Текст книги "Трон тени"

Автор книги: Джанго Векслер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 43 страниц)

Глава одиннадцатая

Маркус

Тусклый свет зари сочился на улицу Святого Хастофа, разгоняя тени. С ними развеялась и надежда Маркуса на то, что огни, всю ночь пылавшие под стенами, окажутся отвлекающим маневром. Толпа, которая ночью, в отблесках бесчисленных факелов, казалась лишь сонмом призраков, в предутреннем свете обрела пугающую реальность. Многолюдное скопление протянулось поперек всего узкого острова и заполнило боковые улицы вплоть до самой Триумфальной площади. Маркус на глаз прикинул: здесь собралось по меньшей мере несколько тысяч человек – и это только в пределах видимости со стен. Бог весть сколько просто не сумело протолкнуться поближе.

История повторялась: он будто опять оказался в Форте Доблести. Вот только вместо нескольких батальонов вооруженной мушкетами ворданайской пехоты и артиллерийской полубатареи в его распоряжении имелись десятка четыре до смерти перепуганных жандармов и охрана из Министерства информации, которую вряд ли можно было считать надежной боевой единицей. Да и толпа под стенами Вендра отнюдь не проявляла присущего хандараям нежелания рваться в бой – Маркус уже разглядел с полдесятка спешно сооружавшихся лестниц, и часовым на стенах приходилось то и дело пригибаться, спасаясь от летящих камней и других метательных снарядов.

Высота внешней стены Вендра была добрых тридцать футов, и, чтобы перебросить через нее камень, требовалась сильная рука. Впрочем, среди тех, кто собрался внизу, недостатка в силачах не наблюдалось, и кому–то из охранников уже метким броском перебили руку, а одного жандарма едва не сбил со стены шальной кочан капусты. По крайней мере, здесь, в отличие от Форта Доблести, имелась настоящая стрелковая ступень – надежная опора для тех, кто, согнувшись в три погибели, укрывался от обстрела за парапетами.

При всей зловещей репутации Вендр, как и Форт Доблести, давно потерял оборонное значение. Изначально эту крепость возводили для поддержки водных батарей, что прикрывали столицу от нападения с юга, с реки, и потому стены, обращенные к морю, отличались толщиной и обилием амбразур. Укрепления со стороны суши сооружались без особого тщания и представляли собой заурядную каменную стену – она окружала внутренний двор и служила внешней линией обороны. Когда зарождение современной артиллерии вынесло приговор каменным фортам по всему континенту, Корона передала Вендр гражданским властям, а те превратили крепость в тюрьму.

Нынешние затруднения Маркуса упирались в формальность. Будучи тюрьмой, Вендр состоял в ведении министра юстиции и жандармерии, а Маркус, как капитан жандармерии, по чину превосходил любого в этой организации, кроме самого Януса. Однако жандармерия уже довольно давно уступила Вендр Министерству информации, а потому тюрьмой управлял Конкордат, и охрана ее набиралась также из его рядов.

Таким образом, тот, кто сейчас прибыл представиться Маркусу, формально находился у него в подчинении. С другой стороны, он и сам носил на воротничке капитанские нашивки, а его взгляд и манера держаться яснее слов говорили, что Маркуса он считает по положению в лучшем случае равным себе. Мундир его выглядел, мягко говоря, своеобразно: покроем похож на армейский, но не синий, а черный, с серебряными пуговицами и кантом. Поверх мундира он набросил черную кожаную шинель из тех, которые так обожал Конкордат. Прибывший и не подумал отдать честь, и Маркус отплатил ему тем же.

– Сэр, – проговорил офицер Конкордата. Судя по выражению лица, он считал это обращение единственной уместной уступкой. – Прошу прощения, что не имел возможности увидеться с вами раньше.

– Ничего страшного, ночь выдалась хлопотная, – ответил он и представился: – Маркус Д’Ивуар, капитан жандармерии.

