Текст книги "Наследница (СИ)"
Автор книги: Елена Невейкина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 41 (всего у книги 54 страниц)
– Может, и повезёт… Ладно, проследим. Если только и впрямь лошадку нам приведут. А сообщить-то куда, если что?
– Трифон, – по-русски сказала Элен, – он спрашивает, как нас найти, если будет, что сообщить.
Тришка подошёл ближе.
– Надёжней всего, если известие в дом придёт. Там будет, кому его принять, если даже нас не окажется на месте.
Цыган кивнул и ответил по-русски:
– Хорошо. Где дом – я помню, – потом спросил у Элен по-цыгански: – А этот парень что, на тебя работает?
– Да, но не всегда. Просто выполняет иногда поручения, за что получает неплохую плату.
– И не обманывал?
– Нет. Почему он должен меня обманывать? Мы договорились. Трифон получает деньги, я – необходимые мне услуги. Разве это не выгодно для нас обоих?
Цыган усмехнулся, поведя головой:
– Ты, красавица, смотрю, умеешь с людьми говорить, к себе привязывать.
– О чём ты?
– А ты поинтересуйся как-нибудь, чем он обычно живёт. Когда поручений твоих не выполняет.
– Ладно. Но это потом, – нетерпеливо ответила Элен.
– Да, лучше потом, – в улыбке сверкнули зубы.
* * *
Подъехав к тому месту, откуда была видна соседняя улица, они остановились. Убедившись, что улица пуста, Элен поехала вперёд, а Штефан с молодым спутником остались на месте. Дождавшись, когда Элен скрылась за воротами, они распрощались: Штефан направился домой через обычный вход, а Тришка – в свой любимый трактир, где, как он объяснил, его легче будет найти тем, кто искал коляску.
Элен, войдя в гостиную, бросила шляпу на столик справа от двери и опустилась в кресло рядом. Она почувствовала, что устала – сказалось волнение. Вошла Маша с подносом, на котором были кувшин с квасом, кружка, чёрный хлеб и тонко нарезанное холодное мясо.
– Вот, барыня, поешьте немного, пока обед поспеет. А то ведь вы с утра ничего в рот не брали, – она быстро, но без суеты устраивала Элен место, чтобы удобно было перекусить, не вставая с кресла. Пододвинула столик, сняв с него шляпу, накрыла его принесённой с собой салфеткой, другую положила рядом с перенесённой с подноса едой.
Элен взяла кружку, отпила немного кваса. Внезапно она поняла, что страшно хочет есть. Мясо и хлеб исчезли очень быстро. Налив себе ещё кваса, Элен откинулась на спинку кресла и подумала, что, пожалуй, через некоторое время будет готова съесть и обед тоже. Она сидела, время от времени делая глоток. Мыслей не было. Никаких. В голове было странно пусто…
Ей показалось, что она на минуту закрыла глаза, когда Маша разбудила её, тряся за плечо. Ещё не совсем проснувшись, Элен спросила:
– Что, уже обед?
– Нет, барыня, коляска нашлась!
Элен сразу пришла в себя.
– Ну?!
– Тришка пришёл. Говорит, какой-то мальчишка нашёл коляску, на которой пана Юзефа увезли!
– Где Трифон? – Элен была уже на ногах.
– Сейчас позову! – ответила Маша и выпорхнула за дверь.
Элен взглянула на часы и поняла, что проспала почти два с половиной часа. Когда вошёл Тришка, она уже надевала треуголку на подобранные волосы.
– Маша сказала, что нашлась коляска.
– Да.
– Едем туда.
– Погодите, – остановил её Тришка, – коляску просто бросили недалеко от дороги. Там нет поблизости никакого жилья.
– Всё равно едем, – сказала Элен. – Может быть, нам удастся найти какой-нибудь след или ещё что-то.
– Хорошо, едем, – согласился Тришка, хотя прекрасно понимал, что, скорее всего, они ничего не найдут. Но и остановить Элен сейчас не удалось бы никому.
Ехали вчетвером: Элен, Тришка, Штефан и мальчишка, нашедший коляску, которого Тришка посадил к себе на лошадь. Тришка о чём-то тихо говорил с мальчиком, а вскоре остановил лошадь и спустил его на землю. Тот сразу припустил в сторону города. На вопросительный взгляд Элен, Тришка ответил:
– Дальше всё время прямо. Коляску видно с дороги. Не заблудимся.
