Текст книги "Ремесло древней Руси"

Автор книги: Борис Рыбаков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 43 страниц)

Интересно отметить, что тип русского топора постепенно проникает к соседям и вытесняет там более примитивную форму. Топоры курганного типа есть в Прикамье[321]321
  «Древности рек Оки и Камы» в обработке А.А. Спицына, вып. 1, СПб 1901.


[Закрыть], встречаются и в Финляндии[322]322
  Г.К. Гейкель. Из финляндской археологической литературы. – ИАК, СПб., 1911, вып. 38, стр. 152. – Два топора из Кексгольма являются прекрасными образцами русской кузнечной работы. Возможно, что эта находка связана с русской колонизацией древнего города Корела.


[Закрыть].

В итоге обзора доменного и кузнечного дела в русской деревне X–XIII вв. можно сказать, что смерды были вполне обеспечены всем необходимым железным инвентарем работы местных кузнецов, которым были известны все важнейшие технические приемы: сварка, пробивание отверстий, кручение, клепка пластин, наваривание стальных лезвий и закалка стали. В каждой кузнице работало не менее двух кузнецов (мастер и подручный); не исключена возможность того, что для нагнетания мехов привлекалась еще дополнительная рабочая сила[323]323
  В «Калевале» кузнец Вейнемейнен, разжигая горн, всегда приказывал многочисленным рабам дуть мехами.


[Закрыть].

В X в., когда кузнецы северо-восточных областей занялись и литьем меди, к их функциям прибавилось сложное дело, требовавшее дополнительного оборудования и (знаний. Позднее, в XI XIII вв., таких комбинированных вещей из меди и железа мы уже не встречаем. Возможно, что к этому времени литейное дело частично обособилось от кузнечного; подробнее этот вопрос будет рассмотрен в связи с ювелирным делом в деревне.

2. Ювелирное дело

Ювелирное дело в русской деревне X–XIII вв. представлено огромным количеством материалов. Каждый женский курган содержит в себе различное «узорочье» и «утварь гривную» в количестве, зависящем от достатка и зажиточности его владелицы[324]324
  По данным современной этнографии, подтверждаемым двумя свидетельствами летописи, можно установить, что в древней Руси был обычай хоронить в подвенечном наряде. Так, напр., Владимир, собираясь убить Рогнеду, предлагает ей одеться «как в день посяга» (свадьбы). В 1261 г. жители Судомира, осажденного татарами, готовясь к смерти, «изодешася в брачные порты» (Ипатьевская летопись). Это обстоятельство как бы приводит все курганные инвентаря X–XIII вв. к одному знаменателю и позволяет сравнить их между собой без особенной опасности впасть в заблуждение из-за случайности подбора в каждом погребении положены лучшие вещи, входившие в состав брачного наряда.


[Закрыть].

Но было бы ошибочно все украшения, носившиеся древнерусскими крестьянками, рассматривать как изделия местных сельских мастеров.

В составе вещей из деревенских курганов (как я буду доказывать это ниже в главе о сбыте ремесленных изделий) есть, несомненно, известная доля городской продукции, попадавшая в деревню путем внутренней торговли. Грань между городскими и деревенскими вещами может быть проведена, но нужно заранее оговориться, что в некоторых случаях она проводится условно.

Из курганных вещей необходимо исключить многие виды бус (особенно стеклянных), изделия из волоченой проволоки (?), изделия с настоящей зернью, вещи с позолотой, крестики с выемчатой эмалью, некоторые виды языческих амулетов и др.

За вычетом перечисленных категорий, производство которых в деревне не доказано, остается все же чрезвычайно обильный материал о мастерских, выделывавших украшения.

В главе о происхождении русского ремесла пришлось уже вскользь коснуться сведений о ювелирном деле. Формы вещей со временем сильно изменились, но в курганах X–XI вв. сохранились пережитки значительно более ранних форм, уводящих нас к временам VII–VIII вв. Традиции антской эпохи чувствуются иногда и в городских и в деревенских вещах, но, естественно, что в большей степени чувствуются они в глухих, удаленных от крупных городов местах, например, в лесах радимичей и вятичей.

