Текст книги "Поэзия народов СССР XIX – начала XX века"

Автор книги: авторов Коллектив

СУДЬБА КРЕСТЬЯНИНА

 
Ох и жизнь! Не жизнь, а горе:
Он в полях встречает зори.
Больше зерен капли пота —
Капли тяжкие без счета.
 
 
Нагибается над лугом,
Надрывается за плугом.
И за это вместо платы
Прибавляются заплаты.
 
 
Он беспомощен, бесправен,
Он теперь скотине равен.
Разве жизнь? Одно названье:
Жалкое существованье.
 
 
Чужаки над ним лютуют,
И барышники плутуют,
И, один другого хуже,
Плугарю скрутили душу.
 
 
Неразрывными кругами —
Неизбывными долгами
Так беднягу окрутили,
Что и пикнуть он не в силе.
 
 
Чужаки к нему – в запале
Насмерть оводом припали,
И высасывают силы,
И доводят до могилы.
 
 
Что им жалобы и стоны?
День и ночь сосут бессонно:
Пусть подохнет он, потея,
Были б сыты богатеи!
 

ЗНАЮ ЛИ Я?

 
Зачем пою, строкой звеня?
Безумец – так зовут меня!
Зачем, не знаю, как в бреду,
Я к стайке девушек бреду,
Их останавливаю вдруг,
Цветы беру у них из рук,
И к шляпе старой, как мечты,
Прикалываю я цветы.
 
 
Я сам пойму себя едва ль:
Меня ругают – мне не жаль.
И, сам не знаю почему,
Вдруг стан девичий обниму,
Шепну словечко на ушко,
И на душе моей легко.
Меня одернут: «Как, пострел,
Позволить ты себе посмел?!»
 
 
Я сам не знаю: прав – не прав,
Хорош иль плох мой странный нрав,
Но тропка снова из села
Глаза девичьи принесла.
Ко мне с цветами на груди
Они подходят: «Погоди!
Я умираю без цветов,
Я за любовь на смерть готов!»
 

НАШ ЯЗЫК

 
Наш язык – что клад заветный,
Скрытый под землей глубоко,
Блеск каменьев неприметный
В зелени травы высокой.
 
 
Наш язык – огонь горящий
В сердце горестном народа,
Что провел, как витязь спящий,
В долгом сне глухие годы.
 
 
Наш язык – свирель пастушья,
Жизни полная певучей;
Он – весенних гроз радушье,
Молний всплеск в разрывах тучи.
 
 
Наш язык – колосьям внемлю,
Тихо шепчущим в печали.
Ради них родную землю
Потом деды орошали.
 
 
Наш язык – листок зеленый,
Древних кедров шум нестройный,
Свет созвездий, отраженный
В синеве Днестра спокойной.
 
 
Наш язык – скрижаль святая,
Свиток грамот пожелтелый,
И, в былое проникая,
Ты трепещешь, онемелый.
 
 
Наш язык хранит веками
Нашу правду, наше право,
Он и дома и во храме —
Благовест молдавской славы.
 
 
Наш язык – веков страницы,
Дойны пламя грозовое,
Он певуч, и он струится
Материнскою слезою.
 

*

 
Пусть у очага родного,
В ваших хатах, молдаване,
Вновь отцов сверкает слово, —
Древних сказок и преданий.
 
 
С них сотрите пыль забвенья,
И тогда пред вашим взором
Слов бесценные каменья
Вспыхнут радужным узором.
 
 
Россыпь слов лежит пред вами,
Где одно другого краше,
Лишь работайте упрямей, —
Ведь земля богата наша, —
 
 
И найдете клад заветный,
Спящий под землей глубоко,
Блеск каменьев самоцветный
В зелени травы высокой.
 

₁₉₁₇

Я ПОЮ

 
Пою о тех, над кем простерлась тьма,
Кто не ослаб от барского ярма,
Кто в горе и мученьях не зачах,
Кто землю держит на своих плечах.
 
 
Пою о тех, кто крепок и силен,
Кто солнцем и ветрами опален,
Кто прорезает жизни борозду,
Встречая в поле первую звезду.
 