Коляску действительно хорошо было видно, прятать её, видимо, не собирались. Элен с Тришкой подошли к ней одновременно, заглянув внутрь с разных сторон. Там было пусто. В нескольких местах на сиденье и стенках виднелись бурые пятна. Тришка с тревогой взглянул на Элен, выругав себя за недогадливость: ну ведь мог же предположить, что в коляске будет кровь! Как бы теперь не пришлось барыню в чувство приводить. Но волнение Элен выражалось только в прикушенной губе и сведённых бровях. Пока Тришка разглядывал её, она заглянула под коляску, потрогала колёса со своей стороны, потом огляделась вокруг.
– Я не понимаю, почему они бросили коляску? Ведь раненого в ней везти удобно. Его что, перетащили в другую повозку или… – она не договорила, но Тришка понял и ответил:
– Нет, думаю, ваш пан жив. Просто отсюда они уехали верхом. Скорее всего, его положили на ту лошадь, которая была в запряжке, и привязали.
– Но зачем? – даже не заметив определения «ваш пан», спросила Элен. – А если это им нужно, то почему не сделали так раньше?
– Нужно? Конечно, нужно. И быстрее, и пройти можно там, где повозка не пройдёт. А раньше не сделали… Ну, сами подумайте. Этого не сделаешь быстро. А в городе можно и неприятностей дождаться…
– Я понимаю. А тут нет никого вокруг, можно не торопиться.
– Именно. И кстати, то, что коляска оказалась пустой, опять же говорит о том, что пан жив. Они не стали бы забирать с собой тело.
Элен кивнула. Ещё раз глянула на пятна крови, опустила голову и вздохнула с тихим стоном. Тут же подняла глаза, спросила:
– Может, следы какие-нибудь остались после верховых?
– Нет, – покачал головой Тришка, – если бы они другую повозку взяли, ещё можно было надеяться след найти, а так… По дороге столько лошадей проходит… Да и дождей давно не было, дорога сухая, твёрдая.
Элен опять кивнула. Постояв ещё возле коляски, она, опустив голову и покусывая губу, пошла к дороге, где Штефан ждал их с лошадьми. Тришка шёл за ней следом. Помогая сесть в седло, сказал:
– Ещё не всё потеряно, может лошадь найтись.
– Да, я помню, – тихо ответила Элен и тронула коня.
Обратно ехали не спеша, торопиться было некуда. Внезапно, уже на подъезде к городу, они увидели приближающегося всадника. Немного погодя все трое узнали цыгана, с которым Элен договорилась о лошади. С ним вместе был мальчишка, который нашёл коляску. Подъехав к ним, цыган сразу сказал главное:
– Нашлись. И лошадь, и пан ваш, я думаю, тоже.
– Где? – Элен вся подалась вперёд в нетерпении.
– Лошадь – уже у вас в конюшне. Оплата за вами, не хочу я брать такую заметную. А пан… Проследили мы продавцов, они и не скрывались. Не ждали, что за ними пойдёт кто-то. Так что всё просто оказалось. Они ехали небыстро, мы шли лесом немного позади. Дом там такой, что скрыться в нём – любо-дорого. Или скрыть что-то.
– Да где это – там?
– Вот по этой дороге, всё прямо, а потом – налево, в лес.
– Думаешь, пан Юзеф там?
– Больше ему быть негде. А вот жив ли – не скажу, не видел.
– Что, сам следил?
– Ага. Пока торговались, да лошадку осматривали, успели мне сообщить, как я просил. Подошёл, постоял в сторонке, да пошёл следом. Со мной мой брат да его сын были. Вот и выследили.
– А нас-то ты как нашёл?
– Да вот, он помог, – кивнул цыган на мальчишку. – Он во дворе у вас сидел, хлеб жевал. Как я лошадку привёл – так он ко мне. Сказал, что знает, как вас найти.
– У нас во дворе? – недоумённо переспросила Элен. Штефан крякнул и взглянул на Тришку:
– Твоя работа?
– Да, это я велел ему там дожидаться. Подумал, если какое известие придёт, лучше узнать поскорее.
– Тебе бы армией командовать, – покрутила головой Элен, – всё предусмотрел.