– Так точно, сэр. Капитан Джеймс Росс, к вашим услугам.

– Могу я спросить, капитан, к какому подразделению вы принадлежите?

– Особая служба Министерства информации, сэр.

– Особая служба. Ясно.

Маркус никогда не слыхал о такой, но, с другой стороны, он провел много лет вдалеке от Вордана.

– Сколько людей у вас в распоряжении?

– Всего – семьдесят восемь, сэр. Часть нужна, чтобы надзирать за заключенными, но я могу выставить на стены по меньшей мере сорок человек.

Ровно столько, сколько сейчас всего под началом у Маркуса. При этой мысли ему стало не по себе: оказаться в подчинении у этого, с позволения сказать, «капитана» в черной кожаной шинели и начищенных до блеска сапогах Д’Ивуара совсем не прельщало.

– Что ж, – сказал он вслух, – будем надеяться, до драки дело не дойдет.

Росс выглянул наружу, отметил взглядом лестницы, которые сооружала толпа.

– Думаю, шанс такого исхода невелик. Впрочем, нам не составит труда отбиться.

Он ненадолго задумался:

– Собственно, готов держать пари: если поставить на стенах десятка полтора метких стрелков, мы живо выметем этот мусор с улицы. Чернь труслива, два–три смертельных случая быстро охладят ее пыл. Так послать за стрелками?

Нет, капитан. – Лицо Маркуса потемнело. – Позвольте внести ясность. От нас требуется обеспечить безопасность тюрьмы и заключенных. Подавление бунта в наши обязанности не входит. Нисколько не сомневаюсь, что министр юстиции и прочие члены кабинета скоро разрешат эти трудности. До тех пор мы будем прилагать все усилия, чтобы избежать кровопролития.

Взгляд глубоко посаженных глаз Росса остался непроницаем.

– Понимаю, сэр.

– Сколько арестантов сейчас на вашем попечении?

Дантона Гифорт разместил в башне, но Маркусу до сих пор не представилось случая посетить казематы. Фургоны Конкордата доставляли арестованных в Вендр всю ночь, пока толпа снаружи не перекрыла улицы. Маркус и его небольшой отряд из кордегардии едва не застряли в пути и проскользнули в Вендр как раз перед тем, как Росс приказал запереть ворота. Сейчас капитан Конкордата, наверное, сожалеет, что так долго тянул с этим решением: он явно из тех, кто привык командовать сам.

– Мы не вели точного счета, сэр, но навскидку, я бы сказал, чуть больше пяти сотен. Мужчин отделили от женщин и детей, порядок поддерживается.

Он увидел, как изменилось лицо Маркуса, и, неверно истолковав это, поспешил добавить:

– Не беспокойтесь, сэр. Мы знаем свое дело.

– С какой, собственно, стати мы держим в казематах детей?

– Не могу знать, сэр. Это вне моей компетенции. Все списки на взятие под стражу были составлены и подписаны ответственными лицами в министерстве.

Росс позволил себе гаденько усмехнуться:

– Я только держу этих людей за решеткой, сэр.

Маркус глянул вниз, на лестницы, и прикинул, что толпа будет готова пойти на штурм не раньше, чем через час, а то и позже – если там вообще затевают именно штурм.

– Капитан Росс, – сказал он вслух, – не могли бы вы проводить меня в казематы? Полагаю, мне следует произвести инспекцию.

* * *

Донжон – главная башня – Вендра представлял собой скошенное, неправильной формы сооружение: высотой в несколько этажей со стороны реки, но с одним–единственным наземным этажом, обращенным к суше. Над окованными железом дверями на парапете выстроились вооруженные шпагами и мушкетами охранники в черных мундирах Конкордата. При виде Росса все они вытянулись и слаженно откозыряли – точь–в–точь шеренга внезапно оживших пугал.

