Текст книги "Трон тени"

Автор книги: Джанго Векслер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 43 страниц)

Глава двенадцатая

Маркус

– А по реке? – спросил Маркус.

– Я сегодня утром осмотрел пристань, – ответил Гифорт. Тон его не сулил ничего хорошего. – Там всего один небольшой причал и пара лодок.

– Сколько народу они могут вместить?

– Я бы сказал, по десятку каждая. Слишком мало.

– Для всех нас – безусловно. – Маркус помрачнел. – Следовало подумать об этом раньше. Мы могли бы послать людей на берег и собрать целую флотилию.

– Там нет места для флотилии, – возразил Гифорт. – Крепость строилась с расчетом на оборону со стороны реки. Большая часть стены примыкает к самой воде.

– А что… – Маркус запнулся, не желая произносить слово «мятежники». Мятежниками были бесноватые, жаждущие крови фанатики в Хандаре. «Эти… совсем другие». – Что бунтовщики? Не пытались перекрыть переправу?

– Они держат у того берега пару лодок, но пока только наблюдают за пристанью. Не думаю, что им по плечу помешать прорыву с оружием в руках. Хотя как только они сообразят, что мы хотим вывезти отсюда штатских…

Маркусу не было нужды объяснять, чем это закончится. Неуклюжие баржи, битком набитые яростно сопротивляющимися узниками, и десятки гребных лодок и рыбацких яликов, которые неотвратимо окружают их со всех сторон… Ничего хорошего.

– Как там таран?

– Думаю, будет готов с наступлением темноты, а может, и чуть раньше.

Полдень давно миновал. Это означало, что у Януса, регулярной армии или бог весть кого остается всего четыре–пять часов, чтобы прийти на помощь гарнизону Вендра. Как только толпа примется молотить по двери тараном, Маркусу неизбежно придется принимать нелегкое решение.

– Яйца Зверя, – пробормотал он и со стоном потер глаза.

«Когда же я спал в последний раз? Двадцать часов назад? Больше?»

– Ладно. Так или иначе, нам нужен запасной план. Я хочу, чтобы вы взяли пятнадцать человек и… это еще что за черт?

Маркуса на полуслове прервал треск дерева, смешанный с оглушительным металлическим звоном – словно от души ударили в гигантский гонг. За этим последовал поток многоголосой ругани.

– Не могу знать, сэр, – сказал вице–капитан, – но звук доносился с главной лестницы.

– Пойду взгляну, в чем дело.

Он наскоро дал Гифорту прочие указания, тот откозырял и поспешно вышел. Капитан не без труда выбрался из кресла, скривился от ноющей боли в ногах, изнуренных многочасовой беспокойной ходьбой. Натянув зеленый мундир – уже изрядно измятый и пропотевший, – он направился к лестнице осторожным, почти старческим шагом. Каменные полы крепости не щадили торопыг.

Шум доносился снизу, и Маркус начал спускаться по главной лестнице, пока не обнаружил, что та перекрыта кучкой взмокших от пота и охрипших от брани солдат в черных мундирах Конкордата. Оставив где–то свои кожаные шинели, они с видимым трудом волокли из–за поворота лестницы какую–то громоздкую штуковину. Один из солдат налегал на самодельные веревочные стропы, а прочие, пыхтя, пытались приподнять махину снизу. Парой ступенек выше за всей этой возней наблюдал Росс, судя по всему, чрезвычайно довольный собой.

– Капитан! – резко окликнул Маркус. – Что это вы тут творите?

– А? – Росс обернулся на оклик, ухмыляясь до ушей. – Извините за шум, сэр. Мы кое–что обнаружили на одном из полузатопленных этажей.

– И что же это? – Из–за спин копошащихся солдат Маркус лишь частично мог разглядеть предмет их стараний.

– Пушка! Восьмидюймовая мортира, я полагаю.

Маркус похолодел.

– Я думал, здесь не осталось пушек.

И я так думал! Но эту, видимо, бросили, чтобы избежать лишних хлопот. Ядер тоже не осталось, но нам не составит труда соорудить пару картечных снарядов. Поставим ее прямо напротив входа. Когда мятежники своим чертовым тараном проломят дверь, их будет ждать веселенький сюрприз! – Росс радостно захихикал.

