Текст книги "Трон тени"

Автор книги: Джанго Векслер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 43 страниц)

Его напарник повел себя осторожней: вовремя притормозив, он бросился на Винтер со штыком в тот самый миг, когда она отступала от падающего противника. Она увернулась от острия и неистово взмахнула клинком, однако мушкет со штыком длиннее сабли, и это преимущество позволило врагу оставаться на безопасном расстоянии. Ободренный неудачей Винтер, он вновь атаковал, и ударом плашмя ей едва удалось отбить смертоносное острие. Ее неуклюжий ответный удар лишь рассек пустоту. Винтер попятилась, отчетливо сознавая, что еще пара шагов, и площадка позади нее продолжится лестницей вниз.

Она краем глаза увидела: еще один солдат перескочил через тело упавшего и пытался достать ее справа. Он не заметил, что позади вжалась в стену Кит. Девушка взмахнула рапирой и сделала выпад – безупречный, точно на фехтовальной дорожке. Заостренный кончик рапиры проткнул кожаную шинель, и узкий клинок вошел солдату чуть ниже поясницы и вышел наружу поблизости от пупка.

Он пронзительно вскрикнул, и это на долю секунды отвлекло противника Винтер. Тот оглянулся, и она, извернувшись, уклонилась от острия штыка, свободной рукой ухватилась за ствол и дернула мушкет из рук зазевавшегося врага. Обернулся он как раз вовремя – чтобы увидеть саблю: резко упав сверху, она разрубила его от грудины до бедра.

Четверо врагов выведены из строя за считаные секунды! Винтер бросила мушкет; поднимая взгляд, она ожидала, что на лестнице обнаружится еще один любитель штыковой атаки.

Вместо этого ей в лоб уставилось черное дуло пистолета.

«О боже!»

Вполне разумный ход, особенно если хочешь, чтобы твои товарищи бездумно бросились в драку и отвлекли врага, пока ты целишься. Время словно застыло, сжалось в один–единственный бесконечный миг. Винтер ясно различала двухдневную щетину на одутловатом лице противника, тусклый блеск капитанских нашивок под распахнутой на груди шинелью. С той же убийственной ясностью она видела открытую затравочную полку, которая ждала только искры, выбитой ударом кремня.

Всякое возможно. Пистолет, заряженный впопыхах, может дать осечку или не выстрелить вовсе. Деформированная пуля может покинуть ствол под необычным углом и безвредно шмякнуться о стену. Ломаются спусковые пружины, лопаются хомутики, кремни щелкают вхолостую, не высекая искру. Даже с малого расстояния можно промахнуться по цели, особенно если стрелок неопытен. Вот только Винтер вдруг охватила пугающая уверенность в том, что сейчас ни одна из этих счастливых случайностей ей не подвернется. Палец врага напрягся на спусковом крючке…

Затем его глаза разъехались, как бы озадаченно, и он повалился вперед. Выстрел грохнул, пуля звонко зацокала но ступенькам, а капитан Конкордата все падал, падал, безвольно катясь вниз по лестнице, и наконец ничком распластался у ног Винтер. Массивный нож – почти тесак – под углом торчал в основании его черепа, точь–в–точь как в разделочном столе мясника.

Роза, возникшая на лестнице, распрямилась после удачного броска. Она перехватила взгляд Винтер и коротко усмехнулась.

* * *

Следом за Розой появились Рас и незнакомый Винтер мужчина постарше. Очевидно, это и был Дантон, хотя внешне он ничуть не походил на вдохновенного вождя и пламенного оратора: рубашка заскорузла от пота, нечесаные волосы после нескольких дней заключения превратились в неопрятную копну. При этом лицо его выражало неописуемое блаженство, и он крепко держался за руку Расинии. Уж не кроются ли здесь нежные чувства? Тогда ясно, почему Рас настояла на том, чтобы пойти с ними.

– Это все? – осведомилась Роза, аккуратно ступая меж разбросанных тел. Возле того, кто получил в лицо навершием сабли, она присела на корточки, откуда–то извлекла нож и легко, почти бережно воткнула лезвие во впадинку перед ухом. Солдат дернулся всем телом и беззвучно испустил дух.

– В… все.

