Текст книги "Золотые поля"

Автор книги: Фиона Макинтош

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 37 страниц)

37

Мотоцикл Джека, марки, прозванной «Весельчак Би», прибыл пару дней спустя. Несмотря на мрачное настроение, Брайант улыбался во весь рот, стоя рядом с Гангаи и мали, восхищенно покачивающими головами.

– Он очень-очень славный, сэр, – произнес мали, и вид его заношенного дхоти напомнил Джеку, что он и новый садовник нуждаются не только в двух набедренных повязках на каждого.

– У вас будет очень представительный вид, когда вы станете ездить по Полям на вашей красивой новой машине, сэр, – добавил Гангаи.

Джек кивнул. Слово «красивая» было здесь более чем уместно. Мотоцикл был снабжен двухскоростной коробкой передач в алюминиевом корпусе, выкрашенном в ярко-алый цвет. Он принадлежал к числу первых образцов этой модели, снабженных подножками с ограничителями для обуви. Как хорошо было бы разделить эту радость с Недом, но сейчас рядом не оказалось никого, кто действительно интересовался бы его делами. Джеку страшно недоставало спокойного присутствия Элизабет. Со времени ее ухода еда стала невкусной, домашняя работа встала. Гангаи старался как мог, но множество незаметных дел вроде завода часов, натирания полов, проветривания комнат, выбивания ковров и даже регулярного кормления кур оставалось несделанным.

Джек с удивлением обнаружил, что скучает также по свежим цветам и сандаловым благовониям. Часто ему вдруг начинал слышаться звон колокольчиков, он поворачивал голову на звук, думая, что увидит Элизабет, но обнаруживал, что все это одно лишь воображение. Дому определенно не хватало аромата блюд, поджаренных с пряностями, и только что натертых трав, даже чай опять стал едва теплым.

Только сейчас Брайант осознал, до какой степени принимал как должное гладкое течение дел в доме под спокойным, твердым управлением Элизабет. Ему было нелегко себе в этом признаться, но он опять принял бы ее на работу, если бы она вернулась. Но Элизабет, наверное, слишком для этого горда, а что касается него, то скорее ад замерзнет, чем Брайант унизится до того, чтобы умолять ее возвратиться.

– Прокатитесь, как говорится, с ветерком? – В темных глазах Гангаи плясали искры возбуждения.

– Конечно!

Он проигнорировал кожаный шлем, но надел защитные очки. Его новая игрушка завелась с мягким урчанием, и Джек намеренно поддал газу, чтобы насладиться всеобщим восхищением. Число зрителей увеличилось с появлением трех сыновей мали и чокры. Когда мотоцикл плавно тронулся с места, четверо мальчишек побежали рядом, но вскоре остановились, задыхаясь в облаке пыли. Брайант же с ревом взмыл по холму вверх, создавая оглушительный грохот, ставший первым явлением, развеселившим его за последние несколько недель.

Поравнявшись с домами для руководящих работников в Марикуппаме, он круто повернул налево, миновал дом начальника шахты Топ-Риф и выехал на главную улицу, ведущую к холму Фаннелл. Мужчины с веранды шахтной больницы приветственно размахивали руками. Здесь, поворачивая на Робертсонпет, Джек снизил скорость. Ему доставляло мрачное удовольствие создавать как можно больше шума, когда, при въезде в Ургаум, он проезжал между офисом отдела электроснабжения и домом Уокеров.

Два человека в клубе, только что завершивших утреннюю партию в гольф, услышали его, наверное, за милю и сейчас вышли посмотреть, из-за чего такой шум. Но он затормозил только возле магазина, где навел страх на женщин, явившихся за покупками. Скорость была такая, что позволяла пронестись мимо Пяти Светильников и заскрипеть шинами на впечатляющем развороте. Не останавливаясь, Джек устремился обратно по тому же пути и остановился только на гравийной дорожке у собственного дома, к вящему восторгу аудитории.

Возбуждение от поездки помогло отбросить возникшие сложности. Перед работой Джек принял душ. Теперь он чувствовал себя и выглядел лучше, чем когда-либо за последнее время. Позже это весьма обнадежило его босса, который уже начал сомневаться, было ли так уж разумно делать Джека в его возрасте старшим инженером.

