Текст книги "Трон тени"

Автор книги: Джанго Векслер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 37 (всего у книги 43 страниц)

– Мы еще до вашего приезда воевали с откупщиками Орланко! – нервно выпалила Джейн, стремясь заполнить эту тишину. – Кое–кто из моих девчонок умеет даже обращаться с мушкетом! Мы стояли за себя в Доках с тех пор, как…

– У меня есть три условия, – перебил Янус, поворачиваясь от окна.

– Что?! – выдохнула Джейн.

– Что?! – повторила Винтер.

– Первое. Всех ваших людей, после краткого обучения, проверит их командир. Те, кого он сочтет недостаточно сильными, чтобы должным образом применять оружие, или непригодными для стрелковой цепи, – вернутся домой без малейших возражений.

– Идет, – сказала Джейн. – Если вы обещаете, что этот ваш командир будет судить по справедливости.

Янус кивнул.

Второе: вы станете отдельной частью, и в лагере, и на поле боя. Вы будете в ответе за то, чтобы ваши люди не смешивались с другими частями, и за то, чтобы солдаты других частей не проникали к вам. – Он помедлил. – Я не потерплю, если часть под моим командованием прославится как бордель. Понятно?

– Бордель?! – Джейн оскалилась, точно хищный зверь. – Да знаете ли вы, что нам довелось пережить в Доках?..

– Не знаю, – отрезал Янус. – В сущности, я и о вас ничего не знаю, кроме того, что рассказала лейтенант Игернгласс. Ее рекомендация дорогого стоит – вот почему я готов согласиться на этот… эксперимент. По этой причине – и еще потому, что нам ценна будет каждая пара рук.

Он пожал плечами:

По сути, это условие выдвинуто прежде всего ради вашей же безопасности. Каковы бы ни были нравственные качества ваших барышень, наверняка найдутся те, кто сочтет, что они присоединились к войску именно для оказания подобных услуг. И кто–нибудь пожелает силой взять то, чего не предлагают по доброй воле. Вместе вам проще уберечься, но будьте готовы расставлять караулы и зорко охранять лагерь.

Лицо Джейн по–прежнему было мрачно, но она медленно кивнула:

– Понимаю.

Вас будут дразнить. Высмеивать. Когда станет ясно, что вы твердо намерены довести дело до конца, вас будут оскорблять, поливать бранью, донимать со всех сторон. Вы понимаете, что это будет означать? Для всех вас?

– Да. – Джейн вскинула голову, стойко встретив пронизывающий взгляд Януса.

– Ни один бой не обходится без потерь. В ваших «девчонок» будут стрелять. Одни погибнут. Другие доберутся до лазарета и под медицинской пилой лишатся руки или ноги.

Точно так же, как те парни, которых вы собираете в ополчение.

– Кто–то может угодить в руки врага, – безжалостно продолжал Янус. – И я сомневаюсь, что за ними будет признан статус военнопленного, утвержденный правилами цивилизованной войны.

– Я понимаю, – сквозь зубы процедила Джейн. – Мы все это понимаем. Каково третье условие?

– Вы будете заместителем командира части – одного из моих офицеров.

– И кто это?

Янус улыбнулся – мельком, почти незаметно.

– Лейтенант Винтер Игернгласс.

– Погодите! – воскликнула Винтер. – Да погодите же!

Джейн медленно ухмыльнулась.

– Думаю, нам это подходит.

– Сэр! – повысила голос Винтер. – Как же седьмая рота? Что станет с моими людьми?

– Капитан Варус, – сказал полковник, – произвел необходимые назначения, чтобы перед возвращением домой заполнить бреши в офицерском составе Первого колониального полка. Седьмой ротой первого батальона командует новый лейтенант. Джон Марш, если не ошибаюсь.

– Но я… вы… – У Винтер перехватило горло. – Сэр, это… мои люди. Я… отвечаю за них.

Лицо Януса смягчилось.

– Понимаю, лейтенант. Когда чрезвычайное положение будет позади, я займусь этим делом и постараюсь вам помочь. Однако сейчас с точки зрения дисциплины солдатам лучше идти в бой под командованием офицеров, которым они подчинялись в последние три месяца, – а команде мисс Верити требуется ваше внимание.