 
Они плугами кормят всех, и пот
По ним ручьями целый день течет.
Но пахарей к себе земля влечет,
И руки их не слабнут от работ.
 
 
Я воспеваю тех, кто прям и строг,
Кто, выйдя в ночь, без тропок и дорог,
Еще не зная, как вперед идти,
Не растерял своих надежд в пути.
 
 
Я ими горд, пою я славу им,
Тем, кто, печалясь, был неколебим,
Тем, кто, вздыхая горькою порой,
За плугом шел, не покидая строй.
 
 
В железной их груди хватило сил,
Мрак жизни свет огней не погасил,
Слеза лилась тайком. Иные дни —
Я их пою – предвидели они.
 
 
О них пою! Я славлю час и срок
Прихода этих дней на наш порог.
И вижу, как от света и тепла
Над нами тает вековая мгла.
 
 
Я вижу травы в росном серебре
И пахарей, поющих на заре,
Не дойну нашей горькой стороны,
А дойну возрождения страны.
То голос жизни.
И в родном краю
Ему внимаю я,
О нем пою.
 

ТОМЛЕНИЕ

 
Улыбаются луга.
То томленье, то тревогу
Будят шорохи ночей.
И зовет, зовет в дорогу
Расколовшийся ручей.
Небеса мне даль открыли,
Вешним пламенем горя.
 

ИЗ ЛАТЫШСКИХ ПОЭТОВ

СОНЕТ

 
– Что ты куешь, кузнец? – «Оковы, видишь сам!»
– Тебя же самого скуют цепями!
– Ты сеешь, пахарь? – «Да, чтоб хлеб встал над полями…»
– Тебе – мякина, хлеб – чужим коням!
 
 
– А ты, с ружьем? – «По серне выстрел дам!»
– Как серну, и тебя затравят псами!
– Рыбак, зачем пугаешь рыб сетями?
Уж смерть готовит сети рыбакам…
 
 
– Ты, мать! Кого ты кормишь? – «Мальчуганов».
– Растишь рабов, чтобы своим добром
Они потом кормили бы тиранов!
 
 
– Поэт, что пишешь? – «Огненным пером
Пишу в укор себе, в укор народу,
Что не встаем бороться за свободу!»
 

₁₈₅₃

ВЕЧЕР

 
Солнце шлет еще земле отраду,
Луг и поле дарит позолотой,
Пчелы в спешке мед сбирают в соты,
Пастухи к деревне гонят стадо.
 
 
Все живое сном забыться радо,
Лишь у соловья свои заботы,
И в ветвях зеленых все поет он
Песнь о том, что грусть оставить надо.
 
 
Ночью горе от себя отрину,
Радость понапрасну не растрачу
И огню в груди не дам остынуть.
 
 
Если б мог я жизнь прожить иначе,
Внемля сердцем песней соловьиной,
Был бы я на свете всех богаче.
 

* * *

 
Не кладите камня надо мной,
Памятник и так построен мой:
Из латышских дайн бессмертных слит,
Золото народа в нем блестит.
 
 
Посадите в головах дубок,
Пусть растет раскидист и высок:
Друг ли, недруг ли ко мне придет —
Всяк приют тенистый там найдет.
 

НАРОДУ

 
Люди судят так и сяк,
Судят-рядят мало ль как!
Как чужие судят-рядят,
Не суди и не ряди.
Не забудь: пора придет —
Каждый думать сам начнет.
 
 
Говорят и так и сяк,
Рассуждают мало ль как!
Что твердят чужие люди,
Ты того же не тверди:
Кто страдает, должен сметь
Голос собственный иметь.
 
 
Поступают так и сяк,
Поступают мало ль как!
Как чужие поступают,
Ты, смотри, не поступай.
Ждет добра от нас народ, —
Пусть окрепнет, расцветет!
 
 
Песни тянут так и сяк,
Распевают мало ль как!
Что другие напевают,
Ты тому не подпевай.
Не забудь: народ цветет,
Коли песнь отцов поет!
 