Маркус слишком хорошо представил себе, что произойдет. Он подозревал, что офицер Конкордата никогда собственными глазами не видел, на что способен пушечный залп.

– Но отдача… – слабым голосом начал он.

– Не беспокойтесь. Мы разместимся в главном зале и, когда втащим эту зверюгу наверх, установим ее на приличном расстоянии от нашей позиции. – Росс широко ухмыльнулся. – Знаете, сэр, я был встревожен не на шутку, когда вы отвели солдат со стен… но я не из тех, кто боится признавать свои ошибки. Донжон, безусловно, проще оборонять. Поскольку мятежникам доступен только главный вход, мы сможем отбиваться, пока не соорудим перед дверью баррикаду из трупов! – Судя по голосу, капитан с нетерпением ждал этой перспективы.

Видеть Росса в таком ликовании было непривычно и, по правде говоря, неприятно. Маркус пробормотал что–то уклончивое и почти бегом вернулся наверх, по пути высматривая Гифорта. Вице–капитан еще не вернулся, зато в комнате дожидался, нервно переминаясь, незнакомый Маркусу сержант в зеленом жандармском мундире. При виде Маркуса он встал навытяжку и истово отдал честь. Струйки пота текли по его лицу, заползая в складки обвисшего подбородка.

Прошу прощенья, сэр! – выпалил он.

– Что там еще? – рявкнул Маркус резче, чем намеревался, и сержант затрясся от страха. – В чем дело?

Извините, сэр! Не хотел помешать, сэр! Просто вышла заварушка с заключенными, сэр, пустяковая, сэр, но вы велели сообщать, ежели что…

– Что произошло?

Подняли шум в камере, сэр. В женской камере, молоденькие девицы. Говорят, будто могут нам помочь, и хотят потолковать с… – Сержант осекся и беспомощно огляделся по сторонам.

– Ясно. – Маркусу до смерти хотелось рухнуть в кресло, надвинуть кепи на глаза и на пару часов предаться отдыху. – Проведи меня к ним.

Прошу прощения, сэр, но они хотят видеть вице–капитана. Гифорта? – удивился Маркус. – Они объяснили почему?

– Нет, сэр.

– Гифорт сейчас, вероятно, внизу, на пристани, – сказал Маркус. – Идем. По пути кого–нибудь отправим за ним.

* * *

В казематах было все так же сыро, но теперь, когда в камеры принесли столешницы из главного зала, заключенным по крайней мере было где сидеть. Коридоры по–прежнему охранялись солдатами Конкордата, за самими камерами присматривали жандармы, и это заметно приободрило узников. Во многих камерах двери, под бдительным оком охранника, были открыты, и Маркус заметил пляшущие отсветы пламени: заключенные, тесно сбившись, грелись у огня.

– Сюда, сэр. – Сержант указал на камеру в самом конце коридора. Дверь ее была закрыта, рядом стояли двое охранников с мушкетами. При виде Маркуса они дружно откозыряли, затем один отпер ключом дверь и отступил в сторону.

– Наконец–то! – едва Маркус распахнул дверь, прозвенел девичий голос. – Я уже…

Он шагнул через порог, и звонкий голос осекся. В свете одинокого факела, что горел в кронштейне на стене, Маркус разглядел девушку лет восемнадцати, с каштановыми, изрядно спутанными кудрями и россыпью веснушек на юном лице. Она стояла между дверью и прочими узницами, которые тесно прижались друг к другу в темном углу камеры.

– Вы не мой… то есть вы не вице–капитан Гифорт, – проговорила она.

– Мое имя – Маркус Д’Ивуар, – отозвался он, – и я – капитан жандармерии. Все, что вы хотели бы сказать вице–капитану, можно изложить мне.

– Но… – Девушка оборвала себя, смолкла, сжав губы.

– Почему бы вам для начала не представиться?

– Абигайль, – сказала девушка. – Все зовут меня Абби.

И вскинула голову, явно придя к какому–то решению:

– Послушайте. Людьми, которые вас осаждают, командует Джейн, так ведь?

– Не знаю, есть ли у них вообще командир. Тот, с кем я перекрикивался, был какой–то здоровяк исполинского роста. – Маркус нахмурился. – А вы весьма недурно осведомлены для арестанта, запертого в камере без окон.