Большую часть нижнего этажа занимал просторный зал. Еще совсем недавно он был заставлен рядами длинных дощатых столов и скамей, чтобы писарям Орланко было где корпеть над грудами бумаг, но в суматохе минувшей ночи все их сдвинули, а кое–где и свалили горой, освобождая проход. Каменный пол щедро усеивали клочки бумаги и лужицы пролитых чернил.

– Обычно мы доставляем заключенных через боковые ворота или со стороны пристани, – объяснял Росс, направляясь к лестницам в дальнем конце зала, – но прошлой ночью они поступали в таком количестве, что пришлось задействовать главный вход. Прошу прощения за беспорядок. – Он глянул на лестницу, которую они миновали. – Это подъем в башню, где ваш помощник Гифорт содержит Дантона. Вон там – спуск в казематы.

Маркус задержался, заметив какой–то предмет, застрявший в щели между каменными плитами пола. Наклонившись, он разглядел крохотный томик «Писаний» – детское издание с крупным шрифтом и рисунками. Книжка изрядно намокла, а кроме того, лишилась задней обложки и половины листов. Маркус не без труда выудил из щели невеселую находку и окинул ее задумчивым взглядом.

– Сэр? – окликнул Росс, оборачиваясь.

Пустяки, ничего особенного. – Маркус сунул томик в карман. Идем.

Спуск в казематы тоже охраняли солдаты в черных мундирах, и они так же исправно козыряли и вытягивались. На лестнице густо пахло кожей и сапожной ваксой, по с каждым шагом постепенно усиливался и другой запах – отсыревшего камня и глины. Они вышли на широкую лестничную площадку, и Росс жестом предложил Маркусу задержаться.

– Что именно вы хотели бы осмотреть, сэр? – осведомился он. – У нас здесь три этажа камер. Первый – старые казематы, где мы держим обычных заключенных, второй…

Куда вы поместили тех, кто поступил прошлой ночью?

– На самом нижнем этаже, – ответил Росс и снова двинулся вниз по лестнице. – Обычно мы не используем эти помещения, они слишком сырые, но зато там много свободного места. Сначала они предназначались под пороховой склад, но этаж ниже уровня реки, и никому до сих пор не удалось найти способа полностью избавиться от сырости.

Маркус чувствовал себя героем старинной сказки, который спускается в некий вымышленный ад, чтобы сразиться с прислужниками тьмы. Лестница, извиваясь, вела все ниже, ее освещали равномерно расположенные масляные лампы. Вскоре дала о себе знать упомянутая Россом сырость: на ступенях стояли лужи, на стенах будто блестела влажная пленка, тут и там даже вырастали небольшие колонии грибов.

На самой нижней площадке их ожидал наряд из трех человек. Командир наряда, не удостоив вниманием Маркуса, четко откозырял Россу.

– Рад, что вы пришли, сэр, – сказал он. – У нас тут случилась небольшая потасовка. В мужском отделении обнаружилось, что один из заключенных – дьякон Истинной церкви, и несколько человек попытались его избить.

Росс нахмурился.

– Сэр, я должен заняться этим случаем. Не хотите присоединиться?

– Если не возражаете, я предпочел бы взглянуть на женское отделение.

Выражение, которое при этих словах появилось на лице Росса, Маркусу категорически не понравилось.

– Разумеется, сэр, – произнес капитан Конкордата. – Лейтенант Валт, проводите капитана.

Валт был выше ростом и плотнее, чем Росс, но его внешний вид отличался той же скрупулезной безупречностью. Он, по крайней мере, молодцевато козырнул Маркусу, а затем бодро зашагал вперед по едва освещенному коридору. Двинувшись следом, Д’Ивуар смотрел, как его провожатый невозмутимо шлепает по лужам, и гадал, сколько сил тот тратит каждое утро на придание сапогам идеального блеска. И где только герцог добывает всех этих ретивых молодых инквизиторов?

– Женщины здесь, сэр.

