Текст книги "Роковая корона"
Автор книги: Эллен Джоунс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 23 (всего у книги 40 страниц)
Хью уставился на него.
– Так что же вы предлагаете?
– А то, что вам, как королевскому сенешалю, легко стать свидетелем, слышавшим последние слова короля. Если вы сейчас же поедете в охотничий домик и потом скажете, что были там в момент его смерти, то это будет совершенной правдой. Поверьте мне, в течение ночи он не умрет.
Хью беспокойно взглянул в конец коридора, где зевал стражник.
– Вы, должно быть, сошли с ума.
– Я? А кто подкинул мне эту идею? Кто сожалел, что король не отрекся от своей дочери в мою пользу?
Повисло напряженное молчание. Хью, прищурившись, смотрел на Стефана.
– Кто сейчас находится в охотничьем домике?
– Два лекаря. Сын Генриха Глостер, лорды Уоллингфорд, Уоррен и Перч, близнецы де Бомон… да, еще туда едет архиепископ.
Хью облизал пересохшие губы и почесал под мышкой.
– Ваше предложение очень рискованно. Не знаю, как остальные, но Роберт и Брайан, несомненно, будут отрицать все, что я скажу против графини Анжуйской. Ведь это все равно, что высказаться против них.
– Возможно, но близнецы сделают все, о чем я попрошу, а Вильгельм Уоррен всегда был благосклонен ко мне. Но в действительности ваши слова будут самыми важными.
– Почему?
– Сейчас объясню. – Стефан пытался отогнать мысли о Мод и о том, что для нее готовится. – Сегодня ночью я собираюсь выехать в Булонь, а оттуда – в Англию.
– Разумно ли это? Ведь ваше отсутствие заметят.
– Не сразу. Смерть короля вызовет слишком большое замешательство, присутствующих охватит скорбь. К тому времени, когда заметят, что я исчез, будет слишком поздно.
– Слишком поздно для чего? – нахмурился Хью.
– Слишком поздно, чтобы помешать мне короноваться. – Стефан в ужасе слушал сам себя, одновременно ощущая какой-то странный восторг, оправдывая свои действия убеждением, что Мод сама во всем виновата. Она могла бы предотвратить такой поворот событий.
У Хью внезапно перехватило дыхание.
– Господи! Да это не внезапный порыв, а хорошо продуманный план захвата королевства! Ручаюсь, за вами стоят сообщники. – Его глаза забегали по коридору. – Хорошо. Что я должен сделать?
– Как только официально объявят о смерти короля, сразу же поезжайте в Винчестер. У нас с братом все будет готово. От вас требуется только поклясться, что король перед кончиной изменил свое решение и назначил наследником меня. Всему королевству известно о его размолвке с Мод и Жоффруа. Для моей коронации ваших слов будет достаточно. А потом будет уже неважно, кто подтвердит ваш рассказ. – Стефан пристально глядел на сенешаля. – Вы понимаете, что самое главное – успеть? Как только король умрет, вы должны выехать в Англию.
– Да, милорд. – Хью хитро взглянул на него. – Очень хорошо понимаю. Вы хотите короноваться прежде, чем заметят, что дело нечисто.
Стефан коротко кивнул, но ничего не ответил, уже сожалея о том, что доверился этому человеку, сомневаясь в том, что на него можно положиться.
Хью опять почесался, и выражение его лица стало напряженным.
– Вы просите меня пойти на огромный риск. Какая мне выгода от лжесвидетельства?
– Разве это не стоит того, чтобы избавиться от анжуйцев?
– Верно, но этого недостаточно, чтобы поддержать доброе имя, которое будут порочить болтуны, пока дело не завершится. Ведь я нарушу присягу, потеряю расположение старых друзей. Вы же понимаете, не все будут на вашей стороне.
Стефан обаятельно улыбнулся.
– Я все прекрасно понимаю. Но есть и другие, которые поддержат ваши слова и скажут, что вы совершили достойное дело, и неважно каким способом. Мой брат обещает отпущение грехов, так что вашей бессмертной душе ничто не грозит. – Он сжал руки Хью. – Когда я стану королем, вы поймете, что не прогадали, обещаю вам. Только скажите, чего вы хотите.
– Графство Норфолк. Титул и земли.
– Считайте его своим.
После долгого молчания Хью медленно кивнул головой.
– Я согласен. Но не забудьте о своем обещании, милорд. Встретимся в Англии.
