Текст книги "Трон тени"

Автор книги: Джанго Векслер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 43 страниц)

Сэл, оторопев от неожиданности, выпустил нож и дернулся вперед, так что Джейн пришлось поспешно попятиться, чтобы он горлом не напоролся на ее лезвие. Он рывком поворотился к лестнице, где скорчился на ступенях младший сын, вцепившись в ушибленную руку.

– Джим! – взревел родитель. Ты что это творишь, стервец?

– Так она ж тебе грозилась! – проскулил мальчишка. – У нее же нож и…

– Ух, я тебя сейчас так взгрею…

Сэл шагнул было к лестнице и трясущемуся от страха сыну, но Джейн сзади схватила его за руку. Он хотел развернуться – но застыл на месте, ощутив нечто острое между лопаток.

– Ты не просто дурак, Сэл, – процедила Джейн, – ты конченый кретин! Что, задумал прихватить эту штуку на разборку с Джорджем?

Надо отдать ему должное, докер заметно смутился.

– У Джорджа три сына, – промямлил он. – Вдруг они оказались бы при оружии?

И что тогда? Ты бы кого–то из них прикончил? Чего ради?

– Я просто подумал…

– Именно подумать тебе и в голову не пришло! А теперь, Сэлмон Беллоуз, слушай, что я скажу. Больше я этой дури не потерплю, ясно? Когда Иффи вернется домой – а она вернется, как только поймет, что ты не станешь драться с Джорджем, – я хочу, чтобы ты как следует потолковал с ней. Словами, Сэл. Если только до меня дойдет слух, что Иффи ходит вся в синяках, я вернусь сюда и тогда уж сама потолкую с тобой по–свойски. Понятно? Мальца это тоже касается. Джейн кивком указала на сжавшегося в комок мальчишку. – Ты сам виноват, что бросил заряженный пистолет без присмотра. Ну как, уяснил?

– Да я… – начал Сэл, но Джейн как–то особенно ловко вывернула его руку, и он взвыл от боли. – Да–да, уяснил! Все уяснил!

Вот и славно. – Она отступила на шаг и повторила уже привычный трюк с исчезновением ножа. – Черт, да скажи ты Иффи: если она и впрямь без ума от Джорджа, пусть выходит за него замуж. Вот увидишь – примчится домой, как на крыльях!

Сэл, к безмерному удивлению Винтер, рассмеялся и покачал головой. Сыновья робко подхватили смех, напомнив о своем присутствии, и разгневанный родитель тотчас обрушился на младшего:

– А с тобой, Джим, я еще разберусь! Я тебе…

Джейн выразительно кашлянула, и докер тотчас осекся.

– Я тебе растолкую, что к чему, – договорил он. – Словами. А теперь ступай в свою комнату и носа оттуда не высовывай.

Джейн распрощалась, и Винтер вслед за ней вышла в проулок. Обе молчали, пока не свернули за угол и убогая лачуга Сэла не скрылась из виду. Тогда Джейн вздохнула и потерла виски.

– Черт бы побрал этого сопляка! Напугал меня до полусмерти.

Она с силой зажмурилась, затем глубоко вздохнула и, открыв глаза, поглядела на Винтер.

– Ты себе ничего не повредила?

Винтер пошевелила кистью руки, до сих пор гудевшей от тесного взаимодействия с увесистой кочергой.

– Да пустяки. Пройдет.

– Вот же маленький паршивец! Он так мог прикончить кого–нибудь.

– На самом деле, думаю, он хотел прикончить тебя.

Джейн хихикнула.

– Да уж догадалась. Трюк с кочергой, кстати, был хорош. Я уже говорила тебе спасибо?

Не совсем.

– Спасибо.

Джейн провела рукой по растрепанным коротким волосам, растрепав их еще сильнее:

– Извини. Не каждый день мальчонка на голову ниже пытается выстрелить мне в спину.

– Никогда бы не подумала, – искренне призналась Винтер. – Мне показалось, что для Чокнутой Джейн это в порядке вещей.

– Перестань, – пробормотала Джейн. – Хватит того, что меня кличут так Кривой Сэл и прочая братия.

Перехватив усмешку Винтер, она поспешила сменить тему:

– Ну а ты? Что случилось с тихоней, которая боялась даже вывернуть ведро навоза на голову Мэри Эллен Тодд? Ты что, брала уроки фехтования кочергой?