– Я подумаю, – буркнул Тришка, но было видно, что ему приятно. – Куда теперь?
– Поторопиться бы надо, – вставил цыган, – те двое меж собой говорили, что, дескать, зря, наверное, лошадку продали, всё равно скоро некому искать её будет. Так что, не случилось бы чего с вашим паном.
Элен, немного подумав, решила:
– Значит так. Я пойду к этому дому немедленно, взгляну, что можно сделать.
– Но уже ночь скоро. Может, лучше утром пойти? – спросил Тришка.
– Сейчас и ночью светло, так что утра ждать незачем, – ответила Элен и, глядя на Тришку, продолжила: – Если ты согласишься пойти со мной, мне будет легче.
– Даже если он не пойдёт, я – с вами, – тоном, не терпящим возражений, изрёк Штефан. Элен, разведя руками, кивнула. Потом повернулась к цыгану, заговорила на его языке:
– Если бы ты согласился ещё раз помочь… Конечно, не даром.
– Ты погоди о деньгах речь вести. Что делать-то надо?
– Если у меня всё получиться, пана Юзефа нужно будет перевезти домой. А везти не на чем. Здесь недалеко, у дороги, коляска, её похитители бросили, но нужна лошадь. Сможешь достать её быстро и подогнать поближе к тому дому? Коляска нам не нужна, заберёшь её потом себе.
– И это всё?
– Всё.
– Сделаю. Тогда я уеду, как только покажу вам дорогу к дому. А мальчишка пусть постережёт коляску.
– Спасибо!
– За что? Коль уж ввязался в это дело, доведу до конца.
Они снова доехали до брошенной коляски и оставили там мальчишку.
– Ты не боишься? – спросила его Элен.
– А чего мне бояться? Ежели кто спросит, скажу – барина моего повозка. А если плохо что будет, убегу. Я страсть, какой быстрый, меня никто не догонит.
– Чего хочешь за храбрость да за помощь, быстрый?
– Денежку, – не задумываясь, ответил он.
– Приходи завтра к вечеру в тот же дом, где сегодня был. Получишь и еду и денежку. А пока – вот тебе, – и Элен протянула ему мелкую монетку, оказавшуюся у неё. – И одежонку какую-нибудь тебе подберём. Придёшь?
– Ага, – радостно кивнул мальчишка, пряча монетку куда-то за пазуху.
* * *
Не доезжая до нужного места, цыган свернул в лес. Некоторое время продвигались среди деревьев. Потом цыган, показав жестом, чтобы все вели себя потише, спешился и, привязав коня, махнул рукой, приглашая последовать его примеру. Штефана Элен хотела оставить с лошадьми, но он так энергично возмущался, размахивая руками, что она сдалась – пусть так. А лошадей в лесу вряд ли кто найдёт. Правда, оставался риск, что они могут заржать, испугавшись чего-нибудь, но на это присутствие или отсутствие Штефана никак повлиять не могло.
Шли медленно, продираясь сквозь густой в этом месте подлесок, постоянно опасаясь наступить на сухую ветку и резким звуком выдать своё приближение. Вот, наконец, показался дом. Добротный, с высокой крышей, говорившей о хорошем чердаке, он не имел двора. Рядом был навес, под которым стояли привязанные лошади. Их было шесть. Значит, те, кто приехал, находились в доме. Так. Одна лошадь, предположим, та, на которой привезли Юзефа. Остаётся ещё пять. Пятеро – это было как-то… многовато. Пока Элен раздумывала, как быть, открылась дверь и вышли двое. Стоя на крыльце, так, что его не было видно, их кто-то напутствовал:
– Будьте внимательны, не дайте ей возможности воспользоваться пистолетом. Думаю, из него она стреляет не хуже, чем из дробовика. И запомните: она нужна мне живой. Живой! Иначе не стоило и затевать всё это.
Двое мужчин прошли под навес, отвязали коней и уехали. Дверь закрылась. Говоривший человек так и не показался, но голос Элен узнала. Он принадлежал де Бретону. От ярости потемнело в глазах. Мерзавец! Не имея возможности подобраться к ней, он решил поймать её, как рыбу на живца! Немалых усилий ей стоило успокоиться. Так. Теперь в доме остались только трое. Это было уже почти приемлемо. Правда, на успех можно было надеяться только при известной доле везения, но Элен решила попытаться, веря в свою удачу. Она махнула рукой цыгану: иди, спасибо. Тот кивнул и словно растаял в лесу, даже ветки не качнулись.