Брайант с пылом отдался работе. Неделя была напряженная, из главного офиса в Британии приехали посетители. Днями он трудился, и голова у него была занята, вечером же мыслям о Неде мешала усталость. На него была возложена роль экскурсовода.

Прежде всего Джек продемонстрировал гостям свой отдел. Он с удовольствием видел, какое впечатление произвели на них две динамо-машины, вырабатывающие электроэнергию, питающую моторы, которые приводили в движение ворот для подъема и спуска людей и руды. Джек предварительно проследил, чтобы пол, выложенный черно-белой плиткой, выскоблили дочиста, а также отмыли каждый дюйм генераторов, выкрашенных черной краской, чтобы они сияли, как пара начищенных сапог. Здания в викторианском стиле, возведенные в Полях компанией Тейлора, были одними из самых красивых, которые он видел в жизни. Громадные дома красного кирпича с готическими окнами и потолками, такими высокими, что казалось, будто они тают где-то над головой, вызвали со стороны гостей замечания, от которых он испытал гордость.

Брайант представил им различных людей, играющих ту или иную ключевую роль в функционировании шахт: охранников-пенджабцев, англо-индусов, наземных работников, обязанности которых заключались в регистрировании каждой поднимающейся или опускающейся клети, в особенности же вагонеток с кварцем, направляемых по рельсам к дробилке. Там гигантские молоты разбивали куски породы и стоял такой грохот, что невозможно было говорить. Экскурсанты просто в изумлении смотрели на все это, а потом вслед за Джеком двинулись дальше, по другим помещениям и залам, в которых осуществлялись различные стадии технологического процесса выработки золота из руды.

Вход рабочим-индийцам сюда был строго запрещен, в основном функционирование этого участка шахты осуществлялось усилиями англо-индусов. Экскурсия завершилась на обогатительной станции, где золото после всех операций выгружали на «джеймсы», вибрирующие столы, где металл освобождался от примесей и грязи. Такой стол имел волнистую поверхность и был снабжен небольшими отверстиями. При тряске тяжелое золото выпадало сквозь них, грязь же оставалась на поверхности и удалялась.

Визит закончился в плавильной, где жидкое золото разливалось по формам. Охлажденные слитки клеймили и отправляли из Золотых Полей.

На всю экскурсию ушло почти три часа, но на следующий день Джека очень и очень за нее похвалили. Для него же это было не более чем развлечение. Он любил свое дело, гордился им и все это время практически не думал об Айрис.

Плечо уже болело меньше. Еще пара недель – и Джек будет как огурчик. Как-то в выходной он посвятил вторую половину дня организационным делам, связанным с новым магазином. Сначала надо переоборудовать заднюю часть дома. Брайант также приступил к переговорам, связанным с будущим снабжением, и остался ими чрезвычайно доволен, так что к вечеру, куря на веранде, он уже был спокоен, хотя и не в полном ладу с самим собой, однако с нетерпением ожидал субботних танцев. Джек не получил формального приглашения, и партнерши у него тоже не было. Он собирался туда отправиться просто потому, что знал: там будут Уокеры. Ему необходимо увидеть Айрис. С того дня в Бангалоре миновало почти четыре недели.

Новый смокинг доставили, белоснежную сорочку выгладили, а туфли отполировали так, что Брайант мог видеть в них собственное отражение. В этом Гангаи преуспел, чего нельзя было сказать о его попытках найти новую служанку.

– Как это – никого нет? – раздраженно осведомился Джек, когда понял, что ужин его дворецкий опять готовил сам.

– Я старался, сэр. Прямо сейчас нет подходящей девушки, но на следующей неделе служанка, которая умеет готовить, у вас будет. Обещаю.

Джек по опыту знал, что готовить Гангаи не умеет.

– Отнеси это своей семье. Я, пожалуй, перехвачу что-нибудь в клубе.