Я… – Винтер помотала головой и стиснула кулаки. – И чье же внимание, сэр? Лейтенанта Игернгласса или Винтер Бэйли?

– Первого. Мы должны наглядно показать, что частью командует офицер Первого колониального. – Янус помолчал. – Полагаю, большинству подруг мисс Верити известно, кто вы на самом деле?

– Да, – сказала Винтер. «Что бы это ни означало».

В таком случае советую вам внушить им крайнюю необходимость держать язык за зубами. Если эксперимент увенчается успехом, вероятно, со временем вы сможете отказаться от этого маскарада – но до тех пор…

– Они умеют хранить тайны, – вмешалась Джейн. И добавила: – Сэр. Превосходно. – Янус посмотрел на нее и снова перевел взгляд на Винтер. – Это все?

Джейн быстро глянула на подругу.

– Думаю… да.

– Мне нужно поговорить с полковником, – сказала Винтер. – С глазу на глаз. Пожалуйста.

– Само собой. Я подожду снаружи.

Дверь открылась и снова закрылась с едва слышным щелчком. Янус терпеливо ждал. Винтер сделала глубокий вдох.

– Мне нужно знать, – проговорила она. – Вы послали меня к Джейн.

– Да, – сказал Янус. – Я, разумеется, не был абсолютно уверен, что она и есть та подруга, о которой вы говорили, но вероятность была весьма высока.

– А потом… случилось то, что случилось. Джейн взяла штурмом Вендр. Я стала депутатом Генеральных штатов. И помогла вам выбраться из тюрьмы… – Винтер помедлила. – Вы затем и отправили меня к Кожанам? Чтобы я сделала это и многое другое?

– Другими словами – знал ли я, что произойдет? – Янус тихо засмеялся. – Ах, лейтенант! Вы не представляете, как легко обрести репутацию гения, просто приписав себе то, что уже свершилось.

– Но… если вы ничего этого не знали… тогда почему…

– Вы играете в шахматы?

Винтер опешила.

– Так себе.

– Как игра они меня никогда не привлекали, – проговорил Янус, однако как метафора могут быть полезны. В шахматах, играя с сильным противником, невозможно составить надежный план. Хороший игрок не станет утверждать, будто он предвидит, что произойдет, и двигает фигуры сообразно своему предвидению. Скорее, он ставит свои фигуры на те клетки, где они вернее всего помогут ему выиграть, независимо от того, как будет действовать противник.

– Значит, я пешка в вашей игре?

– Вы солдат под моим началом. Ценный агент. Я предположил, что внедрить вас в близкое окружение Чокнутой Джейн, небезызвестного главаря портовой банды, может быть куда эффективнее, чем, скажем, держать при дворе. Как выяснилось, я был прав, и Джейн оказалась центральной фигурой событий. Но могу ли я сказать, будто знал, что произойдет? Нет, не могу, как бы сильно этого ни желал.

– Понимаю. – Винтер медленно, протяжно выдохнула. Я хотела поблагодарить вас. За то, что… сдержали слово и нашли Джейн.

– Конечно.

– А Черные священники? Дантона убил один из них. Думаю, вместе с полком прибыли из Хандара скрижали с Именами, но…

– Всему свое время, лейтенант, – перебил Янус. – Прямо сейчас наш главный враг – Орланко. Как только с ним будет покончено… поглядим.

Глава двадцать вторая

Маркус

– Фиц! – воскликнул Маркус, крепко пожимая руку своего бывшего лейтенанта. – До чего же я рад тебя видеть! Вторая нашивка тебе к лицу.

– Благодарю, сэр, – отозвался Фиц. Его синий мундир выглядел, как всегда, безупречно, и две серебряные нашивки, обозначавшие капитанский чин, сверкали так, что больно глазам. – Назначение, само собой, временное, пока оно не утверждено министерством.

Маркус рассмеялся.

– Если мы победим, вряд ли его откажутся утвердить. Если же проиграем…

– И я так же считаю, сэр.

– Знаешь, ты теперь совсем не обязан именовать меня «сэр».

Фиц почти уязвленно глянул на него.

– Ни в коем случае, сэр! Старшинство по–прежнему за вами.

