Текст книги "Трон тени"

Автор книги: Джанго Векслер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 43 страниц)

– Так точно, сэр. Кстати о Дантоне: я должен сообщить вам, что произошло сегодня утром.

Пока Маркус пересказывал разговор с Вертю, через боковой вход они вошли во дворец и двинулись но, казалось, бесконечным коридорам, в убранстве которых сверкающее изящество стекла и зеркал чередовалось с вычурным уродством позолоченного дерева. Отовсюду глядели лики покойных монархов, в основном Фаруса IV, увенчанного славой и благожелательно взиравшего на великие деяния своего сына, Фаруса V. Позднейшие короли, впрочем, также отметились в этом пантеоне, и с каждой стены на Маркуса глазело множество младших сыновей, дочерей, жен и прочих родственников правителей Вордана. Здесь имелось даже изображение хандарайского двора, правда, довольно далекое от реальности. Насколько Маркус помнил, трон Вермильона не окружали вставшие на дыбы жеребцы и ревущие львы, не говоря уж о драконах и гиппогрифах.

У величественной арки, что отмечала вход в крыло кабинета министров, они встретили девушку, которую сопровождали камеристка в форменном платье и взвод стражников. Девушка остановилась, Янус отвесил ей глубокий поклон. Маркус последовал его примеру.

– Принцесса, – произнес Вальних. – Какая честь.

Маркус резко поднял голову и выпрямился, окинув девушку быстрым взглядом. Она была невысокого роста, худенькая, круглое лицо слегка сбрызнуто веснушками, курчавые темно–русые волосы собраны узлом на затылке. Свободного покроя многослойное платье из зеленого шелка у точеной шеи было стянуто пенным кружевом воротника, но оставляло обнаженными плечи и руки. На запястьях блестели драгоценные браслеты.

Так это принцесса Расиния?! На первый взгляд Маркус мог бы счесть ее подростком, хотя знал, что, когда король занемог, принцессе как раз должно было исполниться двадцать. Она казалась тонкой, словно стеклянная нить, и макушкой едва доставала Маркусу до подбородка. Он не мог представить это хрупкое дитя правящей королевой. Неудивительно, что Орланко забрал такую власть.

– Граф Миеран. – Голос принцессы оказался неожиданно сильным. Какое утешение ваше присутствие при дворе. Мой отец весьма высокого мнения о вас.

Его величество наградил меня своим доверием. – Серые глаза Януса перехватили и с легкостью удержали взгляд Расинии. – Надеюсь, я окажусь способен исполнить то, чего он от меня ждет.

Принцесса едва заметно дрогнула и кивнула. Нечто невысказанное, тайное промелькнуло между нею и Янусом, но Маркусу эта тайна осталась недоступна.

После недолгого молчания полковник жестом указал на своего спутника:

– С разрешения вашего величества – мой капитан жандармерии, Маркус Д’Ивуар.

Расиния наклонила голову, невесомо прошуршал шелк.

– Капитан, – сказала она, – до меня дошло немало слухов о ваших подвигах во время хандарайской кампании.

– Уверен, все эти слухи сильно преувеличены, – отозвался Маркус, подражая манере Януса. – Что до меня, я почитаю за честь служить милорду Миерану.

– Полагаю, в последнее время у вас было немало хлопот.

Маркус не нашелся, что на это ответить, и отпил глоток кофе, чтобы скрыть замешательство.

– Беспорядки на Бирже едва не переросли в бунт, – продолжала принцесса, – нелады с банками… – Перехватив взгляд Маркуса, она одарила его быстрой улыбкой. – Принцессы могут читать газеты, капитан. А молва проникает порой и в мою башню из слоновой кости.

– Разумеется, ваше величество. И на ваши слова я отвечу: да, в последнее время мы сбиваемся с ног, сохраняя порядок. Мир в столице особенно важен сейчас, при болезни вашего отца… – Маркус опустил глаза. – Мы все молимся о его скорейшем выздоровлении.

– Да правит он долго, – пробормотал Янус, и телохранители принцессы негромким хором повторили его слова.

– Да правит он долго, – подхватила Расиния. – Что ж, нс буду отвлекать вас, господа, от важного дела. С вашего позволения…

Она снова кивнула, принимая глубокие поклоны Януса и Маркуса, и величаво удалилась.