Чтобы рассмотреть всё подробнее, стали обходить дом по кромке леса, не приближаясь к привязанным лошадям. С тыльной стороны дома, где должен был располагаться двор, Элен заметила не закрытый ничем треугольник чердачного окна. Сквозь него мог бы легко пролезть человек. Но как туда добраться? Не лестницу же искать! Через несколько секунд план уже был. Правда отчаянный, рискованный, но другого варианта она не видела. Коснувшись рукой плеча Штефана и Тришки, Элен поманила их за собой в лес.
– Я знаю, что делать, но мне нужна помощь. Нужно чем-то отвлечь тех, кто в доме. Пошуметь или ещё как-нибудь. Трифон, сможешь придумать что-то подобное?
– А вы что будете делать? Что задумали? – спросил Штефан.
– Вон, на чердаке, окно видишь? Я заберусь туда, проверю, что внутри делается.
– А как вы туда попадёте? – спросил Тришка, оглядывая дом. Потом его взгляд упал на роскошную сосну, растущую рядом со стеной дома. Одна ветка располагалась совсем близко от чердака. – Неужели вы…
– Догадался? Сам, небось, так же сделал бы?
– Так то – я!
– А я чем хуже?
– Вы – и на дерево?
Сзади раздался смешок Штефана:
– Плохо ты, Тришка, панну Елену знаешь. Да она на любое дерево залезет, ещё побыстрее тебя справится. Такой уж уродилась. Только не о том сейчас речь. Не дам я вам лезть туда.
– Начина-ается! Снова – здорово?
– Да. Вон, пусть Тришка лезет, а я пошумлю у входа.
– Да? А толку-то от него?
– А от вас какой толк? Зачем вас туда несёт?
– Нужно убедиться, что Юзеф там.
– Вот пускай Тришка и убедится.
– Штефан, я всё понимаю, но идти всё равно нужно мне, – спокойно сказала Элен. – Там, внутри – французы, понять, о чём они говорят, из нас троих смогу только я.
– А почём вы знаете, что там французы?
– Я узнала голос де Бретона, когда он разговаривал на крыльце.
– Но говорил-то он на русском.
– Да, потому что те, кого он провожал – русские. Это они Черноголового цыганам продали. Но у него должны быть два слуги-француза, я о них слышала от него самого. В доме сейчас трое. Это они и есть – де Бретон и его слуги… Поэтому пойду я, послушаю, о чём они говорят. Понял? Что молчишь?
– Да понял я. Давно понял… Но помните, панна Элена: если с вами что случится, я жить не буду. Потому как возвращаться мне без вас к пану Яношу незачем.
– Штефан, дорогой, я буду осторожна, всё обойдётся, – она обняла его. – Ты веришь мне?
– А что мне остаётся? – проворчал он.
Элен чмокнула его в щёку и обернулась к Тришке:
– Так пошумишь у входа?
– Да, я уже всё придумал. Они не только отвлекутся, а ещё и на крыльцо выйдут.
– Это было бы совсем здорово!
– Только вы там побыстрей, надолго моего плана не хватит.
– Ладно. Когда увидишь, что я на ветке, сразу начинай.
– Пораньше бы надо, мне ещё вокруг дома бежать.
– Иди сейчас, – посоветовал Штефан, – а я встану так, чтобы вас обоих видеть. Как рукой махну, так, значит, и начинать можно.
– Вот это хорошо. Ну, я пошёл, – и Тришка скрылся за кустами.