«Ну и ладно. По крайней мере, хоть что–то в этом мире остается неизменным».

– Ты приехал повидаться с полковником?

– Точней говоря, заехал за ним.

Разговор шел перед парадным входом Двойных башенок, и Фиц указал на двуконный экипаж, который стоял на подъездной аллее:

Полковник собирался посетить Триумфальную площадь, где мы проводим публичные занятия. Полагаю, он захочет, чтобы вы к нему присоединились.

– Рад это слышать. – Маркус почти неосознанно провел пальцами по подолу кителя. – Все–таки немного странно жить в доме, где королева спускается к завтраку в халате.

– Могу представить, сэр.

Наступила долгая пауза, и Маркус отчего–то ощутил неловкость. Два года провел он бок о бок с Фицем, и за это время присутствие лейтенанта стало естественной частью его жизни. Ему даже не приходилось отдавать приказы – Фин предвосхищал их и с непринужденной легкостью исполнял то, что требовалось исполнить.

Теперь же Маркус не знал, как себя держать. Фиц – капитан первого батальона, которым прежде командовал он сам. Можно не сомневаться, что бывший лейтенант с блеском исполняет свои обязанности; загвоздка в неопределенном положении самого Маркуса. Должности как таковой у него нет – кроме того, что он остался капитаном уже расформированной жандармерии, да еще выполняет различные поручения Януса. В былые дни он забросал бы Фица вопросами о состоянии батальона и о том, как идет подготовка к кампании, но сейчас подобные расспросы смахивали бы на ущемление прав командира части.

Фиц нахмурился. Вначале Маркус решил, что его собеседник испытывает ту же неловкость, но затем услышал:

– Сэр, мне крайне неприятно приносить дурные вести, но я не могу оставлять вас в неведении.

– Дурные вести?

Фиц сдержанно кивнул.

– Речь идет о мисс Алхундт. Мне известно, что вы с ней были… близки.

Вот как. – Маркус судорожно сглотнул. Во рту вдруг пересохло. – И что же?

– Она скончалась во время плавания, – сказал Фиц. – Мне очень жаль, сэр. Доктора делали все, что могли, но в конце им даже не удавалось напоить ее. Нам пришлось похоронить ее в море.

Маркус отрешенно кивнул. Он даже не знал, следует ли ему горевать или же, напротив, вздохнуть с облегчением. Он ясно помнил Джен в древнем храме, помнил, как ее смертоносные чары с треском разрывали воздух и превращали камни в крошево, как насмехалась она над их недолгой близостью. И все–таки в памяти Маркуса была и другая Джен – та, что пришла в его палатку и тесней прижималась к нему, чтобы вдвоем уместиться на узкой походной койке, подбородком утыкалась ему в плечо и медленным дыханием щекотала ухо. В этой Джен были тихая кротость и беззащитность, которые он никак не мог увязать со злобной тварью, бесновавшейся в храме.

Где же была настоящая Джен и где – маска? Теперь, наверное, он этого никогда уже не узнает.

– Спасибо, что рассказал, – наконец выдавил Маркус.

– Мне очень жаль, – повторил Фиц. – Я подумал, что вы предпочли бы узнать об этом сразу, а не много позже.

– Все верно. – Маркус сделал глубокий вдох, преодолевая комок, сдавивший горло. – Как поживают остальные?

– Неплохо, сэр. Парочка рядовых свалилась с лихорадкой, и мы были вынуждены оставить их в Вайене, но в целом плавание прошло без происшествий. – Фиц состроил выразительную гримасу. – Правда, люди были не слишком довольны тем, что пришлось еще неделю торчать на борту.

– Еще неделю? Что ты имеешь в виду?

Мы причалили в Омсе, вниз по реке, неделю назад. Согласно указаниям полковника, мы должны были оставаться там и ждать его сигнала, а уж тогда как можно быстрее прибыть по Зеленому тракту в город.

– И вы отменно справились с делом, капитан, – заметил Вальних, распахнув входную дверь. За ним, с винтовками на плече, следовали два миерантая. – Я не хотел вводить полк в город, не зная, как будет воспринято его появление, – пояснил Янус, обращаясь к Д’Ивуару. – Поэтому оставил указания задержаться в Омсе и ждать моего приказа. Оно и к лучшему. Кто знает, как повели бы себя Генеральные штаты, если бы в столице внезапно объявился армейский полк.