– Она очаровательна, – проговорил Маркус, когда принцесса скрылась из виду. По крайней мере, эти слова показались ему наиболее безопасными.

– Пожалуй, – кивнул Янус. – И к тому же…

Он осекся, покачал головой:

Позже. Идем, нас уже ждут.

* * *

– Не понимаю, из–за чего весь этот переполох, – заявил граф Торан.

Маркус подозревал, что он намеренно изображает непонятливость, чтобы подразнить Грига. Если так, это сработало. Министр финансов явственно закипал, багровея под тугим высоким воротничком.

– В конце концов, – продолжал Торан, – это всего лишь банк. С банками такое случается, верно ведь? Рынок переживает подъемы и спады. Всякий знает, что правильнее всего – не совать нос в чужие дела и предоставить их тем, кто в этом разбирается.

Григ с видимым трудом старался взять себя в руки.

Будучи одним из тех, «кто в этом разбирается», я был бы только счастлив, если бы больше людей следовало вашему совету. Тем не менее в данных обстоятельствах Второй доходный не просто «всего лишь банк». Это…

– …борелгайский банк, вставил за него Орланко. – И дело приобретает политический оттенок.

Именно! – воскликнул Григ. – Платежеспособность правительства зависит от нашей способности выбить из заправил Виадра кредиты под залог будущих поступлений. В свою очередь, это зависит от убежденности борелгаев в том, что мы готовы любым способом обезопасить их вложения. Таким образом, дело, о котором идет речь, представляет собой серьезную угрозу монаршей власти.

Он отвернулся от Торана, обращаясь уже к Янусу, который до сих пор не произнес ни слова:

И я призываю министра юстиции принять подобающие меры!

Мимолетная тень мелькнула по лицу Орланко и тотчас исчезла, подобно беглым улыбкам Януса. Прочесть выражение глаз за огромными толстыми линзами было невозможно, однако Маркус заметил, что Последний Герцог едва уловимо качнул головой, глядя на Грига. «Что, марионетка неверно исполняет свою роль? Ниточки запутались?»

– Я решительно не советовал бы прибегать к каким бы то ни было… поспешным действиям, – проговорил Орланко. – Дантон Оренн с недавних пор приобрел исключительную известность. Чернь может повести себя непредсказуемо.

Откуда он вообще взялся? – высказал недовольство Торан. – Я о нем и не слышал, пока газетки не принялись вопить обо всей этой чуши с Генеральными штатами. Может, он шпион?

– Если и так, то чрезвычайно бездарный. – В голосе Орланко появилось легкое раздражение. – Судя по тому, как основательно ухитрился привлечь наше внимание. Расследование его прошлого пока не завершено.

– Плевать на его прошлое! – отрезал Григ. – Меня волнуют его планы на будущее! Я уже слышу раскаты грома по ту сторону проливов! Высокочтимый лорд посол Бореля уже нанес мне визит и недвусмысленно выразил свое отношение к этому делу!

– Я не говорю, что мы не должны предпринимать ничего, – возразил Орланко. – Я говорю, что мы должны проявить осторожность и не вызвать ответной реакции, которая может оказаться гораздо хуже изначальной проблемы. С Дантоном можно управиться, и не бросая его в тюрьму.

«Или в реку», – мысленно прибавил Маркус.

– Как, например? – сварливо поинтересовался Григ.

– Купить, – отрубил Последний Герцог. – У каждого есть цена. Узнайте цену Дантона и сделайте предложение, от которого он не сможет отказаться.

Григ пренебрежительно фыркнул.

– Он раздавал залоговые письма Второго доходного, чтобы вызвать панику! Вряд ли ему вскружит голову солидный куш.

– Не все цены измеряются в монетах, – возразил Орланко. – Возможно, он жаждет почестей из рук его величества. Или представления ко двору. Или… – он сделал многозначительную паузу, – места в кабинете министров.

Григ побелел от злобы.

Наступило долгое молчание. Его нарушил Торан, шумно прочистив горло: Я бы предложил сделать его министром государственных дел. Альмир годами не изволил являться на заседания, а это прибавляет работы всем нам.

