед откинул упавшую на глаза русую прядь.

– Приближается сезон дождей. Вот еще одна причина, почему я решил отправиться домой. – Фрейзер улыбнулся, заметив выражение лица Неда. – Станет гораздо жарче, а воздух будет еще более влажным, чем сейчас. Да и дожди здесь бывают просто убийственными. Но вы привыкнете. – Он вздохнул. – Признаюсь, я добился некоторого успеха, да и ваш отец, я считаю, тоже наконец напал на хорошую жилу. Его энтузиазм неиссякаем, Нед. Он задержался именно потому, что хочет привезти своей семье сюрприз.

– Мы были бы рады просто увидеть его, мистер Фрейзер, – заметила Лорна. – Насколько мне известно, муж учился, чтобы быть преподавателем, а вовсе не старателем или торговцем.

– Мы ведь уже почти приехали, да? – жалобно пролепетала Арабелла.

Ее бледное личико с редкими веснушками раскраснелось от жары. Выраженное ею неприкрытое раздражение было тем чувством, которое испытывали и остальные, только старались скрыть.

– Почти приехали, Белла, милочка, – растерянно отвечала мать, глядя в окно на коричневую реку, несущую вдоль дороги свои волны.

– Билл не поскупился, миссис Синклер. Думаю, вам и детям в «Стрэнде» понравится.

Она повернулась, одарила его ледяным взглядом и сказала:

– Безусловно, мистер Фрейзер. Еще раз благодарю вас за то, что вы были настолько любезны и согласились встретить нас вместо Уильяма.

Нед не мог дождаться, когда это путешествие закончится.

* * *

«Стрэнд» – старейший отель Рангуна, распахнувший свои двери на пороге нового столетия. Его построили братья Сарки, те самые, которые открыли и другие знаменитые в Азии отели, включая сингапурский «Раффлз».

Нед улыбнулся высокому, великолепно одетому мужчине в тюрбане, который приветствовал их у главного входа. Даже если бы мать попросила его пройти еще двадцать шагов, Нед, наверное, не смог бы этого сделать. Было около полудня, и жара достигла испепеляющего градуса. Но сумрачные своды холла приглашали отдохнуть, а милосердные вентиляторы на потолке создавали прохладную воздушную волну.

– Нед, поторопи, пожалуйста, Беллу, – попросила мать, и не успел он взять сестру за маленькую, худенькую ручку, как они уже вступили в прохладное, блистающее огнями здание.

Нед рассматривал тиковые паркетные полы, высокие потолки и расписные стенные панели перед стойкой администратора. Расставленные повсюду букеты напитывали воздух цветочными ароматами, персонал беззвучно и умело занимался своими делами. Пока мать с помощью Фрейзера договаривалась о доставке багажа в забронированный для них просторный номер, Нед отвел Беллу в сторону. Он понятия не имел, как долго они пробудут в отеле и, если уж на то пошло, в Бирме, но был счастлив, что убежал от шотландской зимы. Хотя в этот момент Нед отдал бы что угодно, лишь бы щеку ему обожгло знакомое прикосновение мороза.

Друзья всеми силами старались отговорить мать Неда от поездки. Он припоминал их небылицы, начиная от тех, в которых детей нанизывали на шампуры и жарили на открытом огне, до других, в которых змеи воровали младенцев из колыбелей. Нед поднимал эти россказни на смех, уверяя мать, что друзья просто завидуют смелому духу отца и той светлой перспективе, которая перед ними открывается благодаря его предприимчивости.

Он почувствовал облегчение, когда мать наконец-то согласилась поехать, уверяя детей, что Уильям никогда не пойдет на то, чтобы подвергнуть свою семью какой-то опасности. Сейчас Нед еще раз пожалел, что отец не встретил их на пристани – хотя бы ради душевного спокойствия жены, сына и дочери.

Развлекая Беллу, он позволил ей постоять у него на ботинках. Они были изрядно потерты, и Нед заметил, что состояние кожаных сандалий девочки также оставляет желать лучшего. В своем легком дымчатом полотняном платьице она выглядела самой стильной из них всех. Мягкое полотно в мелкую зелено-белую клеточку надувалось от поднятой вентиляторами воздушной волны, пока он водил сестру по просторному помещению с паркетными полами, шикая, когда ее хихиканье становилось чересчур громким. Он все еще не привык к пышной короткой стрижке сестры. Ему недоставало прежних длинных волос Беллы, ниспадавших золотыми локонами, но мать настояла на своем, доказывая, что в тропиках короткая стрижка гораздо практичнее.