₁₈₇₁

ИМАНТА

 
Иманта заколдован,
Не умер – спит герой,
Бездействием окован,
Под Синею горой.
 
 
Спит во дворце из злата,
И не ржавеет меч,
Умевший брони-латы,
Как молниями, сечь.
 
 
Век минет – на поляну
Из недр выходит гном.
Глядит: когда ж туманы
Рассеются кругом?
 
 
Доколе склоны эти
Невидимы во мгле —
Хотя б тысячелетье, —
Иманте быть в земле.
 
 
Но Перконовы дети
Разрушат зла оплот.
Волшбы порвутся сети,
Иманта меч возьмет.
 
 
И Солнечные девы
О жизни запоют.
И светлые напевы
Героя позовут!
 

₁₈₇₄

* * *

 
«Ты, родимый, справь мне лодку,
Матушка, ветрило сладь —
Я пущусь по синю морю
Дочку Севера искать.
 
 
День в дороге, ночь в дороге —
Ни души в студеной мгле.
Вижу, снег сыпучий мелют
Великаны на скале.
 
 
Не видали ль, снегомолы,
Дочки Севера окрест?
«Путь держите, мореходы,
К Северу от наших мест!»
 
 
День в дороге, ночь в дороге —
Ни души в студеной мгле.
Вижу: лед колючий колют
Великаны на скале.
 
 
Не видали ль, ледоломы,
Дочки Севера окрест?
«Путь держите, мореходы,
К Северу от наших мест!»
 

* * *

 
«Рига, сколько нашей крови
Ты бездумно пролила!
Рига, Рига, сколько стонов
К поднебесью подняла!
Рига, сколько ты стравила
Наших пажитей и пив!
Рига, сколько ты спалила
Наших клетей и дворов!
Рига, сколько ты сжевала
Наших подовых хлебов!
Сколько выкатила бочек
Из питейных погребов!
Рига, Рига, сколько скарба
На подводах увезла!
Рига, скольких, вольных духом,
Плетью рабства обожгла!
Рига, что ж ты смотришь хмуро —
Иль не все отобрала?»
 

₁₈₈₈

ЛЮБОВЬ К НАРОДУ

 
Когда ликует твой народ
И с ним толпа друзей идет,
От них и ты не отставай,
Но сам любовь свою скрывай!
 
 
Когда ж народ бедой томим
И верных мало вместе с ним,
Тогда явись, – пусть слаб, – один,
Скажи открыто: «Я твой сын!»
 

УТЕШЕНИЕ

 
Доколе буду счастлив я
На небеса смотреть?
Тепло меня участливо
Доколе будет греть?
 
 
И сколько раз меня еще
Порадует рассвет,
И сумерки манящие
В душе оставят след?
 
 
Дождусь ли я, что вновь придет
Весны цветенье к нам?
Кто скажет мне: спешить вперед
Иль ввериться волнам?
 
 
Могу ли быть уверен я
С утра в исходе дня,
И много ли отмерено
Мгновений для меня?
 
 
И пусть стремглав несутся дни,
Влача меня на дно,
Мне утешением одним
Отныне быть должно:
 
 
Не тронет душу смертный страх
В те дни, что суждены,
Коль буду знать, что жив в веках
Язык моей страны.
 

ТРИМПУЛА

 
Льет Стабураг слезы, бушует Двина,
И ветер свистит по оврагу.
Как стонут дубы! То не деды ль со сна
Бормочут загробную сагу?
 
 
На то ли нам, Перкой, ты вырыл Двину,
Чтоб воинам в дар за отвагу,
Богам за подспорье в лихую войну
Лить пригоршней трезвую влагу?
 
 
Умели же деды богов ублажать —
Им пиво варили да брагу!
Чья в Латвии поступь бывала под стать
В день праздничный буднему шагу?
 
 
Хор девичий, к брегу с венками спеши
Встречать за ватагой ватагу
Веселую кравчих, несущих ковши, —
Пред каждой по пестрому стягу!
 
 
Пусть в русле Двина высыхает до дна
И море убудет ко благу, —
Коль чаша хмельная, как древле, полна,
Коль Тримпусу держим присягу.
 