* * *
Стефан подумал, что страх перед разоблачением скоро пройдет. Он ехал в порт Булонь, чтобы на корабле отправиться в Англию, но торжества не ощущал – лишь испытывал облегчение от того, что события наконец пришли в движение и желанная добыча почти у него в руках. Встреча с Хью явилась счастливой случайностью. Вот изумится его брат!
Удивительно, но он нисколько не сожалел о своем дяде. Король успешно, хотя и не всегда спокойно, царствовал тридцать пять лет. Единственное, что мучило Стефана, – мысли о Мод. Он любил ее и знал, что будет любить всегда. И именно потому, что кузина разделяла страсть, она, возможно, никогда не простит ему того, что он отнял у нее трон. И все же, честно ли это?
Стефан спорил с воображаемой Мод, напоминая ей, что она никогда не считалась с тем фактом, что люди не хотят жить под властью женщины, в особенности если у нее муж-анжуец. В конце концов, Мод сделала свой выбор, а он – свой. Так и будет.
Не успел Стефан сесть на корабль, идущий из Виссента в Булонь, как поднялся сильный шторм. В темном небе засверкали зигзаги молний, сопровождаемые раскатами грома. На корабль обрушился проливной дождь, и перепуганный экипаж ужасался: что бы это могло предвещать? Не настал ли конец света? Не испугавшись шторма, Стефан все же подумал, не испустил ли дух король Генрих и не Божье ли знамение эта буря, оповещающая о кончине могущественного монарха. Он улыбнулся про себя: такая мысль понравилась бы королю. И в самом деле, рискованное предприятие, в которое он пустился, пришлось бы по душе его дяде. Великий Вильгельм, дед Стефана, захватил Англию силой; его сын, король Генрих, пришел к власти вероломным путем. Так разве он, Стефан, хоть чем-то отличается от своих предков-узурпаторов? «Я унаследовал больше нормандской крови, чем думал», – мрачно улыбнулся он.
Через день Стефан благополучно высадился в Дувре вместе с вооруженными людьми, которых взял с собой из Булони. Первым делом он послал герольда к брату в Винчестер, извещая епископа о событиях, случившихся в Руане, – о смерти короля (наверняка это уже произошло), и о своих дальнейших намерениях. Потом поехал в Дуврский замок, принадлежащий Роберту Глостерскому.
– Мне нужно войти в замок! – крикнул Стефан привратнику. – Король Генрих смертельно заболел в Руане и, вероятно, сейчас уже на небесах.
Он подождал, пока стражник привел кастеляна.
– Если король Генрих умер и графиня Анжуйская стала королевой, то почему граф Роберт нас не известил об этом? – выкрикнул кастелян с крепостного вала. – Зачем вы хотите войти?
Захваченный врасплох, Стефан заколебался. Он не предполагал, что дело обернется таким образом, и ожидал, что ворота сейчас же бросятся открывать, и теперь проклинал себя за то, что не приготовился к подобным случайностям. Его нерешительность вызвала у осторожного кастеляна подозрения.
– Прошу прощения, милорд, но без распоряжения графа я не могу позволить вам войти.
И зубчатая стена тут же ощетинилась стражниками.
Вероятно, кастелян сообщит Роберту об этом инциденте, и тот узнает о намерениях Стефана быстрее, чем предполагалось. Однако сейчас у Стефана было недостаточно солдат, чтобы осадить крепость, и время работало против него. Он решил направиться в Кентербери, но так как не спал уже двое суток и не ел со вчерашнего дня, то остановился на постоялом дворе, чтобы быстро перекусить и коротко вздремнуть.
Добравшись до Кентербери, Стефан обнаружил, что небольшая задержка дорого ему обошлась. Люди в здешнем замке, также принадлежавшем Роберту, очевидно, уже были предупреждены кастеляном из Дувра, и городские ворота оказались закрытыми. «Неужели все было зря?» – спрашивал он себя, напуганный такой враждебной встречей. Что же ожидает его в будущем?
Однако, когда он приехал в Лондон, все стало по-другому. Знатные горожане, среди которых Стефан всегда был популярен, в почтительном молчании выслушали известия о смерти короля, вероятно, уже случившейся, уронили несколько слезинок, а затем с восторгом оказали Стефану радушный прием. Наиболее влиятельные горожане, не имея на то никаких официальных прав, созвали генеральную ассамблею, на которой заявили, что хотят видеть на троне только Стефана. И все его сомнения развеялись.