Элен подошла к сосне. С этой стороны дом окон не имел, можно было не бояться, что её заметят. Но ствол сосны – гладкий, без сучков внизу – озадачил её. Издалека казалось, что нижний сучок, обломанный недалеко от ствола, находится гораздо ниже. Вдруг кто-то тронул её за плечо. От неожиданности она чуть не подпрыгнула. Рядом стоял Штефан. Он молча показал ладони, сцепленные, как для того, чтобы подсадить Элен на лошадь. Она поняла, кивнула. Штефан встал спиной к стволу, подставил руки. Элен, опершись о них ногой, вскарабкалась ему на плечи, а оттуда уже перебралась на сосну. Дальше всё было просто. Она легко добралась до нужной ветки, прошла немного по ней, придерживаясь за верхнюю, потом села верхом и начала потихоньку продвигаться вперёд. Ветка под её тяжестью постепенно наклонялась. Наконец, Элен оказалась совсем рядом с окном. Оставалось только дотянуться до него и постараться аккуратно влезть на чердак. Элен обернулась, нашла глазами Штефана (это было довольно трудно, так как стало уже гораздо темнее, несмотря на белые ночи) и помахала ему рукой. Потом увидела, как он махнул в свою очередь, и стала прислушиваться. Вскоре со стороны крыльца послышался голос абсолютно пьяного человека. Он требовал открыть ему дверь. Элен еле узнала Трифона.
– Открыва-ай! – ревел он, грохоча кулаком в дверь. – Пусти-и!
Дверь открылась, послышалась брань, в которой перемешивались русские и французские ругательства. Но Элен уже не слушала. Еле дотянувшись рукой до окна и чуть не упав, она проникла на чердак. Пришлось немного постоять, прислонившись к стене: ноги слегка дрожали, дыхание сбилось. Потом она сделала первый осторожный шаг… и не поняла, что у неё под ногами. Присев и ощупав руками тёмный пол, она поняла, что это слой земли, ровно рассыпанной по чердаку. Это была удача! Земля скрадывала шаги. Почти рядом, на полу виднелся более светлый прямоугольник. Приглядевшись, Элен поняла, что это открытый лаз из дома на чердак. Осторожно подойдя, Элен заглянула вниз. Смутно виднелась первая ступенька лестницы, вторая угадывалась, всё остальное разглядеть не удавалось. Присев на край, Элен со всевозможными предосторожностями нащупала ногой ступеньку и попыталась слегка пошевелить лестницу. Она подалась. Значит, не закреплена, просто прислонена. Медленно, стараясь всё делать бесшумно и вздрагивая от каждого еле слышного скрипа, она начала спускаться. В доме к этому времени вновь стало тихо, «пьяницу», видимо, прогнали. Вот, наконец, она стоит на полу. Постепенно глаза немного привыкли, и Элен поняла, что находится в сенях. Рядом была дверь в дом, по другой стене – приоткрытая узкая дверь в чулан. Элен решила пока что спрятаться в чулане и попытаться послушать разговор. Похоже, в доме никто давно не жил – полки в чулане оказались пусты, никаких припасов видно не было. «Потому и двора нет, – мелькнула мысль, – он просто никому не нужен». В тишине дома были слышны голоса. Говорили по-французски.
– Ну, что? Ещё не издох?
– Нет, живучий поляк попался. Или они все такие?
– Не болтай ерунды. Он приходил в себя? Говорил что-нибудь?
– При мне – нет. Да и хорошо. Так проблем меньше.
– И то верно.
– Вы думаете, месье, девица придёт, куда назначено?
– А куда она денется? Она сильно привязана к своему слуге. Даже слишком, – послышался смешок. – Так что придёт. Главное, чтобы эти олухи чего-нибудь не напортачили.
– Лучше бы вы послали меня, сударь.
– А ты-то чем лучше? Тоже мне, нашёлся советчик. «Лучше – хуже»… Все вы хороши только до поры.
Элен теперь убедилась, что Юзеф где-то здесь, в доме. И он очень плох. Значит, нужно действовать, не откладывая! Но рассчитывать одолеть трёх сильных опытных мужчин было чересчур самонадеянно. Вот если бы по одному… Или как-нибудь сделать так, чтобы их осталось только двое. Тогда уже можно было постараться что-то сделать. Нужно было срочно что-то придумать. С тихим писком в щель приоткрытой двери шмыгнула мышь. Элен улыбнулась в темноте. Вот оно, решение!
Де Бретон сидел за некрашеным обеденным столом и что-то писал. Один из его людей лежал на лавке у стены, закинув руки за голову, и вроде бы дремал. Второй сидел у другой стены, вытянув перед собой длинные ноги. Где-то мяукнул кот. Через минуту – ещё. Потом раздался призывный кошачий мявк, воспринимаемый, как музыка, только кошачьими дамами. Человек долго такие звуки терпеть не мог. Де Бретон был человеком. И человеком раздражительным.