– Действительно – кто знает? – пробормотал Маркус, припомнив, как после освобождения полковник тут же разослал во все стороны конных нарочных. «Хотел бы я знать, чего еще он ждал».

– Едем? – осведомился Янус. – День предстоит хлопотный. Сегодня утром прибыли посланцы герцога.

Посланцы? – отозвался капитан, когда они направились к экипажу. – И каково же послание?

Его светлость требует нашей капитуляции. Что же еще? Разгромив отряд Педдока, Орланко заключил, что мы остались беззащитны. Его делегаты были чрезвычайно поражены, узнав о прибытии в город Первого колониального полка.

– Надеюсь, это известие заставит его задуматься.

– И хорошо бы надолго, – подхватил Янус. – Время – вот что необходимо нам, как воздух. Боюсь только, что герцог это тоже понимает.

– Что вы с ними сделали, сэр? – спросил Фиц. – Я имею в виду посланцев Орланко. Они, насколько понимаю, хотели начать переговоры?

Полагаю, именно этим они сию минуту и заняты. – Янус блеснул знаменитой беглой улыбкой. – Я сказал, что мне поручена только оборона города, но никак не ведение переговоров и что им следует все обсудить с депутатами Генеральных штатов. Когда я видел посланцев в последний раз, они направлялись к Кафедральному собору.

Маркус отрывисто хохотнул.

– Это займет их на пару дней, не меньше.

Что, если депутаты согласятся капитулировать? – спросил Фиц.

– Депутаты, – сказал Маркус, – ни в чем не способны прийти к согласию.

– И таким образом мы получим краткую передышку, – добавил Янус, открывая дверцу экипажа. – Давайте глянем, как мы сможем ею воспользоваться.

* * *

– Но ведь это, конечно же, не все наши новобранцы, – заметил Маркус, глядя на упражнявшихся рекрутов.

– Безусловно, сэр, – подтвердил Фиц. – Основной лагерь мы расположили в Онлее. В дворцовых садах много места для занятий, да и добровольцев лучше убрать из города, чтобы не шатались по ночам. Однако полковник потребовал отправлять роту или две упражняться здесь, на Триумфальной, чтобы всякий мог наглядно видеть, какова армейская служба. Вдруг еще кто–то воодушевится и вступит в наши ряды.

– Зрителей и впрямь собралось немало, – согласился Маркус. – Вот только я не уверен, что это зрелище кого–нибудь воодушевит.

Один из сержантов Первого колониального разразился залпом замысловатых проклятий, прибавляя к ворданайским ругательствам хандарайские. Иноземная брань имела явный успех, и в толпе зевак раздались даже редкие аплодисменты. Новобранцы были построены двумя длинными шеренгами, в каждой примерно по сотне человек, одетых не по форме, зато с мушкетами армейского образца. Занятие вели два сержанта в синих мундирах: один надсадно выкрикивал стрелковые команды, а другой в это время рыскал между шеренгами, высматривая тех, кто отлынивает от дела.

Сцена эта вернула Маркуса в прошлое – даже не в годы, проведенные в Хандаре, а в далекое отрочество. Юным кадетам военной академии предстояло служить отнюдь не рядовыми, однако наставники считали важным, чтобы будущие офицеры разбирались в том, чего впоследствии станут требовать от своих солдат. Потому первые три месяца обучения на первом курсе в точности повторяли то, что уготовано солдатам–новобранцам в учебных лагерях, – разве что с кадетами обращались чуть деликатней и реже применяли телесные наказания. Маркус припомнил, как под палящим послеполуденным солнцем часами повторял одни и те же команды: «Заряжай!», «Готовьсь!», «Целься!», «Пли!» – пока от усталости не онемеет плечо.

В свои шестнадцать он был тогда моложе большинства юнцов, которых гоняли сейчас на площади, – и все же Маркусу казалось, что он и его соученики усваивали эти уроки намного быстрее. «Хотя они, наверное, и упражняются от силы часа два. И то, что на них глазеет полгорода, не помогает сосредоточиться».