 
Отшедший обычай святите, сыны:
Пиры, благочестье, отвагу!
Пьют пращуры с вами у старой Двины
Любезную Тримпусу влагу.
 

₁₈₇₂

UВI BENE, IBI PATRIA[3]3
  Где хорошо, там и отечество (лат.)


[Закрыть]

 
Герман – в Рим, с ним толпы уходили
Знания и золото копили…
Что для них отчизна старая?
Ubi bene, ibi patria.
 
 
Так и латыши у нас порою
С чуждою братаются землею.
Заросла тропа обратная —
Ubi bene, ibi patria.
 
 
Этих беглых больше год от года —
Где им разделить судьбу народа!
Разве край свой помнит пария?
Ubi bene, ibi patria.
 
 
Наша поросль где-то на чужбине,
Словно рак в камнях, укрылась ныне.
К иноземцам в школы взятая…
Ubi bene, ibi patria.
 
 
Про народный стон поют поэты,
Ретроград считает, знай, монеты,
Он тебя не славит, Латвия:
Ubi bene, ibi patria.
 

В ЛАТВИИ

 
В Латвии солнечно, в Латвии зелено,
Духу свободно и сердцу легко,
Дева здесь липе подобна в цветении,
Муж словно дуб, повелитель веков.
 
 
Даугава-матушка, добрая, милая,
Ласку дарует латышской земле,
Путь ее труден, но силой и бодростью
Рада всегда поделиться она.
 
 
Слышу, как древние песни сказителей
Льются под сенью деревьев святых,
И вдохновением грудь наполняется,
Словно коснулась души благодать.
 
 
С песнями Лига выходит навстречу мне,
Гостем почетным сажает за стол,
Узыньш мне меду предложит душистого,
Пенного пива мне Тримпус нальет.
 
 
Здесь даже сны мои тянутся к давнему,
Дедово счастье мерещится мне,
Вновь моя Аушриня сердце мне радует,
Рамове светлые мысли дарит.
 
 
В Латвии солнечно, в Латвии зелено,
Духу свободно и сердцу легко,
Дева здесь липе подобна в цветении,
Муж словно дуб, повелитель веков!
 

МОЯ МОГИЛА

 
Вы мне креста не ставьте,
Не надо мне плиты, —
Взрастите над могилой
Лишь легкие цветы.
 
 
Неся свой крест тяжелый,
Прошел я жизни путь, —
Хотя бы после смерти
Мне дайте отдохнуть.
 

_‹1884›

ДЕНЬ НАСТАЕТ

 
Ночною росой умыта,
Чаща стоит густая,
Дымкою сна укрыты
Пестрые птичьи стаи,
Ночь еще ровно дышит,
Песнь не звенит ничья,
И даже траве не слышен
Шепот ручья.
 
 
Стрекозы в тени осоки
Купаются в сладкой неге,
Волны пруда невысоки,
Ветер уснул на бреге,
Девушки черпают воду
Там, где всю ночь подряд
Русалочьи хороводы
Взор веселят.
 
 
Только чуть-чуть с востока
Край неба светится нежно,
И тучи ушли далеко,
Узорны и белоснежны;
Туда, где тьма еще бродит,
Солнце спешит, и вот
Ночь тихонько уходит,
 
 
День настает!
 

СЕРДЦЕВИНЫ И СЕРДЦА

 
Сердцевина у деревьев —
Словно сердце у людей.
Не поэтому ли дубом
Прозван важный богатей?
 
 
Дуб почти без сердцевины,
Затвердеть успел он сплошь.
У дубин же, власть имущих,
Тоже сердца не найдешь.
 

_{9 декабря 1893}

ТЫ НЕ ЗНАЕШЬ ЕЩЕ…

 
Еще розы рвешь,
Не краснея, ты
И вплетаешь их
В узел темных кос.
 
 
И всему вокруг
Ты улыбку шлешь —
Безотчетный дар
Красоты своей.
 
 
И придет твой срок —
Разрумянишься,
Будешь рвать цветы
На опушке рощ.
 