* * *

Подъезжая к клубу, на этот раз гораздо тише, он заметил, что в окнах дома Уокеров горит яркий свет, оттуда доносятся голоса, женский смех и время от времени – раскаты мужского хохота. Он медленно катил на своем мотоцикле, пока не остановился вовсе, укрывшись в тенях на противоположной стороне улицы. Брайант представил себе Неда среди этих людей и в то же мгновение почувствовал себя отрезанным от жизни большинства обитателей Полей. Самыми активными членами сообщества были англо-индусы, но он не чувствовал себя среди них своим, редко показывался на вечеринках и втайне завидовал Неду, умевшему найти подход к самым разным людям. Несмотря на свойственную ему спокойную манеру поведения, Синклер пользовался популярностью и уважением, его любили как британцы, так и индусы. В жизнь англо-индусов он тоже вписался.

Нед никого не задевал и обладал завидной способностью добиваться от местных чего угодно таким образом, что человек даже не ощущал, что ему что-то приказывают. Именно этим качеством своего старого друга Джек больше всего восхищался, но сам так не мог. Он подумал о том, как обращался с Элизабет. Она заслуживала лучшего отношения, но, как это бывало и с другими женщинами, Брайант опять продемонстрировал незавидную тенденцию портить отношения своим поведением, разрушающим его самого. Он знал, что она была одним из немногих людей в его жизни, которые проявляли искреннюю заботу о нем, несмотря на, казалось бы, непоколебимую решимость Джека сделать так, чтобы относиться к нему с симпатией было невозможно.

Нед намекал, что отношение девушки – не просто симпатия, но Брайант не был согласен с таким мнением. Когда он видел ее в Доме, на лице Элизабет почти не бывало другого выражения, кроме неодобрения. Он вспомнил, как Нед заступился за нее за ужином, и понял, что друг был прав. Пожалуй, Джек и в самом деле регулярно обижал ее своим пренебрежительным отношением. Она часто осуждала его, но внутренний голос напомнил, что ведь по справедливости.

У Уокеров, похоже, была вечеринка. Может быть, Джеральдина знакомила с семьей своего нового кавалера или, что вероятнее Руперт наконец-то стал покидать пределы своей комнаты и пригласил невесту в дом познакомиться с Айрис. Джек почувствовал укор совести за то, что со дня выхода из больницы не навещал Руперта. Вряд ли теперь его когда-нибудь будут привечать у Уокеров. Ну и пусть. Благодаря одиночеству он силен и независим или же просто убедил себя в этом.

Плавно заведя мотор, Джек отъехал в темноте и включил фару только тогда, когда оказался на изрядном расстоянии от дома Уокеров.

* * *

В субботу утром Айрис, разбирая чемодан, обнаружила вечернее платье, о котором совершенно забыла. Тщательно упакованное в атласный чехол, оно выпало во всем своем бледно-розовом великолепии. Глубокое декольте и короткие рукава были в прошлое лето последним писком лондонской моды, и Айрис провела много вечеров за шитьем, усвоенным ею от матери.

Отличная память позволяла Айрис копировать покрой платьев, увиденных в витринах или журналах хозяйки. Не имея возможности особенно роскошествовать на свои жалкие заработки, она никогда не отказывалась от старого шелкового платья или шарфа, брошенных ей хозяйкой как милость. В результате Айрис создала небольшой, но блестящий гардероб, в котором все было сшито по последней моде.

Наряд, надо полагать, произведет на танцах фурор, такой он дерзкий. Молодые женщины в Полях все еще носили кружевные хлопчатобумажные платья, далеко не такие облегающие, как это. Силуэт платья, не подчеркивающий талию, подходил Айрис с ее мальчишеской фигурой. На память ей пришли долгие часы, посвященные нашивке бисера, от которого теперь платье магически посверкивало. Но громче всего говорили цвет и богатая шелковая ткань, из которой оно было сшито. Айрис переделала его из роскошного китайского халата, подарка хозяйки, и ни разу не надевала, опасаясь, что почтенная дама увидит, как повезло ее домашнему наряду в новой реинкарнации, и потребует его обратно.