Ни Григ, ни Орланко не обратили на него ни малейшего внимания, предпочитая сверлить друг друга свирепыми взглядами. И отвлеклись, лишь когда Янус деликатно кашлянул.

– Безусловно, – проговорил он, – проблема в том, совершил Дантон преступление или нет.

Григ и Орланко, услышав это, остолбенели, и Маркус подавил смешок.

– В конце концов, – продолжал полковник, – Вордан – правовое государство. Свобода от произвольного ареста была одним из прав, за которые сражался Фарус Четвертый при Великом Очищении.

– Верно, но… – начал Орланко.

Янус повысил голос, заглушив его реплику:

– Дантон произнес речь на Триумфальной площади. Это, насколько мне известно, не преступление. К подобным выходкам давно принято относиться снисходительно, если только речь не идет о прямом призыве к государственной измене. Уверен, вы согласитесь со мной, что речь против иностранного банка вряд ли можно счесть государственной изменой.

– Можно, – сказал Григ, – если она противоречит интересам правительства и…

Янус пропустил мимо ушей и его слова.

– Кроме того, Дантон раздал большое количество залоговых писем Второго доходного неимущим жителям столицы, выступив тем самым в похвальной роли благотворителя. Это также не является преступлением. Надлежит неизменно поощрять желание более удачливых и зажиточных граждан оказывать помощь тем, кого преследуют нищета и злосчастья.

Орланко уже улыбался, а Григ скрежетал зубами. Полковник принял глубокомысленный вид.

– И тем не менее, – продолжил он, – сочетание двух этих поступков и содержания речей Дантона безусловно показывают, что он виновен в намеренной попытке опорочить коммерческое предприятие, именуемое Вторым доходным банком, либо же нанести указанному банку непоправимый вред. И вот это, боюсь, уже является преступлением. Его, разумеется, надобно еще доказать, однако все основания для ареста Дантона у нас, без сомнения, уже есть, и я уверен, что тайная подоплека его поступков будет изобличена на суде…

– Не мелите чушь! – рявкнул Орланко. – Арест Дантона сам по себе сулит немало неприятностей, но, если вы вздумаете судить его, чернь обезумеет от ярости.

– У меня нет выбора, ваша милость, – ответил Янус. – Мой долг состоит в том, чтобы обеспечить неукоснительное соблюдение законов Вордана, в чем я и присягал его величеству.

Теперь улыбался уже Григ. Орланко переводил взгляд с него на Януса, и Маркус почти видел, как за толстыми линзами очков с лихорадочной скоростью вертятся колесики и шестеренки.

– Капитан, – начал Янус.

– Есть, сэр!

Маркус вскочил с места и молодцевато козырнул. Он сразу понял, чего ждет от него командир, и не прочь был подыграть, изобразив исполнительного служаку.

Вам надлежит как можно скорее взять под арест Дантона Оренна вместе с любыми другими лицами, которые могут быть причастны к данному делу. Арестованному должны быть обеспечены все положенные по закону права и процедуры. Вы меня поняли?

– Так точно, сэр!

– Не делайте глупостей! – предостерег Орланко, обращаясь уже напрямую к Маркусу. – Капитан, вы должны знать, что произойдет, если Дантона арестуют. В случае бунта первыми на линии огня окажутся ваши жандармы. Я настоятельно рекомендую обдумать это решение.

Сделав над собой усилие, Маркус сохранил бесстрастный вид, хотя внутренне ухмылялся до ушей.

– Со всем почтением к вашей светлости, – сказал он, – я подчиняюсь не вам, а министру юстиции. Кроме того, я принес присягу его величеству королю. Если вы желали бы изменить эти обстоятельства, советую обратиться к милорду графу Миерану.

У герцога дернулся уголок рта, но толстые линзы очков все так же надежно скрывали выражение его глаз.

– Что ж, – ответил он, – если министр юстиции утвердился в своем решении, мне необходимо кое о чем распорядиться. Всего хорошего, господа.

С этими словами он поднялся и покинул комнату, провожаемый взглядами. На пороге он едва не столкнулся с лакеем, собиравшимся постучать в дверь, протиснулся мимо него и, не говоря ни слова, удалился. Запыхавшийся лакей отступил в сторону и явно опешил, обнаружив, что на него устремлены взгляды самых могущественных персон Вордана.