Янус наблюдал за занятием, сидя на козлах с кучером. Фиц отошел переговорить с одним из сержантов, и Маркус последовал за ним. Теперь они стояли рядом, но Маркус по–прежнему чувствовал себя в стороне, отторгнутым от сообщества людей, которое во взрослой жизни стало его единственной семьей. Он осторожно кашлянул.

– Да, сэр? – тут же отозвался Фиц. Он явно не потерял таланта улавливать намерения Маркуса прежде, чем тот успевал их высказать.

– Сколько всего у вас новобранцев?

– У меня нет самых последних данных. Добровольцы прибывают до сих пор, сержанты регулярно отсеивают тех, кто не годится для боевых действий. Однако, полагаю, в нашем распоряжении окажется в итоге около шести тысяч душ.

Маркус вскинул брови. С одной стороны, число внушительное – куда больше, чем когда–либо было в составе Первого колониального. С другой – из всего многотысячного населения столицы только шесть тысяч вызвались воевать. Он покачал головой.

«Что ж, будем справляться с тем, что у нас есть».

– И вы нашли для них шесть тысяч мушкетов?

– Нет, сэр, – сказал Фиц. – Мы привезли с собой около двух тысяч мушкетов, взятых большей частью из арсенала аскеров в Эш–Катарионе. Мор уже обшарил весь город, изымая все, что подвернется. У жандармов и дворцовой стражи собственные арсеналы, но, к несчастью, этот недотепа Педдок успел их опустошить. Полковник указал нам несколько частных источников, но Мор считает, что мы вряд ли получим оттуда больше тысячи единиц оружия. Зато у нас в достатке пороха, и мы уже приставили людей мастерить картузы.

– Что же будет с другой половиной новобранцев?

Мы выдаем им пики. Не знаю, будет ли от этого прок, но… – Фиц украдкой глянул на Януса. – Думаю, у полковника есть какой–то план.

– Не сомневаюсь.

– Вы заметили, что мы первым делом обучаем их приемам с оружием?

– Да, заметил. – Маркус нахмурился. – И это странно. Когда я был в академии, мы начинали со строевой подготовки.

Фиц кивнул.

– Так распорядился полковник. Я спросил почему, и он ответил, что за несколько дней мы, быть может, и научим новобранцев худо–бедно стрелять из мушкета – но уж верно не ходить строем, так что и пытаться не стоит. Не могу не согласиться, но ход его мыслей мне по–прежнему непонятен.

– Добро пожаловать под начало Януса бет Вальниха, – пробормотал Маркус, предусмотрительно понизив голос.

Святые и мученики! Пики и солдаты без строевой подготовки. Он попытался представить себя на поле боя с пикой – но сути, просто длинным шестом с острым наконечником. Грохот пушек, мушкетная пальба, всюду клубы дыма и вспышки, люди падают, страшно крича, обливаясь кровью. И посреди всего этого ада – ты, с одной заостренной палкой в руках, словно две сотни лет назад.

Что до строевой подготовки, всякая пехотная часть, не способная перестроиться в прочное каре, будет истреблена, если на открытой местности ее застигнет кавалерия противника. Маркус знал, что в Мидвейле размещался по меньшей мере один кавалерийский полк, и кто поручится, что Орланко не обзавелся другими?

– Черт подери! – проговорил он вслух. – Надеюсь, у него очень хороший план.

– Мы выстоим, сэр. Наш полк успешно сражался и с куда более превосходящими силами противника.

Маркуса передернуло. Понятно, что Фиц говорит так из лучших побуждений, но, когда они в последний раз имели дело с хорошо подготовленным войском, это были аскеры генерала Хтобы. Потери Первого колониального в том сражении исчислялись сотнями, и Адрехт, лучший друг Маркуса, лишился тогда руки, а заодно, вполне вероятно, и рассудка.

«Будем надеяться, на сей раз нам повезет больше».

– Очень хорошо, капитан, – подошел к ним Янус. – Я хочу, чтобы вы выдали своим подопечным боеприпасы, как только почувствуете, что они готовы к учебным стрельбам. Каждый из них, прежде чем пойти в бой, должен привыкнуть к отдаче своего мушкета, а я не знаю, сколько еще времени отпустит нам герцог.

– Будет исполнено, сэр! – козырнул Фиц.