– Люди добрые, я заключаю с вами договор! – выкрикнул он в толпу морозным декабрьским утром. Его высокая фигура возвышалась над всеми, сияющая улыбка озаряла лицо, и зимнее солнце, как светло-золотой нимб, освещало непокрытую голову. В толпе воцарилась тишина. Любовь и доброжелательность, возникшие между Стефаном и всеми, собравшимися послушать его, ощущались почти осязаемо.
Он выбросил вперед руки в воздушном рукопожатии.
– Ради блага каждого я посвящу всего себя восстановлению порядка в государстве, как это делал мой дядя! Даю торжественное обещание перед Богом и всеми его святыми!
Один из самых знатных горожан закричал в ответ:
– Пока ты будешь жить, мы всеми силами будем поддерживать и охранять тебя как нашего короля!
Громовой отклик прокатился по толпе простолюдинов Лондона, приветствовавших его громкими возгласами и подбрасыванием вверх шапок. Потом его понесли на руках. Опьяненный триумфом, Стефан чувствовал, что достиг предела своих устремлений.
34
Англия, 1135 год.
На следующий день Стефан послал гонца к епископу Винчестерскому с сообщением о том, как его приветствовали в Лондоне. Особо подчеркивая срочность дела, он настойчиво торопил брата поскорее собрать всех влиятельных церковников и знать. В особенности был нужен архиепископ Кентерберийский. Проведя несколько дней в столице, чтобы укрепить свое положение, Стефан уехал в Винчестер.
Скача во весь опор из Лондона, он надеялся, что брат получит доступ к казне. По его предположениям, дядюшкины накопления должны были быть огромными. И все же, обладая казной и поддержкой лондонцев и нормандских баронов, не менее важно было предъявить права на трон и заручиться поддержкой церковного руководства. Будущего короля мог короновать только архиепископ Кентерберийский. Стефан знал, что должен полностью довериться брату, от которого зависел окончательный успех всего предприятия.
В Винчестер он приехал с первой зарей следующего дня. Епископ Анри, окруженный толпой знатных горожан, дворян и прелатов, с улыбкой приветствовал Стефана и сердечно обнял его. И все же в нем чувствовалось какое-то напряжение.
– Замечательно, брат! – прошептал Анри. – Ты все сделал быстро, и я весьма доволен тобой.
Стефан окинул взглядом толпу, заметив епископа Солсберийского, архиепископа Кентерберийского и других важных духовных лиц, а также казначея.
– А они признают меня? – шепотом спросил он. – Ты завладел казной?
– Этот день еще не наступил, – пробормотал Анри, и в его взгляде промелькнула настороженность. – Архиепископа волнует клятва, данная королевской дочери; казначей также мучается угрызениями совести и не желает отдавать ключи, пока не поймет, откуда ветер дует. Как бы там ни было, ты здесь, так что давай посмотрим, сможем ли мы справиться с этой ситуацией.
Изысканным жестом епископ перекрестился, повернулся к собравшимся и поднял руки, призывая к молчанию.
– Благословенны будьте! Почтенные горожане, знатные лорды, слуги Господни! Все мы знаем, что король Генрих призван на небеса, чтобы получить заслуженное воздаяние. – Он подождал, пока присутствующие перекрестились и пробормотали слова молитвы за упокой души их умершего монарха. – Наследник этого могущественного повелителя, – продолжал Анри Винчестерский, – не просто горячо любимый племянник короля, а истинный Лев Справедливости – Стефан из Блуа, граф Булони и Мортэйна. Человек, который, в сущности, вырос в Англии… – Анри помолчал. – Вырос в Англии, вы слышите меня? И хорошо знаком с обычаями нашей страны. Этот человек, известный каждому из вас, не иностранец, воспитанный в чужих краях, а нормандец, как и вы, внук великого Завоевателя, мой брат и преданный сын Святой церкви; приветливый и храбрый, блистательный и скромный. Во всем королевстве нет лучшего воина! Он женат на дочери саксонского дворянина. Кто может отрицать, что Стефан более всех достоин носить корону Англии?
Толпа важно закивала в знак согласия. Тех, кто был склонен поддерживать претендентов на корону, «воспитанных в чужих краях» – Мод и Жоффруа, – здесь не было или они затерялись в толпе. «Красноречие моего брата способно убедить самого дьявола», – подумал Стефан, осторожно поглядывая на архиепископа Вильгельма Корбэ, болезненного пожилого мужчину, избегающего его взгляда.