– М-м… не совсем, – отозвалась Винтер.

– Ты говорила, что это долгая история.

– Так и есть.

– Что ж, – сказала Джейн, – обход еще не закончен, и времени у нас хоть отбавляй.

* **

Когда они вернулись, день уже склонялся к вечеру, и Винтер успела изложить почти все, что произошло с ней за эти три года. Сбивчивый рассказ то и дело прерывался разговорами, которые Джейн вела со встречными купцами, торговками рыбой и прочими обитателями Доков. Пару раз Винтер приходилось умолкать надолго, потому что к Джейн обращались с просьбой что–нибудь уладить: там покосившийся дом кренится на соседнее строение и домовладельцы несут убытки, здесь в партии товара каким–то образом очутилась дохлая рыбина. Каждый раз заинтересованные стороны считали совершенно естественным обратиться к Джейн с просьбой рассудить их – и принимали ее решение куда благосклонней, чем Кривой Сэл.

Эти перерывы помогли Винтер упорядочить свою историю. В основном она рассказывала Джейн чистую правду, но постаралась особо не распространяться о своем личном участии в событиях и ни словом не упомянула Феор, чудесное исцеление Бобби или ту кошмарную ночь в храме, затерянном в глубине Большого Десола. После недолгой внутренней борьбы она решила умолчать и о том, что поручил ей Янус: «Мне нужно еще самой разобраться, что к чему. Джейн можно будет просветить и позже».

Джейн слушала, и глаза ее становились всё круглее. В конце концов она перестала обращать внимание на приветственные оклики, звучавшие на каждом углу, и целиком сосредоточилась на рассказе Винтер. Когда они наконец подошли к запертой двери четырехэтажных владений Джейн, та резко остановилась и вперила в подругу горящий недоверчивый взгляд.

– Это же не выдумки? – спросила она. – Ты и вправду сбежала от миссис Уилмор и вступила в армию, точь–в–точь как героиня какой–нибудь баллады?

Винтер кивнула.

– А потом служила в этом чертовом Хандаре под командой Вальниха?

– Это вышло само собой, – сказала она. Я отправилась в Хандар, потому что думала, что там проще всего будет скрыться. Не моя вина, что хандараи решили устроить революцию.

– Ты и впрямь это сделала, – проговорила Джейн. Мать твою, да просто не верится!

Издав восторженный вопль, она притянула Винтер к себе и сгребла в медвежьи объятья. Винтер на миг замерла, но затем обняла ее в ответ.

– Бог ты мой, – выдохнула Джейн, – я‑то представляла сорванцом себя, а ведь это ты истоптала весь чертов Хандар, питаясь обезьяньими мозгами!

– В Хандаре нет обезьян, – довольно невнятно отозвалась Винтер. Жуки есть. Хандараи обожают есть жуков. И еще змеи, которые живут в каналах. Их обмазывают глиной, запекают и…

– Хватит! – взмолилась Джейн. – Я нагуляла отменный аппетит и совсем не горю желанием его испортить. Надеюсь, говядину и свинину вы там тоже ели?

– Крайне редко, – ответила Винтер. – Как правило, нам доставалась баранина. Хотела бы я больше никогда в жизни не увидеть ни единого барана, все равно, живого или вареного.

– Ну так пойдем. Отведаешь неповторимый ворданайский деликатес, который я называю «свинина, недожаренная с одной стороны и обугленная с другой»: Нелли, что хозяйничает в кухне, еще только учится своему ремеслу, хотя и старается вовсю. – Джейн покачала головой. Представляю, как расскажу девчонкам, что ты служила в Хандаре. То–то они удивятся!

– Нет!

Винтер выкрикнула это с такой силой, что они обе опешили. Джейн умолкла.

– Никому об этом не говори, – продолжала Винтер, лишь сейчас осознав, чем рискует.

«Если пойдет слух, что в Первом колониальном служит женщина, переодетая мужчиной, я никогда больше не смогу туда вернуться». При одной мысли, что придется до конца дней носить платья, ее охватил панический ужас, и воротник вдруг сдавил шею, точно раскаленный обруч. Никогда прежде ей и в голову не приходило, что она может не доверять Джейн.

– Пожалуйста, – только и сумела выговорить она.

Вновь наступило натянутое молчание. Джейн кашлянула.