– Вы хотели нам что–то сообщить? – пришел на помощь Янус.

– Да, милорд, – с глубоким поклоном отозвался тот. – Профессор медицины Индергаст просит аудиенции кабинета министров.

Взгляд его метнулся вслед ушедшему Орланко.

– Мне надлежит сообщить ему, что заседание закончилось?

Григ начал что–то говорить, по Янус опередил его:

– Его светлость покинул нас, но все прочие еще здесь. Пригласите профессора войти.

Лакей поклонился, вышел и через несколько секунд вернулся в обществе старика в черной с серебряным шитьем мантии университетского профессора. Лысину Индергаста окружал редкий венчик седых волос, спина его была сгорблена, словно под тяжелым грузом, но, когда он поднял голову, чтобы обвести взглядом комнату, стало видно, что в этих запавших глазах светится живой острый ум.

– Милости просим, профессор, – сказал Янус. – Сожалею, что нам до сих пор не выдалось случая встретиться.

– Граф Миеран, – отозвался Индергаст с легким хамвелтайским акцентом и приветственно наклонил голову. – Прошу прощения, что не кланяюсь, но в таком случае я бы вряд ли смог распрямиться.

– Пустяки. Садитесь, прошу вас.

– Благодарю, милорд, но не стоит. Я не задержу вас надолго.

Янус кивнул.

– Так вы хотите что–то сообщить?

– Совершенно верно.

Надеюсь, новости хорошие? – осторожно осведомился Торан.

– Боюсь, что нет, милорды. – Индергаст откашлялся. – Опухоль в левой подмышке его величества разрослась и вот–вот затронет главный кровеносный сосуд рядом. Если ее не удалить, она убьет короля через две, от силы три недели, и большую часть времени он будет испытывать чудовищную боль. Чтобы избежать этого, я должен оперировать его не позднее чем в течение суток.

Янус поглядел через стол на Торана и Грига – первый пожал плечами, второй отвел глаза, предпочтя не встречаться с ним взглядом.

– Тогда, разумеется, вы должны провести операцию, – сказал полковник. Вам потребуется какая–нибудь помощь?

– Все не так просто, – отозвался Индергаст. – Его величество уже не молод, а кроме того, сильно изнурен этой опухолью. Есть вероятность – и, боюсь, весьма значительная, – что он может не выдержать самой операции или же у него не хватит сил после нее восстановиться.

Наступило долгое молчание. Торан кашлянул.

– Что ж, – сказал он, – все предельно ясно. Если короля оперировать, он может выжить. Если нет – он совершенно точно умрет. Быть может, лучше рискнуть?

Его величество выразил свое мнение об операции? – спросил Янус.

– К сожалению, – ответил Индергаст, – он уже некоторое время пребывает в бессознательном состоянии. Я ждал, насколько хватало смелости, надеясь испросить его решения, но сейчас полагаю, что очнется он только после операции – если вообще очнется. Поэтому, милорды, я пришел за решением к вам.

– Его величество никогда не соглашался пустить дело на самотек, если была хоть малейшая возможность его исправить, – торжественно заявил Торан. – Он непременно захотел бы рискнуть!

– Я согласен с министром военных дел. – Янус покосился на Грига. Тот отрывисто кивнул. – Отлично. Приступайте к операции, профессор. Всем сердцем желаю вам успеха.

– Благодарю, милорд, – отозвался Индергаст. – Как я уже сказал, шансы невелики, но, если мы сохраним веру в лучшее, господь, быть может, смилостивится.

– И вот что, профессор, – продолжал Янус. – Положение в столице сейчас весьма непростое. Я настаиваю, чтобы эта новость осталась между нами и чтобы ни одна живая душа не покидала королевских покоев после начала операции.

– О да! – пылко согласился Григ. – Только нелепых слухов нам сейчас и недоставало.

– Понимаю, – сказал Индергаст. – Я начну приготовления.

Заметно хромая, старик направился к выходу, и министры проводили его взглядами. Когда дверь закрылась, Торан проговорил:

Принцессу, по крайней мере, следует известить. И подготовиться, просто на всякий случай.