Порывшись в чемодане в поисках подходящего шарфа, Айрис извлекла длинный, почти прозрачный отрез дымчатого шелка. Она свободно обернет его вокруг шеи, выпустив концы сзади так, чтобы они ниспадали по спине. Для довершения комплекта понадобится длинная нить жемчуга и такие же сережки – все это она позаимствует у матери.

Как будто прочтя ее мысли, появилась Флора Уокер и заявила:

– Айрис, дорогая, я обещала твоему брату приготовить дхал и перечную воду с рисом, а асафетида кончилась. Все меня сегодня покинули. – В ее лице и в голосе была мольба.

– Хорошо, я схожу в магазин, если ты повесишь вот это проветриваться. – С этими словами Айрис продемонстрировала матери платье.

– Только не говори, что собираешься надевать его! Это какая-то полоска.

– Мама, в Лондоне от этого с ума сходят.

– Вот в Лондоне пусть и носят такое. В нем ты будешь выглядеть голой.

– Нет, ослепительной.

С улыбкой Флора вздохнула, словно говоря: «Конечно же, будешь». Но пауза затянулась, и момент был испорчен. Айрис заметила, как губы матери подергиваются, словно она набирается решимости что-то сказать, и поняла, что сейчас прозвучит нечто важное.

– Айрис, прошу тебя, не тяни дольше. Ты еще не приняла решение?

– Я обещала Неду, что дам ответ сегодня вечером. Но, мама, не дави на меня. Я должна разобраться в себе, а не совершать столь важный поступок, исходя только из того, что ты и папа – да и все остальные, если на то пошло – в восторге от Неда.

– Такая любовь, как у него, большая редкость, дочка. Не стоит этим бросаться.

– Я знаю. Но все не так просто, как было у тебя. Ты вышла за папу, когда тебе было шестнадцать. Он был первым мужчиной, с которым ты поцеловалась.

– Что-то мне не очень нравится такой разговор. Надеюсь, обвинения Беллы и в самом деле беспочвенны.

– Хватит. Я просто хочу сказать, что в наше время все сложнее. Сейчас уже не надо выходить замуж за первого, кто этого пожелает, просто потому, что его одобрили родители. Я должна быть уверена в том, что хочу оставаться с Недом всю жизнь. Теперь, пока не передумала, давай я лучше пойду за асафетидой.

– Зайти в лавочку в Марикуппаме.

– Хорошо, но тогда одолжи мне на сегодняшний вечер нитку жемчуга.

– Договорились. Пожалуйста, сходи сейчас, не задерживайся.

Утро было чудесное. На улице царила такая восхитительная прохлада, что в воздухе будто пахло Рождеством. Айрис задумалась о том, приедет ли Джек еще. Вчера вечером она его видела. Он не мог знать, что она находится в саду, вполголоса разговаривая с Джимом о предстоящем решении.

– Вон мотоцикл. – Сквозь ветки тамаринда Джим заметил в отдалении свет фар.

У Айрис скрутило живот. Был только один человек в Полях, который, как ей было известно, грозился завести мотоцикл. Так что они внимательно наблюдали, как Джек притормаживает, останавливается и смотрит на дом.

– Отличный мотоцикл, – шепнул Джим.

Только он один, кажется, не осуждал Джека.

– Надо же, как он по тебе чахнет, – поддразнил ее брат, и она в темноте ущипнула его.

Сейчас, подъезжая на велосипеде к магазину, девушка припомнила порыв желания, отравленного чувством вины, которое ощутила вчера. Она не забыла пылкие объятия Брайанта, поразительный момент триумфа, когда они слились в апофеозе близости. Каждый раз, когда Айрис поддавалась этим мучительным воспоминаниям, она словно заново ощущала Джека. Но с каждым проходящим днем эти чувства бледнели, а на их место заступали недавние – о том, что она пережила, когда поняла, что и в самом деле рискует потерять Неда.

Вчера, перед дневной сменой, Синклер зашел к ним. Он не стал задерживаться, просто осведомился, пойдет ли она на танцы в Нандидруге.