– Я намереваюсь посмотреть, как идут дела в Онлее, – продолжал Янус. – Фиц, отправитесь со мной, вы мне понадобитесь. Маркус, я бы хотел, чтобы вы проверили наших артиллеристов и узнали, каковы их успехи.

– Будет исполнено, сэр! – Маркус также отдал честь, радуясь, что ему поручили конкретное дело. – Где их искать?

– Капитан Вакерсон в Университете, работает с орудийными расчетами. Капитан Солвен занят поисками орудий, так что он, скорее всего, где–то в городе, но, полагаю, Вакерсон знает, где его найти.

– Есть, сэр! В какой именно части Университета? Насколько помню, территория там обширная.

Янус бегло улыбнулся.

– Просто идите на шум – и не прогадаете.

* * *

Бум! Занятно, как меняется звук пушечного выстрела, пока ты приближаешься к орудию. На расстоянии слышен только глухой басовитый хлопок, похожий на ворчание грома вдали. Чем ближе подходишь, тем явственней становятся высокие тона, и наконец все это сливается в полновесный грохот, что отдается дрожью в основании зубов и под ложечкой. И когда уже кажется, что источник оглушительного шума совсем рядом, ты вдруг обнаруживаешь, что до него еще добрых две сотни шагов. С каждым шагом грохот неумолимо нарастает, и наконец в тишине, наступившей после очередного взрыва, в ушах стоит такой звон, словно они превратились в оркестровые тарелки.

Маркус отыскал Пастора не только по грому залпов. В ту же сторону устремлялись потоки взволнованных, перепуганных, сгоравших от любопытства обитателей Университета. Черные студенческие мантии придавали им довольно мрачный вид. По большей части толпа состояла из молодежи, хотя были там и несколько студентов постарше, и даже парочка женщин.

Сам Университет составляли приземистые старинные, сложенные из камня здания – густо увитые вьюнком, крытые черепицей и обросшие бесчисленными пристройками. Всевозможные флигели, мансарды и новые строения возводились с годами безо всякого плана, разделяя университетскую территорию на множество внутренних дворов неправильной формы. Идеально подстриженные газоны в этих дворах были заслугой требовательных адептов совершенства – университетских садовников. Большинство окон было на старинный манер забрано свинцовыми переплетами с пузырчатым вогнутым стеклом, и Маркус, проходя мимо зданий, различал внутри причудливо искаженные очертания комнат и их обитателей.

На задах Университета местная территория плавно перетекала в Рощу – островок вековых деревьев, последний оплот девственных лесов, покрывавших долину реки Вор задолго до основания города. От границы леса до старательно выстриженных газонов располагался обширный луг, заросший высокой травой, – подобие нейтральной полосы между старинной естественностью и современной упорядоченностью. Именно здесь Пастор и разместил свою пушку, развернув ее на юг, чтобы случайные ядра с плеском падали в реку либо оказывались на незаселенных склонах острова Воров.

Маркус остановился на краю луга в тот самый миг, когда студенты, собравшиеся около орудия, – наверное, человек тридцать – разом пригнулись и зажали руками уши. Один лишь капитан Севран Вакерсон остался стоять как ни в чем не бывало, только прикрыл глаза козырьком ладони, чтобы наблюдать за полетом ядра. Пушка вздыбилась, рявкнула, исторгнув сноп огня и внушительное облако порохового дыма, и через миг фонтанчик земли взвился там, куда угодил выстрел. Маркус разглядел квадрат красной ткани, растянутый ярдов на десять дальше места, где упало ядро.

– Недолет, – объявил Пастор, сокрушенно покачав головой. – Слишком близко. Ты осыпал врагов комьями земли, но и только, а теперь они доберутся до тебя и заколют штыками.

Он повернулся к зрителям, которые постепенно выпрямлялись, опуская руки:

Кто может сказать, в чем именно ошибся рядовой Килтен?

– Он запорол ко всем… – начал было стоявший впереди студент, но тут же запнулся, пригвожденный к месту убийственным взглядом Пастора. – Прошу прощения. Он неверно рассчитал угол прицеливания.

– Угол был посчитан тютелька в тютельку! – выпалил закопченный от пороха юнец по всей видимости, тот самый Килтен. – И Тарт его проверял!