 
Будешь плесть венки
Одному ему
И улыбку слать
Одному ему.
 
 
Будет он хвалить
Красоту твою.
А я буду хмур,
Как осенний день.
 

₁₈₉₅

НЕСЧАСТЬЕ

 
На твоей одежде белой
Тоже грязь и пыль я вижу,
Но в глаза глядишь ты смело,
Не покорен, не унижен.
 
 
Кто тебя осудит строго,
Что в пути ты оступился,
Что пыльна была дорога
И что грязный дождь струился?!
 
 
Стойко снес ты неудачу,
Снес падение в дороге…
Я же, отвернувшись, плачу:
«Ты теперь похож на многих».
 

_‹1899›

КАК НЕ ПОЭТИЧНО!

 
Не было сада и лунного света,
Не пел соловей о любовной муке,
Земля тонула в грязи осенней,
Холодом жгло и щипало руки.
 
 
Не у ручья, что щебечет в роще,
Где к нежному эльфу спешит подруга, —
Стыл на столе недопитый кофе,
Когда увидели мы друг друга.
 
 
Не преклонял пред тобой колени,
Клятв никаких не давал навеки,
Не ты моею быть обещала,
Слеза не твои омыла веки.
 
 
Не мы томились, не мы страдали,
Любовь не с нами играла в прятки,
Была еда вкусна и обильна,
И поцелуи легки и сладки.
 

₁₈₉₉

БАЛ ЗВЕРЕЙ

 
Бал зверей был чудным балом:
Речи, пляски, пенье, визг!
И шампанское в бокалах,
Перед тем как разойтись.
 
 
Сам козел длиннобородый
Возглавлял звериный клуб,
Ибо есть закон природы:
Почитаем тот, кто глуп.
 
 
Ловких два кота – лакеи,
Утка – повар, смех и грех!
Недовольных гнали в шею,
Благо шея есть у всех.
 
 
Волк с лисою – гордость бала.
Волк улыбчив, хоть и зол.
Их речам внимая жадно,
Налакался наш козел.
 
 
Волк завыл: «Хозяин щедрый,
За твое здоровье пьем!
Мы тебя, ликуя, славим
И шампанское твое!»
 
 
Но лиса тайком смеялась:
«Сколько лишних, лживых слов…
Волк, шампанское ты славишь,
Сам же думаешь про кровь!»
 

* * *

 
О, как меля всегда края влекут,
Где тихой ночью соловьи поют,
Где можно и с красавицей побыть,
И о невзгодах жизни позабыть.
 
 
Но песни пуль сильней меня влекут
Туда, где в бой за жизнь рабы идут.
Туда, где гимны мощные звенят
И где тиранов отправляют в ад.
 

_‹1889›

* * *

 
Встань, воспрянь же, свободы дух!
Встань и разбей злую цепь угнетенья,
Стонущим в муках дай избавленье!
Встань, благородный свободы дух!
 
 
Свергни деспотов и святош,
Свору попов, лицемерно лгущих
Нищим страдальцам о райских кущах!
Мрак суеверия уничтожь!
 
 
Свергни гордых и злых господ,
Что расточают пот миллионов!
Всех прислужников царских тронов,
Всех, терзающих свой народ!
 

_{1889 (?)}

* * *

 
Как белый лебедь, облако плывет,
Уплыть и мне б за облаком вперед,
В далекий край, где зимы не гнетут,
Где вечно розы алые цветут.
Зачем, сердце рвешься ты в край вечных роз?
Нет, смертных там солнца лучи не согреют,
И жить им в трясине печали и слез,
В краю, где надежды в могиле истлеют,
Где скрежет немолчный и звон кандалов,
Где слышатся стоны голодных рабов,
Где слабого сильный жестоко гнетет,
Где потом и кровью исходит народ.
 

* * *

 
Словно голый средь крапивы,
Бьюсь в заботах день и ночь,
Только ветер торопливый
Жизни цвет уносит прочь.
 
 
Холодно, ни искры света,
Мглою все заволокло.
Нет таких людей на свете,
Чье бы счастье расцвело!
 