За спиной у него смущенно кашлянули.

– Виноват, сэр, – сказал сержант. – Это наши парни распустили язык. Можно даже сказать, повздорили. Сами не заметили, как повысили голос. Заключенные могли их услышать.

– Этого исполина зовут Орех, – пояснила Абби. – Если он здесь, то и Джейн, стало быть, тоже. Чокнутая Джейн – вы наверняка о ней слышали.

Маркус пожал плечами и оглянулся на сержанта.

Тот кивнул.

Мне знакомо это имя, сэр. Чокнутая Джейн верховодит в Доках, в банде по прозванию Кожаны.

– Так это она возглавляет толпу? Вам что–нибудь об этом известно?

– Ничего такого не слыхал, сэр, – отчеканил сержант. – Как вы уже сказали, сэр, непохоже, чтобы бунтовщиками кто–то по–настоящему командовал.

– Джейн здесь, – упрямо повторила Абби. – Никто другой не мог бы так взбаламутить все Доки!

– Даже если она здесь, – сказал Маркус, – как это касается вас?

Мы с Джейн… друзья. Вы пытались поговорить с толпой?

Лицо Маркуса окаменело.

– Мы предлагали переговоры, однако противная сторона не проявила ни малейшей склонности к беседам.

Абби энергично закивала:

Вот почему вы должны устроить мне встречу с Джейн! Я смогу склонить ее к переговорам! Она прислушается ко мне, и тогда… вместе мы сумеем найти какой–нибудь выход.

Наступило продолжительное молчание.

– Что заставляет вас полагать, будто я ищу выход? – осведомился Маркус.

– Ваши люди говорили о капитуляции, – ответила Абби. – Они опасаются, как поступит с ними толпа, если они сложат оружие. Дайте мне только поговорить с Джейн! Я уверена, она согласится отпустить вас живыми и невредимыми.

– Капитан? – донесся из коридора голос Гифорта.

Маркус развернулся, подал знак сержанту, и тот сразу двинулся за ним, закрывая дверь.

Погодите! – крикнула вслед Абби. – Позвольте мне увидеться с…

Лязг двери заглушил ее слова.

Гифорт быстрым шагом подошел к Маркусу. Вид у него был слегка запыхавшийся, словно весь путь он преодолел бегом. За ним смятенно следовали двое рядовых.

– Вы меня вызывали, сэр?

Маркус кивнул, размышляя о своем.

– Вы отдали приказ подготовить лодки?

– Так точно, сэр.

Маркус развернулся и одарил убийственным взглядом обливавшегося потом сержанта.

– Что это она говорила насчет капитуляции?

Я не… сэр, я хочу сказать… то есть… – Сержант сжался, точно в ожидании удара, затем сделал глубокий вдох и вытянулся но стойке смирно. – Мы просто говорили, сэр.

– О чем говорили?

Маркус помедлил и чуть мягче добавил:

– Излагайте, сержант. Даю вам слово, никто не будет наказан.

– Ну… – Сержант утер лоб обшлагом рукава. – Кое–кто из парней – только не я, понимаете? – толковал, что, когда выломают дверь, драться будет бессмысленно. Нас тут едва ли сотня, даже если считать герцогских прилипал, а портовиков снаружи тысячи. Ясно же дело, чем все закончится. И нам… то есть им… думается, что всякому, кто окажет сопротивление, толпа попросту башку проломит. К тому же нашим парням не очень–то по нраву стрелять в этих самых бунтовщиков. Они ведь, как ни крути, такие же ворданаи, как мы с вами. Словом, если бой мы так или иначе проиграем, может, проще будет сдаться без боя? Так оно и всем легче.

Сержант судорожно хватанул ртом воздух и поспешно добавил:

– Только не подумайте, сэр, что я с этим согласился!

Маркус покосился на Гифорта, и тот едва заметно пожал плечами.

Д’Ивуару неизменно приходилось напоминать себе, что жандармы все–таки не солдаты регулярной армии. Впрочем, будь на их месте армейский гарнизон, он сейчас, при подавляющем численном превосходстве врага и полном отсутствии надежды на помощь, неизбежно помышлял бы о капитуляции. Это было бы самое разумное решение.