– Не глупите! – буркнул Григ. – Думаете, если мы примемся натирать лаком катафалк, это не вызовет никаких слухов?

– Но ведь есть же правила приличия, сострадание и прочее. Она имеет право знать, что может произойти с ее отцом.

– Согласен, – подхватил Янус. – Однако это нельзя поручать слугам. Милорд Торан, не будете ли вы так любезны лично посетить ее высочество? И внушить ей крайнюю необходимость строжайшей секретности.

– А? – Торан пожал плечами. – Почему бы и нет. Как скажете.

– В таком случае, – продолжил Янус, – предлагаю разойтись. Уверен, что всем нам, как выразился его светлость, необходимо кое о чем распорядиться.

Маркус помалкивал, пока они не вышли из дворца и не двинулись неспешным шагом по парковым лужайкам – в неизменном сопровождении деликатно отставших на шаг миерантайских телохранителей Януса. Наконец, не выдержав, Маркус наклонился к полковнику и прошептал:

– Вы уверены?

– В чем?

– Орланко может быть прав. Я знаю город хуже, чем он, но арест Дантона и впрямь может кончиться бедой.

Вполне вероятно. – Янус быстро взглянул на капитана. – Мы живем в опасные времена. Боюсь, я сейчас требую от вас слишком многого.

Маркус выпрямился и расправил плечи:

– Сэр, я сделаю все, что в моих силах!

– Знаю, – сказал Янус, – и, поверьте, безмерно вам благодарен. Если же порой вы понимаете не все, что происходит вокруг… – Знакомая улыбка промелькнула на его губах и в тот же миг исчезла, словно вспышка молнии. – Рано или поздно всем нам приходится что–то принимать на веру.

* * *

– Сэр? – безо всякого выражения произнес Гифорт, стоя навытяжку перед рабочим столом Маркуса.

Капитан задумчиво разглядывал его, изо всех сил стараясь не допустить и следа подозрительности во взгляде. Впрочем, он сомневался, что вице–капитан сейчас был бы способен заметить что–то неладное. Гифорт явно боролся с неким сильным чувством, и каменная маска, которую обыкновенно являло собой его лицо, уже давала первые трещины.

– Да, вице–капитан, вслух отозвался Маркус. – Вы хотите что–то сказать касательно полученного приказа?

Гифорт обеими руками ухватился за предложение высказаться, и слова вырвались из его рта, словно струйка пара из кипящего чайника:

– Да, сэр! Это ошибка, сэр. Смертельная ошибка!

– Приказ отдан самим министром, – заметил Маркус.

– Быть может, министр еще не до конца уяснил обстановку, – упорствовал вице–капитан. – Если бы он поговорил со мной…

– Министр крайне занят, – отрезал Маркус. – И я полагаю, что он понимает гораздо больше, чем вы думаете. Таков его приказ, и мы его выполним.

– Если мы арестуем Дантона, город взорвется. У нас не хватит людей, чтобы сохранить порядок на улицах.

– Полагаю, министр об этом знает.

– Тогда почему вы не поговорите с ним?

– Я высказал ему свое мнение. – Маркус покачал головой. – Он ответил, что мне надо иметь веру.

– Веру, сэр?

– Он любит шутить.

Маркус вздохнул:

– Послушайте, вице–капитан. У нас нет выбора. Возьмите людей и снаряжение, какое понадобится, и приложите все усилия, чтобы обеспечить их безопасность, – но Дантон должен оказаться за решеткой, и чем скорее, тем лучше. Вам ясно?

– Так точно, сэр! – Гифорт откозырял по–уставному безупречно. – Разрешите идти, сэр? Мне нужно кое о чем распорядиться.

– Пришлите донесение, когда он будет взят под стражу.

Гифорт вновь козырнул и вышел из кабинета. Маркус откинулся на спинку кресла и потер лоб.

«Все было бы гораздо проще, если бы я мог ему доверять».

Гифорт – опытный и добросовестный офицер. Но, копаясь в папках, которые принес Эйзен, Маркус обнаружил по меньшей мере неявный след того, что искал. Другие происшествия, другие «несчастные случаи», что расследовались жандармерией лишь формально. Ничем не примечательные случаи – в городе такое происходит каждый день, – но всякий раз, когда ведущий следствие жандарм пытался копнуть поглубже, его усилия завершались невзрачной папкой на рабочем столе Гифорта. Насколько мог понять Маркус, никто из предыдущих капитанов этого даже не заметил.