Анри повысил голос:
– Лондонцы уже провозгласили, что Стефан – желанный для них король. Не хотите ли и вы также признать его?
Из толпы раздались одобрительные возгласы. Стефан заметил, что священники, как стая черных ворон, держатся поодаль от всех.
– Я сомневаюсь, чтобы кто-нибудь из собравшихся здесь хотел, чтобы ими управляла женщина и ее муж-анжуец, но как же быть с присягой на верность, которую мы принесли королю и его дочери? – выкрикнул дворянин из Суссекса.
К нему присоединились несколько голосов:
– Да, а как быть с присягой?
Священники закивали головами. Стефан начал было говорить, но епископ Винчестерский знаком остановил его.
– Я думаю, что епископу Солсберийскому есть что сказать по этому поводу. Милорд епископ?
Роджер Солсберийский медленно вышел вперед и елейным голосом обратился к собравшимся:
– Присяга на верность, которую потребовал наш покойный король, была дана по принуждению. Такая клятва недействительна.
По толпе прокатился согласный шепот. Стефан увидел, что епископ Кентерберийский что-то прошептал на ухо одному из прелатов. Тот выступил вперед.
– Милорд архиепископ не призывает оказывать давление, а указывает, что, каким бы образом ни была принесена присяга на верность, она должна соблюдаться. Нарушить такую клятву – значит погубить свою бессмертную душу!
Казалось, что сквозь всю толпу глаза архиепископа устремлены прямо на Стефана.
– Храни нас Бог от так называемых «людей принципа», – пробормотал епископ Винчестерский сдавленным от досады голосом. – Понимает ли архиепископ, как оборачиваются события?
– Он колеблется. Мы должны убедить его, – сказал епископ Солсберийский и опять повысил голос.
– Говоря «по принуждению», я не подразумеваю угрозу. Принудительным было присутствие на церемонии присяги. Покойный король закрыл все порты, и никто не мог покинуть Англию. Кто осмелился бы противиться ему?
Анри прочистил горло.
– При всем должном почтении к вам, милорд архиепископ, есть еще одна причина, по которой подобная присяга не может быть обязательной: было обусловлено, что королевская дочь не будет выдана замуж без согласия большого совета.
В толпе начали возбужденно переговариваться.
– Действительно! Я совсем забыл об этом! Значит, король Генрих сам посягнул на нашу верность, и никто не связан с ним клятвой! – закричал дворянин из Суссекса. – Я хочу Стефана! С радостью!
Послышался рев одобрения.
– Да, да, мы хотим Стефана! – единодушно кричала толпа.
Казначей, внимательно наблюдающий за толпой, выступил вперед и вручил Стефану кольцо с тяжелыми железными ключами.
– Успешного царствования, милорд. Прошу вас сохранить казну такой же полной.
Этот знак доверия вызвал еще более громкие одобрительные возгласы. Группа священников рассеялась, большинство из них присоединились к епископам Солсберийскому и Винчестерскому. Оставшиеся в стороне неуверенно взирали на архиепископа Кентерберийского.
Анри улыбнулся.
– Если овцы покидают овчарню, может ли пастух находиться вдалеке?
Теперь все глаза обратились к архиепископу. Поддерживаемый двумя священниками, Вильгельм Корбэ медленно подошел к Стефану. Его инкрустированная золотом митра сверкала в лучах утреннего солнца.
– Милорд, – произнес он дрожащим голосом, с тревогой глядя на огромную толпу. – Я уже старый человек и скоро последую за моим покойным монархом. Доводы епископа Винчестерского вполне веские, но недостаточные для меня. Я не могу нарушить клятву. В душе я разделяю его чувства, но не осмелюсь короновать вас.
Стефан хотел было запротестовать, но тут же прикусил язык. Что бы он сейчас ни сказал или ни сделал, все это не будет настолько значительным, как приезд Хью Биго. Молясь в душе, чтобы изворотливый сенешаль не передумал, Стефан преклонил колени и поцеловал кольцо прелата.
– Возможно, у вашей светлости появится желание изменить свое мнение, – ответил он.
Архиепископ наклонил голову и вместе со свитой удалился в кафедральный собор Винчестера.
Епископ Анри наблюдал за ним с кислой миной.
– Каким образом эта робкая душа парит так высоко, что ничего не осознает? – сказал он.
– Уже не за горами время, когда Кентерберийский престол будет занят, к его славе, кем-нибудь более подходящим, – сказал епископ Роджер с подобострастной улыбкой.