– Что ж, – сказала она, – твое право.

– Спасибо. – Невидимые тиски, сдавившие горло Винтер, разжались. – Прости. Мне нужно было… что–то сказать. Я потом объясню…

– Не бери в голову, – перебила Джейн. – У нас тут принято никого не расспрашивать о прошлом, если только сами не захотят рассказать. Меньше проливается слез.

Она улыбнулась:

– Пожалуй, придется развлечь девчонок рассказом о том, как ты спасла мою жизнь, не дав пасть от руки малютки Джима Беллоуза.

Ответная улыбка Винтер была слабой, но исполненной благодарности.

– Честно говоря, не уверена, что он вообще попал бы в тебя. Разве что по чистой случайности.

– Скорей всего, ты права, – согласилась Джейн, – но ведь им об этом знать незачем.

Ужин в доме Джейн – Винтер до сих пор не была уверена, как правильно именовать это место: резиденция, казарма, коммуна? – растягивался надолго. Соединенные проходом кухня и трапезная не могли разом вместить всех желающих, так что девушки являлись посменно, а повара суетились на кухне под не слишком уверенным командованием Нелли, «старавшейся вовсю».

В трапезной, которую устроили из нескольких смежных кабинетов, выломав лишние стены, толкались, ели, болтали и смеялись десятки юных особ женского пола в пестрых обносках. Еду подавали на разномастных глиняных и деревянных тарелках, столовые приборы были явно добыты в лавке старьевщика, причем не в одной, а то и на свалке. Насколько сумела понять Винтер, стайки девушек приходили ужинать, когда им вздумается, расправлялись со своей порцией и уходили, освобождая место другим страждущим.

Джейн царила над этой суетой, словно средневековый сюзерен, восседая за самым высоким столом в обществе нескольких девушек постарше. Винтер досталось место но правую руку от нее, что вызвало не один косой взгляд. Но Джейн тотчас принялась рассказывать о том, что произошло в лачуге Кривого Сэла, и ее слова разрядили напряженную обстановку. Абби, судя по всему, исполнявшая роль первого помощника Джейн, сидела слева от нее. Среди прочих Винтер узнала Бекку и Крис, с которыми познакомилась, когда ее захватили в плен; также ее представили невысокой, говорившей крайне тихо девушке по имени Мин и тощей, как палка, Винни, с виду немногим младше самой Винтер. Все четверо, похоже, тоже были помощницами Джейн, и присутствие Винтер за высоким столом явно значило, что и она добавлена к их числу.

Еда оказалась именно такой, как обещала – или грозилась – Джейн: простая, обильная, с таким количеством мяса и рыбы, какого Винтер никогда не приходилось видеть ни в приюте миссис Уилмор, ни в армии. Хлеб тоже имелся в избытке – горы свежеиспеченных, еще пышущих жаром буханок.

Винтер проглотила свою порцию и взяла добавку. Армейская жизнь приучила ее к тому, что обилие пищи – явление весьма недолгое, а потому, если уж подвернулся случай наесться впрок, лучше его не упускать. Джейн также с аппетитом набросилась на содержимое своей тарелки, хотя попутно умудрялась шепотом о чем–то беседовать с Абби. Винтер сдержала любопытство, однако заметила, что в самый разгар трапезы Абби поднялась и вышла, оставив на тарелке половину своей порции.

Когда первый голод был утолен, в голове у Винтер навязчиво завертелись кое–какие вопросы. Джейн увлеченно исполняла роль хозяйки дома, громко окликала то одну, то другую девушку и порой разражалась хохотом, услышав шутку в ответ. Мин доложила о сегодняшних трудах – на ней, судя по докладу, лежала забота о питании и прочих нуждах младших; Джейн слушала внимательно, время от времени давая какие-либо указания.

Откуда все это берется? Кормят здесь обильнее, чем ее когда–либо кормили в армии, и еда уж верно лучше безвкусных помоев, которые производила кухня миссис Уилмор. Каким образом Джейн оплачивает эту кормежку? И, раз уж на то пошло, откуда вообще взялись эти девчонки? Абби упоминала, что Джейн опекает сирот и бродяжек, но неужели все это ее подопечные?