* * *

 
Друг, на всей земле свободы —
Как ни бейся – не найти.
Всюду будь слугою моды,
Всюду хитрецы в чести.
 
 
Брось мечтанья и гонись за хлебом,
Если хочешь жить под этим небом.
 

* * *

 
То я знаю, то смогу я:
Пива выпить – и запеть.
На заре войдя в пивную,
До зари в пивной сидеть.
Кто ж мне помешает, право,
Если это мне по нраву?
 
 
То я знаю, то смогу я:
Девушку поцеловать.
С радостью к такой пойду я,
Кто умеет приласкать.
Окунусь я нынче в омут,
Завтра уступлю другому.
 
 
То я знаю, то смогу я.
Не сердись, ханжа святой,
Скажешь, прожил я впустую, —
Что ж! Зато познал покой.
Что другим за дело, право,
Если это мне по нраву.
 

* * *

 
Богатство свое ты усердно копил,
Все тебя чтут за усердие это.
Не каждое дельце ты честно творил,
Но это пустяк, если в бархат одет ты.
В тебе благодетеля каждый поет,
Хоть сердце твое словно камень и лед.
Но так повелось уж, обычай таков,
И так оно будет во веки веков.
 

* * *

 
Кто по лугам среди цветов гуляет,
Прикидывая, сколько сена в них,
Тот лучше пусть меня и не читает —
Одну досаду принесет мой стих.
 

* * *

 
Люди несчастные
Рабством измучены,
Стонут и слезы льют,
Тянутся к лучшему.
Люди несчастные —
Головы глупые:
Сами же рабские
Цепи куют себе,
Слушают в церкви,
Что брешут обманщики,
Преданно служат
Жестоким насильникам,
Чтут их. Боятся
И ада и бога —
Всего, чем наполнены
Сказки дикарские.
Бьют их, они же
Скулят лишь, покорные.
Глупые головы,
Долго ж страдать вам!
 

ГДЕ?

 
Я не хочу метаний
Между добром и злом.
Я совершенства жажду,
Цель жизни вижу в нем.
 
 
И наслаждений чашу
Испить я не хочу,
С безумным отвращеньем
Прочь от нее лечу.
 
 
Лечу к высотам чистым,
И там, в святом краю,
Я в белом одеянье
Застывшая стою.
 
 
Ну, где они пределы
Для страсти и мечты,
Что в небо нас возносят
И в бездну – с высоты?
 
 
Твое где постоянство,
О, дух мятежный мой?
Вчерашние святыни
Уж попраны тобой.
 

₁₈₉₆

МЕЧТА

 
Мрак ночной опутал землю,
Беспредельна его власть.
Взор устал, рассудок дремлет.
Я без сил – боюсь упасть.
 
 
Но мечта моя не гаснет,
Пламенеет в темноте.
О, единственное счастье
В неизбывной немоте!
 
 
Подойди, своим дыханьем
Оживи меня скорей,
Крыльев огненным касаньем
Грудь застывшую согрей.
 

₁₈₉₇

БЕССИЛИЕ

 
Когда, сраженная бессильем,
Ищу спасенья в зыбких снах,
Твоей руки прикосновенье
Вдруг ощущаю на щеках.
 
 
Душа ликует и трепещет
От ласки тихой и немой,
И слезы льются, льются, льются,
Как благодатный дождь весной.
 
 
Я говорю, не умолкая,
Тебе о горестях своих…
В те дни без солнца, на чужбине,
Средь равнодушных и чужих,
 
 
Я в одиночестве печальном,
Как птица робкая, жила,
Как на скале росток унылый,
Как сиротинка без угла.
 
 
Но ты живительным дыханьем
Мне руки бедные согрел,
В своих объятьях теплых сильных,
Бессильную, меня призрел.
 
 
Мое лицо пылает жаром,
В глазах сияет жизни свет…
Вдруг дуновенье ледяное —
И золотого сна уж нет.
 
 
И голова клонится долу,
И сердце полнится тоской,
И серых будней привиденья
Зловеще реют надо мной.
 