Стефану было ясно, что епископ Солсберийский, беспокоящийся о том, чтобы самому выжить при смене власти, решил поддержать Анри как силу, стоящую за троном. Он нуждался в новом покровителе, а кто может лучше поспособствовать ему, чем будущий архиепископ Кентерберийский? Стефана внезапно охватило возмущение. Если хитрый старый прелат думает, что будущий король Англии станет орудием в руках церкви, то он очень ошибается.
Епископы Анри и Роджер Солсберийский обменялись понимающими взглядами.
– Боюсь, что этот день никогда не настанет, если мой брат не будет быстро коронован. Насколько нам известно, графиня Анжуйская, милорд Глостер и фактически все анжуйцы уже могут быть на пути в Англию.
– Едва ли новости успели достичь Анже, но Мод в любом случае вначале приедет в Нормандию, – заметил Стефан.
Оба священника удивленно взглянули на него.
– Откуда ты знаешь? – спросил Анри.
– Не похоже на нее – думать о короне прежде, чем она не отдаст последний долг уважения умершему отцу, хотя они и были в натянутых отношениях. Мод также наверняка захочет сопровождать тело отца в Англию для захоронения.
– Думаю, что он прав, – сказал епископ Роджер. – Кроме того, отдавая дань скорби, графиня не сразу отправится в Англию. Когда она узнает, что здесь произошло, то все уже, с Божьей помощью, завершится. Если Стефан будет провозглашен королем, то ни она, ни другие ничего не смогут сделать.
– Ну, возможно, мы и выигрываем во времени, но это не решает вопроса. В данный момент мой брат ненамного ближе к коронации, чем тогда, когда он прибыл сюда. У кого есть предложения?
Стефан промолчал. Лучше все же подождать, пока появится Хью Биго, иначе он будет выглядеть полным дураком.
Следуя за двумя епископами по винчестерской улице, ведущей к замку Уолфси, Стефан вдруг ясно понял: все они втроем, одни из самых влиятельных лиц королевства (двое из них – пэры церкви), находятся во власти одного хилого престарелого прелата – архиепископа Кентерберийского.
Он погрузился в размышления. Церковь слишком занята, чтобы вмешиваться в мирские дела, это не ее сфера деятельности. Как же архиепископ осмелится пойти против воли людей? И если после рассказа Хью глупый старец будет по-прежнему отказываться короновать его, то он силой заставит его сделать это. Стефан знал, что готов быть преданным сыном церкви, но никогда не станет ее рабом.
Они прошли через городские ворота и вошли в сад перед изящным замком, слегка тронутый инеем. Их ожидал роскошный пир. Но только они уселись за высокий стол в большом зале, как дворецкий объявил, что из Нормандии прибыл Хью Биго, сенешаль покойного короля.
Стефан поднялся из-за стола. Сердце его гулко застучало в нетерпеливом ожидании. Взгляды собравшихся обратились к входу в зал, где появился Хью Биго, уставший, в испачканной дорожной одежде.
– Милорды епископы! – выкрикнул он. – Я привез важные новости. Перед своим последним вздохом король освободил баронов от присяги на верность, данной графине Анжуйской. Да, друзья мои, – продолжал он, повышая голос, – сразу после того как его племянник покинул Руан, король на некоторое время пришел в себя и успел отказать дочери в пользу Стефана из Блуа, которого объявил наследником короны Англии и Нормандии!
Какое-то мгновение все ошеломленно молчали, а потом одновременно заговорили. Даже если он доживет до ста лет, с удовлетворением подумал Стефан, ему все равно не забыть изумленного взгляда Анри. На его памяти это был единственный момент, когда он увидел брата удивленным.
– Ты превзошел себя, брат, – прошептал Анри, и у него перехватило дыхание.
Сомнений не было: в его голосе появился новый оттенок уважения. Что ж, момент необычный и весьма памятный.
Уже порядочно стемнело, когда Стефан, епископы Солсберийский и Винчестерский вместе с Хью Биго прибыли в кафедральный собор, где поставили обо всем в известность пораженного архиепископа Кентерберийского.
Тот внимательно их выслушал.
– Клянусь Распятием, какой удивительный поворот событий, – сказал он, когда Хью закончил свой рассказ. – У вас есть доказательства, что король изменил свои намерения? Я хочу сказать, милорды, что обстоятельства в высшей степени необычные, не правда ли?