До слуха Неда донеслись приглушенные взволнованные голоса. Повернувшись, он увидел, что его мать в обмороке на руках мистера Фрейзера, а вокруг суетится персонал.

* * *

Европейский доктор настойчиво предлагал свои услуги Лорне Синклер. Сама она в полубессознательном состоянии лежала в номере под наблюдением доктора Фрица и его жены.

Арабеллу отослали на кухню, помочь принести блюдо с пирожными к чаю. Нед заверил ее, что мама просто немного ослабела от жары. Девочка успокоилась и отбыла в сопровождении красивой темноглазой горничной.

По напряженным лицам окружающих Нед понял, что дела обстоят вовсе не хорошо, а потом ему все разъяснил старший управляющий:

– Мастер Синклер, простите, что сообщаю вам такие ужасные новости, но с вашим отцом произошел несчастный случай. – Посмотрев в пол, управляющий прокашлялся. – Боюсь, сэр, что он погиб.

Единственное, что Нед потом мог припомнить из обстоятельств этого разговора, – слабый аромат орхидей, которым пахнуло из массивной вазы, стоявшей неподалеку. С тех пор этот запах всегда ассоциировался у него со смертью.

– Погиб? – повторил он, не в силах охватить смысл этого слова.

Его собеседник торжественно кивнул и заявил:

– Наши самые искренние соболезнования.

Нед почувствовал, что теперь, когда сестру увели, а матерью занимается доктор, он должен приготовиться к тому, чтобы выслушать подробности. Двери одной из трех комнат, составлявших их номер, закрыли, и он остался в обществе нескольких мужчин с торжественными лицами, среди которых был Фрейзер с посеревшей физиономией.

Управляющий выпрямился, набрал полную грудь воздуха и произнес с нарочитой деловитостью:

– Мистер Синклер, это мистер Пол Ханниган, шеф полиции.

– Вы уверены, что это правда? – В поисках ответа Нед вглядывался в их ничего не выражающие лица.

Было странно, что его назвали мистером Синклером. Он привык, что так обращаются к отцу.

Ханниган кивнул.

– Это было что-то вроде оползня, сынок. Мы считаем, что твой отец поскользнулся на склоне, упал и ударился головой, а потом, уже без сознания, скатился в мелкий водоем, образовавшийся на дне карьера. Похоже, он утонул. Его обнаружили местные – бирманские шахтеры. Комиссар полиции просит принять его глубокие соболезнования.

Несмотря на хаос, царящий у него в голове, физически Нед оцепенел до полной неподвижности. Внезапно оказалось, что он не в состоянии даже шевельнуть губами. Мать и Белла беспомощны, сейчас они нуждаются в отце сильнее, чем когда-либо прежде. Нед почувствовал, как в душе у него вздымается ярость на отца, который бросил их на чужбине одних и без гроша за душой.

Ханниган воспринял его молчание как разрешение продолжать.

– Тело доставят в Рангун при первой возможности. – Тут он повернулся к Фрейзеру: – Сэр, если я правильно понял, вас, как друга семьи, попросили отложить ваш отъезд до прибытия трупа. Это так?

При слове «труп» Нед вздрогнул.

– Да, конечно. Я побуду с миссис Синклер и детьми до тех пор, пока Билл… и… это… помогу во всем остальном.

Из комнаты Лорны показался доктор, и взоры всех присутствующих обратились на его серьезное лицо. Неду сразу понравился этот проворный человечек – еще тогда, когда он предложил свою помощь в холле. Особенно парню импонировало то, что доктор обращался непосредственно к нему, а не к окружающим взрослым людям.

– Она успокоилась, Эдвард. Я был вынужден прибегнуть к довольно сильным седативным средствам, но ее состояние в течение последующих нескольких часов внушает мне опасение. Слабость, жара и духота, в дополнение к этому ужасному известию, могут сыграть очень плохую роль. Чтобы смотреть в лицо реальности, ей необходимо набраться сил. Надеюсь, вы понимаете.