Винтер помотала головой, силясь отогнать видение пистолета, направленного ей в лоб, и страшную уверенность, что она вот–вот умрет. Сердце неистово колотилось, к горлу подступал муторный ком.

«Не время сейчас, черт возьми!»

– Да. Это все, кто спустился по лестнице. Хотя я думала, их будет больше.

– Оказывается, по соседству с капитаном были заперты еще несколько жандармов, – объяснила Роза. – Они перехватили следующую группу и сейчас удерживают ее на площадке нижнего этажа.

– Это ненадолго, – отозвался сверху новый голос, сопровождавшийся дробным топотом, и на лестнице появился капитан Д’Ивуар с мушкетом в руке. Как непривычно, подумала Винтер, видеть его в зеленом жандармском мундире. – У нас не хватит людей, чтобы их окончательно отбросить, однако после первого залпа они стали заметно осмотрительней. И все же, если противник предпримет серьезную атаку, придется отступить.

Отчего–то Винтер до сих пор не задумывалась, как произойдет эта встреча. С окровавленной саблей в руке стояла она на лестничной площадке – и чувствовала, как взгляд капитана неуклонно приближается к ней. Точно такое же предчувствие неизбежной беды охватило Винтер, когда она смотрела в черное дуло пистолета. Если капитан узнает ее… «И самое главное – если поймет, что я женщина…»

А что тогда? Страх разоблачения, взращенный годами притворства, обжег виски гулом крови. «На самом деле, что за беда, если меня и раскрыли бы? Я бы могла остаться с Джейн и ее подругами. И сказала бы Янусу, что не стану больше сражаться в его треклятой тайной войне».

Ничего, конечно же, не выйдет. Хотя бы потому, что ей не избавиться от Инфернивора; как заметил когда–то – кажется, целую вечность назад – Янус, ее ни за что не оставят в покое, а значит, выбора нет. Кроме того, добавлял настойчивый голос совести, наполняя Винтер чувством неизбывной вины, не забудь, что есть еще и Бобби. И Феор, и Графф, и Фолсом, и вся седьмая рота.

Все эти мысли промелькнули в сознании Винтер за один краткий миг – за миг до того, как Маркус, двинувшись по ступеням, увидел ее.

Взгляды их встретились, и иа долю секунды ей показалось: в лице капитана что–то дрогнуло, неуловимо изменилось. Затем все исчезло; он обошел Рас и Дантона и целеустремленно направился к двери в тюремный коридор.

Силы разом оставили Винтер – словно хлынула вода из бочонка, в котором выбили дно. Она кое–как вытерла саблю о мундир конкордатского солдата и, пошатываясь, как пьяная, на ослабевших ногах, неуклюже сунула в ножны. И увидела, что Кит все так же стоит возле убитого ею человека. Рапиру она на сей раз удержала в руке, но смотрела на окровавленный клинок так, словно не знала, куда его девать.

– Как ты? – спросила Винтер, и теперь затуманенные глаза Кит прояснились почти мгновенно.

«С каждым разом все легче, верно?»

Я… да, пожалуй, в порядке. – Кит оглядела себя, явно изумляясь тому, что осталась невредима. – Мы победили?

– Пока еще нет.

– Что же будет теперь?

Винтер постаралась припомнить план, наскоро, в общих чертах изложенный Рас. Внятных указаний там не было, но…

– Полагаю, – произнесла она, – это зависит от Дантона.

* * *

Передняя на тюремном ярусе была битком набита людьми. Стол, за которым отдыхали охранники, оттащили к наружной двери – в качестве трибуны и частично баррикады. Винтер, Расиния, Дантон и остальные стояли в дверном проеме, а жандармы во главе с Гифортом непрочной цепью выстроились по другую сторону стола. Позади них толпились заключенные. Капитан Д’Ивуар приказал открыть все камеры, и освобожденные узники хлынули в переднюю, заполнили ее до отказа и растеклись по коридорам. Самые обозленные – в основном мужчины, но также и несколько женщин – протолкались в первые ряды и сейчас во все горло бранились с капитаном, а тот, забравшись на стол, тщетно пытался их урезонить.