Они свернули в другой коридор. По его сторонам располагались три двери. У каждой стояло по два охранника, и когда все они развернулись, чтобы отдать честь, черные шинели взметнулись с шорохом, точно крылья.

– По два с лишним десятка в каждой камере.

– У вас не нашлось для них одиночных камер?

Валт пожал плечами:

– Все занято, сэр. Слишком много заключенных. Полагаю, когда все утихнет, их переведут в другое место.

Маркус кивнул, изображая задумчивость, и неспешно двинулся по коридору. За второй дверью он различил слабый звук, похожий на крик, но сильно приглушенный деревом и камнем.

– Откройте, – приказал капитан.

Охранники вопросительно глянули на Валта, тот кивнул. За дверью обнаружилось тесное помещение, каменный пол которого был почти целиком залит водой. С потолка непрерывно капало, и капли, сливаясь с ручейками на стенах, стекали вниз неприятной бурой жижей. Окон здесь не было, и единственным источником света служила лампа, бросавшая длинные тени на стены камеры.

Большинство узниц сгрудилось на сухом пятачке у самой двери. Прямо напротив входа, сгорбившись, стояла на коленях девушка, а над ней возвышался, широко расставив ноги, охранник в черном мундире. Он как раз замахнулся для жестокого удара в висок, но на скрип двери неуклюже обернулся и уставился на силуэты Маркуса и Валта, очерченные светом из коридора.

– В чем дело, рядовой? – В голосе лейтенанта не было ни тени возмущения, одно только любопытство. – Что здесь происходит?

– Принес еду заключенным, сэр! – отчеканил охранник, указав на большую глубокую миску с вареными бобами. – А эта особа на меня напала, сэр!

– Вовсе она не… – зазвенел из толпы девичий голос, но кто–то из соседок зажал болтунье рот.

– Рядовой, – мягко проговорил Валт, – постарайтесь без необходимости не прибегать к крайним мерам. Помните, увечный арестант – это лишние хлопоты.

Охранник косолапо отступил от стоявшей на коленях девушки, выпрямился и откозырял:

– Так точно, сэр! Спасибо за напоминание, сэр!

Валт повернулся к Маркусу.

– Вы хотели допросить заключенных, сэр?

Маркус не сводил глаз с девушки. Она медленно поднялась на ноги. Блузка ее была изорвана в лоскуты, и в прорехах на миг мелькнули маленькие белые груди, покрытые пятнами синяков. Затем она запахнула обрывки блузки и, волоча ноги, вернулась в угол, где сидели ее товарки.

– Нет, – ответил Маркус, стараясь, чтобы голос прозвучал ровно и бесстрастно. – Давайте вернемся наверх.

– Рад вас видеть, сэр, – сказал Гифорт, когда Маркус, одолевая по две ступени за раз, поднялся в башню. Судя по всему, он был почти искренен. Как бы вице–капитан ни относился к своему новому начальству, последние события изрядно пошатнули его душевное равновесие. – Что там, на стенах… уже началось?

– Еще нет, – ответил Маркус. – Соберите всех, на кого, по–вашему, можно положиться, и отправьте их вниз, в казематы. Скажите Россу, что мы берем охрану нижних этажей на себя. Скажите ему… – Он на миг задумался. – Скажите так: я считаю, что, если дойдет до драки, его люди справятся с делом лучше наших и потому я предпочту, чтобы они защищали стены, а не охраняли камеры. Надеюсь, это его осчастливит.

– Есть, сэр.

И сделайте что–нибудь, чтобы заключенные не сидели в воде, иначе половина к завтрашнему вечеру свалится с лихорадкой. Может быть, пригодятся те большие столы на первом этаже. Разломать их, а щепки пустить на растопку. Я хочу, чтобы в каждой камере горел огонь. Ясно?

* * *

– Так точно, сэр. Что насчет…

– Живо, Гифорт! – Маркус отыскал кресло и тяжело опустился в него, обхватив голову руками. – Всё прочее может подождать.