– Почему? – быстро воскликнул епископ Солсберийский, прежде чем Хью Биго смог что-то ответить. – На самом деле, ваша светлость, общеизвестно, что между покойным королем и его дочерью произошла размолвка. Ведь Жоффруа Анжуйский почти что объявил войну Нормандии! Так что эти новости меня совсем не удивляют.
– И никого из нас, – добавил епископ Винчестерский.
Находясь в явной нерешительности, архиепископ колебался.
Стефан затаил дыхание.
– Я уверен, что Хью Биго готов принести священную клятву в том, что король назвал Стефана своим наследником, – Анри с уверенной улыбкой повернулся к сенешалю.
Помедлив, архиепископ кивнул.
– Очень хорошо. Если вы готовы дать такую клятву, сын мой, я должен принять ее. И приму с радостью и благосклонностью, – добавил он осторожно, – ибо, Бог тому свидетель, я не знаю, как мы смогли бы примириться с верховной властью женщины.
Хью судорожно сглотнул, взглянул на Стефана и медленно произнес:
– Да. Я готов принести такую клятву.
Стефан с глубоким облегчением выдохнул и крепко пожал сенешалю руку. Епископы Роджер и Анри довольно улыбались друг другу, а Стефан с беспокойством наблюдал, как Хью Биго дает многословную ложную клятву перед массой собравшихся людей. Он не мог избавиться от ощущения, что эта дьявольская сделка уже убавила часть его силы.
Хью умолк, и архиепископ внезапно предупреждающе поднял руку.
– Прежде чем согласиться короновать вас, милорд, я кое-что потребую.
Стефан метнул взгляд на брата, который слегка нахмурился этой, как бы сказать… выходке старого дурака. Потом с вопросительной улыбкой повернулся к архиепископу.
– Вы должны принести клятву в том, что восстановите и будете сохранять свободу Святой церкви, – провозгласил Вильгельм Корбэ.
– Хорошо сказано, ваша светлость. Я за такую клятву, – быстро сказал епископ Роджер.
– И я, – откликнулся епископ Винчестерский, кивнув в знак одобрения.
Стефану показалось, что все три священника как-то незаметно придвинулись ближе друг к другу, будто выстроились в ряд против него. Три пары глаз, объединенные общей целью, сверлили его пронизывающим взглядом. Стефан сдержал поднимающуюся волну возмущения: церковь всегда была недовольна своими правами. К счастью, понятие «восстановления и сохранения свободы Святой церкви» было вполне неопределенным для того, чтобы ему пришлось выполнять какие-то конкретные обещания.
– Я согласен, ваша светлость. Я поклянусь в этом.
И все же архиепископ колебался, будто сомневался, что можно верить его заверениям. «Он не такой дурак, каким кажется», – решил Стефан.
Епископ Винчестерский шагнул вперед и положил руку на плечо Стефана.
– Я могу поручиться за честность моего брата, – сказал он. – Даю вам торжественное обещание, ваша светлость.
Архиепископ Кентерберийский кивнул, явно удовлетворенный.
– Тогда, Бог мне свидетель, я обещаю короновать вас на престол Англии.
Анри взял Стефана за руки.
– Кто бы мог представить себе этот момент в тот роковой день, много лет назад, когда ты отплыл в Англию, одинокий, без друзей, один во всем свете? – сказал он, и Стефану показалось, что глаза Анри влажно заблестели. Нет это, должно быть, отсветы пламени горящей свечи…
Возвращаясь в замок брата, Стефан купался в золотом сиянии победы. Ноги его едва касались промерзшей земли, а душа парила выше колокольни кафедрального собора. Глядя в темное зимнее небо, он подумал, что стоит ему протянуть руки к небесам, как его осыплет звездами.
Стефан был коронован в Вестминстере двадцать второго декабря – в день святого Стефана. «Хорошее предзнаменование», – отметил он про себя. Было холодное утро, в голубом морозном небе светило оранжевое солнце. Великолепное крещендо колоколов Вестминстерского аббатства, соборов святого Павла, святого Иоанна, церквей невесты Господней и святой Марии Магдалины торжественно возвестило о появлении нового короля. Стоящая рядом со Стефаном Матильда, собирающаяся вскоре родить третьего ребенка, лучезарно улыбалась радостной толпе. Сердце Стефана чуть не разорвалось от радости, когда архиепископ Кентерберийский возложил корону Завоевателя на его голову. Это был символ всех его осуществившихся стремлений, воплощенная в золоте надежда на то, что мир и процветание, воцарившиеся в государстве короля Генриха, продлятся при короле Стефане.