– Послушайте! – Он уже охрип, стараясь перекричать всеобщий гвалт. – Я понимаю, у вас нет причины мне доверять – но мои люди тоже пойдут с вами! Кое–кто из них в эту самую минуту уже ведет бой там, наверху, чтобы мы тут могли попререкаться всласть. Я тоже пойду с вами. И если мы не разоружим солдат Конкордата, они расстреляют сотни ваших сограждан, таких же горожан, как и вы!

– Уж лучше мы сначала вздернем вас! – проорал кто–то.

– Чертовы жандармы!

Если мы сунемся в драку с людьми Орланко, они перестреляют нас!

– Я слыхал, там, снаружи, толпа грузчиков, – вставил кто–то с выговором, присущим жителям Северного берега. – Что же нам, рисковать жизнью ради шайки ленивых нищебродов?

Винтер до смерти захотелось врезать горлопану по зубам. Судя по нестройным возгласам, многие в толпе бывших узников разделяли это мнение, и назревавшая потасовка грозила перерасти в беспредел. Маркус, срывая голос, громко призывал к порядку. В передней стоял спертый запах десятков немытых тел.

Рядом Расиния что–то тихо говорила Дантону. Знаменитый оратор сидел, по–портновски скрестив ноги, все с той же бессмысленной улыбкой на лице, и рассеянно кивал, слушая, как девушка зачитывает явно подготовленные заранее заметки. Сейчас он до боли смахивал на мальчугана, безмятежно пропускающего мимо ушей наставления строгого родителя.

Винтер отступила на пару шагов в коридор, где было и посвежее, и попрохладней – и где, привалившись спиной к каменной стене, стояла Кит. Глаза ее были закрыты, на лице, под потеками черной туши, рдел румянец.

– Что там происходит? – спросила она.

– Капитан убеждает заключенных ударить по конкордатским позициям с тыла, – ответила Винтер. – Получается не так гладко, как они надеялись.

– А что Дантон?

– Рас еще натаскивает его. – Винтер покачала головой. – Я думала, он совсем другой.

Они помолчали. Увещевания Маркуса заглушил яростный рев толпы.

– Это было… совсем не так, как я представляла, – наконец проговорила Кит.

– Не так?

– Прежде всего – кровь. Столько крови… – Она поежилась. – Мне казалось, что…

– Да, знаю, – подтвердила Винтер. – Что будет, как в опере. Взмахнешь клинком – и противник падает замертво. И разве что пятнышко театральной крови у тебя на руках.

Она глянула на пол. Трупы солдат давно оттащили в сторону, но на каменных плитах до сих пор отчетливо видны были смазанные красно-бурые пятна.

Впрочем, сколько бы крови ты себе ни воображала – на деле ее всегда намного больше.

– Я думала, убить человека… труднее.

– Я знаю.

– Ты пыталась отговорить меня. – Кит открыла глаза. – Спасибо.

– У меня же не вышло.

Девушка устало пожала плечами.

– По крайней мере, ты старалась, а это уже кое–что.

– Ну что ж, – прозвучал позади них голос Расинии. – Ты все понял?

– Я все понял, Принцесса, – отозвался Дантон. – А потом…

– Потом, Дантон, ты получишь все, чего только пожелаешь, – заверила она, покосившись на Винтер и Кит. – Но сейчас этим людям не терпится услышать твою историю.

– Ладно.

Дантон поднялся на ноги. Расиния оправила спереди его заскорузлую рубаху, наскоро поддернула манжеты и отступила.

И тогда Дантон – преобразился.

Это было потрясающее зрелище. Он расправил плечи, переступил, небрежно провел рукой по волосам. Мгновенье назад это был добродушный простак – на взгляд Винтер, почти слабоумный. Сейчас его глаза загорелись вдохновенным огнем, и каждый жест был исполнен осмысленности. Капитан Д’Ивуар отступил в сторону, и оратор, поднявшись на стол, воздел руки, призывая к тишине. К изумлению Винтер, он получил желаемое – во всяком случае, насколько способна сохранять тишину такая огромная толпа. Возгласы и споры погасли, словно свечи на ветру, и Дантон окинул взглядом переднюю.

– Рекомендую спуститься на пару ступенек вниз, – проговорила Расиния, обращаясь к Винтер. – Через минуту сюда хлынет толпа.