₁₈₉₉

ЛУННЫЙ СВЕТ СТРУИТСЯ

 
Лунный свет струится
Над пучиной вод,
Чудится мне голос,
Он меня зовет:
 
 
Слышишь! Я русалка!
Ну, пойдем со мной!
Увезу на лодке
В край тебя иной.
 
 
Вот уж златотканый
Парус ветра полн,
Путь звезда укажет
Среди синих волн.
 
 
В том краю счастливом,
Где царит покой,
Любит дочку солнца
Месяц молодой.
 
 
Радость неземная
Их лучи слила,
И душа с душою
Счастье обрела.
 
 
В том краю желанном
Нет земных тревог…
Бесконечен света
Голубой поток.
 

₁₉₀₂

СКАЗОЧКА

 
На кобылке быстроногой
Едет сказочка дорогой.
 
 
Едет-едет, поспешает
И кобылку подгоняет.
 
 
Скачет-скачет без заминки,
Крова нет у сиротинки.
 
 
Грезы сладкие навеет,
Прочь за новыми уедет.
 
 
Нет ее, и мне не спится,
Только вижу – снова мчится
 
 
На кобылке белогривой,
Кнут златой в руке игривой.
 
 
Поводочки в жемчугах,
А уздечка – вся в цветах.
 
 
А подковки – в серебре,
Детство милое, ты где?
 
 
Скачет сказка без заминки —
Крова нет у сиротинки.
 

₁₉₀₂

ВЕСЕННЕЕ УТРО

 
Из стран волшебных,
Из края грез
Волшебный лебедь
Весну принес.
 
 
Белее снега
Ее венок,
На платье синий
Сел мотылек…
 
 
Цветы хмельные
Друг к другу льнут,
Целует сладко
Волна волну.
 
 
На ложе красном,
Средь тишины,
Пока спит солнце
И видит сны.
 
 
А чуть проснется,
Как из-за туч
На землю робко
Пробьется луч.
 
 
Погладит нежно
Рукой златой
Деревьев косы
И вновь – домой.
 
 
По горке-радуге
Спустился тут
В одежке серой
Дождишка-плут…
 
 
Все дышит негой,
Везде покой.
Весна приникла
К груди земной.
 

ЖИЗНЬ – ЭТО НЕ БЕТХОВЕНА СОНАТА

 
Жизнь – это не Бетховена соната.
В ней не звучит аккордов торжество.
Она обыденна и мелковата.
В чем смысл ее и что в ней – божество?
Здесь места нет трагедиям высоким,
Что потрясают души и сердца.
Слепые, мы блуждаем одиноко,
И темным закоулкам нет конца.
Ушедших лет неясные виденья
Едва поманят нас и позовут —
Исчезнут тут же в пустоте забвенья.
И снова горьких будней отупенье.
 
 
Уносит нас поток неумолимый
К последнему порогу бренных дней.
И мы, как будто ветром лист, гонимы,
Отторгнуты от милых нам ветвей.
 

₁₉₀₃

ТЯЖЕСТЬ

 
Ах день! Как он тяжек!
Рассудок растерян,
Вся жизнь пред глазами —
Страданья, потери.
 
 
Душа утомилась,
Истаяли грезы.
Цветы не раскрылись
Под ветром морозным.
 
 
Живу средь развалин
Судьбы безотрадной,
Как будто ступаю
На нож беспощадный.
 
 
Душа утомилась,
Истаяли грезы.
Цветы не раскрылись
Под ветром морозным.
 

* * *

 
Те дни давно уж были!
У птиц утрами крылья стыли,
Скворец еще не прилетал,
Весны приметою в долине
Стоял пушистый краснотал,
Уже в небесной серой стыни
Восход надеждой трепетал,
Вдали, сокрытый дымкой синей,
Черты живые обретал
Край светлых грез среди пустыни.
Казалось, сбудется мечта.
…
Осенний лес шумит уныло.
Давно то было!
 

₁₉₀₄

ТВОЯ ЛЮБОВЬ

 
Я о любви мечтала
Иной, чем ты даришь,
В цветущие долины
Меня ты не манишь.
 