Она хотела поцеловать Неда, но в его манере было что-то такое, что не позволило ей это сделать. Айрис сказала, что планирует пойти с семьей. Он ответил, что его смена заканчивается в десять вечера. Он надеется встретиться с ней после работы и услышать ее ответ. Айрис сейчас вспомнила, как молча кивнула. Потом Нед исчез, а она занялась приготовлениями к ужину, на который ждали братьев и сестер с семьями. Ей предстояло познакомиться с давнишней подругой Руперта, по всей вероятности, его будущей женой. У Айрис возникла к Дженнифер мгновенная симпатия. Несмотря на то что Руперт теперь стал инвалидом, чувства славной молодой женщины не изменились.

Появление Джека разворошило костер, начавший уже было угасать. Невозможно отрицать, что ее к нему тянет, но его любовь слишком велика, глубока, чересчур интенсивна.

Вчера, после того как он отъехал, она осознала, что все это время не дышала, и молча выдохнула.

Джим в темноте улыбнулся и спросил:

– Так что же будет, сестричка?

– Не твое дело, – отмахнулась она тогда, но сейчас, накручивая педали, уже все знала.

Ей недоставало лишь небольшого дополнительного знамения, подтверждающего правильность выбора.

* * *

Айрис удивилась, когда увидела в магазине служанку Джека, и не могла вспомнить, как ее зовут. Девушка наводила порядок на полках, из чего Айрис заключила, что магазинчик, вероятно, принадлежит ее семье.

Айрис оказалась единственной покупательницей, так что невозможно было притвориться, что она не замечает девушку, которая повернулась и устремила на нее серьезный взгляд.

– Гм, здравствуйте. Мы встречались во время несчастного случая.

– Здравствуйте, мисс Уокер. Я помню.

Айрис стало неловко оттого, что высокая женщина помнит ее имя и говорит на беглом английском. Она поколебалась.

– Чем могу вам помочь?

– Я… я думала, вы работаете у мистера Брайанта.

– Работала.

Прямой взгляд этой особы выводил Айрис из равновесия. Поразительные светлые глаза смотрели, казалось, сквозь нее, видели все.

– Прошу прощения, – пробормотала Айрис и на мгновение утратила дар речи.

– Вам нужно что-то конкретное?

От раздражающе спокойного тона, с которым это было произнесено, Айрис почувствовала себя еще более неловко.

– Да, – ответила она, унимая бурю в душе. – Асафетида.

– У меня есть, – кивнула женщина.

Айрис последовала за ней. Только сейчас она заметила, что до сих пор разговор шел в крохотном отделе письменных принадлежностей.

Айрис испытала неловкость еще в первую встречу с этой женщиной, когда та вот так же смотрела на нее, и с тех пор ничего не изменилось.

– Вот, – произнесла девушка. – Самого высокого качества.

Она протянула Айрис бледный порошок, важное дополнение к блюдам из чечевицы или овощей, облегчающее пищеварение.

– Спасибо. Мне маленькую ложку, пожалуйста.

Айрис приблизилась к прилавку следом за продавщицей. Та, изящно двигаясь и позванивая золотыми браслетами, положила пряность в пакетик и тщательно запечатала.

– Вы скучаете по нему? – спросила Айрис.

– По кому, мадам? – В серых глазах мелькнула вспышка.

– По вашему хозяину, мистеру Брайанту.

– Может быть, он скучает по мне.

– С какой стати ему скучать? – Айрис так опешила, что эти слова соскочили у нее с языка, прежде чем она успела подумать.

– А с какой стати, по-вашему, мне по нему скучать?

– Я… я просто хотела поддержать разговор, э-э…

Женщина кивнула и представилась:

– Меня зовут Канакаммал, мисс Уокер. С вас две анны.

Доставая деньги из кошелька, Айрис придумывала резкий ответ.

Когда Канакаммал вручила ей пакет, она выпустила когти:

– Сомневаюсь, что мне стоит запоминать ваше имя, юная леди, потому что у меня нет никаких причин когда-либо сюда возвращаться. В будущем, пожалуйста, не обращайтесь ко мне. Нам нечего друг другу сказать.

Канакаммал одарила ее улыбкой, и Айрис внезапно почудилось, что этой девушке все известно о ней и Джеке… и что она их осуждает.