– Понимаю, – автоматически отозвался Нед. А что еще он мог сказать? – Благодарю вас, доктор.

– Моя жена с радостью останется с ней до конца дня. Я сам буду неподалеку, чтобы регулярно справляться о ее состоянии. – Он нахлобучил очки повыше на орлиный нос. – Мне очень жаль, сынок, что с твоим отцом так получилось. Вы в чем-нибудь нуждаетесь?

Нед проглотил комок в горле. Сочувствие в добрых глазах доктора едва не стало последней каплей.

– Доктор Фриц, вы были к нам очень добры, – начал он, чувствуя, как дрожит голос, но исполнившись решимости достойно вынести все, что выпадет на его долю.

– Пожалуйста, не нужно об этом. – Фриц сжал плечо Неда.

Лучше бы он этого не делал. От мягкого прикосновения в душе юноши поднялась целая буря чувств, а ему надо было сохранять сдержанность и оставаться сильным.

– Как насчет ближайших родственников? Кто-нибудь?..

– У нас никого нет, – прервал его Нед.

Все неловко задвигались. Управляющий отеля задумчиво запустил руку в бороду, а Фрейзер зашагал по комнате.

– Никого? – не веря своим ушам, повторил Фриц. – У ваших мамы и папы не осталось никого в живых, ни родителей, ни братьев и сестер?

– Они оба единственные дети в семье, а наши бабушки и дедушки уже умерли, – покачал головой Нед.

Четверо мужчин не знали, что сказать.

– Не стоит беспокоиться об этом сейчас, мистер Синклер, – произнес Ханниган, первым приходя в себя. – Прежде всего, надо позаботиться о вашей доброй матушке и сделать все необходимое. Я немедленно свяжусь с клубом эмигрантов.

– Благодарю вас, – отозвался Нед. – Гм… Можно мне заглянуть к маме, доктор Фриц?

– Разумеется. Она спит, но все равно входи. – С этими словами доктор жестом пригласил Неда зайти.

При этом движении Неда присутствующие, словно по команде, вышли из оцепенелого состояния. Все, включая доктора, пообещали заглянуть позже.

– Мистер Фрейзер! – позвал Нед, когда четверо мужчин покинули номер. – Можно вас на два слова?

– Разумеется, – сразу согласился Фрейзер, хотя было видно, что ему до крайности неловко. – Нед, я не знаю, что сказать. Твой отец уцелел на полях сражений, а тут вот…

– Не надо ничего говорить, – отклонил соболезнование Нед, поражаясь собственному самообладанию. – Я и сам еще не до конца осознал, что это произошло на самом деле. Мне все время кажется, произошла ужасная ошибка. Сейчас распахнется дверь, войдет отец и подхватит маму на руки. Мы так долго ждали этой встречи… – Нед прокашлялся и глубоко вздохнул, стараясь успокоиться. Ради матери и Беллы надо оставаться сильным. – Мистер Фрейзер, я хотел бы поговорить с вами о деньгах.

Тот отступил и сказал:

– Нед, прости, но больше я ничего не могу вам дать.

– Я не прошу денег в долг, мистер Фрейзер. – Синклер ожидал этого. – Я хотел бы узнать, в курсе ли вы финансового положения отца? – (Тут Нед нахмурился.) – Послушайте, в каком смысле вы сказали, что больше не можете нам ничего дать?

– Я дал вашему отцу в долг все, что у меня было. – Фрейзер, явно смущенный, провел рукой по волосам. – Видите ли, его первый участок оказался чистой воды провалом, но он не хотел отступать, особенно после того, как мне в первый раз повезло. Пока я не вернусь в Англию и не получу кое-какие доходы за прошлый год, у меня у самого не будет ни гроша.

– Вы хотите сказать, что отец ничего не заработал? – Нед чувствовал, как по всем его членам разливается паника.

– Он наделал долгов. И это все. Но, Нед, я не требую эти деньги обратно. Не сейчас. Ваш отец всегда думал, что удача за углом, что успех вот-вот придет. По правде сказать, я разделял его мнение. Никто не мог предвидеть, что произойдет такое. – Фрейзер вздохнул. – Ему не повезло.

Сорвав пиджак, Нед швырнул его на спинку стула. У него перехватило дыхание, он распустил галстук и расслабил тесный воротничок.