– Там, в камере, – медленно проговорил Маркус, – девушка, которая утверждает, что в числе вожаков толпы ее близкая подруга. Она полагает, что сможет добиться согласия на переговоры.

Гифорт поскреб пальцами бороду.

– Мысль недурная, если только это правда. И если эта самая девушка не замышляет таким образом просто выбраться на волю.

– Она хотела побеседовать именно с вами. Отчего бы это?

– Не знаю, сэр.

Ладно. Мы можем, ио крайней мере, выяснить, что ей нужно именно от вас. – Маркус кивнул сержанту. Открой дверь.

На сей раз Гифорт вошел в камеру первым, и длинные тени от факельного света тотчас упали на его лицо. Маркус шел следом. Абби дожидалась их, все так же не отходя от двери, но при виде Гифорта неуклюже попятилась и опустила голову, уставясь в пол.

– Вице–капитан Гифорт перед вами, – сказал тот. – Какое у вас ко мне дело?

– Э-э… – Абби, пряча руки за спиной, неловко переступила с ноги на ногу. Затем она подняла глаза, и Маркус услышал сдавленный выдох Гифорта. – Кхм… Здравствуй, папа.

* * *

Двери в Вендре были массивные, прочные, как пристало крепости, – но не настолько, чтобы заглушить крики, доносившиеся из комнаты. Маркус сидел на табурете в коридоре, чувствуя себя учеником, за безобразное поведение выставленным из классной комнаты, и изо всех сил старался ничего не подслушать. Через некоторое время крики сменились неразборчивым шепотом, к которому то и дело примешивался звук, весьма похожий на всхлипы. Маркус даже не мог бы сказать, что хуже.

«Как же я устал».

Он привалился затылком к стене и прикрыл глаза – всего лишь на минутку, не более.

– Капитан.

Маркус поспешно выпрямился, усиленно моргая. Дверь была чуть приоткрыта, и за ней стесненно переминался Гифорт, который не хотел застать своего капитана врасплох.

– Простите, – Маркус сдержал зевок, – что, уже… все улажено?

– Пока да. Вице–капитан шире приоткрыл дверь. – Вы можете зайти.

Капитан с видимым усилием поднялся на ноги. Спина неприятно ныла после тесного контакта с жестким камнем. В комнате, за рабочим столом Маркуса, сидела Абби, россыпи веснушек резко выделялись на ее побледневшем лице. Глаза ее чуть заметно покраснели, однако вид она имела решительный.

– Моя дочь говорит, что некоторое время сотрудничала с этой самой Чокнутой Джейн, – произнес Гифорт. – Она убеждена, что именно Джейн привела толпу к стенам Вендра.

Абби открыла рот, собираясь что–то сказать, но под жестким взглядом отца передумала. Лицо ее порозовело.

Маркус неловко переступил с ноги на ногу.

– И каково ваше мнение?

У меня нет причины не верить ее словам, но посылать кого–то на переговоры к бунтовщикам в высшей степени рискованно. Нельзя поручиться, что Чокнутая Джейн не поведет себя враждебно или что она вообще способна удержать своих соратников. Наши наблюдатели в башнях сообщили, что за последние часы к толпе из Доков присоединилось изрядное количество вновь прибывших.

– Если я смогу поговорить с Джейн, – начала Абби, – уверяю вас…

– Абигайль! – одернул Гифорт.

– Хватит меня так называть! – взвилась она. – Не смей обращаться со мной как с ребенком!

Маркус выразительно кашлянул, чтобы упредить назревающую ссору.

– Сударыня, – сказал он, – вы не будете против, если я переговорю с вашим отцом с глазу на глаз?

Абби фыркнула и скрестила руки на груди. Маркус тронул Гифорта за плечо и увлек его в угол комнаты, намеренно развернув спиной к девушке.

– Я понимаю, как вам нелегко, – проговорил он, понизив голос. – Что вы намерены предпринять?

На лице Гифорта промелькнуло страдальческое выражение. Уж не надеялся ли он втайне, что решение за него примет кто–нибудь другой? Наконец вице–капитан решительно выдохнул.

– Соглашаться на переговоры опасно, – сказал он, – но, мне думается, это наилучший шанс избежать кровопролития. Я… – Гифорт на миг замялся. – Я бы вызвался отправиться с дочерью, сэр. Если она сумеет склонить Чокнутую Джейн к переговорам, лучше, чтобы сразу было кому с ней потолковать.