Вне себя от гнева, Айрис покатила по главной дороге, не тормозя до самого холма Фаннелла и надеясь, что ветер охладит ее пылающие щеки. К тому времени, когда она вернулась домой, ее тошнило. Вскоре Флора хлопотала над ней с намоченным полотенцем.

– Что с тобой происходит? – спросила она.

– Нервы, наверное.

– По какому случаю?

– Разве можно винить меня за это, когда мне надо принять такое важное решение?

Флора прикоснулась к щеке дочери и сказала:

– Милая, это нетрудно. Загляни в свое сердце. Оно тебе сразу даст ответ. Но если хочешь моего совета, Айрис Синклер звучит совсем неплохо.

* * *

Джек опоздал на танцы. Народу собралось больше, чем он ожидал. На этот раз сюда стеклось едва ли не все англо-индийское сообщество. Вскоре ему стало ясно, почему так случилось. В этот вечер играли Джеффри Мэтью и его биг-бэнд, так что музыка ожидалась хорошая. Даже сейчас, когда они еще только настраивали свои инструменты, звук был отточенный.

Брайант припарковал мотоцикл под деревом, и тот мгновенно стал центром всеобщего внимания. Молодые люди, подростки присвистывали и влюбленно смотрели на машину.

– Можно посидеть? – спросил один из них.

Джек кивнул.

– Только не поцарапай! А то я приду перемолвиться парой слов с твоим отцом.

Паренек ухмыльнулся и поспешил взгромоздиться на кожаное сиденье. Пока он издавал звуки, долженствующие изображать заводящийся мотор, его товарищи обступили мотоцикл.

Сунув ключ в карман смокинга, Джек вошел в зал. Он знал, что на него смотрят многие: одни с подозрением, другие с вожделением, третьи – с завистью. Брайант к этому привык и обводил глазами помещение, ни на ком их не останавливая. Ему была нужна только она.

Он увидел ее прежде, чем Айрис заметила его.

Она выглядела сногсшибательно в своем простом платье, скрывающем миниатюрную фигурку, но подчеркивавшем гладкую кремовую кожу и грациозность шеи. Он вспомнил, как целовал эту шею, и опять почувствовал, как пульсирует под губами ее горло.

У Джека перехватило дыхание, когда она оглянулась и увидела его. Он заметил, что Айрис старается не выдавать волнения, сохранять невозмутимость, но между ними в ту же секунду возникло напряжение.

Ее внимание отвлекли припоздавшие знакомые и друзья. Джек бросил взгляд на часы. Без нескольких минут девять. У Неда осталось три часа и эти вот мгновения на то, чтобы сотворить чудо. В начале недели он очень уверенно заявил, что не позже чем к полуночи субботы завоюет ее руку. Джек так сильно в этом сомневался, что из благородства предоставил в его распоряжение всю неделю. Но вечер субботы настал, время «Ч» стремительно приближалось, терпеть или тянуть дольше Джек не собирался.

Он будет с Айрис… если она захочет. Нед, Уокеры и, конечно, его индийская служанка нисколько им не помешают.

– Не желаешь нацарапать что-нибудь на моей бальной карточке, Джек? – раздался голос.

– Извини меня, Шейла. Плечо все еще причиняет мне ужасную боль. Не обманывайся видом моего пиджака. Чтобы натянуть его, потребовались усилия нескольких человек и пачка болеутоляющего.

– Серьезно?

– Не получится у меня сегодня танцевать, – мягко произнес он, удивляясь, что взял на себя труд придать отказу такой убедительный и необидный вид.

– Так, значит, в следующий раз?

– Я буду первым в очереди.

Негромко засмеявшись, она отошла в поисках другого партнера. Джек искренне почувствовал некоторое сожаление. От одного танца он не умер бы.

Брайант опять посмотрел на часы. Без четырех девять. Он покачал головой. Может, просто подойти к ней, пригласить на танец или осведомиться, не желает ли она прогуляться? Но это вызовет пересуды.

Нет, Джек не станет так поступать. У него на глазах еще один молодой человек отверг Шейлу Холл. Брайант почувствовал укор совести. Элизабет сказала, что он из тех, кто только берет! Джек не хотел верить, что она права. Чертова девчонка! Он пошел через зал к Шейле.