И сейчас, не желая арестовывать Дантона, на самом ли деле он опасается вспышки беспорядков? Или же кто–то невидимый подталкивает его в другом направлении?

С минуту Маркус бездумно постукивал пальцем по столу. Затем тряхнул головой, достал из шкафчика стопку папок и вновь углубился в мучительное копание в архивных документах.

Глава девятая

Винтер

Утром Джейн предстояло обсудить с Мин и другими помощниками кое–какие дела, которые, как она без обиняков заявила, Винтер будут вовсе не интересны. Так что сопроводить ее на завтрак она отрядила Абби. Что–то за этим таилось, но что именно, уловить было невозможно – однако Абби приняла приказ без возражений и повела Винтер вниз, к импровизированной трапезной.

– Когда мы познакомились, – начала по пути Винтер, – ты рассказывала, как пришла сюда. Так и было на самом деле?

Что? – Абби оглянулась через плечо, и на лице ее появилось задумчивое выражение. – А, ты об этом. Да, пожалуй, что так и было.

– Значит, ты не из «Тюрьмы миссис Уилмор»?

– Ага. Стало быть, она тебе рассказала?

Абби остановилась у полуоткрытой двери, за которой, проснувшись, выбирались из постелей полдюжины девочек–подростков. Жизнь в доме была организована отчасти по образцу заведения миссис Уилмор: девичье население примерно разделялось но возрасту, и сверстницы разбивались по «спальням», хотя общих спален как таковых в доме не было – лишь разгороженные коридоры и лестничные площадки. Старшими были девушки, которых Винтер определила как помощников, – те, что но возрасту приближались к ней и Джейн; они исполняли роль надзирателей и кураторов. Кто–то явно заботился о том, чтобы придать жизни сообщества организованный вид: на дверь спальни был приколот список имен, и напротив каждого имени выставлено время – точь–в–точь расписание дежурств или нарядов.

– Рассказала, – ответила Винтер, – и мне до сих пор трудно поверить, что это случилось на самом деле.

Абби рассмеялась.

– То же самое сказала и я, когда только сюда попала. Касаемо твоего вопроса – нет, я никогда не бывала в «тюрьме» и достаточно наслышана об этом заведении, чтобы этому радоваться. После того как Джейн обосновалась здесь, в городе, она начала принимать в свою коммуну бродяжек. Глядя на нее, не поверишь, но она без ума от душещипательных историй. Беглянки из дома, сироты, бывшие проститутки – кто только сюда не являлся. Правда, только девчонки, и в основном слишком юные, чтобы самим позаботиться о себе. Думаю, теперь у нас примерно половина на половину – местные приемыши и те, кто сбежал из «Тюрьмы миссис Уилмор».

С этими словами Абби двинулась дальше, и Винтер последовала за ней. Они проходили мимо других дверей, открытых и закрытых, несколько раз их обгоняли стайки оживленно болтавших девчонок, спешивших на завтрак.

«Я должна задать этот вопрос», – думала Винтер. Не шпионства ради, поскольку она пока не решила, что именно будет докладывать Янусу. Если он вообще когда–нибудь потребует доклада. Ей просто любопытно, вот и все. Да это и не шпионство, если Абби сама, по сути, устроила ей экскурсию по дому.

– Одного я не понимаю, – сказала она, отступив к стене и пропуская буйную толпу двенадцатилетних девчонок. – Как вы ухитряетесь содержать такое хозяйство. Кто за все это платит?

– Дом был заброшен. Мы отремонтировали его сами…

– Джейн об этом говорила, но как же еда? Одежда? Вас тут по меньшей мере четыре сотни…

– Триста шестьдесят восемь, – поправила Абби и пожала плечами. Следить за такими вещами – моя обязанность. Джейн не в ладу с цифрами.

– Значит, триста шестьдесят восемь. Прокормить такую ораву недешево, особенно если вы всегда едите так, как вчера вечером.