Винтер и Кит на несколько шагов отошли от дверного проема, и Расиния присоединилась к ним. За ней неотступно следовала Роза, до сих пор державшаяся так тихо и незаметно, что Винтер совсем забыла о ее присутствии.

– Ты и впрямь думаешь, что он сумеет их убедить? – шепотом спросила она.

– Считай, что это наитие, – отозвалась Расиния.

– Братья! – начал Дантон. – И воистину, разве не братья все мы здесь, в этом мрачном подземелье? Я обращаюсь к вам…

* * *

С ревом воодушевления освобожденные хлынули но лестнице, точно бурный поток, прорвавший плотину. Миновав кучку жандармов, что обороняли спуск, этот поток с мощью приливной волны обрушился на солдат Конкордата. Те, чьи мушкеты были заряжены, открыли огонь, и несколько человек упали замертво, но для гигантского зверя, какого и представляла собой толпа, эти потери были все равно что булавочные уколы. Врагов в черных шинелях опрокинули, смяли, разоружили и, подхватив множеством рук, торжествующе уволокли вниз, в тюремные камеры, а человеческий вал между тем устремился к наружным дверям башни.

Гибель капитана Росса и грозный гул мятежников, скопившихся во внутреннем дворе, и до того изрядно подорвали дух солдат Конкордата на баррикаде. Грохот перестрелки на лестнице встревожил их, а единый многоголосый гул, неуклонно катившийся снизу, усилил эту тревогу. Некоторые из них обернулись, пытаясь разглядеть, что происходит, и лишь у немногих хватило присутствия духа, чтобы спустить курок. Никому даже в голову не пришло развернуть дулом к лестнице громоздкую, заряженную картечью мортиру, а когда и пришло, было уже слишком поздно. На баррикаду обрушилась разъяренная толпа.

Женщины оседлали поверженных солдат и не давали тем шевельнуться, покуда их не скрутят как подобает; дети постарше деловито шныряли вокруг, собирая брошенные мушкеты. Десятка два мужчин ухватили и подняли громадный железный брус, запиравший вход изнутри. Дверь распахнулась, и стали видны изумленные осаждающие, которые сгрудились вокруг тарана с оружием наготове в ожидании вражеской вылазки либо коварного трюка.

Через пару минут обе толпы смешались. Ликующие крики расходились от дверей башни, словно круги на поверхности пруда от брошенного в воду камня; скоро весь остров был охвачен хриплым торжествующим ревом множества глоток, и к нему то и дело примешивались хлопки победных выстрелов в воздух.

Вендр пал.

Глава пятнадцатая

Расиния

– Рас!

– Ко…

Расиния не успела выговорить имя до конца. Кора с разгона врезалась в нее – едва не вышибла дух! – и так крепко стиснула в объятьях, что и не вздохнешь. С минуту Расиния терпеливо сносила такое обхождение, но в конце концов похлопала девочку по плечу, намекая, что недурно бы ослабить хватку. На самом деле она вовсе не нуждалась в дыхании, но вести разговор, не набрав воздуха в легкие, прямо скажем, затруднительно.

– Кора! – выдохнула принцесса, когда наконец получила такую возможность. – Ты в порядке?

– Более или менее, – отозвалась девочка, все так же уткнувшись ей в плечо. – Когда нас вязали, не особенно церемонились.

Они не… – Расиния запнулась, не решаясь договорить, и Кора ободряюще сжала ее руку.

Все хорошо. «Черные» угрожали некоторым женщинам расправой, но ничего у них не вышло, капитан Д’Ивуар заменил их своими жандармами.

– Хвала господу! – Несмотря на уверения Абби, Расинию преследовали кошмары о том, как, захватив каземат, они обнаруживают там лишь груды изуродованных трупов. – Ты видела Сартона? Мы слышали, его тоже забрали.

Видела только что. – Кора скорчила гримаску. – Шныряет по старым тюремным ярусам. Там полно приспособлений для… в общем, для всяких неприятных дел. Ты же знаешь, Сартон без ума от любых механизмов, для чего бы они ни предназначались.

– Знаю. – Губы Расинии дрогнули в мимолетной улыбке, но она тут же помрачнела. – Кора…

– А как наши? – Кора наконец подняла голову. Волосы ее были всклокочены, глаза покраснели и припухли от недавних рыданий, но следы слез уже высохли. – Их тоже арестовали?