Вице–капитан козырнул и бесшумно вышел. Д’Ивуар не двигался, силясь замедлить участившееся дыхание и унять ломоту в висках.

О чем только, черт возьми, думал Янус? Конечно, такой же вопрос следовало задать Последнему Герцогу, который должен был знать, что будет твориться в Вендре, если утроить обычное число арестантов. Конечно, вполне возможно, что Орланко и хотел – ради какой–то своей злокозненной цели, – чтобы узники страдали от невыносимых условий; но Маркус не верил, не хотел верить, что Янус сознательно допустил такой поворот событий. Он не мог знать, что Орланко решится на повальные аресты… но он наверняка предвидел, к каким последствиям приведет арест Дантона!

«Рано или поздно, капитан, всем нам приходится что–то принимать на веру».

Тогда, в хандарайской церкви, слушая, как пушечные ядра с гулким звоном молотят по стенам, Маркус безоговорочно верил, что полковник не бросит его в беде. В тот раз его появление превратило последний безнадежный бой в блистательную победу, пусть даже цена этой победы оказалась чрезмерно высокой.

«Придет ли он мне на помощь и сейчас?»

Так же бесшумно ступая, вернулся Гифорт. Башенная камера, где они сейчас находились, была гораздо светлей и просторней казематов: с высокими потолками, с бойницами, через которые, рисуя дорожки на полу, просеивался солнечный свет. Из обстановки тут имелись лишь пара стульев, сколоченный из досок стол да два бочонка. В косых узких полосах света неистово плясали пылинки.

– Я отдал распоряжения, сэр.

– Хорошо.

Маркус двумя пальцами потер лоб, но боль в висках от этого только усилилась. Капитан вздохнул:

– Удалось вам вытянуть что–нибудь из Дантона?

Никак нет, сэр. Он прикинулся слабоумным. Только и просит что принести пива, да еще найти принцессу.

– Святые и мученики! А ведь он, казалось бы, должен понимать, что произойдет, если вся эта толпа двинется штурмовать стены.

– Я пытался ему объяснить, сэр.

Что ж, тогда не забудьте оставить двух–трех наших людей и здесь, наверху. Если Дантон попадет в лапы Росса и начнет ломать перед ним ту же комедию, ему не миновать знакомства с раскаленной кочергой и тисками для пальцев.

– Думаете, Росс на такое способен?

Маркус помедлил. От необходимости отвечать его избавило появление шестового Эйзена, который запыхался, поднимаясь по лестнице бегом.

– Сэр! – выпалил Эйзен.

Причина такой спешки могла быть только одна.

– Уже иду.

* * *

Лестницы были готовы, но толпа не штурмовала стены. Пока еще не штурмовала.

– Эй, кто там у вас главный? – взывал снизу гулкий бас. – Выходи, мы хотим потолковать!

Призыву вторил согласный рев толпы.

Росс нагнал Маркуса и Гифорта у основания стены.

– Нам ни к чему соглашаться на переговоры, – сказал офицер Конкордата. – Это может быть ловушка. Если у них там где–нибудь засел хороший стрелок с винтовкой…

– Я рискну, – отозвался Д’Ивуар. – Вы можете остаться здесь.

– Но…

– Капитан, у них численное преимущество пятьсот к одному. По–моему, веский довод в пользу переговоров. Согласны?

Не дожидаясь ответа, он торопливо поднялся по узкой каменной лестнице на стрелковую ступень. Росс и Гифорт следовали за ним по пятам. Приказ, ранее отданный Гифорту, был уже выполнен, и половину жандармов на стене заменили солдаты Росса в черных шинелях. Все они были вооружены, и Маркус вдруг задумался, не было ли ошибкой поддаться порыву рыцарских чувств. Хватит и одного выстрела, чтобы все пошло кувырком.