Большинство технических приемов древнерусских «кузнецов меди и серебру» уходят корнями в первые века н. э. Курганная эпоха, особенно богатая находками ювелирных изделий, дает лишь большую тщательность выделки, большее разнообразие форм. Материалом для украшений служили медь, серебро и различные сплавы. Золота в деревенских курганах нет. В более или менее чистом виде применялось серебро, но в деревенских курганах серебро без лигатуры встречается крайне редко. Медь большей частью встречается в сплавах с оловом или серебром. Изредка встречаются оловянные вещи. Для большинства вещей характер сплава не оказывал влияния на технику изготовления. По внешнему виду древнерусские украшения из сплавов делились на две группы: одна – это украшения, подражающие по цвету золоту (с преобладанием меди в сплаве), и вторая – украшения, имитирующие серебро (бронза с большим процентом содержания олова или сплава меди с серебром – «биллон», или серебро с оловом). Впредь до массовых химических анализов уловить какую-нибудь закономерность в сплавах довольно трудно[325]325
  Химические анализы курганных предметов производились случайно и количество их настолько незначительно, что включать результаты этих анализов в исследование русских древностей пока бесполезно.


[Закрыть].

В отношении приобретения цветных металлов русские златокузнецы находились в очень неблагоприятном положении. Ни золота, ни серебра, ни меди в пределах тогдашних русских земель не было. Все эти металлы ввозились из соседних стран. Относительно серебра долгое время в исторической литературе господствовало представление о существовании «Закамского серебра», которым уже давно интересовались новгородцы. Но едва ли в соответствующих текстах летописи идет речь о металле, скорее всего, словом «серебро» названа дань вообще.

В X в. князя Святослава привлекало к Дунаю то, что на Дунай, в числе прочих благ, идет чешское серебро. Это один источник получения серебра. Вторым источником (до начала XI столетия) могли быть арабские монеты, шедшие в изобилии из среднеазиатских городов[326]326
  А.А. Марков. Топография кладов восточных монет (сасанидских и куфических) СПб., 1910; А.А. Ильин. Топография кладов серебряных и золотых слитков, П., Гос. изд., 1921.


[Закрыть].

Ближайшим к Руси месторождением меди было Бахмутское, эксплуатировавшееся в глубокой древности, и Повенецкое, относительно которого никаких древних сведений нет; третьим источником снабжения медью могла быть Волжская Болгария, где медь, разрабатывалась во многих местах. Поволжские, окские и камские могильники изобилуют медными и бронзовыми изделиями. Торговые связи с Волжской Болгарией, облегчавшиеся прекрасной магистралью – Волгой, были сильно развиты; возможно, что одним из товаров, шедших из Прикамья на Русь, была медь.

Среди различных технических приемов древнерусских ювелиров-, на первое место нужно поставить литье. Это наиболее старый прием, известный населению Восточной Европы еще со времени бронзового века. Металл расплавляли в глиняных тиглях (рис. 18–20), при участии мехов, повышавших температуру горна. Затем расплавленный металл (или сплав металлов) черпали из тиглей глиняной ложкой, носившей специальное наименование «льячка» (от глагола «лить») (рис. 21). Льячки обыкновенно делались с носиком для слива и глиняной втулкой, в которую вставлялась деревянная рукоять. Льячку с металлом подогревали в пламени, и затем жидкий металл наливали в литейную форму, все углубления которой должны были быть заполнены металлом. Когда залитая форма остывала, из нее извлекали металлическое изделие, в точности повторяющее форму.

Рис. 18. Тигель для плавки металла.

Рис. 19. Маленькие тигельки для плавки серебра.

Рис. 20. Тигель и разрез его.

Рис. 21. Глиняная льячка для расплавленного металла.

Качество изделия на девять десятых зависело от качества формы. К сожалению, исследователи ювелирного дела изучали очень многие технические приемы, но совершенно не касались распространеннейшего из них – литья.

При крайне незначительном количестве литейных инструментов, технику древнего литья цветных металлов приходится восстанавливать главным образом путем анализа готовой продукции и на ней отыскивать следы применения того или иного технического приема.

Можно наметить следующие виды литья: 1) литье в жестких формах (преимущественно в каменных); 2) в пластичных формах (глина, песок, формовочная земля); 3) по восковой модели с сохранением формы, 4) по восковой модели с потерей литейной формы.