Мауриск внизу, вероятно, с кем–нибудь дискутирует. Фаро тоже там. Бен… – Расиния на миг прикрыла глаза. – Бен погиб.

Кора все так же ее обнимала, но при этих словах отчаянно вцепилась пальцами в ее блузку.

– Ты… ты уверена, что он…

– Я была с ним. Он спас мне жизнь. – Ложь, конечно, но при таких обстоятельствах – ложь во благо. – Агенты Орланко пытались убить нас обоих.

– Бен… – Кора судорожно сглотнула. – Боже мой! Мне и в голову не приходило, что все это обернется так ужасно!

Болезненный ком вины подкатил к горлу.

– Мне тоже, – с трудом пробормотала Расиния. – Мне тоже.

Наступило долгое молчание. Наконец Кора разомкнула объятия и отодвинулась на шаг. Сейчас они находились в одной из комнат башни Вендра, давно заброшенной и почти пустой – из обстановки лишь пыль, ветхий от древности стол да кресла. Расиния отошла к одному из них и осторожно уселась, внутренне готовая к тому, что оно рухнет под ее весом. Кресло страдальчески заскрипело, но выдержало.

– Так что же все–таки произошло? – спросила Кора. – Охранники были не слишком разговорчивы. Сказали только, что тюрьму осаждает огромная толпа.

– Арестовали Дантона, – ответила Расиния. – Сделали это, полагаю, жандармы, но потом Конкордат, видимо, решил, что настала пора избавиться от недовольных. Людей хватали по всему городу.

– Это я знаю, – отозвалась Кора. – Я была в той самой церкви в Старом городе. Когда на улице появились шпики, мы отправили всех выбираться через черный ход. Я решила попытаться поговорить, но дверь выбили ногами и скрутили меня, не дали и слова сказать.

Расиния кивнула.

– Конкордат явно знает о нас. Что ж, рано или поздно это должно было случиться. Я только не думала, что Последний Герцог решится устроить такое. Казалось бы, в уме ему не откажешь.

– Но откуда же взялись все эти бунтовщики?

– Отовсюду. Женщина по прозвищу Чокнутая Джейн привела громадную толпу из Доков, потому что схватили кого–то из ее друзей. Я отправилась в Дно и помогла Мауриску поднять студентов и сочувствующих. А уже после начала осады люди стекались к нам сами по себе, со всех сторон. Сейчас здесь, наверное, добрая половина города.

Кора лишь покачала головой. И глянула на узкую бойницу в стене, откуда уже пробивался слабый предутренний свет, только сейчас ставший видимым в чадных отблесках свечей.

– Уже почти утро, – заметила она. – Что же будет дальше?

– Не знаю, – ответила Расиния.

Больше всего ей сейчас нужно было одно – время. Чтобы остыть и трезво оценить пережитое, собрать воедино рассыпавшийся кружок и составить четкий план действий. Чтобы привести в порядок собственные мысли. Чтобы, наконец, достойно оплакать Бена. Вот только так же отчетливо Расиния понимала: именно времени у нее нет и не будет. Можно собрать на улицах половину города, но надолго ли удастся ее там удержать? Что–то происходит, и хочет она того или нет – происходит именно сейчас.

«Если мы не возьмем дело в свои руки, этим займется кто–то другой».

Падение тюрьмы вызвало всеобщее ликование, но ярость в толпе кипела по–прежнему. И одному богу известно, что творится сейчас в Онлее. Если отец скончался, Орланко во что бы то ни стало попытается захватить власть. Слишком много вероятностей, слишком много переменных величин. Может, оставить распоряжаться здесь Кору и Мауриска, а самой…

В дверь постучали. Кора вздрогнула и стремительно развернулась.

– Это я, – прозвучал голос Сот.

– Войди, – отозвалась Расиния.

Девочка удивленно глянула на нее, но промолчала. Сот бесшумно скользнула в комнату и плотно закрыла за собой дверь. Расиния усталым жестом указала им друг на друга:

– Сот, это Кора, ты ее знаешь. Кора, это Сот. Она… э-э… мой агент. Работала с нами с самого начала. Я доверяю ей свою жизнь.

«По крайней мере, то, что можно назвать моей жизнью».