– Я передумал, – начал Брайант на глазах щербатого Мелвина Фернандеса, который был достаточно неучтив, чтобы также отвергнуть Шейлу.

Мелвин начинал толстеть, и ему следовало поторопиться, пока эти симпатичные англо-индианки не начали, в свою очередь, отвергать его. Все свое внимание Джек сосредоточил на трепещущей Шейле, которая выглядела так, словно сделает сейчас реверанс… или упадет в обморок.

– Ты такая хорошенькая, что я не в силах упустить возможность покружиться с тобой в танце. – С этими словами он протянул руку, и она, почти не веря, что это не сон, подала ему свою. – Пошли. Мне нравится эта мелодия, – добавил Джек.

В следующее мгновение они уже летели по залу. Сияя улыбкой, девица то и дело находила взглядом кого-нибудь из подруг и истерически смеялась. Джек кружился в полную силу. Шейла тоже хорошо танцевала, и Брайанту это нравилось.

– Шейла, ты можешь найти себе кого-нибудь много лучше Мелвина Фернандеса. Чтобы я больше не видел, как ты приглашаешь кавалеров на танец. Пусть они подходят к тебе.

Она вспыхнула.

– Просто я тоже люблю эту мелодию, а некоторые ребята никогда ни с кем не танцуют. Вот я и подумала, что Мэл, может быть, мечтает о танце.

– Мечтает, говоришь? Поэтому ты и пригласила меня? – ухмыльнулся Джек.

– Нет! Тебя я пригласила на пари.

– Вот как?

– Это скорее был спор, но на деньги.

– Отлично! Теперь, значит, ты получишь выигрыш?

Такой поворот искренне развеселил Джека. Он подмигнул и завершил танец эффектным пируэтом, покрутив партнершу и затем наклонив ее назад. Чтобы окончательно потрясти подруг Шейлы, Брайант поклонился и поцеловал ей руку.

На обратном пути он бросил взгляд на Айрис. Та повела бровью и отвернулась. Чтобы вдохнуть свежего воздуха и посмотреть, что происходит с мотоциклом, Джек занял позицию у двери. Кроме всего прочего, отсюда было очень удобно и приятно наблюдать за Айрис.

У нее есть время до девяти, после чего начнутся медленные танцы. Джек пообещал себе, что тогда-то он и пригласит ее.

Осталось ждать тридцать одну секунду.

Дирижер оркестра постучал по микрофону и заявил:

– Леди и джентльмены, могу я попросить минуту вашего внимания?

Разговоры стали стихать, некоторые стучали по бокалам вилками, призывая к молчанию, которое постепенно и наступило.

– А теперь позвольте мне спросить, кто здесь прекрасная Айрис Уокер, только что из Лондона, возвратившаяся в лоно семьи и Золотых Полей, где все ее ждали и очень любят?

Поднялся шум. Уокеры озадаченно переглядывались.

– Ага, вот она. Не будете ли так любезны встать, юная леди?

Айрис, явно смущенная, поднялась, оглядываясь и гадая, что бы это значило. Глаза Джека сузились, он выпрямился.

– Итак, Айрис, у меня для вас специальное сообщение, – сказал дирижер.

Не понимая, что происходит, та легонько потрясла головой. Затаив дыхание, Джек поискал взглядом Синклера. Может, Нед здесь? Хотя говорят, что бедолага сегодня на службе.

– Леди и джентльмены, могу ли я вас попросить по моему сигналу громко и внятно посчитать от десяти в обратном порядке? Итак – десять!

Толпа послушно принялась считать. Айрис смеялась, глядя на родственников, которые тоже выкрикивали цифры, но не лучше других понимали почему и зачем. Так что же все это значит?

– Четыре… Три… Два… Один!

Когда прозвучало последнее слово, погасли огни в зале и в Марикуппаме, все светильники и фонари в Золотых Полях. Мир на мгновение погрузился во мрак, но тут же опять вспыхнул светом и красками.

Люди смеялись, аплодировали и веселились, возбужденно спрашивая друг друга, что это было.