– Да что за день такой! То пьяница, теперь – это… Кой чёрт занёс сюда кота? Откуда он взялся?!
Как бы в ответ, кот мяукнул вовсе душераздирающе.
– В доме мыши, сударь, вот кот и пришёл, наверное, поохотиться, – пояснил тот, кто сидел.
– Так пойди и разберись со всеми кошками, мышками и с кем там ещё! – заорал де Бретон. – Вышвырни вон или зарежь к четям эту тварь! Чтобы я больше не слышал его воплей!
Элен услышала шаги приближающегося человека, и приготовилась, вжавшись в полки с боку от двери. Дверь распахнулась, и француз шагнул в чулан. Он наклонился и позвал: «Кис-кис-кис». Последнее, что он увидел, был нож, направленный ему в горло снизу вверх… Элен повторила дядин удар, только не шпагой. Удержать тяжёлого мужчину она, конечно, не смогла, но, подставив руки, не позволила ему свалиться на полки, слегка изменив направление падения. Услышав непонятные звуки, де Бретон крикнул:
– Ну, что там ещё? С котом не справиться? Или сюда целый тигр пожаловал? – и умолк, недоумённо уставившись на появившегося в дверях человека, который ответил на последний его вопрос:
– Нет, не тигр. Но и не кот. Скорее, кошка.
– Вы как сюда попали, сударь? – спросил де Бретон. – Впрочем, это не важно. Я вас не звал и прошу покинуть этот дом.
– Неужели не звали? – человек снял треуголку и тряхнул головой. По плечам рассыпались длинные волнистые волосы. – А разве не за мной вы посылали своих людей? Разве вы не ждёте меня?
Элен сделала несколько шагов вперёд и остановилась, улыбаясь чуть насмешливо. Лежавший на лавке человек вскочил, но тут же снова сел, увидев направленный на него пистолет, который Элен держала в левой руке.
– Вы правильно поступили, сударь, – одобрила она его движение. – Продолжайте сидеть там, где сидите, и с вами ничего не случиться.
Де Бретон прищурившись, смотрел на неё, как будто оценивал, как поступить дальше. Наконец, он спросил:
– Вы что же, сударыня, сможете застрелить сразу троих из одного пистолета? – презрительная самоуверенная улыбка говорила о том, что он просто забавляется ситуацией. – Или вы привели с собой вооружённый отряд? – вот это уже был пробный шар: одна она или нет?
– На оба вопроса отвечу «нет». Отряд я с собой не привела. Но и стрелять сразу в троих мне не придётся. Хотя бы потому, что один из ваших людей лежит в чулане и больше не поднимется.
– В чу-ла-не? – повторил незнакомое слово француз.
– Да. Его… укусила кошка. Сильно.
– Ах, вот как. Впрочем, он был бездарен. А вот вы не перестаёте меня удивлять, сударыня.
– Вам предстоит удивиться ещё больше.
– Я заинтригован. Чему?
– Вот этому, – шпага Элен, будто сама вылетела из ножен. – Как-то раз, вы сказали, что, будь я мужчиной, вы вызвали бы меня на дуэль. Теперь у вас есть такая возможность. Вы, я вижу, не имеете пистолета под рукой, поэтому я тоже не воспользуюсь им, – она положила пистолет на стол, предварительно разрядив его.
– О-о! Вы ещё и шпагу держать умеете? Потряса-ающе! И что дальше? Зачем вы пришли? Чтобы удивлять меня? Нет, я, конечно, очень рад вашему приходу, я сам хотел встретиться с вами, даже назначил место и отправил вам приглашение.
– Шантажируя тем, что у вас мой телохранитель?
– Зачем же так грубо? Фи! Это не шантаж, а всего лишь страховка на тот случай, если вы откажитесь прийти.
– И ранили вы его тоже из соображений страховки?
– А что оставалось, если он не захотел пойти с нами добровольно? – засмеялся француз.
– Что ж, а я вам предлагаю добровольно отдать мне пана Юзефа.
– Отдать? И что вы будете с ним делать? Унесёте на руках? Как трогательно! Видимо, недаром ходили слухи, что он не телохранитель ваш, а любовник.
– Ну, хватит! – крикнула Элен, впервые обнаруживая злость. – Вы, я вижу, мастер словесных баталий, как и положено политику. А чем-то ещё, кроме слов, вы владеете?