– Если бы не она, мы не смогли бы захватить Вендр.

Кора насупилась, но затем учтиво поклонилась Сот:

– В таком случае я даже не знаю, как тебя благодарить.

– Меня не нужно благодарить, – сказала Сот, наградив Расинию выразительным взглядом, который сулил не слишком приятный разговор в скором будущем. – В конце концов, это входит в мои обязанности.

– Кем же ты служишь? – с любопытством спросила Кора.

– Камеристкой, – ответила Расиния, и Сот подавила усмешку.

Кора поглядела на одну, затем на вторую и лишь покачала головой.

– Внизу собираются созвать большой совет, – сообщила камеристка. – Нечто в духе тезисов из твоей Декларации.

– Кто приглашен? – деловито осведомилась Расиния.

– Все, кто входил в прежний совет, плюс ты, Чокнутая Джейн, кое–кто из ее сподвижников, капитан Д’Ивуар и несколько представителей купечества. В толпе всякой твари по паре, и каждый требует себе место за столом. – Сот мгновение помолчала. – Они хотят, чтобы Дантон произнес речь.

– Это можно устроить, – согласилась Расиния. – Мне только надо наметить, что именно он должен сказать.

– Но вначале, – продолжала Сот, – необходимо обсудить еще кое-что.

– Обсудить?

– Да, всем нам. – Лицо Сот потемнело. – Всему кружку. Наедине.

* * *

Всходило солнце, но в утреннем свете плывшие по небу облака обернулись тяжелыми грозовыми тучами. Словно вражеская армия, нахлынули они на город, погружая его в зловещий сумрак. Было все так же сухо и жарко, но ветер, порывами хлеставший парапеты Вендра, отчетливо пах скорым дождем. Отдаленный тревожный рокот катился над рекой, будто на том берегу отрывисто порявкивали пушки.

Расиния сидела на парапете, привалившись спиной к зубцу крепостной стены и беспечно болтая ногой над рекой и каменными клыками далеко внизу. Рядом стояла Кора – по крайней мере, в те редкие моменты, когда ей удавалось спокойно постоять на месте. В основном она нервно расхаживала, скрестив руки на груди и крепче обхватывая себя при особенно сильных порывах ветра. Сот между ними была невозмутима и совершенно бесстрастна.

Постепенно, один за другим, появились остальные заговорщики. Глаза Мауриска ввалились от усталости, но на лице его было написано ликование. Фаро ухитрился успеть переодеться и теперь снова щеголял в наряде придворного модника, включая парадную рапиру у пояса. Бодрый и полный энергии, в отличие от Мауриска, он все время поглядывал то иа Расинию, то на Сот. Последним прибыл Сартон. На нем тяготы заключения, похоже, нисколько не отразились.

– В чем дело, Рас? – нарушил молчание Мауриск. – У меня хлопот по горло. Сегодня вечером заседание совета.

– И кто это такая? – осведомился Фаро, тыча пальцем в Сот.

– Это Сот, – пояснила Расиния. – Она, если можно так выразиться, внештатный член нашего кружка.

Фаро оторопело моргнул.

– Внештатный? Что это значит?

– Это значит, – сказала Сот, – что я работаю на Расинию, но остаюсь неизвестной для всех других. Помогаю сбивать Конкордат с нашего следа.

Мауриск потемнел.

– Да уж, нечего сказать, отменно ты с этим справилась.

– Мне это не нравится, – заявил Фаро. – Рас, тебе не следовало оставлять нас в неведении. Действуя втайне, ты, по сути, подставила всех нас под удар. Если ты что–то замышляешь, мы имеем право об этом знать.

– Я доверяю Сот, – парировала Расиния. – Я знаю ее дольше, чем любого из вас.

– Зато я ее совсем не знаю, – мрачно заметил Мауриск. – Фаро прав. Почему ты нам ничего не рассказала?

– Потому, – ответила ему Сот, – что я работаю на Расинию. И моя работа – ее охранять. В том числе и от любого из вас.

После этих слов наступила долгая тишина. Кора отвернулась и, отойдя к внутреннему краю парапета, устремила взгляд во двор, где по–прежнему толпились люди. Сартон все так же неотрывно смотрел в небо – зато Расиния, Мауриск и Фаро быстро переглянулись.