Уж не задумал ли его заместитель воспользоваться случаем и сбежать, прихватив с собой дочку? Маркус тут же отбросил эту мысль. Нет, на Гифорта не похоже. Каковы бы ни были тайные грехи вице–капитана, Маркус, во множестве читавший его рапорты и донесения, составил себе четкое представление об этом человеке. Гифорт – точно так же, как и он сам, – не способен был бросить на произвол судьбы тех, кто ему подчиняется. И потому Маркус без колебаний кивнул:

– Если вы этого хотите – идите с ней.

– Да, – сказал Гифорт, – хочу. Спасибо, сэр.

* * *

Со стороны суши бойниц в Вендре не имелось, и, чтобы наблюдать за происходящим, Маркус был вынужден подняться в башню на противоположном конце крепости. Увы, даже здесь все бойницы и амбразуры были обращены в неподходящую сторону, то есть на реку, так что ему пришлось подняться на самый верх, взломать старинный люк и выбраться на крышу. То была узкая полоса каменных плит, насквозь продуваемая постоянным ветром с реки, и здесь явно давно никто не бывал, даже часовые. Парапет – ограждение высотой по пояс – постепенно крошился, и увесистые обломки, пролетев четыре этажа, скатывались по пологой крыше нижнего яруса крепости.

Маркус опирался на каменный блок, что выглядел покрепче прочих, и старался не замечать дрожи, пробиравшей до пят всякий раз, когда порыв ветра насквозь продувал мундир. Ему отчаянно недоставало подзорной трубы. Собственно, в его кабинете в Министерстве юстиции хранилась подзорная труба отменного качества, но Маркусу и в голову не пришло прихватить ее с собой.

Далеко внизу, за громадой крепости, был различим заполненный бунтовщиками внутренний двор. Гифорт уже говорил, что осаждавшую Вендр толпу теперь составляют не только обитатели Доков, и сейчас, даже с такого расстояния, Маркус видел, что так оно и есть. Многолюдная толпа четко разделялась на группы, и они не смешивались друг с другом, как не смешиваются масло и вода. Помимо кожаных фартуков и пестрых безвкусных нарядов, которыми щеголяли рабочие Южного берега, там мелькали менее броско и более пристойно одетые компании. Маркус предполагал, что это студенты. Речи Дантона пользовались немалой популярностью в Университете.

По поведению толпы Маркус без труда угадал, что массивные двери донжона начали отворяться. От неожиданности люди разом хлынули назад. Затем толпа убедилась, что это не отчаянная вылазка гарнизона, так же дружно качнулась вперед, и глухой невнятный гул множества голосов мгновенно усилился до крика. Минуту спустя небольшая, но сплоченная группка принялась решительно пробиваться от донжона через толпу. Маркус мог лишь догадываться, что в центре этой группы, тесно окруженные спутниками, продвигаются Гифорт и его дочь.

Несмазанные петли люка издали протяжный страдальческий визг. Оглянувшись через плечо, Маркус увидел, что в проеме люка появился капитан Росс; его тяжелые сапоги гулко топали по ступеням узкой дощатой лестницы. За ним следовали двое солдат Конкордата, вооруженные мушкетами. Маркус не произнес ни слова, пока все трое не поднялись на крышу. Их кожаные шинели хлопали на ветру, точно флаги.

– Капитан, – сдержанно приветствовал Маркус.

– Сэр, – в тон ему отозвался Росс, – любуетесь пейзажем?

Маркус поднял взгляд на панораму, которая открывалась за пределами внутреннего двора. До захода солнца оставался еще час, но башни Вендра уже отбрасывали на Остров длинные тени, словно столбики-указатели гигантских солнечных часов. Уже мелькали во внутреннем дворе искорки фонарей и факелов, и на улицах за стеной крепости зловещее зарево костров, разведенных толпой, освещало фасады зданий и играло отблесками в немногих уцелевших витринах.

– Не совсем, – признался Маркус.