– А вы сомневаетесь? – почти прошептал де Бретон, выходя из-за стола и доставая шпагу мягким красивым движением. – Я не собирался вас убивать, по крайней мере, здесь, в России. Я предполагал захватить вас с собой во Францию. Там бы вы стали тем, чего заслуживаете – уличной девкой! – последние слова он тоже выкрикнул с яростью и злостью. – Но теперь я изменю план. Вы не выйдете отсюда.
Его удар был недостаточно быстр, так как он не думал встретить хорошего бойца в этой эксцентричной молодой особе. Элен легко ушла в сторону. Де Бретон опять ударил, и опять его шпага встретила пустое место. Раз за разом мужчина атаковал, а девушка, словно играя, ускользала. Француз разозлился по-настоящему. Он рассчитывал, используя своё превосходство, прежде чем убить, поиграть с Элен, как кот с мышкой. Но пока что получалось, что играла она. И ещё улыбалась при этом!
А Элен и правда успокоилась. Ощутив в руке привычное оружие, права пользоваться которым она так долго добивалась, почувствовав, что даже вспоминать ничего не нужно – тело всё делало за неё, она испытала восторг. Вот теперь пришла полная уверенность в своих силах и победе. Случайно её взгляд упал на второго француза, о котором она успела забыть, пикируясь с бароном. Он собирался вступить в схватку. Вот это уже никуда не годилось. Нужно что-то срочно предпринять! Пистолет на столе! Но он разряжен. Нет не то. Элен, в очередной раз, уйдя от шпаги де Бретона, быстро оббежала вокруг стола, оказавшись между ним и стеной. Перебросив шпагу в левую руку, правой выхватила дагу, висевшую у пояса и метнула в нового противника. Дага – не кинжал, для броска не слишком удобна, и, хотя нож достиг цели, Элен посчитала это промахом: она рассчитывала попасть в корпус, а в результате, враг получил ранение в правое плечо. «Ну, в конце концов, тоже неплохо, – успокоила она себя, нырнув под стол, чтобы избежать удара вскочившего на стол де Бретона. – не сможет работать правой».
Раненый с проклятьями схватился за рукоять ножа, торчавшего из руки, выдернул его и положил на скамью, куда присел и сам. Наскоро перетянув руку полотенцем, он предпочёл некоторое время следить за поединком со стороны.
– Вы так и будете бегать от меня? – не выдержав, спросил де Бретон. – Это всё, что вы умеете?
– А вы хотите чего-то другого? – вопросом на вопрос ответила Элен, уклоняясь в очередной раз.
– Да! Раз уж вы взяли в руку мужское оружие, так и ведите себя соответственно!
На сей раз вместо ответа Элен ударила. Де Бретон не был готов к такому выпаду и еле ушёл от клинка. Только теперь и начался бой. Только теперь это и можно было назвать боем. Но Элен знала, чего добивается: избегая ударов, не отвечая на них, она, как всегда, привыкала к манере фехтования противника, и теперь ей было легче. Два раза возникала ситуация, когда она была уверена: вот сейчас можно ударить, и всё будет кончено. Но фокус заключался в том, чтобы оставить де Бретона живым. Она хотела заставить его говорить, дать возможность Тайной канцелярии заполучить его. Если его обвинят в попытке убийства и похищении, он точно попадёт туда, а там уж разберутся, какие вопросы ему задать и о чём. Уж он-то много знает о делах Франции! Пусть это будет её подарком России.
Но француз не рассчитывал становиться подарком. И шпагой он владел отменно. Теперь, когда Элен перестала избегать боя, ей приходилось быть очень внимательной, чтобы самой остаться целой и закончить поединок на своих условиях. Всё это не ускользнуло от внимания раненого, и он решил всё же вмешаться. Воспользовавшись тем, что Элен опять перестала обращать на него внимание, он стал аккуратно приближаться к ней сзади. Де Бретон, заметив это, усилил натиск, не давая Элен повернуться, изменить позицию.