– Росс, – сказал он вслух, когда они уже добрались до вершины стены. Внушите своим людям, чтобы открывали огонь только по моей команде. Всякий, кто начнет стрелять раньше времени, будет держать ответ лично перед министром юстиции.

– Есть, сэр.

Росс направился к своим лейтенантам, а Маркус поднялся на парапет и окинул взглядом собравшуюся внизу толпу.

В сравнении с тем, что он видел утром, она стала заметно организованней, и это не сулило ничего хорошего. Шесть огромных лестниц лежали наготове у основания стены, окруженные плотным кольцом людей. Сборище было пестрое – рыбаки, ремесленники, чернорабочие и даже женщины, – но сразу бросалось в глаза, что вдоль лестниц выстроились кряжистые портовые грузчики, способные без труда поднять их и прислонить к стене. Кроме того, все эти люди были вооружены, правда, по большей части дубинками или самодельными копьями. Изредка кое–где поблескивала металлом добытая невесть откуда шпага.

Посредине импровизированной осадной команды высился громадного роста человек в кожаном рыбацком фартуке; рядом стояли две женщины. Именно этот великан и призывал к переговорам, могучим басом без усилий перекрывая возбужденный рокот толпы.

Маркус набрал в грудь побольше воздуха и сложил рупором ладони.

– Здесь командую я! – прокричал он. – Это незаконное вооруженное собрание, и я вынужден призвать вас разойтись!

По толпе прокатились волны смеха. Великан в кожаном фартуке обменялся парой слов с женщинами рядом и выкрикнул в ответ:

– Прошу прощенья, не можем! У нас тут дело!

– Чего вы хотите?

– Откройте ворота и освободите заключенных! Если не станете сопротивляться, мы отпустим вас и ваших людей на все четыре стороны!

– Я не вправе так поступить, – сказал Маркус. Краем глаза он заметил, что Росс возвращается. – Однако если вы пожелаете прислать своих представителей для ведения переговоров, мы впустим их, и, быть может, нам удастся достичь какого–то соглашения?

Это предложение вызвало некоторое замешательство. Женщины жарко заспорили, великан помалкивал, напряженно прислушиваясь к ним. Маркус затаил дыхание, наблюдая за этой сценой. «Если они пойдут на переговоры, я смогу выиграть время». Время – вот единственная надежда, шанс правительству принять хоть какое–то решение, исполнить требования толпы или вызвать ближайшую армейскую часть, чтобы подавить бунт.

«В любом случае отвечать за это уже не мне».

На кой нам переговоры? – пробасил великан, прекращая спор. Или откройте ворота, или мы откроем их сами.

И добавил, склонив голову к плечу:

Ты ведь жандарм, верно? Против жандармов мы ничего не имеем. Неужто тебе и впрямь охота помирать за псов Орланко?

«Похоже, что нет».

Маркус оглянулся – Росс неистово жестикулировал, пытаясь привлечь внимание.

– Рядовой Ханс отменно стреляет, – сообщил капитан Конкордата. Он уверен, что с такого расстояния сможет подстрелить главаря.

– И что это даст? – осведомился Маркус.

Внесет смятение в толпу! Потом пара залпов по командам у лестниц, и…

– Стрелять только по моей команде.

– Но…

– Эй, жандарм! – окликнул снизу все тот же гулкий бас. – Как насчет ответа?

Маркус глянул на Гифорта, но вице–капитан упорно смотрел в сторону, на редкую цепь зеленых и черных мундиров, протянувшуюся вдоль стены. У жандармов, пригнувшихся за парапетом с мушкетами в обнимку, вид был далеко не воинственный. Большинству этих парней, скорее всего, ни разу в жизни не приходилось стрелять в людей.

– Я не могу вас впустить! – прокричал Маркус. – Если бы вы согласились на переговоры…

– Вперед! – громыхнул великан.