– Это верно. Джейн все твердит, что малышам надо нарастить мяса на костях. – Абби улыбнулась, отчего–то печально, но тут же быстро тряхнула головой. – Большинство девчонок, едва подрастут, подрабатывают в округе.

– Подрабатывают… – Винтер не договорила.

– На поденных работах. – Абби метнула на нее взгляд, показавший, что она прекрасно поняла, о чем именно промолчала Винтер. – Мы отправляем их группами по несколько человек – так безопасней. Местные лавочники и ремесленники хорошо нас знают.

– И знают, что, если хоть пальцем тронешь девчонку из коммуны, к тебе непременно наведается Чокнутая Джейн.

– И все равно мне не верится, что на содержание коммуны хватает денег с поденных работ.

– Да, не хватает. Основной доход поступает из… других источников.

– Винтер не успела уточнить, что это за источники, – они дошли до трапезной. Со всех сторон Абби приветственно махали, окликали, приглашая в компанию, но она направилась к девушкам постарше, на конце столов, и Винтер волей–неволей последовала за ней. Они уселись рядом с несколькими девушками – те склонились над столом и пытались все разом читать газету.

– Привет, Абби, – бросила одна из них, низенькая, пухлая, в каштановых кудряшках. – Ты это уже видела?

– Еще нет, – ответила та. – Опять Дантон? Что он устроил на этот раз?

– Всего лишь разорил банк, – сообщила девушка помладше, светловолосая и с кривыми зубами.

– Борелгайский банк, – прибавила третья.

– На Бирже едва не случился бунт, – продолжала первая. – Вся знать сбежалась вызволять свои денежки, и подъезд к Бирже был так забит каретами, что затор расчистили только после полуночи!

Винтер, вытянув шею, ухитрилась разглядеть газету. Огромные буквы кричали: «ВТОРОЙ ДОХОДНЫЙ ПРЕКРАЩАЕТ ПЛАТЕЖИ ПОСЛЕ ОБЛИЧЕНИЙ ДАНТОНА!» Рядом красовался памфлет с примитивной гравюрой, по всей видимости, изображавшей Дантона, и заголовком «ОРЕЛ И ГЕНЕРАЛЬНЫЕ ШТАТЫ! ДОЛОЙ ИСТИННУЮ ЦЕРКОВЬ И БОРЕЛГАЙСКИХ НАХЛЕБНИКОВ!».

– Позвольте мне вас познакомить, – сказала Абби. – Вот это – Молли, Энди, Бекс и Нел. Девочки, это Винтер.

Все четверо тотчас оторвались от газеты, похоже, лишь сейчас заметив, что Абби не одна. Винтер внезапно смутилась и слабо помахала рукой.

– Пишется «Винтер» или «Уинтер»? – уточнила Нел, блондинка с кривыми зубами.

– Солдат Винтер? – вскинулась Энди. Она была постарше прочих, с бледным лицом и красивыми черными кудрями.

– Понятия не имею, – лучезарно улыбнулась Абби. – Может, сами у нее спросите? А я пока схожу за едой.

И она удалилась. Винтер осталась торчать перед четверкой девиц, что таращились на нее, словно на диковинную глубоководную рыбу, вытащенную рыбаками на причал.

– Ну так что? – первой очнулась Молли. – Это ты или нет?

– Что – я? – переспросила Винтер.

– Солдат Винтер, – пояснила Энди. – Та самая, про которую все говорили.

И тут Винтер осенило. Уж не эту ли историю помянула когда–то Бобби? «Рассказ, который передавался из уст в уста после моего побега…»

– Вы все из «Тюрьмы миссис Уилмор»? – спросила она.

Трое кивнули. Бекс – коротышка с каштановыми кудрями, – пользуясь удобным случаем, набросилась на газеты.

– Все рассказывали про Винтер, – повторила Энди. – Как она сбежала из «тюрьмы» и вступила в армию.

Молли строго глянула на нее:

– Джейн не любит, когда поминают эту историю.

– Потому что она не нашла Винтер, когда вернулась, – подхватила Нел. – После пожара.

«Пожара?»

Она открыла было рот, но задать вопрос не успела – девушки продолжали.

– Но если Винтер здесь, – говорила Молли, – значит, Джейн опять ее нашла, верно?