И снова посмотрел на внутренний двор. Кто–то уже навел там подобие порядка, расчистив место вокруг Гифорта и Абби, и сейчас их стало можно различить в толпе. Рядом хлопотала стайка девушек – препирались, кто имеет право обнять Абби первой. Очевидно, там в самом разгаре была волнующая сцена воссоединения старых друзей.

Офицер Конкордата проследил за взглядом Маркуса.

– Вы освободили мою заключенную, – процедил он.

Это был не вопрос, а утверждение. По всей видимости, его уведомили о случившемся охранники с нижнего этажа.

– Не освободил, а отпустил под честное слово и под мою ответственность, чтобы склонить к переговорам вождей бунтовщиков. – Маркус оттолкнулся от парапета и, развернувшись, в упор взглянул на Росса.

А поскольку здесь командую я, капитан, эта девушка – моя заключенная.

– Да, конечно. – Росс дернул углом рта. И чего же вы надеетесь достигнуть этими… переговорами?

– Узнать, существует ли приемлемый для обеих сторон способ удовлетворить их жалобы, и выиграть время, чтобы кабинет министров мог найти выход из положения.

Иной сказал бы, что предложение переговоров есть признание в трусости.

Маркус пожал плечами.

– Вы же сами говорили, капитан, что нам не составит труда отбиться от целой армии. Что плохого в том, чтобы занять противника переговорами?

Ничего плохого. – Взгляд Росса похолодел. – При условии, конечно, что вы и впрямь намерены драться.

– Когда придет время…

– Вот что я обо всем этом думаю, перебил Росс. И, сложив руки за спиной, устремил глубокомысленный взгляд на реку. – Я думаю, вы трус. Я думаю, вы не намерены исполнить свой долг и защитить эту крепость. Я думаю, вы стремитесь, говоря вашими же словами, «выиграть время» для подготовки собственного побега и бросить гарнизон крепости и заключенных на произвол толпы бунтовщиков.

Маркуса словно окатили ведром ледяной воды. Он уже привык пропускать мимо ушей едкие реплики Росса, но это…

– Я требую, чтобы вы взяли свои слова обратно! – прорычал он.

– С какой стати? Это всего лишь правда. Или вы станете отрицать, что ваши люди готовят лодки для бегства по реке?

– Капитан Росс! уже громко, чеканя слова, проговорил Маркус. – Я отстраняю вас от командования отрядом. Вы арестованы за нарушение субординации.

Росс глянул через плечо. Один из солдат Конкордата неотрывно смотрел вниз, на сцену, что разыгрывалась во внутреннем дворе, но другой вскинул мушкет к плечу и взвел курок. Дуло красноречиво уставилось в грудь Маркуса.

Наступила долгая тишина.

«Я должен был это предвидеть».

Господь свидетель, Росс не давал ни малейших оснований доверять ему. И все же здесь не хандарайская пустыня, где от Военного министерства полк отделяли тысячи миль песка и океана. Это Вордан, черт возьми, и предполагается, что законы здесь не пустой звук.

– Что бы вы ни задумали, – сказал Маркус, – вы об этом пожалеете.

– Сомневаюсь. – Росс протянул руку, и Маркус после затяжной паузы отстегнул шпагу и отдал ее офицеру Конкордата. – Его светлость всегда защищает тех, кто действует в его интересах.

– Так же, как и милорд министр юстиции.

– К тому времени, как все это закончится, слово графа Миерана вряд ли будет что–то значить.

Росс повернулся ко второму солдату:

– Рядовой Миллс, каково ваше мнение?

– Примерно восемьдесят ярдов, – отозвался тот, снимая с плеча оружие. – Запросто.

Лишь сейчас капитан разглядел, что в руках у солдата вовсе не мушкет. Чуть уже, ствол заметно длиннее, хитроумный металлический механизм выше приклада… Винтовка. Вероятно, один из печально известных хамвелтайских «охотников за головами».

– Рядовой Миллс – превосходный стрелок, – пояснил Росс. – Как только эта Чокнутая Джейн появится на сцене, у нас будет отличная возможность с ней разделаться. И это может окончательно сломить дух толпы.

– Не мелите чушь! – прошипел Маркус. – Никого вы не сломите! Они навалятся на ворота…

– А мы их встретим, – перебил Росс. – Мои люди уже установили мортиру, и мы отменно забаррикадировались. Будет настоящая бойня!