Ужин продолжался, и беспокойство Винтер постепенно перерастало в нешуточную тревогу. «В конце концов, Янус не просто так послал меня именно сюда, а ведь он теперь министр юстиции. Неужели Джейн командует бандой грабителей?» Она, правда, с трудом представляла себе банду из двенадцатилетних беспечно щебечущих девиц – но, с другой стороны, что она знает о бандах? Среди беспризорных детей Эш–Катариона наверняка встречались и воры, и грабители, но Винтер трудно было представить, чтобы они вот так собирались за общим столом.

Тут у нее мелькнула другая мысль – и Винтер больно прикусила губу. Для девушек, собравшихся под одним кровом, всегда есть по меньшей мере один верный способ заработать на пропитание… Нет. Решительно нет. Джейн ни за что на свете не ввязалась бы в такое. Ее нравственные принципы всегда отличались некоторой избирательностью, однако были границы, которых она никогда бы не позволила себе перейти. Никогда.

К концу трапезы Винтер стало совсем неуютно. Вокруг болтали без умолку, но разговоры не задевали и не вовлекали ее – так бегущая вода равнодушно обходит камень, одиноко торчащий среди реки. Это было до отвращения похоже на те давние времена в роте Дэвиса, когда Святоша Винтер получала и торопливо съедала в одиночестве свою скудную порцию, покуда мужчины вокруг перебрасывались шутками и хвалились пьяными и постельными подвигами. Здесь шутки, конечно, были другие, но дух товарищества в людной трапезной товарищества, к которому Винтер не была причастна, – витал тот же самый. И она угрюмо ковырялась в давно остывших кусочках сала и овощей на дне тарелки.

Чья–то рука легла на ее плечо – и Винтер, подняв голову, увидела, что ей улыбается Джейн.

– Что–то я уже наелась, – сообщила она. – Пойдем наверх.

– Я хотела… – начала Винтер.

– Кое о чем спросить. – Джейн едва слышно вздохнула, и улыбка ее погасла. – Я знаю.

* * *

Спальня Джейн располагалась на самом верху, в одном из углов здания, где солнце светило в окна с двух сторон. У самой комнаты они обнаружили Абби, которая пыталась закрыть дверь, поддев ее одним пальцем, – нелегкое дело, когда несешь в руках внушительную охапку одежды.

– Прошу прощенья, – пробормотала она и попятилась к стене, чтобы дать им пройти.

Винтер заподозрила, что спальню Джейн в свое время увеличили тем же способом, что и трапезную – выломав несколько внутренних стен, – но здесь, по крайней мере, попытались это скрыть. Пол застилали, перекрывая друг друга, с полдюжины ковриков различного качества и возраста; массивный дубовый стол в углу был завален бумагами. Стены были завешены разноцветными тканями, чтобы скрыть осыпавшуюся штукатурку. Пара тяжелых сундуков с откинутыми крышками заменяла Джейн гардероб, а огромный матрас, изначально предназначенный для кровати с балдахином, попросту лежал на полу, прикрытый чистой, по изрядно потертой простыней.

– Вот тебе мой дворец, – объявила Джейн, выразительно разведя руками. – Нравится?

– Я два года прожила в армейских палатках, отозвалась Винтер, закрывая за собой дверь. – Спать под крышей для меня уже роскошь.

Она замялась:

– Надеюсь, никто не станет…

– Подслушивать под дверью, приставив к ней стакан? Не беспокойся.

Винтер позволила себе немного расслабиться.

– Давно ты здесь живешь?

– Чуть больше года, – ответила Джейн. – Но кажется, что дольше.

– Ты неплохо устроилась.

– Я умею устраиваться, – подмигнула Джейн и направилась к небольшому буфету, стоявшему возле массивного стола.

Достав закупоренную бутылку и пару слегка припорошенных пылью бокалов, она зазывно помахала своей добычей:

– Выпьем?

Винтер кивнула. Пока Джейн разливала вино, она отошла к окну и отдернула занавеску. Был летний вечер, и солнце еще только садилось, окрашивая грязные закопченные улицы Доков прихотливым багряночерным узором. Тут и там уже горели свечи и факелы, но их было немного. Окно выходило на север, а дом, где обитала Джейн, был намного выше своих соседей, так что из окна были видны как на ладони и река, и городские кварталы на дальнем берегу. Залитый светом Остров издалека казался громадным кораблем.

Джейн, бесшумно ступая, подошла к Винтер и вложила в ее руку бокал. Винтер не глядя отпила – и была приятно удивлена. «Впрочем, любое ворданайское вино будет превосходно на вкус после хандарайского пойла». Припомнив, что ей доводилось пить в Хандаре, она невольно скривилась.

– Не нравится? – Джейн пригубила свой бокал. – Что верно, то верно, урожай не из лучших, но…

– Вино прекрасно. – Винтер повернулась к ней. – Я должна тебя спросить. Чем ты здесь занимаешься? Откуда взялись все эти девочки? Как ты умудряешься прокормить такую ораву?

– Чудно, если задуматься. – Джейн повертела в руке бокал, не отрывая от него глаз. Винтер мимоходом отметила, что сейчас, когда они остались одни, из речи Джейн совершенно исчезли вульгарные словечки. – Это… примерно то же, что у тебя. Долгая история.

– Думаю, время у нас есть, – заметила Винтер.

– Полагаю, да. – Джейн глубоко вздохнула. – Большинство девчонок, как и мы с тобой, из «Тюрьмы миссис Уилмор».

– Что?!

– Я вернулась туда после того, как сбежала от Ганхайда, – сказала Джейн. Мне нужно было где–то отсидеться, пока меня не перестанут искать, – и вот тогда я крепко задумалась. Я‑то сама вырвалась на свободу, но другие остались в «тюрьме», и их ждала та же участь: быть отданными в жены любому скоту, который явится к миссис Уилмор за «невестой».

– Значит, ты вернулась.

Да.

– И устроила… побег?

В приюте жило никак не меньше трех сотен воспитанниц. Винтер попыталась представить, как все они тайно, одна за другой, выбираются из дома, прячась от бдительного взора воспитательниц и надзирателей…

– Вроде того. – Джейн почесала затылок и слегка покраснела. – Хотя это была скорее революция.

– Революция? И тебя не схватили? Как же тебе удалось спастись?

– Я и не пыталась.

Джейн, внезапно исполнившись решимости, разом проглотила все вино, что оставалось в бокале.

– Вначале, только добравшись до «тюрьмы», я все пряталась в кустах и за живыми изгородями, но чем дольше наблюдала за домом, тем чаще мне приходила в голову одна мысль… Да чего бояться–то? Там же ты. И уж верно миссис Уилмор не выставила вокруг дома чертову уйму стражи.

– Но я…

– Да, знаю. – Джейн покачала головой. – Когда я только вернулась туда, мне было так страшно! Несколько дней я только и думала, как пробраться внутрь, чтобы меня не заметили надзирательницы. И конечно, едва сунулась в дом, все пошло прахом. Через пять минут я столкнулась с одной нос к носу. Я готова была броситься наутек, а она вопила как резаная, и вдруг меня осенило: да она же ничто, пустое место! Соплячка с надзирательским шарфом через плечо! Ей, наверное, еще и пятнадцати не было, тощая, как палка. Я просто оттолкнула ее с дороги и пошла дальше.

– Но она же позвала воспитательниц?

– Конечно. Вот только к тому времени я уже успела переговорить с девчонками в спальнях. Так что с одной стороны были пять старух с ивовыми прутами, а с другой – пара сотен разъяренных девиц. – Джейн ухмыльнулась. – Они только глянули на нас – и тут же заперлись в своих кабинетах.

Винтер не выдержала и расхохоталась. Если задуматься, Джейн была совершенно права. Нравственный авторитет миссис Уилмор был всегда настолько всеподавляющ, что она казалась античным божеством на вершине горы, которое по своей прихоти одаряет милостями либо обрушивает на грешников небесную кару. Чепуха – конечно же, миссис Уилмор была самым обычным человеком. «Желчная злобная старуха – вот кто она такая». Даже теперь, когда и «тюрьма», и ее владычица остались в далеком прошлом, эта мысль овеяла Винтер дерзким дуновением свободы.

– И тогда вы просто ушли из приюта, – вслух сказала она.

Джейн кивнула.

– Да, именно так. Просто ушли. Я сказала девчонкам, что позабочусь обо всех, кто захочет пойти со мной. Одни все–таки решили остаться, другие бросились наутек и пропали из виду, но остальные… – Она взмахом руки обвела комнату, под которой кипела и бурлила пестрая жизнь коммуны.

Должно быть, это произошло уже после побега Бобби. Капрал не особо распространялась о своей прежней жизни в «тюрьме», но уж о таком событии наверняка не промолчала бы.

– И у тебя уже был готов для них этот дом? – спросила Винтер.

Что?! Нет, конечно! Бог ты мой, ну и хлебнули же мы лиха поначалу! Целую неделю ночевали в болотах за Канавами и полночи глаз не смыкали, с факелами и дубинками сторожили лагерь от бандитов и насильников. Я тогда и понятия не имела, что делать. Все это появилось позже.

Винтер снова расхохоталась. В этом была вся Джейн – совершить нечто дерзкое, блестящее, умопомрачительное, но при этом понятия не иметь, что делать с последствиями. «Сначала ныряй, а потом уж думай, насколько там глубоко». Она допила вино, огляделась в поисках бутылки – и только тогда осознала, что Джейн умолкла.

– Джейн?

Подруга неотрывно смотрела на свои руки, перекатывая пустой бокал из одной в другую. Одинокая алая капелька катилась и катилась по кругу под самым ободком, но так и не могла выскользнуть наружу.

– Извини, – пробормотала Винтер. – Не стоило мне смеяться. Наверное, это было ужасно.

– Что? А, нет. – Джейн покачала головой. – Ничего страшного. Если подумать, это и впрямь было до чертиков смешно. Я просто… металась от одного к другому, искала спасения от жандармов, бандитов, голодной смерти. Вместе с парой сотен девчонок, которые целиком полагались только на меня, на то, что я уберегу их от беды и придумаю, как накормить.

Винтер сочувственно поежилась. Мыслями она вернулась к своей первой вылазке с седьмой ротой, идиотской выходке Д’Врие и внезапно обрушившемуся на нее осознанию того, что теперь она в ответе за этих людей. Клубы порохового дыма и душераздирающие крики, треск мушкетных выстрелов, бьющиеся в смертном ужасе кони…

– Я едва не бросила их, – очень тихо сказала Джейн. – Там, в болотах. Я стояла на часах – и вдруг подумала, что могу же просто взять и уйти. И больше не нужно будет ломать голову, как быть дальше.

– Но ты не ушла.

– Я хотела. Очень хотела. Или просто забрести подальше в болота, заблудиться, ухнуть в какую–нибудь яму и даже не пытаться оттуда выбраться. Вся эта возня казалась такой… бессмысленной.

Наступило долгое молчание. Джейн все так же вертела в руках бокал. Винтер осторожно – все–таки слишком давно она ни к кому не прикасалась по собственной воле – протянула руку и положила ей на плечо.

– И все же ты справилась. Ты победила. – Она легонько похлопала Джейн по плечу, всей душой надеясь, что этот жест получился ободряющим, как ему и положено. – Ты одолела Ганхайда и миссис Уилмор, ты всего добилась. Оглянись вокруг – все это твоя заслуга!

– Ты не понимаешь, – безжизненно проговорила Джейн. – Я совсем не хотела… я думала…

Она судорожно сглотнула. Винтер, не зная, что сказать, промолчала.

– Я не собиралась устраивать революцию в «Тюрьме миссис Уилмор», – наконец вымолвила Джейн. – У меня и в мыслях такого не было. Я пришла туда за тобой.

Ох.

Винтер на долю секунды зажмурилась.

– Каждый день, с тех пор как сбежала от Ганхайда, я думала о тебе, о том, что ты осталась в «тюрьме», и… о том, что сделают с тобой рано или поздно. Я не могла не вернуться! Вот только вышло это не сразу, потому что нужно было скрываться, а потом…

– А потом меня в «тюрьме» уже не было, – проговорила Винтер.

Чувство вины со всей силой обрушилось на нее, тисками сдавив горло. Все эти годы она считала себя предательницей из–за того, что не сумела той ночью освободить Джейн. Проклинала свою трусость… но то, что случилось потом, было еще хуже. «Я бежала в Хандар, будто за мной гнались все демоны преисподней. Мне никогда даже в голову не приходило вернуться за Джейн, помочь ей спастись от Ганхайда, вызволить других девушек, которые остались в „тюрьме". Я просто бежала без оглядки, пока не нашла место, где, казалось, никто не сможет меня отыскать».

– Хорошо, что ты оттуда сбежала, – сказала Джейн, по–прежнему неотрывно глядя на свой бокал и не замечая душевных терзаний Винтер. – Тошно думать, что ты могла бы хоть на минуту дольше задержаться в этой дыре. И все же, когда я вернулась и мне сказали, что ты исчезла и никто понятия не имеет, куда ты могла деться…

Она стиснула бокал с такой силой, будто намеревалась раздавить его о ладонь.

– Прости меня, – шепотом проговорила Винтер.

– Не надо. Я ведь уже сказала, что ни в чем тебя не виню. Ты поступила так, как должна была поступить.

– Прости. – Казалось, сейчас она только и была способна, что повторять это слово. – Джейн, я…

– Хватит извиняться!

– Но…

Джейн развернулась, схватила ее за плечи и рывком притянула к себе. Винтер с силой зажмурилась, сжалась, непроизвольно ожидая удара, но вместо этого Джейн впилась губами в ее губы.

Поцелуй длился целую вечность. Она ощущала вкус выпитого Джейн вина, вдыхала запах ее кожи, осознавала щекочущий холодок слезинки, что скатилась по щеке Джейн и остановилась на кончике носа Винтер. Руки Джейн соскользнули по ее спине и сомкнулись ниже талии, теснее прижав их друг к другу, и сквозь слои одежды она чувствовала жар, исходивший от тела подруги.

Наконец та отстранилась, тяжело дыша, но так и не разомкнула рук. Винтер била дрожь, а голова кружилась, словно она выпила не один-единственный бокал вина, а всю бутылку.

– Все хорошо, – проговорила Джейн. – Ты здесь, а прочее уже неважно.

Она лишь кивнула, зачарованно глядя в колдовские зеленые глаза.

Наконец это бесконечно долгое мгновение завершилось. Мышца в ноге Винтер, изнуренная долгим хождением по улицам, выбрала именно этот миг, чтобы возвестить о своем недовольстве резкой судорогой; она пошатнулась и едва не упала. Джейн поддержала ее и увлекла к матрасу. Винтер с шумом плюхнулась, и Джейн упала рядом, потянулась, закинув руки над головой и по–кошачьи выгнув спину.

– Боже, – выдохнула она. – Знаешь, стоило рассказать об этом, и мне сразу полегчало.

– Мне нужно… – Винтер помотала головой, все еще преодолевая дурноту. Мягкий матрас показался ей вдруг необыкновенно притягательным. – …поспать, я думаю. День был долгий. Может, у вас найдется свободная койка?

Джейн искоса поглядела на нее.

– Я могу сказать девчонкам, чтобы приготовили для тебя комнату. Места у нас хватает.

– Спасибо.

– Или, – продолжала Джейн, – ты можешь остаться здесь.

– Здесь?

Наступила долгая неловкая пауза – Винтер озиралась, пытаясь отыскать взглядом запасной тюфяк. И только потом до нее дошло, что имела в виду Джейн:

– А… здесь, с тобой.

Джейн опять улыбнулась:

– Да, здесь, как ты и сказала, со мной.

В глубине души Винтер отчаянно захотелось согласиться. Ее тело до сих пор ныло при воспоминании о том, как Джейн прижималась к ней, – и это чувство не имело ничего общего с утомительным хождением но городу. И однако она не могла побороть панический страх, который всколыхнулся при одной мысли об этом, – глубоко въевшаяся потребность бежать от какой бы то ни было близости.

– Я… не могу, – после паузы пробормотала она.

Джейн бесстрастно кивнула. Винтер испытующе вгляделась в ее лицо. Не подумай, что я не хочу, – неловко выговорила она. – Хочу, и… именно с тобой. Просто… не сейчас. Мне трудно… прости…

Я же сказала – перестань извиняться! – прикрикнула на нее Джейн. – Ей–же–ей, ничего страшного.

Просто я… устала. – Винтер сделала глубокий вдох и наконец взяла себя в руки. – Дай мне время привыкнуть ко всему.

Конечно. – Джейн поднялась и протянула ей руку. – Пошли. Найдем тебе комнату.

Винтер осторожно взялась за предложенную руку и позволила вывести себя в коридор, пошатываясь на ходу, точно пьянчужка, которую милосердно уводят из таверны.

Она едва разглядела комнату, в которую ее привели, едва помнила, как разделась. Наверное, никогда еще она не спала так сладко – крепким глубоким сном, в котором не было ни единого кошмара.