– Успокойтесь, господа, – с улыбкой произнес дирижер оркестра. – Все это устроил Нед Синклер, как многие из вас знают, новый управляющий отделом электроснабжения и возлюбленный Айрис Уокер. – (Тут Джек замер.) – Айрис, Нед попросил меня кое-что передать вам. Мистер Синклер очень сожалеет, что не смог быть сегодня здесь, но это именно он погасил огни в Золотых Полях, потому что вы для него сияете ярче, чем все звезды на небе.

Все женщины в зале испустили восторженный вздох, а многие мужчины усмехнулись и покачали головами, оценив столь умный ход Синклера.

– Нед говорит, что это мигание в девять часов стало его способом сказать вам, что он любит вас всем сердцем. Если вы согласитесь сегодня выйти за него замуж, то это будет повторяться каждый вечер в то же время, всю его жизнь, чтобы все вокруг знали, как он вас любит.

На глазах у Джека зал словно взорвался. Уокеры повскакали, Айрис сдерживала слезы счастья, кто хлопал, кто свистел. Не было ни одной девушки, на глаза которой не навернулись бы слезы. От юных особ прямо-таки исходило свечение, выразительно говорящее о том, как невероятно повезло Айрис Уокер, что мужчина так романтически за ней ухаживает.

Джек почувствовал, что скрипит зубами. Этот звук эхом прокатывался в его голове, заглушая громовые аплодисменты. Смеясь и плача, Айрис вырвалась из объятий доброжелателей, засыпающих ее пожеланиями счастья, но взгляд девушки искал Джека и вскоре нашел его. Брайант смотрел на нее.

Улыбаясь и отвечая на поздравления, она приблизилась к нему и встала совсем рядом с дверью. Он привлек ее ближе, на порог, ради мгновения уединения, хотя и не знал, что сказать. По печальной улыбке, от которой на щеках у Айрис все равно появились ямочки, Брайант понял, что жребий уже брошен.

– Прости, Джек.

Это был самый неподходящий ответ на чувства, которые он в этот момент испытывал.

– Почему его любовь значит больше? – спросил Брайант.

– Потому что ты сильнее, – ответила она. – Он нуждается во мне. Ты – нет. Я пришла сегодня на танцы и все еще мучилась, не зная, что решить, но потом увидела, как ты танцуешь с Шейлой, как от твоих слов она смеется, краснеет. Мне стало ясно, что без женщины ты никогда не останешься. – Она покачала головой. – А у Неда, боюсь, есть только я.

– Значит, ты его жалеешь?

– Нет, я не то имела в виду. Я хотела сказать, что Нед во мне нуждается, поэтому он всегда будет рядом. Я хочу иметь детей, Джек, и быть с моей семьей. Здесь мой дом. Очень важно, что Нед любит мою семью. Англо-индусы всегда держатся вместе. Я знаю, что тебе это не подойдет, оттолкнет тебя.

– Откуда ты знаешь?..

– Знаю. – Она подняла руку, демонстрируя Джеку сапфир. – Теперь я обручена с Недом. Я выйду за него замуж. Я люблю этого человека и в то же время нахожусь на грани того, чтобы потерять его – из-за этого безумия с тобой. Благодаря сегодняшней выходке Неда я поняла, как сильно люблю его и чем рискую. Оставь нас, Джек. Сохрани наш секрет в тайне. Я прошу тебя и надеюсь, что в этом вопросе ты будешь джентльменом. Иди своей дорогой и не делай прощание еще труднее. Я могу отказаться от тебя, но только с твоей помощью.

Он было запротестовал, но она не дала ему договорить:

– Держись от меня подальше, Джек, прошу тебя. Если любишь, отпусти.

Ей казалось, что мучительный разговор длился очень долго, но она прошептала все это на одном дыхании. Подружки Айрис, желающие полюбоваться сапфировым кольцом и расцеловать ее, уже начали отталкивать Джека.

Он помедлил еще мгновение, не зная, что сказать. Тут Брайант окончательно понял, что Нед, благодаря своему потрясающему романтическому жесту, победил.

Джек развернулся и ушел.