– У матери ничего нет, мистер Фрейзер. Отец забрал все сбережения. Все, что у нас есть… было, – поправился он, – так это его перспективы.

– Может быть, в Англии вы могли бы… – В лице Фрейзера как в зеркале отразилась беспомощность Неда.

– У нас в Англии нет никого. И ничего. – Нед заскрипел зубами. – Война всех превратила в нищих. Это был наш единственный шанс начать новую жизнь.

– Мне очень жаль. Может, тебе сейчас лучше посидеть с матерью? А я пойду скажу, чтобы привели сестру. Мне кажется, вам нужно время, чтобы прийти в себя. – Он чуть заметно попятился к двери. – Мы скоро опять поговорим.

Нед кивнул. Ему очень хотелось свалить вину за случившееся на друга отца, он был уверен в том, что мать именно так и поступит, но понимал, что Фрейзер ни в чем не виноват.

– Я еще загляну, – пробормотал тот.

Испытываемое им облегчение, казалось, можно было пощупать.

4

Прошло три дня. Люди приходили и уходили со своими соболезнованиями и извинениями, но Нед был как в тумане и едва их замечал. Он сосредоточился на том, чтобы держать себя в руках и занимать Беллу. Несмотря на все его усилия, она волновалась из-за внезапного заболевания матери, продолжающегося отсутствия отца и общего уныния, сопровождающего то, что должно было стать радостным воссоединением семейства.

Неослабевающая жара будто душила в зародыше всякую попытку рационально мыслить, обескровливала решимость Неда оставаться сильным.

Он посмотрел на сестру и устыдился, заметив, какой неухоженной она внезапно стала. Мать, несмотря на ограниченность в средствах, всегда следила, чтобы они были аккуратно одеты в чистые, починенные вещи. Но платье девочки, которое Лорна так старательно готовила к встрече с отцом, теперь порвалось и испачкалось. Если уж на то пошло, Белла определенно нуждалась в ванне. Все, что она ела на кухне, куда ее водила девушка-горничная, оставило свои следы на ее одежде и на ней самой.

– Давай-ка нальем тебе ванну, Белл, – нарочито-жизнерадостным тоном предложил он несколькими часами ранее.

– Но ведь обычно это делает мама. Когда она проснется, Нед?

Он не нашел ответа, но уговорил сестру поиграть в большой ванне, а миссис Фриц любезно согласилась посидеть с ней и даже оказалась настолько смелой, что вымыла девочке голову. Белла сначала воспротивилась, но жена доктора Фрица обладала поразительным умением успокаивать и уговаривать.

Лорна Синклер словно не замечала всеобщей доброты, проявляемой в отношении ее семьи, – начиная от великодушного предложения управляющего даром оставаться в отеле столько времени, сколько понадобится, чтобы как-то спланировать ближайшее будущее, до бесплатных услуг доктора и подносов с едой, которые безмолвно появлялись в ее комнате и уносились нетронутыми. Нед предполагал, что тело Уильяма Синклера со дня на день доставят в Рангун. Однако никаких распоряжений не делалось, потому что мать не произнесла ни слова с тех пор, как пришла в сознание. Говоря о кататоническом состоянии, в котором она пребывала, Фриц использовал термин «истерия», но, на взгляд Неда, эта была безмолвная скорбь – глубокая, исполненная отчаяния, опасная.

Он старался уговорить ее пробудиться к жизни, внушить, что семья в ней нуждается, заверить, что они справятся. Сын не умолкал, уговаривая мать, выдвигая идеи – начиная с того, что он возьмется за разработку отцовского карьера на севере, до плана сократить расходы и даже продать вещи из только что доставленных сундуков и таким образом сэкономить на обратную дорогу. Но Лорна, казалось, ничего не замечала, не реагировала, когда Нед брал ее за руку или целовал в щеку. Почти шесть лет его жизни прошли без отца. Тот рисовался ему в облаке героизма, он мечтал увидеть Уильяма – сначала, во время войны, как солдата, после ее окончания как исследователя новых земель и искателя приключений, – но все же основу его жизни составляла Лорна. Она настаивала на получении им образования вне школы, подталкивала сына, который знал, что, наверное, благодаря ей оказался самым юным квалифицированным электриком Британии.