– Вот уж это совсем не нравится мне, – бросил Мауриск и, сделав шаг, встал прямо перед Сот. – На что ты намекаешь?

– И, кроме того, – добавил Фаро, шагнув вслед за ним, – с какой стати мы должны тебе верить?

Заворчал гром.

– Вот оно! – воскликнул вдруг Сартон. – Молния!.. Извините, – опомнился он, – знаете, как это бывает, когда вгрызаешься в з-задачу. Я долго рассматривал здешние приспособления, и мне кажется…

Он осекся, лишь сейчас осознав, что творится неладное. Сот кашлянула.

– Я ни на что не намекаю, – проговорила она. – Я попросила вас всех собраться здесь, так как предыдущей ночью получила веские доказательства: один из вас – осведомитель Конкордата.

Мауриск фыркнул:

– Если бы среди нас был лазутчик Конкордата, неужели б мы так долго продержались на свободе?

– Я не сказала, что этот человек служил Конкордату с самого создания кружка. Это началось не так давно, возможно, после беспорядков, связанных с банкротством Второго доходного. Именно тогда Дантон стал представлять нешуточную угрозу власть имущим. Я могу только предполагать, что Последний Герцог начал искать разгадку смуты… и нашел, из кого выжать нужные сведения.

Фаро гневно сверлил Сот взглядом, сжимая рукоять рапиры.

– И тебе даже в голову не пришло сообщить нам об этом сразу? – Он оглянулся на Расинию. Бен погиб из–за того, что мы понятия не имели: Конкордат напал на наш след! Если, конечно, верить тому, что она говорит…

– Это справедливый вопрос, Сот, – заметила Расиния.

«Могла бы, по крайней мере, рассказать мне».

Я молчала, так как у меня не было полной уверенности. Ни один тесный, немногочисленный кружок не может существовать без доверия друг другу. Одно голословное обвинение оказалось бы губительным для вас, и я не хотела идти на риск, пока не узнаю имя осведомителя наверняка.

Она быстро глянула на Расинию:

Если это решение стало причиной смерти Бена, я готова признать свою вину.

– Ни единому слову не верю! – заявил Мауриск. Отвернувшись от Сот, он отошел на пару шагов – и снова круто развернулся к ней. – Последний Герцог был бы счастлив, если б мы сейчас схлестнулись друг с другом. И насколько я могу судить…

– Сот не служит Конкордату! – перебила Расиния. – Вот уж в чем я совершенно уверена!

– Это ты так говоришь, бросил Фаро. Он все так же стоял вплотную к Сот, почти лицом к лицу. – Но ведь именно ты с самого начала и утаила от нас правду! И с какой же стати мы должны верить твоим словам?

Сартон деликатно кашлянул.

– Если раньше ты молчала потому, что не знала н-наверняка, – обратился он к Сот, – а с-сейчас рассказала, из этого л-логически следует, что т-теперь ты з-знаешь все. – Новый раскат грома почти заглушил его мягкий, запинающийся голос. – Откуда?

Гарнизоном Конкордата в Вендре командовал капитан Джеймс Росс, – ответила Сот. – Он содержал свой архив в отменном порядке. Но, как и многие сотрудники Конкордата, не стремился соблюдать устав, который предписывает не хранить шифровальные книги там же, где и зашифрованные документы.

Не слишком ли много ты знаешь о том, как… – начал Фаро, но Мауриск перебил его на полуслове:

– Ты смогла прочесть бумаги Росса?

– Не все, но достаточно, чтобы убедиться в своей правоте.

– И там… – голос Мауриска дрогнул, – там есть имя осведомителя?

– Да. Последний Герцог хотел быть уверенным, что того не прихватят при повальных арестах.

– Быть не может, – пробормотал Фаро, – чтобы ты принимал всерьез все эти…

Вжик – его рапира молнией вылетела из ножен. Такой прыти Расиния не ожидала.

И все же Сот оказалась проворней. Ее рука резким движением перехватила его, пальцы их сплелись, точно у влюбленной парочки на прогулке, а затем произошло нечто неуловимое, но явно болезненное. Фаро выронил рапиру и дернулся прочь, но цепкая Сот рывком вернула его на место. Ее левая рука вынырнула из–за пояса, и в ней блеснул узкий длинный кинжал.