Несколько звуков последовали один за другим. Удар, вскрик и падение за спиной Элен слились с восклицанием, полным досады, которого не сдержал де Бретон. В эту же минуту, отвлёкшись на происходящее в комнате, он слегка замешкался и тут же поплатился за это. Остриё его шпаги застряло в ажуре гарды Элен. Она, тоже отреагировав на происходящее, шагнула в сторону и, почувствовав, что её оружие не свободно, сделала рывок. Шпага барона со звоном упала на пол. Это была случайность, целый клубок случайностей. Случайно второй противник, готовясь нанести удар сзади, оказался спиной к открытой двери; случайно за несколько минут до этого Штефан, не выдержав ожидания, решил взглянуть, что происходит в доме; случайно прямо перед входом он поднял полено, валявшееся под ногами; случайно Элен сделала шаг в нужном направлении; случайно шпага француза попала в гарду Элен… Но случайности любили Элен, и, уже не в первый раз, приводили к нужному результату. Барон был жив и обезоружен. Он стоял перед ними – Элен, Штефаном и присоединившимся к ним Тришкой – в ярости сжимая кулаки. Рука потянулась к пистолету на столе.
– Ну-ну, – тихо сказал Штефан, погрозив ему пальцем, и показал полено, которым ударил незадачливого француза и которое так и не бросил, – не дурите, барин.
Этому обращению он быстро выучился в России, и ему было всё равно, кто перед ним – русский или француз, всё равно «барин».
– И что вы намерены делать теперь? – обратился де Бретон к Элен, сделав вид, что не видел и не слышал Штефана. – Убить?
– Если бы я хотела вас убить, то сделала бы это. Пару раз мне представилась такая возможность. Думаю, как опытный боец, вы это и сами заметили.
– Тогда зачем всё это? Только ради того, чтобы получить назад своего… телохранителя? – барон не рискнул сейчас назвать Юзефа иначе.
– Это – прежде всего. Но есть и другая мысль. Мне кажется, у вас найдётся много интересных для Тайной канцелярии сведений.
– Я – подданный короля Франции. Вы не можете…
– Да неужели? А похищение и попытка убийства дворянина? Вам не кажется, что это подлежит наказанию? И нет разницы, кто это совершил.
– О-о! Так месье Юзеф – дворянин? – де Бретон прекрасно владел собой. – Я не знал. Я считал его вашим слугой.
– А это дало бы вам право действовать подобным образом?
– Ах, оставьте! В этой стране господа убивают своих слуг абсолютно безнаказанно.
– И опять вы не правы. Но у меня нет времени с вами спорить, – Элен нетерпеливо постукивала об пол каблуком. – Трифон, Штефан, свяжите господина барона и привяжите… к чему-нибудь, чтобы не сбежал. И этого – тоже, – кивнула она на лежащего без сознания человека и быстро прошла в соседнюю комнату.
Она была совсем маленькой. Здесь стояли только сундук и кровать, на которой лежал Юзеф. Элен опустилась на колени возле кровати, взяла его за руку и позвала по имени. Он не реагировал. Глаза были закрыты, дышал он тяжело. Одежда пропиталась кровью на груди и на боку. Проведя рукой по его волосам, Элен почувствовала и там запёкшуюся кровь. И вдруг она чётко осознала, что Юзеф может так и не очнуться. Она потеряет и его, как отца и брата. Она зажмурилась, вцепившись пальцами в какое-то тряпьё, на котором лежал Юзеф, и со стоном помотала головой. Открыла глаза. Внутри поднялась такая волна ярости, что Элен забыла всё, все правила и условности привычного мира. Она почувствовала себя дикаркой, действующей только по велению сердца, не знающей никаких правил, кроме одного: кровь за кровь. Элен вскочила и бросилась назад, туда, где остался барон на попечении двух мужчин.
Барон, уже со связанными руками, сидел на табурете. На глаза Элен попалась её дага, лежащая на скамье. Подхватив её на ходу левой рукой, она шагнула к барону и правой с маху ударила его в лицо. Удар был неожиданно сильным. Де Бретон упал, опрокинув табурет. Если бы он остался сидеть, Элен, вероятнее всего, убила бы его. Но пока он, нелепо барахтаясь, пытался подняться без помощи рук, она немного пришла в себя, хотя злость ещё не прошла, ноздри ещё вздрагивали, губы оставались плотно сжатыми, глаза прищуренными. Француз, несмотря на всё это, так и не потерял присутствия духа. Кое-как вытерев лицо о плечо кафтана, он улыбнулся разбитыми губами:
