Текст книги "Трон тени"

Автор книги: Джанго Векслер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 34 (всего у книги 43 страниц)

Я пошел бы в бой, если бы он считал, что у нас есть шанс победить.

– Может быть, устроить ему выступление перед депутатами? – предложила Винтер. – Янус не Дантон, но, когда нужно, бывает весьма красноречив. – При этих словах ей припомнился бунт в пустыне, и Маркусу, судя по тому, как его передернуло, – тоже. – Но…

– Вы заходите не с того конца, – перебила Джейн.

Маркус и Винтер разом повернулись к ней.

– По–вашему, Генеральные штаты все равно что король, только о многих головах, – продолжала Джейн. – На самом деле это не так. У депутатов ровно столько власти, сколько даст им народ. Нам совсем не требуется спорить с ними. Мы должны просто их убедить.

* * *

Когда Винтер и Джейн покидали Вендр, всеобщая суматоха уже унялась. Гвардейцы, желавшие присоединиться к Педдоку, ушли. В крепости остались почти все Красные и жалкая горстка охваченных сомнениями Зеленых. Кое–кто из них уже вспомнил о своих обязанностях и проводил подозрительным взглядом двух девушек, как ни в чем не бывало выходивших из тюрьмы. Винтер отвечала на такие взгляды безмятежной улыбкой.

Пройдя через главные ворота, Джейн неожиданно спросила:

– Ты и в самом деле считаешь, что это сработает?

Винтер опешила.

– Но ведь это же ты все придумала?

Не все. Ты и вправду веришь, что, если Янус возглавит гвардию, он сумеет остановить Орланко?

– Кроме него, такое никому не под силу.

Джейн замотала головой.

– Нет, этого мало! Капитан Д’Ивуар прав, мы могли бы сдаться.

– Допустим, Педдок потерпит поражение…

Джейн выразительно фыркнула.

– Если мы сдадимся, – продолжала Винтер, – Орланко не успокоится, пока не изловит всех государственных преступников до единого. В том числе тебя и меня.

Мы могли бы удрать. – Джейн проказливо усмехнулась. – Ты сбежала от миссис Уилмор. Неужели труднее унести ноги от Последнего Герцога?

– И бросить на произвол судьбы всех остальных? Кожанов, твоих девчонок? – Винтер запнулась, но лишь на долю секунды. – Абби?

Если мы не сдадимся, все они будут драться и, скорее всего, погибнут. А если мы проиграем, ты сама знаешь, что Орланко сотворит с городом.

Представить это было проще простого. Солдаты в синих мундирах маршируют по улицам, «черные шинели» вламываются в дома, выволакивают людей и увозят в ночь…

– Я не хочу втягивать всех в эту бойню только ради того, чтобы спасти наши шкуры, – продолжала Джейн. – Если уж ты сама не веришь в победу.

Винтер надолго задумалась над ее словами.

– В одном на Януса можно положиться, – наконец сказала она. – Если он решит, что мы способны победить, значит, это возможно. Если нет – он прямо об этом скажет. И, по–моему, в любом случае наилучший выход – передать командование ему.

– Ладно. – Джейн потянулась, закинув руки за голову, хрустнула костяшками пальцев. Губы ее медленно сложились в знакомую ухмылку. – Поглядим, что у нас выйдет.

Глава двадцатая

Расиния

Заходящее солнце пробилось через бойницу окна и бледно–алой чертой рассекло спальню Расинии на верхнем этаже Вендра. Это была просторная комната, которой с помощью мебели и драпировок постарались придать вид, достойный королевской особы. Впрочем, никакое количество гобеленов и ковров не могло скрыть ни толщину каменных стен, ни того, что дверь спальни запиралась снаружи, а перед ней денно и нощно стояли на страже солдаты Патриотической гвардии. Прорезь бойницы была недостаточно широка, чтобы в нее мог протиснуться даже узник, готовый, подобно Расинии, попытать счастья в падении с высоты четвертого этажа.

В конце концов, именно с такой или примерно такой высоты она уже падала однажды, вместе с Фаро.

Могла ли она каким–то образом избежать того, что произошло? Существовала ли точка на извилистой тропе судьбы, где она могла повернуть в другую сторону, – и тогда Бен не погиб бы, а Фаро не стал предателем? Чтобы на том повороте ей не пришлось едва ли через неделю после смерти отца томиться в тюремной камере, дожидаясь решения своей участи. Чтобы не так, а совсем иначе вошло в историю правление королевы Расинии.

И все же, все же… Лучше Генеральные штаты, чем Орланко. Лучше мятежная толпа, чем церковь и ее демоны. Утешение небольшое, но ведь иного у нее и нет. Если же это не так, если люди не станут жить лучше, значит, все, что совершила Расиния, было абсолютно эгоистично и – памятуя о том, к чему оно привело, – совершенно бессмысленно. Сумеет ли она смириться с этим и жить дальше?

«Впрочем, можно подумать, у меня есть выбор».

В дверь постучали. Расиния села в кровати. Слуги постоянно сновали туда–сюда, но они себя стуком не затрудняли, а других посетителей у нее не было.

– Кто там?

– Ваше величество, – отозвались снаружи, – не могли бы вы уделить мне несколько минут?

Расиния не сразу узнала Мауриска. Голос у него был осевший, хриплый.

– Разумеется, – сказала она. – Входите.

И, поднявшись с постели, направилась к столику, па котором стояли хрустальный графин с водой и ваза с фруктами.

– Боюсь, мое угощение покажется вам слишком скромным, – обратилась она к вошедшему Мауриску, – но все же прошу, не стесняйтесь.

Мауриск не улыбнулся. Его худое лицо не было создано для улыбок, а с тех пор, как они виделись в последний раз, стало еще мрачнее. Под запавшими глазами темнели круги, и на бледном лице резче проступали скулы.

Одет он был куда солиднее, чем в те дни, когда они встречались в «Синей маске», и черный депутатский шарф был оторочен золотой парчой. Одной рукой Мауриск все время поддергивал его, поправляя так и этак. Губы его были холодно, неприятно сжаты.

Пока охранник закрывал за ним дверь, он не произнес ни слова, лишь в упор смотрел на Расинию. Смущенная этим пристальным взглядом, она поспешила придать лицу самое надменное выражение, на какое была способна.

– Что–нибудь не так? – вслух осведомилась она.

– Это же ты, верно? – безжизненным голосом проговорил Мауриск. – Ты – Расиния Смит. Когда я увидел тебя на мосту, мне сразу показалось… но я не был уверен.

Она оперлась рукой о столик, чтобы устоять на ногах, и не ответила.

– Понимаю, почему ты решила, что никто ничего не заметит, – продолжал Мауриск. И принялся мерить шагами спальню Расинии, как до того тысячу раз мерил шагами укромную дальнюю комнату в «Маске». – Кто, в конце концов, может знать принцессу в лицо? Только придворные в Онлее. И вот ты ночами тайком выбиралась из дворца, чтобы… позабавиться?

Позабавиться? – Лицо Расинии вспыхнуло. – Ты полагаешь, я проделывала это ради забавы?

– Ради чего же тогда?

– Да по тем самым причинам, что я тебе уже называла! Потому что Орланко, если бы его никто не остановил, собирался воссесть на трон и в конечном итоге продать страну борелгаям. Потому что мой отец умирал, а в Онлее довериться было некому.

«Кроме Сот, – мысленно добавила Расиния, и от этой мысли у нее болезненно перехватило дыхание. – Где же ты, Сот? Где ты?»

– Но и нам ты не открылась, верно? – Мауриск покачал головой. Что ж, чему удивляться? Ты никогда нам по–настоящему не доверяла. Если бы ты посвятила нас в свои планы, может быть, все пошло бы иначе.

– Я делала все, что могла.

Мауриск печально рассмеялся.

– Самая популярная эпитафия в мире.

Расиния обожгла его гневным взглядом. Пальцы ее до боли сжались на краю стола. Мауриск дошел до стены, развернулся и направился к ней.

– Что произошло той ночью? – Он остановился прямо перед Расинией, отвел прядь волос с ее виска. – Я видел, как Фаро застрелил тебя. Я знаю, что мне не почудилось. И все же…

– У меня был… двойник. – Расиния давно успела продумать правдоподобную историю. – Девушка по имени Лорен, похожая па меня. Мы иногда прибегали к ее услугам при дворе, если мне нужно было скрыться из виду. В ту ночь, когда Сот собиралась разоблачить Фаро, она сказала, чтобы я осталась во дворце, а Лорен заняла мое место. Я не хотела этого, но…

– Что–то в этом роде я и предполагал, – перебил Мауриск. – Стало быть, на твоей совести еще одна жертва. Вместе с Беном, Фаро и наивным беднягой Дантоном.

– Мы делали то, что необходимо было сделать. И ты это знаешь. – Расиния жестом указала на дверь, за которой томились охранники–гвардейцы. – Разве вышло не так, как ты хотел?

– Может, потому меня это так и бесит, – нехотя признал Мауриск. – Ты… использовала нас. И все же в конечном счете мы преуспели.

– Быть может, господу свойственна ирония.

– Возможно, – Мауриск сунул руку в карман, и Расиния услышала хруст бумаги, – а может быть, и нет. Видишь ли, сюда движется Орланко и с ним семь тысяч регулярной армии. Отряд наших сторонников покинул город, рассчитывая их остановить, и мы только что узнали об исходе сражения. – Он помотал головой. – Если это можно назвать сражением. Депутаты охвачены ужасом.

Что они намерены делать?

Понятия не имею. – Мауриск вздохнул. – Потому–то и пришел повидаться с тобой. Завтра утром состоится заседание Генеральных штатов – вполне вероятно, последнее. Может быть, депутаты захотят, чтобы ты взяла оборону города в свои руки. Или решат передать тебя Орланко, чтобы спасти наши шкуры. Так или иначе, я подумал, что это может быть последняя возможность… поговорить.

Чего ты от меня хочешь? – спросила Расиния. – Извинений?

Знаешь, даже нс представляю. Я думал, приду сюда, брошу тебе в лицо обвинение и заставлю признать правду. А уж потом… – Он не договорил и лишь пожал плечами.

– Теперь, когда тебе все известно, ты намерен объявить об этом публично?

– Я думаю, не стоит. К чему? Да и какой сейчас от этого прок? – Мауриск опять зашагал по комнате. – Ты должна заплатить за то, что обращалась с людьми как… с пешками, но правда в том, что мы всё еще нуждаемся в тебе.

– Могу я кое о чем спросить?

Мауриск развернулся к ней, сверкнув глазами.

– О чем?

Как дела у… наших? О смерти Дантона я знаю. Как там Сартон и Кора? Он выразительно фыркнул.

– Думаешь, я поверю, что тебе есть до этого дело?

– Прошу тебя, – тихо проговорила Расиния.

Мауриск помолчал, затем тряхнул головой.

– У них все в порядке. Сартон совместно с гвардией трудится над каким–то секретным проектом. Кора участвует в заседаниях Генеральных штатов и в основном помалкивает.

Он помрачнел.

Знаешь, она ведь любила тебя, точно собственную сестру. Если б только я рассказал ей, что ты натворила…

Расиния в глубине души полагала, что Кора скорее обрадовалась бы, увидев ее живой и невредимой, чем оскорбилась бы, как ее обвели вокруг пальца. Для Мауриска, однако, двойная игра Расинии стала лишь еще одним примером того, как лживы и коварны по сути своей власть имущие. Он один из всего их кружка был самым пылким и непреклонным противником государственной власти.

– Спасибо тебе, – вслух сказала она.

Мауриск холодно кивнул.

– Не стоит благодарности. Поглядим, что будет завтра.

Маркус

Маркус понял, что их замысел увенчался успехом, когда охранники доставили ему свежевыглаженный мундир, мыло и бритву. Около часа он приводил себя в пристойный вид (насколько это было возможно с одним тазиком и ручным зеркальцем), с облегчением избавившись от старой, пропотевшей насквозь формы. Новый мундир, не зеленый жандармский, а мундир армейского капитана, был ему великоват, но почти впору, и когда, поглядев в зеркало, он увидел ровно подстриженную бороду и белые нашивки на плечах, то впервые за долгое время почувствовал себя самим собой.

Вскоре за ним явился учтивый молодой гвардеец. В сопровождении еще полудюжины солдат Патриотической гвардии они покинули Вендр и направились в собор. Впрочем, как заметил Маркус, не прямым путем – иначе им бы следовало пересечь Триумфальную и Соборную площади. Вместо этого небольшой отряд кружной дорогой двинулся но Водяной улице и подошел к собору с тыла, проникнув в здание через вход в давно заброшенные поварни. Капитану показалось, что он различает возбужденный гул собравшейся неподалеку толпы, и при мысли об этом он затаенно усмехнулся.

Заседание Генеральных штатов живо напомнило ему визит к принцу Хандара в Форте Доблести: те же отчаянные старания навести подобающий лоск, но примененные в такой спешке, что результат смахивал скорее на неумелую побелку поверх трухлявых досок. Депутаты группками сбились на недостроенных трибунах и вели сразу с десяток жарких дебатов; грубые синие с серебром полотнища у них над головами кое–как прикрывали череду врезанных в стены символов Истинной церкви. Алтарь в дальнем конце зала был задернут занавесом.

Судя по всему, никто не заметил его появления, пока человек на ораторской кафедре не призвал к тишине. Гвардейцы, с обеих сторон окружавшие его, замолотили прикладами мушкетов по полу и не унялись, пока депутаты не притихли – и тогда стали еще слышнее возгласы собравшейся снаружи толпы. Стены собора заглушали шум, однако Маркус мог различить, как тысячи голосов размеренно, словно заклинание, повторяют одно и то же слово.

– Капитан Д’Ивуар, – проговорил председатель собрания – молодой человек с худым изможденным лицом, которого Маркус смутно помнил по событиям достопамятной ночи падения Вендра. – Я рад, что вы смогли присоединиться к нам, и прошу прощения за то, что вам довелось претерпеть заточение. Надеюсь, вы понимаете, что таковы были сложившиеся обстоятельства.

– Разумеется. – Маркус учтиво наклонил голову. – Я всегда готов служить Вордану.

Он обвел взглядом ряды обеспокоенных лиц в зале и наконец отыскал Игернгласса. Лейтенант по–прежнему изображал женщину – правда, по мнению Маркуса, не слишком удачно, но у него так и не хватило духу высказать это вслух. Игернгласс был одет в темный сюртук, на шее – черный депутатский шарф. Поймав взгляд капитана, он едва заметно кивнул. Маркусу стоило немалых усилий сохранить невозмутимый вид.

– Приятно встретить подобную преданность у военного, – продолжал председатель. – С сожалением должен сказать, что многие ваши коллеги по армейской службе отказались встать на сторону настоящего собрания, провозглашенного королевой и избранного народом. Вы, возможно, слыхали, что в эту самую минуту на город движутся несколько полков королевской армии.

– Да, я об этом слышал, – признал Д’Ивуар.

– Один из нас, доблестный депутат Педдок, по собственной воле предпринял попытку остановить их. Собрание не выразило своего одобрения… – при этих словах председатель уничтожающим взглядом ожег группу депутатов на скамьях слева, – и действия Педдока были, таким образом, противозаконны, однако же невозможно подвергать сомнению ни его личную храбрость, ни отвагу тех, кто пошел за ним. К великому несчастью, они были… – Он замялся, подыскивая уместное слово.

– Разгромлены? – подсказал Маркус.

Председателя передернуло, но все же он кивнул. Капитан пожал плечами.

– Меня это не удивляет, – заметил он. – Будучи военным, могу сказать, что выводить необученных ополченцев в бой против тяжелой кавалерии – невероятная глупость. Полагаю, они не выдержали первой же атаки кирасир.

– Похоже, что так, – подтвердил председатель. – Капитан, надеюсь, вы понимаете всю сложность положения? Наш долг – защитить жителей этого города, наш народ, от иноземцев, что стремятся узурпировать трон, насадить в Вордане свои налоги и свою религию. Очевидно, что наилучшим образом исполнить это могли бы офицеры армии ее величества. И вместе с тем…

– Вы нам не доверяете, – перебил Маркус.

– Я бы вернее сказал…

– Говорите прямо. Я не виню вас, поскольку вы правы. Подозреваю, в конечном счете большинство офицеров скорее подчинится приказу министра военных дел, нежели самозванному «собранию», которое держит в заложниках королеву.

Один из депутатов, сидевших справа, вскочил.

– Ее величество не заложница! – выкрикнул он.

– Стало быть, она может покинуть Вендр? – быстро спросил Маркус.

– Она получит такую возможность, – ответил депутат, – как только будет составлена новая конституция и подтвержден статус Генеральных штатов. Слово же «заложница» намекает, что мы могли бы причинить ей вред, и лично я, буде такое даже кем–то предложено, немедля покинул бы это собрание!

Так вот каким способом можно от тебя избавиться! – выкрикнул кто–то слева, и в зале тотчас раздались смешки и возгласы возмущения.

Председатель вмешался:

Статус королевы пока еще не определен. И все же хочу напомнить, что она одобрила созыв Генеральных штатов, добровольно передав власть представителям народа…

– Что ж, – сказал Маркус, – можете объяснить это командирам частей, которые идут на город. Уверен, Последний Герцог не станет возражать.

Смех усилился. Гвардейцы грохнули мушкетами о пол, требуя тишины.

– А вы, капитан Д’Ивуар? – осведомился председатель, когда шум наконец затих. – Кому преданы лично вы?

– Королеве и Вордану, разумеется, – отчеканил он, – а также людям, что находятся в моем подчинении.

– В высшей степени обтекаемый ответ!

– Послушайте, – сказал капитан, – мы все прекрасно знаем: вы вызвали меня сюда, чтобы задать совсем другой вопрос. Может, уже хватит ходить вокруг да около? Спрашивайте напрямик.

Председатель выразительно фыркнул.

– Будь по–вашему, – произнес он. – Итак, собранию было выдвинуто некое предложение. Суть в том, что в городе сейчас находится офицер выдающихся полководческих способностей, и нам надлежит передать в его руки оборону столицы.

– И что же?

Вы, насколько я понимаю, служили под началом этого человека. По вашему мнению, он именно таков, как о нем говорят?

– Да, именно таков, – сказал Маркус, – и даже больше. Я не читал всего, что было написано о хандарайской кампании, но то, что мне довелось увидеть в газетах, – мягко говоря, преуменьшение. Это мог бы подтвердить всякий, кто был там.

– Людей, которые были там, в столице раз–два и обчелся, – сухо заметил председатель. – Так вы считаете, этот офицер подходит для упомянутого дела?

– Если бы он взялся защищать столицу, я бы с радостью пошел под его начало, – ответил Маркус. – И это больше, чем я могу сказать о ком–то другом.

– Но, капитан, куда более важный вопрос – можем ли мы доверять этому человеку? – Председатель жестом указал на парадные двери зала. – Он… герой. Любимец народа. Примет ли он главенство Генеральных штатов? Или станет новым Орланко и захватит власть для собственной выгоды?

– Я уверен, что он предан своей королеве и своей стране.

– Этого недостаточно! – выкрикнули справа.

– Если он служит только королеве, – подхватил кто–то слева, – она сможет его руками низвергнуть все, чего мы достигли, и…

– Господа! – громко перебил Маркус. – Могу я попросить вас открыть вот эти двери?

Гвардейцы взглянули на председателя. Тот долго молчал, в упор глядя на Д’Ивуара, но затем кивнул. Двое гвардейцев, стоявшие на часах у парадных дверей, распахнули створки, и тогда гомон собравшейся снаружи толпы стал вдвое громче.

– Вы зовете себя представителями народа! – Маркус повысил голос, перекрикивая шум. – Что ж, вот он – народ! И, думаю, он достаточно ясно выражает свое желание! Разве только, – прибавил он, оглянувшись па председателя, – кто–нибудь из вас хочет выйти к этим людям и растолковать, что к чему?

Взгляд запавших глаз председателя скрестился со взглядом капитана, и губы его сжались с такой силой, что побелели.

– Похоже, – проговорил он, – у нас нет выбора.

«Валь–них, Валь–них, Валь–них!» – волнами пробивался в зал собора рев скандирующей толпы.

– Верно, – сказал Маркус. – Думаю, что нет.

На обратном пути гвардейцы держались позади него – как сопровождающие, а не как тюремный конвой. Разница была невелика, но Маркус опытным глазом отметил ее. Они покинули собор тем же кружным путем, чтобы не застрять в толпе, но и издалека были слышны ликующие крики, когда собравшимся объявили радостную весть.

Правда, взгляд, которым председатель на прощание одарил его, источал убийственный яд.

«Надо будет сказать Янусу, чтобы остерегался этого молодчика».

Охранников Вендра уже известили о переменах, и при виде Маркуса они с готовностью расступились, пропуская его внутрь. Некоторые даже неумело попытались откозырять. Он прямиком направился на третий этаж башни, к просторной комнате под спальней королевы – комнате, где содержался второй по значимости узник Вендра.

Стоявший на посту охранник отпер замок и подчеркнуто отступил с дороги. Капитан протянул руку к засову, поколебался и постучал.

– Войдите! – отозвался голос Януса.

Маркус распахнул дверь. Камера во многом походила на его собственную, разве что была просторней и чуть лучше обставлена. Янус восседал за круглым столиком, на котором красовалась стопка писем. Он размашисто поставил подпись, отложил перо и присыпал страничку тончайшим песком из блюдечка. И лишь после этого поднял взгляд, одарив Маркуса знакомой беглой улыбкой.

– Ах, это вы, капитан! Рад вас видеть.

– И я тоже, сэр.

Д’Ивуар мог поклясться, что они не встречались целую вечность, однако Янус вел себя так, будто собеседник вернулся после краткого отсутствия. Он был гладко выбрит и щеголял в свежевыглаженном мундире – не в парадном придворном облачении, но в неброской синей форме армейского полковника. Серебряные орлы на его плечах сверкали так, что было больно глазам.

Янус аккуратно опустил исписанный листок поверх прочих писем.

– Полагаю, вы пришли сообщить, что Генеральные штаты решили поручить мне оборону города?

Маркус от неожиданности раскрыл рот – и тут же, спохватившись, поспешно его захлопнул.

– Вас уже известили об этом, сэр?

Отнюдь. Мои охранники весьма сдержанны на язык.

Тогда… – Маркус явственно скрежетнул зубами. – Только не говорите, что именно это вы и задумали с самого начала!

Полковник поднял на него удивленный взгляд и после небольшой паузы искренне рассмеялся.

– Нет–нет, капитан, что вы! Всего лишь простая логика. Депутаты распорядились арестовать нас – и у них осталось только два логически очевидных выхода. Один из них – поручить мне командование обороной.

– А второй?

Казнить меня, разумеется. Впрочем, если бы меня собирались отправить на эшафот, вряд ли с этим известием прислали бы именно вас. – Он скрупулезно выровнял стопку писем, взял ее в руки и поднялся из–за стола. – Идем?

В коридоре они остановились, дожидаясь, пока охранник принесет шпагу Януса, и Маркус изложил все, что знал о происходящем, в том числе о походе Педдока и о победе Орланко.

– Жаль, что за вами не отправили раньше, – заключил он. – После того, что произошло с Педдоком, пробудить в людях боевой дух будет непросто.

– Все так, – согласился Янус, – но, с другой стороны, это поможет нам выиграть время.

– Каким образом? Ничто не помешает Орланко двинуться прямиком на город.

Он так не поступит, разве что у него не останется выбора. Сражение в стенах города может перерасти в затяжную битву и даст его солдатам возможность одуматься и перейти на другую сторону, не говоря уж о существенном ущербе самому городу. Педдок дал Последнему Герцогу именно то, чего тот желал, – легкую быструю победу в открытом поле. Теперь, имея на руках этот козырь, Орланко попытается уговорить депутатов сдаться.

Маркус кивнул:

– Резонно. Многим не по себе от такого поворота событий. Если бы Орланко отпустил их подобру–поздорову, они бы, скорее всего, согласились.

– И угодили бы на плаху, как только он получил бы власть. Мы должны внушить им: Последнему Герцогу нельзя доверять, что бы он ни предлагал.

Вернулся охранник, неся не только изящную шпагу Януса, но и старую боевую саблю Маркуса. Капитан пристегнул ее к поясу и поразился тому, какое облегчение принесла ему знакомая тяжесть у бедра.

– Кстати, – прибавил Янус, – я весьма впечатлен, что вам так скоро удалось убедить депутатов освободить меня из–под ареста. Я опасался, что они будут выжидать, пока не станет уже слишком поздно.

– Мне в этом помогли, сэр. Лейтенант Игернгласс по–прежнему исполняет свое задание, – Д’Ивуар выразительно поиграл бровями, – и ему удалось завести кое–какие полезные знакомства. Эти люди распространили мнение, что наилучший выход – назначить командующим героя Хандара.

– Да… понимаю. – Странное выражение на долю секунды мелькнуло в глазах Януса, но он тут же тряхнул головой. – Вы непременно должны осведомить меня о деятельности лейтенанта, но как–нибудь в другой раз. Лейтенант Улан и его люди также содержатся здесь, в Вендре?

Маркус глянул на одного из охранников, и тот благоговейно кивнул. Янус вонзил в гвардейца властный взгляд своих больших серых глаз.

– Проведите их в общую залу, будьте любезны, а также найдите мне свечу и палочку сургуча. – Он помахал стопкой писем. – Мне нужно разослать кое–какие депеши.

– Вы написали все это, заключив, что вас скорее поставят командующим, чем казнят? – спросил Маркус, когда они двинулись но лестнице вниз.

Именно так. Времени у меня было с избытком, и я решил, что не помешает заранее подготовиться. Если бы депутаты избрали другой выход… что ж, невелика беда.

– Невелика беда! – Маркус помотал головой. – Не поймите превратно, сэр, но иногда вы бываете чертовски странным.

Янус наклонил голову к плечу.

– В самом деле, капитан? На мой взгляд, это безупречно логичное заключение.

* * *

Часом позже около десятка миерантаев, оседлав лошадей из тюремных конюшен, ускакали в разных направлениях – куда именно, Маркус понятия не имел. Остальным – почти сотне человек вернули красно–синие мундиры и длинные охотничьи ружья. Лейтенант Улан вывел своих людей колонной по два через главные ворота крепости. Между ними шагали Янус и Маркус.

– Депутаты просили доставить вас в собор, – сказал капитан. – Полагаю, хотят, чтобы вы принесли клятву в вечной преданности и выслушали их речи.

– Боюсь, мне придется их разочаровать, – отозвался Янус. – Слишком многое предстоит сделать, а времени у нас, скорее всего, в обрез. Могу ли я дать вам кое–какие весьма деликатные поручения?

Маркус невольно вытянулся по стойке смирно.

– Разумеется, сэр!

– Во–первых, передайте депутатам мои извинения. Скажите, что я почту за честь, если они завтра, за час до полудня, присоединятся ко мне на Триумфальной площади, и что там я буду счастлив публично принести любые требуемые клятвы.

Маркус кивнул.

– Им это может не понравиться, – заметил он.

– Если мы благополучно переживем следующие два–три дня, я с удовольствием улажу с ними это недоразумение. Сейчас главное – не упустить время.

– Есть, сэр!

– Далее, свяжитесь с лейтенантом Игернглассом. Пускай уведомит всех своих друзей с Южного берега, что завтра новый командующий будет выступать с речью на Триумфальной площади. Нужно собрать побольше народа.

Маркус снова кивнул. В глубине души он гадал, что именно задумал Янус, однако понимал, что задавать вопросы бессмысленно. Полковник мог поделиться своими планами, когда считал необходимым, но при этом питал слабость к театральным эффектам, то есть обожал, подобно фокуснику, в последнюю секунду сдернуть покрывало и показать изумленным зрителям, что девушка исчезла. Для старшего офицера, по мнению Маркуса, это был недостаток, но, если уж на то пошло, совсем небольшой.

– После того, – продолжал Янус, – мне нужно, чтобы вы забрали королеву из Вендра.

Маркус ошеломленно моргнул.

– Королеву, сэр? Я хочу сказать… я не уверен, что…

– Лейтенант Улан предоставит вам взвод сопровождения, но, если гвардейцы вздумают чинить какие–либо препятствия, направляйте их ко мне. И я думал, после того приключения в дворцовом саду вы с ее величеством уже, можно сказать, на короткой ноге.

Это правда, сэр. Извините. Я просто слегка опешил, вот и все.

В сознании Маркуса имелся некий абрис, снабженный ярлычком «королева», но в его рамки никак не вписывалась та хрупкая девушка, которой он помогал выбраться из дворца.

– Куда прикажете доставить ее, сэр?

– На улице Святого Валлакса, неподалеку от Мостовой, есть особняк под названием Двойные башенки. Так удачно сложилось, что он принадлежит мне. Я отправлю еще один взвод, чтобы обеспечить охрану, и это будет наша штаб–квартира. Можете доставить ее величество туда, а утром привезти на Триумфальную площадь.

– Вас понял, сэр.

– Потом… – Янус умолк, задумался. – Ваш заместитель, вице–капитан жандармерии. Как там его звали – Гифорт?

– Так точно, сэр. Алек Гифорт.

– Какое мнение вы составили о нем?

– Он… хороший человек, полагаю. Осторожный. Подчиненные относятся… относились к нему с большим уважением. Он прослужил на этой должности много лет, пережил не одного капитана. По сути, управлял жандармерией. Но…

Янус вопросительно изогнул бровь. Маркус замялся.

– Он оказывал услуги Орланко. Улаживал сомнительные дела.

– Что ж, логично, – отозвался Янус. – Герцогу был необходим свой человек в жандармерии. Полагаю, он чем–то шантажировал Гифорта?

Маркус кивнул.

– Долги.

– Старая схема. – Полковник устремил на собеседника испытующий взгляд. – Уважение подчиненных – весьма полезное качество. По–вашему, Гифорт мог бы нам пригодиться?

– Я… – Маркус опять запнулся. – Я думаю, сэр, на него можно положиться. Вот только жандармерии, по сути, больше не существует. Одни жандармы примкнули к Зеленым и, скорее всего, угодили в плен к Орланко, другие, думаю, затаились.

– Они нужны нам, капитан. Как и каждый житель этого города, прошедший хоть какое–то воинское обучение. Отыщите Гифорта, потолкуйте с ним начистоту, выясните, согласен ли он послужить королеве в борьбе с герцогом. Если сочтете, что он достоин доверия, пускай начинает собирать жандармов. И не только тех, кто пока еще состоит на службе. Мы будем рады и отставникам, лишь бы они были способны удержать в руках мушкет.

– Я выясню, сэр. Если Гифорт согласен, думаю, мы сможем ему доверять. Его дочь в числе тех, кем заправляет контакт Игернгласса.

– Понимаю. Превосходно. – Янус хлопнул Маркуса по плечу и улыбнулся. – Что ж, капитан, действуйте. Нам обоим еще многое предстоит сделать.

* * *

День и впрямь выдался хлопотный.

Гифорта отыскать так и не удалось. По свидетельству слуг, вице–капитан не появлялся дома с того самого дня, когда королева отдалась в руки Генеральных штатов. Зато все прочее прошло как по маслу. Депутаты повели себя гораздо учтивей, чем ожидалось, – возможно, потому, что Маркуса сопровождали два десятка вооруженных миерантаев. И пускай мундиры у них были помяты, но молодцеватой выправкой они без труда затмевали расхлябанных вояк Патриотической гвардии. Затем Маркус сумел передать Игернглассу распоряжение полковника и, не мешкая, отправился в Вендр за королевой.

За королевой! Маркус покачал головой. Матушка была бы, наверное, так горда. Ее сын сопровождает королеву в поездке. И даже, вы только подумайте, спит с ней под одной крышей!

Особняк Двойные башенки занимал чрезвычайно живописный участок к югу от Первого проспекта и на западной стороне улицы Святого Валлакса. Каменный трехэтажный дом стоял посреди круглой, ровно выстриженной лужайки; ее окаймляла плотная полоса ярких деревьев, почти целиком скрывая особняк от глаз соседей. Круглые башенки с открытым верхом, благодаря которым он получил свое название, возвышались по бокам дома, смутно напоминая причудливые рога. Удивительно, но беспорядки и неизбежно сопровождавшее их мародерство почти не затронули эту сторону реки, и вдоль фасада особняка пышно цвели клумбы.