– Если это та самая Винтер, – возразила Энди. – Мало ли на свете девушек с таким именем!

– Не знаю, что там у вас болтали, – вмешалась Винтер, – но бьюсь об заклад, что все это – полная чушь. Хотя я и правда та самая Винтер, что была в «Тюрьме миссис Уилмор» вместе с Джейн.

Девушки дружно ахнули.

– Так ты не сбежала и не вступила в армию? – спросила Энди.

– Сбежала, – призналась Винтер, – но и только. Все прочее – вранье. «Пора придумывать легенду для прикрытия», – мрачно подумала она.

– Мне всегда нравилась та история, где Винтер стала королевой бандитов, – заявила Нел. – Так ты стала королевой бандитов?

Винтер рассмеялась.

– Нет, – сказала она, – и это вранье.

– Слушайте! – воскликнула, оторвавшись от чтения, Бекс. На носу ее сидели очки. Одна из проволочных дужек давно сломалась, и ее заменили веточкой с бечевкой. – Здесь написано, что Дантон сегодня тоже выступает с речью! На Триумфальной, как в прошлый раз.

Всеобщий интерес к Винтер тотчас схлынул, и это ее вполне устроило. Через минуту вернулась Абби с двумя тарелками и стаканами. На тарелках красовались обильные порции картошки, изжаренной ломтиками в свином жире, с парой толстых лоснящихся сарделек по краям. В Хандаре, на марше Винтер душу продала бы за такую плотную трапезу, и на время еда полностью завладела ее вниманием. Краем уха она слышала, как девушки обсуждают политическую позицию Дантона и спорят, есть ли прок от твердой цены на хлеб и сумеют ли добиться чего–то стоящего Генеральные штаты.

– Мы должны пойти на это выступление, – сказала Бекс, когда Винтер ломтиком картошки уже подбирала остатки жира на тарелке. Я хочу услышать, что он скажет.

– Непременно! – поддержала Нел.

На лице Молли выразилось сомнение.

– Думаете, это безопасно?

– А, брось! – сказала Нел. – Это же Остров при свете дня, а не Канавы ночью. И уж после такого, – она постучала пальцем по газете, – там повсюду будет полно жандармов.

– На Бирже едва не начался бунт, – возразила Молли. – В этот раз люди могут разозлиться еще сильнее.

– Тогда они злились только потому, что не могли забрать свои деньги из банка, – заметила Бекс. – И на Биржу нам соваться будет вовсе ни к чему.

Энди решила воззвать к начальству:

– Что скажешь, Абби? Можно нам будет пойти послушать Дантона? Это же безопасно?

Абби, как раз подчищавшая собственную тарелку, приняла глубокомысленный вид, чтобы без помех прожевать последний кусок.

– Возможно, – наконец ответила она. – Давайте–ка я поговорю с Джейн. Может, мне и самой захочется с вами пойти.

И тут, словно имя Джейн было заклинанием вызова, рядом с ними, запыхавшись от быстрого бега, возникла еще одна девушка.

– У меня… дело! – пропыхтела она. – Джейн хочет вас видеть!

– Нас? – переспросила Абби.

– Тебя и Винтер! – выпалила посланница. – Она наверху. – И поколебавшись, добавила: – Прямо чокнулась от злости.

«Чокнутая Джейн». Винтер подавила смешок. Ее давняя подруга держит в страхе даже своих подопечных!

– Ну что ж. – Абби отодвинула тарелку. – Похоже, Джейн решила принять тебя в наши ряды. Пойдем. По дороге объясню, что к чему.

– А ты спросишь, можно ли нам послушать Дантона? – напомнила Энди.

– Спрошу.

* * *

Что ты знаешь про откупщиков? – спросила Абби, пока они пробирались через толпу шагавших на завтрак девчонок.

– Ничего, – ответила Винтер. В ее «легенде» упоминался откупщик, но краткому изложению полковника недоставало подробностей. – Разве только, что Дантон их не одобряет.

Их никто не одобряет. Видишь, до войны с налогами все было просто и ясно. В каждом округе был королевский сборщик налогов, и, если кто–то не хотел платить, достаточно было дать сборщику взятку или провезти свой товар тайком, под покровом ночи. Это всех устраивало.