Толпа отозвалась единым оглушительным ревом. Маркус едва различил в нем отдельные выкрики: «Дантон!», «Орел и Генеральные штаты!», «Смерть Последнему Герцогу!» Команды портовых грузчиков слаженно подхватили лестницы и рысцой побежали к стене. Вооруженные дубинками отряды следовали за ними, не отставая ни на шаг.

– Сэр! – воскликнул Росс.

Маркус понимал, что с военной точки зрения уже совершил серьезную ошибку. Все это время солдатам на стенах следовало стрелять, вынуждая противников держаться вне досягаемости мушкетного огня, чтобы с началом штурма им пришлось преодолевать более широкую полосу ничейной земли. Последствия таких действий могли оказаться двоякими. Численное превосходство штурмующих было устрашающе велико, но у неопытных, необстрелянных бойцов, каковыми они являлись, как правило, не хватает духа карабкаться вверх по тридцатифутовой лестнице, пока вокруг свищут пули и замертво падают люди. Два–три залпа могли бы сломить их. «Или разъярить настолько, чтобы добраться сюда и раскроить нам черепа, как гнилые орехи».

Если бы он отдал приказ стрелять…

В этом случае его имя безусловно вошло бы в историю. Его запомнили бы – независимо от исхода событий.

«Маркус Мясник, который приказал открыть огонь по толпе горожан».

Молодая рыжеволосая женщина сорвалась с места и бегом нагнала одну из осадных команд. Другая все так же стояла, неотрывно вглядываясь в Маркуса, как будто его лицо казалось ей знакомым.

«Яйца Зверя! Я не могу этого сделать, ведь правда же, не могу?»

Вся эта толпа – ворданаи, его соотечественники, просто рыбаки, носильщики, лавочники, и единственный их враг – люди в черном, которые в глухой ночи забрали сотни мужей, жен, детей.

«Черт, да если б я не носил этого мундира, я и сам сейчас мог быть там, среди них!»

И как только Маркус осознал это, его вдруг охватило невыразимое спокойствие. Наконец–то цель стала совершенно ясна. Выиграть как можно больше времени, не отняв, по возможности, ничьей жизни. А значит, нет и не может быть сомнения, как ему следует поступить.

– Сэр! – настойчиво повторил Росс и, не дождавшись ответа, повернулся к своему лейтенанту: – Приготовиться открыть…

– Отставить! – гаркнул Маркус. – Всем покинуть стену! Отступаем в донжон!

Он развернулся, повысил голос, стараясь, чтобы его услышали и те, кто штурмовал стену:

– Всем отступать!

– Вы шутите?! – воскликнул Росс.

– Донжон проще оборонять, – любезно пояснил Маркус. – Я не хочу рисковать людьми в бессмысленных стычках.

Солдаты Конкордата, слышавшие приказ, еще колебались, но жандармов не пришлось уговаривать. Они направились к лестнице и спешно спустились во внутренний двор. Гарнизон стены разом уменьшился вдвое, и черным мундирам волей–неволей пришлось последовать примеру зеленых.

Наконец на стене остались только Росс, Гифорт и Маркус.

– Прошу. – Маркус жестом указал на лестницу во двор.

– Сэр, – ледяным голосом сообщил Росс, – это государственная измена. Можете быть уверены, я извещу его светлость о вашем возмутительном решении.

– Как угодно, – согласился Маркус. Сквозь ликующие крики снизу пробился отчетливый стук – это ударилась о парапет первая штурмовая лестница. – Но, может быть, нам стоит продолжить этот разговор в более подходящем месте?

Росс сквозь зубы выругался и сбежал вниз, разом перепрыгивая через две ступеньки. Маркус, глядя на толпу осаждающих, невозмутимо осведомился:

– Он ведь не упал с лестницы и не свернул себе шею, верно?

– Никак нет, сэр, – отозвался Гифорт. – Нс упал.

– Какая жалость. Что ж, идемте.

Маркус глубоко вздохнул. Головная боль, донимавшая его с утра, наконец отступала.