– Все было в порядке, – подтвердил другой юнец.

– Я думаю, – продолжал Килтен, развернувшись к Пастору, – что эта ваша чер… эта ваша дурацкая пушка попросту ни на что не годна!

Он красноречиво потряс листком бумаги:

В моих вычислениях нет ошибки! На этой траектории ядро должно было попасть точно в цель!

– Вот как, – проговорил капитан. А что, занимаясь своими вычислениями, вы обследовали само ядро?

Что? – Рядовой воззрился на пирамидку пушечных ядер возле орудия. – Это еще зачем?

– Затем, что это ядро было по меньшей мере на четверть дюйма меньше предыдущего.

– Так нечестно! – возопил стрелок. – Подсунули негодный хлам и требуете, чтобы я попал в цель?

– А ты думаешь, все ядра одинаковые? – взревел Пастор. – Думаешь, их доводят до ума в фарфоровой мастерской? Думаешь, в бою тебе позволят выбирать ядро получше?

Он покачал головой:

– Возблагодари господа, если ядер просто хватит, и неважно каких. Стрелять придется всякими: большими, маленькими, шершавыми, сплющенными! Вы захватите боеприпасы у врага, и один только Карис знает, где и как их произвели. Вы должны чувствовать ядро и понимать, как с ним обойтись. Слишком маленькие ядра – выше сопротивление воздуха, а значит, и заряд для той же убойной силы нужен побольше! Но молите всевышнего послать вам маленьких ядер, потому что жадность – грех, – студенты дружно хихикнули, но Пастор и бровью не повел, – и если вы забьете в ствол слишком большое, эта пушка взорвется вам в лицо!

К концу монолога он наконец заметил Маркуса и приветственно кивнул. И добавил, грозно глядя на своих подопечных:

– Я хочу, чтобы вы перебрали всю эту груду ядер и рассказали мне, какие из них тяжелей и какие – легче.

– Можно взять весы? – неуверенно спросил один из студентов.

– Думаете, на поле боя у вас будут весы?

– Их можно соорудить из камня и каких–нибудь веточек, – заявил другой. – Возьмем уже изученное ядро за образец, чтобы рассчитать среднюю погрешность…

Пастор тяжело вздохнул и, качая головой, по высокой траве зашагал к Маркусу. Тот старательно сдержал улыбку.

– Избавь меня Карис от сопляков, уверенных, будто они знают, что делают! – проворчал Пастор. – Иметь дело со вчерашними крестьянами было куда приятней. Им хотя бы легко внушить страх божий.

– Полагаю, эту идею предложил полковник? – осведомился Маркус.

– Да, и, по правде говоря, она не так уж плоха. Заряжать мушкет и стрелять научишь кого угодно, а вот пушкарское дело требует более вдумчивого подхода. Эти ребятки, – он кивнул на студентов, что столпились вокруг пирамидки ядер, споря уже о том, как определить вес ядра с наименьшим количеством попыток, – сыплют непонятными словами и несут чушь о параболах и ускорении, но, по крайней мере, они точно знают: то, что взлетит в воздух, обязательно упадет. Кое–кто из них мог бы стать недурным сержантом артиллерии.

– У тебя хватит на это времени?

– Вот он, главный вопрос, верно? – Пастор покачал головой. – Я был бы счастлив, имейся у меня хоть неделя, но полковник говорит, что и на это вряд ли можно рассчитывать. Впрочем, надеюсь, с божьей помощью мы сладим дело.

Он помолчал и прибавил:

– Рад снова видеть вас, старший капитан.

– Взаимно. Надеюсь, путешествие было приятным.

– Насчет приятного не скажу, но все–таки, милостью господней, мы уже здесь. И судя по всему, прибыли как нельзя вовремя. – Пастор почесал кончик носа. – Так вы снова будете командовать первым батальоном?

– Нет, – сказал Маркус. – Фиц, на мой взгляд, справляется прекрасно. Я буду помогать полковнику.

– Очень жаль, сэр. Фиц – хороший парень, но малость умничает. Мне будет недоставать вас во главе батальона. – Он покачал головой. – Впрочем, на все воля господа. И полковника, само собой.

– Полковник ждет моего доклада об артиллерии.