 
Горьки твои лобзанья,
И в ласках страсти нет,
Во мне же оставляют
Они глубокий след.
 
 
На трон царицей властной
Возведена тобой.
Ты наделил гордыней
И поднял над толпой.
 
 
Но молнии так низко
Над головой блестят,
И омутов глубины
Мне гибелью грозят.
 

ФАУСТОВСКОЕ МГНОВЕНЬЕ

 
Неповторимое мгновенье,
Чудесный миг, счастливый миг!
Как удержать твои виденья,
Очарованье снов твоих?
Уж если зелье колдовское
Моих коснется жадных уст,
Я ни за что не успокоюсь,
Пока не будет кубок пуст,
Пока душа не загорится.
И пусть все в пепел превратится!
 
 
О благотворное желанье,
Чудесный миг, миг неземной!
Как голову Горгоны злой
Схватил Персей без колебанья,
Схвачу нечаянный твой дар,
Разрушу жизнь до основанья,
Как кровлю ветхую пожар!
 

₁₉₁₀

ПРИНЦЕССА

 
Сказок я слышала много,
В них уж не верю нисколько,
И как вербе при дороге
Мне сиротливо и горько.
По выдумке милой, обману
Я втайне внимать не устану.
 
 
Быть может, чуть-чуть погорюю
И, чтобы сбылась небылица,
Сказку сама наколдую:
Вроде бы я голубица,
На троне принцесса младая —
Свечкою тонкой пылаю.
 

Ю. Пэн. Улица в Витебске.

СИЛА ДЕРЕВА

 
Срубите ветви до одной,
Их снова выращу весной.
 
 
Пусть буря гнет меня к земле,
Я выпрямлюсь назло судьбе.
 
 
Пусть град сечет мою листву,
Прошелестев, я лишь вздохну.
 
 
Жара захочет задушить,
В своей тени останусь жить.
 
 
Пускай осыплет листья осень,
Взметнусь весною в неба просинь.
 
 
Вы топоры свои берите,
Под корень дерево рубите.
 
 
Все ж не погибну я вовек —
Взрастет из тлена мой побег.
 

₁₉₁₀

БЕСПОКОЙНОЕ СУЩЕСТВО

 
Нет, не исчезну я,
Словно росинка,
С листочка резного
На утреннем солнце.
 
 
На шелковой нити,
Слепым паучишкой,
Не стану я ползать,
Легко, беззаботно.
 
 
Не стану клониться
К земле благодатной,
Как клонится колос
Под ветром упругим.
 
 
Подобно жемчужине
В черной пучине,
Мне сном не забыться,
Не ведать покоя.
 
 
Покой мой – в тревогах,
А счастье – в страданьях,
Всегда я – в движенье, —
Мне некогда спать.
 
 
Еще не забрезжив,
Зовет меня утро,
Хоть рано в дорогу,
Но я уж в пути.
 
 
Промчусь ураганом,
И в сытую тучу
Совью облака,
Пусть прольются дождем.
 
 
Мне вечно стремиться
Сквозь день настоящий
В далекое завтра
Дорогой горящей.
 

₁₉₁₁

БЕЖАТЬ!

 
Бежать! Бежать! Мой кров разрушен,
Постылый плен преодолен.
Уйти в весенние просторы,
Пускай навеют синий сон!
 
 
Скорей! Скорей! Вдохнуть до боли
Медово-горький запах трав!
Как серебрится дождь над лугом!
Как лес в лучах зари кровав!
 
 
Ах, боже мой! Какая жажда
Вслед за ветрами ввысь зовет,
Туда – к распахнутым долинам,
В нагорный чистый небосвод.
 
 
Бежать! Бежать! В крови стремленье.
Куда, зачем – путь незнаком.
Все лишь тщета и заблужденье,
Неведенье – в тебе самом.
 
 
Куда? Что спрашивать напрасно?
Где цель? Зачем ее искать.
Волна не ведает морская,
Придется ль к берегу пристать…
 

₁₉₁₆