Все эти приемы были известны с глубокой древности, и выбор определенного приема средневековым мастером не всегда даже понятен нам. Так, например, однородные височные кольца у радимичей всегда отливались в пластичных формах, а у вятичей – по восковой модели. Несколько яснее становится картина, когда мы разбираем городское ремесло, – там способом восковой модели отливали художественные сложные вещи, требовавшие индивидуальной обработки, а для массовых изделий применялись тщательно вырезанные каменные формы. У деревенских мастеров такого разделения нет, и они ухитрялись при литье по восковой модели получать несколько отливок.

Каменных литейных форм для изготовления курганных вещей в нашем распоряжении немного. В одном из вятичских курганов в Митяеве А.В. Арциховским найдено 5 литейных форм из известняка[327]327
  А.В. Арциховский. Митяевские литейные формы. – «Техника обработки камня и металла», М., 1930, табл. IX. – Литейные формы найдены в обычном деревенском кургане XIII в. близ Вереи у с. Митяева, на берегу Протвы. Формы были положены в погребение девочки.


[Закрыть]. Среди них имеются формы для крестов, для медалевидной подвески, для трехбусенного височного кольца (последняя – двусторонняя, но для одной половинки); всего имеется 10 форм на пяти плитках. Датируются они XIII в. (рис. 22).

Рис. 22. Митяевские литейные формы.

1, 2, 3, 7, 8 – лицевые стороны форм: 4 – оборот формы 1; 5 – оборот формы 2; 6 – оборот формы 3.

Почти все формы-односторонние, т. е. такие, которые прикрывались сверху гладкой плиткой известняка. Благодаря этому лицевая сторона предмета была рельефной, а оборотная (прикасавшаяся к каменной плитке) – гладкая.

Литье могло производиться в односторонних формах и без гладкой крышки, а прямо в открытых формах. Определяющим моментом здесь является наличие или отсутствие так называемого литка, маленького канальца, через который металл наливался в форму. Если литка на форме нет (что бывает крайне редко), то металл наливался прямо в горизонтально лежащую форму, и оборотная сторона была неровная и ноздреватая. Тонкие вещи лить так нельзя. Если литок на форме есть, то литье производилось следующим образом: литейную форму связывали с гладкой крышкой, ставили так, чтобы литок был расположен вертикально, своим воронкообразным отверстием вверх; в эту воронку и лили металл.

Если обе половинки неплотно прилегали одна к другой, то металл просачивался в щели и образовывал так называемые литейные швы, которые мастер обычно удалял с готового изделия.

При односторонней литейной форме эти швы располагаются ближе к задней плоской стороне изделия. Для того, чтобы сделать какую-нибудь ажурную подвеску с прорезями посредине, нужно было в форме при изготовлении ее оставить нетронутыми те места, где должны быть пустоты. Тогда эти непрорезанные на форме места будут плотно соприкасаться с накладной крышкой формы, и металл туда не проникнет.

Если же нужно было сделать отверстие не в плоскости самой вещи, а, например, ушко для подвешивания к ожерелью, то для этого в форме делался каналец, перпендикулярный к литку, и в этот каналец вставлялся железный стержень. Металл, вливаясь через литок, должен был обтекать вставленный стержень, и, когда стержень убирали, получалось отверстие. Орнамент, вырезанный в форме в глубь нее, на готовой вещи, естественно, получался выпуклым.

Кроме односторонних форм с гладкой крышкой, применялись и двусторонние, т. е. такие, у которых вторая их половина была не гладкой, а также фигурной. Так, например, для того, чтобы отлить подвеску, имеющую вид полого конуса, нужно было на одной стороне формы врезать этот конус вглубь, а на другой стороне, наоборот, сделать его выпуклым (рис. 23). Иногда обе половинки формы делались совершенно одинаковыми, и вещь получалась симметричной, а литейный шов шел посредине.

Рис. 23. Двусторонние каменные литейные формы.

1 – симметричная литейная форма; 2 – асимметричная литейная форма для подвески с имитацией зерни.

Для двусторонних форм очень важно взаимное положение обеих половинок, чтобы рисунок одной точно совпадал с рисунком другой. В поздних каменных формах XII–XIII вв. городские мастера нередко делали специальные штифты из свинца, при помощи которых половинки скреплялись совершенно точно. Для односторонних форм такие предосторожности не были нужны. Литейные формы делались обычно из мягких пород камня – известняка, песчаника, шифера.

Обычно, когда речь идет о способах литья курганных вещей, всегда подразумевается один из описанных выше способов литья в формах. Необходимо указать на ошибочность этого взгляда, проистекающего от недостаточного внимания к технике.

Внешний вид очень многих литых вещей из древнерусских курганов X–XIII вв. таков, что мы не можем объяснить их отливку при помощи перечисленных выше приемов. Многие вещи производят впечатление изготовленных штампом или непосредственной обработкой металла резцом.

Возьмем для примера семилопастное височное кольцо, так называемого вятичского типа (рис. 24). Корпус его, несомненно, литой, но орнамент на щитке нанесен таким образом, что образует ряд тонких углубленных линий, как бы врезанных в металл острым резцом. Напомним, что изготовление формы – это изготовление негатива (вроде геммы для печати), а отливка в форме – это получение позитивного отпечатка.

Рис. 24. Орнамент на височном кольце.

1 – височное кольцо, изготовленное по способу восковой модели (Верхняя Ока); 2 – височное кольцо, отлитое в жесткой литейной форме (бассейн р. Сож).

Если бы орнамент наносился на литейную форму, то линии, проведенные резцом по камню, были бы тонки и углублены внутрь формы, т. е. на позитивном отпечатке дали бы такие же тонкие, но выпуклые линии. Получить же при помощи каменной формы такой врезанный вглубь (на готовом височном кольце) рисунок почти невозможно, тем более, что указанный орнамент обычно наносился небрежно, бегло.

Если бы в нашем распоряжении были лишь единичные экземпляры таких вещей, то невольно напрашивался бы вывод, что орнамент нанесен резцом не на форму, а непосредственно на данную вещь. Но подобных изделий можно найти по нескольку экземпляров, совершенно тождественных друг другу.

Каждая деталь орнамента, каждое дрожание резца, каждая неточность или ошибка резчика – все это полностью повторялось на всех экземплярах. В дальнейшем я еще возвращусь к этой особенности литых вещей, позволяющей сделать ряд интересных выводов о сбыте продукции одного мастера, сейчас же отмечу только, что предположение об обработке каждой готовой вещи резцом оказалось неправильным.

Разгадка этого литья заключается в том, что здесь применялась, глиняная мягкая форма, точнейшим образом передававшая все детали обработки оригинала модели, с которой делали форму. Глиняные формы известны и в городах – в Киеве, в Херсонесе, но в городах никогда они не при менялись так широко, как в деревне. В городе требование массовости продукции заставляло ремесленника искать более долговечных материалов, чем глина; в деревне же глиняные формы безусловно господствовали, как это показывает анализ литейной продукции деревенских ювелиров.

Указание на глиняную форму не разрешает, однако, всех вопросов, связанных с литьем. Ведь для того чтобы отпечатать на глине оттиск, нужно было уже иметь готовую вещь. На целом ряде примеров мы видим, что на глине оттискивали уже готовые изделия. Особенно часто поступали так с вещами, изготовленными городской техникой, недоступной деревенским мастерам. Городские подвески с зернью и сканью (с напаянными зернами или нитями металла) имитировались в деревне очень просто: попавшую в руки мастеру зерненую вещь он отпечатывал на глине, а в полученные углубления наливал металл. В результате получалась вещь очень похожая на оригинал, но исполненная иной техникой.

В качестве примера такого механического воспроизведения сложных городских вещей при помощи оттиска в глине можно привести подвески из раскопок А.С. Уварова (рис. 25–26)[328]328
  Рисунки в изданиях Уварова и Спицына для целей сравнения непригодны, так как не позволяют определить технику. Прилагаю фотографию вещей, хранящихся в ГИМ.


[Закрыть]. На левом снимке – подвеска с филигранью и зернью, напаянной на пластинку; работа городская. На правом снимке литая подвеска, на которой и псевдозернь и псевдофилигрань отлиты заодно с самой пластинкой. Штампом для получения оттисков в глине послужила городская вещь, аналогичная изображенной слева.

Рис 25. Зерненые вещи и литые подражания им.

1 – литая лунница, подражающая зерни; 2 – подвеска с филигранью и зернью (городская); 3 – подвеска, отлитая по оттиску в глине.

Рис. 26. Литое подражание зерни. Оборот лунницы, изображенной на рис. 25.

Вторым примером механического воспроизведения тонких ювелирных изделий является большая бронзовая лунница из раскопок Н.Е. Бранденбурга в Приладожье[329]329
  Н.Е. Бранденбург. Курганы Южного Приладожья.


[Закрыть]. Здесь деревенский мастер воспользовался дорогой арабской лунницей с тончайшей зернью и получил в глине грубоватый оттиск ее. Зернь оказалась настолько мелка, что глина не смогла передать весь рисунок, и оттиск получился смазанный и нечеткий. Штампом послужила лунница, аналогичная гнездовской[330]330
  В.И. Сизов. Курганы Смоленской губ.


[Закрыть].

Таким образом получали и так называемые «ложновитые» браслеты и перстни: на глине отпечатывали готовый проволочный браслет и оттискивали в этой глиняной форме браслет, имитирующий проволоку[331]331
  Н.И. Булычов. Раскопки на Угре. Серенское городище. Коллекции ГИМ.


[Закрыть].

Впрочем, надо оговориться, что далеко не все отпечатки на глине делались готовыми вещами: очень часто древним мастерам приходилось изготавливать специальную модель, с которой уже получали глиняную (форму. Как показали изыскания над упомянутыми уже височными кольцами и рядом других украшений, такая модель изготавливалась, очевидно, из воска. В этом убеждают мягкие и глубокие линии узоров, проведенные по модели легко, без усилий. В этом убеждают и выпуклые узоры, сделанные из тонко раскатанных палочек или шариков воска и приделанных затем к плоскости модели. На некоторых металлических вещах очень хорошо видно, как мастер выглаживал пластичный материал модели, видны бороздки от его инструментов и следы работы по мягкой массе (рис. 27).

Рис. 27. Вещи, изготовленные по восковой модели.

Среди уваровских материалов в Государственном историческом музее имеется небольшой костяной стилос, у которого один конец заточен лопаточкой, а другой – острый. Вероятнее всего, что именно такой инструмент применялся для тонких работ по изготовлению восковых моделей.

Весь процесс отливки при помощи восковой модели можно реконструировать так (рис. 28): на гладкую каменную или глиняную плитку, аналогичную крышке для литейной формы, намазывается слой воска той толщины, какой должно быть изделие. Затем, выровняв поверхность воска, мастер наносит контур вещи, обрезывает лишний воск по краям и лепит узор. Для этого он раскатывает воск в тонкие стерженьки, шарики, свивает стерженьки вдвое, чтобы получить подобие скани. Приготовленные детали орнамента он укладывает на восковую пластинку, изгибает их, прижимает их, обравнивает края, покрывает рельефный узор рядом косых насечек и т. д.

Рис. 28. Процесс изготовления украшений по восковой модели.

1 – на огнеупорную поверхность накладывается слой воска; 2 – воск обрезан по форме будущей лунницы; 3 – на плоскости восковой модели наложены валики из воска; 4 – острием на воск нанесен орнамент, в ушко продет стержень, восковая модель готова; 5 – восковая модель залита жидкой глиной; 6 – воск вытоплен, на его место налит металл; 7 – готовая лунница.

Если вещь должна иметь выпуклый орнамент, то работа мастера упрощается – он после оконтуривания наносит узор острым резцом на воск. Из воска делался стержень, доходивший до края подставки. Впоследствии через этот каналец лили металл.

Отделав модель и охладив ее, чтобы придать прочность воску, кузнец заливал воск глиняным тестом. Когда тесто высыхало, полученную форму слегка обжигали, после чего воск вытапливался и выливался через литок (образованный упомянутым восковым стержнем). После этого форма была готова и на место воска можно было лить металл. Только этот способ и может объяснить наличие на готовых металлических изделиях следов позитивной обработки. На самом деле это – следы обработки восковой модели, полностью перенесенные, благодаря глиняной форме, на металл. Совершенно естественно, что подобная глиняная форма не могла быть особенно долговечной: она могла выдержать два-три десятка отливок. Правда, в случае поломки формы (напр., при извлечении из нее отливки) у мастера оставалась готовая металлическая вещь, и он мог пользоваться ею как штампом для печатания на глине новых литейных форм для тождественных вещей. Точное воспроизведение вещи путем получения оттиска готового изделия в глине не всегда было возможно. Как показал приведенный выше пример с зерненой лунницей, глиняный негатив получился слишком грубым и не передал всего филигранного рисунка. То же самое нужно сказать и о семилопастных височных кольцах. Общие контуры кольца можно было легко получить путем оттиска в глине, но тонкий орнамент при таком способе на негативе не получился бы. Этим и объясняется полное отсутствие семилопастных височных колец, размноженных путем простого оттиска на глине. Все известные нам экземпляры прошли сложную процедуру литья по восковой модели.

Некоторые радимичские семилучевые височные кольца носят следы следующей техники: общие контуры кольца оттискивались в сырой глине, а затем острием по этой глине наносился узор. Эта техника хорошо прослеживается на изделиях VIII в. (рис. 13).

Глиняная формочка с оттиснутой в ней монетовидной привеской найдена мною при раскопках Гочевского городища.

Последним разделом литья является литье по плетеной модели. На первый взгляд изготовленные этим приемом вещи кажутся сплетенными из медных проволок, но при внимательном рассмотрении выясняется, что они – литые. Восковая модель для таких изделий сплеталась из провощенных льняных или шерстяных шнуров, которые легко слипались друг с другом и позволяли выплетать сложные узоры, глухие цепочки со сплошными кольцами, шумящие подвески, ажурные, как бы проволочные каркасы стилизованных фигурок коньков и уточек. В качестве орнаментального приема, порожденного шнуровой техникой, очень часто употреблялись плетеная косичка, спираль и восковая ложная зернь.

Полученная восковая модель обливалась жидким раствором глины, обволакивавшей все тончайшие углубления формы. По загустении глины модель обливалась еще несколько раз до получения твердой глиняной формы. Дальнейшая задача заключалась в вытапливании воска и выжигании остатков шнуров.

Судя по гладкой поверхности готовых изделий, форма тщательно очищалась от всяких остатков. Возможно, что после выжигания форма подвергалась прополаскиванию внутренней полости, предназначенной для наливания металла. Качество нагрева расплавленного металла определялось экспериментальным путем – путем наливания небольшой дозы в каменную разъемную пробную форму. Если металл проникал во все лучи и изгибы пробной формы, мастер приступал к наполнению основной формы. Налив металл и дав ему остынуть, литейщик, чтобы извлечь готовую отливку, должен был разломать глиняную форму.

Сложные вещи, вроде цепочек, шумящих подвесок и объемных фигурок, всегда отливались в такой «утрачиваемой форме». Изготовление цепочек с глухими сплошными звеньями было особенно сложным. Весь процесс распадался на следующие стадии: 1) шнуры промазываются жидким воском; 2) из отрезков шнуров сплетаются звенья, каждое новое звено вдето в предыдущее; 3) каждое звено отдельно обмазывается глиной, образуя самостоятельную литейную форму, с особым литком (для получения литка могли, напр., вставлять короткую соломинку); 4) каждое звено порознь заполняется расплавленным металлом; 5) застывший металл освобождается от глиняной оболочки, и цепь готова; при этом звенья получаются сплошные без каких бы то ни было следов спайки.

Эта техника литья по плетеной восковой модели была широко распространена на северо-востоке в широкой полуславянской, получудской полосе, тянувшейся от Водской пятины к низовьям Клязьмы и Оки.

В собственно русских областях эта кропотливая техника, сближавшая литье с вязаньем кружев, не пользовалась особенным успехом. В качестве примера можно указать на два комплекта подвесок-амулетов из Смоленской области (рис. 29)[332]332
  С. Коханы, Ельнинского уезда. Раскопки Н.И. Булычова. Коллекции ГИМ. Найдены в двух разных курганах.


[Закрыть].

Рис. 29. Литье по восковой модели.

Подвески висят на общей дужке, прикрепленные литыми цепочками. Состав амулетов: две ложечки, ключ, пила (?), стилизованная фигурка голубя или тетерева (?). Все амулеты и дужка в обоих комплектах отлиты в одной литейной форме, но цепочка сделана проще, чем в чудских подвесках: звенья ее не глухие, а с прорезом. Преобладает форма восьмерки, у которой одна петля глухая, а другая свободно отгибающаяся, благодаря чему ее можно зацепить за глухую петлю соседней восьмерки и снова загнуть. Такая система отливки позволила изготавливать звенья-восьмерки в одной жесткой литейной форме без трудоемкой формовки восковой модели и глиняной формы для каждого звена.

В митяевских каменных литейных формах есть четыре формы именно для отливки звеньев-восьмерок[333]333
  А.В. Арциховский. Ук. соч., табл. IX, рис. 3, 5, 6, 7.


[Закрыть]. Этим приемом русские литейщики упрощали сложную систему чудских литейщиц.

Перечисляю различные признаки, имеющиеся на готовых литых изделиях и позволяющие определить технику литья.

1. Жесткие литейные формы:

а) следы литейных швов (посредине предмета, если отливка производилась в двусторонней форме, и ближе к тыльной стороне, если вторая половина формы является только плоской крышкой);

б) преобладают плоские предметы, легко извлекаемые из формы;

в) тонкий орнамент и надписи на изделии почти всегда представлены выпуклыми линиями;

г) все выступающие рельефные части в поперечном сечении шире в основании и у́же к концу, так как в противном случае изделие невозможно было бы вынуть из формы. Вообще при анализе литейной техники поперечное сечение литой вещи является очень важным, а иногда и определяющим.

2. Глиняный оттиск:

а) если вещь, оттиснутая в глине, была отлита в жесткой форме и имеет резкие грубые контуры, то отличить отливку в глиняном оттиске от оригинала очень трудно. Помочь может только точное микрометрическое определение размеров (отливка-копия должна быть чуть меньше оригинала). Тонкий орнамент в глине передал быть не может;

б) глиняная форма может быть получена путем непосредственного выполнения рисунка острием прямо на глине. В этом случае на изделии будут плавные выпуклые линии и бугорки. Очень частое расположение бугорков и их правильная коническая или полусферическая форма помогают отличить этот способ от литья по восковой модели;

в) при больших выпуклостях на орнаменте оттиск может на оборотной стороне дать некоторые западины.

3. Восковая модель:

а) допускает отливку очень сложных объемных вещей любого рисунка. Сложность изделия свидетельствует о разломе формы при извлечении изделия;

б) тонкий орнамент на изделии кажется вырезанным резцом в глубь металла;

в) рельефный орнамент может иметь вид филиграни и зерни, так как происходит от налепа восковых нитей или шариков;

г) поперечное сечение восковой ложной зерни (и филиграни) может быть равным или меньше 180° (такая форма могла служить многократно) и больше 180° (при этом металл заклинивался в форме и вынуть изделие можно было, только разломав форму);

д) на некоторых литых изделиях имеются отпечатки пальцев мастера, лепившего восковую модель;

е) наличие как бы проволочного плетения, косичек, спиралей и ажурных решеток свидетельствует о литье по модели из провощенных шнуров.

Последний вопрос, который необходимо рассмотреть в связи с литейным делом, это – вопрос о терминологии. В археологической литературе всегда применяется термин «литейная форма». Современная техническая литература знает два названия: «изложница» (жесткая форма) и «опока» (сложная земляная форма для фасонного литья). Термин «опока», несомненно, происходит от первоначального материала для жестких литейных форм – белого известняка, который в древней Руси носил название опоки[334]334
  Ср. церковь Ивана на Опоках в Новгороде (1127), стоящую на выходах известняка на берегу Волхова.


[Закрыть].

В качестве областного термина «опока» в значении известняка до сих пор бытует в северорусских областях (Новгород, Псков, Калинин).

Почти все древнерусские литейные формы сделаны из известняка, что и объясняет перенесение названия материала на самую литейную форму. Древность терминов «изложница» и «опока» не подтверждена письменными источниками. Более ранним следует считать общеславянский термин, известный и у западных и у восточных славян: польский – kadłuba, чешский – kadluba, русский – калыбь (колыпь, калыпь)[335]335
  Чешско-русский словарь; В. Даль. Словарь живого великорусского языка.


[Закрыть]. В русском языке этот термин сохранился в быту кустарей-ювелиров[336]336
  Напр., в Рыбной слободе на Волге.


[Закрыть], употребляющих его в значении литейной формы вообще, независимо от ее устройства и материала.

Наличие этого термина в разных славянских языках свидетельствует о значительной древности его. В более позднее время, когда распространились опоковые калыби, термин «опока» вытеснил в большинстве русских областей термин «калыбь».

При помощи различных видов литья древнерусские ювелиры изготавливали чрезвычайно много различных предметов украшения (височные кольца, браслеты, перстни, пряжки, лунницы, подвески к ожерелью, амулеты и др.). Бытовых хозяйственных вещей почти не делали этим способом. Исключение составляла только «блесна», блестящий бронзовый крючок для ловли рыбы.

После литья нужно поставить ковку и чеканку цветных металлов. Принципиальное отличие ковки цветных металлов от ковки железа заключается в том, что серебро, медь и их сплавы куются значительно легче, требуют меньше температуры нагрева и легко поддаются даже холодной ковке. Поэтому в курганах мы видим и тонкую кованую серебряную проволоку и тонкие листы серебра. Расплющенное в листы серебро (или медь) шло на различные поделки: очелья (венчики), пластинчатые браслеты, браслеты с диргемом, оковку шкатулок, ушки для прикрепления подвесок и т. д.

Ковкой изготовлялись некоторые виды шейных гривен, браслеты, наголовники, ромбощитковые височные кольца и др. Чеканка тонких металлических листов применялась крайне редко. Это было в основном городским приемом. В деревне чеканка применялась в очень простых формах точечного узора, идущего по краю подвески или в виде нескольких вдавленных линий. Чаще применялась чеканка специальными пуансонами. Простейшим из них является пуансон, дающий отпечаток в виде маленького кружочка. Таким чеканом бывают часто украшены новгородские изделия, но встречается он повсюду.

Второй тип пуансона, широко применявшийся ювелирами, давал отпечаток в виде вдавленного миниатюрного треугольника со стороной в 2–3 мм и с тремя полушарными выпуклостями внутри. Обычно эти треугольнички располагали рядами в виде узора, называемого «волчьим зубом»[337]337
  См., напр., Б.А. Рыбакоў. Радзiмiчы, стр. 91; А.А. Спицын. Владимирские курганы, рис. 195, 284, 287, 302, 309, 313, 332, 348, 350, 351.


[Закрыть].

Чеканка такими пуансонами имитировала треугольники зерни. Встречается такая техника уже в курганах X–XI вв. Преимущественное распространение – северная половина русских земель (кривичи, словене, радимичи).

Помимо двух упомянутых видов пуансонов, употреблялся узор в виде углубленных пунктирных линий. Его обычно тоже называют чеканным, но внимательное рассмотрение позволяет точнее определить инструмент, которым он наносился. Черточки пунктира имеют прямоугольную вытянутую (реже квадратную) форму. Прямоугольники не одинаковы по величине и даже ширине. Каждый тип прямоугольника периодически повторяется через 24 черточки. Орнамент, несомненно, наносился зубчатым железным колесиком, нарезанным на 24 зуба, окружность колеса – 10 см.

Проследить эту технику удалось на пластинчатом браслете из раскопок Ивановского в Водской Пятине (рис. 30)[338]338
  С. Арбонье, б. Петергофского уезда. Коллекции ГИМ.


[Закрыть].

Рис. 30. Чеканка зубчатым колесиком.

1 – пластинчатый браслет, орнаментированный при помощи зубчатого колесика; 2 – стальное колесико о 24 зубцах для нанесения орнамента на медь (реконструкция).

Помимо браслетов, способ орнаментации стальным зубчатым колесом широко применялся на ромбощитковых височных кольцах XII–XIII вв. Иногда орнамент наносился резцом, имеющим форму маленького долотца, поворачивая который с одного угла на другой, ювелир получал на поверхности металла зигзагообразную линию. Иногда же резцом гравировался и вырезывался произвольный рисунок. Особенно богаты различными видами орнамента широкие браслеты из новгородских курганов, на которых мы видим и кружки, и линии, проведенные зубчатым колесом и зигзагами, и простую резьбу, и глубокий чистый орнамент.