– Что ж, – сказала она, – теперь, надеюсь…

– Сот, – негромко перебила Расиния.

Прозвучал отчетливый щелчок. Лишившись рапиры, Фаро свободной рукой проворно выхватил из кармана другую опасную игрушку – короткоствольный пистолет. Большим пальцем отведя курок, он прицелился Расинии ровно между глаз.

– Ты должна ее охранять! – сдавленным от боли голосом проговорил Фаро. – Так ведь? Тогда отпусти меня!

Сот коротко, в упор глянула на Расинию. Та выразительно приподняла брови и едва заметно кивнула.

«Пусть лучше целится в меня, чем в кого–то другого».

Часть ее до сих пор пыталась осознать чудовищное открытие: Фаро, по сути, подписал смертный приговор Бену, – но разум работал четко и хладнокровно. «Все, что мне сейчас нужно, – вынудить его спустить курок». Шанса перезарядить пистолет у него не будет. Расиния собственными глазами видела, как Сот с расстояния в добрых двадцать ярдов броском кинжала рассекает надвое зеленый листок, а при ней всегда спрятано не меньше полудюжины таких кинжалов. Ну же, мысленно подгоняла она Фаро, ну же, решайся…

Сот медленно разжала пальцы и выпустила его. Он тут же отступил, все так же целясь в Расинию, и встал спиной к каменной, высотой по пояс, стенке парапета.

– Тебе не уйти отсюда живым, – заметила Расиния непринужденным тоном, будто ведя светский разговор. И услышала, как Мауриск со свистом втянул воздух, как потрясенно пискнула где–то позади Кора. – Ты ведь это понимаешь, верно?

– Черта с два! – Фаро грубо схватил ее за руку и приставил дуло пистолета к затылку. – Ступай к люку. Живо.

Свои слова он сопроводил увесистым тычком, но Расиния даже не шелохнулась.

– А потом?

Потом я оставлю всех вас здесь, наверху, запру дверь снаружи и покину Остров прежде, чем кто–нибудь поднимется и выпустит вас.

Он снова толкнул Расинию, и, когда она не двинулась с места, добавил почти с мольбой:

– Ну же, Рас, не упрямься! Пойдем со мной, и никто не пострадает.

– А как же Бен? – тихо спросила Расиния. – Он погиб, потому что ты сообщил Орланко, где нас искать.

– Но я же не знал, что его убьют! Да и с Беном ничего не случилось бы, если б вы не вздумали сопротивляться!

– Рас… – негромко проговорил Мауриск. – Он прав. Мы разберемся с мерзавцем позже. Не стоит тебе из–за этого рисковать жизнью.

– Рас, не надо! – тонким испуганным голосом вскрикнула Кора.

– Скажи, Фаро, – неумолимо продолжала Расиния, – сколько им это стоило, купить тебя? Чем они заплатили – парой новых сапог? Или модной шпагой, до которых ты такой охотник?

– Замолчи! Шевелись, черт тебя возьми!

Фаро дернул ее за руку, пытаясь увлечь за собой, но она расслабила ноги и как бы безвольно обмякла, прислонившись к парапету, лицом наружу, так что Фаро пришлось привалиться к ней сзади. Колени ее уперлись в камень, ноги заскользили по плитам, и Расиния почувствовала, что вот–вот потеряет равновесие.

– Рас! – отчаянно взвизгнула Кора.

Она свободной рукой оперлась о парапет.

– Сколько тебе заплатили, Фаро?

– Да что ты вытворяешь, мать твою?!

Он отступил на шаг, рывком развернул ее лицом к себе, а затем, все так же цепко сжимая запястье, толкнул к стенке. Теперь дуло пистолета упиралось ей в лоб.

– Ты что, добиваешься, чтобы тебя пристрелили?

«Более или менее».

Расиния усмехнулась.

– Сколько?

Они взяли моих родных! – прошипел Фаро сквозь стиснутые зубы. И сильнее вдавил дуло пистолета в ее лоб – от толчка она едва не качнулась назад, в пустоту. – Отца, маму, сестер – всех! И сказали, что, если стану упрямиться, мне пришлют их изрезанными на кусочки! Как я должен был поступить? Клянусь Спасителем – как?!