– Что ж, мы кое–чего добьемся, если наберем достаточно стволов. Я послал команду снять орудия с водных батарей, но они по большей части осадные. Если двинемся в бой, их нелегко будет доставить на место. Вал сейчас в городе, собирает все, что ни подвернется.

– Я проверю, как у него дела. Не знаешь, где его найти?

– На Острове, неподалеку от собора. Кто–то сказал, что там перед особняками кое–где стоят старинные пушки. Думаю, отыскать его будет не слишком трудно.

Что верно, то верно. – Маркус поглядел на увлеченных диспутом студентов и тоже покачал головой. – Что еще передать полковнику?

– Больше ничего.

Пастор замялся:

– Не знаю, как сказать об этом, по…

– Джен умерла? Знаю. Мне рассказал Фиц.

– Вот как. – Он неловко кашлянул. – Что ж, пойду я назад, пока кто-нибудь не уронил ядро себе на ногу. Храни вас господь, старший капитан.

– И тебя, – сказал Маркус. Повернулся кругом и отправился на поиски Вала.

* * *

Восточная оконечность Острова была непривычно пустынна. Маркус пересек мост Святого Урии, затем прошел через Биржу. Величественные, во много этажей, торговые дома с подъемниками и кранами на крышах безмолвствовали, наглухо запертые на все засовы; исступленные толпы маклеров попрятались либо разбежались. Проходя одним из небольших, с обеих сторон усаженных лавками мостов, что соединяли Биржу с собственно Островом, Маркус различил впереди шпили собора, каменными мачтами высившиеся над окрестными домами.

Площадь перед собором, где депутаты сейчас принимали посланников Орланко, была почти безлюдна: толпы зевак переместились на несколько кварталов западнее – глазеть на новобранцев, упражняющихся на Триумфальной в военной науке. Впрочем, здесь мелькали кареты, наемные экипажи и редкие прохожие. Маркус, привлекавший общее внимание синим армейским мундиром, поймал за ворот ближайшего обывателя и спросил, где тут команда военных, которые ищут пушки.

Через считаные минуты он без труда обнаружил Вала в сопровождении лейтенанта артиллерии Арчера, десятка рядовых и еще десятка дюжих горожан, что переминались возле пустого фургона. Вал и его свита собрались вокруг крохотной – пара футов начищенной бронзы па железных колесах – пушечки, на маленьком цоколе стоявшей перед респектабельным особняком. Один из рядовых опирался на нее рукой, гордый, словно мальчишка, которому подарили щенка, но Вал отрицательно качал головой. Маркус успел уловить заключительную часть его речи.

– Рядовой Сервус, – говорил Вал, – я знаю, что мы ищем пушки, но поймите: не все, что выглядит как пушка, на самом деле таковой является. Вот это, например, скульптура.

– Но, сэр, у нее же колеса – вот, глядите! И с виду совсем старинная!

– Рядовой, посмотрите на ее ствол. В стволе пушки должно быть отверстие – иначе куда мы станем закладывать ядра?

Сервус приуныл. Костяшками пальцев постукал по сплошному, безо всяких отверстий, дулу пушечки и тяжело вздохнул.

– Именно, – заключил Вал. – Что дальше?

– Малый, с которым я толковал, – отозвался другой солдат, – говорит, что вроде бы дальше по берегу, у воды, стоят еще две или три пушки. Говорит, всегда ходил туда перекусить в середине дня, и эти штуковины так обросли голубиным пометом, что он только сейчас сообразил, что это пушки.

– Значит, придется поработать скребком. Надеюсь, никто не против?

С этими словами Вал развернулся и остолбенел при виде старшего капитана собственной персоной.

– Яйца Зверя! Маркус, ты ли это?

– С утра был я, – ухмыльнулся тот, и Вал схватил его за руку и с неумеренной силой затряс, другой рукой хлопая Маркуса по плечу. Хватку он имел железную. Капитан Валиант Солвен был одним из самых давних сослуживцев Маркуса в Хандаре и, наверное, лучшим его другом после ныне покойного Адрехта Ростона. У него было красное лицо завзятого выпивохи, а на верхней губе красовались тонкие усики, которыми их владелец чрезвычайно гордился.