На огромной гостиничной кровати Лорна казалась еще более хрупкой, чем всегда. Нед тосковал по материнскому утешению, по ее ласковым прикосновениям, но наедине с собой корил себя за эти чувства. В конце концов, ему уже почти восемнадцать – он мужчина. Гораздо существеннее то, что в матери нуждается Белла. Тот факт, что мать не поворачивалась на звук их голосов и не реагировала на проявления нежности, пугал обоих. Она стала полностью недоступной.

Нед с тревогой ожидал момента, когда щедрость хозяина отеля и всех окружающих истощится, – а такой день наступит. Что он им тогда скажет? Карманы у него пусты, а тех нескольких фунтов, что остались у матери, надолго не хватит. Необходимо найти какой-то способ вывести Лорну из ступора. Может быть, надо прибегнуть к шоковому воздействию? Он решил, что утром проявит твердость, не отступит, даже если придется устроить ей встряску.

Спальня матери соединялась с их комнатой. Накануне решающего дня он тихонько, стараясь не шуметь, опустился на широкую кровать. Нед был совершенно измучен. Арабелла, в эгоизме детского сна, раскинулась чуть ли не поперек кровати. Он с облегчением вздохнул: еще один день пережит.

Засыпая, Нед сказал себе, что с завтрашнего дня все пойдет иначе. Теперь он глава семьи и, как таковой, будет принимать решения.

* * *

Нед проснулся внезапно, разбуженный резким звуком. Жара не спадала, и постель с его стороны была влажной. На простыне отпечаталось мокрое пятно в форме тела, как будто с того мгновения, как голова юноши коснулась подушки, он не пошевелился. Но где Белла? Встревоженный отсутствием сестры, он выбрался из постели и направился в комнату матери.

Вентилятор не работал, воздух был таким неподвижным, что казалось, будто на плечи давит тяжелое одеяло. Самые жестокие шотландские морозы не лишают человека разума, здесь же Нед решил, что впадет в яростное безумие, если поживет подольше в атмосфере этой влажной, вытягивающей жизненные соки жары.

Дверь в спальню матери оказалась приоткрытой. Внутри Нед обнаружил Беллу. Свернувшись под широкой простыней, она крепко спала. Щеки девочки раскраснелись, со своими пухлыми розовыми губками она походила на ангела. Но облегчение Неда мгновенно растворилось, когда он понял, что матери рядом с нею нет. Нехотя проверив встроенный шкаф, он не обнаружил матери и там.

Странно. Часики Лорны на тиковом прикроватном столике показывали около полуночи. Он спал меньше получаса. Куда она могла деться? Последний раз, когда он видел мать, та лежала на спине, глядя в потолок. За краткое время его дремоты Белла отправилась на поиски Лорны и пристроилась рядом с ней, сама же мать по неведомой причине исчезла из комнаты.

Нед направился в гостиную. Включив потолочный вентилятор на полную мощность, он с облегчением прислушался к негромкому ровному звуку, зевая, поднял жалюзи, питая неисполнимую надежду на то, что с реки подует бриз и в мыслях у него прояснится. На юношу резко обрушились звуки ночи, запах грязных вод Иравади и ароматы острой кухни. Как всегда, все запахи перебивал самый сильный, испускаемый орхидеями, высаженными под окном. Спросонья Нед стал следить за ночной жизнью Стрэнда, широкой улицы, на которой располагался отель. Трамваи, автомобили, велосипеды, рикши и священные коровы теснились, пробивая себе дорогу в нескончаемом людском потоке. То и дело воздух прорезали звуки рожков, порой на поверхность общего шумового потока выбивался отдельный голос – крик, взрыв смеха.

Внимание Неда привлекла суета неподалеку от отеля. Авто тормозили, отчего нетерпеливые сигналы рожков внезапно слились в хор, трамвай подпрыгнул, зазвенел стеклами и замер. Отовсюду стекались люди. Несколько секунд Нед разглядывал происходящее и хмурился, потому что с высоты не мог разглядеть, что случилось. Но тут раздался настойчивый стук в дверь.

Появился главный управляющий отеля, лицо которого было таким, что Неда охватил ужас, пока непонятный.

– Мистер Синклер, – дрожащим голосом произнес управляющий. – Это ваша мать, сэр. Она вышла на проезжую часть. Ничего нельзя было сделать.