Эта мысль явно приводила его в восторг. В отчаянии Маркус повернулся ко внутреннему двору и увидел, что к Гифорту и Абби пробиваются через толпу еще несколько человек. По всей видимости, Джейн и ее товарищи. Миллс тщательно готовился, подправляя целик винтовки.

Вряд ли его расслышат там, во дворе, но попытаться стоит. Маркус вскинул ко рту сложенные рупором ладони.

Гифорт! Джейн! – прокричал он во все горло. – Здесь…

Приклад мушкета впечатался ему в зубы; они лязгнули, в глазах потемнело. Капитан зашатался, пытаясь удержаться за парапет, но ноги его подвернулись, и он неловко повалился на каменные плиты. Солдат Конкордата стоял над ним, занося мушкет для нового удара.

– Весьма неразумно, – заметил Росс. – Поднимите его.

Полуоглушенного Маркуса поволокли к лестнице. Другие солдаты, поджидавшие там, ухватили его за ноги и спустили вниз, как мешок с картошкой. Когда ему связали руки за спиной и поволокли прочь, он услыхал позади резкий треск винтовочного выстрела.

* * *

– Думается мне, – сказала Винтер, – что отправлять людей рушить дома было все–таки ошибкой.

– Нам нужно было бревно для тарана, – отозвалась Джейн. – И потом, я не приказывала…

Ее на полуслове прервал протяжный душераздирающий грохот – второй этаж граверной мастерской, точно пьяный, накренился над улицей, всколыхнулся и обрушился грудой разломанных балок и кирпичного крошева. Толпа разразилась ликующими воплями, и прежде, чем успела осесть пыль, на развалинах уже закопошились мародеры.

– Я не приказывала им разносить в щепки всю чертову улицу, – с запинкой договорила Джейн. И равнодушно пожала плечами. – Что, по–твоему, я должна сделать?

– Это же была твоя затея, верно?

– Моя затея была спасти Абби и других девчонок, а не устроить все это…

Она взмахом руки обвела оргию разрушения и, не найдя подходящих слов, помотала головой.

Наверное, Винтер полагалось ужаснуться или даже впасть в панику от того, что творилось вокруг. Вот только бессонная ночь и груз постоянной тревоги за Джейн отбили у нее всякую способность к переживаниям. Ясно было одно: спасательная операция – или народное шествие, или бунт, или революция, или бог весть что еще – давно перехлестнула через край, и обуздать ее нет никакой возможности. Круг того, что действительно заботило Винтер, резко сузился; так уже было в Хандаре, когда конница искупителей перевалила через гребень холма. Первый колониальный полк, город, страна и даже Янус остались далеко за чертой. Сейчас у Винтер хватало сил лишь на то, чтобы думать о тех, кто рядом.

И думала она прежде всего о Джейн, которую непрерывно швыряло из одной крайности в другую – от непостижимого душевного подъема до вспышек угрюмой злобы. Как ни была она изнурена, Джейн наверняка приходилось в сто раз хуже, поскольку все полагались только на нее. Винтер слишком хорошо помнила, как это изматывает.

Снова протяжный грохот – дальше по улице, уже едва различимый. Толпа быстро освоила наилучший способ сноса строений: ключевые балки туго обвязывали веревкой, ее конец выбрасывали наружу, и сотни рук, ухватившись за него, тянули, пока не рушился фасад здания. Другие смутьяны бродили окрест с мешками битого кирпича, высматривая уцелевшие окна, либо собирали щепки для костров. Особую ненависть вызывало все так или иначе связанное с борелгаями или герцогом, и Винтер собственными глазами видела, как разъяренные бунтовщики швыряют в огонь меха или изысканные ткани стоимостью в тысячи золотых.

Кожаны, подручные Джейн, по крохам собирали сведения о том, что творится за пределами осады, но составить из их сообщений цельную картину было непросто. Жандармы сосредоточились на восточной стороне Острова, охраняя собор Истинной церкви и мосты к Бирже. Насколько смогла понять Винтер, они не стремились бросить вызов толпе, скопившейся западнее Триумфальной площади несмотря на редкие попытки смутьянов с Северного берега собрать силы для удара по их позициям, – и такое положение ее вполне устраивало.

Солнце опускалось за линию городских крыш на западном горизонте. Джейн полуобернулась, привлеченная отдаленным грохотом нового разрушения; янтарный предзакатный свет пронизал ее волосы и на миг одарил их сиянием чеканного золота. От этого зрелища у Винтер перехватило дыхание.

– Я всего этого не хотела, – сказала Джейн, возвращаясь к разговору. Изломанная тень домов коснулась ее, погасив золотое сияние в волосах, и, обхватив себя руками, она опустила взгляд. – Я хотела только…

– Знаю. – Винтер обняла ее одной рукой за плечи. – Не кори себя.

Джейн отвернулась.

– Не надо было ее отпускать, – пробормотала она. – Чертов Дантон! Что же я наделала…

– Ты никак не могла знать, что именно в этот день Орланко вздумает учинить репрессии, – резонно заметила Винтер. – Но, Джейн, не бойся. С ними ничего плохого не случится.

– А если случится? – Джейн стиснула зубы. – Что, если Абби будут мучить? Или…

– Капитан Д’Ивуар этого не допустит, – решительно перебила ее Винтер. – Он защитит и Абби, и других девочек.

«Хотя одному богу известно, кто защитит его, когда мы станем штурмовать донжон».

Джейн кивнула с несчастным видом и судорожно вздохнула. Схватив Винтер за руку, она крепко стиснула ее пальцы.

– Яйца долбаного Зверя! Как же я рада, что ты здесь…

Они замолчали надолго – так уютно молчат только близкие друг другу люди. Тишину нарушали лишь треск костров да сокрушительный грохот падающих строений. Издалека донесся пронзительный крик и тут же резко оборвался. Джейн помрачнела.

– По крайней мере, – сказала Винтер, – борелгаям хватило ума пуститься при виде нас наутек. Вместе со всеми остальными.

У Джейн вырвался неуверенный смешок. На деле, конечно, все было не так, и Винтер подозревала, что ее подруге об этом тоже известно. Большинство зданий на Острове принадлежало магазинам или конторам, и весь их штат обратился в бегство, едва узнав о приближении мятежной толпы. Опустели и немногие жилые дома. Джейн даже отправила Кожанов вывести в безопасное место несколько семей. Теперь, с прибытием колонны из Дна и тысячных подкреплений из Доков и прочих бедняцких кварталов города, толпа стала неуправляемой. Большинство местных жителей уже покинуло Остров, но Винтер старательно обходила стороной отдельные шайки бунтовщиков, которые явно развлекались не только вандальными выходками. Кое–где на фонарях чудовищными украшениями уже болтались трупы жертв самосуда. Винтер прилагала все усилия, чтобы не привлекать к ним внимание Джейн. «Не хватало, чтобы она считала себя виновной еще и в этом».

– Надо вернуться, – сказала Джейн. – Таран, наверное, уже почти готов.

– Ты бы лучше поспала хоть немного.

– Думаешь, я сейчас смогла бы заснуть?

Винтер пожала плечами:

– Я бы смогла. Почти двое суток на ногах.

– Это все твоя солдатская выучка. – Как–то само собой вышло, что теперь они шли, держась за руки, точь–в–точь влюбленная парочка на романтической прогулке по ночному городу. – Можно тебя кое о чем спросить?

– Конечно, – отозвалась Винтер.

Почему ты сбежала именно в Хандар? В такую даль?

Наступила долгая пауза. Винтер судорожно сглотнула.

– Знаешь… тогда, после побега, я была не в себе. – Она запнулась, помедлила. – Мне, наверное, казалось, что миссис Уилмор – просто всевидящее и всезнающее чудовище. Как Последний Герцог, только хуже. И я была твердо уверена, что бежать надо как можно дальше, иначе меня найдут и силой вернут обратно.

– Занятно, – проговорила Джейн. – Я помнила миссис Уилмор этакой злющей великаншей, а когда вернулась в «тюрьму», глянула на нее – так, ничего особенного. Просто щуплая старушка. Странно, правда?

Винтер кивнула. Они снова погрузились в молчание, и Винтер невольно гадала, о чем думает сейчас Джейн. «Если б я не была такой трусихой, если бы не сбежала, Джейн нашла бы меня намного раньше. Черт, да я могла бы спасти ее! Если бы не…»